кино, в котором кто-то умрет

начиналось красиво: почти в одно время выписались из наркологической клиники, где делили сигареты на двоих, обменялись контактами и связались друг с другом после выписки. шикарные букеты, дорогие подарки, приятное совместное времяпрепровождение, концерты. но что-то пошло не так, когда Глеб проиграл большую сумму денег в онлайн-казино, играя втайне от девушки. пока пытался топить чувство вины в алкоголе, забылся и зарыл сам себя глубже: вот уже несколько месяцев сорвана кодировка, а значит, новая доза опять не за горами. а его возлюбленная все терпит, думает, что он сможет завязать(в какой раз уже?). постоянно рядом с ним: приехать к кому-нибудь на рандомную хату когда он снова обдолбался – не проблема – отпросится с работы; выслушать его голосовые под трипом – не вопрос – даст ответ и поддержит; приехать по первому же звонку к нему домой – хорошо – сорвется с семейного ужина; совсем плохо от большого количества веществ – никаких вопросов – вызовет врача и заплатит со своего кармана за молчание. а Викторов все клянется ей в любви до гроба во время своих трипов. уже и сам не помнит, когда видел свою музу в трезвом состоянии. ее силуэт в глазах мужчины уже давно исказился под действием наркотиков, но остался для него таким же прекрасным. и вот она снова привезла его домой после очередного прихода в каком-то нн-клубе. кое-как усадила в такси и села сама. он же положил голову ей на плечо, бормоча тривиальные извинения и что-то о своих чувствах к шатенке. время длилось слишком медленно, но наконец они доехали. с горем пополам зеленоглазая уложила музыканта на кровать прямо в обуви и верхней одежде. пришлось стягивать Мартина и мерчевый бомбер прямо так – пока он лежал. кое-как это получилось и художница отнесла атрибуты образа на свои места в прихожей, в которой на стене висела ее картина, на которую девица засмотрелась, задумавшись обо всем, что происходит с ней — "господи, за что мне все это." — промелькнула мысль. обернувшись, чтобы пройти в спальню, она краем глаза заметила – выпавший из кармана верхней одежды Глеба – зиплок с разноцветными таблетками разной формы. секунда раздумий и две из них оказались уже в ее организме. дальше все как в тумане – денег не хватает ни на еду, ни на дозу и она просит их у музыканта, а он в свою очередь ей ни в чем не отказывает, не просит ничего взамен и водит везде за собой как верную дворняжку, которая без каких-либо причин благодарна за кусок хлеба и протекающую крышу над головой. на семейных ужинах зеленоглазка(как иногда называл ее возлюбленный)уже давно не появлялась. родственники в свою очередь понемногу поднимали панику, задавая много вопросов по телефону, когда она несвязно отвечала им, что в который раз не появится за фамильным столом. — да... гхм. м... мам, м...ня не бу...т, — слышится в трубке и звонок обрывается. в следующие несколько часов ее мобильный будет переведен в режим "не беспокоить" или вовсе окажется выключенным. для девушки все это уже когда-то знакомо – переживала почти то же самое уже, только с другим. и вот вновь в каком-то клубе они танцуют вдвоем и он, высекая из нее искры страсти и желания(то ли к нему, то ли к веществам)во время поцелуя передает зеленоглазке очередную яркую таблетку. но вот шатенку накрывает паническая атака и она резко выбегает наружу через толпы толкающихся – в симфонии движения тел – из душного заведения, где пахнет потом и смешением духов десятков людей. брюнет выбегает за ней. она уже сидит на холодных и мокрых ступеньках, ведущих в зал соблазнов, а он пытается ее успокоить. телефон в кармане противно завибрировал. — да, — судорожно отвечает художница матери. та ее в свою очередь пытается вразумить и на этот раз получилось – воздействие трезвого разума, прорывающегося в ее отравленный лизергиновой кислотой мозг, пораженный беспричинным(ну, почти)страхом, сильнее. — я приеду. по розовым от холода щекам стекают слезы, но ее лицо ничего не выражает – в глазах пустота. — зеленоглазка... — он нежно касается ее плеча, но его муза обрывает мысль мужчины. — нет! — говорит она, срываясь на крик. — уходи, но мое сердце не забирай. — погоди, нам было весело умирать... — почти шепчет он ей вслед, но шатенка не слышит. и нет – не его. девушка не слышит уже ничего вокруг. но уходит не он. она – к родителям. он – в прокуренную и пропитанную едким запахом кошачьей мочи квартиру и пачкает белым порошком дисплей телефона, вдыхая частицы метилметкатинона. музыканта снова накрывает трип и на экране замаранного телефона высвечивается контакт "зеленоглазка❤️‍🩹." в глазах мужчины вдруг загорается искра надежды, когда его муза наконец поднимает трубку. — я враг сам себе итак, — она молчит. — ты мой единственный маяк в тьме на отходах.... погляди, как мы подписаны в номерах. и она видит – "любимый❤️." слышатся нервные обрывистые гудки – девушка отключилась. попытки снова дозвониться не увенчались успеха. точно также шатенка поступала и со своими родными, когда после обеспокоенных звонков переводила телефон в режим "не беспокоить". и музыкант напевает ей в голосовых в телеграмме строчки своих песен, что посвящал ей. — я пою, а ты молчишь... тяжело дышать... — пишется новая аудиозаметка в чат. — люди, шум – твои врачи, — отвечает экран смартфона. — нечего сказать. Викторова накрывает злостью и в то же время тоской от такого отношения к его зависимости и он записывает последнее аудиосообщение перед тем, как добавить номер зеленоглазки в черный список: — в танце я высекал из тебя искры – любовь странного босяка – фрика воистину... я враг сам себе итак. наркомана трип накрывает все сильнее и муза его начинает ему мерещиться, пока он мечется по квартире, пытаясь коснуться ее, но она – не реальна; она – всего лишь иллюзия. и пока его тело разносит в хлам всю квартиру с неистовой агрессией, присущей разве что только человеку под веществами, разум его понимает, она – его единственный маяк в тьме на отходах и пока она не придет, он не придет в трезвый ум.