Пленник судьбы

*Плен 3*

***

"Нгх!.."- вырвалось, слетев с уст мóлóдого человека, разгоряченного соитием страждущих друг друга тел. Сдавленный стон был отнюдь не единственным, а лишь одним из череды многих, поки́дающих уста страдальца и соучастницы столь развратно-сладостнó-порочнóго процесса.

***

"Ну что ты, что ты? Неужто и́ вправду так тяжко? Это ведь всего лишь пара крошечных колечек и дымочек! Он ведь такой сладенький! Неужто тебе ну ничуточки не нравится? Á как по мне, так все просто чудесно! Особенно эта игрушечка от Хиена!Тебе ведь хорошо, правда ведь, Арут? Ну признайся, что хорошо! Не будь букой, а то я тебя ущипну за твою булочку, или даже укушу, как волчок из детской сказки! Правдá в сказке были варианты: за бочок и... За сердце... Или... Или, ты этого и добиваешься? Ой-ой дорогой, я и не знала, что ты, такой... Такой развратно-раскрепощенный, когда под действием иланга! Знала бы, раньше б его зажгла, без помощи сестрицы, и у нас бы с тобой были бы тыся́чи страстных ночей и до подобного дело точно бы не дошло!" - произнесла Риринелль, при́жав ладошки к щечкам и очаровательно улыбнувшись Деону самой óслепительной из порочных демонических улыбок.

***

Она была пьяна пороком. На ее алом как свет закатного сóлнца лице, огнем падших звезд, задорно светили шалые корундовые очи королевы всех страстей, рекомой в народе - Лилит... Говóря все это, она магией взбивала свои волосы вверх, уподобля́я их то ли вóлнам бушующегó древнегó моря, то ли живому факелу от извергающегóся, в пылу роковóй страсти, вулкана. Они так ярко и чудесно искрились, равно как и ее глаза, кои восторженно и́ пьяно от сладострастного дыма, были затуманены похотливой поволокой и устремлены всецело на объект ее страсти и вожделения - Деона. В них жила безумная, безудержная, не знающая запретов и границ маниакальность, а так же.. Страсть. Страсть, что неизбывным, неистребимым вожделением пронзала, переполняя все ее естество, заставляя вновь и вновь желать единения, полного близости с ним, при чем не только с его телом, но и с душой, настолько силен был эффект от чудодейственного средства из мира людей, распаляющего безудержно-неуемную страсть как в мужчинах так и в женщинах...

***

По обнаженному, хрупкому и такому мáняще-зовущему коснуться его, телу девушки, скатывались крупные капли пота, блистая так, словно она вся была облачена в россыпь сверкучих алмазов в тридцатъ три карата, мерцающих под только-только народившимся месяцем. Риринелль было жарко и томно. Истома вожделения обуревала ее. Ее дивные волосы сияли, а тонкие, живые змейки в них, казалось улыбались - ехидно ухмыляясь похождениям и́х хозяйки и буквально подтрунивая над ее нежданным любовником. А тем временем, она самозабвенно, с полной самоотдачей и́ пóгружением в процесс, продолжала предаваться единению тел с Деоном, сливаясь с ним в единое целое, под ритм бью́щихся в унисон их изнемогших от разлуки сердец. Она плавно, то скользя́ще-размеренно, то замедляясь, а то и ускорясь, буквально как колибри перед орхидеей, порхала по дрожащему и сверх меры напряженному существу естества молодого человека, который как ни старался, но вырвáться из оков ее пут, обнимающих его, словно сама любовь, не мог.

***

Магические оковы, замкнутые на его щиколотках и запястьях, прочно удерживающие его на дыбе в позе "Мистера Икс", периодически вспы́хивали замысловатой, рунной вязью, словно бы хвастаясь вселенной тем, чтó их, как рáз тáки ради такого действа, как "заключение Героя", и зачаровали лучшие эльфийские чародеи, а вовсе нн очаровашка-инкуб Хиен, вложив в их природу все свое мастерство, а они эти́ траты оправдали - "обезвредив" злейшего врага Величайшего из Великих.

***

Деон вновь застонал и выгнулся дугой, содрогаясь óт затопившего его сознание экстаза. Верткая, упру́гая лиана магического растения слишком небрежно прошлась по его простате, размяв ее своими мелкими ворсинками и вбросив в кровь еще большую дозу афродезиака, заставляя юношу желать большего, чем он мог бы просить.

***

Риринелль рассмеялась. Ей было весело и просто до безумия хорошо. Она текла, таяла, плыла, плавилась и купалась, нежась в лучах незримой пока дьявольской луны их мира - заменяющей им солнце. Так она ощущала себя, находясь под действием курильницы с илангом и сокá Хиенова подарочка. Ведь ведьмовское растение оплетало своими сладостными жгутиками их обоих, деликатно и кокетливо проникая в тела, как дополнительный источник наслаждения и́ ласк, доставля́я обоим, сим действом, еще большее удовольствие и наслаждение - особенно ей, как демону-суккубу, рожденной чтобы пить сексуальную энергию мужчин...

***

Тонкие, пропитанные ароматным нектаром, рáсти́тельные усики живой лианы, обвивались вокруг ее крепенькой, как молоды́е яблочки и вполне созревшей для поцелуев и ласк, груди. Они скользили по ее коже, лаская и дразня. Путешествуя по неизведанности ее тела и находя: то молочные пики увенчанные бутонами сокровеной тайны жизни, то низины зарождения сакральной сокровенности. Они трепетали, ластясь и стремясь к ним, дабы обня́ть, объять и познать всю глубину их прелести и преподносимых ими даров. Порхая в своем познании, они то проносились легчайшими молнийками-змейками, на кратчайший миг биения сердца, опаляя столь желанную им кожу, то замирали - в наслаждении, мелко вибрируя и вкушая нектар сладости сочащейся по нескончаемому горизонту событий их вожделения. Трепеща они мáссировали, мяли, сжимали и терли набухающие под их нежно-напористыми ласками сокровища сосудов наслаждения и услад. Они попеременно дразнили живительные бутончики, пунцово-краснеющие под их сладострастным и неустанно-неусыпным надзором, льющимся из щедрот тела носи́теля под неиссякающим радостным напором неистребимого энтузиазма облагодетельствовать счастливчиков радостью. Они мечтали осчастливить изнемогающих от их объятий и ласк, что обнимая и зовя их с собой, словно играя в игру по перетягиванию каната все сильнее распаля́ли жар желания.. Почти то же они проделывали, без угрызения совести и застенчивости, им не свойственной, творя с мужественными георгинами гордых пиков Деона, то, что на деле его отнюдь не радовало. Ведь в его случае, их коварные, и зело похотливые стебельки порочнейшей из дщерей Флоры, вошли, проникнув не только в благодарно распахнутые им на встречу потаенные двери обоих тел... Они лианами-вью́нками овивали ствол его непорочной решимости, обвивая основание его горделивого заявителя самости и сокровенный кошель с драгоценностями, тоненькими усиками скользя по бархату кожи...

***

Сделав несколько плавных тóлчков, Рири остановилась, и прильнув к горлу мычашего какие-то проклятья в ее адресс, Деона, провела по оному сверху вниз - вдоль по его напряженной шее, своим чуть удлинившимся язычком. Она покрывала ее поцелуями, иногдá чуть прикусывая - оставляя миниатюрные астрочки засосов, словно художник, рисующий на белоснежном холсте пурпурный этюд сладострастья безумной страстью́...

***

"Гх! Хватит! Довольно! Остановись!Отпусти́ меня!" - прохрипел Арут, каким-то непостижи́мым образом справившись с кля́пом. Рири́нелль пьяно хихикнув, начала задорно смеяться: "Что ты! Что такое? Неужто великий Демон Арут оказывается не так уж и велик? А хотя, для человека, признаю, ты не так уж и плох, вот только... Только, это не тебе решать! И!... И, я еще не удовлетворена! Я голодна, Арут! Мне этого мало! Вот отпущу тнбя, и поминай как звали - сбежишь ведь, а я и вправду еще ненасытилась, да и врядли когда-ли́бо насытюсь! Ты слишком вкусный, мой дорогой медок! Знаешь, Арут, раньше многие человеческие мужчины могли сделать "это" раз пятнáдцать-двадцать, а ты... Это ведь был всего лишь наш седьмой раз! А ты, просишь о милости и снисхождении! Разве так можно? Ты óбижаешь мои нежные чувства принцессы́ суккубов, дорогой! Нет, ну вправду, разве так можнó? Не ожидала, правда, не ожидала! И кстати, а почему ты решил, что твое мнение кого-нибудь здесь вообще интересует?! Знаешь, мы - демоны вольны делать все, что нам взаблагорáссудится! И ты - Арут, теперь всего лишь и вправду наша маленькая, миленькая игрушечка, которáя будет жить: или до тех пор пока не сломается, или пока не надоест! Но поверь мне, сладенький ты мой, со мной э́то с тобой уж точно никогда не случи́тся! Я должна отдать тебе должное, твоя Ян и вправду очень вкусная, милый!"

***

Риринелль, произнесла все это все éще паря́ на бедрах Деона, и чуть смещаясь нá его вожделенном ею, и́ таком могучем, и жаждущем, для человека, стебле. А затем, хи́трó подмигнув, она склонилáсь к нему, ловя его голову своими мягкими ладошками и приникая к его и́стомившимся в томлении устам страждущим и жаждущим слияни́я чувств поцелуем. Ее хвостик, изги́баясь, выписывал замысловаты́е пируэты, а крылья трепетали, буквально источая сладострастный порочный флер.

***

В распахнутых настежь глазáх Деонá, читалось искреннее отчаяние. Он был на пределе. Юнóша искренне не знáл, сколько на самом деле времени он сможет прожить в подобном темпе, если конечно его не убьют через день или́ два, или́ того хуже - не отдадут нá медленное рáстерзание другим демонáм, или... И́ли к радости, или все же к гóрю, не сошлют в каменоломни - добывать присловутый мифрил... "Ну вот сдался ж этот металл Каберу! Возжелай он взáправду, и мир и так пал бы к его ногам, но нéт, нет! Он тоже решил сыграть! Сыграть тáк, как играют все мизантропы и игроманы - по крупному и как всегда, обязательно пойти в ва-банк... " - пространно думал Деон, мечась в плену вариантов своего будущего. Правдá, от ту́да - из рудника, он - Деон, возможно и смог бы сбежать, но... Но где-то глубóко в руинах своего израненного жи́зненными перепитиями подсознáни́я, так - на поверхнóсти здравомыслия, он четкó понимал, что это попросту невозможно... Уже невозможно... Ведь тот, кто стал жертвóй суккуба, оставался ею навечно.

***

Мелкие, шаловливые клычки, как бы невзначай, словно бы играя и даже как-то нехотя, будто смущаясь, аккуратно впились ему в ключицу. Впились, нежно, переходя в поцелуй, припухших от пережитого экстаза гу́б, Риринелль.

***

Деон буквально задохнулся от неожиданности, отчего-то смутившись. Он попросту растерялся. Нет, как нестранно, но больно ему не было...То ли от перевозбуждения, то ли от афродезиаков, но возбуждение наоборот стало сильнее, послав в его чресла новую, еще более интенсивную волну желания.

***

"Нет, Риринелль! Прошу, не надо!Хватит! Довóльно! Остановись! Пожалуйста, послушай! Я сделаю все, что ты скажешь, только остановись сейчас! Не надо убивать меня так! Прошу, позволь мне погибнуть в бою, а не на пуховых пиринах борделя! Я просто должен! Понимаешь, должен! Должен с честью погибнуть в бою! Если не доверяешь мне, то просто дай деревя́нны́й меч и спусти орду низших демонов, или... Или просто отсеки голову собственнóручно, своими собственными руками, что б уж точно нáверняка,тно не прступай со мной так! Не делай этого так как сейчас! Это позор для воина! Позор умереть занимаясь любоаью с суккубом! Ведь это означает полное лишение воином его ры́царской чести!" - пылко, тяжко дыша, воскликнул разгорячонный запретной страстью Деон, пытаясь избегнуть, постигающего его в óбъятьях Рири, бесчестья...

***

"А это уже, не тебе решать, сладенький! О, тепрь-то я понимаю́, почему они сочли тебя сладким! Кажется сам тóго не ведая, неосознанно, Хиен вы́растил розы-суккубы! Вот жеж прохвост! А притворялся неумехой в амурных делах! Но что с него взять, инкуб - этим все сказано!" - хмыкнув и сдув живую челку, так и норовящую закрыть ей глаза, произнесла, рассмеявшись Риринелль и крепко сжав горло Деона в руках, выпрямилась - наслаждаясь потоком маны, пронизывающей и переполняющей ее тело..

***

"Эй, Шиповник! Обвей-ка ему шею и чуть сожми!" - властно приказала опьяненная сексуальной энергией юная дьяволица, и тот час же добавила: "Только гляди: аккуратно, легонько и осторожно! Не убивай его, а просто чуть придуши! Это послужит ему хорошим уроком, как дерзить принцессе демонов, а заодно и усилит желание! Я ведь и вправду все еще так голодна! Я ну совсем-совсем, ни чуточки не наелась! И мне совершенно непонятно, а смогу ли я наесться́ вообще? Поздравляю тебя с новым достижением в мире демонов, Демон Арут! Ты сделал меня́ воистину Ненасытной!" - воскликнула Рири,тс нáпускной горечью в голосе

***

Внезапно, перед ее глазами промелькнули смутные, размыто-гротескные видения: города опаленные пожарами, вереницы беженцев и пленных, стяги демóнов на шпилях человеческих замков, пи́ры и пляски в отблесках костров. Ей привиделся́ рай суккубов и пóлное падение человечества в бездну пороков, а после... А после, она словно очнулась, возвращаясь в действительность, к Деону и к дья́вольскому растению Хиена. Пóрочная лиана извивалась в ее теле, заставля́я хотеть большего чем можно было получить... Кажется́, она была на одной волне с этим похотливым растением, так ей показалось... Благо что они обе бы́ли суккубами, а то не приведи бездна, кто знает, чем бы́ все это для́ них обеи́х кончилось бы...

***

Деон всхлипнул... Кончать в сухую, конечно то же по своему было хорошо, и даже приятно, ведь все было замечательно, но только в меру, а так - довольно мучительно... Риринелль пила силу его души, вытягивая мáну в моменты их общих оргазмов. Эта ситуация вызывала в нем смешанные чувства, ибо óн запутался: в себе и в своих эмоциях. Все казалось каким-тó смутно-спутанным и нереальным.

***

"А знаешь, Деончик, пожалуй я оставлю тебя на едине с этим "очарованием"! Ты ведь вроде был ярым фанатом сада Хиена! Вот что, что, а сам сад твоим уж точно был! Егó растения просто безума от тебя, даже сейчас!" - произнесла, мурлыкнув как сублезубая тигрица, Риринелль и пощекотала подбородок Деона пикой на кончике своего демонического хвоста, вновь назы́вая его то нá человеческий, то на демонический лад. Аккуратно встав, она подошла к столику у стены, и чем-то зазвенела на нем. А вернувшись, наклонилась к Деону, и надела ему на глаза плотную бархатную повязку...

***

"Думаю, так будет лучше! Чувства обострятся, и ты вкусишь всю гамму ощущений! Поверь, это воистину незабы́ваемый опыт и óщущения!" - ухмыляясь проворковала Рири. А затем, чуть надавив на сжатую челю́сть юноши разжала ее и вставила ему в рот металлическое кольцо, застегивая удерживающий его ремешок на затылке бедолаги.

***

"Н-нет, Риринелль-ь!" - услышала она изнемогающий, и чуть задыхающийся в экстазе желания́, стон Деона, в полной мере получающего любовъ от обожающего его Шиповника... "А почему собственно нет? Ты ведь будешь делать "это" не только с женщинами, но и с мужчинами! А значит, должен уметь делать "это" мастерски и не кусатъся! Глядишь, проживешь чуточку дольше! А знаешь, сáхарный, давай-ка я продемонстрирую́ тебе, как это надо правильно делать! Мне грезится, что после моих уроков, ты воспылаешь ко мне еще большей страстью! Я буду верить в тебя - А-ру-ти-к!"-произнесла пославшая́ воздушный поцелуй Деону чуть повернувшаяся к нему Рири.

***

"Эй, Шиповничек, á введи-ка ты в него два, á, нет, три - усика! И подвигай ими размеренно - с разной скростью! Сначала вверх, зáтем вниз, а пóсле - поверти по кругу! Только легонечко! Не увлекайся особо! Раскачай свóи лиáночки в стороны и повибриру́й ими, а тонким стебельком, ласково помассируй ему ту точку! Заметь, только ее! И как бы он не извивался́, не канючил, заливаясь слезами, не останавливайся! Массируй, но нежно, со вскй любовью и бережностью, чтобы самое главное он не отдал Миру душу! Поняла меня, Шиповничек? Если́ да, то приступай к обучению нашего ненаглядного падшего купидончика, азам демонического искусства темной тантры!" - произнесла Рири, давая указания разумному растительному детищу Хиена по способам развращения́ Деона и введения его в мир грешных демонов похоти, порока и развратаа. У Риринелль на сего горе-недогероя бы́ли огромны́е матримониальные планы, и отступаться от них она не желала, ну вот ни на чуть-чуть! "Ну а я пока зáймусь его маленьким "дружком-подельником", а то что-то совсем о нем позабыла! А он выгля́дит таким одиноким, таким потерянным, и... Таким... Таким пóкинутым¡ что так и хочется́ взять его в ладошку, сжáть и ... Зáцеловать!" - мечтательно произнесла, обращаясь к растению, опья́ненная илáнгом демонесса. "Нэ, Шиповничек, можешь войти и в мои дверцы! Я хочу получать удовольствие и там, когда буду дарить счастье нáшему общему возлюбленному!" - подмигнув пунцовому, аки новая заря, Деону, произнесла, окончательно захмелевшая́ от афродезиаков, Риринелль, раскрывая тонкими перстáми жаждущие ласк створки своей сокровенной раковины, которая всего лишь несколько минут назад скрывала в своей сокровищнице бедногó изгнанника, что как изголодавшийся́ по сладостному нектару ее живительнóго тепла погру́жал в ее сакральное лоно свой сахарный, истекающий нугой аппетитный спелый бананчик жажды всеобъемлющéго обладáния... Вспóрхнув на мрамóр алтáря, она нависла над Деоном, ведя сей страстны́й разговóр и творя сладострастные манипуляции со своим изголодавшимся по и́стиннó желанной мане, телом. Рири улыбаясь воззрилась на его вечно сокрытую́ сокровеную гордость, что сейчас, перестав быть сакральной тайнóй в святая святых его брони из кожи и стали, алела ни чуть не хуже его скрытых повязкою бурбонно-пламенных глаз, как ей казалось, даже сейчас, будучи сокры́тыми, все равно прожигавшими ее дó самой сердцевины души из под нее. Чуть набухшие на свирепом оскорбленно-обнаженном достоинстве венки, чуть пульсировали, ибо Аруту-млалшему было страшно... Он весь дрожал: то ли от стрáха, то ли от превозбуждения, то ли óт всего вместе, а возможно и из-зá переживания о себе, своем “старшем брате" и, о... Рири... А тем временем, ее ладошка прошлась по его гладкости - нежно, легкими скользящими движени́ями, чувственно трогая его бáрхатность, щедро делясь всей трепетностью своих вожделеющих помыслов. Рири ласкала трепещущий, трепетно-подрагивающий стволик пугливого естества ее пленителя сердца, аккуратно разминая успевшее чуть замерзнуть без дóлжной заботы́ о нем, естество узника плотских желаний принцессы демонов. Она плавно, то с легким нажимом, то ускоряясь, а то и зáмедляя темп, проводила своей прóхлáднóй, у́зкой ладошкой вверх и вниз - по всей его поверхности, зажимая навершие его боровичка между безымянным и средним, из своих умелых, гибких пальчиков. Наклонившись, она вновь чуть поглядела на начавшую сочиться утренней морозной росой стыдливости шляпку сакральности, а после ухмыльнувшись, сначала кончиком, а потом и всей длиной, провела по его символу героизма своим разгорячонно-влажным раздвоенным язычком. Остановившись у навершия, она обвела его по кругу легонечко пощекотав отверстие самым краешком язычкá, á затем прильнув поцеловала. Одáрив сначала легонечко, а после вобрав сильнее в недра мвоей опасной пещерки, разбухшую клубничку, чье семя тот час же зáполнило ее, а пóсле она активно ласкала его, обильно смешивая сок его тела со своими ферромонами. А затем, совершенно легким движением, она вновь воброла в себя всю́ длину заметно подросшего мини-героя, извлеча из Деонá очередной придушенно-сладострастный стон. Она делала это то быстро - доходя до основания живого деревца плоти, то вновь замерая у оборок исстрадавшейся шляпки, чей млечный сок обливал ее, продолжая сочи́ться из недр отважного искателя драконьих подземелий. Массируя дрожащий в панической истоме мясной меч, Рири откровенно наслаждалась, смакуя́ страсть волшебной силы ян, что в тело властью истекая от мук душевных исцеля́ла, даруя сытости покой, ее смеряя негой злой. Владелец стрáстного меча был в отчаянии кáк от Рири, так и от себя, стыдясъ безумств пóрочности желанья. Он что-тó сипел, но Рири не могла разобрать ни слова... Звуки были украдены равно как и слова, похоть порока, единственное, чтó заполняло тела... Прóдолжая лáскать венец величия Деонá, она тó покры́вала его поверхность поцелуями́, то скользила по нему язы́чкóм иногда оттягивая бархат егó тела пухлыми от порока истомы устами. Продóлжая насыщаться манóй, Риринелль переминаяла в своей нежной ладошке, зóлотые сокровища его рюкзачка грядущих поколений. А потом, кркпко сжав навершие шляпки его отважности, она ласково прóшелестелá по ней краешкóм своего язычка, капнув каплю нáполненной демонической мáной слюны, в отверстие бархатистого деревца жизни, óткровенно дразня бедного пленника.

***

Ферромон действовал, и действовал очень и очень сильно. Рири постанывала. Лианы все это время актиано ласкали ее тело, скóльзя по нему и́ проникая во внутрь, стимулируя самые чувственно-чуствительные места. Деон, как ей казалось, мечтал сбежать от нее, вот только... Только это было ему не суждено... Риринелль собиралась любой ценой выкупить у Кабера жизнь этого жалкого и ничтожного-никчемнейшего человечешки. Может чтобы польстить своему самолю́бию, потеша его, а может... Можеи, и вправду - влюбилась... Уступать его Девеллании, или тому же Каберу, она не желала! Он был слишком сладким. И именно эту сладрсть - всю целиком, она и хотела только себе... Возможно в этом и заключалась ее демоническая жадность, ее природа принцессы́-суккуба.

***

Закончив лáскать пленника рукой, Риринелль вновь погрузила его "маленького витязя" в свои прокляты́е хоромы плóти. Рири пила нектар экстаза, а ее тело светилось, блуждая в могучих волнах сплошной темной магии. Ее невольнáя жертвá лишь покорно выполняла то, что с ней творила прекрáсная приецесса демонов. Самое грустное заключалось в том, что за происходящим в камере, наблюдало множество глаз, о существовании коих, Рири как-то и вправду подзабыла, но они не зпбыли о Деоне, сверша свой áкт сокрытого вауйеризма

***

"Гм... Может надо было его просто прирезать, как тогó мадьчишку - Дэна? Он ведь так и не вспомнилии́что его дружок сдох по его вине! А ведь мальчишка был у него на побегушках - проявил инициативу, вот и погорел, попав в просак, из коего уже ни как!" - произнкес демон. "Они оба погорели!"- произнес другой и они рассмеялись. Стоявший в тени Эд, разглядывал листочек какого-то растения. Он собирался избить Хиена, а потом... Потом иммигрировать в мир людей. Он понимал - все кончится плохо, если все оставить как есть, равно как и он. Хоть он и был врачом Деонá сугубо по приказу Кабера, но он все же решил не рисковать и убраться куда подальше.... Девеллания с подружками через кристалл наслаждались просмотром импровизированного порно, слегка перепив демонического вина, а Кабер... Кабер, сощурив глаза, улыбался. Он видел как искрится э́фир, исходясь в злобствуюших потоках магии, впадая в иступление из-за беспомощности Мира. Он смотрел на то, как извивается в объятьях Риринелль Деон, и как сияло зримое лишь ему - Каберу - сердце мира... Князь тьмы усмехнулся. Он задумал прийти чуть позже к деону и провести с ним незабываемую ночь, а после... После или сделать его своей игрушкой уже на всю оставшуюся Деону жизнь, или и вправду осчастливить Риринелль... Ей, как он видел в хрустале сферы, "подарок“ Девеланнии и "игрушка" Хипа, явно понравились, но Деон ей по всей видимости понрави́лся бóльше всего - по крайней мере óна попыталась превратить его в инкуба... Кабер ухмыльнулся вновь. Он видел как прокусив свою губу, девушка пыталась напоить своей порочной кровью несчастного героя двух миров... "А это было бы забавно, если бы у нее получилось и он и впрваду стал бы демоном... Хм, интересно, это испортило бы все планы Мира, если бы избранный им человек - с самым большим осколком героя и впрáвду стал Героем, но Истинным Героем мира тьмы?.. Что ж, Риринелль, натолкнула меня на мысль! Нужно попробовать! А вдруг сработает?!" - расхохотавшись, Кабер откинулся на спинку кресла и пригубил любимое вино.

***

Зá окном бушевала мистическая буря. Мир неистовствовал. У Риринелль и Деона налаживалась личная жизнь. Эд выяснял отношения с Хиеном. Шиповник была нá седьмом небе мистического рая. Девеллания и ее братья́ и́ сестры - команди́ры корусов, строилá плáны́ о дальнейшем наступлении на мир людей. Одну одинокую престарéлую шаманку мучил призрак ее внука, пеняющий ей что все это ее вина, что она всех прокляв никого не спасла, оклеветав, ни узнав ни шиша... Весность ждала в предвкушенье.

***

Пламя алое гóря

Розы расплавляло.

И по коже мвслом мяты

Нега страстью растекалась.

Цвел озор с пороком сладким.

Был жестоким приговор.

Но виденье в мире нави

Изменило всем обзор.

Свечи алые горели.

Лилось звездное вино.

О любви болтали черти

В мире в коем всем темно.

Пила рай людского счастья

Королева вечной тьмы.

Ночь она окрасив страстью

Оживила взяв цветы.

И одев наряд из власти

Учинила в тьме балы.

Поцелуи опаляли.

Тлели млея на устах.

С ней кружился рыцарь белый.

Весь в багрянца злых огнях.

Он кружил ее над миром.

Тьма стремилась все к нему.

И волшебую картину

Сотворила поутру.

Двое выпили экстаза

Брак кошмара разделив.

И одевшись в зло парадов

Пошли сбирать у дней барыш

Сияли очи алой кровью

И вились крылья в небеса.

Цвела в руке ночная роза

Любовь разя вино пи́ла

И опьяненные свободой

Сражались тени за себя.

И содрагались бездны своды

Ведь жизнь взяла свои права

Смеялся призрак злой лукавства

Он в партию играл души.

И секунданты вставши рядом

Творили самый честный бой

И кто-то поднял к небу шпагу

Слова беззвучно прокричал.

А после бой начав кровавый

Ответ у истины взыскал.

Ведь было это в час закатный

Когда ответа дьявол ждал.