Она моё алиби

      – Вы знаете, в чем вас подозревают?       Стук пальцев по металлической поверхности стола заполнял тишину небольшой комнаты. Окон не было, но единственная лампа над головой заливала светом всё пространство, не позволяя ни одной тени проскочить в обитель справедливости и делая черты лица еще более острыми.       Голос детектива, имя которого она не запомнила, потому что даже не слушала, звучал ровно, без эмоций, как и полагается, но вот его пытливый взгляд холодно-голубых глаз бегал по её лицу, пытаясь заметить хоть малейшее изменение.       Да только это было напрасно, она и в расслабленной обстановке не могла похвастаться более живым выражением. Брюнетка помедлила всего пару секунд, в очередной раз изучив обстоятельства, в которых она находится, прежде чем ответить уверенно и даже равнодушно:       – Да.       – Вам есть, что сказать?       Она поправила растрепавшиеся косы и едва подавила желание закатить глаза. Взгляд мужчины внимательно прошелся по её сбитым костяшкам.       – Я уже всё сказала. Ночь была тёмной и беззвёздной. Глухой шелест веток и листья, шуршащие под ногами, заполняли тишину безлюдного места. Лес окружал плотной стеной деревьев, защищая всё, что происходило в его чреве, от любопытных глаз с трассы.       Детектив внимательно смотрел на неё, пытаясь прочитать что-то в её бездонных карих глазах, даже пометки в тетрадь он делал наощупь, отчего буквы расплывались в разные стороны. Но Уэнсдей была непроницаема, не мигая встречая его взгляд. Сделав очередную запись, он немного склонил голову.       – Вы понимаете серьёзность обвинений? Репутация Аддамсов оставляет желать лучшего…       – Поэтому я виновата априори? – голос Уэнсдей чуть не сорвался с лезвия холодной расчетливости, и ей пришлось отдернуть себя, что детектив нашел весьма любопытным.       – Нет, но вы последняя, с кем видели жертву, и у кого с ним был конфликт.       – Этот несчастный пьянчуга не понимал слова "нет", пришлось объяснять ему более доходчиво, что не стоит приставать к девушкам, если они этого не хотят. Но разве это повод убивать? Комки земли разлеталась во все стороны от быстрых, но отточенных движений лопаты. Грунт был твердый, но легко сдавался под натиском профессионала. На высоком лбу проступили капельки пота, но это не пошатнуло ни сосредоточенность, ни уверенность.       – Не знаю, вы мне скажите.       Аддамс пожала плечами. – Я бы не стала его убивать.       – И тут должно быть "но"? – его лукавый взгляд вызывал раздражение, как и ситуация в целом, но через стиснутую челюсть ей проходилось не только отвечать, но и дышать, дабы не спровоцировать в свой адрес еще более негативное отношение.       – Это законченное предложение.       Детектив усмехнулся. – Ваш психологический портрет говорит об обратном.       – Я слышу эти беспочвенные обвинения уже битый час. У вас есть хоть что-то на меня? Кроме домыслов и предвзятости? Или вы создаете видимость работы? Если вам нужна помощь в расследовании преступления, я…       – Не представить лучшего преступника, чем тот, кому доводилось раскрывать дела. Тело так и не нашли, – будто бы невзначай поделился мужчина и откинулся на жесткую спинку стула, делая вид, что разминается, хотя на самом деле не позволял ей даже сделать вдох без его тщательного наблюдения.       Они охотились и высматривали реакцию друг друга как две пумы на одной территории. Кто-то из них несомненно проиграет. Но за это им еще придется побороться.       – Как будто бы это странно, что пьяный в стельку мужчина не вернулся домой вовремя, – Уэнсдей было откровенно скучно и безразлично. Что бы там ни было, ей хотелось побыстрее это закончить.       – Странным было то, как единогласно мои коллеги предположили, что в этом замешаны вы. Уж больно профессионально скрыты все улики, – детектив вдруг усмехнулся, его тонкие губы скривились в улыбке превосходства. – Да только мы нашли следы крови на твоей одежде.       Аддамс не повела ни единым мускулом на лице, казалось её выражение стало еще более скучающим, чем прежде. Копы были слишком предсказуемыми.       – Полагаю, когда я разбила его нос об своё колено, это могло вызвать кровоизлияние, которое оставило характерный след на моей обуви и штанах.       Улыбка не пропала с лица детектива, но искренний прищур исчез с уголков глаз. Тело было тяжелым и громоздким, оно упало в глубокую яму с глухим шлепком и тихим шелестом черного мешка. Методично мелькая над ямой, лопата роняла в неё землю, рассыпая её по мешку практически равномерно.       – Может быть, тот факт, что тело не найдено, говорит о том, что убийства и не было?       – Или ты просто слишком хорошо спрятала его.       – Какой дилетантский подход к работе. Шериф Галпин не стал бы тратить время на такие очевидные вещи.       – Как жаль, что он попросил об отставке.       – Очень. Он бы уже давно раскрыл это дело.       – И вывел бы тебя на чистую воду.       Уэнсдей слегка усмехнулась, как будто это была её защитная реакция на обиду, на самом деле это была игра на публику, хоть и состояла та всего из одного человека. Брюнетка скрестила руки на столе, сцепив пальцы в замок, как будто готовясь к тому, чтобы раскрыть долгожданное откровение.       – Снова? Это я уже поняла. Ваша предвзятость очевидна, но какие у вас есть улики? Вы хоть место преступления нашли? Кто еще в числе подозреваемых? Какие вы предъявите доказательства?       – Видеокамеры зафиксировали вашу драку, а также есть её свидетели, – детектив повторил совершённый ей ранее жест, складывая руки на столе и подвигаясь ближе, его голос стал ниже и сочился угрозой. – Но после нее жертва исчезает. В другом месте находят его кровь, не много, но она размазана на асфальте, будто его волокли, что вполне объяснимо, учитывая ваши габариты. Хочешь сказать, что это совпадение не подозрительно? – пытаясь поймать её на лжи, детектив наклонился вперёд, словно пытаясь проникнуть сквозь её маску безразличия. Уэнсдей слегка поерзала на месте, устав просиживать столь не эргономичный стул. Спина начинала ныть, как и руки. Темп работы заметно замедлился, но по расчетам до рассвета всё будет закончено. Нельзя было останавливаться и прохлаждаться, нельзя было переводить дух и отдыхать. Эта гонка со временем должна быть выиграна.       – Совпадение — это не доказательство, – холодно ответила девушка, откидываясь на спинку стула. – Для новичка вы поразительно сильно хотите спустить всех собак на Аддамса. Если бы я действительно хотела его убить, он бы не ушёл с того места живым, – затем Уэнсдей снова выровнялась и, опираясь на локти, приблизилась к мужчине. – Вы хотите, чтобы я сказала, что я убила этого человека, но она моё алиби.       Детектив уже не проявлял столь самоуверенной смелости, но продолжал держать лицо. Он опустил глаза в тетрадь с заметками коллеги, что проводил допрос до него. На грубом лице снова появилась улыбка, вот только слишком уж натянута.       – Значит пришло время поговорить с мисс Синклер.       Он встал чуть резче, чем следовало бы, металлические ножки стула проскрипели по кафелю, от чего Уэнсдей передернуло. Они сверлили друг друга взглядами еще пару секунд, затем детектив все же покинул её общество.       Когда за ним закрылась дверь, а в раме мелькнула розовая юбка, она впервые за этот вечер напряглась. Вся одежда была в земле и грязи, её можно было бы выстирать, но надежнее было избавиться, как и от инструментов. Помимо самого тела, нужно было скрыть все улики, так или иначе способные позволить правде всплыть.              Нервно перебирая пальцами края своей блузки, Энид бегала глазами по собравшимся. Её взгляд упирался в серьезные лица с полицейскими бейджами, тщетно пытаясь найти в них поддержку или хотя бы симпатию.       – Энид Синклер?       – Да.       Хмурые копы оставили её наедине с детективом Харисом, от которого веяло чем-то, что напоминало ей Уэнсдей только в другой личине. Детектив улыбнулся, словно это была игра, в которой он уже выиграл.       – У вас есть представление, почему вы здесь?       – Да, – Энид старалась не смотреть ему в глаза без лишней надобности. В каждом его движении была манипуляция, направленная на психологическое давление.       – Вы нервничаете? – холодный взгляд прожигал в ней дыру, а надменность, с которой он обращался, сбивала её мысли в кучу.       – Впервые участвую в допросе. Не самая приятная обстановка, на самом деле. Вызывает у меня тревожность. Довольно частая проблема сейчас, не так ли? Но это ведь даже хорошо. Сейчас это чаще выявляют. Забота о психическом здоровье становится первостепенной и…       – Соберитесь, – Синклер практически почувствовала пощечину от этих слов, но это привело в чувства, и она глубоко вдохнула. – Расскажите, что вы делали в вечер убийства?       Энид задумалась всего на секунду, вопрос о том, что она ела вчера на завтрак, вызвал бы у нее больше замешательства. – Прогулка и киномарафон. Ничего особенного. Сначала мы прогулялись по городу, а потом пошли ко мне в квартиру, чтобы посмотреть фильмы ужасов.       – Мы?       – Я и Уэнсдей, – несмотря на пристальный взгляд, ей удавалось отвечать более чем уверено. – Я могла бы и сама за себя постоять. Сердце в груди всё еще колотилось как сумасшедшее. Она держала брюнетку за руку и внимательно рассматривала раны, лишь бы скрыть свое беспокойство. – Оставь это, – та вырвала свою ладонь. – И что теперь? На тебя же откроют дело из-за драки. Мы могли просто уйти… – Не могли, – перебила её Уэнсдей и серьезно посмотрела в голубые глаза. – Иди домой. И ни при каких обстоятельствах не выходи из квартиры, поняла? – этот тон не терпел возражений. – Но… – Мне нужно еще кое-что сделать и заехать в магазин. Я присоединюсь к тебе, когда освобожусь.       – Давно вы с Уэнсдей знакомы?       – Мы учились вместе в академии Невермор, – детектив прошелся по ней оценивающим и слегка удивленным взглядом, от которого хотелось встряхнуться. Никто никогда не ожидает что в личине хрупкой и цветастой девушки, которая улыбается всем подряд, скрывается это: – Я оборотень.       Сердце Энид пропустило удар. Это была определенно информация, не играющая ей на руку, которую не стоило бы озвучивать, но она оступилась. Мистер Харис же потратил лишь пару секунд, чтобы задуматься над этой мыслью и записать её. Она будет иметь смысл только, если они найдут достаточно большие пятна крови, которые бы указывали на жестокую расправу животного.       – Так она ваша подруга?       – Девушка, – прочистив горло, поправила Синклер, и снова получила оценивающий взгляд с надменной ухмылкой. Ей было не понятно, что он записывает, но девушка продолжала пытаться разобрать движения его руки. Концентрировать внимание хоть на чем-то ей очень помогало не поддаваться тревоге.       – Уэнсдей была с вами всё время?       – Да.       – А звонок, совершенный с её телефона на ваш в 21:45, говорит об обратном, – глаза мужчины блеснули, а уголок губ приподнялся, ему впервые удалось нащупать конец нитки, который мог наконец распутать этот клубок. Девушка вздрогнула, когда телефон завибрировал, и сделала телевизор тише. Её голос осип: – Где ты? – Мне нужны штаны, кофта с длинными рукавами и кроссовки. Без картинок. Без замков. Без всего. Спички или зажигалка. Мочалка и мыло. Осторожно спусти всё это с балкона, чтобы никто не заметил. – Уэнсдей… что ты сделала? – И не вздумай выходить из квартиры.       – А-а-а, это, – Энид едва сдержалась, чтобы нервно не хихикнуть и не стукнуть себя по лбу. – После прогулки я пошла домой, убираться, а Уэнсдей пошла в магазин, чтобы закупиться всякими вкусняшками и бытовыми штуками. Я только переехала в эту квартиру и еще не успела обжиться. Там практически ничего нет. Уэнсдей звонила мне узнать, что купить.       – И как на зло, у вас в квартире не было никакой соли и моющих средств.       – У меня нет даже губки для посуды и стирального порошка.       – Кто может подтвердить ваше пребывание в квартире? – перепады настроения детектива от лукавого торжествования до подавляемого раздражения, сбивали блондинку с толку, но она старалась внушить себе уверенность.       – Соседи. Миссис Парк выходила гулять с собакой, когда я заходила. Да и звукоизоляция так себе, при желании можно услышать соседский работающий телевизор.       – А Уэнсдей кто-нибудь видел?       – Не знаю, встретил ли её кто-то. Было поздно всё-таки.       – И камеры конечно же не работают, – мистер Харис издевался над ней, пытаясь вогнать в ступор или уличить её в недостоверности сведений, что, к своему счастью, она быстро раскусила.       – Мне сказали, они не работают уже несколько месяцев, и никто с этим ничего не делает.       – Во сколько Уэнсдей присоединилась к вам?       – Не знаю. Через полчаса? Может минут двадцать – двадцать пять.       – И что вы смотрели?       – Крик.       Детектив задумался. – Как по мне, очень предсказуемо, что убийц всегда двое.       – Не всегда, – девушка пожала плечами. – В третьей части он был один, а в шестой их было сразу три.       Мужчина усмехнулся. – Точно, совсем забыл. После того, как вы с Уэнсдей воссоединились, вы провели вместе всё время?       – Всё. Вплоть до момента её задержания.       – Смотрели фильмы?       – Смотрели фильмы, спали и занимались тем, чем занимаются все парочки.       – Спасибо за информацию, мы обратимся к вам, если возникнут еще вопросы, - он поставил жирную точку в тетради. Энид не знала, хорошо это или плохо.       – Конечно. Нервы были на пределе. Она расхаживала взад и вперед, совершенно не обращая внимания на то, что на экране происходило кровавое убийство. Девушка всё выглядывала в окно, надеясь, что эта ночь закончится быстро и без происшествий. Она вся напряглась, когда обостренный слух уловил знакомый звук двигателя через несколько улиц от дома.       Уэнсдей ощущала, как время тянется, словно клей, каждая секунда уходила бесследно в никуда. Когда дверь открылась снова, она даже не взглянула на вошедшего.       – Еще вопросы?       – Давайте вернемся к допросу, где вы были после драки? – детектив явно с каждый секундой, проведенной за разговорами, терял в своём настроении, которое, несмотря на усталость, прибавлялось Аддамс.       – Я уже говорила. Я была в магазине у заправки. У вас есть видео. Потом я была у девушки.       – Сколько времени прошло между этими событиями?       – Я была в магазине минут десять, минут пятнадцать заняла дорога.       – И как вам фильмы?       – Не фанатка нереалистичных слэшеров.       – Забавно, я вот никогда не видел "Пятница тринадцатое".       Уэнсдей находила занятным, как разные части его лица жили отдельной друг от друга жизнью: на губах прилипла насмешливая ухмылка, брови были слегка сведены, а вот глаза смотрели на неё диким злым зверем.       – Я тоже.       Их немой бой взглядами прервал другой полицейский, вошедший в комнату без стука и помахавший стопкой листов бумаги.       – Все её слова подтвердились.       Он проиграл.       Аддамс могла буквально видеть, как вся продуманная им схема рассыпается прямо в его глазах, превращая лицо в гримасу разочарования. Сложно было сдержать победную ухмылку.       Когда Уэнсдей наконец покинула допросную, из которой её не выпускали несколько часов к ряду, Энид тут же кинулась ей на шею.       – Слава богу этот бред закончился. Я уже думала мы проторчим здесь до следующего утра. Ну что, домой?       – Домой.

***

      Уэнсдей внимательно осмотрела место преступления, ничего не должно было остаться. Она всё рассчитала, всё учла, несмотря на то, что на всё про всё у неё было всего несколько минут. Видео с камер у бара докажут, что после драки они разошлись, а с заправки – что она была в магазине и купила всякую всячину, от моющих средств, до еды и одноразовой посуды.       Тело не найдут, как и следов того, чем Уэнсдей занималась в лесу. Земля плотно утоптана и замаскирована под обычный лесной участок. Одежда, в которой она разбиралась с трупом и могилой, сожжена. Одежда, которую зафиксировали камеры, заляпана лишь кровью от драки. Шапочка для ванны помогла защитить волосы от грязи. И хорошо, что у Аддамсов всегда с собой медицинские перчатки в кармане и лопата в багажнике. Теперь брюнетке очень не помешал бы душ. Её станут подозревать, но пусть попробуют доказать…       – Может быть это действительно сработает? – Уэнсдей тяжело вздохнула. – Косы растрепались, нужно будет перезаплести.       – Да, это есть в моем плане, – она обернулась на Энид, которая нервно переминалась с ноги на ногу.       – Ты выглядишь такой уверенной и спокойной…       – Я бы сделала это снова, если бы понадобилось. Когда ты собиралась сказать мне, что он не первый раз лезет к тебе? – раздраженно гаркнула Аддамс, на что оборотень потупила глаза в землю.       – У меня всё было под контролем.       – Он пошел за нами. После драки. С ножом. Хотел отомстить. Это ты называешь под контролем? – она говорила медленно и с расстановкой, как будто пыталась отчитать ребенка.       Энид насупилась. – И ты отправила меня домой, а сама пошла разбираться с ним в одиночку?       – Ты сразу это поняла, так что не делай сейчас такое выражение лица. И да, я отправила тебя домой, чтобы ты не отвлекала меня и не мешалась под ногами. Это раз. И чтобы ты не стала соучастницей. Это два, – Уэнсдей раздраженно откинула лопату и развела руками, мол "смотри, что ты натворила". Но Синклер это проигнорировала.       – Что скажешь полиции?       – Что после потасовки я отправилась в хостел. Будут небольшие провисания в хронологии, но их можно сгладить.       Брюнетка знала, что её план был почти идеален, но мелкие детали могли сыграть против, она поддалась эмоциям, что было ей абсолютно не свойственно, отняв у себя возможность досконально распланировать всё заранее.       – Это не надежно. Алиби так себе. Скажи, что ты была со мной, – вид у блондинки был нервным, но голос был вполне уверенным, хоть и тихим.       – Тогда тебя тоже будут допрашивать. Твое алиби тоже будет под сомнением. А этого нам точно не нужно, – Аддамс покачала головой. Она всё еще злилась на неё за то, что Синклер как обычно её не послушалась и увязалась следом втихую, хотя помощь оборотня в "стоянии на стрёме" оказалась очень даже кстати.       – Я вылезла через окно. Домофонная система не зафиксировала ничего. У них не будет доказательств, что я покидала квартиру.       – И где вы, Энид Синклер, были вечером в предположительное время убийства? С подругой труп в лесу закапывали? – со злой насмешкой хмыкнула Уэнсдей, но блондинка приняла это как вызов.       – Нет, смотрела с моей девушкой фильмы ужасов, – улыбнулась Энид, лукаво прищурив глаза.       Брюнетка слегка покраснела, что было особо заметно в первых лучах рассвета, и застыла в немом размышлении.       – Это сработает, вот увидишь. Мы были всё время вместе. Я твое алиби.