Fault || Вина

Томми не был точно уверен, что за субстанция покрывала его плечи и затмевала зрение. Холод был подходящим определением, и временами тени покушались на место, которое он занимал, наполовину проходя сквозь его тело. Двигались они в основном скользящими движениями, но не сказать, что это было неприятно. Или, во всяком случае, не невыносимо. Верхняя половина была на ощупь как бы пушистой, мягкой, хотя и подтаивала, будто снежинки. Нижняя часть давала ощущение, будто по коже бегала сороконожка, когда тень касалась маленькими лапками, но это было нормально. Он привык к Туббо, поэтому не морщился от их вида, как это было с его другом-насекомым. Тени издавали странный стрекочущий звук, в котором он почти что-то узнавал. Возможно, грызуна. Вот только звук был многослойным, словно щебетали сразу несколько паразитов, и когда он сосредотачивался на нем, его мозг был наполовину уверен, что мог бы разобрать его. Если он сильнее прислушивался, то смысл становился более четким, но при этом в голове возникала туманная боль. Томми решил, что будет лучше не напрягать слух лишний раз. Пустотное существо прижималось к его шее. Он мог бы погладить его, если бы знал, что это не приведет к немедленной катастрофе. На самом деле они были довольно милыми, хоть и жутко холодными и закрывали ему весь обзор. Пусть он и был благодарен за это. К тому времени распорядок дня стал более определенным, даже если вначале все шло наперекосяк. Томми уловил возмущение и разочарование на лице Уилбура, когда ему поручили роль няньки, в то время как Клинок отправился уничтожать прибывающие войска. Парень быстро успокоился, когда обнаружил, что его не просто оставили на скамейке запасных, после того как пара охранников попыталась подкрасться к ним сзади, пока Бог Крови был занят бесчинством. Пустотные тени сражались за шанс пролить первую кровь, в результате чего оба солдата были полностью разорваны на куски. Ошметки разлетались на меньшие части, пока темные твари тащили комки туш обратно в дыру на лице Уилбура. Туббо, который находился рядом, выглядел совершенно пустым. Может... может, будет не страшно, если он проверит на секунду. Томми решил, что из-за мельтешащих в воздухе теней Уилбур не сразу заметил его любопытный взгляд. Однако в конце концов он это уловил, и чувство вины промелькнуло на чертах парня. Он быстро использовал ворот своего больничного халата, чтобы вытереть немного крови вокруг пятна бездны. Уилбур натянуто ухмыльнулся, зубы удлинились, становясь острее с каждой секундой. «M̶͖̞͒̅͝а̸͍͎͓̊ф̴͙̈́ͅф̴̥̱͕̫̀͋̎̕̕и̸̞̇н̴̮͍̲͍̺̈́̿̒͛͝, забыл, что здесь дети». Подбежал еще один охранник, и Уил бросил на него взгляд, а затем из общей массы вырвалась кисть руки, которая тут же прикрыла Томми глаза, приземлившись ледяными когтями на его виски. «Извини, но никаких фильмов с рейтингом R». «Технически, мне можно их видеть. Мне уже семнадцать». На крики обитателей бездны наложился странный хор неземной песни, от которой заложило уши, пока звук внезапно не оборвался. «О. Неужто мы так долго здесь...?» Уилбур тяжело сглотнул, но быстро оправился, заставив голос повеселеть: «Извини, что пропустил твой день рождения, должно быть, я запутался в своем графике. Я подарю тебе мой подарок попозже, чтобы загладить вину. Очень хороший подарок». «В-вряд ли он будет так же хорош, как наш», - хмыкнул Туббо. «Наш рисунок был классным. И поделка тоже крутая». «Почти уверен, что это хвастовство». «Так и есть. Или… м̷̛͕̬͚̑̀͂͝а̴͚͇͑͆ф̵̦̑̈́ф̷̟̹͈̫̋͝и̵͎̮͆͌̂͆н̷̨̟̞̖͋̓ͅ, они остались в камере Томми». Какая несправедливость. И все же лучшим подарком для него оказалось осознание того, как отчаянно он нуждался в побеге, и возрождение его решимости. Это, конечно, не осталось лежать брошенным в его камере. «И не надо закрывать нам глаза», - добавил Туббо. «Почти уверен, что должен это делать, по кодексу морали. Защищать детские умы». Нотка оскорбления была добавлена, как будто невзначай. «Просто у нас около миллиона глаз, поэтому это не сработает». «У меня бесконечное число подручных мне в помощь. Хотя... не думаю, что смогу поддерживать такой уровень концентрации. И я не доверяю им настолько». Рука, прижимавшая веки Томми, уплыла обратно, видимо, закончив свое дело. Уилбур выглядел немного более потрепанным, волосы торчали взъерошенным комком. Пустота немного прояснилась, хотя еще оставалось пару существ, которые утаскивали за собой части разрушенной стены. Уилбур слегка кашлянул и шлепнул что-то в сторону, когда оно приблизилось к бездне. «Я, м̵͇͓̟̦̏̓͛́а̷̳̱͖̩̇̈́̿̓ф̶̡̬͍̭̀̌̀̿͘ф̸̖̒̎и̵͇̭͓́̀͋̾̽н̴̧͖̲̬̋̒̓, ненавижу вкус Фондовских стен», - проворчал он. После этого порядок действий был довольно стандартным. Всякий раз, когда Бог Крови вступал в схватку, Уилбур оставался с ними, болтая, пока хтонические твари разгуливали на свободе, не допуская возможности похищения мальчиков. С нахалами всегда расправлялись очень быстро, с жестокой эффективностью, на расстоянии. Иногда охранники убегали, и, в отличие от клыкастого титана, Уилбур позволял им это, не утруждая себя никакими буйствами. Стоило оружию только появится, как мириады теней закрывали Томми обзор, в основном в образе рук, но помогали также и несколько других случайных прислужников. Или, бывало такое, что появлялась маленькая виверна (конечно же, это должен был быть м̵͔̾ӑ̴͖̻̪͍ф̸͕̇̊͋̀ф̴̨̞͈͓̥̑̿̌̑̈́ӥ̵͈̳́̌̑̉н̴͈̪̍͌̈́͌͜͝н̸̭̩̠͂́́̀ы̸̹̺͑й̴̘̐ дракон), извиваясь бесконечной и темной змейкой, заползала на плечо Томми своими маленькими, но решительными лапками, чтобы обвиться вокруг его лица. Ее крошечные коготки не причиняли боли, да она бы и не посмела, но уколы холода были не очень желанны, поскольку Томми понимал, что как создание пустоты она могла бы просто плыть по воздуху. Дракончик зарылся в его волосы, опустившись на светлую макушку и, лениво потягиваясь, как кошка, перекинул крыло ему на глаза. К сожалению, когда Уилбур закончил, дракоша и другие сущности решили остаться на Томми, отказываясь уходить вместе с остальными, шипя на других тварей, пришедших исполнить свой долг. Уилбур позволил им это, что, по его мнению, было вполне практично, поскольку широкие крылья довольно хорошо защищали от внешней картины. А еще они жевали волосы мальчика, что определенно было не очень круто. «Кажется, они к тебе привязались», - усмехнулся Уилбур. «Я думаю, они пытаются к м̶̟̙̃͋̔̄̑а̵̧͓̊̂̽̚ф̴̨͚̹̯͌̅ф̴̼͙̗̈́̑и̴͕̼̜̗̻͝н̵̛̦̬̹̺̐у̴̦̌̃͒̓ͅ сожрать меня», - хмуро бросил Томми. «Почти уверен, что они ждут момента разомкнуть свои челюсти на всю половину тела, чтобы отхватить приличный кусочек Томми». Он всегда учитывал мнение о своей плоти с точки зрения каннибала, но никак не пустотных тварей. Правда... Уилбур ел довольно много людей. Косвенно, конечно, но все же. «Если б я позволил ослабнуть контролю до такой степени, они бы не стали единственными гостями на пиршестве. Кроме того, в основном это могут делать более абстрактные существа. И некоторые из копытных. И ползучие лозы. Хотя, конечно, всегда есть бесконечное множество других вариаций». Маленький змей провел злыми коготками по локону, зажав светлые пряди в миниатюрных челюстях. Существо вытянуло кожистые крылья, устраиваясь поудобнее. «Похоже, у Фила появился конкурент». Томми натянуто улыбнулся. Его спас шорох чужих шагов, и на глаза снова опустилась темнота. Томми не понимал, почему Уилбур до сих пор ничего не знал. Возможно, Филза не потрудился рассказать ему, потому что не считал это важным. «Может быть...» - выдохнул он едва слышно. Может быть, Томми просто был первым. Почему сорвалась одна цепь, но не другие? Филза вполне мог добиваться своей свободы в свойственной ему манере. Говорилось, что они вели переговоры, чтобы избавиться от Томми, возможно, это заняло какое-то время. Фонд, конечно, будет сопротивляться тому, чтобы из контракта удалили их всех, так что, возможно, Томми просто был тем, кем они были готовы пожертвовать в первую очередь. Он не знал, какие еще рычаги оставались в игре, но Филза мог быть убедителен. И если это так, если Томми был первым, то, по его расчетам, следующим должен был стать Уилбур. Верно? Это было просто предположение. Просто ужасная догадка. «Уил... когда ты в последний раз видел Фила?» Он был уверен, что после своего исключения перерыв был более длительным, чем обычно. Но, опять же, за временем было сложно следить. Уилбур хмыкнул, задумавшись. Вокруг раздавалось все больше звуков насилия. «Может быть... неделю назад?» Это было хорошо, значит он пока не отдалялся от Уила. По крайней мере, физически. «Он тебе не показался...» «Томми?» - перебил его Туббо. Бо́льшего инсектоид не решился сказать, но в его голосе чувствовалась тяжелая печаль. Да, Томми знал, как это выглядело. И нет, он не страдал рецидивом привязанности. Он трижды прочистил горло. Все нормально, - заверил он друга. Он знал, что делал. Возможно. «Не показался ли он тебе странным? Типа. Отстраненным?» «Э-э. Не могу сказать, что заметил нечто подобное. Мы беседовали на обычные темы, как и всегда. М̷̖̲͔̑а̷̘̋̀͝ф̴̢̡̧̧̎̉͒̀͝ф̸̦̣̖͑̓и̶̢̬̹͇̉̽н̵̩̰̎, тут стало больше людей, чем обычно, Богу Крови нужно получше убираться», - пробормотал он. Томми услышал резкий ритмичный стук каблуков о бетон. Бег дрожал, ускоряясь. Были слышны и другие звуки, но шум битвы был чем-то, что следовало ожидать и игнорировать. Как и шипение пустоты. «Да не, мне кажется, все было нормально. Хотя... Ах да, верно, он говорил, что ты заболел или что-то вроде того, поэтому не смог тебя увидеть. Но больше он не уточнял, что было странно. Ты все еще болен?» Уилбур звучал рассеянно, что было справедливо, учитывая, что парень находился в самом разгаре боя. Хотя обычно он довольно сносно поддерживал разговор, поскольку бездна заботилась о большей части противников. Тела падали, разрывалась плоть, скручивались мышцы. Кости трещали, и выстрелы раздавались только для того, чтобы быть пойманными пустотой, когда все больше и больше существ выскакивало из глубин. Верно. Филза определенно должен был скрыть это. Внезапно Томми был очень рад крылу из тени, которое закрывало его лицо, поскольку он не был уверен, насколько контролировал его. Должен ли он был сказать Уилбуру? Он мог ошибаться, и было вполне вероятно, что Филза решил бросить только Томми. Это была всего лишь догадка. Кроме того, с какой стати Уилбуру было верить ему? Он едва помнил Томми, и у него не было причин доверять мальчику, когда все его слова основывались лишь на предположениях и обиде. Если бы речь шла только о нем, он бы придержал язык. Но если существовала хотя бы вероятность того, что кто-то еще мог пострадать так же, как он, Томми не мог молчать. «Уилбур, я не был болен». Он попытался вложить в свои слова всю унцию искренней серьезности, на которую был способен. «Фил не навещал меня, потому что...» «M̷̻͇̙̎а̶̇̂ͅф̴̺̞͕́̐̓̒͘ф̴͎̞́̎͝и̶͙̮̥̮̏͘н̴̮̮̬̾͛, откуда столько солдат, Томми, мне нужно сосредоточиться». Парень звучал подавленно, и виверна отлетела от Томми, видимо, не считая себя достаточно управляемой, чтобы находиться рядом с мальчиком. Контроль Уилбура, казалось, ослабевал, а пустотные ходоки становились все более настойчивее, поглощая мир и упиваясь свободой, когда они почувствовали вкус жажды крови. Чистый голод обнажил их истинные черты, и они пировали убитыми больше, чем занимались поредевшими рядами охранников, что окружали беглецов. Конечно, многие были убиты, но внимание бездны было сосредоточено на банкете из множества трупов. В горле Хранителя Пустоты поднялся нервный гул. «Где же, м̸̓̀̄͊ͅа̶̠̳͉̽ф̴̢̝̩̊̕ͅф̴̰̗̝̑̆͆͘и̶̨͉̩̝̮̔̈́н̵̫̈́̓͊̊͛, Бог Крови, когда он так нужен... М̶̩̈́̉̆̀А̷͉̦̌̈́͌Ф̴̭̤͖̫͔̂̕Ф̵͔͇̖̦͐͊̎И̷̢̋̉͝Н̸̙̫̻̆̾ͅ!» Что-то обожгло глаза Томми, когда взрыв оглушил его. Полетели искры, шальные угли впились в кожу. Он задохнулся от быстро рассеивающегося дыма. В течение нескольких секунд он мог только сидеть, зрение было нарушено, в ушах стоял звон. Когда он попытался открыть глаза, все, что он увидел - это размытое пятно на сетчатке. Клякса, мягко плывущая к земле, чтобы скомкаться в кучу. Смутно он смог различить спотыкающийся силуэт Уилбура, еще пару теней задержалось в помещении, но большинство разбежались от светошумовой гранаты. Уил согнулся в три погибели, шатаясь над землей, пока, очевидно, искал свою цель на ощупь. Направив пистолет в какую-то сторону, Уилбур вслепую выстрелил по коридору в наступающих охранников. Томми не понимал, как он мог целиться, но предполагал, что не мог, поскольку его собственное зрение все еще оставалось в основном цветастым пятном почти внеземного-белого и ядовитого-лазурного цвета со всеми возможными оттенками. По крайней мере, было слышно, как несколько человек заохали, а один закричал. Они открыли ответный огонь, но пустота была достаточно активной, чтобы разъедать свинец. Томми уткнулся лицом в колени, надеясь, что темнота смягчит жжение. Это было не больно, но страшно. Тем самым он пропустил вторую вспышку. Это не избавило его от боли в ушах, но послужило тому, что он мог хотя бы немного видеть. У Туббо тоже дела шли неважно: маленькая кучка пчел корчилась на полу, а Уилбур был ужасно дезориентирован. Существа бездны стали тонкими, прозрачнее, чем обычно, отчего дергались и досадно шипели. Лишь немногие из них остались снаружи, остальные, очевидно, предпочли укрыться. Томми не мог слышать крадущегося к ним солдата, но мог видеть его. Он попытался окликнуть Уилбура, но, хотя его и мучило першение в горле, он не мог слышать свой голос, и сомневался, что Уил был способен. Враг все еще являлся не более чем размытым пятном, но Томми поднялся, пытаясь перехватить его. Его легко оттолкнули в сторону. Равновесие нарушилось, и он чуть не упал. Он был бесполезен, пытаясь защитить Уилбура, как и существа пустоты. Они были достаточно быстры, несомненно. Они могли ловить пули и были весьма шустры для этого. Но, как и беглецы, тени тоже были сбиты с толку, когда электрошокер вонзился в тело Уилбура. Заключенный почти сразу же рухнул, а вместе с ним и мерзостные твари, когда электричество с легкостью перескочило от плоти к тени. Было страшно смотреть, как Уилбур бесконтрольно дергался и корчился на земле. Но хуже всего были вопли. Словно все нечестивые создания кричали как один, бесконечные голоса почти невообразимого множества накладывались друг на друга, разделяя общую боль. Это было похоже на агонию разбитого Туббо, только хуже, потому что у Туббо хотя бы сохранялось нечто вроде сплоченности и единства. Здесь же оглушительная какофония создавала самый бессвязный кошмар, который Томми когда-либо слышал, да и то с трудом. Звон в ушах скрывал самое худшее, заглушая вой. Он был почти уверен, что это была единственная причина, по которой он остался в сознании. Из-за светошумовой гранаты все казалось тихим и далеким, но Томми все равно мог уловить странный лепет: слова и языки, которых люди никогда не знали и не должны были знать. Слова заглушали друг друга, тонущие в перезвоне, но все же Томми мог слышать нечеловеческий хор, драконий рев, и стрекотание насекомых, статичный шифр и яростный шепот, боевой клич и звон колоколов - и все под рапсодию животного воя, под крик души - и, о боже, как много криков, и все они желали поглотить, все они были в агонии, все сразу и вместе, и он слышал, как выло бесконечное множество и каждый голос по отдельности, даже когда они были одним целым, и все продолжали кричать, продолжали вопить. продоожа ли крича ть и пр дожали кри чать и Остался голос. Почти человеческий. Крик сменился стоном. И ненавистные щелчки. И жужжание Туббо. Он сглотнул, прогоняя давление в голове. Вспышки затуманивали мозг. Пустота терзала… чуть сильнее. Может быть, прошло всего пять секунд, пока бился заряд электрошокера. А может, прошла целая вечность. За временем всегда было сложно следить. Он мысленно пробежался по списку, который Уилбур вбил в его инстинкты. У него все еще было его имя. (Что было спорно, поскольку Фонд, похоже, намеревался стереть и его, но, по крайней мере, Томми его еще помнил). Какими языками он владел? Английский, определенно. Несколько случайных слов на испанском и драконьем. Фрагменты рун из круга призыва. Три жужжащих кода. Алфавит забыт не был. Цифры, вероятно, тоже. Знал ли он еще что-нибудь? Какие-нибудь паучьи письмена, языки богов или забытые руны? Томми так не думал, или, по крайней мере, ничего такого в голову не приходило. Долгосрочный ущерб. Томми сделал паузу, оценивая ситуацию. Болело лицо и горло, болела лодыжка, в ушах звенело, а в глазах мерцали звезды. Он был почти уверен, что два последних можно было списать на светошумовую гранату. По крайней мере, он на это надеялся, прежде чем попытался похоронить воспоминание как можно дальше в темноте своего сознания. Оно уже расплывалось, превращаясь в более простую версию реальности, память не могла удержать этот кошмарный звук. Лица стали нечеткими. Информация плохо считывалась. Она больше не поддавалась детальному рассмотрению. Томми не мог толком понять, что произошло, и это было самым безопасным для него вариантом. Уилбур все еще корчился, свернувшись в клубок и обхватив голову руками, и дрожал, хотя электрические токи давно прекратились. Томми знал, как болезненны были электрошокеры, не поймите его неправильно. Ток был мучителен и оставлял после себя ужасную боль. Но после этого обычно можно было двигаться, хоть и с трудом. Но Уилбур все еще лежал, уткнувшись в себя, и неконтролируемо трясся, пока Томми оттаскивали с пинками и криками. Возможно, это были его крики. Трудно было сказать. Уилбур ничего не делал. Может быть, он не мог. Это не было исключено. Кто-то перекинул Туббо через плечо, и инсектоид отчаянно потянулись за другом, но был слишком легок, чтобы даже заставить охранника споткнуться, когда он промчался мимо, нырнув в коридор, а пчелы устремились следом. Успел ли он что-то сказать, Томми так и не понял. К мальчику присоединился еще один сотрудник, но, в отличие от Туббо, их путь по коридору оставался прямым. Охранник поднял Уилбура, и тот начал дергаться, приходя в себя. Из бездны начали выходить темные существа, но работник Фонда предупреждающе ткнул в него еще одним электрошокером. У Томми было достаточно времени, чтобы увидеть, с каким ужасом застыл Уилбур, прежде чем они свернули за угол, потеряв из виду всех его друзей. Однако больше воплей он не слышал. Это немного успокаивало. Подстрекатель метался, нанося удары локтями по горлу, пиная по ногам и щелкая зубами. Все, что угодно, лишь бы это дало хоть малейший шанс отыграться. Прошли те времена, когда он старался быть тихоней. Томми был готов драться. Пистолет упирался в висок, раздавались угрозы, но он все равно боролся, не заботясь ни о чем, кроме своей цели - побега. «Ай! Черт, м̵͔̾ӑ̴͖̻̪͍ф̸͕̇̊͋̀ф̴̨̞͈͓̥̑̿̌̑̈́ӥ̵͈̳́̌̑̉н̴͈̪̍͌̈́͌͜͝н̸̭̩̠͂́́̀ы̸̹̺͑й̴̘̐ паразит укусил меня!» Ему не удалось пустить кровь из-за толстой перчатки, но он, конечно, попытался, и в горле зародилось грозное рычание. «Ах, ты тварь», - прошипел охранник, ударяя его тыльной стороной ладони. В глазах Томми вспыхнули иллюзорные звездочки, темные чернила окрасили мир. Его руки бешено и слепо болтались, пока одна из них не была поймана и болезненно скручена за спиной. Томми удалось выдернуть ее, отчего локоть резко заехал в чье-то лицо. Послышался хруст. Моргнув и вернув себе нормальное зрение, Томми обнаружил, что сломал охраннику нос, вызвав довольно сильное кровотечение. Не теряя момента, он помчался назад по коридору, наверное, быстрее всех в своей жизни, отчаянно пытаясь определить, за каким именно углом скрылся Туббо. К сожалению, другой солдат настиг его, обхватив рукой за шею. Синяки горячо заныли, но еще сильнее заболели, когда он рванул вперед, изгибаясь и пытаясь выбраться из удушающего захвата. Он цеплялся за руку, изо всех сил стараясь вырваться, но тут охранник с кровоточащим носом навалился на него, нанося серию ударов в незащищенный живот. Вдалеке он услышал глубокий рев, не совсем различимый. Судя по слогам и тону, это определенно был Клинок, зовущий своих товарищей. Томми издал короткий вопль, прежде чем ему зажали рот. На этот раз, как бы он ни упирался, хватка не ослабевала. После небольшой возни его потащили в гораздо легком темпе. Не то чтобы он перестал бороться. Просто усилия давались труднее, энергия убывала, эффективность снижалась с каждой попыткой. Бесконечные повороты и изгибы совершенно сбили его чувство направления, но тихий гул пчел поддерживал в нем надежду. Точнее, старался поддерживать, пока не появилась еще одна охранница, держа в руках какой-то странный черный цилиндр с красной маркировкой и длинным серийным номером. Сотрудница открутила крышку, и всю их часть зала заполонило дымом. Глаза заслезились, и он зашелся в кашле. «Если вам понадобится что-нибудь еще, просто свяжитесь по рации», - коротко бросила она, и шаги ее удалились в ту сторону, откуда она пришла. В химозном тумане Томми какое-то время толкали вслепую вперед, пока они не остановились перед скрежетом тяжелых дверей и не втолкнули мальчика внутрь. Доктор Блейк подняла глаза от своего стола, отложив ручку с синими чернилами. Комната отличалась от той, что была ее кабинетом, лишенная рядов архивных стеллажей. В комнате отсутствовала персональность, что больше подходило холодной натуре доктора. Стены были темными и укрепленными. Здесь также стоял аналогичный шкаф, подобный тем, что размещались во всех убежищах, возможно, даже лучше укомплектованный. «Наконец-то». Голос показался слишком довольным. Доктор Блейк обогнула свой стол и подошла к месту, где сдерживали Томми. Он извивался в крепких руках, но его усилия не давали плодов и больше походили на символический жест, ежели на что-либо другое. «Понадобилась целая вечность, чтобы поймать вас. Но теперь, когда мы покончили с вашим маленьким бунтом, мы наконец можем поговорить. Не думаю, что найдется еще место для вас, поскольку, очевидно, стандартных убежищ уже недостаточно. Эти двери совершенно непроницаемы для Бога Крови и многих других». Томми огрызнулся, зарычав на нее: «Пошла в ϻ̶̥͇̦̈̀ǎ̷̞͊͆φ̷̻̩̣̐͐́̄ф̶̜̐ϗ̷̖͇͚̓̄ͅн̷̨̻͕͕̰̇̂, м̵̡̺̩̼̲͌̃̑͊̀а̸͇̿͒ф̴͕̘̺̥͈̽͂͑̐͝ф̸̢̻̠̇̊и̷̧͍̓̉̓н̶̮̂̉͒ͅс̷̱̙̮̩̲̏к̴̯̃̏̽̿а̴̨̘̣̒̀я̵̡̧̛̭̳̥̂̌̇ рожа». Ответ ее не впечатлил. «Как всегда красноречивы, да? И что же, довольны результатом, к которому привел ваш выбор? Я не вижу никаких преимуществ, но опять же, возможность наблюдения сильно ограничена. Очень трудно строить тактические планы, когда все наши камеры покрыты пчелами, но у нас пока есть голова на плечах. Мы умеем менять планы в пылу битвы». Томми только оскалился, больно заломив руки за спиной. «И все же. Я полагаю, таков был ваш выбор. Плохой, но выбор. Я пыталась предложить вам варианты, но вы лишь наплевали в ответ. Теперь последствия на вашей совести. Наслаждайтесь ими», - ласково съязвила она. «Ты всегда получаешь то, что хочешь». Она остро ухмыльнулась. «Я вижу, вы наконец-то начали осознавать, что к чему!» Затем она повернулась к сотрудникам. «Вы свободны. Группа человек в его окружении - плохое сочетание. Оно станет беспомощно, если останусь только я, и кроме того... Мне любопытно кое-что узнать». Охранники, казалось, вздохнули с облегчением, так как они, похоже, предпочитали не находится в одной комнате с ученой. Такая привилегия доставалась лишь ему. А Томми ужасно не хотелось оставаться с ней наедине. «Это неправда», - сказал он вдруг. Охранники замерли. «Я опасен не только из-за Красного. Я могу убить тебя, как и любой другой человек». Его глаза сверкали злобой. Нетрудно было угадать его намерение. Он грозно опустил голову к груди. «Разница лишь в том, что ты не сможешь сопротивляться». Авторитетное выражение на ее лице пошатнулось, а затем превратилось в ядовитый оскал. «Отлично. Можем пойти трудным путем, если желаете». Доктор Блейк обратилась к охранникам, требуя, чтобы один из них пошел за каким-то предметом с серийным номером, обозначенным "TI-". Другой должен был остаться, надежно удерживая руки Томми за спиной. «Никогда не рассматривала такой вариант. Значит, вы часто об этом задумывались?» - спросила она. «Почему я здесь?» - холодно бросил он, игнорируя вопрос. «Ну, в отчетах говорится, что вам удалось вырваться из убежища, хотя мы не знаем, как именно это произошло. Хотя я полагаю, здесь вы оказались не совсем поэтому. Вы здесь, потому что решили быть трудным без причины. Побег невозможен. Вы должны были знать, что вас ждет провал, если только у вас есть крупица ума, дабы понять, что результаты прошлых попыток являются показателем будущих. Зачем себе лгать? Нет смысла целенаправленно обманывать себя, ведь у вас и так хватает врагов». Томми считал себя циничным человеком. Это было неизбежно, после всего, в самом деле. Но он был готов учиться. В конце концов, он научился превращать ложь в правду. Ведь обещание - это всего лишь слова, а правда еще не окрепла в сознании, чтобы стать реальностью. Сейчас он не был свободен, но это не означало, что он навсегда останется в ловушке. Может быть, он потерпел неудачу тогда, но он попытается снова. Снова и снова, пока это не станет правдой. Ложь сейчас, но не в будущем. Он поклялся увидеть звезды, и даже если на это уйдут годы, он сделает это. Надежда необязательно являлась ложью. Этому его научил Туббо. Кроме того, пусть у него и была почти сотня таких неудачных побегов, но в последний раз все почти получилось благодаря Туббо. Несмотря на мнение доктора Блейк, Томми не был глупцом. Он изучил прошлые результаты и решил, что у него были, на самом деле, хорошие шансы. Может быть, не сейчас, но когда-нибудь. "Никогда" было поспешным суждением. Доктор заметила его несогласное выражение лица и нахмурилась. «Сопротивляясь, вы только ухудшаете ситуацию». «Нет. Это вы даете наказания». «Я знала, что вы застряли в детском сознании, но это слишком большое заблуждение. Думаете, вы свободны от последствий?» Конечно, легко обвинять жертву за синяки на ее шее, когда держишь метафорический нож у ее горла. «Нет». Он проглотил комок в горле. «Но я буду свободен от них, если все получится». Жестокость грядущих наказаний только создавала дополнительный стимул для побега. «Мило, что вы думаете, будто не променяете один набор последствий на другой. Я думала, что объяснила вам это лучше. Похоже, я слишком рано окончила работу с вами. Придется это исправить». Раздался треск рации, и доктор Блейк подошла к дверной панели, пропуская сотрудников внутрь, чтобы принять запрошенный предмет. Когда она повернулась к нему, желудок его рухнул камнем вниз. Томми резко побледнел и отшатнулся к столу. «Нет. Нет, я просто блефовал, я не хотел этого», - настаивал он. «Я... пожалуйста», - выдавил он, ненавидя себя за это. «Я буду вести себя хорошо, клянусь». «Хммм~ нет, я думаю, вы упустили свой шанс. А теперь наденьте их». Она протянула руку, передавая ему железные рукавицы. «Нет! Нет! Прошу, не надо!» Томми так надеялся отделаться обычными перчатками, но в итоге потерпел крах. Он забежал за стол и оказался между ним и троицей противников. Охранники подошли с двух сторон, блокируя выходы. Томми вооружился красивым на вид стулом, размахивая им, чтобы открыть себе путь. Один из охранников подошел слишком близко, и стул обрушился ему на голову. Ножка разлетелась на деревянные щепки, а спинка откололась от сиденья. Дешевая сборка только на вид была крепкой. Еще немного поколотив сохранившимися ножками стула сотрудника, который еще не успел схватиться за голову, Томми воспользовался случаем, чтобы шагнуть на перекладину и запрыгнуть на стол. Он перемахнул на другую сторону, свалив кипу бумаг и компьютер на пол. Он бежал, или скорее попытался. Тиски сомкнулись вокруг его локтя, тугие и острые, сжимая его кости друг к другу. Томми крутанулся, нанося сильный удар ногой прямо противнику в живот. Хватка ослабла ровно настолько, чтобы он смог вынырнуть из нее. Он увернулся от другой руки и помчался прочь. Бежать было некуда. Стены были близко, охранники еще ближе. И все же Томми старался изо всех сил, изворачиваясь и используя каждую унцию своей ловкости. Быстрые развороты и резкие удары. Все, что угодно. Все грязные уловки и ложные выпады, на которые он был способен. Этого было недостаточно. И никогда не будет. Когда они наконец свалили его на землю, Томми продолжал биться всю дорогу. Даже раздавленный под тяжелым весом взрослых, мальчик дико извивался, брыкая ногами. Когда и они были зажаты, Томми взревел и ударил мужчину головой. Тот успел прийти в себя и снова прижал его к земле. Его голова больно ударилась о пол, и он прикусил язык. Но даже так он продолжал кричать, голос грубо верещал. Томми судорожно метался руками, до последнего пытаясь вырваться. Но тут его руку схватили за запястье и прижали к полу. К тому времени он мог только кричать, но это было бесполезно. Он попытался ударить по голове того, кто лежал у него на груди, но и вторая рука была поймана, крепко сжата в своих путах, как бы он ни сопротивлялся и ни кричал. Он оказался в полной ловушке. И, возможно, к тому времени он уже отчаянно умолял, но за это его нельзя было винить. Обе руки были заключены в тюрьму. Его заковали в рукавицы, окончательно лишив движения. Охранники отпустили его, но от этого Томми не стал более свободным. Он пытался схватиться за пряжки ограничителей, неистово и отчаянно дергаясь. Но у него никак не получалось сдвинуть их как следует. Томми вскарабкался на колени, зацепив цепь наручников за край стола, и попытался потянуть, чтобы сломать ее. Со всех сил он натянул цепь оков, но добился лишь отколотого уголка деревянного стола. Его дыхание сперло, полностью сбившись с ритма. Бить ногами по цепям было также бесполезно. Он кусал защелки, пытаясь найти угол и силу, необходимые для свободы, но это было невозможно. Томми вцепился в ремни, надеясь разорвать их. Когда и это не вышло, он стал кусать кожу, вгрызаясь в ограничители. В конце концов мальчик свернулся калачиком, все еще пытаясь вырваться, хотя по опыту он знал, что это никогда не получится. Мир начал сжиматься. «Отлично. Вот ваша награда за ваши угрозы. Теперь охранники могут идти, поскольку им нужно разобраться с тем беспорядком, что вы учинили. Честно говоря, я не могу представить, как вы с Опылителем стали союзниками. Оно так противилось убийствам, и вот вы здесь, уничтожаете бесчисленное количество невинных работников. Не хотите ли объяснить, как так получилось?» Томми не ответил. Да и не мог. Ковер, прижатый к его лицу, вызывал зуд, но даже он был забыт. Он не чувствовал своих рук. Они не могли ни обнять его, ни даже пошевелиться, связанные туго и жестко. Даже пальцы раздвинуть было невозможно. Все, что он мог делать, это лежать на полу и дрожать. Ожидаемая пауза была разрушена ее же создателем. «Ну, я полагаю, это хорошо, что старые привычки не забылись. Я ведь только помогала в начале работы с вами, пока меня не повысили. Руководство, знаете ли, поощряет такую изобретательность. Это весьма практично - как для нейтрализации угроз, так и для вызова полезных реакций. Ах. Старые воспоминания», - вздох ностальгии сошел с ее губ. «Вы были так послушны после месяца с ними. Это действительно ускорило исследования». Томми застрял в ловушке старых воспоминаний. Полностью изолированный, терпевший тест за тестом, пока он не сломался, но испытания на этом не окончились. Запертый в белой комнате, в жестоком Фонде, в полном ужасе. Страх был его постоянным спутником. Единственным, если не считать визитов Бессонницы и Отчаяния. Единственное время, когда они выпускали его из сдерживающих рукавиц, были тесты. Их было так много. Он забыл о большинстве из них, запрятав в темный маленький уголок своей памяти, но теперь они всплывали бурным потоком, затягивая на дно. И теперь все повторится снова. Худший из его кошмаров стал явью. После этого ему уже не будут доверять. В своем стремлении верить в надежду он обрек себя на погибель. Он не сможет забраться к Туббо, не говоря уже о том, чтобы открутить винты на вентиляционной решетке - но они и без этого забрали у него эту возможность. Они забрали у него все. Они все разрушили. Томми знал это, с самого начала знал. Так чему было удивляться, когда случилось неизбежное? «Но нам пора приступить к работе. Встаньте с пола. Я хочу побеседовать». Она похлопала по сиденью напротив брифинг-стола. Когда он продолжил трястись на полу, доктор Блейк нахмурилась, барабаня ногтями по спинке стола. Затем она сама села за стол, облокотившись на край, рядом со сломанным углом. Она посмотрела на него сверху вниз. «Знаете, сбор данных работает только в том случае, если вы в нем участвуете. Вы - или ваш союзник - избавились от камер, и теперь вам придется расплачиваться за мое любопытство. Так что будьте любезны», - холодно приказала она. Он пытался. Ей-богу, он пытался. Ее голос был единственным, что у него осталось, темная бездна уже поглотила зрение. Томми пытался ухватиться за звук, удержаться за голос и вырваться из пустоты. Но он соскальзывал. Падал. Падал. И падал. Не было земли, о которую можно было разбиться, только вечное падение. Он старался дышать, но в пустоте не было воздуха. Он даже не чувствовал боли в своих горящих легких, когда хрипел, не находя вдоха. «Прекратите это. Отвечайте мне, я еще не закончила с вами». Она соскочила с края стола, грациозно склонившись над ним. «Хватит так остро реагировать. Вам не удастся избежать этого, я знаю, что вы слышите меня. Вы...», - с удивлением оборвала она себя, презрительное недоверие окрасило слова, - «вы... плачете?» Он был никем, поэтому трудно было сказать. «Хм, они слишком эффективны», - пробормотала она про себя. «Травматическая реакция не должна была быть такой… экстремальной. Оно... м̷̧̞̤̯̮̄̀̊̈́а̷̙̭̩͚̽̒̔̓ф̷̢̛͉̱͑̚ͅф̴̡̹̩͓̺͘и̸̡̳̝̻̥͆̂̓н̸͎̺͗̌̅, оно не дышит. В таком состоянии оно бесполезно». Маленькая прохладная ладонь опустилась ему на плечо. Несмотря на ее владельца, несмотря ни на что, ее касание помогло вернуться к реальности. Дрожь утихла, и вдруг ему показалось, что горло больше не сжималось в плотный жгут. Оно все еще было сдавлено, конечно, но шепот воздуха все же смог коснуться его легких. Темнота ушла из поля зрения, и он сумел встретиться взглядом с темными холодными глазами доктора. В ее мраморных чертах было написано презрение. «От вас не будет толку, пока эти штуки на вас, не так ли?» Он не мог ответить, но его молчание само по себе было ответом. Доктор вздохнула, выглядя раздраженной. «Ладно. Нет смысла в допросе, если мучитель отрезает пленнику язык. Вы обещаете вести себя хорошо, если я их сниму?» Он мягко кивнул в знак признательности. Благодарность свернулась неприятным комом в груди, и от этого могло бы стошнить, если бы он не испытывал такого облегчения. Томми согнул пальцы, когда освободился из пут, сгибая их как только мог, чтобы поскорее заглушить боль от заточения, наслаждаясь свободой. Легкие болели под ребрами. Конечно, свобода недолго продлилась. Его руки тут же сковали наручниками за спиной. Ну, по крайней мере, он все еще мог чувствовать. По крайней мере, он все еще мог дышать. Томми нашел в себе силы сесть. Он по-прежнему был сгорблен, но хотя бы смог принять вертикальное положение. Доктор Блейк поднялась и с ожидающим видом постучала пальцами по стулу для гостей. Томми просто уставился на нее. В ее глазах мелькнуло разочарование, когда она пододвинула сиденье и сама им воспользовалась. «Теперь готовы сотрудничать?» - резко спросила она. Он молча глядел на докторшу. «Или вы будете сотрудничать, или я надену их обратно. Вы дадите мне нужную информацию, и если я посчитаю ее недостаточной или хотя бы заподозрю вас во лжи, вы сполна насладитесь своей панической атакой. Согласны?» Томми попытался ответить. Он правда пытался. Но вместо голоса изо рта выходил лишь скрипучий хрип. Он старался подобрать слова, но они ускользали от него, прячась в глубинах сознания. Он выдавил одиночное мычание, поскольку это был предел его возможностей, но доктору их придуманный код ни о чем не говорил. Он кивнул головой. Она нахмурилась. «Если желаете усложнить это дело, я полагаю, что невербального общения будет достаточно. Хорошо. Как вам удалось выбраться из убежища? Это была Розалинда?» Томми кивнул, уставившись на свои колени. «Значит, у него есть воспоминания тех, кого оно поглощает?» Кивок. «Как интересно», - выдохнула она. «Какой замечательный способ сбора информации. Просто поглотить человека с нужными знаниями... о, это довольно опасно. Такое оружие легко может быть использовано против нас». Ее голос упал до бормотания, и она взяла гелиевую ручку, начав строчить заметки в свой планшет. «Если оно когда-нибудь доберется до кого-либо из руководства - не дай Бог, до члена О5 - о, это будет катастрофа. Ему следует дать более высокий уровень угрозы. Очевидно, нам придется сменить пароли, раз у него есть сотрудник, пусть и низкого уровня... Я никогда не подозревала, что оно настолько сильно». О боже. Туббо привлек внимание исследователя. Он был обречен. В голове Томми роились безумные советы, но он никогда не смог бы ими воспользоваться. «Правда ли, что люди, которых оно поглотило, могут взять над ним контроль?» - вдруг спросила она. Кровь застыла в жилах Томми. «Я слышала только аудиозапись, но как это выглядело? Могут ли они управлять его телом? Или телами, я полагаю». Томми покачал головой. Ее взгляд мгновенно помрачнел, рука потянулась к железным оковам. Внезапная злоба сдавила его горло. Подобно намерению Бога Крови, ее цель была столь же осязаема. «Я же просила вас не лгать мне. Так может ли отдельная личность взять его под контроль?» Взгляд Томми опустился в пол, и он жалобно кивнул, тем самым предавая Туббо. «Что ж. Вот и решение». В ее голосе звучала радость от прозрения. «Мы можем полностью нейтрализовать его. Просто поместим туда человека с сильной волей и заставим его полностью заглушить первоначальное сознание. Угроза устранена». Томми прикусил язык, лишь бы не закричать. Или рыдать. Или блевать. Он зарылся лицом в колени. «О, мы еще не закончили», - окликнула она. «Я планирую допросить Опылителя позже, но пока вам придется отдуваться за него. Сколько у него сознаний? Каким образом часть личности получает власть над остальными? Почему оно тогда взбесилось? Почему вы потрудились привести его в норму? Как вы вообще...» Кто-то пробежал мимо двери, отчаянно крича. Затем еще один, тяжело стуча копытами и хриплым голосом зовя своих друзей. Клинок даже не замедлил шаг, промчавшись по коридору. Дым сделал свое дело, уничтожив подмогу Туббо. Он попытался позвать Клинка, но из его горла вырвался лишь хриплый и сдавленный возглас. «Помогите», - позвал Томми едва слышным шепотом. Клинок выкрикнул его имя, побежав дальше, шаги звучали все тише, не обращая внимания на упущенный шанс спасти друга. Раздались выстрелы, и вдалеке завязалась драка. Ему не было спасения. «Я вижу, вы снова заговорили. Хорошо. Так будет легче. Но вы порядком подпортили дело своим маленьким мятежным призывом». Она оттолкнулась от стола и встала перед ним с презрительным видом. «Так много смертей, так много разрушений... хотя, полагаю, для вас сейчас они не имеют значения. Что ж. У меня есть еще один вопрос». Она присела перед ним, сцепив пальцы в перчатках на его подбородке. «Вы действительно думали, что сможете сбежать?» Кивок. «О, я вижу, мы забыли, что я говорила о лжи». Ее улыбка выглядела жестокой, когда она заметила упорство в голубых глазах в ответ на угрозу. Доктор приняла сочувственное выражение. «Вы уверены, что хотите вернуться к ограничителям так скоро? У вас осталось лишь немного свободного времени. Полагаю, вам придется носить их месяц, как только вы вернетесь в свою камеру, но это может перейти и на постоянную основу. В конце концов, в прошлый раз вы отделались легким наказанием, и этого явно оказалось недостаточно. А теперь скажите мне», - прошипела она, резко вздернув его подбородок, пальцы впились в его кожу, определенно оставляя синяки. И все же, хотя и болезненный, это был контакт. Его предательское сердце начало смиряться. Борьба в Томми угасла, когда он посмотрел в ядовитые глаза ученой. «Вы действительно думали, что когда-нибудь станете свободными?» Томми покачал головой. Хватка на его челюсти усилилась, грубым движением даря умиротворение. «Скажите это», - приказала она. Его горло дрогнуло под ее пальцами. «Нет», - прошептал он. Слово вышло рваным, сломанной и правдивым. Все те качества, которые Томми так презирал. Касание смягчилось, стало легким, почти ласковым. Когда ладонь ускользнула, мальчик практически потянулся за ней. На его лице застыло холодное отсутствие. Он не был глуп. Он знал, что его собственную слабость используют в качестве оружия. Но это знание меркло перед лицом глубокой нужды. Отравленный комфорт оставался комфортом. Либо это, либо ничего. «Тогда зачем было устраивать весь беспорядок?» - спросила она, полуночные глаза пригвоздили мальчика к полу, погружаясь в его душу и разрывая все на своем пути, чтобы добраться до истинной сути. «Вы сделали только хуже для себя. Не было причин сопротивляться». «Я обещал», - прохрипел он. «Обещали? Вы погубили себя ради обещания?» Плоское недоверие пропитало ее слова, она была почти ошеломлена. «Я… что ж, честно говоря, неудивительно. Я точно знаю, откуда вы взяли такую манеру. Но, по крайней мере, у вашего Коллекционера хватает ума давать обещания, которые оно может сдержать». «Нет, он… не сдержал», - прорычал Томми. Внезапно на лице доктора появилось восхищенное выражение. «Что ж», - продолжила она, не в силах сдержать ликование в своем голосе. «Во всяком случае оно не давало невыполнимых обещаний. Или пыталось не давать. Очевидно, вас невозможно любить». «Я знаю это», - пробурчал он. «Уж слишком вы легко говорите об этом». Она звучала раздраженно, голос был ровный. «Это едва ли вызов. Кому вы вообще обещали? Зачем было врать?» «Туббо», - прошептал он. «Серьезно, сейчас? Я думала, это оно делает всю работу, будучи разведчиком. Ах. Нет. Полагаю, есть причина». Ее голос звучал едко, приобретая насмешливый оттенок. «Дайте угадаю: это потому, что вы "заботитесь" о нем? Я вас умоляю. Вы будто специально подставляете себя, давая нам боеприпасы и советуя точное место для выстрела. Вы только что создали для себя цепь. И снова: по стопам Зиланта... хотя, по крайней мере, у него хватило ума отколоться от одной из них», - добавила она в конце. Любовь порождала боль. Это был простой факт. Слабость, если точнее. По всем правилам тактики, это были неверные ходы. Жертва Филзы ради скудных визитов к своим подопечным. Пауза Клинка в разгар побега, чтобы убедиться, что с лицом Томми все в порядке. Рывок Томми за Туббо в глухое убежище, чтобы только не оставлять друга одного. С точки зрения логики все это не имело смысла. Но это забылось, действуя как бальзам на рану, когда каждый из них сломался только для того, чтобы дать возможность друг другу спастись. Это забылось, когда сердце зажглось огнем и решимостью. Томми мог бы усвоить жестокий урок и не выходить из камеры до конца своей жизни, если бы Туббо не сжег его душу потребностью в свободе, о которой он так давно забыл. Одно дело - пытаться выжить, другое - бороться за эту жизнь. Любовь не ограничивалась бренным существованием, потому что страсть была слишком велика и прекрасна, дабы ограничиваться простым выживанием. «Вы погубили себя ради пустого обещания. Просто... Боже, я почти уверена, вы даже не видите всей иронии. Это даже поэтично, правда». Томми злобно сверкнул на нее глазами. «Оно. Не. Пустое. Я не такой, как Филза». Доктор ухмыльнулась. «Что я говорила о лжи? Думаю, мы закончили интервью. Я не возражаю, если вы получите свое наказание прямо сейчас». «Я не даю пустых обещаний. Я не подвожу своих друзей», - настаивал Томми. «Вы не можете спасти уже мертвое существо. Вы буквально только что дали ключ к уничтожению Опылителя в мои руки. За это вы, конечно, будете вознаграждены, я что-нибудь придумаю. Но вы не можете утверждать, что выполняете свои обещания, а затем активно подрываете их». Груз реальности навалился на Томми, раздавив его целиком. Он планировал пытаться снова и снова, но... но это вполне мог быть последний шанс для Туббо. Ну. Тогда лучше сделать все как следует. «Я не позволю тебе даже посметь причинить ему вред», - прошипел он. Ужасающая ярость бурлила в его груди - уродливая, темная и мутная. Он защитит друга. Неважно какой ценой, он не мог позволить этой женщине уничтожить Туббо. Она поднялась и направилась к столу, перебирая пальцами защелки на ограничителях. «Вся эта ситуация началась со лжи, ею же она и закончится. Вы много всего наговорили. Что вы спасете Опылителя, когда вы только что дали мне информацию для его сокрушения. Что убьете меня, когда вы только и делаете, что дрожите, лежа на полу...» - ее фраза оборвалась в шоке, когда он сделал выпад, свалив ее с ног. Доктор была придавлена его весом, сердце бешено колотилось под ним. В кои-то веки он оказался более крупным бойцом, не то чтобы легкий физический перевес не играл особой роли. Он вдавил колено в горло женщины. Пульс заколотился, когда мальчик сильнее прижал ее глотку. «Эй, доктор Блейк?» - прошептал он хриплым и болезненным голосом. «Это была не пустая угроза. Я сказал, что убью тебя, как и любой другой человек, помнишь? Я прекрасно знаю, как люди могут убивать друг друга, всеми способами, какие можно представить». Резкая вспышка страха исказила ее острые черты. «Вы обманули меня. Заставили думать, что вы слабее, чем есть на самом деле». Томми нахмурился, сильнее сдавив ее горло. Глаза доктора заметались, когда возмущение угасло, и на лице появился саблезубый оскал. Конечно же, чтобы спастись, она прибегла к едким ухмылкам и отравленным словам. «Значит, это был не трюк. Позор мне за мою эмпатию. И что же, теперь вы накажете меня за мое милосердие?» «Знаешь, в чем твоя проблема? Тебе не хватает элементарной человеческой порядочности. Но это не страшно». Он ответил на ее ухмылку, изображая собственными губами задор Бога Крови, которым тот был полон при каждом призыве; отражая трепет, сверкавшим в зубах Филзы в коридоре, а также излучая свое личное намерение, которое все ближе и ближе подталкивало его к тому, чтобы сорваться. «Ты нашла себе подходящую компанию». «Стало быть, вы признаете, что вы такой же, как я? Я думала, Опылитель был ближе к этому, но браво за то, что указали мне на мою ошибку». Он чувствовал, как она пыталась запихнуть его в свою шкуру, дабы повлиять на его решение. Ему показалось, что он мог бы и сам с этим справиться: «Вот какие варианты мне видятся для тебя», - вздохнул он. «Либо я убиваю тебя прямо здесь и сейчас - поверь мне, оно того стоит. После всего, что ты сделала с Туббо, Розалиндой и мной - о, эта месть меркнет по сравнению со всем этим... Или ты снимаешь с меня наручники, открываешь дверь и отпускаешь нас. Скажу честно, я бы с радостью выполнил свое обещание, данное тебе прямо сейчас, но мне нужно быть практичным». «Если вы хоть на секунду подумали, что в тот момент, как вы окажетесь снаружи, вы будете свободны, то вы еще более наивны, чем я полагала. Они будут преследовать вас до конца вашей жизни». Ох. Томми не... он не думал об этом. Он полагал, что достаточно было выйти за пределы зоны, но если бы это было так, то их последний побег закончился бы успехом. Даже если бы он смог удрать от них, однажды его бы все равно выследили. И они бы непременно выследили; остальные были умнее и опытнее - их пленили только из-за наивного Томми. И даже сейчас он не терял своей наивности, спустя столько времени. Тот факт, что он никогда не думал об этом, доказывал, что он не выживет в одиночку. Он только повторит историю с Туббо, а потом она нейтрализует его друга, и остальные будут свободны, а сам Томми застрянет в ловушке. Они не придут за ним, какой в этом смысл? Его захват был неизбежен, так зачем вообще ему уходить? Они накажут его за то, что он хоть немного преуспел. Было бы безопаснее подчиниться сейчас, в самом деле, он уже достаточно их разозлил... Подождите, м̷̣̞̺͎̗͆а̴̟̜̲̪̟̚ф̷̨̱̮͎́͌̍ф̸̡̪͓͇͝ӥ̶̯̘̪̙́̊̏͛͠н̷̩̳͈̾͛̓̇, она снова пыталась его надурить. Проблеск победы в ее серповидной улыбке вырвал Томми из порожденных ею сомнений. «Что ж. Тем больше причин сбежать от вас сейчас. Делай свой выбор». Она задумалась над его предложением. «И как же вы собираетесь убить меня? Ваши руки скованы». «Сдавлю твое горло, пока ты не перестанешь дышать». Он прислонил колено к горлу еще чуть ближе. «Пока не потеряешь сознание. Может быть, через минуту после этого у тебя начнется повреждение мозга из-за нехватки воздуха. Они всегда любили говорить мне это». Он не знал, выполняли ли они когда-нибудь эту угрозу. В любом случае, он был без сознания, чтобы это понять. Пусть сама доктор никогда не душила Томми, он задыхался от ее горьких действий. Это казалось символичным. «Вы блефуете. Вы не станете убивать меня». Ее улыбка излучала уверенность, но он мог видеть слабое сомнение в темных глазах и чувствовал, как трепетало ее сердце под ребрами. «Я слишком много раз наблюдала, как плачущий ребенок всегда отказывался, пока не перешел эту черту, но даже тогда вы сопротивлялись. Но почему-то теперь вы пытаетесь убедить меня в вашей угрозе». «Вы своими руками сделали из меня убийцу, но почему-то теперь думаете, что я не сделаю этого?» «Я пыталась. Право, вы никогда не использовали всю силу, какой обладаете. Вы могли бы порождать целые войны, если бы захотели. Я - оценщик угроз. Такова моя роль. Я распознаю опасность и выявляю ее пределы, чтобы устранить ее». «Вы не устраняете опасность, а устраиваете ее». «Ну что ж. Это работает, не так ли? Я хорошо выполняю свою работу, я уже говорила вам об этом. И сейчас я могу сказать, что вы неспособны исполнить свою угрозу. Вы хотите этого, конечно. Но вы просто не сможете. Мы оба знаем единственный вариант. Так что позвольте мне встать и открыть дверь». Примечательно, что она не стала кормить его обещаниями и уловками. Ласкаться и изворачиваться, не понимая, что была прижата к полу. «Как ты собираешься открыть ее?» «Ключ-карта спрятана в моем столе, над полкой для клавиатуры. Там есть потайной ящик». Ага, забудем тот факт, что в руках у нее ничего не было, когда она открывала дверь для сотрудников с ограничителями. «Вот мой выбор. Я помогу вам, если вы пообещаете не причинять мне вреда». Она не очень хорошо умела изображать страх. В ее глазах все еще блестел триумф, а пульс был ровным. «Охххх. Погоди. Забудь об этом», - сказал он, изобразив внезапное сожаление. «У тебя не было выбора». «Да, да, я поняла, что вы копируете мою собственную манеру переговоров. Полагаю, это просто месть. Ограничить мой выбор подобным ультиматумом, пусть и неполноценным». «О, нет, вообще-то нет. Разве ты не знала, что я всегда лгу? Выбор всегда был за мной. Я просто хотел посмотреть, как ты будешь извиваться». Ее глаза расширились. «Что? Нет. Это так не работает. Суть в том, чтобы держать врага под контролем - какой смысл предлагать выбор, если у тебя есть сила». «Разве?» - Томми нахмурил брови. «Ты всегда предлагаешь выбор». «Я работаю с монстрами», - прошипела она. «У меня нет силы, кроме той, в которой я могу их убедить; нет защиты, кроме моих собственных слов. Я всего лишь смертная, которая умеет выбирать путь для выживания. В здании, где людей истребляют сотнями, я сохраняю жизнь». Отлично. Она пыталась... что? Заставить его сопереживать ей? После того, что она сделала с Туббо? С Розалиндой? С ним? У нее был выбор, которого у них никогда не было. Она выбрала работать здесь, просыпаться и ходить на эту работу каждый день. Ее выживание было обусловлено искусственно созданной угрозой. Томми и его друзья были схвачены и подвергались пыткам просто за то, что были живы, когда доктор Блейк зарабатывала этим на жизнь. В том не было двусмысленности. «Ты уничтожаешь жизнь». «Я уничтожаю монстров до того, как они смогут сделать то же самое со мной». Он мог бы поспорить. Указать на то, как она толкала других на насилие, принося в жертву бесчисленное количество людей ради бессмысленной информации. Но в конце концов у нее найдется контраргумент на каждый его довод. Только так доктор могла иметь хоть какую-то власть, в конце концов, она сама это признавала. Пока она не могла говорить, она не имела никакой власти. Поэтому, не говоря ни слова, Томми повернулся и провел багровым локтем по ее горлу. Красный завладел ее волей в тот же момент. Она больше не могла причинить ему вред. Он был в безопасности от доктора Блейк. Томми слез с женщины и, выгибаясь, просунул ноги через цепь наручников, чтобы руки оказались перед ним, пусть и скованные. Доктор Блейк тут же вскочила на ноги, свирепо ища цель. Ее умные глаза теперь яростно метались, полные животного гнева. Растеряв свою бахвальную силу, она стала безвольной, как и любой другой человек. Томми подошел к ее столу. В области над полкой для клавиатуры он нащупал углубление и протянул руку вперед, ища обещанную карточку. Вместо этого он нашел только рукоятку пистолета. Он снова пошарил вокруг и достал электрошокер. Встав на корточки, он устремил взгляд в темноту. Все, что он смог увидеть - это тонкий блеск иглы от шприца с какой-то прозрачной жидкостью. Она солгала. Конечно, она солгала. Томми сразу же понял идею ее плана. Она хотела вооружиться такой же искусственной защитой, на какую был способен любой человек. Внутри него нарастало отчаяние. Томми знал, что она врала, но думал, что в ее словах могло быть достаточно правды, чтобы использовать ее в своих целях. Все было напрасно. В конечном итоге она придет в себя, Красный не был постоянным сдерживающим фактором. Томми подтянул к себе оружие и засунул его в другой ящик, который открыл ногой, чтобы не выдать краской место тайника. Таинственный шприц разбился, разлив свое содержимое. Томми порылся в бумагах, пытаясь найти что-нибудь полезное. Казалось, там было что-то про него и его друзей: разбросанные папки с делами и заметки, подробные диаграммы пальцев и рук Туббо, иллюстрация круга призыва и список наблюдаемых рун, точная копия Коллективного Завета и множество различных протоколов мер по снижению риска и оценки угрозы. Ничего ценного. Красный высохнет. Он мог бы обновить его, отсрочить неизбежное. Но тем все и кончится. Неизбежно. Разозленный, он подошел к двери и стукнул по ней от досады. По какой-то причине армированное полотно не рассыпалось в пыль под силой его удара. Как неудобно. Он повернулся к панели управления, гадая, как бы он мог разбить ее или потянуть за нужный провод, чтобы она стала достаточно неисправной, дабы освободить его из заточения. Но то, что он обнаружил вместо этого, оказалось чудом. Он потянул доктор Блейк к выходу. Она была послушна, не в силах оспорить его действия. Томми сорвал перчатку с руки ученой, тут же бросив ее на землю, будто она обожгла, а затем прислонил ладонь женщины к поверхности сканера. Пробежала светящаяся полоска, и панель загорелась зеленым. Дверь открылась. Он был свободен. Томми выскочил в коридор, мотая головой из стороны в сторону, чтобы убедиться в своей безопасности. В коридоре роились пчелы, в скудном количестве из-за дыма; они закружились вокруг него, облепляя челюсть. «Я в порядке», - заверил он друга. «На секунду... все стало ужасно плохо, но я выбрался. Туббо, послушай. Мы должны бежать сейчас, ты понимаешь? Второго шанса не будет». Или, если быть точнее, у Туббо не будет второго шанса. Как только он попадет в руки доктора Блейк, Туббо будет безжалостно разрушен, а его воля будет украдена. Издалека близилось эхо стрельбы, несколько вспышек пуль врезались в стену зала, противоположную той, откуда он пришел. Смех, хрипящий, искренний и безумный, гремел совсем рядом. На короткий миг Бог Крови был зажат у стены, крутя копытами в расчетливых маневрах. Это выглядело почти как танец, хоть и в мрачном своем исполнении. Отработанный, спланированный и в то же время легко идущий. Пули отбивали ритм, крики звучали песней, а смех служил припевом. Почти красиво, правда. Великан отступил назад, скрывшись из виду и снова вступив в бой, скрытый от посторонних глаз. Казалось, он был занят и явно сражался там уже приличное время. Томми пришлось бы ждать, когда каждая потерянная секунда - это еще одна секунда, когда Туббо оставался один. О, и Уилбур тоже, понял он. Уилбур выглядел плохо, после удара электрошокером, но темные глаза не давали покоя. Он отчаянно пытался придумать, что делать. После разговора с доктором Блейк он отчетливо осознал, насколько бесполезным он был все это время. Обидные слова были сказаны, дабы причинить ему боль, и, вероятно, манипулировать им, но это не значило, что они не были правдой. У исследовательницы был настоящий талант распоряжаться правдой. Но не под влиянием Красного. Шаг за спиной, затем другой, и вот, набирая скорость, она помчалась за обещанием конфликта. Доктор Блейк, охваченная воинственным восторгом, побежала навстречу своей смерти. Томми смотрел вслед удаляющейся фигуре обреченной женщины. Затем он повернулся и пустился в бег в противоположном направлении. Если он будет достаточно быстр, то сможет уйти достаточно далеко, чтобы слух не отличил ее предсмертный вопль от множества других. Когда он бежал, он ждал, что чувство вины вот-вот нахлынет и разорвет его нутро на ленточки. Очевидно, это был его выбор, раз он отказался предоставить его ей. Но кроме того... Она заслужила это. Томми с удивлением понял, что впервые за все время он действительно имел это в виду. Эта мысль не давала ему покоя. Доктор Блейк была гадкой. Она разрушила его жизнь и жизнь Туббо, и все равно хотела сделать хуже. Она придумала, как убить Туббо таким способом, о котором он, скорее всего, даже не догадывался. И Томми, чего бы ему это ни стоило, не мог допустить, чтобы его друга постигла такая участь. Теперь никто не узнает. Секрет уничтожения Туббо умер вместе с ней. Доктор Блейк была жуткой садисткой и манипулятором и жила только ради того, чтобы уничтожать других. Доктор Блейк была не лучшим человеком. Томми знал это, конечно, он знал. Значило ли это, что остальные тоже заслужили свою смерть? ...Он подумал, что, возможно, так оно и было. Если были те, кто мог и любил коверкать чужие жизни, обрекая на судьбу хуже смерти, то, конечно, их гибель должна была считаться благом. Да. Да, это так, твердо решил он. Он точно знал, что были и те, кто не смел так поступать. Такие как Розалинда, и, конечно, она не могла быть единственной. Лоуренс не был хорошим человеком, но он не был и плохим. Его ошибки не требовали кровавой мести. Конечно, не все люди заслуживали смерти, но некоторые из них действительно это делали. Идея была ужасно и запутанно сложной. Это не был чистый порез, тот факт, что он вообще кого-то убил, отдавал мучительной болью. Но... может, на этот раз чуть меньше, чем обычно. Впервые Томми заподозрил, что некоторые из совершенных смертей были благом. Не все из них. Не бо́льшая их часть. Но некоторые. Это была его вина, но Томми обнаружил, что не возражал против этого так сильно, как должен был.

***

По разбросанному содержимому аптечки Томми нашел зал, из которого их похитили. В его голове мелькнула догадка. Туббо был ранен, в конце концов... «Ты в медицинском отсеке?» - обратился он к рою. Пчелы ответили утвердительным гулом. Томми оглянулся назад на коридор. Он точно знал, что защита вокруг медицинского блока была гораздо более внушительной, чем в обычных залах. Ну, технически обычные двери были и так весьма укреплены, просто они не были рассчитаны на то, чтобы выдержать мощь, по силе равной слону, что прорывался сквозь них. А вот медотсек? Томми решил, что он, вероятно, способен выдержать целое стадо. Тогда придется применить другую тактику, дабы опустить двери почти той же толщины, что и его рост. Томми нашел компрессионный бинт и наложил его на бицепс. С надетыми наручниками это было трудно, но он справился, проделав ряд телодвижений. Когда он шел, он прижимал большой палец к месту на повязке, пока красный цвет не просочился внутрь, оставив алое пятно. Затем он повторил с другой стороны. Как же ему повезло, что он обладал бесконечным запасом бутафорской крови. Он опустил плечо и с шипением выдохнул сквозь стиснутые зубы. Воспоминания об ограничителях нахлынули на него, и вскоре его дыхание стало прерывистым, а на глаза навернулись слезы. Вспомнилась одна история, которую ему однажды рассказывал Клинок. Утверждалось, что Троянский конь был создан из трусости. Трудно было обнаружить ловушку, когда ты так низко думал о своем противнике. Томми постучал по двери. «Помогите!» - умолял он, голос дрожал от отчаяния. «О боже, пожалуйста, помогите мне, в меня стреляли». «Извините, я не могу этого сделать», - ответил кто-то приглушенным голосом. «Запрещено открывать двери во время нарушения изоляции. Ваше имя и должность?» «Я здесь не работаю». «Извини, парень D-класса, я ничем не могу тебе помочь...» «Нет, я не... я заключенный», - объяснил он, спотыкаясь о произношение, когда он назвал свой номер. «Я не... я не хотел сбегать, я знал, что это плохо кончится, я говорил им, что ничего не получится, но они заставили меня. Я никогда не хотел ничего из этого. Но потом меня подстрелили, и они бросили меня, пожалуйста, помогите мне, я не хочу умирать», - умолял он, торопливо выговаривая слова в панике. «М̴̜̍͝͠ͅͅа̸̜͔͓̣̌͗͛͗͘ф̷͓̩̪͑̕ф̶̢͕̲̥̼͆̔̊͝͠и̷̗̞̣̺̒̄̚̕н̸̧̞̱͙̙̏̋͘, у меня нет протокола на такой случай. Просто… зажми рану… ладно, я вызову подкрепление, и мы доставим тебя в медотсек». «Больно», - захныкал он. За дверью послышалось шарканье. Несколько пчел обвились вокруг него, некоторые - вокруг повязки. Томми хорошо знал, как изобразить раненую жертву. Вместе с тем он не мог не заметить, что действия Туббо слегка выдавали беспокойство его друга. Томми ухмыльнулся. «А ты называл меня плохим лжецом». Насекомые издали хихикающий шум. Вскоре послышался звук шагов. Томми, как и было велено, встал далеко от порога, сжимая предплечье. Дверь поднялась, обнажив более дюжины пистолетов, направленных на мальчика. Томми не пришлось притворяться, что его тут же затрясло. Несколько солдатов приблизились почти вплотную, и он попятился назад. «Не прикасайтесь ко мне. Красный очень опасен, он заставит вас убивать друг друга». Они прекратили свои попытки и также не стали забирать аптечку, перекинутую через его "нераненую" руку, так как она тоже была измазана багрянцем. Кто-то спросил его об этом, но Томми лишь пробормотал что-то о том, что от их "убежища" осталось только слово. Сопровождающие полностью окружили его, что, несомненно, делало его игру более убедительной, так как тревога становилась все более реальной. Количество дверей, закрывающихся между ним и Клинком, вызывало беспокойство, и он понял, что у него не было точного плана побега. Непроницаемая дверь нависла над ним. Строка кода пискнула цифровой трелью, но он не смог уловить никаких подсказок к паролю. Большинство военных вернулись на свои места, их миссия по сопровождению была завершена, даже если это было излишне, но трое из них все еще были с Томми, когда отводили его в клинически белую комнату. В воздухе висел запах дезинфицирующих средств, химический и неприятный. В палате было мучительно ярко, она была просторной и заставлена больничными койками. Народу в помещении было немного, вокруг суетились несколько врачей, и хотя, казалось, что все их заботы были сосредоточены вокруг одной койки, на другой стороне палаты было занято по крайней мере еще одно место. Это была человеческая фигура с ниспадающими каштановыми волосами, хотя бледноватая кожа имела странную текстуру: она блестела, как высыхающая краска, и была неестественно помята. А еще этот тошнотворный зеленый оттенок. Из кожи что-то сочилось, но "кожа" - не совсем верное определение. Это была не плоть, скорее коагуляция - образование мутной поверхности на застывшей жидкости. Фигура задрожала, кожа пошла рябью, и под ней вздулась ядовито-зеленая жижа, когда существо резко склонилось над мусорным ведром, которое сжимало в руках. Его конечности просочились сквозь наручники, что приковывали его запястья к кровати, и кандалы упали на матрас, предплечья отвалились, а кисти остались держаться за обод мусорного бака. Нити зеленоватой слизи вновь соединили конечности, а сидевший рядом сотрудник вздохнул и снова застегнул наручники на гуманоиде, заперев их ключом, что висел на шнурке вокруг шеи. Томми мысленно сделал пометку. Доктор - который медик, что было важным уточнением, пусть врачи тоже могли быть не менее опасны - поднялась им навстречу, встав в тот же круг из сотрудников, что окружал Томми. Это была женщина с мягкими чертами лица, вьющимися рыжими волосами и жестким настроем. «Что случилось?» «В него стреляли, не знаю точно как». «Ну, если вы стреляете во что-то, не стоит удивляться, когда оно приходит с жалобами на пулевые ранения», - сухо ответила она. «Какие меры были привлечены до сих пор?» «С нашей стороны ничего, мы только нашли его». «Похоже, это еще один случай самолечения, но, по крайней мере, оно справилось лучше, чем предыдущий, притащенный сюда. И так. Каковы угрозы?» «Очевидно, контакт с этим красным веществом провоцирует насилие». Доктор нахмурилась из-за объявленного неудобства, а затем приказала Томми подойти к кушетке. Двое охранников сопровождали его, пока доктор все еще допрашивала третьего солдата, вызвав пару медсестер для беседы на медицинском жаргоне. Томми повернул голову в сторону занятой койки. Занавески отделяли ее от остальной комнаты, обеспечивая легкое уединение. За толпой медицинских халатов Томми разглядел привязанного Туббо, которому проводили операцию. Его глаза выглядели пустыми. Верно. Хорошо. Нет лучшего момента, чем настоящий. Томми внезапно взмахнул аптечкой, стукнув ею о череп одного из охранников. Тот рухнул кучей на пол. Другой вздрогнул, а затем последовал за первым, упав как мешок с кирпичами. Томми выхватил пистолет. Цепь его наручников звякнула о рукоятку. «Ни с места!» - крикнул он в воздух. Никто не двинулся в атаку, а обслуживающий персонал лишь взглянул на него, продолжив свою работу. Человек-слизь уставился на него, а затем повернулся к ведру, чтобы сплюнуть. Томми почувствовал, что к его угрозе отнеслись не слишком-то серьезно, и это немного задело его чувства. По крайней мере, один охранник достал свой пистолет. Ну хоть что-то. Это дало понять, что его все-таки заметили. Томми протянул красную ладонь, проведя пальцами по торцу ствола. «Только попробуй сделать шаг», - предупредил он, - «как только эта красная пуля войдет в твое тело, ты начнешь стрелять здесь во всех подряд. Ну. Если ты еще будешь жив». Томми точно не знал, как в таком случае работала механика Красного, но другие знали еще меньше. Охранник поколебался, а затем опустил оружие. Томми выкрикнул приказ, требуя передать ключи от наручников, оставить Туббо и отойти в конец зала. «У нас идет операция, не мешайте», - предупредил его кто-то. «Ну, вообще-то мы были заняты побегом, так что это вы нам помешали», - инстинктивно возмутился Томми, но потом взял себя в руки и позволил просочиться в свой голос той же дикой злобе, которую он питал к доктору Блейк. «Теперь двигайтесь, или я убью каждого из вас за то, что вы встали у меня на пути. Всего одна пуля, и вы будете рвать друг другу глотки голыми руками». Краем глаза он заметил, как Человек-слизь показал ему большой палец вверх, прежде чем вернуть руку в наручник. Немного поворчав и потоптавшись на месте, врачи и медсестры все же подчинились. Томми убедился, что все они столпились в конце больничной палаты и не собирались ничего предпринимать, прежде чем переключить свое внимание на Туббо. Парня на самом деле смогли привязать только за одну руку, поэтому вокруг его живота была обтянута толстая металлическая лента. Томми возился с ключами, пока глаза метались между связкой и толпой заложников. В их лицах читались скука, облегчение и беспокойство, но никаких намеков на сопротивление. «Привет», - прожужжал Туббо, когда Томми отстегнул его, выходя из задумчивости, в которую был погребен инсектоид. Его ноги были перебинтованы, края казались более ровными, чем раньше. Странные крошки и кусочки в подносе сбоку подтверждали этот факт. Перевязка выглядела более профессиональной, а вдоль трещин лежали в основном готовые швы, связывающие медовую кожу вместе. «Мы ничего не чувствуем», - прошептал он, когда Томми отстегнул его от креплений на операционном столе. Возможно, это было лучше, чем агония, но все же сомнительное состояние. «В... В хорошем или плохом смысле?» - спросил Томми, возясь с ключами. Они не подходили к его собственным наручникам. Это усложняло дело. «В каком-то смысле. Мы чувствуем, будто летаем». «А разве ты не всегда летаешь?» «Да, и это самое странное». Парень звучал слегка зацикленно, но, опять же, его голос всегда обладал раскатистым тоном. Томми наклонился, и Туббо обхватил его за шею. Он оглянулся на другого заключенного и вздрогнул от неожиданности. Томми даже не заметил, как существо подкралось к ним сзади, но опять же вся бдительность была сосредоточена на заложниках. Томми не был уверен, что тот мог напасть, но, с другой стороны, гуманоид легко подкрался сзади, не привлекая внимания, так что, скорее всего, он бы уже напал, если бы захотел. Существо все еще сжимало в руках мусорный бак, но сдвинуло его, чтобы слегка помахать Томми. При этом жесте кожа больного заключенного как бы подтаяла, обнажая зеленую жижу под ней. «Я Чарли», - сказал он булькающим голосом и с каплевидной улыбкой, очень похожей на улыбку Туббо. Слизь за ней быстро приобрела текстуру и цвет, будто имитируя зубы. «Томми. А это Туббо. Хочешь присоединиться к нашему чудному побегу?» «Можно, все равно заняться нечем». «Я, э-эм...» Томми взглянул на людей на другой стороне комнаты, сжимая пистолет немного крепче. «Я не совсем уверен, как нам выбраться отсюда». «Может, вежливо попросить?» - опасливо спросил Туббо. «Кто-нибудь, откройте дверь», - резко приказал Томми. «А волшебное слово?» - фыркнул Туббо. Боже, что за обезбол ему такой дали? «Сейчас!» «Так это не сработает», - криво ухмыльнулась рыжеволосая врачиха. «Мы не собираемся просто выпускать вас. Это прямо противоречит нашей миссии. А теперь, пожалуйста, вернитесь на свои койки, чтобы о вас позаботились. Я уверена, что у вас есть, по крайней мере, кровопотеря, о которой стоит побеспокоиться. Итак, можем ли мы вернуться к выполнению своей работы?» «Идите в м̴̢̛̛̞̚ӓ̵̲̳̣́̉̓ф̷̨̯̘͉̥͆͂͑͒͑ф̴̦͚̆̓̀ͅи̸̡̛̃̌͠н̵̢̪͙̝̻̉̔͆̒, это был просто трюк, чтобы попасть сюда. Теперь выполняйте приказ или пострадаете». Она пожала плечами. «Мы все равно не сможем выпустить вас». «Все в порядке, Томми, мы видели, как они вводили пароль». Да здравствует всеведение Туббо. Томми подошел к двери, бросая опасливые взгляды на персонал. Он ввел код, который передал Туббо, но хмуро сдвинул брови, когда панель загорелась малиновым светом. Ребята озадаченно переглянулись, а затем инсектоид предложил немного другой вариант. Панель продолжала гореть красным и издавать сердитые гудящие звуки, в дополнение жужжанию Туббо. Код никак не хотел подходить, так как казался слишком коротким, и, кроме того, для разблокировки требовались дополнительные элементы, такие как ключи-карты и тому подобное. Казалось, вход специально был спроектирован так, чтобы выйти из него было гораздо сложнее, чем войти. Вероятно, это объяснялось необходимостью быстрого доступа к убежищу, где аномальные пациенты оставались в заключении. «Наши меры безопасности лучше, чем вы думаете», - самодовольно заявил кто-то. «Разные пароли для каждой стороны. Даже если вам удастся проникнуть внутрь, вы не сможете выйти обратно». «Кнопки не реагируют на нас с той стороны», - скорбно сообщил Туббо. «Мы бьемся о панель, но в итоге только голова кружится». «Значит, у вас есть код, но недоступен вход», - вдруг заметил Чарли. «Думаю, я могу помочь вам с этим». Это привело к тому, что Томми пришлось тащить поднос под вентиляционное отверстие, напрягая руки, когда он поднял склизкого пленника, чтобы избежать касаний. Смешивание зеленой жижи с алым пигментом казалось плохой идеей, отчасти потому, что, по мнению Томми, от слизи можно было задохнуться, попади она в легкие; а также потому, что красный и зеленый оттенки не очень хорошо сочетались. Тяжесть медленно уменьшалась по мере того, как Чарли проскальзывал через вентиляционную решетку, порезанный на ленты. Субстанция, имитирующая кожу, волосы и другие части тела, быстро переливалась в хризолитовую слизь. Со странным хлюпающим звуком существо оказалось снаружи. Или... в основном снаружи. Очевидно, гуманоид не состоял из одной только слизи, и три пульсирующих человеческих сердца не смогли пролезть через щель. Они остались висеть в тонком комочке слизи, не прекращая свой ритм и не давая существу полностью выбраться. Ладно, это было довольно мерзко. Так же как и рвотный звук, эхом отдающийся в шахте вентиляции. Часть слизи потянулась обратно по шахте, обволакивая три сердца и пряча их в зеленое одеяло. Поверхность жидкости сменила оттенок, сложившись в лицо. Пока черты лица смещались, Томми мог видеть слизь ядовитого цвета, а за ней - конвульсирующие сердца и затемненные артерии. «Я бы рассказал тебе о том, какой это отстой - расстраивать желудок. Но ваш план я боюсь расстроить больше, без шуток», - усмехнулся Чарли. Томми прищурился: «Это что, был каламбур?» «Два, вообще-то», - подметил он, кивнув на Туббо. «Итак, какие цифры мне должно нажимать?» Спустя несколько каламбуров и попыток (это ведь так сложно, запомнить всю строчку кода за раз, верно? Туббо был почти уверен в правильности первых трех и последних двух цифр), Чарли нахмурился. «Уверены ли вы, что хотите туда? Снаружи гоняет разъяренная свинья». «Это просто Клинок, он не опасен». Томми проигнорировал ворчание Туббо. «Просто скажи, что ты с нами. Подожди, а сколько тебе лет?» «Двадцать шесть, насколько я знаю, но я здесь давно обитаю». «Тогда все норм. Но ты лучше скажи ему об этом». Избегать повторных инцидентов было бы весьма предпочтительно. «Ладно, что-нибудь соображу, главное, чтоб нам не подложили свинью». «Пожалуйста, остановись». «Нет». «Сделай это или я тебя зарежу». «Я твой кинжал в гробу видал~ О, ну вот». Толстая дверь начала подниматься. С громким шлепком слизь выскочила обратно из шахты, приземлившись на землю зеленой лужей, которая быстро приняла форму человека, одетого в больничный халат. Он шустро выскользнул за дверь, двигаясь гораздо быстрее, чем это было возможно для обычного человека, сжимая в руках прихваченное мусорное ведро. Заложники, казалось, стали менее пассивны, когда появился реальный шанс на вызволение, поэтому Томми бросился наружу так быстро, как только мог, нырнув под дверное полотно, прежде чем оно полностью поднялось. Люди не посмеют погнаться за ними, помня о текущей опасности.

***

«Знаешь, стало проще отслеживать, куда вас похищают, когда эти маленькие пчелиные указатели так мило показывают дорогу», - прокомментировал Клинок, используя свои копыта, чтобы разорвать наручники Томми. Он спокойно держался даже после того, как его освободили, обхватив пальцами покрытый кровью копытный сустав. Мех защекотал его руку, теплый, мягкий и влажный от кровавых следов. Клинок не стал ничего комментировать или отстраняться, хотя морда у него все же чуть поморщилась. «Так значит, теперь мы бежим с этим э-э... зеленым челом?» «Просто откройте решетку немного, и я пойду своей дорогой». Клинок подчинился, разбив ближайшую вентиляционную решетку и запихнув Чарли внутрь. «До скорого, слизнята!» И, отсалютовав, он исчез в глубинах вентиляции. «Ладно, что ж. Уил немного далеко сейчас, но между нами не так много народу», - объяснил Туббо, и они отправились на поиски следующего друга.

***

Следы борьбы были многочисленными и явно бросались в глаза. На стенах виднелись большие выемки, и Томми приходилось следить за своими шагами, чтобы не поранить ноги об истерзанную поверхность. К счастью, Уилбура не увели так далеко, и урон по местности был нанесен отрывками, вероятно, в промежутках между очередными ударами электрошоком. Похоже, они смогли найти достаточно прочную импровизированную камеру (даже если металл был слегка помят), хоть и недостаточную для того, чтобы выдержать мощь Клинка. В камере было тускло, бо́льшая часть света спадала разрезанными полосами, и немногие оставшиеся искусственные огни слабо и рассинхронно мерцали. Уилбур стоял спиной к ним, с поникшей головой. Плывущие в воздухе теневые усики, похожие на нити паутины, соединялись с гигантской корчащейся массой, вдвое превышающей размеры Клинка. Она чем-то смахивала на огромную личинку с раздутыми сегментами. Чернь держалась на тонких дрожащих конечностях - странная имитация человеческих рук и ног, каким-то образом поддерживающая вес. И, конечно, "вес" было уместным словом, поскольку пол под тенью хрустел, пока свободные руки тянулись, подхватывая обломки и запихивая их в зияющие челюсти, что пересекали все тело черной массы. Бо́льшая часть мягкого пола была вырвана, обнажая цементное основание под ним. Пустотная сущность, чем бы она ни была, больше не казалась просто тенью. Вокруг виднелись явные признаки битвы: большие прорехи в земле, отверстия пуль в стенах и кровавые кляксы, но не было видно тел. Личинка пульсировала продольными импульсами в поисках пищи, а затем внезапно взметнулась вверх, чтобы встретить новоприбывших. Главная пасть разверзлась на теле, став шире, чем Томми, и по всей поверхности раскрылся еще десяток других. Пиявки скользили внутри вместо языка. Липкая вязкая жижа покрывала внутреннюю поверхность глотки, и Томми мог видеть комки плоти по всей длине трубчатого прохода. Острые клыки выстроились, загнутые внутрь, будто не давая сбежать. Гортанный крик голода был настолько ошеломительным, что он подумал, еще чуть-чуть, и у него пойдет кровь из ушей. Возможно, так оно и было. Это был неземной крик хищника, взывающий к его инстинктам. Уилбур повернулся. Его лицо ничего не отражало, свет странно мерцал в его пустом взгляде. В нем не было узнавания до того ужасного момента, как оно появилось - прозрение, быстро сменившееся страхом. «...Уил?» - прошептал Томми, охваченный ужасом. «Бегите», - взмолился Уилбур. Темная масса чуть собралась, а затем бросилась в атаку, двигаясь с гораздо большей скоростью, чем Томми считал возможным. Существо настигало их, хищное и готовое сожрать заживо. Зрение затуманилось от слез, вызванных болью от созерцания пустотных созданий - что было естественной защитой, призванной скрыть ужасное зрелище. Его глаза знали, что лучше было не смотреть на прожорливое чудовище, которое судорожно рвалось к нему навстречу; на жуткие тени с шипящими зубами, которые собирались разорвать его на атомы, пока и он не превратится в пустоту. Он застыл, и умер бы в тот же миг, потянув за собой и Туббо, но Клинок подхватил их и прижал к груди, убегая на трех свободных конечностях. Твари тянулись к выходу, размахивая щупальцами и пытаясь собрать в себя как можно больше остатков мерзости. Масса пульсировала, перекатываясь и извиваясь, становясь все ближе. Тени выскочили из дверного проема и начали стремительно ползти к троице, несясь вниз, гораздо быстрее, чем Клинок. Массивные челюсти щелкнули всего в нескольких секундах от него. А потом тени остановились. Завыли. Они бились, впиваясь руками в землю, когда их потащили назад. Медленно, но верно их вытаскивали из коридора, пока они вопили и грохотали, издавая ужасный хлюпающий звук, полностью плененные. Масса исчезала, сокращаясь по мере того, как сегмент за сегментом возвращался в пустоту. Человеческие руки, кости которых пульсировали от напряжения, и костяшки пальцев, побелевшие от силы хвата, впивались в теневую плоть, каким-то образом касаясь поверхности и собирая тьму в скомканную материю. Как только Уилбур затолкнул последнюю мерзость в бездну, его рука осталась на лице, полностью закрывая дыру на левой стороне. Он прерывисто и устало дышал. «Простите», - сказал он наконец. «Простите. Я не хотел настолько терять контроль. Я думал... простите. Я просто подумал, что потерял вас. Снова. Простите». Он еще долго продолжал бормотать извинения. Томми забыл, каким приятным был голос у Уилбура. Он не думал, что Уил осознавал, что он начал петь, так как голос мужчины был низким и местами сбивчивым. Это был не совсем английский и даже не человеческий язык, и иногда в песню вплетались другие голоса. Слова плескались в ушах Томми, словно камень, скачущий по поверхности пруда. Слышалась рябь, вибрация, но ничего такого, что могло утонуть в воздухе. Просто размытое пятно в его сознании, которое потихоньку заглушалось эхом. Это успокаивало. Похоже, в этом и был смысл: напряжение покинуло жесткую фигуру Уилбура. И все же. Некоторое время из пустоты выходили только руки. Ничего другому больше не доверяли.

***

Томми не был уверен, что именно он ощутил, когда увидел знакомый коридор, ведущий в камеру Филзы. Шепот волнения, предвкушения и дрожащего нетерпения напоминал о бесчисленных визитах, которые он совершал раньше. Старые эмоции пытались разгореться вновь, искры надежды и облегчения, но им не за что было зацепиться. Тепло не находило топлива. Предвкушение, как он полагал, могло остаться, но оно было искажено беспокойством. Он не знал, что будет дальше. Он не мог остаться с Филом, а другие никогда не предпочли бы бросить старика ради Томми. Впрочем, это было нормально, он не мог от них этого ожидать. У него был Туббо. У них все получится. Он знал, что лучше не задерживаться. Он надеялся только на то, что все пройдет быстро и безболезненно. Просто освободить Филзу и уйти. Он не знал, куда они побегут, и не имел никакого реального плана после вызволения, но он знал, что лучше было не стоять на месте. Тогда он был бы свободен от всего этого кошмара. Свободен от Фонда, от чувства вины, от Филзы. Именно там, где он был за секунду до того, как его схватили. Все это будет забыто, как только Томми возместит ущерб, который он нанес, позволив поймать себя и остальных. Только час, не больше. И потом не придется больше иметь с этим дело. И даже так. Он не чувствовал себя особенно хорошо. Он думал, что наконец-то сдвинулся с мертвой точки. Нет, он уже продвинулся далеко. Но он боялся, что его решимость рухнет, едва она подвергнется испытанию. «Ты в порядке?» - тихонько шепнул ему сзади Туббо. Уилбур решил в этот раз постоять в авангарде. Хотя Томми подозревал, что он просто не настолько доверял себе, чтобы помешать бездне расценить Туббо как легкий перекус. Похоже, ни с кем из них Туббо не был в полной безопасности. Беспокойство от необходимости следить за тем, чтобы Красный не коснулся его друга, конечно, не помогало, даже когда утешительный жужжащий груз, перекинутый через его спину, старательно успокаивал Томми. Было приятно быть нужным, быть желанным. Так и так у него останется Туббо, как бы судьба ни распорядилась своими картами. Отлично, - чуть было не сказал он. Вместо этого в горле прозвучало короткое гудящее "нет", в два коротких мычания. Ответ максимально близкий к истине. «Я не знаю, что я подумаю, когда увижу его. Я боюсь, что чувства, которые я когда-то испытывал, предадут меня. Что прощу его, даже после всего, что случилось». «Мы не простим. У нас нет таких чувств. Доверься нам и держи голову прямо. Это ненадолго, а потом мы разойдемся своими путями. Он больше не сможет причинить тебе боль». «Но мне все равно придется его увидеть». «Мы разберемся с этим. Тебе не придется с ним разговаривать. Если он только попытается, мы обложим его трехэтажным матом, чтобы даже не надеялся». Улыбка заиграла на губах мальчика. «В самом деле?» «Конечно! Мы знаем кучу ругательств, даже несколько очень старых и парочку на испанском. У него не будет ни единого шанса. Ну как, лучше?» «Немного». Загнанного в угол и одинокого, доктор Блейк почти уничтожила его. Он отказывался давать Филу такую же возможность. Дверь нависла над головой. Несколько последних солдат были убиты, когда Клинок и Уилбур догнали их. Оба товарища одарили его улыбкой, на которую был дан взаимный ответ, не имевший той же искренности и яркости оригинала. Клинок врезался в дверь, навалившись всем весом на металл, пока та не поддалась. Прозвучал еще один неистовый сигнал тревоги, почему-то еще более страшный, чем предыдущий. О нет. Подождите. Мелодия была та же, просто наложилась одна на другую, звуча кривым и уродливым диссонансом. «Если это поможет, мы думаем, что это просто удивительно, что ты все еще помогаешь ему сбежать», - пробормотал Туббо. «Ты действительно хороший человек, Томми». «Ага. Ну да». Он расправил плечи, сделав еще один вдох, чтобы унять волнение в сердце. «Даже он не заслуживает здесь находиться». Сзади раздался внезапный грохот шагов, когда солдат за солдатом охрана повалилась в коридор. У Томми скрутило нутро. Он никогда не видел такого количества охранников, даже во время призыва, не говоря уже о коридорах, где они пытались задержать их. Словно потревожили муравьиное гнездо, вызвав неистовство всего отряда.

***

Его улыбка острым полумесяцем рассекала лицо. Складки у уголков его золотистых глаз говорили о том, что это было обычное явление, но, хотя в нем горела какая-то дикая радость, оскал не отражал ничего дружелюбного. Его клыкастые зубы слегка разжались, и темный дым просочился изящными струйками. Изо рта исходило горящее сияние, освещая горло и грудь изнутри. Босые когтистые лапы устремились к группе, оставляя прорехи в белом мягком полу. Томми подавил рвущиеся наружу эмоции, надеясь лишь на то, что защита, обещанная Уилбуру и Клинку, окажется достаточно надежной, чтобы распространиться и на него с Туббо, дабы они смогли выжить, полагаясь на останки старого обещания. Беглецы бросились в камеру, когда находившаяся внутри фигура вышла навстречу им и врагам, что преследовали заключенных. Следом за шагами тянулся шлейф из дыма. Огонь полился из пасти, проникая в зал. Пламя танцевало вокруг неприятелей, превращая их в судорожно извивающиеся силуэты и тени, что сминались под ярким светом. Жар проносился по комнате, обжигающий и голодный, пожирая людей так быстро, что они едва успевали вскрикнуть, умирая. Плоть шипела и горела, а затем исчезала насовсем. Кровь кипела, когда огонь с жадностью поглощал ее. Отражаясь от изумрудной чешуи, свет ослеплял и сиял, рассыпаясь белыми горячими вспышками по щекам мужчины, покрывая суставы и заливая когтистые руки, так что сияние было не слабее любой другой звезды. Великолепные драконьи крылья широко раскинулись в стороны, возможно, чтобы защитить группу заключенных от пламени, а возможно, только для того, чтобы насладиться разрушением. Когда инферно отступило, крылья затмили картину бойни малахитовым полотном. Почерневшие останки представляли собой скрюченные и перекрученные скелеты, кости в некоторых местах сплавились от жара, а в других - потрескались. Огонь сразу же угас, будто по щелчку, оставив лишь дикое и опасное мерцание в глазах рептилии. Он смахнул с лица маниакальное ликование, спокойно натянув на него мягкую улыбку. «Рад вас всех видеть», - тепло произнес Филза. Несколько шальных искр вспыхивали на его словах, клубы дыма вылетали с каждым слогом. Живот Томми скрутило, грудь плотно сжалась. Любовь маняще витала в этом коротком приветствии, хотя он знал, что она была адресована не ему. Он задыхался от своих эмоций и дыма, висевшего в воздухе. Оба ощущения были знакомы. Дракон широко раскинул руки вместе с крыльями, чтобы закрепить приветствующий жест. «Добро пожаловать в мою обитель! Вы все пришли раньше срока. Нарушаете договор, да? Ах, вы маленькие м̸̙͒̔͜а̴͕̭̪̱̒̃̇ф̵̩͙̝̤̗̒͠ф̵̙̳̽͛̿͆͘и̶̘̣͖̏̈́͠н̸̡̲͍̺̽̿ы̴̧̓». «Не похоже, что этим занимался ты», - проворчал Клинок. Глаз Филзы дернулся, но его ухмылка все равно стала шире, а зубы - острее, даже не притворяясь, что похожи на человеческие, в отличие от всего остального. Ухмылка, обрамленная светлой бородкой, растягивала кожу на щеках, что были усыпаны скоплением нефритовых чешуек. Золотистые волосы, раскинутые по плечам, были длиннее, чем позволительно для современного стиля, поскольку Филза не менял прическу несколько сотен лет по той простой причине, что никогда не заботился обновить ее. Его рептилоидные глаза зацепились за Туббо; длинные уши навострились, когда он глядел прямо мимо Томми на инсектоида, скрытого за фигурой мальчика. Точно. Игнорировать его, таков был план? Внутри Томми что-то заныло, тяжесть навалилась на него, когда бремя всего происходящего придавило его еще сильнее. Он ведь хотел исправить свою ошибку, верно? Списать все долги. Этого было достаточно, чтобы расправить плечи и продолжать идти вперед. Куда делась вся его решимость? Его опора сгорела в первородном пламени. Словно Филза - настоящий Филза, а не хлипкая человеческая тень, стоявшая в комнате - прижал его к полу, одним лишь когтем. Присутствие его некогда Коллекционера пробило все трещины в его существе, которые, как думал Томми, были давно запечатаны. Ну. Это означало, что ему придется терпеть достаточно долго. После того, как они выберутся, они все смогут пойти каждый своей дорогой. Он полагал, что не увидит никого из них: Клинок и Уилбур были гораздо сильнее привязаны к Филзе. С какой стати им идти за Томми, оставив своего Коллекционера? Томми знал, что на их месте он бы так не поступил. Но... если быть до конца честным, он никогда не разлучится с ними полностью. Клинок никогда не сможет полностью освободиться от Томми. Мальчик напрягся, решительно желая выдержать гнет ситуации. Каким-то образом она стала тяжелее. Конечно, это объяснялось не каким-то разрушительным психологическим давлением из-за напряженной атмосферы - просто Туббо, лежащий на его плечах, начал соскальзывать. На короткое время руки инсектоида больно сдавили ушибленное горло Томми, пока его хватка не ослабла под собственным весом, и Туббо не рухнул на пол. Томми в панике обернулся. Туббо был совершенно неподвижен, до боли похожий на то, когда был отравлен газом. Инсектоид был полностью лишен сознания. Пальцы Томми сжались в отчаянном желании помочь, борясь со знанием, что это принесет лишь разрушение. Томми рывком повернул голову обратно, ища помощи у Филзы. Старик всегда знал, что нужно делать, чтобы исправить ситуацию, и никогда не отказывал в помощи... Томми зажмурил глаза, сопротивляясь чувствам и рефлексам, укоренившимся в его мышлении. Он хотел вырвать их с корнем, но не был уверен, что сможет это сделать, не разорвав себя полностью. Это проблема для будущего Томми. Пока у него есть одна, с которой нужно было разобраться. Превозмогая себя, мальчик повернулся к Клинку и Уилбуру в поисках ответов. «Он умер?» - потребовал Томми, почти задыхаясь. Всегда лучше сначала получить ответ на самый худший вариант. Его глаза метались между товарищами, дыхание участилось. Он чувствовал, что тело становилось опасно пустым. Уилбур нахмурился. «Нет? Может быть? Не мог он вырубиться так поздно, не думаю. И потеря крови ему вроде как не грозила». Клинок поморщил морду. «Конечно, нет. Это просто из-за дыма». «...что?» Недоумение преобладало над большинством эмоций Томми. Хорошо. Так было безопаснее. «Ну, дым от Фила, очевидно, будет намного более концентрированным, чем тот разбавленный состав, которым Фонд травил парнишку, так что неудивительно, что он вырубился так быстро. В прошлый раз он же проснулся. Как-то драматично называть это смертью». «Это не был…это не был м̵͇̲̖̞͋̃̌а̶̺͌̄͋̇͘ф̵̢͉̙̙͕̈̿̐̍ф̵̦̯͉̠̙̏̆͗͋и̶͚̠̹͆͒͛̏̎ͅͅн̴̰̂͂̊͘н̶̱̜͗́̓ы̸̛͎̎͑̋й̵͉̗͖̔͛ дым!» Не мог быть. Разве Томми не понял бы этого? Неужели он так много забыл? «Ну, не полностью дым. Туда добавили целый коктейль разных веществ. Но я хорошо запомнил этот стойкий аромат, который присутствовал все время моего садоводства. Конечно, в нем было что-то от дыма». Неважно. По крайней мере, это означало, что Туббо был в безопасности. Возможно, так даже было лучше, поскольку он спал, не чувствуя боли. Хотя это означало, что Томми не сможет его нести но, возможно, Уилбур согласится отнести его хотя бы на улицу. После это станет уже проблемой Томми. Он что-нибудь придумает позже. Уилбур подошел к двери и широко распахнул ее, чтобы дым рассеялся. Туббо выглядел неважно. Его лицо было искажено гримасой, даже когда бессознательное состояние стерло бо́льшую часть боли. Он растянулся на земле, пушистые волосы путались в беспорядочном ореоле вокруг его головы. Антенны свернулись и застыли, как у мертвого насекомого, крылья были раскинуты веером. Золотая пленка давила на повязку, сквозь которую сочилась янтарная жидкость. По крайней мере, благодаря наложенным швам трещины, идущие по бедрам, уже не так сильно протекали. Он просто спал, вот и все. Хорошо. Может, так будет меньше боли. В Томми закралось беспокойство, несмотря на уверенность, что с товарищем все было в порядке, насколько это было возможно в текущих обстоятельствах. Он присел на колени рядом с другом. Его фигуру накрыла тень, силуэт закрученных рогов заиграл над упавшим телом, и Томми поднял голову, увидев Филзу, нависшего над инсектоидом. Сердце рухнуло вниз. Инстинкт восстал, требуя, чтобы Томми как-то защитил Туббо. Он хотел схватить друга и убежать как можно дальше, так далеко, чтобы Филза никогда не смог причинить ему вреда. Но он не мог. Они все еще были взаперти. Он все еще не мог прикоснуться к инсектоиду, не мог по-настоящему спасти его и только надеялся, что другие смогут сделать это за него. «Кто это?» - вдруг спросил Филза. Его брови нахмурились, когда он осмотрел раны Туббо. Томми ужасно не хотелось заводить разговор с Филзой, но он не был уверен, что ему это удастся. Вопрос остался без ответа. «Разве ты не должен был убить его?» - бросил Филза Клинку через плечо. Слова заставили Томми похолодеть. Он резко поднял взгляд на Филзу, который частично отвернулся, чтобы уловить, как клыкастый титан просто пожал плечами в качестве ответа. В предложении не было никакого злого намека, но в нем ощущалось решительное намерение получить объяснение. Глаза Томми метались между его другом и... между другом и Филзой. Все тело застыло в напряжении. Филза повернулся и странно посмотрел на Томми, на лице дракона появилось слегка хмурое выражение, когда он приподнял бровь. Он быстро моргнул и снова перевел взгляд на Туббо, прежде чем Томми успел об этом подумать. «Бог Крови, очевидно, был вне контроля, если вы оказались здесь, а этот малыш порядком смахивает на ребенка», - заметил дракон ошибочно. Или, может быть, с высоты его бессмертной жизни все автоматически приравнивались к детям? Кто может утверждать, что перед лицом столь древнего существа он не является незрелым юнцом? Кабан неловко сдвинулся, вспомнив о своей секундной слабости. «Неа. Он не сирота. Томми сказал, что у него есть Коллекционер». «Зачем ему вообще иметь Колл...» - крикнул Уилбур из-за двери. «…М̸̫̬̹̓̒͗̄̓а̵̛̫̱̼̒̋͆ф̷̲̀̈̃͒ф̷̠̳̒̋̈и̸͚͚͑́̄н̷̮̺̯͓̉͆͛͐!» Черные щупальца метнулись в коридор, заставив оборваться далекие крики. Из пустотной глазницы Уилбура выплыло существо внушительных размеров, похожее на угря с темными игольчатыми клыками, которое тут же впилось зубами в охранника, посмевшего подойти достаточно близко, а затем затащило бедолагу внутрь камеры Филзы и принялось пировать только что убитым человеком среди обугленных тел. Тварь на миг остановилась, окинув Томми безглазым взглядом; из приоткрытых челюстей свисали кишки. «Может, поможете?!» - позвал Уилбур. Клинок помчался к товарищу, протискиваясь через дверь. Выстрелы прошлись по его телу, и он вздрогнул, прежде чем скрыться из виду. Уилбур последовал за ним, встав на страже у порога, заботясь о тех, кто сумел прорваться мимо Бога Крови или приближались с другой стороны коридора. Темные кошмарные мерзости выходили наружу, ввергая Томми в мучительный транс. Филза встал между мальчиком и тошнотворным зрелищем, но фигура мужчины сама по себе была не лучше, не сильно сменяя обзор. Впервые ему показалось, что Зилант действительно смотрел на него. Томми ненавидел ощущение пристального взгляда его янтарных глаз. «Томми», - начал Филза почти ласково, но в голосе чувствовалось, как за ним таилась темная тяжесть. «Кто его Коллекционер?» Томми ничего не ответил. Он не хотел. Он думал, что у него будет опора или, по крайней мере, он будет не один. Филза так легко расправился с Туббо. Даже присутствие остальных могло помочь, лишь бы он не оставался один на один с драконом. Но он остался. «Кто его Коллекционер, Томми?» - настаивал Филза. Томми едва заслужил считать себя таковым. Не едва. Он не заслуживал. Он никогда даже не спрашивал Туббо о возможности Собрать его, поскольку он никому не был нужен. Нет, постойте, это неправда, так ведь? Он был нужен Туббо. И Уилбур часто с ним разговаривал, и Клинок следил, чтобы с ним все было в порядке. Просто... было труднее вспоминать, когда рядом стоял Филза. Томми чувствовал себя таким маленьким. Глаза Филзы глядели, не моргая. Черные вертикальные щели пронизывали душу, ожидающий взгляд становился все более смазанным. Повисла тишина, разбавленная эхом битвы за дверью. «Ладно», - отступил Филза. «Как его имя?» Губы Томми сжались. Он очень-очень не хотел разговаривать с Филом. «О, да ладно. Мне нужно имя, иначе я придумаю его сам. Это ужасная угроза, поскольку за тысячелетия я сочинил несколько поистине отвратительных прозвищ». Ноги Томми начали сводить судорогой, и он переминулся на месте, скрестив руки на груди. «Хорошо. Пожалуй, я начну с каламбуров про жуков, а потом придумаю что-нибудь про...» «Туббо. Его зовут Туббо», - выпалил он, глядя на лежащее тело. Он хотел было протянуть руку и прижать его к себе, но вспомнил, что это было глупо. «Туббо. Хорошее имя». Ему не понравилось, как Филза произнес его, будто почти смаковал на языке. «А его Коллекционера?» «Какое это имеет значение?» - спросил он устало и настороженно. «Потому что я хочу его», - выдохнул Филза, и его в золотистых глазах засветилось нечто такое, что Томми мог определить только как голод. Его сердце яростно сжалось. Что? Что?!?!! Почему?!?!? Он уже знал ответ. Кто бы не захотел быть с Туббо? Логично, что Филза должен был заменить его им. «Я хочу оспорить право на него. Тот, кто подвел это дитя, оставив его в таком ужасном положении, не заслуживает называть себя защитником и иметь над Туббо свою опеку». Праведный гнев разгорался в его словах, наряду со вспышками искр. Дым сплошным потоком вырывался изо рта, завихряясь вокруг изогнутых рогов. Он знал это. Конечно, Томми знал. Он надеялся, что факт его чрезмерных стараний поможет компенсировать это, но его усилия ничего не стоили. Усилия не считались, если они не имели результата. Намерения ничего не значили. Томми ничего не сделал, когда крушили его друга, слишком занятый своими мыслями. Туббо разрушили из-за него, и он еще имел наглость притворяться, что хоть как-то защитил его? Его эгида ничего не значила. Он не заслуживал Туббо, и этот меч обоюдно ранил их обоих. Его друг заслуживал кого-то лучше, чем какого-то изгоя. Он заслуживал настоящего Коллекционера, того, кто действительно мог держать свое слово и не подводить подопечного при каждом несчастном случае. Его руки были сжаты в кулаки, но хватка расслабилась, когда борьба покинула его. Вместе с ней исчезли и последние излишки Красного. Томми просто чувствовал... пустоту. Он держался долго, но в итоге это было бессмысленно. Он просто должен был сделать то, что было лучше для всех. Пытаться предотвратить это просто... эгоистично. «Ты можешь забрать Туббо. Его... его Коллекционер не станет оспаривать твое право». И вообще. Фил бросил его, потому что он был бесполезен. Туббо никогда бы не пришлось об этом беспокоиться. У Фила была сила, чтобы действительно защитить его друга, чтобы клятва имела вес, в отличие от глупых пустых обещаний мальчишки. Туббо даже не узнал бы этого, так как Томми был слишком труслив, чтобы сказать ему об этом с самого начала. Филза тоже не обязан был знать. Это могло остаться тайной, похороненной в его памяти. Крылья Филзы затрепетали, слегка утихомирившись. «Чуть погодя мне все равно придется спросить у него самого». Еще одна неудача со стороны Томми. «В любом случае. Простой отповеди будет недостаточно. Его Коллекционер должен заплатить за то, что сотворил». Наказание. Да, это имело смысл. Возможно, перчатки, но это никогда не компенсирует отрубленную руку Туббо. Это тоже была его вина, в конце концов... Поезд мыслей сошел с рельс, с визгом останавливаясь и разрывая землю. Нет. Вообще-то, знаете что, нет. Нет. Конечно, он не смог спасти его ноги, но ему удалось спасти его жизнь. Сам Туббо не раз упоминал, как много Томми для него сделал. Его защита не была бесполезной. Он не был бесполезным, несмотря на то, как Филза заставлял его чувствовать себя. Нет. Конечно, его друг не заслуживал такого, но никто из них не заслуживал ничего подобного. Его оплошность была бледным пятном по сравнению с остальной несправедливостью. Нет. Конечно, он был эгоистом, но Туббо был всем, что у него было, и он не хотел это терять. Это не моя вина. Томми быстро поднялся на ноги, сверкнув глазами в упор рептилии. Слегка шатаясь, он встал между Туббо и драконом. Внимание, блеснувшее в древних топазовых глазах, что видели восхождение человечества, заставило его чуть вздрогнуть. По факту, у него не было здесь никакой реальной силы. Его Красный не влиял на дракона, а Клинок никогда не поднимет руку на Филзу. Если бы Томми был вынужден сражаться, ничто не смогло бы спасти его. Оружием служили только слова и ненависть. И, возможно, это было все, что он мог сделать, но больше он не будет отступать. «Нет», - рявкнул Томми, голос перешел в крик, когда он провел карминовой рукой по воздуху. «Нет! Это не моя вина! Клинок сделал это с Туббо, а не я. Да, возможно, я совершаю ошибки. Да, возможно, я не заслуживаю его. Но я тот, кто спас Туббо от смерти. Я не возьму вину на себя, а ты не возьмешь Туббо. И знаешь что, Филза? Его Коллекционер будет оспаривать право». Это не моя вина. Мысль звучала все громче и громче, звеня отголосками истины. В груди стало легко, когда тяжесть свалилась с плеч. Он не осознавал, какой груз он нес на себе, пока он не исчез. Ему казалось, что он мог воспарить. Я не обязан брать вину на себя. Новая концепция засияла в разуме подобно звезде. На мгновение он почувствовал себя свирепым зверем, зубы и амбиции давили изнутри. Но потом... Ну, знаете. Он осознал реальность своих необдуманных заверений. Он даже не знал, как оспаривать свое право. И, судя по дерганью когтей, частично разжатой пасти с острыми нечеловеческими зубами... Хм... Похоже, это был хороший способ умереть. Багрянец подскочил, заползая ему на плечи. Томми неловко посмотрел на Филзу, а затем медленно поднял кулаки. Это не принесет особой пользы. Все его навыки были бессмысленны, ведь Филза был рядом и наблюдал, как он учился, и сам научил его паре приемов. Бессмысленно лгать тому, кто знал каждый твой миллиметр. Фил превосходил его в ловкости, в силе и умениях. Конечно, у него было отчаяние, но Фил, несомненно, знал все уловки отчаянных. Но он все равно будет драться. Пусть он сам рыл себе могилу, но поскольку это было единственное место, он не мог пасть где-то в другом. Он не знал, останется ли он таким же храбрым, когда вокруг него закружится огонь, и он почувствует паленый запах собственной плоти. Он не знал, хватит ли у него мужества, когда Филза не найдет большего удовлетворения, чем забрать себе Туббо и наброситься на Томми, вырвав его трепещущее сердце из межреберья. Он не знал, сможет ли он выплюнуть слова протеста, когда его горло окажется в челюстях того, кто когда-то сам на него претендовал; но до тех пор, пока это не случится, он будет проклинать Филзу до последнего вздоха. Вместо того чтобы приготовиться к легкой победе, Филза сцепил пальцы, словно в молитве, и выдохнул: «Томми, мы могли обойтись без всего этого, если бы ты сразу сказал, что это ты». Вялое раздражение исказило его черты. Кулаки Томми вздрогнули, по-прежнему поднятые, но чуть менее уверенно. «...ты все еще собираешься забрать Туббо?» Ему не нравилось, как слабо звучал его голос. Он чувствовал себя ребенком, который выпрашивал у родителя. «Нет. Ты можешь оставить своего Туббо». «Оу. Спасибо». Это было неправильно. Он не должен был благодарить врага за то, что тот решил не нападать. Благодарность нельзя заслужить просто за то, что тебе не причинили вреда. В груди жгло, как от кислоты, не прекращая закипать. Но если Филза решил отступить... все, что он мог сделать, это быть благодарным за чудо. Точно. Верно. Его собственная привязанность к Туббо, вероятно, делала его друга таким же нежеланным. Внезапно он порадовался, что так мало значил для Филзы, поскольку это означало, что все, чем он дорожил, получало аналогичное отношение. Это означало, что Туббо останется с ним. Ну. До тех пор, пока он будет с ним. Его кулаки опустились, и он тут же понял, что это было ошибкой. Филза потянулся к нему, и на какой-то ужасный момент Томми был уверен, что дракон перережет ему горло, или выколет глаза, или что-нибудь еще. Он не мог убежать или что-либо сделать. Он был так легко обманут. Почему он ослабил бдительность, пусть даже на миг? Филза буквально плевался огнем, когда говорил о справедливом возмездии. Глупо было полагать, что он не даст волю гневу. Томми замер, наблюдая, как когти медленно, но верно тянулись к его лицу, от чего у него перехватило дыхание. Теплая рука прижалась к его щеке, нежно приобняв. Гораздо теплее человеческой ладони - как приятное тепло от свежеиспеченного хлеба или одеяла в холодную ночь. На одно мгновение его парализовало, пока он не понял, что Фил не намеревался нападать. Томми тихо выдохнул и закрыл глаза, позволяя миру раствориться в согревающем прикосновении. Он растаял от простого контакта, вжимаясь в ладонь Филзы. Подушечка большого пальца осторожно провела по скуле Томми; по коже едва заметным призраком скользнули когти, оставляя легкий след присутствия, не представляющий для него никакой угрозы. Прошло совсем немного времени, как пальцы Филзы начали соскальзывать. Нет. Это была еще не вечность. Томми схватился за ладонь Филзы, слегка прижав ее обратно к лицу. Ладонь осталась на месте. Вот так. Он вдавился в нее сильнее, будто она единственная держала его вес; будто все его существо держалось лишь на одном прикосновении Филзы. Его собственная ладонь - меньше, чем у Фила - отчаянно сжимала длинные пальцы вместе с россыпью мелких чешуек, нагретых, как камни, разложенные на солнце. Он почувствовал, как рука слегка сдвинулась - Филза приблизился к нему. Воздух изменился, свет за веками померк, когда огромные крылья приподнялись и накрыли их двоих. Томми прильнул ближе. После всего, что произошло, он изголодался по контакту. Прошло слишком много времени с тех пор, как его в последний раз по-настоящему обнимали, и он отчаянно нуждался в объятиях своего Коллекционера. Его Коллекционер. Глаза Томми распахнулись, и он отшатнулся, отпрянув от теплой ладони Филзы. Рука дракона все еще держалась в протянутом жесте, застыв в попытке дотянуться до него. Мальчик подался назад, падая на крылья Филзы. Пальцы обхватили его плечи, чтобы остановить его падение, сильные и полностью лишающие возможности уйти, и на какое-то ужасное мгновение ему показалось, что Фил не отпустит его, ведь если он правда решит не отпускать, Томми ничего не сможет сделать, чтобы предотвратить это. Мальчик смотрел на дракона, и страх закручивался вокруг его шеи, ползя вверх по рукам. Томми слегка подался вперед, плечи и грудь против воли притянулись ближе к Зиланту, и дыхание участилось. Сердце подступило к горлу. Золотистые глаза прищуренно глядели в самую душу. Бородатое лицо Филзы нахмурилось, слегка наклонившись вбок. Но всего через секунду крючковатые когти разжались, и он отступил назад. Крылья опустились, свесившись на пол. Томми был свободен от контакта. Невольное отвращение охватило мальчика изнутри. Как он посмел? Как он посмел так использовать слабость Томми? Он поступал совсем, как доктор Блейк. Дракон склонил его к благодарности, ослабив его защиту, чтобы вонзить кинжал ему между ребер. До этого момента Томми никогда не считал Филзу жестоким, но опять же, мальчик больше не считался частью его драгоценной коллекции. Филза больше не испытывал к нему врожденной доброты. Воспоминание в том месте, где Филза коснулся его, обжигало. Томми зажмурил глаза, прижимая собственную холодную ладонь к отголоску теплоты Филзы. Он провел ею по щеке, как будто мог стереть следы присутствия. Ничего не вышло: испорченное воспоминание о блаженстве сохранилось, обжигая теперь и его ладони. По коже поползли мурашки. Непреодолимое отвращение нахлынуло на него, сдавливая грудь. Его глаза распахнулись, уставившись на Филзу. Ясные топазовые драгоценные камни смотрели на него в ответ, расколотые темной вертикальной щелью зрачков рептилии. Томми отвернулся, тяжело дыша. Больше всего его терзало отвращение к самому себе за то, что он поддался на это. Как он посмел? Прибегнуть к утешению, превратив его в нечто столь мерзкое? Напомнить Томми о том, чего он лишился? «Ты м̴̥͉͉̋̀̈́͠а̴̢̜̗͍̽̀͝ͅф̶̘͙̙͕͋̃͠ф̶͖̼̳̗̑̀̔̐̍и̸̬͙̺̖̇̓̀̊̿н̷̢̡̡͖͐͒͠ы̷̰̇͛͆̃̔й̷̜̖͉̓̾͊̀ ̵̡̪̗͌̀͘ м̴͍̌̅а̵̨̻̳̙́̋̈̄͝ф̵̨̖̩̜́̿ф̴̪̜̬̑ӥ̶͎̞̕ͅн̷̩̰̯̘̀ͅ», - прошипел Томми. «Все хорошо, приятель?» - спросил Филза, сделав чуть шаг вперед. В ответ Томми сделал два назад. Нерешительная попытка приблизиться остановилась. Нет. Это было слишком. Томми через силу отвернулся. Ему было невыносимо видеть, как его… никто, он больше не был кем-то для него - видеть, как он стоит там, теплый и манящий, совершенный и приветливый, и вместе с тем отталкивающий и ужасный, мерзкий и подлый - думать, что он сделал с тобой, как ему было плевать, как он бросил тебя, или ты уже забыл? Того, кого любят, не бросают. Следовательно, это не могло быть любовью. Просто жестокая ложь. Томми отступил, наклонившись к Туббо, а потом замер. До этого ему удавалось нести друга только потому, что Туббо держался за него. Он не мог прикоснуться к Туббо, Томми не мог больше причинять ему вреда после всего, что произошло. Уродливые слезы грозились пролиться, и мальчик отчаянно боролся с ними. Он не мог просто... нет, он был так близок, они так далеко зашли только для того, чтобы последние несколько шагов оказались невозможными. «М̴̡͋̆̂ӓ̷̼̠̝̪̤́͐̐̈́ф̸͈̩̻̜͆̈́̀̅̚ͅф̵̖̈́̒̅͝и̴̞̥̔̽̀н̵̯̘̩̇͒͝. Я-я не могу коснуться его, я не могу...» - он задыхался, не совсем понимая, почему. Призрачные руки сдавили его горло, но как-то иначе, и он не мог этого понять. Его голос стал хриплым и местами заикался, и он ненавидел это, потому что Филза видел, как он ломается, видел, что его трюк сработал, и Томми не мог позволить себе разбиться перед врагом, но это было не в его власти. «Томми, позволь мне...» «Руки прочь», - прорычал Томми. Злость ощущалась гораздо приятнее, от чего ему всегда становилось легче. Если Филза решил разбить его вдребезги, Томми надеялся, его останки застрянут острыми осколками в горле Зиланта. Филза просто смотрел на него, не впечатленный. Томми поморщился. Как глупо. Твой гнев ничего не значит для него. Ты ничего не значишь для него. Думаешь, твой жалкий яростный огонек чего-то стоит в сравнении с солнцем? Как глупо. «Если ты не можешь нести его, ничего страшного. Я могу это сделать». Томми ощетинился. «Не трогай его. Все нормально, я сам все сделаю». Филза уже было потянулся к Туббо, но Томми вскинул руку, схватив его за запястье. «Я сказал, м̴͕̊̏́͛а̵̯̲̕ф̵̩̰̽͌̊̆ф̴̮͊и̵̤͆н̴̭͖͐͜, не трогай его!» Он отбросил когтистую ладонь и повернулся лицом к дракону. В защитном жесте он выставил руки, загораживая Туббо. Будто для вечного существа это могло считаться препятствием. Томми ничего бы не смог сделать, реши Филза действительно что-то сотворить. Все, что он мог, это просто стоять на пути, как бы бесполезно это ни было: руки преграждали дорогу, грудь тяжело вздымалась. Тело дрожало, может, от страха, а может, и от ярости - два чувства смешались в неразличимую сокрушительную тяжесть внутри его сердца. К чести Филзы, дракон пока не причинял ему вреда. Может быть, это были остатки некогда всепоглощающей преданности Филзы. А может, он просто не находил в том заботы. Настолько безразличен, что не было смысла марать руки. Филза перевел взгляд с мальчика на Туббо. Светлые брови нахмурились, хвост задвигался быстрее, чем обычно. Зеленая чешуя чуть сверкнула, и пучок светлых волос на конце зашуршал по мягкому полу. «Томми, что ты делаешь?» «Я не позволю тебе навредить и Туббо». Что-то в облике дракона передернулось. Было так трудно понять, что он испытывал. Желтые глаза глядели в упор, всем весом тяжелого взгляда пригвождая к земле. Старые, древние, повидавшие виды глаза. Словно гора нависла над ним, чтобы наблюдать. Человеческие черты были подобны маске, сквозь которую просачивалась истинная сущность Филзы. Хотя лицо дарило иллюзию его человеческой натуры, то, как он носил эти черты выдавало их чужеродность. По крайней мере, он не силился изображать маску мнимой заботы. Наступило некоторое облегчение от того, что ему больше не лгали. «Томми, мы это уже обсуждали», - устало сказал дракон, раздражение приправило его слова остротой. «Я знаю, что навредил многим людям здесь, но они заслужили это». В груди Томми что-то щелкнуло, острыми осколками вонзившись в легкие. «Серьезно? Я заслужил? Скажи мне тогда, что же я сделал такого! Чем я это заслужил?!» - зарычал он, сверкая глазами. Филза выглядел сконфуженным. «Что м̵̨̳̠̑а̴̥͉̥̄͊͠͝͝ф̷̩̦̜͔̟̇̿͑̾͛ф̶̱̬͐͠ӥ̴͔̦́͑̽̋н̵̟̮͐̾͘? Нет. Я бы никогда не причинил вреда своему Собранному...» Томми тяжело сглотнул. Слова ощущались горькими во рту. «Ну так я больше им не являюсь, разве нет?» Он чуть было снова не сломался, но он не мог. Сейчас было не время. Это было небезопасно, в отличие от прошлого раза. Здесь были только он и Филза. Если бы он разбился, никто бы не смог собрать его обратно. Ужасно долго Филза был тем, кто мог это сделать, но теперь он представлял полную противоположность той защиты, которую он когда-либо обеспечивал. Инстинкты и память говорили Томми, что он в безопасности, даже если он знал, что это была ложь, и эти две идеи, эти два противоречия боролись друг с другом, запутывая его мысли сильнее, пока он не мог что-либо сказать, отличить верх от низа, только чувствовал, как все это скручивалось уродливым комом в его горле, когда он захлебывался словами. «Я не знаю, и я не понимаю, почему, ты ведь мог... если ты так сильно меня ненавидишь, ты мог бы сказать мне хоть что-то, Фил». Было много моментов, которые он ненавидел, в том, что Филза отверг его. Бо́льшая часть всего пребывания в Фонде сводилась к тому, чтобы продержаться достаточно долго, чтобы снова увидеть Филзу. Кормя себя обещаниями, что он встретит его совсем скоро, просто продержись еще немного, и он будет рядом с тобой, и все будет хорошо. Но теперь он был этого лишен. Лишен всякой стабильности, поскольку он не мог заверить себя, что это был лишь вопрос времени. Лишен всех заверений о том, как скоро он попадает в объятия Филзы, прижмется лицом к его большой теплой груди, услышав ритмичное биение сердца в такт его собственному. От одной только этой мысли ему стало плохо - и от тоски, и от того, что он сам в это верил. Не было никакой гарантии, что его всегда будут любить. И хуже всего было осознание того, что раз уж Филза посчитал его недостойным любви, то кто вообще мог решить по-другому? Филза, кто обладал бесконечным терпением, бесконечным гневом и, как полагал Томми, бесконечной любовью. Глупо было так полагать. Возможно, самое страшное (а может быть, просто как еще один ужасный факт, поскольку все вокруг, казалось, разрывало его внутренности в клочья, едва живые; сердце вяло совершало грубые конвульсии, лежа кусками, разбросанными по полу) - самое страшное было то, что он не знал, почему. Возможно, такова была природа Филзы, и он просто этого не замечал. Дракон был бессмертен, в конце концов, может быть, ему стало скучно, и безразличие заменило его некогда огромную привязанность. Томми был для Филзы всего лишь одной эфемерной никчемной жизнью, но тогда еще более необычным фактом было то, что он вообще уделил Томми хоть какое-то внимание, пусть и недолгое. Возможно, он перебирал цепи, связывающие его с Фондом, и нашел Томми самым слабым, решив разорвать звено и сбросить груз. В конце концов, Филза появился только после того, как все остальные были схвачены. Прошла целая вечность, прежде чем Клинок пришел за ним, да и то лишь благодаря призыву Томми. Никто не стал бы добровольно приходить только за ним. Если здраво рассуждать, Филза не так уж долго знал Томми до того, как его схватили, и не было причин приходить спасать его, пока не поймали других, давно и более любимых. Если дракон хотел уйти, то имело смысл сначала избавиться от балласта. На мгновение Томми подумал, что это касалось и остальных, но привязанность, которую старик питал к Клинку и Уилбуру, разуверила его в этом. Он даже хотел забрать Туббо. Значит проблема была в Томми. Может быть, Томми просто имел какой-то ужасный врожденный недостаток. Но он не знал. Он не знал, почему Филза бросил его, и полагал, что это было, вероятно, самое худшее. Если это было из-за скуки, он мог бы попытаться быть более интересным. Если он был обузой, он мог бы постараться облегчить бремя, которое взваливал на других. Если он был в чем-то непригоден, он мог попытаться исправить это, он мог бы измениться, если бы Филза просто сказал ему об этом. Томми сделал бы все, чтобы сохранить мягкое заверение в любви, теплоту ладони, прижатой к щеке, эгиду своего Коллекционера. Но Филза ничего не сказал. Видимо, это был слишком большой недостаток, чтобы даже пытаться его исправить. «Почему? Почему ты бросил меня?» «Что? Я бы никогда. Я никогда не нарушу своего обещания». И это не имело смысла, почему Филза сейчас притворялся? Сейчас, когда Томми знал правду, и ложь больше никогда не подействует. «Но ты нарушил! Ты сказал, что всегда будешь рядом, всегда будешь любить меня или что-то еще, ты столько всего наобещал, Фил! И для тебя это ничего не значило!» «Нет, я не... нет, приятель, постой...» «Замолчи. Просто заткнись, мне плевать. Хорошо? Мне все равно, все в порядке. Просто... просто ты мог бы хотя бы сказать», - фраза закончилась на ненавистной слабой ноте. «Что, м̵̛̛̞͖̬̺͍̂̍̅а̵̛̹̘̪̔̈̚ф̸͉̩̒͛͜͝ф̴͙͍̥̐̑̃̑͜͝й̵̟̺̞̄н̷̪̀͛, сказать тебе?!» «Что тебе плевать на меня! Что я недостаточно хорош?! Я не знаю, Фил! Я не знаю, что я сделал! Я не знаю, почему ты меня бросил!» Он шагнул вперед, кипя от ярости, и на этот раз уже Филза попятился назад. На лице рептилии появилось уродливое выражение, растерянное и уязвленное. Хорошо. Томми чувствовал себя точно так же. «Что? Это невозможно. Это не... Томми, это не так. Ты не... ты мой Томми, я бы никогда...» «Нет. Я не твой, и это на твоей совести», - прорычал он. Золотые глаза расширились, и изумрудные уши прижались к голове. В сказанном чувствовалась правильность. Нет. Нет, понял он, в том не было его вины. Томми ни в чем не был виноват. И тут мысль застыла, совершенно. Томми не был в ответе за действия Филзы. Он не видел ни одной реальной причины, по которой Фил мог бросить его. Была крошечная догадка, за которую можно было ухватиться, но стоило только оглянуться назад, как он понял, что слишком необоснованной была эта идея, гласившая, что он был в чем-то виноват. Если Филза не мог сказать ему, в чем он провинился, значит, на нем не было греха. Это была не его вина. Значит, это была вина Филзы. Эта мысль обожгла его. Нет. Нет, не может быть, это же Филза. И снова он за свое. Отрицает причиненный вред и использование слабостей Томми в надежде сломить его. Туббо был прав. Он принимал обвинение друга просто за клевету, но теперь осознал, как он был прав. Как много боли причинил ему Филза своим пренебрежением. И как хотел бы причинить он столько же боли в ответ. Мысленно Томми всегда возвышал Фила на пьедестал - до самого звездного неба. И теперь он сидел у основания его трона и наблюдал, как по нему пробегала темная трещина. Все еще крепкий, все еще стойкий. Но не безупречный. Что ж. Такая высота означала только смерть при падении. Может быть, когда он свалится на дно, Томми уже не будет так больно. Это было ужасно - смотреть, как падал в глазах идеал, даже если он был сотворен тобою. «Томми, если бы ты мог успокоиться на секунду и объяснить мне...» «Нет! Нет, это не я должен объяснять!» В конце концов, Томми не в чем было признаваться. Он вообще ничего не сделал. «Скажи мне, почему ты от меня избавился!» «Нет», - упорствовал Филза. Гнев запекся вокруг сердца. Мир резонно окрасился в багрянец, и впервые это было не из-за страха. «Хватит, м̸͇̐̄̇̆̚а̸̢̢͎͇̎͗̀̕͜ф̴̜͍͔̎̌ф̴̝̘̠̊̌̋̈̅ӣ̴̳̠̼̥̈͑͘ͅн̵̪̤͎̦̓, лгать мне. Я видел поправку к контракту. Розалинда показала мне его». «Кто?» «Сотрудница. Мой друг». «Если она их сотрудница, то все просто. Она солгала тебе, Томми». Напряжение покинуло плечи рептилии, и на смену ему пришло облегчение. Он добродушно улыбнулся. Снисходительно, м̸̨͓̈́͝а̷̩̤͑̈̊̚͜͝ф̵͕̥̼͋̉ф̷̳͌̀͝͠и̶̝͚͌̑͝н̴̞̳̇͊̓͆͝. «Никогда больше так не говори. Не смей даже, м̴̝͙̀а̸̠͐ф̸̨̺̈́ф̶̧̹̈́̉̀̍͝и̴̙̺̔̉͌͌͋н̵̞̥̮͓̗͐, думать так. Ты не имеешь права обвинять ее в чем-либо». Как он смеет? Он не знал, как много сделала Розалинда для них, не знал о ней ничего, и это было видно. Кроме того, даже если бы она и соврала ему, Туббо наверняка бы узнал это. Туббо не предал бы его доверие, в отличие от других. Томми бросил на дракона ядовитый взгляд, и тот сдался. «Значит, кто-то другой солгал ей, Томми. Я не могу нарушать свои обещания, ни перед тобой, ни перед кем-либо, и никогда не хотел этого». «На нем была твоя подпись, ты, м̷̢͙̤̱͍̀͑а̴̙̯̌̀͠ф̵̦̑͗ф̵̡͖̼̍̈́̉͒й̷̠̥̰̼̮н̷͕̟͔͔̈. Ты не можешь просто... ты не можешь просто притвориться, что этого не делал». «Но я ничего не сделал, Томми. Я клянусь». «С чего бы мне доверять одной клятве после того, как ты нарушил другую!?» Филза вздрогнул, как будто какая-то стрела пронзила его грудь, попав в самое сердце и прижав к спине. Крылья расправились, сделав его еще больше. Когтистая рука вцепилась в ткань на груди. Капли красного цвета проступили сквозь нее, выглядывая из-под зеленеющих когтей. Он издал судорожный выдох, а затем вновь вдохнул, сложив крылья. Дракон выглядел абсолютно спокойным, если не считать приплюснутых ушей. «Нет. Нет, я бы никогда, никогда бы не нарушил. Я обещал любить тебя вечно, заботиться о тебе, всегда быть рядом. Я обещал, что ты всегда будешь моим, и это не та клятва, к которой я отношусь легкомысленно». «Тогда почему тебя не было рядом!?» - бросил он обвинение в ответ. Он был совсем один. Вот только... нет, это не было правдой. У него был Туббо. У него была Розалинда. Он полагал, что и Филза должен был быть там, как и Клинок, и Уилбур, если бы им дали шанс его увидеть. Но нет, это было эгоистично, держать у себя сразу пятерых и ожидать, что они останутся. В нем просто говорила жадность. «Они… Есть список причин, по которым они могут отложить посещение. Серьезный проступок, травма или болезнь. Это часть Коллективного Завета, единственное исключение из гарантированных посещений. Мне сказали, что ты был смертельно болен, подхватил мононуклеоз от одного из рабочих. В последний раз, когда я спрашивал, они сказали, что ты не двигался в течение трех дней. Они показали мне видео, ты выглядел неважно». «Нет, это не было... это было совсем не из-за этого...» - нет, это было просто оправдание, которое дракон использовал для Уилбура. Верно? Верно?? Он почувствовал как земля ускользала из-под ног. Нет. Нет, он не должен был здесь объясняться, не его сейчас судили. Не его обвиняли. «Это было не потому, что ты заболел? Томми, с тобой все...» - Филза шагнул вперед, протягивая руку, но Томми отшатнулся. Филза остановился. «Нет! Со мной не все хорошо! Заткнись, я пытаюсь думать! Я... Я видел договор. Там была целая поправка о том, что я больше не считаюсь Собранным, это было одобрено и подписано тобой. Я видел это, Фил. Я знаю, что видел». «Я не подписывал ничего подобного. Кроме того, я Собрал тебя еще до того, как появился этот Коллективный Завет. Это сделка, которую я заключил с Фондом, а не с вами. Его целью всегда было только держать нас под контролем. Я не предаю своих обещаний, тем более по соглашение с кем-то другим. Это бессмыслица. Почему ты обвиняешь меня в этом?» Быстро. Так оно и случилось, слишком быстро, чтобы Томми успел среагировать. Вокруг него оказались большие крылья - мягкое укрытие, доброе утешение. Топазовые глаза Филзы были наполнены глубокой болью от обвинения, тихой скорбью. Гнев Томми растаял в нежных объятиях. «Я... м̷͔̓а̷͕̺́͒̅ф̵͈̺̤͇͖̋ф̶̡̦͔̗̞̾͘и̴̧̻̝͊͑̓ͅн̶͓̣͔̪͒̈́̃ͅ, Фил, я...» Легкий толчок вперед. Когтистые ладони потянулись к нему, чтобы нежно обхватить. Он знал, что если попадет в эти объятия, то будет раздавлен. О, это будет так мягко, что он почти не заметит, но все равно будет повержен. Снова обманывает, - небрежно подумал он. Он дернулся, пытаясь освободиться. Он не позволит Филзе использовать один и тот же трюк дважды. Пьедестал рассыпался на осколки. Крылья прижались к нему, крепко обхватив. Их тепло могло бы утешить, если бы не обжигало так сильно. Томми оказался в ловушке. Он попытался отстраниться от крыльев, чтобы избежать ощущения кислоты, давящей на спину, но это только приблизило его к дракону, и крылья плотнее сомкнулись вокруг пары. Растерянность и беспокойство окрасили черты Филзы, в глазах мелькала боль. Томми почувствовал, что медленно слабел. К нему протянулась когтистая рука, осторожно взяв его за плечо. Он почувствовал, как собственное тело предавало его, как напряжение сходило на нет, как это было много раз до этого. Прикосновение, которое в прошлом всегда означало утешение. Его плоть словно обжигало, но продолжала блаженно таять. «Ты винил меня за это?» - мягко спросил Филза. Стыд наполнил подростка: «Фил, я... мне жаль...» Извинения застряли в горле. Нет. Томми не должен был извиняться, потому что было не за что. «Да», - резко бросил он, вырываясь из ядовитой хватки Филзы. Сопротивления не последовало, и рука с чешуйчатыми пятнами повисла в воздухе, когда шок заморозил ее на месте. На ладони расцвели небольшие ссадины. «Отпусти меня», - приказал он. Томми с трудом вырвался из хватки крыльев, которые легко отпали в сторону, больше не пытаясь удержать мальчика. «Да, я винил тебя. Потому что я не мог найти ни одной причины, по которой это считалось бы моей виной». «Как бы она стала твоей?» «Я скучный. Бесполезный. Мертвый груз. Обуза». Филза выглядел потрясенным. «Нет, это не...» «Ага, точно, это полный м̷͍͔̈͒̒̕ӓ̸͉̇̇͊͠ф̷͍̘̫̔͂ф̷̨̝̲͚͕̑̋͑и̴̨͎̪̫͊̉͆͆н̵̢̧͓̃́̏̃». Ты не обуза, - говорил Туббо. Я не обуза, - подтвердил он. «Очевидно…» - продолжил Томми. «Вот почему это не могла быть моя вина. Даже после всего, что я, м̷̢͙̭̱̪̍̊̅а̷̧̮̮͋̍̿̊ф̴̛̹̬͊͆͘ф̸̰͙͇͇̤͑̓̈́̆͊ѝ̶̖̣͉̈͐н̴̰̟̑͋, сделал...» «Это не твоя вина», - хмуро заявил Филза. Томми бросил резкий взгляд на дракона. Конечно, он знал это, или, по крайней мере, осознал недавно. «Я столько раз тебе говорил. Это не был твой выбор. Они заслужили это. Это не твоя вина». «Я знаю это!» - крикнул он в раздражении. «Я никак не мог быть виноват, поэтому я и решил, что, выходит, виноват ты!» «Но я этого не делал», - повторил Филза. Ну, серьезно, неужели он не нашел аргументов получше? Дракон продолжал отрицать содеянное, не предлагая никакой другой защиты. «Тогда кто же, Фил?» - потребовал Томми. Если удалось прийти к выводу, который не возлагал бы на него греха, он подозревал, что следовало его отстаивать. Это была хрупкая вещь, это новое прозрение. Заманчивое в своих возможностях, если дать ему шанс прорасти. Он не мог позволить себе забыть его. Винить было некого, кроме Филзы, и Томми не хотел, чтоб его возмущение затыкали. «Кто же еще?» «Дружище, оглянись». Дракон широко раскинул руками. «Я не знаю, что, по-твоему, произошло, но я бы поставил на то, что это дело рук м̶̱͎̯̐̎̊̂̅а̷̡̢̖̞͉̀̊ф̵̺̌̈͂͘͘ф̴̢̊и̷̭͊͂̂͒͝н̴͖̬̫̗̃́̿̌͝ͅо̵̞̋̊͆̒̕г̶͓̘̓̏о̶̠̼̰̇̓̕̚ Фонда. Кто бы еще это мог быть?» «Но ты подписал договор! Абсолютно такая же подпись! Она точно совпадала с другой! Она…бл..м̵̛̫͋а̵̙̮̀̒̿̉͘ф̸͖̭̻̣͋ф̸̡͓̮̲̘͗͝и̶̺́̏н̴͖̂̿͒͝. Ужасное прозрение прорвалось сквозь его ярость, остановив на полпути. Если это был не Томми, и не Филза... «Она точно совпадала с другой. Нет... точно! Точно такая же подпись! Ни одного отличия… Это была подделка. Они, м̵̧̮͇͓͇̐̒͘̕а̵̱̟̭̮̎̿͐̾ф̶̢͈̞̙̈́ф̷̗̪̬̀̿̇̈́͝и̸̳̅̂̕н̵̨̳̫̘͊̎ͅ, просто использовали Ctrl+C, Ctrl+V, чтобы разрушить мою жизнь! Я-я…» Он поймал лимонно-желтый взгляд Филзы. Со стыдливым выражением подросток отвел взгляд, и ужас поглотил его черты. «М̶͕̟̪͕̿͋̇̈а̸̖̲̽͌ф̶͍͍͂͌ф̸̢̧̏͗̔̓͝и̶̣̯̘͂̾н̵̰̑̿͂̈̇», - прошипел он. «Я… М̶̙͕̜͎͝ӓ̶̨̹̲̰̣́͑̍ф̸̢̧̏͗̔̓͝ф̴̮̫̪͖͑и̵̠͉̼̅̿н̷̮͍̭̝͎̐̆̌. Я должен был понять. М̸̧͓̿̒͑̈̿а̷͙̫̟͂͆ф̷̧͂̏̅ф̶̛̱̹̈́̈̕и̸̰̘̗̟̉̽ͅн̵̫̹̟̯̙̈̔̀̈́, м̴̢̬͎̜̇̊̚а̷̨͖̞̮͎̞͚̓́͗̂ф̵̟̖͕̬̖̞̱͑͌͑̈́͋̆͝ф̴̖̱̂и̶̧̢̘̦̯͙̤̒͛̌̎͜͝н̴̳͎̠̭͒́͝, м̶̡̗̣̺͝ӓ̸̢̧͚̫̭͈͕͕̜͈́͊̃̌ф̵̢̺̻̝̣̲̲͆͗͌͘ф̵̢͚̪̱̲̜͌̽͒̍̈́̍̍̊̂̿̍͆̕͜и̶̢͈͇̥͉̝̮̼̖̙̫̠̟̂̂̆̑̍͋̌̓̀͑̉̈́͜н̸͚̭̞̟̞͓̱̹͐̐̀͒̔! Конечно, это была м̴̛̜̮̉͛ӓ̸̝́ф̶̣̥̦͕̐̃̀̆̀͘ф̵̛͔͙̘͎̝̐͝и̶͉͖̲͖̒̽̉͝н̵͔̦̎͑̊̀̚с̷͓̬̈̿̽͐ͅк̸̨͚̠̍а̷͉͛̓̀̄я̷͕͚̬̞̅͜ ложь. Просто еще один м̷̜͈̰̥̙̑̆͌͊̚ӓ̶̳́̽͐͜͝ͅͅф̴̢͙͇͖̪̓̑̒͘ф̵̝̓̂͌̽͘и̴̢͗н̸̞̹̗̟͝н̵̨͓̹̞̇͑̌͜͝ы̶̡̼͛͂й̴̻͒̿ эксперимент, и он сработал, а я, м̶͎̯͇̂̿а̷̠͎̟̟́̉̚̕͝ф̵͚̮́̽͒ф̶̢̭͍̺̈́̔́̿̑и̵̙̫͍͕͗̈̅̆̑н̸̹͋̃̊̚, повелся на это как дурак». Томми продолжил выкрикивать искаженные ругательства. Конечно, это был эксперимент. Иначе зачем бы они вообще дали Розалинде документы? Не было причин давать Томми что-либо, если только это не была очередная уловка. «Эти м̷̢̯̰͆̐͛̊̄́а̵̡͇̙̱͂̓̐͘͝ф̷̜̅ͅф̶̢͇͈̓̓̆͑͗ӥ̵̨̤͔̩̤̭͍̍̅͑н̸̣̮͉̯͉͐̓͘ы̸̜̠͕̪͚̀͘͜ обманули и меня», - утешил его Филза. «Я… М̶͍̙͓̖̪͔̽̔̅̑а̷̛̛̼̌̀́̕ф̵̫̹̱͔̱͂ф̷̢̻̥̟̹͔͛͑̿͆͐и̸͇͍̯̪̓͛н̸̢̩̻̼̔́́̽̋͆, я так увлекся осознанием, что я не виноват... Видимо, все-таки вина на мне». «Не глупи. Это не так». «Ну, это не твоя ошибка. Чья-то же должна быть». Филза бросил на него измученный взгляд. «Что я говорил тебе все это время? Они заслуживают...» «…это, это не был мой выбор, это не моя вина, я знаю». Ну, теперь знал. Потребовалось немного больше времени, но он собирался усвоить это раз и навсегда и никогда не терять понимания. «Иии?» - с вызовом спросил Филза. Казалось, он чего-то ждал, и Томми не знал, чего именно. После затянувшейся паузы дракон спросил: «Чья же это вина?» «Ну, она не твоя, потому что...» - ты Филза - мог бы быть ответ. Когда-то. Его пьедестал был грудой обломков. Его прикосновение оставляло ожоги. «…Потому что ты ничего не сделал. Это значит, винить некого». А винить, конечно, было кого. Даже после первоначальной агонии, которая разбила его, Томми был полностью уничтожен. И только будучи на грани того, чтобы собраться с силами, он осознал, насколько основательно он был разрушен. Праведная ярость прижгла последние трещины. Хоть раз в жизни он хотел отомстить, желая нанести хотя бы малую толику той боли, которую он испытал. Обнаружив, что целиться было некуда... он потерял направление. Он был растерян, чувствовал себя обманутым и глупым, остатки гнева беспорядочно вытекали из него. Вся боль оказалась бессмысленной, но вместе с этим была невероятно болезненной. Кто-то должен был ответить за это. «Я говорил все это время, Томми», - сказал Филза. «Это вина Фонда». «Ты никогда этого не говорил!» - горячо возразил Томми. «Нет?» - светлая бровь хмуро изогнулась. «Неважно. Разве это не было очевидно?» «Нет????» «...хм. Тогда кого же ты считал виноватым? За все остальное, а не только... за этот кошмар». «Ну. Себя. Не сейчас, но...» Филза медленно моргнул драконовскими глазами. «М̶̧̰̗̎̚а̵̯̟̪̫̳̃̒̆̌͘ф̸̢̼̙̎̓ф̴̤̻̾ѝ̴̧̧̢͖̄н̵̘̪̲͝, Томми. Я полагал, что ты не особо верил в мои наставления, но я думал, что хоть малая часть убедила тебя. Как долго ты перестал так думать о себе?» Томми неловко сдвинулся. «Э-э. Примерно пять минут назад? Может, меньше? Я уже не в ладах со временем». «...оу. Я думал, что по крайней мере... ох. Ну. Я действительно... неважно. Лучше поздно, чем никогда». Беспокойное задумчивое выражение залипло на лице рептилии на какое-то время. Раздался случайный выстрел, более громкий, чем затихающие звуки битвы, когда Уилбур и Клинок прорывались сквозь войска. Крики и звон оружия становились все громче. Томми вернулся в комнату и увидел, как Филза шел к нему, протягивая руки для объятий. «Нам, наверное, пора идти», - отвлекся он. «Ты можешь...», - его подсознание вздрогнуло от этой просьбы, но мозг отчитал его. Все в порядке, теперь. «…Ты можешь понести Туббо? Уилбур нес его раньше, обещаю, он совсем легкий». «Конечно. Все, что угодно, лишь бы вам было легче выбраться». Дракон осторожно поднял инсектоида, аккуратно прижимая к себе, чтобы не повредить его ноги и не погнуть крылья. От этой картины у Томми скрутило живот, хоть он и не знал, почему. Антенна слегка подергивалась. Томми хмуро смотрел на рассыпавшихся пчел, не зная, что делать. Он помнил, что многие из Туббо остались позади, но это не означало, что терять еще больше пчел было хорошо. «Не мог бы ты - это прозвучит глупо - но не мог бы ты еще собрать пчел? Это важно». Филза кивнул, осторожно уложив Туббо обратно на мягкий пол, и деликатно начал собирать отдельных насекомых, складывая их в большую ладонь. Жучки прикрывали покрытые пятнами ссадины и чешуйки, пока Филза не осознал одну проблему. «Что мне с ними делать?» «...засунуть в рот Туббо??» На секунду Филза прищуренно глянул на мальчика с того места, где он стоял на коленях, прежде чем пожал плечами и подчинился. Пусть они уже потеряли большую часть Туббо, но по крайней мере они могли попытаться спасти то, что осталось. Томми чувствовал себя явно не в своей тарелке. Было сложнее бежать, когда казалось, что земля уходила из-под ног. Все, что ему оставалось, - это недоуменное "почему". Почему? Чего они добивались? Почему его уничтожили без всякой причины? Почему? Почему? Почему? «Почему ты думал, что это сделал я?» - мягко спросил Филза, слегка вторя его собственным мыслям. «Я думал, это... ну, не знаю. Возможно, твой план побега. Разорвать цепи. Но потом мне показалось, что это было только из-за меня». «Нарушая клятву..?» - вздохнул Филза. Его взгляд наконец перестал тяготиться одним Томми и обратился к двери. «Да. Я так давно тебя не видел». Сомнение всегда находило в нем легкую мишень, когда он оставался один, а Томми всегда был один. Казалось, дракон что-то обдумывал, взвешивая то, о чем Томми не догадывался. «И, для уточнения, ты правда не был болен?» «Нет». Все, что он мог сделать, это молиться, чтобы Филза не спрашивал дальше. Однако он не спрашивал. Медленно удовлетворенная улыбка скользнула по его чертам. «Ну. Вот и все. Они сами подписали себе приговор». Дракон направился к двери, остановившись рядом с Томми. Его лицо повеселело, но в глазах пылала ярость. На мгновение хвост обвился вокруг лодыжки Томми, слегка сжимая ее. Но от этого жеста в груди мальчика больно кольнуло, а к горлу подкрался комок. Мягкая шерсть и твердость чешуи казались раскаленной сталью. «Я сожгу это место дотла, когда все закончится», - радостно поклялся Филза.

***

«Фил, не хочешь ли ты принять участие?» - спросил Уилбур. Томми чувствовал, как все ближе и ближе они становились к свободе. Наконец, они оказались на первом этаже и направлялись к выходу. В крошечных окнах виднелось небо, странное серое свечение на горизонте. Филза вильнул хвостом. «Еще успеется». Теперь, когда Уилбур был свободен от ноши, сражения стали еще короче, чем раньше, и это было хорошо, поскольку энергия Бога Крови иссякала. Его мастерство, конечно, было как всегда на высоте, но он был измотан. Нельзя сказать, что Филза совсем не сражался, ведь Фонд все больше отчаивался, бросая бесчисленное количество людей на беглецов. Он не использовал огонь, стараясь не потревожить Туббо, но и не отпускал его, прижимая к груди, когда расправлялся с врагами. Жесткие удары когтей и хлесткие замахи хвоста разили неприятеля, а изящество и мастерство сводили стычки к минимальным схваткам. Хотя Филза часто ударялся о стены, его крылья отлично контролировали поле боя, сметая врагов и блокируя пути, а удары ими часто были достаточно сильными, чтобы сотрясать головы. Пули свистели, и нацеленные на Туббо и Томми, ловились зеленой мембраной в ярких вспышках выстрелов. Они, конечно, пытались попасть, но вспыхивали белым пламенем в миллиметрах от перепонки, превращаясь в маленькие клубы дыма. Дракон не получал никаких повреждений, помимо прошлых ссадин на ладони и багровых капель на груди. Томми чувствовал себя в безопасности, конечно, но в то же время - будто в ловушке. Он застрял с огнедышащим Филзой, который изо всех сил старался завязать приятную беседу. Однако Томми обнаружил, что ему совсем не хотелось говорить ни о чем из того, что произошло в последнее время. Он был рад и тому, что Фил нес Опылителя. Он просто... чувствовал себя странно. Его мир стал другим. Не хуже, определенно, просто он полностью изменился по сравнению с тем, к чему Томми привык. «Как ты познакомился с Туббо?» - спросил его Филза, отчаянно пытаясь поддержать разговор. «Он... Однажды в моей камере появилась пчела. Я назвал ее Клементиной. Мы нашли способ общаться, и в конце концов я придумал, как добраться до его камеры». По какой-то причине ему было легче говорить не о себе. «И когда я добрался туда, я совсем не ожидал увидеть лицо, которое встретило меня у выхода из шахты». Оглядываясь назад, он мог сказать, что это было глупо со стороны Туббо. Тратить силы на то, чтобы подняться и самолично встретить его. Томми догадывался, что тогда его друг был просто слишком взволнован. «Он почти сразу же предложил мне присоединиться к Улью. Я, конечно, отказался, потому что мы вроде как только что познакомились». «Улей - это вроде Коллекции?» Томми задумался над вопросом. «Я думаю, идеи у них похожи. Собирать людей, которых ты любишь. Но Улей немного более... постоянен? Ой. Нет, не то слово», - тут же осекся он, заметив, как Филза опустил уши. «Он более... физический. Собранные - это часть Туббо». «Все вы - часть меня. Мое бьющееся сердце». «Тогда, я думаю, Туббо делает их частью своего мозга. Это другое, но похоже. И я думаю, что не нужны никакие контракты на вступление в Улей. Подожди. M̶̧̨̥̺̏а̵̝͍̰̔͂̎̄ф̵͎̭̖̦̀̑͋́̒ф̵̩̓̋ѝ̴̢̛͎̘̎ͅн̷̨̲̜̃͛̆, я тоже не заключал контракт. Завет не считается. Он… он не настоящий». Его голос звучал расстроенным даже для собственных ушей. Паника закрутилась в животе, и он глянул дальше по коридору на Бога Крови. Если… м̸̼̉͋͊͜а̵̗͕̖̟̒̚ф̸͊̋̈́͠ͅф̴̬̋͝и̶̹͓͖̓̈н̵̞͒̓͘, если Туббо на самом деле не был Собранным, это делало его сиротой - легкой мишенью. Его защита изначально строилась на полуправде, поскольку все произошло так резко и внезапно, и у Томми не было ни времени, ни возможности даже спросить. Хорошо. Ладно. Томми просто не станет ему говорить. Они не увидятся после, так что все в порядке... нет, подождите. Теперь он мог остаться с Филзой. Ему не нужно было пытаться выжить одному с Туббо. Но если Клинок когда-нибудь узнает... «Томми», - мягко сказал Филза. «Я Собрал тебя задолго до заключения сделки с Фондом. Завет всегда был их творением, несвязанным с вами. Он был лишь средством, с помощью которого они поймали меня в ловушку, используя ваше заключение, чтобы обеспечить мое собственное. Вот и все». «Я... я не знал этого». «Ты и не мог бы. Это была сделка, которую я заключил в отчаянии, спустя долгое время после вашего пленения. Они намеренно держали вас в неведении. Тебя нельзя винить за неимение лучшей информации в распоряжении». «Ага», - тихо согласился он. «Но хэй!» - бодрой голос Филзы разбавил тишину. «Это значит, что твой Собранный в любом случае считается за Коллекцию. Расскажи мне о нем. Я хочу узнать все о Туббо, сколько могу». «Я... ну, я пробирался к нему каждый день. Я помогал ему, учил всему, что знал о том, как выжить в Фонде. И он тоже спас меня. Он был рядом, чтобы помочь, когда дела пошли плохо, несмотря ни на что. Честно говоря, я не думаю, что смог бы выбраться из этого без Туббо». Трудно было выразить словами, как он был благодарен Туббо за то, что тот был его другом. Туббо видел его в самом низком положении и, тем не менее, вернул его к свету. Пусть Туббо больше не являлся единственным, кто у него теперь был, но инсектоид оказывал самую сильную поддержку. Немного оторвавшись от своих размышлений, Томми заметил на себе взгляд Филзы. Его голова тут же вдавилась в плечи, и он почувствовал себя смущенным и беззащитным. «Почему ты улыбаешься?» - потребовал он. «Просто повторяю твое же выражение. Он звучит замечательно». «Оу». Оборона спала. «Да. Он такой». Филза улыбнулся инсектоиду в своих объятиях. Это была мягкая улыбка, несмотря на острые клыки рептилии, мелкую россыпь зеленоватых чешуек на щеках и прижатые уши. «Не терпится уже познакомиться с ним». «Я думаю, он скоро проснется. Я видел несколько полудремлющих пчел. Возможно, он проснется к тому моменту, как мы выйдем. Вообще-то...», - он взглянул на зал, к которому их привел коридор. Его взору предстали широкие рабочие помещения и сложные воронкообразные выходы, уставленные кабинами управления. В основном они пустовали. Оставалось мало солдат, чтобы противостоять беглецам, а может, враг просто понял, что бой был проигран. Томми указал вперед их группы. «Это главный выход. Туббо и Розалинда застряли именно здесь. Но мне удалось выбраться. Может быть, всего на несколько минут, но я был снаружи. Звезды были прекрасны, Фил, не могу дождаться, когда снова увижу их». Дракон улыбнулся мальчику, но улыбка казалась натянутой и виноватой. Его крылья жестко встали, уши прижались к черепу. Он никогда не умел контролировать свои уши. «Понимаю. Хотелось бы скорее». Из объятий рептилии Туббо сонно зашевелился. «Томми?» - пробормотал он, подергивая антенной. Все еще не в полном сознании. «Вот, Уилбур. Можешь взять Туббо?» Парень оглянулся и опустился вниз, чтобы забрать инсектоида. Они с Томми отступили в сторону, пока Филза снова и снова обжигал дверь огнем, опаляя раму и ослабляя сопротивление металла. Когда дверь остыла, Клинок несколько раз ударил по ней, пока полотно не разлетелось вдребезги. Крошки и пыль вздулись в расходящемся дыму, повисшем как туман. Томми осторожно переступил через порог, избегая острых обломков. Гравийная дорожка была холодной и колющей под его ногами, поросль одуванчиков выбивалась из-под серых трещин. Небо было ослепительным. Солнечный свет пробивался сквозь кроны деревьев, заливая мир рассветными лучами. По земле тянулись длинные черные тени. Птицы пели трелями, и он почти забыл, как сладко они могли звучать. Они пели, радуясь жизни и встречая восходящую звезду, что возвещала новый день. Розовая заря приветствовала его свободу, улыбаясь ему. Томми вдохнул сосновый ароматный воздух. Он был так же чист, как ему запомнилось. Он был уверен, что плакал от окружающей красоты. Его друзья шли следом, толпясь на периферии - создатели его свободы, спасители его жизни. Ну. Большинство из них. Уилбур первым обернулся, в его единственном глазу все еще светилось возбуждение. «Давай», - засмеялся он. «Тебе же нужно место для превращения? Больше не нужно притворяться человеком. Лети к свободе». Томми почти чувствовал порывы ветра и представлял, как под ними расстилается лес. Он забыл об этом, потерял чувство, как его желудок опускался, когда он становился невесомым. За пределами Фонда было гораздо легче вспомнить ощущение полета. Но Филза остался стоять в пороге, не ступая ни ногой за выход. Все еще одетый в человечность, пусть он и был ужасно плохим актером. Его улыбка была пронзительной. «Я не могу последовать за вами». «Что?» - пробормотал Уилбур. «Нет, это буквально один шаг, вот...» - он перекинул Туббо на Томми, ныряя обратно в Фонд. Парень потянул Филзу за руку. «Пойдем, мы почти у цели». Томми был в замешательстве. Свобода была совсем рядом, почему же Филза не стремился ее заполучить? Сам Томми долго отказывался из-за страха, но чего мог бояться Филза? Клинок... Клинок выглядел смиренно. Как будто это был исход, которого он страшился, но все же ожидал, что это произойдет независимо от него. «Не напрягайся, Уил. Он упрямый старик, тебе не переубедить его». Руки кабана были скрещены на груди. Он выглядел печальным. Горько, но грустно. «Жто произ..одит?» - тихо послышалось от Туббо. «Я... я не знаю, Туббо. Я не понимаю. Фил, что ты...» - Томми не знал, как закончить предложение. Он чувствовал себя потерянным. Филза скорчил гримасу, пристально глядя на него. «Я все еще должен выполнить свое обещание, Томми. Мои клятвы - это все, что у меня есть». «У тебя есть мы», - возразил Уилбур, смутившись. «Вы тоже мои клятвы. Я должен соблюдать эту не меньше». «О, вы же слышали его», - нахмурился Клинок. «Он всегда больше заботился о своем обещании Фонду, чем о нас». В золотых глазах вспыхнул гнев. Старый гнев, древний и огромный. «Мы уже говорили об этом», - сухо ответил он. «Дело не в вас, и ты это знаешь. Сейчас у меня появился шанс положить конец всему этому беспорядку, и я должен сделать это правильно. Фонд нарушил свое обещание». «Конечно. Если мы продержимся месяц. Если мы сможем сорвать обещанные визиты. Я не думаю, что мы сможем, Фил. Я никогда так не думал. Мы не справимся без тебя». «Нет. Нам не придется заставлять нарушать их обещание, они уже его нарушили. Томми, когда они сделали это с тобой, они нарушили свое слово, данное мне. Они солгали, и мы поймали их на этом. Понимаете? Так что теперь я могу расторгнуть Коллективный Завет». Он повернулся к Клинку. «Это не займет и месяца; переговорный процесс длится ровно неделю. Я найду вас. Доверьтесь мне. Но сначала я должен позаботиться об этом. Я должен сделать это правильно». Томми не понимал этого. В игре участвовали силы, с которыми он был неопытен, и не имел представления о более масштабных махинациях. Но он кивнул. «Туббо приведет тебя к нам», - пообещал он. Инсектоид сдвинулся с места, смущенно моргая и осознавая свое услышанное имя. Филза улыбнулся. «Удачи вам. Бегите так быстро, как только можете. Я буду сразу за вами». Нерешительно, неохотно, они повернулись. Торжество было подбито, волнение приглушенно. Но Фил сказал, что разлука продлится всего неделю. Все они провели друг без друга гораздо больше времени, а после этого у них будет вся жизнь впереди. Гравий выходил на дорогу, темной рекой тянувшись через лес. А дальше... Томми не знал. Это и не имело значения. Он был свободен. Чем дальше он продвигался, тем реальнее становились ощущения. Внезапно его охватило головокружительное чувство. «Мы сделали это, Туббо. Мы выбрались». «Да? Мы... Святые угодники, мы снаружи!» - удивление переполняло его голос. «Да!» - рассмеялся Томми. «Мы сделали это! После всего, мы здесь. Мы выжили. Мы выбрались вместе». Он и не думал, что это было возможно. Он пробыл в ловушке так долго, что забыл вкус надежды. Но теперь она бурлила в его груди, живая и теплая. Он чувствовал себя легким, как воздух. Он был свободен. Он был в порядке. Он ни в чем не был виноват. Цепей больше не было. Томми засмеялся, держа свободу в своих руках. Они бежали в будущее, в рассвет, окрашенный в глубокий ярко-красный цвет.