Амброзия

Или не знаете, что неправедные Царства Божия не наследуют? Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники, ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники — Царства Божия

не наследуют.

Первое послание к Коринфянам 6:9

      — Я клянусь тебе, старичок, я чуть кишки свои не выблевал.       Мы с Джонни стояли на парковке перед участком и выкуривали свои утренние сигареты. До начала рабочего дня оставалось ещё полчаса. Единственное время, когда можно было не торопясь насладиться дерьмовейшим табаком. Нас не было в участке пару суток, и за это время, скорее всего, работы поднакопилось. После похода в Foxxxy хорошо было бы проспаться неделю, но нужно сказать спасибо Вальтазару, он не стал возникать по поводу отгула для нас двоих вчера. Думаю, он прекрасно понимал, где мы были, что делали и с кем. Я быстро прихожу в себя после попойки, с Джонни всегда было иначе.       — Да уж, представляю, — покивал я скорее из приличия, чем из интереса, и достал пачку «Пепелища» из кармана коричневого пиджака. Джонни, чьё лицо приняло уже немного более живой цвет, чем сутки назад, стоял рядом, облокотившись о капот своей Малибу.       — Сомневаюсь, что представляешь. Не знаю, что я там такого съел, но хуёва мне так не было никогда в жизни, — глубоко вздохнул он, закатив глаза. Его заметно передёрнуло.       — А Джаннет что? — я закрыл сигарету от ветра ладонью, поджигая её, и поднял на Джонни взгляд исподлобья.       — Да хуй с ней, старичок. Блять, я не знаю. Не знаю я. Я даже не спрашивал, что этой суке нужно, — он стряхнул пепел пальцем в сторону.       — Вчера ты скулил как щенок, что хочешь к ней, — усмехнулся я и выпустил серый дым через нос.       — Эй, слышь, иди нахуй, — не на шутку возбудился он, но почти сразу остыл и тоже затянулся. Джонни сделал несколько тяжек и сквозь зубы харкнул в сторону коричневой слюной. Мерзко. Он повернулся ко мне и устремил взгляд на мой рот, — Чё за хуйню ты куришь, старичок?       — Пепелище. Ты что, первый раз видишь? — он ещё раз с презрением посмотрел на сигарету и скривился. Я спокойно ответил, — Зато не стреляет никто.       — Ага, да тебе скорее заставить нужно кого-нибудь скурить это «Педерьмище», — с отвращением добавил он.       — Плевать.       Я, как ни в чём не бывало, продолжил курить. Но Джонни нет: он зажал сигарету в зубах, развернулся и полез в машину. Через спинку кресла, корячась, он дотянулся до заднего сиденья, откуда достал слегка помятую голубоватую коробку. Он с гордостью протянул её мне.       — На, держи, — из-под его усиков виднелась довольная улыбка. Я схватил коробку и ещё раз вопросительно взглянул на него. Джонни помигал мне бровями в ожидании, что я разделю его восторг. Я раскрыл коробку: в ней лежали шесть новеньких, нераскрытых пачек сигарет. Не помню, видел ли я такие когда-нибудь раньше — пачки нежно-голубого цвета, на фасаде которой красовался ангел. «Слеза Серафима». Я достал одну и покрутил её в пальцах. На задней стороне был адрес изготовителя. Альбалаполис. Это не наш район. В Аду таких районов вообще нет.       — Откуда это у тебя? — подозрительно спросил я, помотав пачкой перед его лицом.       — Где взял, там уже нет, старичок, — он подмигнул мне и криво улыбнулся.       — Здесь написано: «Капля святой воды в каждой сигарете». Ты издеваешься?       — Потом поблагодаришь, Билл. Это тебе, я не шучу. Такое курево нигде не достанешь, — он тыкнул пальцем прямо в голову ангела на картинке, — Да за одну такую пачку все шлюхи в радиусе сотни километров будут выстраиваться в очередь и драться, дабы тебе поскорее отсосать. А старина Джонни что? А? Подарил тебе целый блок!       — Просто так? У тебя просто так ничего не бывает. Говори, что нужно.       — Да дело фигня! Слушай, сегодня у нас будет один чёрт. Китаец или что-то в этом роде. Там вообще делов на две минуты. Можешь съездить один, а? Пачки же реально дорогие, старичок.       — Нет, мы договорились, что тот раз был последним, Джонни, — я нахмурился и сердито посмотрел на него, пытаясь отдать сигареты обратно. Но Джонни отпихнул от себя коробку.       — Билл, блять, ну не могу я сегодня! Правда. Хоть убей, не могу. Дело жизни и смерти!       — Это так теперь твой блядушник называется?       — Эй, за кого ты меня принимаешь?! Ну не забесплатно же, подгончик тебе сделал, не дешевый, сделай и ты одолжение другу, ну. Пожалуйста. Это в последний раз, клянусь!       — Этих последних разов, Джонни, было уже с десяток, — я глубоко вздохнул. Он не отстанет, проще смириться и постараться выжать максимум из этой ситуации, — Ладно. Что за китаец?       — Ву Кан Сон. Мелкий барыга, барыжит поддержанными кассетами с порнухой. Вообще даже разговоров твоих не стоит! Зашёл, выстрелил и ушёл. ВСЁ! Я ж говорю, херня работа, реально. Как два пальца. Я бы тебе и не понадобился там вообще. У него квартира в Болотах, какой-то притон неподалёку. На юге, где бумажный завод, помнишь? — протараторил Джонни с заметным энтузиазмом.       Помню, тот завод разграбили ещё на моменте постройки. Одна из немногочисленных попыток поднять этот прогнивший район с колен. Но проще было бы открыть там завод по изготовлению наркотиков, чем что-то нормальное. С тех пор, как он закрылся и здание завода стало одним большим притоном, больше в этом месте ничего не пытались строить.       — Ладно, — недовольно выдавил я и ещё раз осмотрел блок сигарет.       — Сделаешь? — глаза Джонни заблестели под толстыми очками.       — Сделаю. Но я заберу твою машину.       — Чё? Мы так не договаривались!       — Мы ВООБЩЕ никак не договаривались. Сейчас я условия ставлю. Я не хочу тащиться в Болота из Асфоделя своим ходом. Либо я беру машину, либо сам меня туда отвозишь, понял?       Мой голос был твёрд, всё сказанное прозвучало как наезд. Джонни ничего не оставалось, как раздражённо фыркнуть и полезть за ключами в салон. Для Джонни отдать свою машину было хуже, чем если бы кто-то трахнул его жену. Если он почти без возражений отдаёт мне Малибу, значит, дела у него действительно важные.       — Только не поцарапай. Ты слышал меня? — он недовольно протянул связку ключей с розовым брелоком в виде кролика и бросил их мне. Я поймал ключи и взглянул на них. Мило. Потрёпанный кролик с отломанным левым ухом. Такие брелоки раздают в борделях.       — Джонни, там царапать нечего.       — Завали, да?       Он бросил окурок на землю и размазал его по асфальту подошвой. Я тоже кинул свой в сторону, выдохнул оставшийся дым и бросил коробку с сигаретами на переднее сиденье.       Мы зашли в участок. Парочка служивых демонов косо посмотрели на нас, с ними даже здороваться нет смысла, они не заметят. Несколько новеньких димов уже носились, как пчёлы, выполняя дебильные поручения начальства. Рабочий день ещё не начался, многие ещё мирно пили кофе, ели батончики из автомата и курили. За столиками кафетерия, возле кофейного автомата, сидели несколько сотрудников из нашего отдела. По маленькому старенькому телевизору, висевшему в углу, шёл обзор какой-то игры. Кажется, это был футбол, но картинка сильно шумела, сразу было тяжело разглядеть. Джонни сразу направился в отдел, минуя кафетерий, а я подошёл к кофейному автомату, чтобы взять себе чашечку в офис. Он недовольно гудел и хрустел, ему уже много лет, хотя работает он исправно. Как же я его понимаю. Я кинул в него несколько монет в один-два обола и нажал на кнопку «эспрессо». В автомате можно было выбрать или «эспрессо» или «двойной эспрессо», другие режимы не работали с того самого дня, как он появился здесь, хоть кнопки и светились. Обычно я доливал молоко или добавлял сахар отдельно, если было нужно. Общий холодильник стоял рядом с небольшим углом-кухней.       — Привет, Билл, — послышался мужской голос из-за спины. Почти сразу, не успев я обернуться на звук, кто-то подошёл в упор и закинул руку мне на плечо. Мне это не понравилось. Я повернул голову в сторону. Это был Рон Ченски. Он с мерзкой улыбочкой смотрел, как мой кофе медленно наливается в картонный стаканчик.       — Чё тебе нужно, Ченски? — резко спросил я, демонстративно показав свою неприязнь, но Рон наигранно скорчил оскорблённое лицо.       — Эй, дружище, мы же коллеги. Зачем так грубо? Просто хотел узнать, как дела у моего любимого дима.       — Грубо? Когда вижу твою рожу, по-другому не получается.       — Да ладно тебе, Билл, — он постучал меня по спине. Меня это раздражало и заводило ещё больше. Он наклонился ещё ближе ко мне и начал говорить тише, — Слух пошёл, что ты к архидьяволу заглядывал. Говорят, всё прошло не слишком гладко.       Сукин сын решил поиграть на моих нервах. Зря старается. Это плохо закончится для него. Но мне не хотелось начинать утро таким образом. Я старался держать себя в руках и спокойно ответил:       — Зря ты такие слухи распространяешь. За них можно лишиться зубов.       — Тише-тише, я же серьёзно, — он снова мерзко улыбнулся, — Говорят, что он тебя опрокинул с договором. Это правда? Ну ты совсем тупой, Билл, а вроде здесь уже сотню лет, а? Тебе мама не говорила, что Сатане доверять нельзя? Ещё и жить тебе осталось недолго, судя по всему. Слушай, будь так любезен: я тоже собираюсь к Люциферу на приём, хотел совет твой: всё-таки какой договор выбрать, чтобы не обосраться также, как ты?       Я резко дёрнул его плечо в строну и развернулся, схватил за ворот и, подняв, бросил его на автомат, не отпуская край куртки. Его спина громко ударилась о старую кофемашину — она этого явно не заслужила. Ченски меня здорово разозлил: я насупился и грозно смотрел ему в глаза, тяжело дыша. Хотелось разбить ему физиономию, на которой всё ещё висела самодовольная ухмылка. Ситуация накаливалась. Все находящиеся в кафетерии развернулись на звук грохота и начали собираться вокруг, ожидая, что будет дальше. Я понял, что именно этого он добивался — представления с моим участием. Только это пока останавливало меня от того, чтобы врезать ему.       — Эй, всё в норме, народ, — крикнул Рон с ухмылкой толпе, — Билл просто распереживался, что «Хот Ганс» вчера проиграли «Игнису». Я болею за «Игнис», вот решил подколоть коллегу, а он, видимо, слишком близко к сердцу принял.       Я даже не слышал, что он говорил. Мне просто хотелось размозжить его голову об кофейный автомат, расколоть череп об металлическую стенку и разбросать его мозги по полу. Но я не стану. Не сегодня.       — Всё в порядке, Билл? — послышался за спиной низкий голос Жана Томпсона. Но в ушах было слышно только частое биение сердца.       — Да, всё в порядке, Билл? — тихо повторил Рон, лыбясь мне в лицо.       Я медленно отпустил ублюдка на землю. Ченски и так вывел меня на эмоции, продолжать играть в его фарс я не собирался. Можно было бы демонстративно разбить ему лицо, но проблемы тогда появились бы только у меня. Рон, как ни в чём не бывало, отряхнулся, пару раз похлопал меня по плечу, и пошёл в сторону.       — Всё, всё, расслабьтесь, народ. Обычный день в участке. Давайте, за работу, чёртовы ублюдки! — с усмешкой сказал он и побрёл в сторону офисов.       Я стоял с потухшим взглядом, в котором секунду назад пылал огонь, крепко сжимая кулаки. Сердце ещё сильно колотилось, в ушах шумело, а дыхание всё ещё было сбитым и никак не приходило в норму. Я сорвался, хотя обещал себе не реагировать на такое.       — Билл? — ещё раз окликнул меня Жан, вновь выдернув меня из своих мыслей. У него был тяжёлый, звучный голос военного, его слышно всегда, даже в таких ситуациях. Я шумно вдохнул и выдохнул через нос, быстро потряс головой и обернулся к нему, уже в нормальном виде.       — Всё в норме, Жан, — спокойно ответил я, кивнув ему. Он ещё пару секунд смотрел мне в глаза. Он умел читать по глазам. Поняв, что я в порядке, он ещё раз осмотрел меня с головы до ног и тоже одобрительно кивнул в ответ, вернувшись к своему кофе за столиком.

⛧⛧⛧

      Офис для димов. Шум, гам, копоть от сигаретного дыма, шелест бумаги, телефонные звонки, запах старой прокуренной мебели и месячный слой пыли, мирно украшающий все поверхности. Я сидел за своим рабочим местом, оно находилось в самом дальнем углу офиса. Лучшее место, как по мне. Как только оно освободилось, я сразу же его занял и никогда ещё не пожалел об этом. Я курил и понемногу пил свой кофе, медленно листал папку, проводя карандашом по тексту. Джонни только что кинул мне на стол папку с личным делом нашего нового «клиента». Ву Кан Сон. Просрочился уже на десять дней. Что ж, это именно такой случай, какими мы и занимаемся. Я сделал ещё один глоток горькой жижи и начал переносить в свой блокнот все необходимые данные: имя, адрес, задачи, особые приметы.       — Привет, Билл, — прозвучал милый женский голосок у меня над ухом. Я не заметил, как Алиса Левитт подошла ко мне. Она меня немного испугала и я резко дёрнулся, оторвавшись от записей. Она была в хорошем настроении. Укладка, яркий макияж, безупречный красный маникюр. Сдается мне, это всё не просто так. Она нагнулась, облокотилась о стол, положив пышную грудь прямо возле моей руки, выгнулась в спине, приподняв ягодицы, плотно обтянутые строгой юбкой-карандаш.       — Алиса, — поприветствовал её я, рывком посмотрев сначала на её декольте, а затем на лицо с кокетливой улыбкой.       — Видела заварушку в кафетерии. Ты молодец, Ченски давно пора было проучить.       — Да я так, просто припугнул немного, ничего особенного, — я легко улыбнулся.       — Всё равно. Это было очень сексуально, Билл, — она прикусила губу и нагнулась ко мне ещё чуть ближе.       — Ты по делу или просто спросить как дела?       — Вообще-то… Я тут подумала… Слушай, не хочешь поужинать? — она перешла на полушёпот.       — Поужинать?       — Угу. У меня, сегодня вечером. В половину седьмого. Я что-нибудь приготовлю. Курицу, например. Со сладким картофелем. Откроем бутылочку вина. Проведём вечер вместе. Что скажешь?       — Знаешь, я… — я замешкался, ведь вечером мне нужно разобраться с этим китайцем. Но Джонни говорит дело плёвое, а предложение Алисы провести вечер с очевидным продолжением в виде секса мне было как никогда интересно. Я подавил в себе резкое желание отказаться, мило улыбнулся и ответил, — Звучит просто прекрасно.       — Так что, согласен? — она пару раз махнула длинными чёрными ресницами.       — Да, конечно. Как можно отказаться от курицы со сладким картофелем? — я провёл ладонью по небритым щекам с недельной тёмной щетиной, — Мне побриться?       — Ни в коем случае. Мне так больше нравится, — она тоже провела нежной ладошкой по моей щеке, — Тогда до вечера, Билл.       — До вечера.       Она подмигнула и удалилась в другой конец офиса, виляя бёдрами. Я ещё несколько секунд смотрел ей вслед, провожая взглядом, а потом в голову снова ударило старое чувство. Зачем я это делаю? Всё же закончится как обычно. Потрахаемся и разбежимся. А может, в этот раз будет иначе? Нет. Точно нет. Хотя впервые у меня появилась мысль попробовать с ней что-то серьёзное. Когда, если не сейчас, за месяц до своей возможной кончины в адском жерле. Что ж, по крайней мере, будет чем заняться вечером, помимо убийства китайца. Всяко лучше, чем пить в одиночестве в своей квартире.       Я сделал ещё один большой глоток, допив всё до кофейной гущи, затянулся посильнее и продолжил внимательно изучать нашего нового «клиента».       Очередной рабочий день шёл к своему логическому завершению. Я разобрал всю бумажную волокиту, изучил досье и был свободен. На часах было уже почти пять. Самое время свалить. В этой гнетущей серой повседневности я даже забыл, что по контракту мне осталось дышать этим затхлым серным воздухом немногим меньше месяца. Если я, конечно, не придумаю что-нибудь.       Я вышел из здания участка и по традиции достал сигаретку. Всё ещё докуриваю старую пачку «Пепелища», прежде чем начать одну из тех, которые мне ранее подарил Джонни. Лишняя мотивация курить побольше. Я постучал по карманам брюк, ключи от Малибу тихо звякнули. Приятный звук. Украсть у Джонни тачку на вечер было отличной сделкой. Я улыбнулся, настроение стало немного лучше. А вечером ещё и ужин у Алисы. Только нужно грохнуть одного урода, но всё по порядку.       Не торопясь, я побрёл в сторону парковки, предвкушая, как буду кататься по городу до Асфоделя в полном одиночестве. Тишина, никакого пустого трёпа. Только я, радио и дорога. Идиллия. Всё было прекрасно, пока мой взор не приковала фигура, мирно стоявшая у фонарного столба. Фигура смотрела прямо на меня. Улыбка медленно сползла с моей физиономии.       — Эй, ковбой, не угостишь даму сигареткой?       Кэт. Чёртова шлюха. Стояла и пялилась на меня с самодовольной улыбочкой. Стояла возле фонаря в какой-то подранной розовой шубке из синтетического меха, на шее красовался чёрный чокер, одета она была в чёрный топ, еле прикрывавший её плоскую грудь, короткие синие джинсовые шорты, из-под которых торчали сетчатые колготки и лямки от трусов. Я не хотел её видеть, не сегодня, не сейчас, когда-нибудь в другой день, но точно не сейчас. Настроение только начало улучшаться и тут она. Она появилась слишком невовремя. Я отрицательно покачал головой и направился к ней.       — Что ты здесь делаешь? — с наездом спросил я.       — К тебе пришла. А ты думаешь, я просто так гуляю возле участка ЦЕРБЕРа? — она саркастично улыбнулась.       — И как ты меня нашла?       — Ты сказал, что работаешь в участке в Стигийском болоте. Тут таких немного.       Под её распущенным кучерявыми темными локонами на щеке и шее я заметил ссадины. Я нагло отодвинул волосы и нагнулся, чтобы посмотреть получше. Она резко отдёрнула мою руку и отвернулась.       — Кто это сделал? — строго спросил я.       — А ты пойдёшь разбираться?       — Если надо, я ему руки переломаю.       — Прекрати, ты мне не… — она резко заткнулась на полуслове, будто чуть не сказала лишнего.       — Не «кто»?       — Слушай, я пришла не помощи просить. Знаешь, переться сюда — то ещё приключение. Мог бы и сделать вид, что рад меня видеть.       — Что тебе нужно?       — Амброзия, — она легко усмехнулась, после упоминания этого слова её зрачки за секунду расширились до размера монеты.       — Даже не думай.       — Всего глоточек, Билл. Вместе выпьем, как в прошлый раз. Будет классно! — она начала часто дышать и положила ладони мне на грудь.       — Нет. Закончилась.       — Пиздишь!       — Для тебя закончилась, Кэт, — я попытался выбраться из её цепких рук, но она повисла на мне ещё сильнее.       — Я всё что хочешь сделаю, что хочешь проси! Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, — жалобно заскулила она, как маленький ребёнок, чуть ли не падая на колени.       — Посмотри на себя. Ты уже как проститутка-наркоша, что за дозу готова на что угодно, — в ответ на эту фразу она обижено нахмурилась.       — А ты как дерьмовый дим-дилер! Сам подсадил и сам отказываешь в новой дозе, когда я на всё готова!       — Разговор окончен, Кэт. Нет у меня для тебя амброзии.       — Билл, ну пожа-а-алуйста! — жалобно протянула она и снова начала вешаться мне на грудь.       За моей спиной послышался протяжный свист. Я обернулся. Джонни с зубочисткой во рту шёл прямо к нам, с пошлой улыбочкой поглядывая на Кэт и сверкая глазёнками.       — Старичок, это что такое? Что за красавица рядом с тобой, — он протянул ей руку. Кэт, зная свою работу, кокетливо улыбнулась и протянула ему свою маленькую ладошку.       — Кэт, — сладострастно проговорила она.       — Джон Барбаро, миледи, — он попытался красиво улыбнуться, что больше походило на оскал боли.       — Барбаро? У-у, итальянец?       — Бабушка была. От итальянца у меня осталась только неутолимая животная страсть.       На этой фразе меня затошнило. Если глаза можно закрыть, то зажать руками уши — не поможет.       — Старичок, надеюсь, она не с тобой, потому что я намереваюсь украсть у тебя эту милую кошечку, — Кэт похихикала на его стыдные подкаты, но, кажется, для Джонни это звучало как одобрение.       — Она со мной, Джонни, — твёрдо ответил я.       — Очень-очень-очень жаль, — медленно проговорил он, даже не оторвав взгляда от Кэт.       — Вообще-то, я проститутка, как ты раннее заметил, Билли, — она кинула взгляд в мою сторону и нахально улыбнулась, зная, как сильно меня злит эта ситуация.       — Билли?! — Джонни удивлённо раскрыл рот, — Я никогда не слышал, чтобы кто-то осмелился его так называть. У Вас, миледи, видимо, его яйца в кармане? — они оба посмеялись. Мне оставалось только молча стоять и терпеть.       — Вообще-то да, где-то тут были, — усмехнулась Кэт, артистично делая вид, что ищет что-то в невидимых карманах.       — Я правильно понимаю, что Вы — представительница древнейшей и, не побоюсь этого сказать, важнейшей профессии, а я могу заплатить определённую сумму за компанию с Вами? — крысиные глазки Джонни округлились, а в уголках его рта стала скапливаться липкая слюна.       — Что скажешь, Билли? - она вновь обернулась ко мне, — Он может это сделать или мы договорились?       Сука! Тупая сука! Тупаятупаясука! Ещё никогда меня так нагло не ставили на колени. И никогда этого не случалось при Джонни. Вряд ли он замечал моё закипающее от злости лицо, он уже захлёбывался слюной от её вида, едва сдерживаясь, чтобы не засунуть руку в узкие коричневые брюки и начать дрочить прямо посреди улицы. Кэт самодовольно глядела на меня, не отрывая взгляда, даже не моргая. Она правда схватила меня за яйца и держала крепко. Очень-очень крепко. Всё, что мне оставалось, это кивнуть. Я не мог позволить, чтобы липкие ручонки Джонни дотрагивались до неё, не говоря обо всём остальном.       — Дай свой номер, — проговорил я, — Я позвоню, когда будет готово.       Кэт достала из кармана клочок бумаги и маленькую розовую ручку, быстро навесу написала несколько цифр кривым почерком. Она подошла ко мне в упор, упёрлась в меня грудью и медленно сунула листочек в карман моих брюк. Я стоял неподвижно, просто ожидая, когда это закончится.       — Я буду ждать твоего звонка, Билли, — прошептала она мне на ухо.       Она чмокнула губами и вприпрыжку побежала подальше от парковки участка. Я стоял, провожая её взглядом, проклиная всё на свете в своей голове. Джонни также как и я смотрел ей в след, незаметно подошёл ко мне в упор и случайно толкнул меня плечом.       — Чёрт, старичок, я очень разочарован. Ты сегодня у меня и тачку забрал и такую тёлочку.       — Джонни, тебе кажется куда-то нужно было идти? Так вали нахуй отсюда! — не выдержал я.       — Иду-иду, чё ты такой нервный? — Джонни шарахнулся от меня, как от молнии, отскочил в сторону и поспешил удалиться прочь, — Бывай, Билл.

⛧⛧⛧

      Квартира Алисы находится в районе Болот. Это не первый наш ужин. Не знаю, последний ли он. С моим контрактом, вероятно, это последняя возможность построить что-то нормальное в личной жизни. Улица, где она живёт — тот ещё гадюшник, но по крайней мере проблем, здесь меньше, чем в соседних домах. Связанно ли это с тем, что в доме жил дим, стоящий на службе в ЦЕРБЕРе? Не знаю. Но на каждый мой недоумевающий вопрос, почему она с хорошей зарплатой в ЦЕРБЕРе до сих пор не свалила подальше из Стигийского болота, Алиса спокойно отвечала, что не хочет жить далеко от работы. Я могу её понять. Если бы не Джонни, который каждое утро подвозит меня, сам бы недолго продержался, катаясь на общественном транспорте или такси. Хотя, я скорее бы сам купил себе автомобиль.       Дома я помылся, причесался и надел свою самую свежую серую рубашку, закатав на ней рукава до локтей, и брызнулся тройным одеколоном. Малибу быстро довезла меня до нужного дома. Я припарковался и вышел, едва не наступив в зловонную лужу. Болота есть Болота.       Высокая восьмиэтажка с проржавевшими, частично обвалившимися металлическими пожарными лестницами. Несколько побитых окон, ржавые подтёки на стенах, неглубокие трещины по швам. Старые дырявые мусорные баки, стоящие в зловонной луже. На окнах, вплоть до восьмого этажа, решётки. Света от фонарей здесь было достаточно, что не характерно для дворов Стигийского болота. Несколько стареньких ржавых автомобилей всё ещё на ходу, судя по надутым шинам. Неплохой дворик. Я поднялся по разбитой бетонной лестнице на четвёртый этаж. Здесь было относительно чисто и даже хорошо работал свет. Уже на этаже я почувствовал яркий аромат свежей приготовленной еды. Он хорошо перебивал вонь, доносящуюся со стороны топей. Я подошёл к нужной квартире и зажал кнопку звонка. За чистой бордовой дверью послышался непродолжительный звук звонка и шаги. Алиса открыла дверь, цепочки не давали двери откинуться слишком сильно и она через щель выглянула наружу.       — Подожди, сейчас открою, — сказала она и вновь закрыла дверь, из-за тотчас которой послышался стук засовов и звон цепочек. В таком месте о безопасности думать не приходится.       — Привет, — с лёгкой улыбкой кивнул я и сделал шаг вперёд.       — Привет, Билл, — она с трудом сдерживала радость и волнение от моего появления.       Она явно постаралась — ярко-красная помада, длинные густо прокрашенные ресницы, румяна и блеск. Золотые серёжки с топазами. Рыжие кудри, аккуратно заколотые на затылке. Вместо привычной формы ЦЕРБЕРа на ней было надето изумрудное длинное платье ниже колен, украшенное белым поясом. Вырез на платье отлично подчёркивал её главное достоинство — пышную грудь.       — Располагайся в гостиной, я пока занята курицей, — она продемонстрировала ладони, которые были измазаны в приправах и масле, — Я быстро, — она потянулась, расставив грязные руки в стороны, чмокнула меня в щеку, оставив там красный след от помады, и с улыбкой удалилась за угол, на кухню.       Здесь очень пахло домашней едой, специями, маслом и моим любимым сладким картофелем. Я обожаю сладкий картофель. В Аду сложно вырастить что-то нормальное на бесплодных почвах. В основном это неприхотливые и приспособленные культуры, выведенные уже в преисподней. Корнеплоды и картофель отлично чувствуют себя в этом мире, хоть и явно меньше размером своих земных родственников. А вот с наземными культура здесь явные сложности. Фрукты и овощи в большом дефиците и очень дорогие. Пустынный маис, аналог кукурузы, его початок мелкий, зёрна крупные, твёрдые, почти невозможно раскусить даже после нескольких часов варки, обычно его мелят в муку. Лавовое яблоко — кислое на вкус, но если сварить его, становится мягче и приобретает сладковатый вкус с небольшой горчинкой. Каменное пшено, похоже на пшеницу, из него делают почти всё: муку, хлеб, макароны, кашу, варят пиво. Отличается от пшеницы тем, что зерна его действительно каменные, в твёрдой толстой скорлупе, под которой прячется мягкое семечко.       Я глубоко вдохнул пьянящий аромат — я редко ем что-то нормальное, каждый день только кофе, бухло и какие-то перекусы. А здесь прямо будто джекпот в честь моей скорой кончины — сначала пир в обители Аида, а теперь это. Я прошёл вперёд, медленно расхаживая по квартире, осматривая всё вокруг. Несколько дверей в тесном коридоре вели в гостиную, кухню, спальню и уборную. Внутри всё было скромно: ремонт неновый, подранные обои, облезшие по углам, облупленный паркет, накрытый грязно-серым ковром, потолок с подтёками и паутиной трещин, старенькие деревянные межкомнатные двери, хоть и неаккуратно перекрашенные совсем недавно. В гостиной, куда я зашёл, всё было немного лучше. Новый телевизор, на котором как раз шёл дешёвый сериал «Адская страсть». Новый книжный шкаф, доверху наполненный всевозможной литературой от романов и детективов, до истории Древнего Рима и работ философов Античности. Новый розовый диван в бархатной обивке с двумя круглыми подушками, ещё совсем не тронутый, стоял напротив телевизора. Роскошный синий ковёр с причудливыми белыми узорами, удачно скрывающий все недостатки старого пола. Несколько незамысловатых картин на стене. Видно, что она тратит все деньги на сиюминутные радости, декор, мелочи.       Посреди комнаты, на прямоугольном ковре, стоял стол, накрытый белой скатертью, на которой хозяйка уже гостеприимно расположила две тарелки и бокалы под вино. Она явно очень ответственно подошла к сегодняшнему вечеру. Около стола стояли два стула. Вечеринки сегодня ждать не придётся.       — Тебе помочь? — крикнул я ей, услышав активную возню на кухне.       — Разве что открыть вино, — донёсся её ответ, — Оно в пакете возле телевизора. Штопор на телевизоре.       Я оглянулся и увидел бумажный крафт-пакет, из которого торчали несколько тёмно-зелёных горлышек.       — Ага, вижу.       Я взял бутылку и штопор, вкрутил одно в другое, параллельно смотря «Адскую страсть» по телевизору. Я не любитель такого, но нужно признать, что это затягивает, неважно, сел ли ты смотреть с самого начала, или присоединился на середине три тысячи пятьдесят девятой серии. И, на удивление, сюжет схватывался налету — для этого просто требовалось как можно скорее отключить мозг.

«Мы не можем быть вместе. Ты — Дьявол, а я обычная женщина.

В таком случае, я заберу твою душу и ты вечно будешь служить мне!»

      Я осмотрел бутылку. Симпатичная. Не самая дешёвая, подарочная. Сухое красное вино, а точнее его подобие из ягод пыльного дерева. Его ягоды мелкие, с большой косточкой, а на вкус очень кислые и вяжут. Зато из этих одних из немногих съедобных ягод, что растут на здешних землях, смогли научиться гнать спирт и делать вино. Не самая плохая альтернатива.       Я резко дернул ручку штопора и пробка с характерным хлопком вышла. Я приставил край горлышка к носу и вдохнул терпкий аромат вперемешку со спиртовыми испарениями.       — Смотрю, вино ты уже открыл, — деловито сказала мне Алиса.       Она неожиданно возникла у меня за спиной, держа в руках тарелку с запечённым сладким картофелем, порезанным на тонкие дольки и политым чесночным маслом. Прямо как я люблю.       — Курица ещё допекается. Не ожидала, что ты так рано придёшь, — она спешно, со знанием дела расставила всё на столе.       — А, да. Я просто на машине, поэтому так получилось. Надеюсь, это не доставило неудобств.       — Расслабься, Билл, — махнула она рукой, — Чувствуй себя как дома.       Алиса скромно села с противоположной от меня стороны. Она взяла в руки бокал, любезно намекая, чтобы я его наполнил. Я схватил бутылку и налил ей вина, после и себе тоже. Она мило улыбнулась, взглянув на меня и протянула бокал мне на встречу. Мы молча чокнулись. Звон стекла ознаменовал начало сегодняшнего вечера. Алиса в один присест сразу же выпила всё до дна, пока я сделал лишь пару небольших глотков. Не люблю вино. На дне её бокала остался мелкий бордовый осадок.       — Ты отлично выглядишь, — я решил сделать комплимент.       — Спасибо, ты тоже, — её глаза быстро заблестели хмельным блеском.       — Жану явно повезло с напарницей.       — Жан? — засмеялась она, — Жан идиот, даже не поднимает на меня взгляда, — её язык, пусть и немного, но заметно начал заплетаться, растягивая шипящие звуки, — Сгорбленный, вечно то читает газету, то записывает что-то в тетрадь, то крутит радио, то ещё что-то, ему всё равно. Ох, Билл, иногда мне кажется, что он даже не знает, что мы работаем вместе.       — Уверен, он… ценит тебя.       Я налил ей ещё половину бокала и наложил себе на тарелку несколько долек ароматного сладкого картофеля. Алиса продолжала причитать, на голодный желудок пьянея всё быстрее.       — Слушай, да я чувствую себя его секретаршей. Жан вспоминает о моём существовании, когда мы составляем отчёт и ему нужна моя характеристика дела, когда нужно сходить на планёрку или просто составить компанию в кафетерии.       — Он не всем так доверяет, зря ты думаешь, что он тебя не замечает, — я съел пару кусков и запил их вином, скривившись от кисло-горького послевкусия. Алиса даже не положила ничего на белую фарфоровую тарелку. Она облокотилась на спинку мягкого стула и, держа в руках бокал на тонкой ножке, продолжала неспешно посасывать терпкий напиток.       — А тебе он доверял? — спросила она.       — Мы с Жаном… Скажем так, у нас были натянутые отношения. Не зря шеф поставил вас двоих вместе. Ты дополняешь его чёрствую грубость своей, кхм… мягкой обворожительностью.       — Билл, ты умеешь сделать комплимент даже из такого разговора, — она открыто улыбнулась, — А у вас с Джонни кто кого дополняет?       — Он дополняет своим бесконечным пиздежом мою неразговорчивость, — после этой фразы она залилась смехом, прикрываясь ладошкой.       — Это точно! Да. Иногда мне кажется, его невозможно заткнуть.       — Тебе вообще нравится работать в ЦЕРБЕР?       — Билл, если бы не ЦЕРБЕР, вероятно, со своей внешностью я работала бы в «Содом и Гоморра», либо сторчилась за пару месяцев, — с улыбкой заметила она и налила вина уже сама, — А так, знаешь, скучная работа, одно и то же каждый день, все деньги трачу на мебель, платья, которые редко надеваю, и блестящие драгоценности. Недавно купила в спальню огромную кровать и шёлковые простыни, почти как в борделях. Тебе понравятся, — она легкомысленно подмигнула мне, — Кстати, как тебе? — Алиса кивнула на своё шикарное платье с глубоким вырезом, проведя своим взглядом от ног до бюста.       — Симпатично, особенно в районе груди. От парней, небось, отбоя нет. На каждом свидании в таком шикарном виде.       — Да какие свидания? Меня никто не приглашает. Ну, из нормальных, я имею ввиду. Всем хочется только со мной переспать, а я любви хочу, романтики там, понимаешь? — она облокотилась на стол, подперев подбородок ладонями, и с уже довольно пьяной улыбкой смотрела на меня.       — Очень вкусно, — сказал я с полунабитым ртом, только что положив в рот ещё одну дольку сладкого картофеля.       — Спасибо, я для тебя старалась. Знала, как ты его любишь.       — А ты почему ничего не ешь? — я указал вилкой на её тарелку, которая была почти пуста.       — Я, если честно, не сильно голодна. Переволновалась из-за этого ужина и кое-что подъела пока готовила, к тому же, — она сделала ещё один глоток вина, — Не люблю разбавлять алкоголь едой.       — Я заметил.       Она не отрывала от меня взгляда, пристально наблюдая, как я жую и пью.       — Как ты думаешь, если я попрошу Вальтазара, он может поставить нас в паре? Мне кажется, мы бы отлично сработались, — сказала она, расплываясь в глупой пьяной улыбке.       — Боюсь, что шеф никогда не поставит нас вместе на службу.       — Это ещё почему?       — У пары димов, где есть высокий риски романа, сильно снижается КПД.       — Ох, Билл, с тобой бы мой КПД был отрицательным. Тебе не говорили, что ты дико сексуален, когда умничаешь? — она прикусила губу и начала медленно тянуться в мою сторону.       — Мне в целом никто не говорит, что я сексуален.       — Видимо, ты встречаешься только со слепыми женщинами.       Она разлила остатки вина из бутылки и с грустью наблюдала, как последние жалкие капли медленно стекают к краю горлышка и падают ей в бокал. Я достал из кармана пачку сигарет и кивнул Алисе:       — Можно?       — Конечно. Каждый раз спрашиваешь одно и то же.       — Я спрашивал это в прошлый раз?       — А ты не помнишь?       — Если честно, я не помню, — сказал я, прикуривая.       — А, точно, твоя проблема с памятью. У меня совсем вылетело из головы.       — Не переживай, я привык.       — Привык не помнить большую часть своей жизни?       — Привык, что все забывают о моей проблеме с памятью.       — Какого это, всё забывать? — заинтересованно спросила она, выпив остатки вина.       — Быстро привыкаешь. Как будто просыпаешься и не помнишь сон, который ярко видел буквально минуту назад. Напрягаешься, думаешь, выдавливаешь из себя мысли, но ничего. Пустота. Это было странно поначалу, но сейчас… — я затянулся. Тихий хруст сгорающего табака заполнил немую паузу, — Сейчас я думаю, что так и должно быть. Нашёл смирение в этом.       — Ты не пытался узнать, что это?       — Моя память? Я знаю, что это. Заклятье забвения.       — Заклятье забвения? И? Ты не пытался его снять? Его вообще можно снять? — искренне удивляясь, она мотала головой.       — Можно, но… Не уверен, что нужно. Возможно, в моей жизни было что-то, что я хочу забыть и не вспоминать. Настолько, что наложил заклятье.       — Ты думаешь, что сам его наложил на себя? — ещё больше удивилась она.       — Кто знает. Может быть. Вполне возможно.       — И ты не помнишь ничего? — она заметно расстроилась из-за этого.       — Лишь последние несколько лет хорошо, последние десять-пятнадцать хуже, с провалами, а вот дальше… — я снова глубоко затянулся и начал медленно выпускать дым в сторону, — Кромешная тьма. Только имена, несколько случайных фактов, несвязные друг с другом эпизоды, возможно, даже выдуманные. Я не вижу сны и меня не мучает совесть за прошлое. В жизни в забвении есть свои преимущества.       — Это, наверное, страшно.       — Нет. Это не страшно. Не так страшно не помнить, как бояться забыть.       — Кто мы в этом мире, если не воспоминания о прошлой жизни?       — Я — это я, а не чьи-то воспоминания, Алиса. Я здесь столько лет, у меня не было мыслей, желаний, чтобы это всё закончилось.       — А я наоборот. Только и живу прошлым все эти годы, — она нахмурилась.       — Кстати, сколько ты здесь?       — В Аду? — она совсем поникла, отдавшись нахлынувшим воспоминаниям, — Двадцать с небольшим.       — Ты бы отдала эти двадцать лет здесь за один день на земле?       — Даже не задумываясь. Увидеть сына, обнять, извиниться и проститься нормально. У каждого из нас есть причина, по которой мы здесь оказались, верно? Хорошие люди сюда не попадают. Я тоже не хороший человек. Отдать годы здесь на попытку всё исправить? Да, будь такая возможность, я бы согласилась. Мне кажется, не столько мучений доставляет жизнь здесь, сколько бесконечные терзания за то, что сделал на земле, и что уже никогда не сможешь исправить.       — Хорошие слова, — я кивнул, Алису немного подбодрила моя оценка.       На кухне вдруг зазвенел таймер. Звук резко вернул Алису в реальность. Её лицо сразу порозовело, а на алых устах вновь появилась лёгкая улыбка. Хоть в глазах ещё прослеживалась тоска, она быстро приходила в себя. Алиса взглянула на меня и смущённо отвела глаза в сторону.       — А вот и курица. Надеюсь, батат тебе понравился?       — Просто объеденье.       — Я рада, — она взяла пустую бутылку и направилась на кухню, откуда уже вовсю веял аромат запеченной курицы, — Ещё одну бутылку выпьем? — крикнула она мне из кухни.       — Кстати, а сколько время?       — Половина восьмого, а ты куда-то спешишь?       Алиса вынесла румяную курочку, покрытую блестящей золотистой запечённой корочкой. Мясо ещё шкварчало и дымилось, наполняя комнату приятным запахом. Но, к сожалению, мне нужно было отправляться за китайцем.       — Мне нужно уехать по работе, — сказал я, от чего выражение лица Алисы в миг преобразилось из лёгкого и расслабленного в испуганное и разочарованное.       — А как же секс?! — с круглыми глазами выкрикнула она, чуть было не выронив блюдо на пол.       Повисла неловкая пауза. На лице Алисы застыло недоумение с угасающей в глазах надеждой. Она стояла, шаталась, поддерживала снизу металлический поднос с едой, не отрывая от меня стеклянный взгляд.       — Эм, слушай, я буквально на полчаса. Это в паре кварталов отсюда. А когда вернусь, даже эта замечательная курица не успеет остыть. И потом у нас будет секс, договорились?       — Ты поедешь один? — с ноткой волнения спросила она.       — Да, Джонни сегодня опять… опять проебался.       — Хочешь, поеду с тобой?       — Нет, не стоит, Алиса, правда. Я справлюсь. Двоим димам там делать нечего. Тем более… — я ещё раз взглянул на уже прилично опьяневшее лицо и помутневший взгляд, — Думаю, ты не в том состоянии.       — Только полчаса? — она надула губы и посмотрела на меня щенячьими глазками.       — Полчаса. И ни минутой больше. Одна нога здесь, другая там, — твёрдо ответил я.       — Ладно, полчаса я потерплю. Но не заставляй даму ждать долго, хорошо?       — Идёт.       Алиса, переваливаясь с ноги на ногу, подошла ко мне, закинула руки мне за плечи и глубоко поцеловала. Она проталкивала свой язык мне в рот так глубоко, насколько могла, облизывая мои зубы, нёбо и язык. После нескольких секунд крайне мокрого французского поцелуя с привкусом горькой пыльной ягоды, она с громким чмоком отлипла от моего рта и, с довольной улыбкой, начала вытирать размазанную красную помаду большим пальцем.       — Полчаса. Время пошло.

⛧⛧⛧

      По тёмной разбитой дороге я проехал несколько кварталов и остановился неподалёку от бумажного завода. Длинные бетонные трубы завода устремлялись вверх, торчали, как голые острые рёбра. Это был притон, как и описывал его Джонни. Много свёрнувшихся клубком торчков, разбросанных по углам, такое же их количество вяло шатающихся по округе. Они дёргаются и трясутся, что-то периодически выкрикивая на непонятном языке, ширяются очередной дозой непонятного синтетического месива, которое варят прямо здесь в подвалах полуразрушенных покосившихся зданий. Где-то неподалёку, в соседнем дворе, раздался громкий лай и рычание стаи диких гончих. Периодически из темноты доносились безумные крики и надрывистый смех. Болотная низина была совсем близко: вонь от бесконечно разлагающейся плоти, зелёный туман, стоны и плачь проклятых, которые вечно вынуждены бродить по этим бескрайним зловонным топям.       Малибу была надёжно «спрятана» в пустом тупике, и бережно накрыта всевозможным мусором, чтобы гармонично слиться с окружением. На заднем сидении лежала бирюзовая спортивная куртка с белой полосой на рукавах и груди. Я оставил свой пиджак со значком ЦЕРБЕР в машине и надел эту куртку. В более пустых и тихих районах выгоднее светить значком, распугивая лишних зевак, но здесь лучше держаться тихо и привлекать поменьше внимания, особенно если ты один. Мимо переулка, где я остановился, мигая красными огнями проблесковых маячков, проехала патрульная машина ЦЕРБЕРа. С «коллегами» из другого участка тоже нужно быть аккуратнее, особенно с патрульными. Работа у них то ещё дерьмо, поэтому ведут себя они соответствующе. Я высунул голову из-за угла и оглянулся. Ствол я сунул за пояс брюк, прикрыв сверху расправленной серой рубашкой.       Люди шарахались, словно ходячие мертвецы. Они зависали посреди тротуара, ползали на четвереньках, шатались и тихо стонали, смотря в чернь неба. Некоторые, обнявшись с бутылкой спиртного, сидели на бетонных плитах, бордюрах и кучах мусора. Пара самых дешёвых и страшных шлюх стояли у одного из немногих добросовестно работающих фонарей. Женщины с кривым макияжем, неумело скрывающим их сифилисные язвы, провожали меня взглядом, недовольно цокая мне в след. Многим до меня не было дела, лишь изредка я ловил короткие оценивающие взгляды исподлобья.       Я вышел к нужной улице. Мне открылся здоровый конгломерат из бетонных, кирпичных, деревянных построек, навешанных друг на друга. Настоящий исполин из трущоб. Здесь уже было больше источников света, как и людей. Свечи, газовые и масляные лампы, электрические фонари висели по углам. На входе пара торчков в обнимку лежали на старой картонке, вокруг шприцы, бутылки и свёрток с одеждой. Я двинулся внутрь и побрёл по лабиринту из коридоров, осматривая каждую дверь, пытаясь найти хоть какие-нибудь опознавательные знаки. Ничего. Только куча неизвестных комнат и квартир, собранных из фанеры и кирпичей.       — Чё тебе? — грубо спросил бородатый старик, сидевший в углу. Он сжался, обнимая свои плечи, и подтянул худые колени ближе к груди. Его дырявые старые обноски свисали, словно тина.       — Ву Кан, знаешь его? — я пошерстил по карманам брюк и нашёл помятую купюру в пять оболов. Старик улыбнулся, оголив одиночно стоящие желтые резцы, — Порнуху продает. Китаец. Знаешь, где он живёт? — я протянул ему купюру. Старик повертел бумажку в руках и медленно сунул в кармашек порванных штанов       — Ага, — он шмыгнул носом и ткнул пальцем с длинным грязным ногтем в правую от себя сторону, — Дойдёшь до конца, третья дверь налево. Только он… Я давно его не видел.       — Насколько давно?       — Не знаю. Неделю точно. Другие приходили, тоже искали его. А потом перестали.       — Другие?       — Какие-то ребята. Не знаю их. Наверно, тоже порнуха нужна.       — Ладно, спасибо.       Я кивнул и пошёл в указанном направлении. Надеюсь, он всё-таки здесь. Сложности с поимкой просрочившихся возникают нередко, и каждый раз это сплошной геморрой. Превращается в целый квест. А если не нашёл, то пишешь рапорт, получаешь выговор и штраф, и кучу проблем с верхами в придачу. И похер, что тут каждый второй торчок просрочившийся, нужно убить своего и всё тут. Хорошо бы ему быть на месте, в противном случае, его смерть быстрой не будет.       Вдоль широкого коридора с несколькими желтыми лампочками, по обе стороны располагались хлипкие деревянные двери. За ними были слышны звуки бурной бытовой жизни: крики, ругань, громко работающий телевизор или радио, звон разбитого стекла, тупые удары, стоны, скрипы. Я прошёл мимо бродяги, лежавшего на полу. Он накрылся грязным куском ткани и пытался уснуть. В дальнем конце же пьяница еле стоял на ногах и ссал в угол.       Я подошёл к двери, на которую указал мне старик. Белая ободранная дверь с большой трещиной от угла до угла. Её как будто сильно ударили ногой или плечом. Я постучал и приложил ухо к поверхности двери. Ничего. Никаких звуков. Из-за края доносился неприятный гнилостный запах. Плохой знак. Я схватил ржавую ручку и медленно повернул её. Дверь была не заперта. Я ещё раз огляделся и резко зашёл в квартиру, захлопнув дверь. В нос сразу ударил дикий смрад гниющей плоти. Я нащупал выключатель на стене и нажал на него. Тусклая лампочка медленно начала разгораться, подсвечивая весь тот кошмар, что прятался в тени.       Твою мать. Я прикрыл нос и рот рукавом, но это слабо спасало. Глаза резало, а моя одежда также начала быстро пропитываться кошмарной вонью. Я закашлялся. Над кучей мяса, которая когда-то, вероятно, была Ву Каном, стаей кружились мухи и бегали тараканы. От света вся живность начала активнее разлетаться и разбегаться. Не столько от запаха, сколько от вида, меня затошнило. В Аду не стоит удивляться жестокости и убийствам, но это было самое ужасное, что я видел. Зловонная куча из крови, одежды и опарышей лежала на полу посреди комнаты, прямо в центре под лампочкой. Широкая круглая красно-чёрная лужа из крови, мочи и испражнений глубоко впиталась в старый дощатый пол. От лица, как и от головы, не осталось никаких намёков, кто-то стрелял, вероятно, из дробовика с очень близкого расстояния, это видно по брызгам и ошмёткам характерной треугольной формы. Его внутренности были разбросаны по сторонам, кто-то поглумился над телом ещё какое-то время после убийства. Кишки вывалены из его живота и растянуты в сторону. Каких-то органов, например, печени и сердца, я и вовсе не мог разглядеть.       За моей спиной, на голой стене кровью было написано одно слово — «Крыса». Что это? Знак? Предостережение следующему, кто сюда войдёт? Фирменный почерк? Кличка? Догадок было много, но наверняка я не знал. Сейчас не до этого.       Я подошёл поближе и осмотрелся вокруг. Ничего. В этой квартире даже мебели не было. Белые стены с облезлыми кусками желтых обоев и одинокая желтая лампочка. Я глянул на кухню, всё, что там было, это старая плита, на которой стояла сковородка с когда-то недоеденным ужином из жареной картошки, которую доедали тараканы. Смердящее тело нужно сжечь. Мне придётся, это моя обязанность, как бы я не хотел. Главное, он мёртв, а значит, работа выполнена и можно возвращаться к Алисе. Я достал из кармана брюк свёрток: небольшую склянку со спиртом я вылил на тело, поджёг небольшую свечу и приготовился читать молитву, набрав побольше воздуха в лёгкие:

Pater noster, qui es in caelis:

Sanctificetur nomen tuum;

Adveniat regnum tuum;

Fiat voluntas tua, sicut in caelo, et in terra.

Panem nostrum quotidianum da nobis hodie;

Et dimitte nobis debita nostra,

Sicut et nos dimittimus

Debitoribus nostris;

Et ne nos inducas in tentationem;

Sed libera nos a malo. Amen.

      На последней строчке у меня едва хватило дыхания. Я кинул свечу и отбежал в сторону. Я упёрся о стену рукой и нагнулся. Меня вырвало. Густая рвота с кусочками сладкого картофеля вывалилась мне под ноги. Чёрт, это худшее убийство из всех, что у меня бывали. Тело бедолаги быстро сгорело, оставив после себя лишь несколько пропитанных чёрной жижей тряпок. Я утёр рот, ещё раз оглянулся и снова встретился со зловещей надписью. Надо сваливать отсюда. Побыстрее.       Я поторопился выйти из этой квартиры и как можно скорее убраться нахер из этого проклятого района. Добраться до машины, нажать на газ и забыть об этом кошмарном вечере. Выйдя наружу, я быстрым шагом направился в сторону переулка, где стоял мой автомобиль, но уже на выходе из этого этого чудовищного здания меня поджидала странная толпа крепких парней. Они явно ждали именно меня. Стоило мне показаться на их пути, они вышли мне навстречу, перегородив мне путь и отход. Я огляделся на них. Они лыбились и смеялись. В руках биты, куски арматуры и доски. Один из них, по центру, низкий, худосочного телосложения, вышел вперёд.       — Далеко собрался? — обратился он ко мне.       — Домой иду.       — Старик Йохан сказал, что у тебя денег полные карманы. Не поделишься с нами?       — Это вы убили китайца?       — Кого? — с улыбкой спросил он и оглянулся на своих парней. Они в след за ним также усмехнулись. Это были не они. Они вообще не знают, зачем я здесь. Им просто хочется меня грабануть и забить.       — Слушайте, парни, мне проблемы не нужны, — но на мою попытку решить всё мирно, я лишь услышал тихие смешки со всех сторон.       — А нам нужны, — тощий злобно улыбнулся, оголив золотые коронки на нескольких зубах, — Мы не любим незваных гостей здесь. А ты именно такой, приятель.       — Я предупреждаю последний раз, — я постарался быть как можно строже и громче, — Я офицер ЦЕРБЕРа и я при исполнении. Так что никакой я тебе не приятель.       — Ещё лучше, — толпа засмеялась громче и начала медленно приближаться ко мне со всех сторон, — Убить димскую суку будет в разы приятнее.       Я одним движением вытащил пистолет из-за пояса и выстрелил в тощего ублюдка напротив. Он отлетел на метр и рухнул в грязь. Остальные ссыкливо застыли. Они не знали, что им делать дальше, только лишь стояли и пялились на меня, боясь пошевелиться.       — Что?! Кто-то хочет что-нибудь сказать моему огнестрельному другу? — заорал я, надрывая голос, и тут же пальнул в ещё одного, и в ещё одного.       Они начали разбегаться, бросая на землю всё то оружие, что у них было. Лишь бы унести ноги как можно скорее. Я стрелял без разбора, стрелял им в спину, в ноги. В кого-то попал, кого-то даже убил, кто-то успел скрыться за углом. Я огляделся, направляя дымящийся горячий ствол за своим взглядом. Скрылись, как крысы по тёмным углам, под пол. Хрипы. Тощий ещё был жив. Он хрипел и дёргался, из его рта и носа ручьём текла кровь вперемешку с пеной. Я попал ему в шею, разорвав артерию. Ему осталось несколько минут, а то и меньше. Я медленно подошёл к нему, взяв на прицел. Он смотрел на меня полумёртвым взглядом: глаза стеклянные, уже безжизненные, не моргающие.       — Брось оружие! — послышалось за спиной вместе с щелчком снятого предохранителя, — Брось оружие, живо! Ты у меня на прицеле. Не делай резких движений, парень, иначе я размозжу твою голову.        На земле я увидел красные отсветы от проблесковых маячков патрульной машины. Это был ЦЕРБРЕР. И они не шутили ни разу — я был у них на мушке. В одном неловком движении от быстрой смерти.       — Я дим из ЦЕРБЕРа! — крикнул я, отбросив в сторону ствол. Но они меня как будто не услышали.       — А теперь встал на колени и мордой в землю, ты меня понял? Медленно.       Я слышу за спиной их аккуратные медленные шаги. Я рухнул на колени и опустил голову к земле. Один из них подошёл ко мне и приставил дуло пистолета к виску, вталкивая сильнее в грязь.       — Дим, говоришь? — тихо сказал он, — А значок покажешь?       — Оставил в машине, — с горечью признался я.       — Ага, ну конечно, — усмехнулся он, а потом повернулся в сторону, обратившись к напарнику, — Гоми, проверь, что у него за ствол.       Краем глаза я смог разглядеть его лицо. Это был бес. Мелкий недодемон с красно-коричневой кожей, рожей как у шимпанзе и короткой тёмной бородкой. Второй из них подошёл к моему пистолету, поднял его и покрутил. Он достал фонарик и посветил на серийный номер на рукояти.       — Вроде, это и правда наши стволы, — подытожил он. Но тому, кто держал меня на прицеле, это не понравилось. Он недовольно фыркнул.       — Может, и правда наш, а может, украл у кого? В любом случае за этих, кого ты расстрелял, тебе отвечать головой, — он ещё раз сильно ткнул мне в висок дулом. Я скривился от боли.       — Меня зовут Билл Макалистер. Я офицер из центрального участка района Стигийского болота. Я при исполнении. Забирайте меня в участок и звоните Вальтазару. Вы не можете меня убить за то, что я при исполнении, — уверенно выкрикнул я. Но они ничего не ответили и молча переглянулись. Повисла пауза, которую через несколько секунд нарушил его напарник:       — И что будем делать? — спросил второй.       — Повезём в участок, раз он так туда хочет. За язык его не тянули, верно?       Бес схватил меня за шкирку и рывком поднял на ноги, держа мой затылок под дулом пистолета. Я недовольно выдохнул и кое-как перебирая ногами поковылял в сторону машины, куда он меня вёл. Когда мы дошли, он бросил меня на капот, достал наручники из-за спины и застегнул у меня на запястьях.

⛧⛧⛧

      Холодно и сыро.       Где-то за стеной, в соседних камерах слышался вой и крик.       Боль пронизывала всё тело.       Я не знаю, сколько часов уже прошло, но мне казалось, прошло несколько дней. Я висел в камере. Ублюдки раздели меня по пояс и подвесили на крюки. Они завели остриё под лопатки и под ключицы. Это невыносимо. Ещё какое-то время я пытался держаться на руках, подтягиваясь на цепях, терпел боль, но очень быстро выдохся. Кровь стекала с меня и уже образовала ровную круглую лужицу под моими ногами.       Я несколько раз погружался в сон и выходил обратно. Голову пронзила сильная боль, она кружилась, всё плыло. Я кое-как смог поднять взгляд. Напротив меня кто-то стоял. Он отреагировал на мои кряхтения и стоны и начал шевелиться.       — Эй, живой ещё, — из-за решётки подался его голос. Я поднял голову. Тот бес, что арестовывал меня, стоял, лыбился и глядел на моё висячее тело, — Как говоришь тебя зовут?       — Билл, — еле выговорил я.       — Билл, хм. Там к тебе приехал этот жирный демон из центрального, Вальтазар. Сейчас с нашим шефом переговаривает. Выходит, ты реально из наших, а? — я что-то попытался ответить, но вышли только несвязные хрипы, — Извини, не могу тебя снять до приказа шефа, без обид, — он покрутил связкой ключей на пальце, будто дразнил меня.       За его спиной послышалось какая-то возня и через несколько минут скрипучая металлическая дверь открылась. Я на миг увидел лицо Вальта через небольшую щель. Никогда не думал, что буду так рад ему. К нам зашёл высокий подтянутый демон в выглаженной чёрной форме ЦЕРБЕРа, с большим блестящим серебряным значком на груди. Видимо, это был начальник, судя по виду. Он ещё раз с улыбкой оглядел меня и переглянулся с бесом.       — Макалистер? — громко обратился он, — Так это ты? А мы не узнали сразу. Вроде не впервой тут висишь, да? Надо будет в следующий раз твоё фото в рамке повесить рядом с этими цепями, а? Как тебе, Тобби?       — Ага, да, отличная идея, шеф, — они оба громко посмеялись.       — Ну ладно, снимай его уже.       Бес Тобби не торопясь открыл дверь камеры и начал медленно крутить штурвал, опуская меня вниз. Как только пальцы ног коснулись холодного мокрого от моей крови пола, я невольно громко выдохнул от боли. Тобби обошёл меня сзади и небрежно вытащил крюки из моего тела. Я дергался каждый раз, стискивая зубы. Кровь сразу же начала стекать по моим рукам.       — Тебе ещё повезло, Макалистер, что у моих парней палец на курке не чесался также как у тебя, — с ухмылкой сказал мне главный.       — Пошёл ты, — устало и обиженно ответил я.       — Эй, следи за языком, урод.       Взгляд Вальтазара был направлен на меня. Через щель в двери он смотрел, как я натягиваю на себя рубашку. Грубая шершавая ткань церберовских рубашек тёрла неровные края раны. Но я довольно быстро пришёл в себя. Демонические цепи — любимая игрушка истязателей, самое худшее, когда они касаются тела, это похоже на боль, будто тебя жгут раскалённым свинцом, но стоит их снять, как всё уже не так плохо. Разве что кровоточащие раны затянутся не сразу и будут ныть ещё какое-то время.       Шатаясь, я побрёл из камеры, выйдя в относительно просторный зал приёма. Я прошёл мимо начальника и беса и вновь услышал тихие смешки в мою сторону. Пара дежурных демонов толи с ухмылкой, толи с неприязнью взглянули на меня. Вальтазар вышел мне навстречу.       — Эй, Макалистер, — снова нахально обратился ко мне главный. Я нехотя остановился, ожидая новую колкую фразу в свой адрес, — Ствол не забудь.       Он протянул мне кобуру с пистолетом. Я повернулся и потянулся за ним, выхватив оружие из его когтистых лап. Он самодовольно ухмыльнулся и пару раз кивнул мне.       Я медленно пошёл в сторону Вальтазара, который ждал меня возле выхода из участка. Это было похоже на то, как в детстве отец ждёт тебя из школы. На здоровом демоне была короткая кожаная куртка, лишний раз подчёркивавшая его толстоту. Его лицо было безэмоциональным, немного хмурым, с усталыми глазами, но он почти всегда был таким. Крохотные очки на носу, густые брови, собранные на носу в злобной гримасе. Вальт не сказал ни слова, просто молча осмотрел меня и пустил вперёд, к выходу. Когда мы выходили, он просто молча кивнул в сторону шефа участка в знак прощания и вышел вслед за мной.       Его машина, здоровый чёрный внедорожник-пикап размером специально под демоническую задницу, стояла на пустой парковке, где кроме нее были только две полуржавые патрульные машины. Когда мы дошли до автомобиля, достаточно далеко отойдя от участка, я наконец развернулся к нему.       — Слушай, спасибо, что выручил, без те…       Резкий удар под дых. Его огромный кулак вонзился мне чуть ниже грудины, задев два ребра. Рёбра, будто куриные косточки, жалобно хрустнули и сломались. Я с силой громко выдохнул весь воздух из груди, свернулся, держась за живот, и рухнул на колени.       — Как отдышишься, залезай в машину, — серьёзно сказал мне он, склонившись над моим втрое свёрнутым телом, после чего, передвигая большими тяжелыми ногами, направился к водительскому сиденью.       Ещё минуту я не мог нормально вздохнуть. Каждый вдох отдавался большим сопротивлением и болью. Но Вальта можно понять — я снова влип по уши и ему снова нужно было меня вытаскивать. Отделался малой кровью, как бы там не было. Мог бы висеть на цепях до следующего утра или, что ещё хуже, валяться в грязи где-то в клоаке Болот с дыркой в башке.       Я тяжело поднялся на ноги и поковылял к пассажирскому сиденью внедорожника, открыл здоровую дверь и кое-как залез на широкое скрипучие кожаное кресло.       — Послушай, я не хотел их убивать, — начал оправдываться я, как только сел в кресло и завозился с ремнём безопасности. Рядом с Вальтом я чувствовал себя провинившимся подростком, — Уроды меня подкараулили и окружили. Мне нужно было как-то защищаться.       — Мне срать, кого ты перестрелял, Билл. Эти наркоши и обола ломанного не стоят. Будь моя воля, я бы там зачистки устраивал каждую неделю, — он завёл рычащий мотор, отчего всё вокруг характерно завибрировало, — Где твой значок?       — Оставил в пиджаке в машине, — опустив глаза в пол ответил я, — Не хотел привлекать ненужное внимание.       Вальтазар нажал на газ и поехал вперёд, вывернув на трассу.       — Ладно. А где Барбаро?       — Он… он очень просил сегодня справиться без него. Дело обещало быть простым.       — Билл, это не первый раз, когда он тебя подставляет. Но в вашей паре он — твой подчинённый, а значит, спрашивать буду с тебя. Это не значит, что я не сдеру с этого очкастого придурка три шкуры. Обязательно завтра сдеру. Но ты — главный виновник всего этого.       — Да, я понимаю.       — Ладно. Живой и хорошо. Кого надо-то убил?       — Если честно, нет. Он уже был мёртв где-то неделю, когда я пришёл.       — Мёртв? — переспросил он, не отвлекаясь от дороги.       — Да. В мясо. Жуткое зрелище. А на стене написали «Крыса». Кровью. Извращенцы долбанные.       — Хм. В последнее время это происходит всё чаще и чаще.       — Таких уже находили?       — Да. В разных частях Дита. И мне это не нравится.       — Ты знаешь, кто это был?       — Знаю. Но тебя это касаться не должно.       Вальт призадумался и помрачнел больше обычного, стал тяжело дышать и периодически рычать. Не думаю, что он замечал это, это выглядело вполне естественно для такого демона, как он. Я не хотел его трогать больше по этому поводу. Ситуация, видимо, серьезнее, чем рядовое убийство.       — Есть сигареты? Я не курил всё это время, сейчас помру, — спросил я.       Вальт, не отвлекаясь от дороги, достал из кармана брюк пачку и протянул мне. Сигареты «ОЖОГ». Часто видел их у демонов. Толстенные, с тройной дозой никотина и крохотным фильтром. Они были пугающего чёрного цвета. На чёрной пачке был нарисован красный табачный лист, и небольшое предупреждение внизу: «Противопоказанно для людей. Приводит к смерти». Я вытащил одну сигарету и сунул между зубами.       — Огонька не найдётся?       Вальт выставил мне свой указательный палец, который был горячим и горел как разогретые угли. Я приставил конец сигареты к пальцу и прикурил. Почти сразу мне в горло ударил горький противный дым, а в голову ударила экстремальная доза никотина. Предупреждение не было преувеличением. Голова резко заболела, а сердце, как заведённый мотор, побежало. Но я мужественно выдержал, чтобы не опозориться перед шефом и раскашляться. Правда лицо у меня было таким же красным, как у него, а во рту остался мерзкий маслянистый привкус горелой резины. Зато курить сразу же перехотелось. Я посмотрел в окно и пытался прийти в себя и сориентироваться где мы едем. И судя по тому, что мы пересекали северный мост Стикса, мы всё дальше отдалялись от Асфоделя.       — Куда мы едем?       — Поможешь мне кое с чем, — серьезно ответил он, — За то, что я помог тебе.       — Кое с чем в Лимбо? — он одобрительно кивнул, — Лучше не спрашивать, да?       — Лучше вообще тебе на сегодня заткнуться, Билл.       

⛧⛧⛧

      Мы приближались к Лимбо. Ночью и без того невзрачный район становился пугающе тёмным. В отличии от Стигийских болот, где главная проблема его население, Лимбо пугает своей полной пустотой. Здесь почти никто не живёт, кроме работников порта и нескольких сотрудников «Харон-Транс Инк.», поэтому и инфраструктура практически отсутствует. Ни фонарей, ни тротуаров, лишь промышленные здания, где круглосуточно кипит работа. Прямоугольные низкие кирпичные здания с торчащими вверх тонкими дымящимися трубами, тоннели, уходящие в глубь под землю, газовые и водопроводные трубы ползущие вдоль дороги, ветвятся, создавая причудливые геометрические узоры. Дорога в плачевном состоянии, разбитая тяжёлой техникой. Одна заправка с супермаркетом на ближайшие десятки километров, словно оазис посреди кромешной тьмы.       Здесь никто не живёт ещё по одной причине: это запрещено законом. Технически, Лимбо не являлся ни Дитом, ни даже частью Ада, что-то вроде нейтральной зоны между мирами. Но Люцифер I уже давно не соблюдает никаких договорённостей и во всю эксплуатирует эту территорию, опасно конкурируя за неё с компанией Харона. Однако, закон есть закон — жить и находиться здесь нельзя — и по души, которые его намеренно нарушают, приходит уже не ЦЕРБЕР, а кое-кто похуже.       «Харон-Транс Инк.» — монополист перевозок между мирами уже многие тысячелетия. Настоящий гигант со своими законами, со своими сотрудниками и со своей землёй. Компании принадлежит весь огромный порт, взяты в аренду складские помещения, половина промышленности в Лимбо и одно из самых высоких зданий в Элизиуме — Haron Plaza. Самого Харона уже много лет не видели, поговаривают, что старик-лодочник давно помер, кто-то говорит, что просто отправился на пенсию, а другие, что он вполне в порядке и готовится свергать правительство в Аду. В любом случае, и без его лица у компании дела шли лучше не куда. Люди рождаются — люди умирают — души свозятся — компания зарабатывает. Всё просто.       За время, что мы ехали, Вальтазар не сказал ни слова. Он иногда переключал радиостанции, на которых почти всегда была одна только реклама и пару одинаковых песен. Я не стал его трогать. Заткнуться так заткнуться. Будь моя воля, я бы давно вернулся к Алисе или хотя бы в свою квартиру. Вальт свернул с дороги и ехал ухабистыми переулками, асфальт был разбит, периодически сменялся гравием с песком и снова возвращался к ямам. Дорога сужалась сильнее, всё чаще мы утыкались в узкие повороты, а потом и вовсе упёрлись в тупик — здание, больше похожее на склад, высотой в два этажа, из обычного красного кирпича, ничем не примечательного вида на первый взгляд. Вход, освещенный одиноким фонарём, вёл в подвал. В крохотном дворике перед зданием стояла пара дорогих автомобилей. Вальт аккуратно припарковался возле них.       — Приехали, — серьёзно сказал он, заглушив мотор.       — Что это за место?       — Пистолет при тебе? — спросил шеф, будто пропустив мой вопрос мимо ушей.       — А он понадобится?       — Надеюсь, нет, но мне нужна будет подстраховка на всякий случай.       — На какой случай?       — Билл, ты пойдёшь со мной туда и поклянёшься, что будешь безукоризненно делать то, что я скажу, понял? — он наклонился ко мне и его массивная рожа была в нескольких сантиметрах от моего носа. Я невольно отодвинулся назад и коротко кивнул, — Первое: с этой секунды ты заткнёшься и не произнесёшь ни слова, пока я не спрошу. Второе: ты не отходишь от меня ни на шаг, ни на метр, всегда находишься либо возле руки, либо за спиной. Третье: ты не смотришь никуда, и тем более ни на кого, только мне в спину. Если понял — кивни.       Я кивнул.       — Хорошо. Говорить буду я, всё, что тебе нужно, это выполнять три волшебных правила. Если возникнет какая-то ситуация, я разберусь. А теперь выходи из машины.       Я выбрался из салона, Вальт тоже вышел и закрыл автомобиль на ключ. Он быстрым шагом последовал вперёд, ко входу. Я, как он и велел, держался его спины. Возле входа стоял широкоплечий коренастый демон с большими красивыми рогами, в чёрной облегающей футболке. На поясе у него висела рация, а на груди здоровый дробовик. Увидев Вальтазара, демон невольно улыбнулся и медленно пошёл к нему на встречу.       — Вальт, здорова! — он с размаху хлопнул ему по ладони, пожал руку и широко улыбнулся, — Закупиться или по делу?       — Первое, — спокойно ответил шеф, — А босс у себя?       — Агась. Только приехал. Но поболтать с ним не получится, у него гости.       — И не надо. Лучше будет, если он вообще не будет знать, кто приехал. Можешь ему не говорить?       — Старик, я то стучать не стану, но ребята внизу язык за зубами совсем держать не умеют. Но не боись, босс там реально занят, ему не до тебя, — демон по-дружески хлопнул его по плечу и в этот момент, под тусклым светом заметил меня. Он заглянул за спину Вальту и кивнул в мою сторону, — Малой тоже с тобой?       — Да.       — А прошлый где?       — Сегодня не смог.       — Не против, если я его обыщу? — Вальт коротко кивнул и отошёл в сторону. Демон, не смотря на его габариты, аккуратно общупал меня со спины, боков и пояса, дойдя до кобуры, он профессионально вытащил мой пистолет так, что я даже не почувствовал. Он взглянул на него при свете фонаря — повертел его со всех сторон, потрогал затвор, пощупал тугой спусковой крючок, присвистнул, улыбнулся и одобрительно закивал, — Уф! Красавица! Вот это я понимаю, аппарат! Ты только ей там не свети, а то ребята там сильно суетливые, лады? — он мне подмигнул. Я кивнул в ответ, — Это таких малышек сейчас димам выдают в ЦЕРБЕРе? — спросил он у Вальтазара, обратно протягивая мне оружие.       — Да. А демонам за выслугу лет ещё лучше выдают. Ещё не поздно вернуться, Домнар.       — Точно не в этом столетии, — Домнар посмеялся, — Но я подумаю. Договорились?       Вальт кивнул.       — Ладно, парни, развлекайтесь.       Домнар отошёл в сторону, открывая нам вход в подвал здания. Вальт направился вниз по лестнице. Нам открылась тяжелая стальная дверь с несколькими замочными скважинами и без ручки. Только крохотное раздвижное окошко под глаза. Вальтазар аккуратно постучал в дверь и почти сразу же окошко резко отворилось, по ту сторону показались морщинистые впалые, но очень большие светящиеся глаза. Они осмотрели Вальтазара и меня, бешено мечась из стороны в сторону.       — Пароль? — мерзкий скрипучий голос донёсся из щели.       — Кровавая падаль, — ответил Вальт.       Голос на той стороне молчал, еще несколько секунд осматривая нас. Щель снова резко закрылась, и с другой стороны двери послышался звон ключей и открытие многочисленных замков и задвижек. Тяжело, со скрипом, дверь наконец отворилась. К нам вышел худощавый сгорбленный старый бес в каких-то рваных лохмотьях, со связкой ключей на большом металлическом кольце, которую он держал в худых когтистых лапах. У него были длинные обвислые уши, из которых торчали редкие седые волосы, огромный бородавчатый нос. Гримаса, судя по глубоким морщинам, уже пару сотен лет не выражала ничего, кроме бесконечной злобы. Он оскалил зубы и осмотрел нас с ног до головы. Я старался держаться ближе к Вальту и пройти мимо этого стрёмного психа. Но, даже отойдя от него на несколько метров, я чувствовал на затылке злобный взгляд и слышал тихое рычание.       Мы прошли по коридору, который закончился достаточно освещенным залом. Внутри было шумно, похоже на базар. Много демонов, прилавки, доверху забитые всякой всячиной, споры и ругань. Хоть Вальт и предупредил меня не мотать головой, но я никогда не видел столько интересных товаров в одном месте. Здесь были масла, мыло и косметика, ящики, забитые фруктами и ягодами, бутылки и кувшины вина, картины, статуэтки ангелов и дев, святая вода в стеклянной таре, иконы в золотых узорчатых рамах, золотые и деревянные резные распятья, священные писания в обложках как украшенных блестящими самоцветами, так и в скромном переплёте, свечи, лампады с благовониями, платья и рясы разных размеров и форм, саженцы зелёных растений. Целый прилавок с табаком: в листьях, в порошке, самокрутки, сигары, и небесно-голубые блоки сигарет «Слеза Серафима», точно такие же, как Джонни любезно подарил мне этим утром. За этим прилавком выстроилась приличная очередь из демонов, коробками скупающих всю табачную продукцию. Это только часть того, что попалось мне на глаза, что я успел заметить. Эти товары — контрабанда из Рая. А это место — чёрный рынок контрабандистов.       Я невольно раскрыл рот и уже в наглую начал пялится на всё это, пока случайно не поймал взгляд одного старого хмурого демона с большим подбородком, сидящего за прилавком. Это был прилавок с амброзией. Аккуратные бутылочки разных форм и размеров, с разными настойками, разных цветов. Оригинальные, ягодные, пряные, кофейные. Они красиво были расставлены на полочках вместе с ценниками. Я краем глаза увидел ценник на такой же бутылке, что была у меня дома. Тридцать тысяч оболов. Сердце ушло в пятки. Я, конечно знал, что это дорогой напиток, но чтобы настолько? Это моя зарплата за несколько месяцев работы в ЦЕРБЕРе.       Вальтазар остановился у одного из прилавков, который не был похож на все остальные. Он был заставлен серыми ящиками разных размеров. На некоторых из них сбоку, виднелись знаки «Харон-Транс Инк.» в виде лодки и длинного весла. Демон, сидевший за столом, встал, когда Вальтазар подошёл ближе.       — У меня заказ, — Вальт протянул демону аккуратный конверт и красной печатью. Демон взял конверт в руки и сразу же вскрыл, начав читать содержимое.       — Вальтазар? — переспросил демон.       — Да.       Он ещё раз недоверчиво взглянул на текст в конверте и на лицо Вальта.       — Одну секунду, я принесу его со склада, — демон развернулся и скрылся в темноте за дверью позади него.       Вальт в этот момент повернул голову назад, мельком взглянул на меня и осмотрелся. Он был явно на взводе, будто выискивал кого-то, либо наоборот, надеялся, что никого не увидит. Глаза бегали из стороны в сторону, периодически останавливаясь на лицах демонов.       — Ваш заказ, — послышался с противоположной стороны уже совсем другой голос. Голос был словно змеиный, тихий и нежный, убаюкивающий и протяжный. Вальтазар резко обернулся.       Перед ним стоял высокий и худой демон. Его морда была вытянута вперёд, будто морда шакала. Это был анубит, древний демон из Долины Пепла. Я не встречал таких раньше в этих краях. Его зелёная кожа была покрыта редкой серой шерстью. Глубокие шрамы на руках, кровоточащие язвы на шее и лице. Его острые, направленные вверх уши, были пронизаны несколькими золотыми кольцами. Один глаз был закрыт повязкой, грубо перетянутой через голову, зато второй глаз пылал ярким желтым светом.       — Вальтазар, хотел уйти не поздоровавшись? — спросил он, подойдя в упор.       — Слышал у тебя гости, не хотел мешать, Крыса? — с дрожью в голосе ответил Вальт.       — Гости? Зачем мне гости, если есть ты? Как только услышал, что ты заглянул, сразу же бросил все свои дела, — он оскалил пасть с острыми зубами. Его желтый глаз, мечась из стороны в сторону, резко был направлен прямо на меня, — А это кто? Новая зверушка? Что мы говорили по поводу новых зверушек? — он зашёл ему за спину и нагнулся. У него был мертвецки-зелёный цвет лица, а из пасти воняло тухлой рыбой и тиной, точно из болота. Я невольно скривился и отвернул голову, но он только подтянулся ко мне ближе, — Неужели ты не понял с одного раза, что сюда нельзя приводить новичков без моего ведома?       — Это был последний раз. Он просто помогает мне, ничего более, клянусь.       — Клятвы таких демонов, как ты, ничего не стоят! — резко рявкнул он и затем медленно вновь повернулся ко мне, — Разрешишь, я с ним побеседую?       Вальт нехотя кивнул. В этот же момент Крыса подхватил меня за шкирку и поволок в сторону. Он навис надо мной, оскалив острые тонкие зубы.       — Я не буду рассказывать тебе, кто я такой, что это за место и что с тобой будет, если кто-то узнает об этом, — его холодная липкая рука схватила меня сзади за шею и подтянула мою голову ближе к его лицу. Он глубоко смотрел в меня желтым глазом, не в глаза, а куда-то в середину лба, — Я лишь скажу, что я знаю каждый твой шаг, каждое желание, я слышу биение твоего крохотного сердца, слышу каждую мысль, я у тебя в голове, и я найду тебя, я из-под земли тебя достану, если мне понадобится. Где бы ты ни был — ты не спрячешься от меня. Ты будешь весь остаток жалкой жизни оглядываться и бояться, что следующая минута станет последней. Твою печень я сожру, кишки выпотрошу и оберну ими твоё тело, твою селезёнку я замариную и запеку вместе с твоими яйцами, два маленьких глаза на шпажках я подам гостям, а на десерт я буду медленно ложечкой выковыривать твой мозг прямо из этой головы, — он тыкнул мне в лоб пальцем несколько раз. Я невольно скривился, что вызвало у него только улыбку, — Ты меня понял, Билл Макалистер?       Что-то прошибло мою голову. Он знал моё имя, хотя Вальт ни слова об этом не упомянул. Он как будто знал, о чём я думаю, он как будто копался у меня в голове. Он реально умеет читать мысли?       — Ту милую рыженькую, Алису, я зажарю целиком заживо. Джонни будет без головы висеть в моём холодильнике, ожидая нового банкета. А Кэт… оу.

       Не думать.

      — А Кэт я оставлю себе, она будет только моей игрушкой.

      Не думать.

      — Не поможет, — прошептал он, расплываясь в широкой жуткой улыбке.

      Не думать. Не думать. Не думать.

      — Думаешь, если ты будешь это повторять, я перестану? Твоя голова для меня словно книга. Жалкие существа, вы такие простые. Я вижу всё, Билл, я вижу…       Он замолчал. Ухмылка слетела с его пасти. Его зрачок сузился до точки. Он дёрнулся и на секунду завис, будто укололся о что-то в моей памяти. Он дёрнулся, как будто от боли. Ещё раз. Он снова залез куда-то глубоко, снова дёрнул головой, скривившись и зашипев.       — Ох. Заклятье. Как интересно. Как я их… ненавижу, — прошипел он змеиным голосом, — Тут кто-то поработал до меня.       Крыса провёл по моей щеке влажными липкими пальцами и оставил на коже тонкие царапины. Раны тут же начали печь, будто их посыпали солью.       — Вальтазар, — окликнул он его и бросил меня на землю, — Если щеночек что-то кому-то расскажет, я его предупредил. Но ответственность несёшь ты, — Крыса подошёл к нему в упор и осмотрел с ног до головы, — Своей головой.       Крыса удалился прочь вместе со своим сопровождением. На прилавок, за которым мы стояли, выставили шесть больших ящиков, доверху забитых всякой всячиной. Вальт поторопился, взял четыре из них в свои огромные руки и кивнул мне.       — Бери коробки и иди за мной, — сказал он мне и поспешил вперёд.       Я подхватил два деревянных ящика в руки и чуть было не завалился назад. Они были тяжелыми. Учитывая ноющие раны в плечах от крюков и пары сломанных рёбер от Вальтазара, этот поход был той ещё пыткой. Ноги тряслись от тяжести, руги скользили от пота, но я старался не отставать от шефа. Почти все, кто находился на этом рынке, провожали нас взглядом. Каждый, кто смотрел на моё изнеможённое лицо, плевал мне под ноги, бросал колкий тихий смешок своему собеседнику или просто презренно смотрел в след.       Только мы поднялись, Вальтазар открыл багажник, поставил свой груз и помог мне с дотащить мои ящики. Я утёр липкий пот со лба. Голова жутко болела, лоб пылал жаром, руки и ноги были точно ватные. А в мозгах будто копошились сотни личинок, оставленных Крысой после своего визита.       — Что это, блин, было за место? — раздраженно спросил я, как только мы тронулись.       — Билл, — резко заткнул меня Вальт, выруливая за поворот, — Не будь идиотом, ты прекрасно понимаешь, что это за место.       — И давно ЦЕРБЕР работает с контрабандистами?       — Крыса — не просто контрабандист. Это целая подпольная группа. Это картель. Дружить с ним полезно.       — Полезно? Интересные ты заводишь знакомства, Вальт. И что это получается, ты его крышуешь, а он тебя контрабандой кормит?       — Билл, следи за языком! — поправил он мою чрезмерную наглость и после недолгой паузы продолжил, — Это не просто контрабандисты. Ещё раз повторяю, это мафия. Лучше с ними не шутить. Они могут найти кого угодно и где угодно. Если бы не он, ты бы за просрочившимися гонялся по всему Диту! Он оказывает участку большую услугу. Он знает, где они, всегда знает, и даёт наводку, а вот за это я его и крышую.       — Вот как, — недовольно высказал я, — Значит, союзники. Коллеги, да? Так это называется?       — Нет, таких союзников врагу не пожелаешь, — он глубоко вздохнул.       — Он у меня в башке копался, ты понимаешь?! — я уже начал сильно повышать голос. Мне казалось, он всё ещё внутри моей черепной коробки, что я слышу его сладкий шепелявый голос.       — Билл, послушай меня внимательно. Его слова — это не шутка. Они щёлкают таких, как ты, как семечки. Им это вообще ничего не стоит. Прижать их не выйдет, не получится. ЦЕРБЕР таким не занимается, а ФУРИЯ уже многие годы пытаются взять эти рынки с поличным, но даже они бессильны. У них тут всё схвачено. Уже через пару часов и следа от них не останется. Эти ребята — профессионалы. Лучше забудь сегодняшний вечер, как всё, что забывал в прошлом. И никому не слова, даже не думай об этом, понял?       «Не думать. Не думать. Не думать.» — повторял я, как мантру у себя в голове.       — Теперь всё ясно. Значит это мафия, — сказал я.       — Ты видел, что он сделал с китайцем.       — Видел? Да я его потроха рассматривал! Так зачем было меня туда тащить?! — не выдержав, рявкнул я. Вальт помотал головой и нехотя вымолвил:       — Не так всё должно было быть. Нужно было просто помочь, сегодня он был совсем не в духе. Но теперь… Эх, куда теперь денешься.       — Просто отвези меня домой, ладно? — я потёр уставшие глаза и опустил голову на подголовник кожаного кресла. Голова гудела, я всё ещё чувствовал его липкие пальцы у себя на щеке.

⛧⛧⛧

      Мы подъехали к моему дому. Только мы остановились, я резко нажал на ручку и поспешил выйти наружу, как можно скорее свалить, но Вальт тут же выскочил за мной.       — Билл, подожди, — он торопливо подбежал к багажнику и достал оттуда доверху забитую всякой всячиной коробку, — Это тебе. За работу и… за издержки.       Я мельком взглянул на содержимое коробки. В основном это были фрукты, но на дне, под гроздью чёрного винограда, я увидел, как блеснуло стекло бутылки под светом фонаря. Я недовольно скривился от подачки, но не отказался, коротко кивнул ему на прощание и развернулся, держа в руках коробку, пошёл домой.       Его пикап с рёвом завёлся и быстро уехал в темноту районов Асфоделя. Уже была глубокая ночь. Возвращаться к Алисе спустя столько времени было бы, как минимум, неуместно. Я опять всё испортил, завтра снова придётся придумывать оправдание. Проклятый день. Я устало вздохнул.        Я кинул коробку на пол, как только зашёл за порог квартиры. Мне было плевать на эти фрукты и весь остальной хлам. Но вновь что-то заблестело на дне. Да, это было то, что я думал. Крохотная бутылочка, скорее даже склянка с плотно закрытой пробкой. Без этикетки, но сразу видно, что именно в ней плескалось за содержимое. Это нектар амброзии.       Внутри опять что-то с болью съёжилось. Во рту появился сладковатый привкус. Голова, секунду назад ноющая от боли, заполнилась мыслями. Они скакали и врезались, словно маленькие надоедливые мухи. Ладони вспотели, слюна стала тянучей, внутри загорелось пламя только от одной мысли.       Я хочу её. Хочу. Сейчас. Прямо сейчас. Да.       Это было нездоровое желание. Но что я теряю? Рассудок. Это всего лишь нектар.       Я достал из брюк смятую и испачканную в собственной крови бумажку с её номером. Подойдя к телефону с круглым циферблатом, я набрал несколько цифр и стал ждать. — Гудок —       — Гудок —             — Гудок —       — Алло, — послышался нежный женский голос на той стороне.       — Кэт?       — Нет, это Виола. Я её сейчас позову.       Пауза. На том конце слышны разговоры, шаги и шуршание.       — Да? Кто это? — уже более знакомый и грубый голос Кэт.       — Кэт, это я.       — Кто «я»? — настороженно переспросила она.       — Билл.       — А, Билл, — она расплылась в улыбке, голос сразу стал помягче, — Чего звонишь?       — Не хочешь приехать? — я ещё раз взглянул на маленькую бутылочку со сладким нектаром в руках. На лице невольно появилась улыбка наслаждения,

      — У меня кое-что есть.