Migrate to me (Мигрируй ко мне)

*** Три года спустя ***

       Откатившись назад на компьютерном кресле, Джисон выключает экран и встает, тихонько поскуливая. Его поясница не в восторге от слишком долгого пребывания в сидячем положении, а теперь еще и лодыжки недовольны тем, что он решил встать. Погладив рукой округлившийся живот, он готовится к выходу из клиники и делает невозмутимое лицо. Если Минхо хоть на секунду покажется, что ему больно, этот засранец-диктатор полностью запретит ему работать. Не то чтобы те несколько часов по субботам, которые он проводит за просмотром карт пациентов и упорядочиванием файлов, можно было считать работой.        Схватив ключи со стойки, он шаркающей походкой идет по коридору, на ходу выключая свет. Проходя мимо пустых смотровых кабинетов, он вздыхает, стараясь не слишком жалеть себя. Он просил об этом. После рождения их сынишки-альфы Джэ прошли годы, прежде чем он убедил Минхо завести еще одного ребенка. Он не винит доктора за излишнюю осторожность. В то время как роды Джисона прошли гладко и без осложнений, Минхо потерял женщину-сирену во время родов буквально через год.        Вскоре после рождения их сына Аар посетила группа сирен, и, узнав, что на острове есть опытный врач, успешно принявший роды у двух сирен, слухи о Минхо разлетелись во все стороны. После этого и месяца не проходило без того, чтобы новая сирена или семья сирен не приезжали на Аар для обследования. За год Минхо благополучно принял роды еще у трех сирен, как неожиданно на берег прибило одинокую женщину-омегу, у которой уже были схватки. Несмотря на все усилия доктора, мать умерла, и Минхо тяжело это переживал. Феликс и Чанбин усыновили осиротевшего ребенка, но после этого всякий раз, когда Джисон заводил речь о рождении еще одного малыша, Минхо прекращал разговор на эту тему.        В конце концов, после долгих умоляющих уговоров и рыданий мужчина сдался, и вот теперь он снова здесь... опухший, страдающий от боли и неспособный работать. Возможно, было слишком оптимистично надеяться, что ребенок номер два окажется более милосердным к его организму и во второй раз его симптомы будут не такими тяжелыми.        Несмотря на то что их второй ребенок оказал на него такое же влияние, как и первый, он может признать, что присутствие Минхо очень сильно помогает. С того момента, как Минхо увидел на УЗИ первую тень их ребенка, он не отходил от него ни на шаг, постоянно следя за его состоянием. Им удалось найти еду, которую он может есть, не выблевывая, и каждый вечер заканчивается массажем, после которого он засыпает как на облаке.        Единственным негативным моментом стало изменение в их интимной жизни, чего он всеми силами пытался избежать, но Минхо оказался упрям. Боясь перегружать тело Джисона, старший отказывается заниматься с ним грубым сексом. Это раздражающее последствие его беременности, которое он должен был предвидеть, учитывая, что это случилось и в первый раз. Мягкие, нежные занятия любовью — это прекрасно и все такое, но, черт возьми, ему нужно, чтобы его оттрахали! Он хочет давиться толстым членом своего мужа, пока его называют шлюхой и шлепают по заднице. Он ведь не просит слишком многого!        Пытаясь пробудить в Минхо доминирующую сторону, он даже стал называть его дома «папочкой». На прошлой неделе план почти сработал, пока Джэ не выскочил из их спальни с криком папочка, неся с собой пару мягких наручников, которые он специально приготовил. Проклятье! Он любит их сына больше, чем воздух, но маленький проныра обломал его в ту ночь, и Джисон до сих пор недоволен этим.        Выйдя из клиники, он запирает заднюю дверь и спускается по тропинке, ведущей на пляж. Время близится к полудню, и он точно знает, где будет его семья... Ступив на теплый песок, он сворачивает за угол клиники, и его сердце разрывается от счастья. Недалеко от берега над волнами маячат две головы, ожидающие его.        Направляясь по протоптанной дорожке к их дому, он слышит крик «папа» и улыбается. Мелькание розовых нарукавников с русалочкой среди волн, заставляет его рассмеяться. Минхо из-за своего беспокойства загонит себя в могилу раньше времени. Джэ уже может по своему желанию обращаться и дышать под водой, но старший по-прежнему настаивает на том, чтобы он надевал надувные нарукавники.        — Сони!        Его внимание привлекает этот оклик, и, взглянув на заднюю веранду своего дома, он видит, как Хёнджин вытирает полотенцем мокрые волосы Хэ-Гоыль.        — Джинни! Привет!        Поднимаясь по лестнице на веранду, он держится за живот и молится, чтобы следующие несколько недель прошли побыстрее. Почему-то их второй ребенок еще больше, чем первый, и он с нетерпением ждет, когда сможет избавиться от этих четырех килограммов, давящих на его худенькую фигуру.        — Как вода сегодня?        — Отлично! — заменив полотенце на расческу, Хёнджин начинает распутывать пряди волос своей дочери. — Дети играли около часа, но Гоыль захотела перекусить, поэтому мы зашли в дом. Твой отпрыск, как всегда, отказался вылезать из воды, пока ты не вернешься домой.        — Ну, он пошел в меня. Где Феликс? Он вчера сказал, что приведет Сонхи поплавать.        — В ванной. В глаза Сонхи попал солнцезащитный крем. Ликс говорил, что скоро придет Чанбин с едой. Думаю, Сынмин и Инни тоже скоро подойдут.        — Отлично! Ликс не говорил, сделал ли он...        — Очень сладкий салат из морских водорослей? Сделал, — закатив глаза, Хёнджин искренне улыбается. Его лучший друг безжалостно дразнил его, потому что во время этой беременности Джисону не нравился вкус яиц, зато он очень сильно увлекался морскими водорослями с сахаром. Получается, что у его второго ребенка, как и у Хэ-Гоыль, нет вкуса.        — Папа!        Тяжесть врезается в его ноги, и он пошатывается из стороны в сторону, пока рука не обхватывает его за талию, удерживая в вертикальном положении.        — Джэ-Джэ, будь осторожен, — прохладные капли воды падают на плечо Джисона, когда Минхо поднимается на террасу и целует его в щеку. — Привет, малыш...        — Папа! Папочка сказал, что я должен надевать нарукавники, до тех пор пока не стану большим, н-но Гоыли этого не нужно! — глядя на него снизу вверх, сын надувает губы точно так же, как это делает он сам.        — Это как-то неправильно. Я поговорю с папочкой и посмотрю, что можно сделать.        — О? Ты поговоришь со мной хммм?        Пальцы с щекоткой пробираются к животу, и, поворачиваясь в руках мужа, Джисон погружается в его объятия. Обхватив ладонью его щеку, Минхо прижимается к его губам, и он тает.        — Ты же знаешь, что я все еще могу зашить тебе рот?        — Ха! А я все еще могу проломить тебе череп кофейной чашкой, не искушай меня!       У Джисона так и не выросли крылья, чтобы летать, но это не важно, ведь его птица научилась плавать.        ღМинхо и Джисон все-таки попробовали заняться сексом, когда Джисон был в форме сирены. Минхо понравилось, а Джисону не очень. Поэтому они оставили это занятие для особых случаев.        ღДочь Феликса и Чанбина Сонхи — омега с хвостом цвета лаванды.        ღПервый сын Минхо и Джисона Джэ — альфа с серебристым хвостом. Второй ребенок — сын-омега с хвостом такого же оттенка, как розовая чешуя Джисона (Минхо плакал).        ღСынмин ни с кем не хотел делить Чонина, поэтому они решили не усыновлять ребенка. Будучи учителем, Чонин считал учеников своими детьми.        ღДжисон все-таки испек хрустящее печенье для Минхо, и тот еще раз попросил сирену выйти за него замуж.