История не о девушке в блестящих доспехах, а о книге и пере.

      Время шло чередой. Само собой менялся и меняется мир. Человечество открыло для себя много чего нового, и было найдено что-то старое. Под ранее утро из неизвестного села были громкие новости, которые засвечивались в телевизионных новостях: найдено ещё одно очередное небольшое окаменелое здание в лесах. Двое археологов обнаружили его в нескольких километров от карнавальных и прилавочных построек, которые всё ещё продолжались. В них всё ещё жила жизнь праздников. Теперь же всё поменялось, а вот центральное место не трогали, так как это было религиозное место и память. Честь восемнадцатого века и показание воспоминаний прибывшим людям, которым интересна история: продолжение выступлений, концертов и товаров. Разумеется, товары уже были найдены из родных мест и объявляли для людей, что является прошлым. Показывали старые обычаи, продавались и коллекционировались для выставок древних раскопок и найденных вещей. Много чего попало в праздничные шарниры. Более зрелый археолог: хотел продать найденную поэму, но не думал, что кто-то купит за хорошую цену. Тем временем молодой археолог думал иначе: — Не нужно недооценивать старые письма. Вы просто не понимаете замысел этой работы. Работа - вызывает чувство и ассоциацию чего-либо у людей, которые действительно поймут суть. На первый взгляд о этой работе можно подумать, что работа написана каким-то чудаковатым поэтом и нанесена мужской рукой. Ведь в поэме рассказывалось о чувствах к девушке. Кажется...это письмо, было написано женщиной. — Произнёс молодой археолог. — Что? Разве в те времена не было строгого режима в отношениях. Не может быть такого, что девушка имела романтические чувства к девушке. Возможно, ты ошибаешься. Нельзя лишь по одной писанине понять гендер писателя. Не неси чушь и не морочь мне голову. — Произнёс старший археолог, пока просматривал письма и бумаги, которые были не в лучшем состоянии: рваные, пыльные, потрёпанные, а в данных частях даже кусочки бумаги: возможно, многие были попусту сжены под огнем. Старший археолог ахнул, прислонив руку ко лбу, а после почесал переносицу от прочтения нескольких писем автора. Оказалось, его младший сотрудник отказался прав. Глаза страшного археолога бегали по тексту: написанным элегантным, старым и необычным почерком. Его пальцы бегали по тексту, касаясь пожелтевший бумаги. Мысли метались с одной строки на другую. Многие строки или же слова он попусту и логически не мог понять и само собой воспринять мысль. Старший археолог выделил столбец поэмы на своём блокноте запечатлев его в собственном, понятном почерке. — Взгляни на эту поэму и скажи, что ты из неё понял. Расскажи и объясни свою точку зрения. — Произнёс старший археолог, пока всучивал свой потрёпанный блокнот младшему археологу. Молодой археолог, аккуратно перехватил настоящую страницу с записью, бегая глазами со строчки на строку: тонкая бумага с письмом; на ней были нанесены, тёмные чернила, видимо написанные пером, но так очаровательно-красивым почерком. Молодой археолог, предпочел самому всё прочесть в данном и оригинальном почерке. Записи поэмы гласили: Она звучала, как тонкая струна; Та скрипка, что пробила звонкий гул, сквозь неширокий путь долины. Сквозь громкие уста, где люди мрачные бродили, что дело, громко завывя. Мелодия дана не чтобы мрачно жизни было. Да, чтобы свет пробил в дальнейший путь. Сквозь чёрствый путь, который был пробитый мною, тот светлый миг, который стал моим, что я могу... Что я могу назвать немою твою прекрасную струну. Да, я люблю твои необоснованно кривые руки. Да, я люблю твои краснющие глаза, что были скрытые тобою, а что под ними? Под ними лучик солнца, что настропотал пятнистые веснушки, что дал пробыть... Что дал мне шанс побыть счастливым, но жизнь строга. Строга она по божьей воли, а так хотелось просто быть с тобою... Я всё понял, твои шикарные глаза, твои янтарные искрицы. Мне так хотелось, пустить туда свои пушистые ресницы, но мог ли я? Не мог...На то была причина! Не дал мне высший силу, что определяет трудный путь. Я не Он, а я Она! Ты не достойна потерять свои слезинки. Мужчина должен быть мужчиной. Великий не даровал мне силы. Прости, прости! Любовь моя. Молодой археолог взглянул на своего старшего товарища со вздохом. Получив такие смешанные эмоции от прочтения поэмы, молодой археолог просто ни мог оставить это без внимания. Парень вскочил и упаковал записи, которые считал завещанием самой Буддой. — По крайней мере, мы нашли что-то ценное. Думаю, хоть многие не поймут суть, всё ещё есть шанс продажи или же отдать какому-нибудь коллекционеру! — Произнёс молодой археолог. — Ага, или же отдать какому-нибудь коллекционеру за четверть цены. — Скептически произнёс старший археолог, корча недовольную рожу. Младший вздохнул, сжимая папку, в которую положил записи, и, задрав нос, указал на старшего археолога: — Спорим, ты будешь кусать локти, когда я разглашу об этой записи на карнавальной выставки. Ты ещё увидишь! — С этими запущенными словами в сторону старшего мальчишка двинулся прочь, продолжая, сжимая папку. *** 1754 год, 15 июля. "Слышали ли вы рассказ, неизвестной женщины о доблестном рыцаре с кукольным лицом?" — Жили-были, как-то раз принц и принцесса, не было у них ничего. Почему это ничего? Они были у друг друга, но однажды, пришла злая женщина с черными и неухоженными волосами, эта женщина сразу же схватила и утащила принца к себе в поместье. Оставив его себе, как собственного суженного. Принц был проклят, а проклял он себя сам, чтобы устроить спектакль похищения. Дело сделала скрытая женщина, пристроив безжизненное тело принца при себе, да оставила принцессу без известий. Долго горевала принцесса, но встретила на своём долгом скитании, красивого рыцаря, он отличался от других внешне и показался для неё странным. Не может же принц иметь, такое нежное и ухоженное лиц. Голос его был мягок, так и пленил, принцесса не сдержалась и расплакалась на плече доблестного рыцаря. Тот лишь с жалостью приподнял её со словами, подать ей руку помощи. Что же случилось после? Принц оказался, вовсе не принцам, а рыцарь вовсе не рыцарем. Притворный принц, был ни кем иным, как дьяволом замаскированным под человека. Об этом она узнала из уст своего спасителя-рыцаря, но рыцарь признался ей, что является девушкой. Принцесса лишь охнула и сбежала из рук рыцаря, оставив одиночество закаменеть в своих мыслях, навеки вечные...рыцарь, так и не обрёл счастья. Продолжая скитаться по миру, пока не найдёт свою музу, которая бы приняла его таким, какой она являлась. — Вот и сказочке конец, а кто слушал молодец. — С усмешкой произнёс темноволосый парень с пучком на голове, параллельно слушая гундения своей светловолосой-подруги. — Как же душно, как же жарко и как прикажете мне сочинять поэмы? Огх, бред...Жаркий день, пекло и ад...для меня. Вот бы сейчас зимушку! — По детски и жалобно прогундела девушка с пепельными волосами, пока держала платок на лице. Девушка покачивалась в кресле, пока её сосед не шумно читал собственноручно напечатанную книгу. Успевая под нос напевать мелодию из пластинки, которую слышал за углом таверны. — Сугуру, ты не представляешь, как мне сейчас тяжело. Не могу ничего стоящего придумать! Агх, может действительно...пойти прогуляться. — Пробубнила светловолосая-девушка, пока поправляла свой чёрный и специально сшитый под неё писательский костюм. Волосы девушки были удивительно короткими. В то время почитались длинные и роскошные волосы. Тёмный костюм, который закрывал всё женские темы. Сатору даже на вид можно было спутать с мужчиной, но, по крайней мере, лицо было ухоженным и элегантным. — Сатору, ты прекрасно должна понимать, что в этом тебе поможет - только ты сама. — Произнёс парень с темными волосами, пока фокусировался над своей следующей книгой. Сугуру махнул рукой в знак того, чтобы из его собственного кабинета вышел занудливый гость, который дружит над духом и душой. Разумеется, чтобы больше его не тревожили за прочтением книги. Девушка покинула кабинет, спускаясь вниз, в прилавку с книгами. Заметив, что клиенты зачастую перестали к ним захаживать. Возможно, это была причина в Сатору, которая перестала приносить новый набор интересных поэм и рассказов. — Что же мне делать? У каждого человека-искусства должен быть психический кризис. Я человек, а ни какой-нибудь мутант и имею право на отдых! — Проворчала Сатору перед тем, как смиренно вдохнуть. Сатору захватила с собой кожаную сумку и отправилась на чужой карнавал, яркого шума не было слышно, да и многие люди пришли без костюмов. Пф, просто придти, потратить монеты на какие-то побрякушки. — Подумала про себя Сатору: "Вот уж лучше бы, если бы захаживали почаще в мою лавку". Пока Сатору витал в облаках, на центральной дороге карнавала собралась толпа людей. Девушка с пепельными волосами неосознанно двинулась к толпе. У неё был лучший ракурс, так как возвышалась над всеми прохожими. Глаза Сатору сверкнули и расширились от яркого и пронзающего звука от мозга до костей. Музыкальный инструмент будто бы построил неприкосновенный барьер вокруг прекрасной исполнительницы с чудесно розовыми волосами. Глаза Сатору были устремлены: на пальцы, прикрытые глаза девушки. Скрипку, которую она так элегантно парировала в руках. Белоснежную рубашку, которая лишь одним видом могла кричать о неприкосновенности. Сатору ни успела опомниться, как концерт закончился.Толпа одушевила застывшее состояние девушки с пепельными волосами. Разумеется, она продолжила период хлопков, примкнув к идиллии, восхваляя прекрасно сыгранное выступления на сложном инструменте в соло. Так ещё в таком совершенном виде. Рука двинулась к коженной сумке, чтобы доставь перо. Это точно была рука поэта или же стимул, который появился из ниоткуда? Задавалась вопросом, девушка с пепельными волосами, она опустила взгляд на свой потрёпанный блокнот. Строка за строкой, мысль за мыслью: глаза поэта, бегали по очертаниям девушки, по изящно вырезанной скрипке. Девушка снова взглянула на свой блокнот. — Девица, павшая, как спица. Не ты ли та жар птица? Что скрипкой завывя, услышит только тот, кто мог иметь слушок. Девица, позволишь же мне узнать твоё прекраснейшее звице...— С улыбкой произнесла девушка с пепельными волосами, пока, подходя к розоволосой даме, поцокивала невысоким каблуком. Сатору возвышалась над девушкой, озаряя её своей улыбкой. Девушка с пепельными волосами элегантно и аккуратно взяла руку розоволосой дамы, прислонившись губами к костяшкам пальцев. — Здравствуйте, дорогой поэт. Позволили явица такой большой девице? Не вы ли музыкальная картишка, которая звучала громче, чем моя струна? — С лёгким и звонким смехом произнесла розовласая дама. Сердце поэта вдвойне ёкнуло. Сатору вздохнула и слегка усмехнулась, пока отпускала руку молодой дамы. Девушка с пепельными волосами выровнялась и представила себя в полный рост, перед тем, как слегка поклониться. — Простите за мои беспечные манеры, не могу ли я...заточить свою вину? Представлюсь именем я верным, как знает меня каждый, зовут Герой отважный...А если честно, признаться моё имя доступно только вам - Сатору, не прекраснейшее имя? Разумеется, ваше будет ярче хоть куда. — Произнесла Девушка с пепельными волосами, пока драматично прикладывала руку к груди. — Сатору? Мечтательное имя в такой напыщенной судьбе, а звать меня Принцесса древа, слыхали о таком? Оно, высочайшие, такое, что даже персик разобьёт! На самом деле всё попроще, зовут меня Юджок. Хехе, Юджи. — Подыгрывала молодая дама высокому поэту тем временем: хихикая про себя. Сатору хмыкнула, драматично откинув голову перед тем, как закрыть один глаз, а другим поглядывать на даму: — Вы заставили полыхать мою душу, я даже на... нашёл в себе затишье музы, спасибо вам принцесса Момоко. — Игриво подмигнув, поэт дал прозвище для дамы. Юджи усмехнулась и аккуратно взяла за руку поэта, Сатору замерла, позволяя скользнуть руке дамы. “Она... действительно не поняла, что я девушка?". ...