BORN TO LOVE

      Получив информацию от Чимина, что он останется до утра в больнице с Мин Юнги, Намджун вечером поехал в свой особняк, чтобы проверить камеры и побыть там, в надежде, что привлечёт внимание тех, кто его, возможно, выжидает. Чонсын уже знал всё, что происходило, но был в фазе ступора, ночью, Намджун уверен, что тот начнёт свою охоту, вот Ким и едет домой, чтобы встретить гостей, если Чонсын первым делом подумает на Монстра. Такой ход событий тоже возможен и Намджун не давал гарантию Юнги, что их план сработает. В любом случае альфа готов с ним встретиться, с тем, кого мечтал столько лет уничтожить.       Альфа прибыл домой вечером, оставив на псов всю работу в особняке Чимина, доверив им все. Заехав во двор на черной Ауди, альфа вышел из машины, увидев, что весь двор был наполнен его людьми в черных формах и с оружием, так же, как и в доме. Ким прошёл внутрь дома, на пороге встретив двоих охранников с татуировками на шее, как и всех остальных альф, альфа приподнял брови, этим дав им знак, чтобы они исчезли и держали пост во дворе. Намджун снял пиджак, бросил его на диванчик в зале, освобождая шею от галстука, пальцами пытаясь его выдернуть, опустился руками к пуговицам рубашки, медленно касаясь их, открывая одну за другой, подняв глаза на ступеньки, которые вели на второй этаж, смотря на красивого омегу, протирающий пыль на поручне.       Намджун опустил глаза на его ноги, которые сверкали и заставляли альфу тяжело дышать, тот расстегнул пару пуговиц рубашки, наклонив голову, рассматривая незнакомца, боковым зрением подзывая к себе альфу за спиной, который так и не ушёл тогда по приказу, зная, что он ещё нужен здесь будет, чтобы отчитаться по этому поводу. Намджун внимательно смотрел за ним, не хотел что-то пропустить, за каждым его движением, действием, как он странно протирает пыль, спускаясь всё ниже и ниже по ступенькам. Намджун был тих и аккуратен, не хотел привлекать к себе внимание, ведь ему было интересно наблюдать за ним, когда он ещё не увидел своего хозяина.       — А это что за красота? — шепчет Намджун альфе, который стоял за его спиной, сложа руки на ружье, тоже смотря на того, на кого и его хозяин, но Ким это почувствовал, и нехотя делиться, спиной закрыл его глазам вид на это торжество.       — Вы ещё вчера приказали найти бету для уборки, ведь всех, кто были вы распустили сразу, мы так и сделали, но пришёл он, мы проверили этого омегу, чист, — на его слова альфа уже отстранил глаза от ангела и обратил внимание на пса, тот хорошо сумел рассмотреть его слюну, которую он ловко спрятал языком, голодными и злыми глазами смотря на альфу.       — Эмир тоже был чист, — Намджун спрятал руки в карманы брюк, сделав шаг к альфе, который испуганными глазами блуждал по полу, боясь будущих действий своего хозяина.       — Господин, — и у Намджуна глаза загорелись, все нервы сжались, глаза на лоб полезли, все нутро зарыдало, когда услышал этот ангельский голосок, такой уверенный и требующий, чтобы альфа лицом к нему повернулся и посмотрел на него. Намджун медленно стал в ту позицию, в которой был раньше, когда смотрел на омегу. Альфа поднял глаза на него, увидев его глаза, такие черные, уверенные и бесстрашные, которые сразу же стали набираться страхом, когда увидели того, кого он господином назвал. Намджун так и стоял сложа руки в карманы брюк, не отводя глаза от этого чуда, альфа изучал глазами его острые губы, над которыми было родимое пятно, делающее его таким особенным. У альфа ещё горели уши от его «господин», он молча стоял на месте, голову подняв высоко, ожидая от омеги ещё слов, которые он хотел сказать, но почему-то испугался и замолчал.       — Господин, я готов понести за это наказание, но позвольте решить эту проблему и найти бету, как вы и велели, — тот альфа был все ещё за его спиной, был недоволен собой за то, что посмел пустить в дом Монстра незнакомца, хоть хозяин просил бету, а не омегу.       — Убирайся, — безразлично произнёс Намджун, недовольно цокнул губами, услышав от альфа то же самое, что бы хотел лучше слышать от этого прекрасного омеги, который стоял напротив него.       — Слушаюсь, — опустил голову альфа и исчез, подумав, что хозяин хочет сам разобраться с этой проблемой. Намджун хотел заполучить эту проблему, никак не разобраться. Он хотел её. Ещё раз услышать с его красивых уст «господин». Ким сделал шаг к нему, поднялся на ступеньки, пальцами держась за поручень, боясь потерять равновесие от его красоты. Альфа не сводил с него глаза, боялся потерять зрение, если посмеет опустить их или хоть на секунду закрыть, поэтому и терпел до слёз, держал глаза на прицеле, блуждая по его губам, глазам, щекам. Альфа дошёл до него, каких-то несчастный пару метров ему оказались тяжёлыми, ему ещё никогда так тяжело не было идти. Эти маленькие метры ему километрами казались, к его губам так хотел добраться, а сейчас он так близко, вплоть уместился, дыша ему в шею, слыша, как и тот от неожиданного близкого контакта разнервничался.       — Господин... — так тихо прошептал омега, после чего сделал шаг назад, когда услышал рычание со стороны альфы, который не смог себя контролировать, когда вновь такое желанное слово с его уст услышал.       — С каких же ты небес, малыш? — Намджун его в покое не оставит, поднимается на ступеньку выше, вновь так близко оказавшись, но тот не теряется, не убегает, желая объяснить, кто он, и как тут появился.       — Разрешите рассказать с каких, но позвольте держать дистанцию, ведь я пришёл совсем не для этого, если это такая ловушка, тогда я буду вынужден уйти, — хоть он и стоял на ступеньку выше, но всё равно альфа напротив его был выше, и омега ему в грудь дышал. Намджун приподнял уголки губ, увидев его высоко поднятую голову и такую уверенность, после чего склонил голову, сделав шаг назад, опустился на ступеньку ниже, чтобы не пугать так больше омегу и не позволить себе и своим действием, чтобы омега ушёл. Но Монстр уже мечтал стать пылью, чтобы его так пальчиками касались, даже если сквозь ткань, даже если с помощью швабры. Намджун покорно поднял глаза, желая слушать его, обещая видом, что больше не будет так пугать и наглеть, наверное. Он слишком голоден, чтобы контролировать себя.       — Мой опекун, бета Джи, был должен выйти на ваш запрос, но из-за плохого здоровья я его не пустил и решил сам пойти вместо его, ведь нам нужны деньги, поэтому прошу вашего разрешения на эту должность вместо своего опекуна, — омега держался за перила, одновременно держа на ней ткань для уборки пыли, смотря в глаза альфе, желая от него разрешения, ведь им и правда нужны деньги для лечения опекуна и для большой семьи, в которой старший лишь он, имеющий возможность работать.       — Тогда ты должен быть готов ко всем обязательствам, которые выполняют беты, это не только уборка и кухня, это и уют для меня, — Намджун начинал наглеть, много чего хотел от омеги, но так, как он был в роли беты, не мог много чего желать.       — Разве в обязанности беты входит ублажать своего господина? — приподняв бровь омега, сложив руки на груди, сжимая в пальцах ткань для уборки, не хотя терять работу только из-за того, что он омега, и его хочет этот наглый альфа.       — Если бы я знал, что у меня будет такая прекрасная бета в роли омеги, я бы сделал такую обязанность, но пока в твоих обязательностях лишь помогать мне тогда, когда я отдыхаю в джакузи, обычно бывшие беты мне делали массаж всего тела, купали меня, — альфа заводился от слов своих и от своих мыслей, думая, как же это всё будет происходить, тот вновь возвращался на ступеньки выше, к омеге, тот лишь недовольно приподнял губы, не ожидая, что работа будет не только на кухне и с уборкой, но так, как ему нужные деньги, омега пойдёт на это, поверит этому альфе, что большего не будет, что пока это всё его обязательства, которые он будет должен выполнять.       — Тебе хоть сколько лет, можно ли уже касаться к альфе? — был бы здесь кто-то тот, кто знает его как Монстра, а не как Ким Намджуна, посмеялись бы из-за того, что преступник переживает за возраст омеги, но Ким Намджун ведь спрашивает, потому что уверен в том, что не сможет сдержаться, когда ощутит на себе касание его рук, он будет газовать так, чтобы и омега захотел этот газ попробовать.       — Я думал, что преступникам плевать, какой возраст омеги имеют, они ведь просто берут чужое тело, зная, что для них закона и решетки не существует, — омега опустил глаза на его грудь, которая светилась из-под приоткрытой рубашки, Намджун горел от его красоты, кусал свои губы с внутренней стороны, держа себя на старте, ведь его финал ещё мог и подождать, немного.       — Монстр добрый преступник, хочет знать сколько лет тому, кто будет делать мне приятно и держать на цепи как покорного пса, чтобы не тронуть это божество, — Намджун стоял так близко, слышал его запах кожи и мечтал ощутить его пальцы на своей.       — Монстр? — поменялся в лице омега, услышав знакомое имя преступника, которое у всех на слуху. Омега начал вспоминать всё то, что он говорил раньше, боясь того, что он мог сказать что-то лишнее или грубое, но посмотрев на этого альфу, который едва стоял на ногах, слюной давился от голода, понял, что ему кроме изнасилование ничего не будет, успокоился и продолжил: — Тогда сам и посмотришь сколько мне лет и как зовут тоже, у тебя ведь под властью целый мир, — Намджун ждал момента, когда омега прикажет, сейчас он это позволил, ведь удовольствие от этого получает, хотя больше дать власти омеге над собой, но, альфа понял, что этот омега сам решает, когда ему нужно властвовать, этим же дразня Монстра, который хочет ещё.       — Невероятно, — околдовано провожая глазами омегу, который уверенно поднялся по ступенькам наверх, уже давным-давно здесь всё изучив и нашев себе комнату. Омега не боялся преступников, они его раздражали, ведь имели всё благодаря тому, что занимались нечестными делами. А те, кто ничего не имели, честно пытаясь хоть что-то получить, всё равно не выживали. Он Монстра не боялся тем более, ведь тоже зубы имел, и тоже может показать. Есть в его крови бесстрашность, хоть и понимает, что она его не спасёт, когда напротив стоит преступник, у которого на плечах власть над всем. Но Монстр устал от этого, он хочет, чтобы властвовали над ним. Он хочет быть тем «всем», над которым имеют власть, но все знают Монстра по зубам и не имеют даже поднять голос в его сторону, а этот омега посмел, и альфа растаял, он хочет ещё.       Альфа поднялся на второй этаж, крепко держась за перила, чтобы не потерять и рассудок и контроль над своим телом после такой ядерной энергии от омеги. Намджун едва дошёл к своему кабинету, упал на кресло, включив компьютер. Альфа взялся пальцами за развязанный галстук, проводя им по губам, довольно смотря на экран монитора, видя там присланную информацию от одного из псов об этом омеге. Намджун смотрел на его фото, всё так же сходя с ума от его губ и того родимого пятна, которое ему так хотелось поцеловать, спустившись ниже к этим острым губам.       — Рени значит, — альфа развернулся на спинку стула, смотря на его возраст, радуясь, что ему двадцать три, и, что можно наглеть и получать от него укусы. Вся остальная информация была о том, что у него есть ещё семь братьев, которых приютил сосед-бета, когда их родители однажды так и не вернулись домой пару лет назад, чтобы содержать такую большую семью бета много работал, угробив своё здоровье, так как ещё его братья несовершеннолетние, Рени решил помогать опекуну, который сделал всё, чтобы приютить чужих для себя детей, не дав их в обиду тем, кто хотел их отобрать. Бета долгое время работал на их семью, жил по соседству, для него эта семья много чего сделала, вот он и в знак благодарности забрал детей, обещая себе и умершим родителям этих детей защитить их. Это не жалость, это его обязанность, он так решил. Информации о том, где делись их родители не было, но её люди Намджуна отыскали и ему скинули, альфа открыл новую вкладку, читая документы. Связанно это с преступным миром. Те, кто уничтожили его родителей хотели и детей отобрать, но тот, кто их приютил соврал им, что их забрали другие люди в приют, узнав, что дети остались сами, в холоде и голоде, после этого их не искали. Вот почему Рени не боится преступников. Он их ненавидит. И уверен в том, что именно они и уничтожили его родителей, которые однажды были обычными людьми, но увидели то, что не должны били, ведь оказались не в то время, не в том месте и за это лишились жизни.       Намджун поменялся в лице, когда увидел ниже имя того, кто в этом всём замешан. Альфа от дикости зашипел, не понимая, что за проблемы у этого урода с детьми и хорошими людьми. Чонсын. Ничего нового. Но для Намджуна желание уже наконец-то убить этого подонка, и ему было мало того, что он начал с его сайтов, он хотел его полностью, уничтожить и забыть. Так, как много узнали лишь их родители, Чонсын и оставил этих детей в покое, решив, что достаточно будет лишить смерти лишь тех, кто много знает. Но информации о том, что же узнали эти люди не было, но Намджуну плевать, ведь всё равно его скоро убьет. Альфа о нём знает всё, то, что он мерзкий урод. Теперь Намджун обязан отомстить вдвойне, и за этого ангела тоже, которого лишили семьи, как и Монстра когда-то, но он её раненную собрал и сохранил, как и Рени, когда попросился к соседскому бете покушать, а он их решил приютить, узнав всё уже тогда, когда голодные дети просили еды.       Намджун выключил компьютер, задер голову, расстегнул рубашку до конца, снял с себя галстук, начал мять его в руках, смотря на свои пальцы, желая, чтобы их кто-то приковал, но в этой комнате был лишь одни он, и его тянуло на то, чего он так хотел, но, чтобы кто-то это с ним делал. Альфа снял свой ремень с брюк, зубами скрутил два отверстия для рук, просунул их туда и зубами затянул, взяв в плен свои руки. В таком положении и галстук повязал себе на шею, завязав сильно туго и альфе было сложно дышать, глотать и существовать. Руки его были в ловушке, поэтому было трудно ослабить узел на шее, альфа задер голову, ловя кислород, ему стало мало кислорода тогда, когда увидел этого омегу, то, что происходило сейчас лишь дразнило альфу, который хотел этого от омеги, а не имитировать всё в своей голове, используя вместо его рук галстук и ремень.       — Чёрт, — прошипел альфа, тянул руки к губам, пытаясь зубами стянуть с запястье ремень, но его душил узел на шее, и это его доводило до мрачного состояния, его руки дрожали, бросало в пот, он рычал, но не из-за того, что он душил себя, а от того, что он получал удовольствие от этого удушья, под закрытыми глазами чувствуя руки Рени на своей шее, желая, чтобы его губы ещё и его тела коснулись, дав возможность вдохнуть, благодаря его действиям.       — Господин, я приготовил вам джакузи и готов делать то, что раньше ваши беты, вот же чёрт, что произошло? — Рени зашёл в его кабинет, уже зная, где он находится, ведь ранее уже всё изучил, увидев альфу в таком состоянии, омега удивился и подбежал к нему, запрыгнув на стол, приняв сидячее положение на нем, взялся за его руки, начал пальцами блуждать по ремню и растягивать его, чтобы освободить его руки, но увидев на его шее ещё похуже узел, решил, что лучше начать именно с этого, поэтому, спрыгнул со стола и подошёл к нему, отодвинул кресло на колёсах в сторону, ухватился за галстук, пытаясь развязать узел, который альфа зубами вязал, омега не заметил как сел ему на колени, быстро вернул глаза на рабочий стол, ища там ножницы, чтобы разрезать узел на шее, но кроме ножа ничего не нашёл, взял его и приставил к шее альфы, что молча сидел, спокойно дышал, увлеченно покорялся его действиям, принял его в свою игру, позволяя ему её закончить, перерезав галстук ножом.       — С каких пор ты со мной вновь на «вы»? — ощутив прилив воздуха в лёгкие после того, как омега быстро перерезал галстук, откинув нож на стол, приступив к его рукам, думая, что ему это кто-то сделал для того, чтобы убить, но, когда опустил ниже глаза, понял в чём дело, остановился, чувствуя себя идиотом.       — Ты же возбуждался этим, чтобы кончить? — омега так и держал глаза на его паху, начиная медленно слазить с его колен, не хотя в этом участвовать тоже, но альфа его ухватил за ноги, не дав уйти, тяжело дыша, смотрел на него, сжимая в своих пальцах его бедра, перед этим выпутался из ремня.       — И представлял, что ты меня душишь, приковав мои руки, чтобы я не сопротивлялся, — Монстр привлёк внимание омеги, который всё это время прятал глаза от альфы, смотря на его возбуждение, но, ощутив чужие руки на своих бедрах, Рени поднял глаза на альфу, видя его наглые губы, которые расплылись в ухмылке.       — Я тебя задушу, если в джакузи будешь руки распускать туда, куда не позволено, понял? — омега накрыл своими пальцами его руки, оттягивая их от себя, чтобы встать с него и пойти в его комнату, где уже альфу ждало горячее джакузи.       — Слушаюсь, мой господин, — альфа тёк от его приказов, заводился и был готов покорно слушать его, быть послушным псом, который иногда может наглеть, чтобы получить по попе от хозяина. Омега встал с альфы, ушев из его кабинета, за ним последовал и альфа, удивляясь от омеги, который успел всё уже изучить и сейчас вести за собой альфу, как будто тот не знает дороги в свою спальню, где находилось джакузи посреди комнаты. Этот омега теперь тут хозяин и Монстр не против. Этот омега и его хозяин теперь. Альфа зашёл внутрь, омега присел на колени, упёрся в стенку джакузи, ожидая альфу. Намджун шёл босый, его рубашка была открыта, он лишь снял её с себя, оставив на полу, так же, как и брюки. Не сводя глаз с омеги, альфа, видел, как тот глазами сжигал его тело, увидев, что альфа пальцами тянется к своему белью, омега опустил глаза в воду, увидев лишь немного силуэта в отображении в воде, но потом альфа быстро скрыл своё тело под неё, ложась шеей на панель, задер голову, закрыв на секунду глаза, а когда открыл, увидел омегу, который был растерян, не знал, что с ним делать дальше, ведь уже увидел достаточно, чтобы убежать.       — Я бы хотел знать твоё имя и попросить, можно ли мне обращаться по имени, ведь «господин» звучит слишком извращено и я заметил тебя это заводит, — Рени опустил в воду руки, глаза альфы были слишком настырные, они его смущали, но омега себя отвлекал тем, что смотрел на его обнаженную грудь, плечи и торс, зная, что сейчас ему нужно было касаться этого всего. Альфа пристроился хорошо, ему было прекрасно лежать так и смотреть на его губы, глаза, пока не добрался ниже, увидев его декольте блузки, в котором он мог смотреть на его тело.       — Тебе можно всё, как и обращаться ко мне на «ты», если ты так решил, значит так и будет, — омега о втором разрешения не просил, сначала обращался на «вы», думая, что будет работать в приличного человека, но увидев альфу, а на его лице написано сразу, что он не из простых людей, поэтому и решил, что к таким уважения не будет проявлять, поэтому перешёл на «ты», не хотя ползать у его ног. Знал бы Рени, что этот альфа из любителей ползать у чужих ног, но вот никогда такой возможности не было, а когда появилась, он начал с ума сходить, желая, чтобы его кто-то за шею взял, на поводок посадил и водил за собой на коленках.       — Арес моё имя, — альфа протянул к декольте омеги влажную руку, немного намочив блузку, на что Рени взялся за его запястье, утопив его под воду, молча игнорируя его действия, веря в то, что альфа помнит его слова об удушении, поэтому даёт ему шанс.       — Не идёт тебе это имя, — омега коснулся пальцами его груди, проводя ими ниже, делая кожу влажной, как не странно альфа держался, а Рени уже думал, что тот не сдержится от нежных касаний омеги. На самом деле в это время альфа грыз себя за губы, чтобы не слететь с катушек, он ощутил его руки и его Монстр зарыдал кровью, желая новых пыток и больше крови.       — Потому что оно не моё, в преступном мире у нас много личностей, Монстры, Дьяволы, Звери, Арес, и есть тот, кто ты настоящий, которого нужно от всех прятать, чтобы не уничтожили того, кого знают под именем Монстр или Арес, ведь настоящая личность намного слабее, её легко уничтожить, потому что она имеет то, чего не имеют мои враги, — альфа положил свою руку на его, взял её крепко, скрещивая пальцы в его, подняв его ладонь к своему сердцу, дав ему ощутить то, как ему нравятся его пальцы, касания. Ким имел ввиду о семье. У Намджуна она есть, поэтому он скрывается под Монстрами и Аресами. Чтобы другие такие же не уничтожили Намджуна полностью.       — Ты сейчас со мной какой? Монстр или Арес? — омега спокойно вырывался из его пальцев, дав ему ещё один шанс, последний, веря в то, что он ещё помнит о том, что он ему недавно сказал за руки, которые он распускает. Рени поднял руки выше, влажными пальцами проводя по его шее, водя по следу от галстука, зная, что альфа так и добивается, чтобы на его шее так и появились новые следы, вот только уже от пальцев омеги.       — Рени, я с тобой настоящий, — альфа так и лежал на панели, смотря на омегу, который ухмыльнулся, услышав своё имя, ведь так и не сомневался, что альфа не сможет найти о нём информацию. Альфа с ним не Арес и не Монстр. Он с ним Ким Намджун.       — Обо мне уже всё узнал? — омега отстранил руки от него, потянулся за маслами с прекрасными ароматами, которые нашёл в его ванной комнате. У омеги уже был опыт работы горничного в таких домах, поэтому и знал, где и что находится, но опекун не разрешал работать ему, говоря, что сам справится, но Рени всё равно скрывал свои подработки, помогая содержать свою семью.       — Достаточно, чтобы сделать тебя своим супругом, — омега размазал на его груди масло, положив на его тело руки, начал медленно водить.       — Каким же я буду тебе супругом, не зная тебя совсем. Ты сказал, что сейчас ты со мной настоящий, а имени настоящего не сказал-то, — Рени занимался лишь верхней частью его тела, дальше спускаться намерений не имел и думать не хотел о том, что его бывшие беты этим занимались.       — Если скажу, согласишься быть моим? — альфа сильнее задер голову, чтобы увидеть его глаза, тот опустил голову на альфу, приподняв губы, удивляясь с этого преступника, который на омежъе удивление всё ещё держит себя в руках рядом с ним, не показал свою грубость и то, что он обычно делает с теми, кто с ним так смеет говорить. Он думал, что, возможно, Монстр и правда для себя сильную репутацию создал, а на самом деле есть тот, кто сейчас перед ним.       — Супругом или «твоим»? — омега поднял бровь, продолжая держать на его груди руки, ощущая в помещении прекрасный запах вишни, он хоть немного перекрывал запах крови, доносящийся от плоти альфы.       — И супругом, и моим, — альфа хотел всё и сразу, хотел его полностью.       — Не буду, — опустив к нему ближе голову, прошептал омега, а тот лишь довольно моргал глазами, чувствуя тепло от его рук на своей груди.       — Я впервые делаю кому-то предложение, почему отказываешься, я буду хорошим альфой, — покорным, таким, какой повинуется, на коленках ползает, выполняет все приказы, слушается и за хорошее поведение просит лишь ласки.       — Вот впервые услышишь и отказ, все вы сначала хорошие, когда в омегу проситесь, — омега начал смывать с альфы масло, размазывая по нём горячую воду, желая уйти и оставить в этой комнате альфу одного. Как успели ещё днём сообщить Рени информацию его охрана со двора, сказав, чтобы он соблюдал порядок в особняке, пока господин не вернётся назад и не вернёт тех бет, которые были раньше. На самом деле альфа их отстранил от работы на время, пока не уладит дело с Чонсыном, что может к нему домой заскочить, где могли бы быть эти беты, что много знают.       — Тогда мне стоит добиваться тебя как Монстр, если держащий себя в руках Намджун тебя не устраивает, — альфа применил всю свою силу, взялся за его руки, потянув на себя, заставив омегу намокнуть в воде, после чего Ким резко взял его за талию, посадив на себя, на что омега ухватился руками за его плечи от неожиданной резкости с его стороны.       — Я же говорил, чтобы руки не протягивал ко мне, а обещал, что будешь послушным альфой, Намджун, — недовольно зашипел омега, произнёс его имя, вызвав у альфы дикие эмоции, услышав своё имя с чужих губ, которым не можно было бы это знать и проговаривать, но альфа позволили и ещё этого хочет.       — Рени, назови меня ещё раз по имени, прошу, — альфа приоткрыл губы, глубоко вдохнув, ведь так приятно стало, когда впервые от прекрасного омеги своё имя услышал, посмел себе коснуться его, усадить его себе на бёдра и держать за талию, ощущая его руки на своих плечах, которые их сжимали от того, что омега видел перед собой и ощущал сквозь одежду чужое обнаженное тело.       — С какой целью? Извращенец, — омега зарядил альфе пощечину, после чего встал с него и в влажной одежде направился к выходу. Монстр лишь закинул голову обратно на панель, стуча ней, злясь на себя, что позволил своим поведением отпугнуть омегу, к которому альфе небесами писано, что нужно ползти на коленях и продолжать добиваться своего, вымаливая у него, чтобы он стал его супругом.       — Какой же я, всё-таки, ублюдок, — альфа прекратил стучать головой об панель, смотря в потолок, думая над тем, что много себе позволил говорить о себе омеге, ведь тут одно лишь имя много чего стоит, но его не заставляло это переживать, его лишь смущало то, что он ощутил себя свободно после этого. Он имеет всё, что хочет, но всё равно чувствовал себя заложником, а когда произнёс своё имя незнакомцу — как будто освобождение ощутил. Монстр ещё не знал до этого таких чувств. Когда хочется быть не тем псом, которых они на шеях своих носят в виде тату, а тем, кто следом за омегой пойдёт, ласки попросит и у ногах уснёт, прося у хозяина своего прощение за своё непослушное поведение.       У Монстра планы поменялись. Сердце дышать начинает, ноги земли проситься, враги на второй план из-за этого уходят, теперь он тут на долго, ведь Монстр уже даже не Арес, он хочет быть собой. Намджуном, который свободу почувствовал с этим омегой, освободивший альфу от ада, пропустив его в новую вселенную. Где есть не только его желаемые кровь и плоть, а и искушение, которое не есть грехом, ведь в любое время в любовь превратиться может.       Планы поменялись, ведь Монстр не врагов на колени ставит, а сам на них садится. Перед омегой...

* * *

      Чонгук сумел успокоить омегу, притянув его хрупкое тело к себе, обняв, поглаживая его спину. Омега нежно дышал в его шею, чувствуя тепло от альфы. Тэхён не хотел отстраняться от него, в таком положении и сопел в его шею, поэтому альфа не останавливался, не отбирал руки, завёл машину и поехал так на автопилоте, обнимая омегу, которому хотелось тепла. Лишь тогда, когда они приехали в ресторан, альфа разбудил его, не позволяя ему выйти самому, вынес на руках, как бы не злился омега, но Чонгук это сделал. После завтрака они уехали домой, перед этим заехав в аптеку и взяв всё то, что приписал врач, конечно же, этим занялся альфа, оставив омегу в машине. Когда ехали назад, омега уже сидел на своем сиденье, но дико хотел на руки к альфе, а когда заехали во двор, то Тэхён решил, что здесь можно сделать то, что альфа посмел у всех на глазах в городе.       — Возьмёшь на руки? — омега протянул руки к нему, делая вид беспомощного из-за чего Чонгук не смог удержаться, захотев ощутить его руки вокруг своей шеи.       — Конечно, принцесса, — Чонгук взял все лекарства в пакете, вышел из машины, подошёл к дверцы на второй стороне, открыв её и потянулся за омегой, взял его за талию, приподнимая, взял на руки, крепко держа за спину пальцами, ощутив, как он как комочек сжался в его груди, чувствуя невероятное тепло и уют. Альфа зашёл внутрь дома, на что к его ногам прибежали его псы, которые начали просить ласки у своего хозяина, но он уже её дарил омеге, нехотя ни с кем делиться, как и сам Тэхён.       — Они меня ревнуют к тебе, — со страхом смотря на доберманов, произнёс Тэхён, поднимая выше ноги, окольцовывая торс альфы, боясь, что псы достанут их зубами.       — Они просто хотят внимания, они не тронут тебя, — альфа захотел опустить омегу на ноги, чтобы тот убедился в том, что псы не кусаются и к своим людям лояльные, но Тэхён не был к этому ещё готов, поэтому испуганно вылез на альфу ещё сильнее, когтями как кошка взялся за спину Чонгука, глазами прося больше не отпускать его, в которых альфа утонуть хотел, сам испугался его такого, что так просится быть на руках у того, кому он доверяет.       — Если это так, тогда мы с ними подружимся, но не факт, что они моего внимания хотят, давай я потом проверю это, но не сейчас, прошу, держи меня рядом, — омега поднял свои руки на его шею, держась за нее слегка с обеих сторон пальцами, смотря умоляющим взглядом. Тэхён боялся собак ещё с детства, ему было только пять и он помнит это как сегодня, когда он вышел во двор ночью, а там стая охотничьих псов Намджуна, которых он выпустил на ночь охранять территорию вместе с рабочими, они набросились на него маленького, начав громко рычать, омега лишь скрутился как комочек на газоне, в слезах зовя брата. Тот испугался ещё больше, думая о самых страшных вещах, когда бежал и слышал зов малыша и его слезы, альфа выбежал во двор с оружием, увидев лежащего Тэхёна, который прятал лицо в коленках, а вокруг его были его псы, что лишь рычали и слюнями бросались, показывая острые зубы, Намджун забрал омегу на руки, прижав ребенка к груди, закрыв ему уши, направил дуло пистолета на одного из псов, уничтожая один за другим, каждого. После того во дворе больше никогда не было псов, Намджун решил, что лучше будут охранять особняк и территорию те псы, которые носят тату на своей шее.       Тэхён не слышал пуль, которые попадали в животных, он слышал сильное сердцебиение брата, что дико испугался за него и решил все сделать ради него, чтобы он больше не пускал слезы, больше так не звал его со страхом, ещё больше пугая альфу таким тоном. Теперь омега, когда боится собак, ищет покой в груди человека, ныряя в само сердце, чтобы услышать его сердцебиение, как в ту ночь, когда прижался к брату и слышал его сердце, это его успокаивало и не давало больше права бояться, ведь есть люди, которые его берегут и больше не оставят. Теперь Тэхён этого не только от брата ожидает, а и от альфы, которому доверился, полностью. Чонгук так крепко его держал, так боялся отпустить, после того, как он попросил держать его и не отпускать.       — Где вы были? Я ждал вас на завтраке, пока Хосок не сказал, что вы куда-то срочно уехали, зачем же меня так пугать, после того, что вы творили ночью, извращенцы, куда-то так неожиданно пропасть... — Джин подошёл к ним, смотря на своего брата, который так и продолжал держать лицо в груди альфы, боясь даже посмотреть в глаза псам, что отошли от ног Чонгука сразу же, когда услышали голос Джина. Омега уже успел с ними познакомиться, побаловать их лаской, теперь они желают её и от него. Псы подбежали к ног Джина, начали скулить и тереться, омега нагнулся к ним и протянул руки, начиная каждому уделять внимание, поглаживая каждого. Тэхён был в одной команде с Хосоком, ведь Чон их тоже не любил, а когда увидел, что его Джульетта так красиво их ласкает, то начал ещё больше ненавидеть от ревности, ведь тоже так хотел, тоже на их месте хотел оказаться, чтобы его так погладили, поцеловали и обняли.       Вот только Тэхён их боялся бешено, а Хосок просто не любил. Чонгук же в одной команде с Джином, тоже любит так собак, вот только у Чона уже время на них крадут, омега, который не позволяет гладить кого-либо, кроме себя.       — Кто ещё из нас извращенец, молча сидели снизу и слушали нас, разве это не странно? — Джин лишь смущённо обвёл его глазами, опуская их на его руки. Чонгук приподнял омегу, желая ему удобное положение, направился прямо, чтобы занести Тэхёна в комнату, пока он выведет псов во двор в вольер. Обошел Джина, Чонгук остановился, когда ощутил его руки на прозрачном пакете, который он нёс в пальцах, одновременно держась за спину омеги.       — Это что такое? Он плохо себя чувствует? — Джин рассмотрел лекарства в его пакете, смотря на спину брата, который так и не отзывался к нему, вот омега и подумал, что возможно ему нездоровится.       — Ничего серьезного, я лишь был немного резок с ним ночью, эти лекарства стабилизируют его за неделю, — Чонгук продолжил свой путь, следуя наверх, чтобы уложить усталого омегу, который постоянно хотел ибо спать, ибо любви от Чонгука. Но второе альфа может дать только телесно, немного и нежно, а то, что просит омега, он даст лишь тогда, когда это можно будет.       — Что значит резок? Что ты сделал с ним? — Джин через плечо на него косил, смотря на его спину, которую Тэхён ногами окольцевал и прижимал к себе.       — Спроси у Хосока, он тебе покажет, — безразлично произнёс Чон, получив лишь от омеги устало кулаком в плечо. Джин закатил глаза, сложа руки, следуя в залу, присев на диван, омега закрыл на секунду глаза, но ему сразу становилось жарко, ведь всплывали картинки того, как Чон нагло врывается в его губы, притягивая его к себе. Омега открыл глаза, расширив их сразу же, когда увидел так близко альфу, который упирался локтями в диван, наклонившись над отдыхающим омегой.       — Напугал, — омега привстал на руки, отползая в другу сторону дивана, ведь неловко себя чувствовал после того, что под закрытыми глазами видел, а сейчас смотрит ему в глаза, кто так красиво его губы в плен брал.       — Настолько страшен? — альфа стоял на месте, склонил голову, как пёс, любуясь омегой, который глазами ему лишь ответил: «нет, прекрасно страшен».       — До вечера меня не будет, нужно кое с кем что-то уладить в клубе, — отчитывается альфа, чтобы омега не переживал так же, как и за своим братом, когда он уехал с утра с альфой.       — Можно с тобой? — поднял глаза на него омега, прося не оставлять его, прося получить возможность быть с ним рядом, где бы он не был.       — Можно, — так довольно произнёс, приподнимая спокойно уголки губ, желая слышать такое от омеги вечность. «Можно любить тебя?» «Можно». Они зависимы от этого «можно», дрожь получают от этого слова, после которого вылазить друг на друга хочется, душу продавая всем тварям, взамен на искушение, делающие их тела храмом, а сердца грешным плодом.       — Тэхён занят теперь Чонгуком, Чонгук только Тэхёном, я здесь не выдержу сам до вечера, — Джин расцвёл тоже, когда услышал такое, чёрт возьми, желаемое «можно», вот только они ещё хотят услышать его в других целях, когда плоть рвёт от сердцебиения, а душу Зверь хочет забрать под свой контроль, целуя её, выворачивая на изнанку, ища там её. Любовь.       — Я буду тобой занят, Джульетта, — Хосок скользил руками по дивану, медленно опуская их к омеге, как змея пробирался к нему, так хитро и незаметно.       — Тогда я пойду собираться, — омега поднялся, немного коснувшись пальцами его руки, и Зверю было этого достаточно, чтобы ощутить, как плоть на куски рвалась и обжигалась, хотя исцеления от того, кто только что его такой мелочью покалечил, не дав попробовать большего, чтобы не умереть от нехватки воздуха.       Хосок был уже собран, прекрасен как всегда. В красном свободном костюме под цвет его машины, шикарные локоны, которые свисали над его глазами, из-за чего Джину постоянно хотелось их убрать, чтобы взглянуть в его глаза. Омега собрался тоже нарядно, услышав, что это будет поездка в клуб. Джин надел тоже красный костюм, подчеркнув это всё матовой красной помадой. Когда омега вышел на низ к альфе, Хосок держал челюсть, чтобы не искать её потом под своими ногами, не сводя глаз от этого ангела, который был слишком шикарен для того места, куда они ехали. Ведь альфа был жаден, он не хотел делиться с этой красотой, на которую там обязательно будут пялиться, но, когда увидят рядом с ним Зверя, захотят сами себе глаза вырвать за то, что на грешный плод посмотрели, что принадлежит тому, у кого зубы острее.       — Выйдешь за меня? — Хосок не контролировал себя, провожая его по ступенькам, ожидал, когда же он, наконец-то, окажется рядом, чтобы он мог его украсть и поближе осмотреть, красоту свою, ангела своего и Джульетту. Омега лишь засмеялся, услышав смешную шутку от альфы, оказался напротив него, протянул у нему свои пальцы, поправляя его красный галстук, видя на себе и красные глаза альфы, который голодно рассматривал его вены на шее, желая впиться в них, пустив свой яд, дав ему ощутить то, чем живёт Зверь, желающий избавиться от одиночества.       — Ты смешной, — Джин сделал шаг назад, смотря на альфу, проверяя его галстук, в ровном ли он положении, в то время, когда Хосок слюной давился, с таким большим желанием хотя слизать его помаду с губ, делясь своими устами, дав попробовать себя.       — Я дурею от тебя, — альфа сделал шаг к нему, омега приподнял губы, смотря на его руку, которую он ему подал.       — Возможно, стоит обратиться к врачу? — омега взялся за его пальцы, рассматривая его перстни, но альфа резко потянул его на себя, прижав к себе, сжимая одной рукой его талию, а второй держа за руку.       — Исцелишь от этого меня только ты, — прошептал ему в губы, мечтая коснуться их, но омега не сопротивлялся, приподнял голову, смотря на него, тяжело дыша от его резкости, он-то уверен, что Чонгук совсем не об этой говорил, но Джин уже рассыпался от этой, хотя тоже исцеления.       — То, что ты хочешь, сделает лишь хуже, — Джин поднял свободную руку к своему запястью, чтобы отстранить его руку и избежать того, чего хотят оба, но так боятся совершить, чтобы не сделать хуже.       — Плевать, — альфа сильнее ухватил его руку, потянул к себе, спрятав свои губы на его, жадно глотая их, пробуя, не выпуская из своей хватки. Омега принял его, не убегал, не хотел, ведь ему тоже плевать на то, что они только хуже делают. Они хотели этого. Они хотели друг друга. Хосок отпустил его запястье, но омега не отходил, он уже свободной рукой блуждал по его щеке, не отпуская теперь его, заставляя его творить эти чудеса с его губами, с его помадой, которую альфа слизывал.       — Тебе же нужно кое-что уладить, верно? — ловя кислород, отошёл от него омега, подняв глаза, видя на чужих губах следы от помады. Джин протянул пальцы к нему, вытирая его губы, тот лишь языком слизывал, и его пальцев касался.       — Подождут, — альфа взялся за его руки, поцеловав их, повёл за собой, вывел во двор, следуя к машине.       — Всё равно убью, — альфа открыл омеге дверцу машины, на что тот от услышанного удивился, смотря на то, как альфа сел за руль, ожидая рядом и омегу.       — Так ты на задание какое-то едешь? Я, наверное, буду лишний, — Джин неуверенно сел в машину, пристегиваясь ремнём безопасности.       — Это они лишние все, поэтому и убиваю. Это лишь минута дела, все остальное время я твой, — Хосок завёл машину, выехав со двора, успокоив омегу.       — Ты сказал Тэхёну, что едешь со мной?       — Он меня о таком не предупреждает, — Джин неловко перевёл глаза в окно, странно себя чувствуя после того, когда узнал, что альфа едет кого-то убивать. Хоть он и знал о делах брата, о том, что и близкий ему человек тоже руки в крови всегда прятал, и он сразу догадался об этом и о Хосоке, что он в этой опере, когда увидел впервые его и Чонгука. Но сейчас, когда он так нуждается в его губах, в его руках, ему становится до дрожи страшно представлять, что эти руки много кого убили, искупались в крови, а потом лезут блуждать по его телу. И сейчас он кого-то убьёт, а потом приползёт к омеге, прося у него исцеления для его грязной и дырявой души, которой нет, но лишь он поможет ему её возродить.       — Лучше бы я молчал об убийстве, верно? — Хосок всё понял, видя, как его божество отвернулось от него.       — Я привык в этом жить, но и догадываться об этом, ведь Намджун не отчитывался о своих делах, но когда слышу об этом прямо, то становится не по себе.       — У меня большие планы на тебя, рядом со мной тебя не кто не обидит, а я — тем более, — Хосок из-под низа протянул руку к омеге, накрыл его ладонь своей, крепко сжав, уверенно смотря на дорогу, привлекая внимание омеги, который ощутил тепло на своих пальцах. Джин приятно улыбнулся, ощуя себя желаемым, веря в то, что он не ошибся, думая над тем, давать ли шанс этому Зверю, который зубами отбирает, но пробует языком, нежно.       Приехав в клуб, альфа открыл для омеги двери, подав ему руку, смотря на это божество в красном наряде, альфа не мог оторвать глаза, так и тёк на ходу, ведя за собой это сокровище. Ещё не стемнело, а они уже были в клубе, который работал круглосуточно тогда, когда туда попадает Зверь, владелец этого клуба. Уже давно помещение было набитое людьми и там ждала кого-то смерть. Ночью Хосоку его люди сообщили о альфе, который много позволил себе прошлой ночью и говорил о падении Чонсына, говоря, что в этом и Зверь с Дьяволом замешанные. Пока этой пьяни не начали верить, пока это не дошло к Чонсыну, Хосок решил заняться этим делом.       Ведя под руку омегу, их пропустили внутрь охрана, увидев своего хозяина. Хосок не отпускал своё золото, которое глядело по сторонам, на лица незнакомых людей, вспоминая это место, в котором и встретил Зверя. Зверя, который ухватился зубами и не отпускает. Который нашёл своё и не отдаст никому. Джульетта не против. Джин тоже нашёл своего Зверя и поводок никому не передаст, он теперь в его руках. Альфа направился в сторону компании альф, которых Чон уже предупредил, что будет с омегой, за кем они временно посмотрят, когда он будет справляться со своими делами.       — Я отойду на пару минут, обещай, что постоишь тут и дождешься меня, тут никто не тронет тебя, они увидели, что ты со мной, что ты мой, поэтому чувствуй себя здесь комфортно, — Хосок довёл омегу к барной стойки, за их спинами была его охрана, Джин растерянно кивнул, переводя глаза на альф позади себя.       — Дождусь, мой Зверь, — приподняв губы, произнёс омега, ощутив приятные чувства, когда сказал «мой», но Хосок, когда это услышал, ощутил ещё больше эмоций, приняв это за бешеный шанс того, что ему можно двигаться дальше, ему можно действовать. Зверю можно выходить на охоту. Но Джульетта лучше знает, кто будет жертвой. А Зверь мурашками укрылся, услышал с его сочных губ это «мой». Теперь Чон Хосок знает, кто им руководит. Кто его хозяин и, кто ухватил его шею руками, властвуя над ним.       Джин сел за барной стойкой, указав на нужный коктейль, позади него стояли люди Хосока, которые обязанные были стоять рядом до тех пор, пока альфа не вернётся. Хосок ушёл в вип комнату, где и сел тот, кто много говорил на него и брата. Такие долго не живут, такие познают вкус зубов Зверя и Дьявола на своей шее. Альфа зашёл в нужную комнату, за которой следили его псы и дали информацию босу по его нахождении. Чон узнал того самого, вспоминая фотку, которую ему скинули псы и видео, где он упоминает и Чонсына и его с Дьяволом, обвиняя их в том, что первый пал. Хосок спрятал руки в карманы брюк, медленно подходя к сидящему пузатому альфе, который был обвешан с обеих сторон омегами, а вокруг стояли его люди. Никто не имел право поднять оружие на Зверя в его клубе. Никто не имел полномочий вообще поднимать оружие на Зверя. Его зубы блестели страшнее от пули в пистолете.       — Какие гости, и ко мне? Чем же я заслужил, что ко мне явился сам Зверь крупнейшего Вавилона и клана Доберманов? — альфа раскидывался блефом, поглаживая бёдра омег, которые сидели на его коленях, а кто за его спиной.       — Пускай все выдут из комнаты, — тихим голосом произнес альфа, присев напротив него, достав из кармана руку вместе с газовой зажигалкой, включая её и выключая, смотря на огонь. Альфа подал глазами на своих людей, дав им знать, чтобы были за дверью, а сидящих на нем и рядом с ним омег он оставил, шлепая по ягодицам, выгоняя их от себя.       — Значить разговор будет серьезный, чем-то не угодил? Я оставляю в твоем клубе много денег, считай вип клиент, что же я успел наделать? Или это я накручиваю себя, а ты просто решил меня поблагодарить за частое явление в этом месте? — Хосок видел его руки, которые держали под столом на подготове пистолет. Альфа слышал его страх и понимание того, почему к нему пришёл Зверь. Он ведь просто так не приходит. А если приходит, то только, чтобы убить. И в живых никого не оставить.       — Мне похуй, кто ты в этом клубе: шлюха или вип шлюха, — Хосок закрыл железную зажигалку, заставив тяжело глотнуть напротив сидящего альфу, который боялся следующих действий Зверя. А ещё больше он испугался, когда альфа потянулся за выпивкой, который услышал его тяжелое дыхание и желание жить.       — Как же некрасиво сказано, Винченцо, такие сравнения мне не по душе, хоть я и знаю, что ты сейчас скажешь, что тебе похуй, — альфа был в боевой готовности, пытаясь делать безразличное лицо, чтобы скрыть это, но Хосок все видел, пробуя виски, не сводил глаз с его руки, в которой был пистолет.       — Именно, — альфа поставил стакан, опустошив его, закидывая ногу на ногу, поднимая глаза на альфу, зная, что он тоже знает, что здесь будет происходить, зачем Зверь здесь и почему.       — Ты заставляешь ждать моего омегу своего альфу, поэтому я буду быстрый, чтобы скорее вернуться к «своему» омеге, — альфа вновь достал зажигалку, а из кармана пиджака достал пачку сигарет, подав ему её, на верх положив зажигалку, взяв с той пачки и для себя одну.       — Даёшь перед смертью накуриться? Мило с твоей стороны, от самого Зверя такой поступок благородный, имею честь, но знай, я не дам тебе меня убить, — альфа взял из пачки сигарету, смотря на Зверя, который поджёг себе свою и начал курить в помещении, молча смотря на него.       — А кто сказал, что я тебя буду убивать? — альфа опустил глаза на его руки, которыми он взял зажигалку, поданную Хосоком и начал питаться поджечь ней себе сигарету, не зная, что через секунду его мозгами украситься стенка.       — Дьявол меня научил убивать молча и не применяя силы, и курить перед смертью я никому не даю, слишком много чести, на которую ты тем более не заслуживаешь, — Хосок поднялся, смотря на альфу, который испачкал своей головой стенку и диван, и даже пиджак альфы.       — Чёрт, — не перенося этот запах, шипит альфа, снимая с себя пиджак, кровь на котором немного сливалась с красным цветом ткани, но Хосок был чистоплотен и не мог себе позволить к ангелу явиться в таком виде, который верно ждал его в клубе. Хосок решил проблему быстро, не желая заставлять своего омегу так долго ждать. Взяв из своего арсенала зажигалку с тихой взрывчаткой. Он её впервые использует, и это оружие успешно прошло проверку.       Зверь закончил быстро, теперь точил зубы на «своего» омегу. Который лучше знал, кто первый получит след от зубов на своей шее. Джульетта тоже была зубастая, и Зверя своего хотела покусать, присвоить, ведь его шея вином пахла, но это была его кровь, которая так искушала омегу на радикальные действия с его телом. У Зверя большие планы на Джульетту, он ради неё рабом станет, на все принципы забьёт и любви повиноваться станет, лишь бы ещё раз услышать с его сладких губ «мой».       Альфа направился к своему чуду, которое заждалося его у барной стойки, допивая клубничный эспрессо, посасывая трубочку, рассматривая свои красные когтики, которыми хотел бы вонзить в красивую спинку своего мужчины. А как бы Хосок этого хотел, Джин даже представить себе этого не может, но если бы альфа умел читал мысли, сума сошел бы от таких желаний своего омеги, которого ещё не присвоил так, как бы ему хотелось. Он ждёт разрешение своего ангела, он ждёт времени, когда это чудо своими ноготочками призвёт его как пса и будет смотреть высокомерно и хитро, как тот ползет по земле на коленях к нему.       Альфа расправил пару пуговиц на рубашке, чтобы скрыть пятна крови на белоснежной ткани и не доставать дискомфорта такому нежному омеге как Джин. Но Ким воспитывался в руках мясника, он привык к крови. Ещё причина, по которой альфа немного раздел себя, это его омега, что так аппетитно скучал один и играл языком с трубочкой в коктейле, от этого ему становилось невыносимо жарко. Хосок прошёл пару метров, мечтая добраться к этому ангелу и составить его одиночеству компанию, но его опережает тот, кто был ранее им зависим, и сейчас он забирает его время, которое он бы мог отдать тому, кого на самом деле сейчас хочет видеть и слушать.       — Давно тебя не было здесь, играешь со мной? — его руки пробрались в его обнаженную грудь, которую альфа открыл для другого омеги.       — Уже наигрался, — Хосок игнорирует смазливого омегу, который не давал ему прохода и своими пальцами изучал его все тело, мял костюм, рассматривал пятно на рубашке, понимая, что его сюда привело.       — Ещё не начинал, — омега тянется рукой к его ремню, спускаясь ниже, пальцами касаясь его паха, пытаясь его сжать, но альфа не дал, ухватил за запястье, смотря в его хитрые и голодные глаза, которые раньше его так возбуждали, но сейчас он в них видит лишь продукт, что хочет себя всем продать в этом помещении.       Джин рассматривал залу, чтобы найти своего альфу, принимал на себя голодные взгляды других альф, но он хотел только единственные глаза ощущать на себе. Уже второй по счету коктейль омеге подаёт бармен от альфы из компании напротив, который Джин принимает с неохотой, но чтобы ждать было интереснее выпивал комплимент от незнакомца, что ждал его в своей компании. Омега тянется языком к трубочке, поднимая глаза прямо, видя красивую открытую спинку омеги в черном наряде, который касался своими черными когтями Хосока, пуская жадные слюни. Джин начал пить напиток, с интересом смотря на то, что будет происходить дальше.       Омега с невыносимой ревностью смотрел, как этот сукин сын пялил ему в глаза, принимал его руки на себе и заставлял ждать того, кого любовью своей называл недавно ещё и смотреть на это приказывал. Этот смазливый омега ощутил руку альфы на своем запястье и поняв, что это может не к чему не привести, захотел взять всё в свои руки и заставить альфу его захотеть. Но он забыл, что Зверь умеет контролировать себя, не умеет лишь с тем, чья кожа пахнет как фраза «возьми меня». Омега привстал на носочки на своих каблуках и потянулся к его губам, жадно провёл языком по его нижней, пытаясь зубами пройтись и потянуть на себя. Хосок лишь облизал губы, сделав ближе шаг к этому омеге, улыбнулся, поняв, что ничьи губы не сравнятся с его крохой и больше ничьи он не хочет.       — Твои губы вкуса членов всех этих альф в этом клубе, — нагнулся к его уху, прошептал, посмотрел в его униженные глаза и поднял свои прямо, чтобы найти свои губы, но увидел ещё одни глаза, униженные и потерянные. Хосок поменялся в настроении, зная, что это со стороны для Джина выглядело иначе. Альфа обошел омегу и направился к своему, который после увиденного встал со стула, пряча свою поддорванную гордость.       — Позволь объясниться, — альфа сохранял спокойствие, но страх из груди все равно прорывался наружу, он видел его эти глаза, которые как будто потеряли какой-то смысл жизни, но сейчас раздувают это отчаяние и приобретают абсолютно спокойный вид и настолько пустой, не желающий больше доверять никому, но за этим фальшом видно все то, что было ранее. Обида.       — Зачем ты меня сюда привёз? Зачем я вообще захотел с тобой поехать, я должен был знать, кто ты на самом деле, а я доверился, наивный, — Джин поднимает наконец-то свои глаза на субъект его обиды, но последнее пытается максимально скрыть, задавая холодный вопрос альфе, который ощутил это и почувствовал хруст в шее.       — Ты ревнуешь? — Хосок это понимает, пытается разрядить обстановку, но делает только хуже.       — К этому? — делает паузу, опуская глаза на его губы, продолжает: — Минут десять назад он сосал бармену, — омега хотел быть с ним груб, и у него это получалось.       — Ты мне противен, — да, ревнует, да, обидно. Он понимает, что это инициатива того смазливого омеги, что Чон если бы хотел, то взял и унес его туда, где бы делал с ним всё, что хотел. Но, то, как он облизал после него губы, как улыбался и шептал ему на ухо было последней каплей омеги, поэтому он тоже решает поиграть с ним, сделать так же неприятно. Не зная всей правды, не хотя её слушать тем более из-за злости, Джин задумал своё, чтобы отомстить. Омега, смотря в зал, ища жертву, с которой он будет в компании.       — Я буду в той компании, я тебя не знаю, ты меня тем более, ты не смей подходить, иначе я перестану доверять окончательно.       — Услышал, — побледнел и так сквозь зубы произнёс, ведь ради его доверия на коленях ползать готов.       Джин взял курс к той компании, от куда ему передавал альфа коктейли, смотря на довольное лицо этого мужчины, который ждал этого долго. Хосок сжал скулы, присев за барную стойку, смотря только на него, контролируя его движения, губы, которые расплывались в улыбке, когда он общался с другими альфами в компании. За языком, которым он ловил трубочку в коктейле, принятым от альфы. Альфа не уходил, он сидел и пялил лишь в одну сторону, где его омега ломал его все кости, где играл с ним так жестоко. Хосок курил сигареты за сигаретой, красными глазами смотря на Джина, что подсел к альфе, с которым нашёл общий язык и уже полтора часа о чем-то интересном беседовал, ведь в обеих были улыбки, но со стороны омеги ещё и громкий смех, разрывающий душу альфы на куски.       Теперь он заставлял его ревновать. От этой черной ревности на его шею падала петля и душила до потери пульса. Он искусал губы от злости к этому альфе, который смел касаться своими грязными пальцами бедра его ангела никем ранее нетронутого. Ревновал. Жестоко. Мечтая оторвать голову уроду, который что-то шептал так близко на ушко омеге, что расплывался моментально в нежной улыбке, кладя свой подбородок на плечо альфы. Они были так близко, говорили только вдвоём, не слушая других из компании омег и альф, смотрели другу другу в глаза и шептали на ухо что-то очень интересное, если этот мудак лез руками к его шее, поправляя волосы омеги, смотря жадно на губы.       Хосок не выдерживал, под его ногами лежало уже куча сигарет, которые переставали успокаивать его нервы, они пробуждали зверя в нём и заставляли встать на ноги и пойти забрать своё. Но он не мог нарушить просьбу этого ангела, он хотел заслужить его доверие тем, что сейчас сдерживает себя в клетке, смотря на то, как кто-то другой нежиться от ласк Джульетты. Альфа запивает дым в лёгких коньяком, с трясущимися ногами не сводит глаз с него, ангела своего, боится пропустить то, что может уловить чужой, который не заслуживает на это.       — Я хочу отвезти тебя на свою виллу, я хочу тебя там видеть, — незнакомец, который для омеги за полтора часа стал собеседником, чтобы позлить Чона, стреляющий горячим и кровавым взглядом в их сторону, провёл пальцами по его талии, спускаясь ниже, доставляя дискомфорт Джину, что всячески пытается это скрыть, не дав это увидеть альфе за своей спиной, чтобы не расскусил эту фальш. Но Чон знает, что это игра, он в ней главный игрок, держится, с трудом, ещё немного таких прикосновений этого урода к Джину, и Хосок запачкается кровью ещё больше. Он сделает здесь потоп. Голову отгрызёт.       — Я с большим с удовольствием увидел бы, но не сейчас, нам хорошо здесь, правда ведь? — Джин хватается за его руку, отодвигая её от своей ноги, но альфа выдался настырнее, принимая его участие в этой компании не просто так, думая, что все должно зайти куда гораздо дальше, как обычно он хочет и должен это организовать.       — Если тебе хорошо здесь, тогда я не против сделать это здесь, но для этого тут есть тоже отдельные места, — альфа ухватил его за талию, усадив нежное тело себе на коленки, сжимая его бедра. Джин упёрся руками в его грудь, чтобы попытаться встать, но альфа взял его за запястья обеих рук и потянул к своему паху, дав ему познать, как сильно он хочет его.       — Не ломайся, это ещё больше делает мой член твердым, — альфа ехидно улыбается, видя, как омеге неприятно, как прыгает по нем глазами, не зная, как отгрызть ему его наглую пасть. А у Хосока игра закончилась, он проиграл, капилляры в глазах от увиденного лопнули, забились кровью, теперь он хочет чужой напиться. Игра продолжается, но главный герой в ней тот, кто сейчас захлебнется в своей крови. Хосок поднялся со стула, с убийственными глазами направляясь в сторону этой компании, смотря лишь на этого урода, который держал руками руки его ангела. Чон достал нож из костюма, ухватив за руку Джина, которого тот моментально отпустил, когда увидел Хосока. Он молча провел лезвием по пальцах альфы, отрезав пару, проткнув руку ножом, оставив в столе.       Хосок держал за руку Джина, не отпускал, тот и не сопротивлялся, смотрел на эту картину своего обидчика, на самом деле ждал, чтобы это уже наконец-то произошло, ждал своего зверя, который порвет глотку за своего ангела. Джин стоял за его плечом, слыша запах гари от альфы, понимая, что он кипит давно.       — Я бы тебя накормил этими пальцами, которыми ты касался моего ангела, но не хочу заставлять ждать это сокровище, — альфа стонал от боли, но громкая музыка в клубе перебивала его нытье, такое здесь бывает часто, когда босс не в настроении, сейчас ему желательно убегать с этого места, пока Чон не передумал. Хосок ухватил крепче за руку омегу, выводя его из клуба, доходя до выхода, поднимая его на руки, закидывая себе на плечо, держа за талию, чтобы не убежал. Конечно же, Зверь найдет его, ублюдка этого. Его люди уже следят за ним, уже ищут на него информацию, чтобы уничтожить. Найдут его слабое место. И ударят туда.       — Поставь меня на ноги! — омега кусал спину альфы, кулаками бил, но это лишь вызывало смешок с его стороны и никак не останавливало. Этот омега заставил его попотеть в этой игре, теперь он хочет отомстить, хотя бы таким способом.       — Я наигрался в твои игры, достаточно, — он был спокоен, дышал тяжело, ведь переваривал то, что видел недавно, что ощущал в своих костях, как его рубили на части, заставляя смотреть на самое жестокое, что может быть. Когда Джульетту трогает кто-то другой. Без его разрешения. Так близко и интимно. Нельзя. Запрещено. Джин не давал разрешение, Хосок тем более.       — Я тебе что говорил? Чтобы ты держался от меня подальше! — Джин сдался, не смог сопротивляться этому зверю, поэтому держался руками за его спину, желая, чтобы руки альфы держали его не за талию, а чуть ниже, так было бы обеим удобно.       — Прости, не сдержался, не смог позволить чужаку на моей территории трогать моё, — альфа дошёл к своей тачки, открыл дверцу и усадил на сиденье омегу, пристёгивая его, чтобы не убежал, но тот и не собирался.       — С каких пор ты решил, что я «твоё»? — Джин недовольно уложился на спинку сиденья, смотря на руки в крови альфы, который заводил машину.       — С тех пор, когда тебя увидел, — альфа тронулся, ведя руль, косил на омегу, который в своей сумочке что-то искал, а через пару минут его руки коснулись его, вытирая засохшую кровь салфетками. Чон остановил машину, чтобы не слетать с дороги от его непредсказуемых касаний. В тишине он наблюдал за его руками, которые вытирали кровь с его пальцев. Джин поднял глаза на белую рубашку альфы, которая была в пятнах крови, начал и там красоту наводить, но салфетками их было не вывести. Хосок молча сидел, хотел думать, что это примирение самых ревнивых людей на планете. Он не хотел его останавливать, хоть и оба понимали, что салфетками кровь не вытереть, но оба не хотели прекращать этот контакт.       — Её уже только выбросить, — шепчет Хосок, беря за запястья омегу, который всё-таки пытался оттереть кровь.       — Тебе к лицу Луи Виттон, — холодно отвечает омега, чтобы не показать свою заинтересованность, давалось сложно.       — Тогда мне придется её отстирать собственными руками, если она такая ценная, — приподнял губы альфа, не отводя глаза от его пересохших губ, которые он в этой обстановке начал часто облизывать, так сильно дразня этим альфу. Для Джина не рубашка ценная была, для него этот Зверь ценным был. В мгновение они подняли головы друг на друга, смотря в глаза, спускаясь к губам, так желая коснуться их. Альфа держался, он этому научился в игре, которую для него создал омега. Омеге было сложно держаться, у него на зубах ещё оставался вкус его спины, когда кусал его. Прочувствовал его, так захотелось вновь, но первым идти не хотел, гордый. Ждал, когда Зверь себя покажет, когда выбежит на красный свет из своей клетки.       Хосок сдался первый, он жадно протянул руки к омеге, схватив его за талию, притянул к себе, усадив на коленки свои, захватывая его губы в свой плен. Джин будет создавать для него такие игры, в которых альфа будет проигрывать. В этой тоже проиграл. Этого Джин и ждал, первый хотел, но гордость не пускала, провинился. Омега растягивал пуговицы на кровавой рубашке альфы, сдирая эту тряпку с него, чувствуя, как всасывал его альфа, как блуждал руками по талии, опускаясь ниже, как добрался к бёдрам, сжимая их в пальцах, мечтая искусать зубами и взамен ощутить того же на своей шее, спине.       — Ты же говорил, что мне к лицу эта рубашка, — разносится в хитрой улыбке альфа, смотрит на омегу, который зубами стягивает с него её.       — Без неё тебе будет намного лучше, — омега переубедил его, поэтому Хосок помог ему в этом, скинув с себя то, что так мешало обеим. Когда омега увидел его тело, то в жадности накинулся с языком, кусая его плоть, ведь надоело и ждать и кусать трубочку с коктейля, он хотел гораздо приятнее в зубах держат и языком ласкать. Хосок принимал это блаженство, сдерживая стоны, зверь в нём хотел рычать, но это он оставлял на потом, чтобы не сорвать голос раньше времени. Альфа наблюдал за его действиями, делая и ему приятно, пролезая пальцами под его наряд, царапая его ягодицы, добираясь к его горячей дырочки, моча пальцы в его жидкости, дразня его, заставляя выгибаться на нем от этих приятных и жгучих ощущений, которые получает впервые.       Джин нащупал стояк альфы, коленком тер его, пытаясь услышать хоть один стон от альфы, но тот лишь кусал губы, тяжело дыша, водя пальцем вокруг мокрого входа омеги, пропуская в него палец, слыша с его уст протяжный стон, который Чон накрыл губами. Альфа просунул ещё один, начиная двигаться в него медленно, но тот был ненасытным, хотел всё и сразу, насаживался на его пальцы, прыгал на них, желая усадиться на его член, наконец-то, но тот не подпускал его к себе, тоже играл. Хосок чертовски его хотел, но не мог так быстро, хотел подготовить его как следует, желая ему приятно, но омега уже умер на его пальцах, он хотел Хосока, он хотел его гари, крови, члена, этого Зверя, что сидел внутри него и слюнями давился. Он хотел той резкости, о которой брат Хосока говорил. Так пускай же он покажет ему её.       Хосок двигался быстро, а омега начинал кричать от того, что ему не достаточно этого. Это и нравилось альфе, он тоже его наказывал за то, что он делал с ним десятки минут назад. Чон вытащил пальцы, видя, как омега закусил губу, мечтая, чтобы альфа заменил пальцы на гораздо лучше удовольствие. Альфа провёл пальцами по своих губам, облизывая их, после чего потянулся к нему и нырнул в его сладкие губы. Он был сладкий на вкус. Чертовски. Хосок хотел его вылизать, но в машине настолько тесно, что они слышали, как ломятся их кости, применяя удобную позу. Омега был ещё одет, и он не дал ему себя раздеть, опустил на колени, кладя руки ему на коленки, проводя языком по паху, кусая ткань, заставляя его рычать. Получилось. Альфа вновь здался.       Зверь вышел на охоту. Его освободил сам ангел, ухватившись зубами за тот самый запретный плод. Он кусал его сквозь брюки, чувствуя мокрую головку. Альфа уже пожалел, что играл с ним, ведь теперь получает это взаимно, в двукратном размере. Он мучил его, создавал невыносимые пытки, облизывая влажные от слюней брюки, увлажняя их, добираясь к члену.       — Убиваешь меня, Джульетта, — Хосок держался, но с его действиями выходил наружу Зверь, он показывал себя настоящего, ухватил омегу за шею, подняв на себя, уложив на соседнее сиденье, расставив ему ноги, сорвав с него его наряд, нырнул языком в него, вылизывая, играя с ним, обводя языком его влагу, губами нежно прикусывая, наблюдая как тот мучился, как хотел гореть ещё и ещё. Ноги омеги дрожали и альфа отпустил его с этого плена, облизываясь как пёс, уселся обратно в свое кресло, снимая с себя ремень, рычал, дышал ртом, облизывая губы пересохшие, на которых была смазка омеги. Тот опустил глаза, видя как на коленях полз к нему Джин, руками тянулся к его ширинке, достал то, что так хотел увидеть, набитый кровью и желанием, проглотил головку, облизывая её, языком играя, слыша, как стонал альфа, руками блуждая по его шее, заставляя брать глубже.       Джин обливал его своими слюнями, давясь смазкой альфы, просовывал его глубже, чувствуя на своих волосах пальцы альфы, который оттянул за них его и поднял к себе, усадив на колени, выцеловывая его губы, добираясь языком к самой глотке. Альфа приподнял омегу, начиная водить членом по его промежности, видя, как омега лег на руль, делая движение на его члене на весу, не пуская внутрь. Альфа взял его за ягодицы, насаживая на себя, но Джин взялся за его член, не разрешая, играя с альфой.       — У тебя есть резинка? — стонет Ким, так хочет его, но без защиты не даст. Хосок испугался, блуждая в глазах возбужденного омеги, альфа понял, что у него нет их, но взглянув в сторону бардачка, вспомнил, что одна все таки есть.       — Есть, — Чон потянулся к бардачку, пальцами ища пачку, зубами открывает, смотря на подарок брата, который использует с мечтой. Хосок расплылся в улыбке, смотря на презерватив, Джин приподнял бровь, смотря на него и то, что в его руках.       — Многих ты таким трахнул? — Джин жадно смотрел как альфа натягивал на член резинку, желая уже усадиться на неё.       — Ты первый, — Чон потянулся к его шее, шепча в нее «не ревнуй, я твой лишь», переживал, что омеге будет неприятно из-за форм на резинке, но Джина это не смущало, он был готов.       — Тогда покажи мне свою резкость, —шепчет ему Джин, на что Чон медленно вошёл в него, смазывая член его смазкой, после чего усадил его на себя. Омега откинул голову назад, кусая губы, сжимая в пальцах плечи альфы, привыкая к нему в себе. Чон двигался в нем медленно, держа уверенно его за талию, боясь ранить его этой опасной резинкой, но Джин привык быстро, взяв все в свои руки, начав двигаться самостоятельно, изгибаясь на нем. Чон умирал от жары, истекал потом, рычал, но омега закрыл ладонью ему рот, прыгая на нём, крича от удовольствия. Они наполняли машину адом. Джин доминировал над ним, заставлял Зверя сидеть в клетке, но этого не хотел, ведь поддавался и умирал от наслаждения, поэтому иногда баловался грубостью, хватая его за ягодицы, не давая двигаться на нем, вытрахивая его до криков, а потом успокаивал поцелуями.       — Хосок... — протянул омега, заставив альфу кончить. Тот приостановился, укутываясь в его шее, сложно дыша в нее, пока усталые тела пытались найти покой.       — Да, любовь моя, — альфа делал глубокие рывки в него, чувствуя, как он с каждой секундой таял как сахар.       — Поцелуй меня, — приказал. Альфа выполнил, прижался губами в его, нежно сминая их, как омега и хотел. Омега лег на мокрую от пота плоть альфы, ощущая, как он укрыл его своими ладонями, пытаясь сровнять дыхание.       — Зверь пал, Джульетта моя, управляй мной, — трется об омегу Чон как щенок, вдыхая его сладкий запах, облизывая губы, по которым стекала слюна.       Зверь пал ещё тогда, когда запах истинный учуял, но найти не мог.       — На колени, альфа мой, — кусает его за шею, шепчет омега.       Они на коленях. И Зверь земли коснулся.

И колени Дьявола земли коснулись тоже.