Танец Бронзового Дракона

      — Что ты видишь? — голос отца, раздающийся в мрачной, освещённой всего тремя факелами в креплениях, напоминающих костяные руки, комнате, кажется куда более жутким, чем общая обстановка в ней в виде массивных треног с прекрасно сохранившейся кожей, содранной когда-то с врагов Дома Болтон. Харкон тяжело вздыхает, не смея отводить взгляд с гротескных напоминаний о великом прошлом Дома, когда-то наводившим ужас на своих врагов одним лишь существованием. Отцу нужен ответ.       «Что же я вижу? — юноша пристально рассматривает содранную кожу, надеясь, что найдёт на ней необходимые подсказки. — Амберы, Гловеры, Толхарты, Сервины и Старки. Наши союзники и враги, с которых мы веками сдирали кожу себе на плащи. Мы расправлялись с теми, кто угрожал нашему Дому. Итак, — Харкон расправляет плечи, словно не чувствуя тяжести плаща из шкуры медведя, чьи когти накрывают плечи юноши, — я вижу врагов и союзников. Но это не то, что хочет услышать отец, верно?»       — Что ты видишь? Отвечай, — тон отца становится более требовательным и жёстким, чем был ранее. Его слова источают власть над жизнью и смертью, его слова обладают великой силой, что знает каждый обитатель Севера, от Стены до Перешейка. Ему нужен ответ. Немедленно.       — Союзников и врагов, — решается опробовать свою удачу Харкон, но лорд Дредфорта, Артор Болтон, молчит, позволяя младшему сыну говорить. — Первые становились вторыми, а вторые первыми. И со всех них мы содрали кожу, когда их деяния оборачивались против нас, когда вредили нашему Дому. Это, — юноша обводит правой ладонью инсталляцию, — напоминание о том, что бывает с теми, кто предаёт наше доверие, кто оборачивается против нас.       — Верно, — соглашается Артор Болтон скрипучим голосом, напоминающим столкновение ледников. — Однако, эта дублённая, местами сгнившая, кожа тех, кто был до нас с тобой — также напоминание о нашей силе. Нет ни одного существа, способного пережить острый клинок, сдирающий с него кожу. Никто не может пережить этого, сын. Все смертны, едва стоит остро заточенному клинку хоть немного погрузиться в плоть. Именно поэтому на нашем гербе ободранный человек. Именно поэтому наш Дом всё ещё гордо стоит на ногах, пережив многих наших врагов, чья кожа уже давно сгнила, превратившись в ничто.       — Я это и так знаю, отец, — Харкон сохраняет хладное спокойствие, пусть под собственной кожей он ярко ощущает биение недопонимания и злости из-за того, что вновь пришёл в эту комнату, как много лет назад, когда лорд Болтон учил его, как и всех наследников. — Но зачем ты мне это снова рассказываешь?       — За тем, чтобы ты помнил это, когда отправишься по зову принца Дейгона с нашими людьми, — отвечает отец, повернувшись к сыну, тем самым давая разрешение тому посмотреть на него. — Прилетел ворон с письмом от Сандерлендов. Принц Дейгон навестил их, собирая армию для вторжения на Ступени, а потом, получив крайне дурные вести об измене Деймона леди Ройс, отправился на Драконий Камень. Ты присоединишься к войску своего друга, как ты и желал. Покажи ему силу Дома Болтон, сын мой. Убеди Бронзового Дракона, что Ободранный Человек — ценный союзник и куда более полезный, чем Волки, что вот-вот вцепятся друг другу в горло.       — Я сделаю это, — соглашается без колебаний Харкон, разглядывая отца, чьи серые глаза кажутся ему бледнее, чем камень, но темнее молока. — Принц Деймон изменил леди Рее? Не может ли это быть лишь гнусными слухами, исходящими от врагов короля? — позволяет себе сомнение Харкон, видя, что ни единой эмоции не проявилось на безбородом лице мужчине, едва сыну стоило проявить несогласие.       — Нет, не может, — тон голоса Артора, одетого в чёрную кольчугу и розовый плащ с вышитыми на нём кроваво-красными пятнами крови, ровный и спокойный, как и его взгляд, будто бы не сын только что усомнился в словах родителя. — Сама леди Рея Ройс сообщила своему племяннику, сиру Гунтору, об этой…трагедии. Я считаю, что это непростительно. Однако, сын, мы не должны спешить с тем, чтобы отказываться от одних союзов ради других, особенно, из-за такой мелочи. Как я и говорил, ты отправишься к своему другу, чтобы убедить его в нашей полезности. Но ты также должен будешь убедиться в том, что принц Дейгон будет полезен нам.       — Да, отец, — смиренно соглашается Харкон, чуть склоняясь перед лордом Дредфорта, а затем выпрямляется, ладонью откидывая длинные волосы, что постоянно лезут в лицо во время таких вот поклонов. — Я уверен, что Дейгон попросит меня применить особые таланты, когда настанет для этого время. Я могу…       — Разумеется, — не дослушивая до конца, одобряет Артор, положив ладонь на плечо младшего сына и позволив себе короткую, но достаточно тёплую улыбку, что отдаётся неконтролируемыми мурашками по спине Харкона. — Люди не смогут соврать, когда с них сдирают кожу. Пойдём, я тебя познакомлю с одним человеком, хотя, быть может, ты его и так знаешь.

***

      Робб Риверс за свои пятнадцать лет жизни успел услышать немало самых разных, даже пугающих, слухов о Дредфорте. Его матушка, например, говорила, что в стенах родового замка Болтонов ежедневно сдирают кожу и пытают десятки простых людей, чтобы развеселить лорда в его мрачном закопчённом чертоге, на полах которого можно разглядеть въевшуюся кровь от сотен невинно убиенных. Впрочем, все подобные слухи оказались лишь враками простолюдин, так как Робб, будучи признанным бастардом лорда Хостера, с пяти лет сопровождал отца во всех поездках и, конечно, подобное путешествие в Дредфорт, к родственникам умершей несколько лет назад леди Маргарет Блэквуд, не было исключением. Как и в тех детских воспоминаниях, Дредфорт, возвышающийся перед ним массивными и толстыми стенами, усеянными сотнями зубцов-мерлонов, напоминающих клыки, всё ещё напоминает чем-то родной Древорон.       «Возможно, его строили одни и те же люди, — наивно предполагает Робб, кутаясь в толстый и крайне тяжёлый меховой плащ, который из-за своей длины ещё покрывает и круп его серого мерина. — Всё такое же прямое и величественное. Насколько я помню, Блэквуды когда-то давно правили Волчьим лесом, но Старки вытеснили их оттуда. Так что вполне возможно, что они возвели Болтонам их твердыню, а потом ушли в Речные Земли.»       Робб запрокидывает голову, устремляя взгляд на пасмурное серое небо, с которого медленно и грациозно падают снежные хлопья, кружась в только им ведомом танце. Он всё никак не перестанет удивляться тому, насколько сильно отличается Север от Речных Земель. Здесь идёт самая настоящая зима, падает снег, хотя в остальной части страны вот уже как второй год царит лето. Впрочем, снег здесь сходит достаточно быстро, особенно, южнее Дредфорта, но, тем не менее, всего два месяца путешествия, а Робб уже в какой-то зимней сказке.       — Как думаешь, малец, там водится рыба? — внезапно спрашивает один из сопровождающих, сир Свангар из Пеннитри, небольшого роста мужчина, разменявший третий десяток лет и облысевший настолько, что с его головы при малейшем дуновении ветра свалится любая шапчонка. — Река вона какая широкая.       — Почему бы и нет, дядь Свангар, — Робб лениво переводит взгляд на достаточно большую реку, по которой вполне может пройти ладья, виднеющейся за обильно растущими вдоль дороги кустами и деревьями. — Сомневаюсь, что северяне стали бы жить там, где мёртвые воды, неспособные прокормить их в этих суровых землях.       — Так зачем им тута жить? — усмехается малограмотный рыцарь, натягивая поводья своей вороной кобылки, строптиво виляющей по дороге, чтобы её немного усмирить. — Неужели нету мест более приятных, где тепло и женщины не похожи на мужиков? Наши бабы вона, все полногрудые, сочные, как малина, их нектар сладок, Семеро!       — Ну так они же сражаются с Белыми Ходоками, ледяными пауками и прочими бестиями, дядь! — откликается второй сопровождающий, вечный оруженосец Бентон, чьи уши по размеру впору сравнивать с золотыми блюдами в Древороне. Он, как и Свангар, родом из Пеннитри, деревни, что частенько называют Денежкой, ведь имя это дал ей старый дуб, к стволу которого гвоздями прибиты сотни медных монеток. — Они все тут верят в оживающих мертвецов да в великанов!       — Скажи ты это прилюдно, тебя бы уже распотрошили и украсили твоими кишками ближайшее чардрево, — хмуро отвечает Робб, а потом, поравнявшись с лопоухим оруженосцем, указывает ладонью против течения реки, на север. — Видишь ледяную стену вдали? — и, дождавшись быстрого кивка от юноши, что на два года его старше, Риверс продолжает. — Если она всё ещё существует и на ней несёт свою службу Ночной Дозор, то, значит, всё это неспроста. К тому же, сама королева Алисанна поддержала Ночной Дозор, продав свои драгоценности!       — Это когда было, Робб! — возмущается Бентон, чуть отстранившись от признанного бастарда, чтобы не запятнать его красно-чёрное сюрко грязью со своих кожаных доспехов, к которым внутри пришиты металлические пластины. — Если от кого нас и защищают северяне, так это от Одичалых, а они точно не смогут даже перелезть через Стену!       — Вот видишь, сам дал ответ, — Робб хлопает оруженосца по спине, тут же пожалев об этом, ведь плащ соскальзывает с плеча, позволяя холодному ветру попытаться проникнуть под сюрко, кольчугу и стёганку к тёплому телу. Бастард спешно кутается в плащ, едва не слетев с коня, но щербатый оруженосец с кривым носом успевает дёрнуть Риверса на себя за руку, не позволяя свалиться в снег. — Спасибо. К тому же, именно здесь, на Севере, растут железностволы и прочие деревья, которые используются у нас, в Речных Землях. Всё очень связано, Бент.       — Простите моему оруженосцу такую глупость, млорд, — кланяется со своего коня рыцарь, на голове которого находится барбют с приподнятым забралом, позволяющим увидеть под глазами мужчины весьма заметные мешки чёрного цвета, а также приплюснутый нос-картошку вкупе с жиденькой бородёнкой из бледных волос. — Он не знает, что Север — очень грозная сила, когда-то давшая отпор андалам и Королю Ночи.       — Пусть лучше попросит прощения у нашего эскорта, — иронично усмехается Робб, намекая на тройку всадников Дома Болтон, что скачут на могучих северных конях чуть впереди, сопровождая гостей из Древорона. — Я уверен, что наша охрана очень жаждет преподать тебе, Бентон, урок истории, — и будто бы в подтверждение слов бастарда, один из конников оборачивается назад, задерживая взгляд на бедном оруженосце, покрасневшего то ли от страха то ли от стыда за нелестные слова.       Холодный ветер нещадно терзает небольшие знамёна обоих Домов, закреплённые на древках копий, что кажется, будто они вот-вот сорвутся и улетят прямо в снег, но Робба совсем это не волнует, ведь он разглядывает приближающийся Дредфорт, который с каждым дюймом пути становится всё выше и выше, превосходя даже Древорон. Риверс вновь запахивается в плащ, завидуя трём всадникам впереди, одетым в доспехи, обшитые вываренной кожей и подбитые мехом для большего тепла. Ах, как же Роббу хочется сейчас оказаться в тёплом борделе, обнимая тёплую девицу и прикладываясь к подогретому с мёдом вину! Впрочем, он даже подумать не может о борделе, ведь последний на чрезмерно огромном Севере был несколько дней назад, оставив лишь покрывшиеся инеем воспоминания, что не смогут согреть его сейчас.       «Вряд ли в Дредфорте есть бордель, — смотрит Робб на могучий замок, возвышающийся над ним подобно несокрушимой скале, по стенам которого ходят стражники, едва видимые снизу. Однако, юноша быстро переводит взгляд на две высокие квадратные башни, стоящие на углах весьма короткой стены, в которой расположены ворота. Обе эти башни самые высокие во всём замке, а первая из них, что ближе всего расположена к реке, названа Рыдальницей, по имени реки, вторая же названа весьма просто и красноречиво — Висельная. Правда, высота их не идёт ни в какое сравнение с башней-цитаделью внутри Дредфорта, носящей имя Красный Король. Она, по мнению юноши, в разы выше чардрева в Древороне и в ней же расположены не только покои Болтонов, но и кухня с арсеналом, гостевые комнаты, а также малый чертог. — Впрочем, если я попрошу Харкона, то, надеюсь, он сможет найти мне девицу на пару ближайших ночей, пока мы не отправимся к войску Сангласса.»

***

      Великий чертог Дредфорта всё такой же дымный и тусклый, как и несколько лет назад, полы его вымощены достаточно грубым камнем, на котором, порой, можно разглядеть едва заметные въевшиеся тёмные пятна из-за разлитого в глубокой древности вина или, быть может, крови. Костяные руки на каменных стенах и колоннах чертога удерживают обильно дымящие факела. В чертоге, как ни странно, тепло, даже жарко, и виной тому четыре больших пылающих очага, расположенные в стенах зала. Правда, стоит сказать, что толку от них особо не было, если бы не глиняная плитка, покрывающая стены и колонны чертога. Деревянные столы со скамьями расставлены несколько хаотично, но так, чтобы с каждого из них было видно восседающего на Костяном троне лорда Дредфорта.       Робб, шагая по практически безлюдному великому чертогу, испытывает крайне жгучее желание подойти к одному из очагов и погреться несколько часов кряду, но он здесь, к сожалению, не за этим. Юноша идёт вперёд, отбрасывая слишком надоедливую идею и не сводя взгляда с отца и сына, ждущих его у трона. Чем ближе он подходит, тем отчётливее понимает, что лорд Артор Болтон никоим образом не изменился с их последней встречи. Он всё такой же высокий и стройный, его безбородое лицо всё такое же холодное, как и взгляд серых глаз. Наверное, даже самому искусному Безликому не удастся притвориться лордом Болтоном.       — Милорд, — Риверс, едва достигнув подиума, на котором стоит трон, опускается на одно колено перед властителями Дредфорта, склоняя голову. Волнение переполняет юношу, ведь он впервые сам предстаёт перед лордом и не желает прогневать его своим непочтением. — Я — Робб Риверс, признанный и узаконенный бастард лорда Хостера Блэквуда. Мой отец прислал меня, чтобы я служил вашему Дому до моего совершеннолетия.       — Встань, Робб, — сила, которой напитаны слова Артора, заставляет юношу немного задрожать и вновь удивиться тому, насколько это поразительное сочетание — ничем непримечательная внешность и власть в голосе мужчины. — Пусть такое соглашение и было заключено между мной и твоим отцом, однако, ты — не слуга моего Дома. Ты — гость, которому я и мой сын рады. Пусть ты и являешься бастардом лорда Хостера, но, учитывая, что он когда-то был женат на моей почившей сестре, ты тоже являешься нашей семьёй.       — Прошу прощения, милорд, — поражённый внезапной мягкостью этого человека, Робб неуверенно поднимается на ноги, однако, пытаясь скрыть удивлённый взгляд, — но я прекрасно знаю своё положение. Я, в первую очередь, бастард, плод порочной любви, который не имеет права быть наравне с высокородными людьми.       — Не неси чуши, Робб, — беззлобно огрызается Харкон, изрядно повзрослевший и возмужавший с тех самых пор, как Риверс в последний раз видел его. Младший сын властителя Дредфорта обзавёлся длинными тёмными волосами, сложенными сейчас в длинный хвост, пока ещё редкой, но весьма аккуратной бородой. Карие, почти чёрные, глаза смотрят на Риверса с лёгким раздражением. — Мой отец прямо сказал, что ты являешься частью семьи, несмотря на, как ты говоришь, греховное происхождение. Уверен, твой отец тоже с этим согласен, иначе не стал бы тебя брать с собой в поездки наравне с остальной семьёй и, тем более, узаконивать тебя. Когда ты был мелким, тебя даже не наказывали за шалости, бестолочь.       — Ты помнишь…       — Конечно! — Харкон беспощадно прерывает друга детства, подходя к нему и хлопая по плечу, правда, тут же шикая из-за того, что ладонь достаточно больно соприкасается с кольчугой. — Как забыть балбеса, который в свои шесть лет оказался очень достойным лучником? Надеюсь, ты не позабыл как стрелять из лука, а?       — Я рад, что вы нашли общий язык, — теперь уже лорд Артор не даёт возможности Роббу что-то ответить, всё также стоя на своём месте, лишь поглаживая рукоять меча. — Однако, Робб, я совсем запамятовал, что ты два месяца был в дороге, а потому кое-какие вести тебя не достигли в полном размере, — взгляд мужчины будто бы устремляется куда-то за пределы родового замка, но лишь на мгновение, а потом возвращается к двум юношам, стоящим перед ним. — Твоего отца навестил принц Дейгон и теперь он поддерживает принца Эйгона в его притязаниях на трон, а также отправляет на Ступени своих людей вместе с Виллемом для помощи принцу Дейгону, принявшему командование армией, которую собирает Дюрам Сангласс. Более того, Харкон через два дня также отправляется на соединение с войсками принца вместе с нашими полутора тысячами солдат. А потому…       — Простите меня, милорд, но я не изменю своего решения, я отправлюсь вместе с Харконом, как и писал вам мой отец, — Робб позволяет себе немного твёрдости в голосе, пусть и, честно, побаивается Болтона, вернее, его возможной реакции на некоторую грубость и непреклонность. — Я — бастард и я тем более обязан быть подле вашего сына, раз вы считаете меня членом вашей семьи, не взирая на моё происхождение.       — Хорошо, — Артор прикрывает глаза, будто бы всё ещё раздумывая над словами юноши, что стремится доказать свою полезность. И, в какой-то степени, Артор понимает его, ведь он сам, некогда будучи самым далёким от наследования Дредфорта сыном, лез из кожи вон, пытаясь убедить отца, что будет достойным сыном Дома Болтон. — Тогда я напишу лорду Хостеру, что твоё решение не изменилось. У тебя есть два дня, чтобы отдохнуть и потренироваться с луком и мечом. Харкон, конечно, тебе поможет. А твои сопровождающие, если захотят, могут остаться в Дредфорте на несколько дней, а потом отправиться в Древорон. Слуги подготовили тебе покои в Красном Короле. Иди, отдыхай.