
Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
Слегка переделанная концовка игры
Примечания
Убрала ситуацию с Аней и Джимми(для своего же спокойствия), ну и немного прошлась по чувствам главных персонажей
Посвящение
Mouthwashing – такую игру я запомню еще очень надолго, она заставила меня о многом задуматься :)
Конец мучений
13 января 2025, 09:01
«Pony Express» – это дешевый вариант космической грузовой компании дальних перевозок. Настолько дешевый, насколько и ненадежный. Все эти факторы, в которых заключалось: не соблюдение мер безопасности; беспечное добавление пятого члена экипажа на Тулпар, в котором ресурсов хватает лишь на четверых; лишение полноценного сна, ведь время на сон всего пять гребаных часов – все эти подводные камни компании можно перечислять годами. Вот куда ведет чрезмерная погоня за «самым дешевым вариантом». А что в итоге? Да все просто – «Pony Express» обанкротился и конечно же всех уволил. Как ожидаемо. Еще и этот ублюдский талисман в виде антропоморфной лошади. Зачем он?..
Полли. Эта ненавистная лошадка. Она преследует его, хочет забрать все, что пренадлежит мужчине. Хочет забрать единственного лучшего друга... Который пренадлежит только ему. Он не отдаст того на растерзание этого хищного существа. Никогда не отдаст.
Бесконечный мрачный коридор. В глазах плывут стены, которые, искажаясь, продлевают его еще больше. Свет моргает то желтым, то красным, будто кто-то попеременно клацает по выключателю. Вдали виднеется яркая звезда, опаляя радужку. Руки тянутся к заветному мерцанию, но оно слишком недосягаемое. Медленные шаги переходят в бег, стараясь как можно быстрее заполучить эту маленькую награду. Постепенно свет совсем становится красным, а стены кажутся выше. Пол прогибается под каждым ударом черных ботинок, становясь слегка податливым. Рывки становятся все более невыносимыми, тяжесть тянет тело назад. Звездочка укрывается во мраке спереди дальше и дальше, не давая даже шанса прикоснуться к ней пальцами. Но он так и продолжает бежать. Бежать от того, что его никогда не волновало. Все позади, остается лишь добраться до заслуженного бриллианта. Он его заслужил.
Крохотной искры уже давно не видать, но ноги вынуждены нести его вперед. Он не может остановиться. Вся его жизнь – это убегать... Убегать от ответственности. Наконец мозг начал соображать, к его ноге прикована гиря, которая тянет тело в противоположную сторону. Но обернуться нет сил. Слишком поздно смотреть назад.
«Поздно» – отзывается звоном в голове. На стенах собираются плакаты, перекрывая друг друга и, сужая коридор. Бег становится практически невозможным. Ноги уже как по колено проваливаются в полу, а гиря тянет все сильнее. Но останавливаться бессмысленно, поэтому через всю боль тело продолжает двигаться. Разноцветные картинки вдалбливаются в глаза, слишком выбиваются из вида. Голова поворачивается направо, а взгляд проходится по движущимся плакатам. Дыхание мужчины внезапно учащается, становится отвратительно душно, а выражение лица походит на выражение безумца.
«P o l l e S a y s : R i s e a n d S h i n e !»
«P o l l e S a y s : G i d d y u p , G a l a x y !»
«P o l l e S a y s : D o n ' t B e D a f t !»
«P o l l e S a y s : L a n d a h a n d !»
«P o l l e S a y s : R e s p o n s i b i l i t y.»
***
Нужно покончить с этим. Раз и навсегда. Темноволосый мужчина неспеша спускается по лестнице. На руках у него его лучший друг Керли, точнее то, что от него осталось, а в выражении лица проносятся ноты никчемного сомнения. Сильные руки прижимают к себе неподвижное тело, а одинокая соленая капля скатывается прямо на окровавленную рубашку пациента. Осталось совсем немного, и он точно все исправит. Хозотсек. Кругом толстые слои застывшей изоляционной пены, расходящейся в крупные узоры. Давно открытая вентиляция вещает странноватые звуки, которые уже и вовсе не наводят никакого ужаса. Эту комнату раньше сторожил вечно недовольный старик Свонси, но теперь в нее можно без труда пройти, не разливая коктейли по стаканам. Угрюмый парень проходит к единственной уцелевшей криокапсуле. – Хах, последняя осталась, представляешь? – Джимми легонько улыбается и глядит на единственный чистого неба глаз в этой комнате. Кристально чистая вода и мирно плывущие облака на небосводе так и тянут за собой, хочется окунуться с головой в этот пейзаж нереалистичной красоты. Как жаль, что эта манящая к себе иллюзия на самом деле скрывает вечный шторм, который уже ни при каких обстоятельствах не прекратит свое существование. Затонувший корабль и скопление красных пятен на, казалось бы, сверкающем водном потоке. И лишь непросветные черные тучи на верхушке, скрывающие за собой то самое чувство спокойствия. Пальцы нервно сжимают провонявшую и побогравевшую ткань на теле мертвеца, а челюсти сжимаются в кривой улыбке. Джимми осторожно, словно старинный экземпляр, усаживает кровавый манекен в спасательный аппарат. Бинты на очень поношенном теле почти не имели своего основного цвета, то и дело едва сливаясь с красной массой. Керли – жизнерадостный и целеустремленный капитан – больше не улыбался. Раньше его блестающая улыбка цепляла каждого на борту Тулпара, да и что уж скрывать, за бортом с таким же успехом он нравился почти каждому встречному. Но сейчас улыбка наконец сошла с его прекрасного лица. «Все благодаря Джиму!» – сказал бы всеми любимый капитан, когда Джимми же решил самые банальные проблемы. Ни для кого не было секретом, что Керли, в силу их старых дружеских взаимоотношений с Джимом, часто шел на уступки второму и прощал множество его просчетов. Он наверняка выглядел ангелочком в глазах у всех членов экипажа. И только его самый близкий друг мог видеть, как тот страдает и пытается ухватиться за каждый выступ на склоне, лишь бы не разбиться вдребезги от неправильного выбора. – Ты наверное ненавидишь меня, Керли, – мужчина положил свою ладонь на плечо окаменевшего, но еще живого трупа, – Я не сказал им. Поэтому каждый поверил в то, что ты намеренно разбил корабль. Неморгающий, но живой глаз наводил ужас и потрясение, ведь как он еще и работает без век?.. А тело, на котором совсем не было слоя кожи, выглядело слишком мертвым для такой живой души. Лишь от вида этого несчастного существа хотелось упасть на пол и рыдать как пятилетний ребенок. Настолько он выглядел жалко и беспомощно. – Но я все исправлю. Я обещаю тебе. Я больше никогда не позволю, чтобы кто-то причинил тебе боль. – Джимми, Джимми, ты и представить себе не можешь, кто же на самом деле доставил твоему другу столько боли, сколько ему никогда в жизни не снилось. Или ты наконец решил избавить его от мучений? – Правда, на этот раз я точно не лгу тебе, ты будешь счастлив. И больше тебя не побеспокоит ни один из этих остолопов. Я последний раз беру на себя ответственность и остаюсь присматривать за ними. Все ради тебя, дорогой Керли. – но как бы Джимми не был красноречив, вторая душа больше никогда не сможет ему доверять. Эта пропасть между ними становилась лишь шире с каждым отдаляющим поступком лжеца. Голубые глаза видели все. Каждое отдаление. Каждую ненависть. Каждую зависть. Каждую ложь. И каждую смерть. Как же Керли хотелось просто закрыться руками и дальше смотреть на звезды в небе. Не вышло. Теперь ему остается лишь наблюдать, чувствовать стыд, горесть и безысходность за то, что он не предотвратил необратимое. Вина и сожаление – единственные, с кем ему придется разделить небольшое пространство в криокапсуле. – Я одержим тобой. – Джимми, последний раз наклонившись к своему товарищу, едва ли заметно приобнимает его тельце, аккуратно берет капитана корабля за щеки, искренне смотрит в его единственное око и, на прощание, касается губами перебинтованного лба. Дверка капсулы резко закрывается, а изнеможденное тело так и сидит неподвижно. Зрачки еще какое-то время пересекаются, словно взаимодействуя друг с другом, пока карие радужки не пропадают из зоны видимости. Это конец. Все кончено. Больше он не увидит Аню, напичкавшуюся таблетками, потому что сам же наплевательски относился к ее проблемам. Больше он не будет смотреть на Дайске, вылезшего из вентиляционного отверстия, со множеством смертельных ранений. И больше он не увидит Свонси, не услышит... Выстрел. Бордовые ленточки свинцовой пулей летели в разные стороны, украшая пол и стены красными узорами и пятнышками. Оглушающий звук прошелся дрожью по всему староватому помещению. Капельки мирно стекали, дождавшись своего освобождения, пока криокапсула понижала температуру и изнутри покрывалась тонкой коркой льда. Мертвец, который изо всех сил пытался выдавливать из себя нечленораздельные звуки, затих. Комната лишь утеряла свой свет, и пустота, образовавшаяся на века, погрузила Керли Гранта в вечный покой.