BORN TO LOVE

      Тринадцать лет спустя

      Вавилон. Это была их империя. Империя тех, кто конкурировал со всем миром. Империя, которую даже власть боялась, но пыталась сотрудничать секретно, чтобы уничтожать тех, кто не полезен для страны. Вавилон был построен Монстром, но на высоту он поднялся благодаря логову Дьявола, который корнями пробудил всех тех, кто умеет уничтожать своей же харизмой, тонкостью, но и сердцем; кто ждал своих пассий. Вавилон основал Монстр, но подняли его и Зверь, и Дьявол, и Оборотень. Они когтями вырывали для неё жизнь, добывая воздух, которого когда-то всем им не хватало. Они создали то, чего не было в их планах, лишь один Намджун знал, что так и будет, но не надеялся на такую скорость, он до конца жизни будет благодарен своим доберманам, которые с гордостью носят эту метку на своих шеях и могут жить теперь в роскоши, не зная больше того, что когда-то убивало их, но они никогда этого не забывали, оно жило с ними, в их пустых душах.       Империя была создана. Вавилон стал влиятельным картелем в Риме, который убивал всех конкурентов, но Монстр не добивал лишь одного, которого хотел уничтожать потихоньку, чтобы однажды явиться ему, показать себя, того, кого этот чёрт пытался убить, у которого он забрал когда-то всё. Монстр хотел уничтожить его неожиданно, показав ему, кто же на самом деле был этим успешным Монстром, который не давал ему утонуть в его дерьме. Это ещё благородно со стороны Намджуна, но это означало жестокую расправу над ним, поэтому Ким даже и не знал, что лучше: уничтожить сразу или ликвидировать позже и постепенно. Не всё, что было уничтожено, умирало. Ликвидация — это сровнять с землёй, превратить в прах.       Вавилон хоть и достиг своего пика роста, но всё равно продолжал расти, наверное, доберманы хорошо справлялись: Дьявол заведовал арсеналом, Зверь — наркотиками, Оборотень — чёрными сайтами (но и обладал врачебным искусством), Монстр — фундатор, который контролировал всё и всех. Что же было в ту ночь? Как появился Дьявол? Как реализовался Зверь? Как они, дети, создавали на протяжении тринадцати лет эту империю, которая уже через четыре года пошла на взлёт? Дьявол в ту ночь проснулся, признался брату, что хранил под своей кроватью, что читал, чем интересовался и даже как подрабатывал, чем Хосок, конечно же, был недоволен, но молча смотрел на него и слушал, поняв, что это было неизбежно и он сам такой пример младшему подал. Хосок разрешил ему быть в их команде, но только тогда, когда ему исполнится хотя бы шестнадцать. Намджун был не против научить его всему сразу в четырнадцать, но Чон старший не дал, лишь разрешил научиться защищаться, на что Монстр отдал Чонгука на бокс к кровожадным убийцам, у которых и сам долгое время учился после восемнадцати, чтобы уметь защищать свою семью, своих родных омег.       Зверю в ту ночь Монстр дал первое задание, которое Чон успешно выполнил. Оно не было простым, ведь Ким передумал давать ему испытательный срок, он сразу отправил его в самое пекло, послав в Ирак выкупить оружие, которое было очень важно для Намджуна. Ким не знал, и даже по сей день не понимал, как этому зубастому удалось за пару дней с теми кровожадными арабами договориться, которые долго отказывали ему в продаже, но на Зверя они повелись, теперь Намджун всю жизнь ему припоминать это будет, говоря, каким способом он это сделал, как же развёл арабов, на что восемнадцатилетний Хосок ответил, что просто сумел. Наверное, придёт время, когда Чон Хосок всё-таки признается. После скупки оружия, Ким прислал ему приватный самолёт, в который нагрузили товар и прислали в Рим. Лететь с таким товаром не страшно, ведь небо тоже покупается, мафии можно всё, воздух тоже платный. После первого задания Хосока, Намджун отправил пригласительное в свой дом, который был базой доберманов, но это был не тот дом, в котором жила его семья, туда он никого не пускал, то место было под запретом для всех, даже по сей день, хоть Ким и доверял им двоим, но не пускал туда, где была его семья — эти двери закрыты для других.       Дьяволу и Зверю нельзя было знать, как живёт Монстр, где живёт и с кем, какой он на самом деле. У каждого должны быть свои секреты. И у Дьявола. И у Зверя. Только Чимин знал, ему можно доверять: он их спас, он им воздух дал, он их Панацея. Оборотень молчал, но ночью боялся проговориться, ведь становился Оборотнем, который мог не контролировать себя. Намджун послал пригласительное Хосоку в свой штаб доберманов, где ему сделали татуировку на шее в виде пса, которую носили все в их картеле. Чимин с Намджуном сделали наколку сразу же, когда они только начинали строить вдвоём эту империю. А Чонгук получил её последним в шестнадцать лет, когда его отправили на своё первое задание, которое возникло спонтанно. На территорию Вавилона пробрались враги, их ликвидировал Чонгук. Во второй раз он убил уже без страха и колебания — он знал правила этой игры.       У них был дом с Хосоком. Они наконец-то его приобрели. После первого задания Хосок получил много денег и выкупил тот дом, в который сначала не довёз Чонгука, лишь тогда, когда вернулся из Ирака. У них было всё то, о чём они только мечтать могли, возможно, даже не имели возможности мечтать о чем-то, ведь впервые узнали о другой жизни только спустя время, что дико их расстраивало. Они даже не догадывались, что через тринадцать лет каждый сможет иметь собственный дом, на который они заработают самостоятельно, плевать, каким способом. Чонгук купил себе дом в двадцать, ведь до этого времени его устраивала жизнь с братом, пока тот не начал редко приходить домой, зависать в клубах, цеплять омег и останавливаться с ними. Чонгук понимал, что они оба уже были взрослыми, не теми альфами, которым было хорошо жить вместе, поэтому и разошлись по своим закуткам, где не мешали друг другу создавать свою жизнь. Но это не разорвало их братскую любовь. Они всё равно были горой друг за друга. Они просто выросли и нуждались в построении своей жизни.       Ведь империю «Вавилон» построили, поэтому и к себе перешли. Хосок тоже вскоре перебрался в свой дом, оставив тот, который купил для них с братом. Теперь он пустует, они не продавали его, он так и стоит на том же месте даже спустя тринадцать лет, иногда они наведываются туда, выпивают вместе, вспоминают прошлое, которое они бы хотели забыть, но это невозможно, ведь боль сопровождала их постоянно, иначе как бы в их нутре появились и Зверь, и Дьявол? Чонгук всё ещё носил свой любимый кулон на шее, который свисал до груди. Кулончик в виде домика, который даже пуля отца не взяла в ту ночь. Альфа, когда курит или же лежит в джакузи дома, часто мнёт его в пальцах, чувствуя свой дом, свою семью. Хосока.       Чонгук и по сей день занимался боксом, он в четырнадцать лет начал, а в семнадцать его было уже не узнать. По нему уже текли омеги, чему Намджун был удивлён: почему все обращали внимание на малыша, который до конца не вырос и был горячим девственником, а на опытного императора не смотрели. Монстров просто все боятся. Намджун на Новый год прислал домой к Чонгуку и Хосоку омегу, подписав его, что этот омега всю ночь должен принадлежать Чонгуку. Первый омега у Чонгука был в семнадцать лет. Он трахнул его на Новый год. На утро приехал Намджун с Чимином и поздравили малыша с потерей девственности и с превращением в настоящего альфу. А Хосок часто был любовником. Он любил уже любимых. Чужих.       Чонгук и в эту новогоднюю ночь ничем не отличался от себя семнадцатилетнего. Вот только этой ночью ему было уже двадцать семь, он трахал омегу в горячем джакузи у себя дома. Новый год со своим логовом они не праздновали, лишь рождество, которое проводили все вместе в одном доме, обмениваясь подарками друг с другом. Намджун уже не знал, какую по счёту Хосоку дарил Ламбу, зная, что он никогда в неё не сядет, ведь дико любил свою красную Феррари. Ким просто чувствовал, что Ламборгини должна принадлежать Хосоку, она ему больше шла, чем Феррари. А Чонгуку он и на Новый год делал подарки, и на Рождество. На первый праздник присылал омегу, которого он в эту ночь и пробовал, а на рождество — какое-то мощное оружие, ведь знал о его к нему любви, а Чон за эти года успел создать у себя дома личный арсенал. Чимину Намджун дарил то, чего никогда не видели Чоны. На самом деле эти были подарки от Тэхёна и Джина, и эти подарки были самыми ценными для него. Рождество — семейный праздник, поэтому Чонам было так хорошо. Они не знали этого праздника, они не знали, как себя нужно вести, но их Монстр с Оборотнем научили.       Новый год они вместе не справляли, потому что в этот день и Намджун, и Чимин были дома, где была ещё одна семья. Они посвятили этот праздник самым восхитительным омегам: Ким Сокджину и Ким Тэхёну. Рождество — для второй семьи праздник.       Чонгук шлёпнул омегу по ягодицам, дав ему знать этим, чтобы начинал действовать. Альфа тяжело дышал, задрав голову, руками выжимая потные волосы, пытаясь словить воздуха в лёгкие, которые были забиты фальшью. Он постоянно задыхался, когда был с омегами, он не знал причину этого. Его душу как будто кто-то драл, в крови его же пытался утопить, альфа ловить воздух вокруг заставлял, когтями и шею царапал, до глотки добирался, угрожая вырвать, если он ещё раз сделает хоть один толчок в чужого омегу, который лишь на эту ночь принадлежал Дьяволу.       Дьявол просто очень давно был занят, вот и чувствовал наказание за то, что смел других касаться, пока его райское яблоко ждало своего покровителя, который хотел пустить на губы яда. Любовь.       Чонгук вышел из джакузи, встал ногами на плитку, чувствуя, как в его глазах темнело, а в голове всё закружилось от жары, которую он создавал ранее в том помещении. О нет, не от жары. Это кто-то просто наказывал Дьявола за его действия. Альфа перематывает на поясе белое полотенце и идёт на балкон, откуда уже были слышны звуки салютов, оповещающие о наступлении нового года, нового ада. Альфа вышел, уперевшись руками о стеклянный поручень, наблюдая из отдаленного места за ночным Римом. На балконе он нашёл сигареты, воспользовался одной, пуская в свой организм едкий дым, а второй рукой мял свой кулон, подаренный братом, который никогда не снимал, свой дом, свою семью носил с собой постоянно. Чонгук не смог докурить сигарету, продолжал задыхаться, после чего затушил её, скинув свою проблему на эту дурь, но это было не так. Ему что-то душу рвало, кровавыми губами так больно целовало, зубами прокусывало, пытаясь наказать за то, что свою Дьявольскую святость чужим телам дарил, а не ему…       Альфа смотрел на небо, погрязнув глазами в луне, которая всё небо оккупировала, заставив лишь одного альфу смотреть на себя. Чонгук заворожено тянулся к ней, не мог глаз оттянуть, так эта луна его к себе тянула, но Чон успел в себя прийти, не поняв того, что только что произошло. Он получал невероятные и в тоже время непонятные, не знакомые ему ощущения. Они его до оргазма быстрее и красочнее довели, чем омега, с которым Чонгук провёл полчаса. Чонгук ещё раз в её глаза посмотрел, луны этой, убийцы его и соблазнительницы, но альфа видел не луну. Он видел Ангела. Омегу, который явился ему на секунду и сразу же исчез. Чонгук успел увидеть его, успел влюбится в него, но забыл сразу же, когда он исчез. Дьявол увидел своё прошлое. Дьявол увидел свою смерть. Любовь. Чонгук протёр руками лицо, поняв, что он немного перепил, ушёл на свой этаж, в свою комнату, которую он любил называть покоями. Альфа заметил, что и дышать ему стало легче, поэтому со спокойной душой ушёл спать.       Дышать стало легче, потому что он Дьявола просит. Луна избавила Дьявола от его пыток.

* * *

      Хосок зубы точил на чужое. Это его заводило: играться с теми, кто был занят. Но Чона тянуло к таким, он следил за омегами, у которых были свои альфы, и Зверь любил красть их на пару ночей, показывать им свою власть, а потом отпускал их туда, где они будут продолжать отдавать своё сердце своим истинным альфам. Наверное, в прошлой жизни Хосок тоже лип к чужому, хотя его отвоевать в свои руки, присвоить, сделать своим. Но в этой жизни Хосока манила эта связь запрещённая с теми, кто ему не принадлежит и никогда не будет. В эту новогоднюю ночь Хосок поехал в клуб, там долго наблюдал за людьми, пока не заметил красивого омегу, которого и повёл за собой, предложив ему привести с ним ночь в отеле. Такие случайные ночи ему нравились, но не до конца расслабляли, он продолжать искать, не зная даже, кого. Пытался найти кого-то в чужих омегах, но не мог. Хосок лежал на постели отельного номера, проводя пальцами по телу омеги, который не хотел оставаться с ним до утра, сказав, что его альфа, с которым он и пришёл, уже ждал его в клубе. Хосок зубами его держал, не хотел, он был зависим от таких моментов, когда он лежит с омегой и блуждает руками по его телу, а тот — по его груди, желая пробиться в душу.       Душа Зверя была давным-давно занята. Её кто-то на поводе держал, не давая двигаться, не давая дышать. Зверь в его душе бесится, делая больно Хосоку за то, что он так долго ищет среди чужих своего. Хосок не знал, кого искал, но молча продолжал. Ему эта игра нравилась. Он чувствовал, что финал, когда-нибудь наступит. Омега ушёл из номера отеля, оставив Хосока в холодной тишине. Альфе просто хотелось тепла, уюта, плевать, от кого; даже если это он будет получать от чужого омеги, он был зависим от этого. Чужие омеги считали это развлечением на ночь, а для Хосока это было нечто большее, он хотел от них получать ощущения, которые узнавал триггером, вот и хотел возобновить таким способом их, ведь они ему дико нравились. Но с ними было лишь секундное удовольствие, всё остальное — холод. Кто-то продолжал его душить, ворошить его душу. Зверь хотел найти своё. Которое будет чужим для других, а для него — своим.       Хосок собрался и уехал из этого отеля, эта ночь ему не помогла, как и все предыдущие. Поэтому он находил спасение лишь в скорости. Он сел в свою Феррари и — газ в пол — умчался домой к брату, зная, что он тоже одинок в такой праздник. Один Намджун был в кругу семьи, к которой он никого не подпускал. Но у Дьявола и Зверя есть нюх, они когда-нибудь найдут своё. У Хосока был подарок для Чонгука, он каждый раз ему дарил то, что когда-то так сильно понравилось брату. Сейчас в его красной Феррари тоже для него висел подарок — шикарный брендовый костюм-тройка, который Чон так обожает, а особенно, когда его дарит брат, имеющий шикарный вкус в этом.       Хосок заехал во двор дома Чонгука, увидев, что свет ещё горит в окнах, а значит, брат ещё не вырубился от алкоголя. Чон взял пакет с костюмом и направился к дому, зашёл внутрь, осмотрев помещение, в котором было тихо, подошёл к кожаному дивану в центре зала, увидев лежащее на нём нижнее бельё. Альфа подошёл, осматривая его, поняв, что, возможно, брат сейчас проводит время с омегой; Хосок взял бельё в руки, а потом поднял глаза на ступеньки, на которых стоял Чонгук, спускавшийся вниз, ведь, по-видимому, он услышал звук заезжавшей во двор машины, так и думая, что, возможно, это приехал Хосок. Чон бросил то, что держал в руках, и довольно поспешил к Чонгуку, у которого волосы были влажные, а низ прикрыт белым полотенцем. Хосок продолжал держать пакет с подарком в пальцах, веря, что брату должен понравился этот костюм, ведь тот обожает их ещё с того дня, когда впервые увидел его в костюме в его день рождения, который изменил их жизнь. Чонгук имел свою гардеробную, не знал уже, куда впихивать эти костюмы, которые дарил ему брат. А тот же обещал в ту ночь, что закидает его этими костюмами. Обычно Чонгук ещё любил ходить в кожаных чёрных штанах и белой майке или же в серых спортивных штанах и чёрной майке, однако это всё редкость: обычно он в костюме-тройка, от которого текли не только омеги, но и все альфы.       — Надеюсь, я тебе не помешал? — Хосок подошёл ближе к брату, протянул ему пакет, который Чонгук сразу же взял, зная, что в нём для него было. Хосок имел в виду, что он мог помешать ему проводить время с каким-нибудь омегой, косясь на то бельё, которое лежало на диване.       — Я давно справился, — Чонгук достаёт костюм из пакета, осматривая его. Как всегда, брендовый, до дури дорогой и шикарный. Хосок умеет его радовать.       — Надеюсь, ты кончил ему на лицо, а не в его бельё, — Чон смотрит на свою руку, которой он недавно брал то бельё, рассматривая.       — В рот, — безразлично отвечает Чонгук, пытаясь успокоить брата.       — С Новым годом, — заметив, как довольно брат рассматривал его подарок, мечтая примерить и выносить куда-нибудь, поздравил его Хосок.       — И тебя, — Чонгук руками притянул брата к своей тёплой груди, обняв его, благодаря за подарок, вспомнив, что и у него для брата кое-что было. Он хотел подарить его утром, когда они встретились бы на базе, но он не знал, что Хосок заскочит к нему домой ночью.       — У меня тоже кое-что есть для тебя, — Чонгук отстранился от брата, поднялся на второй этаж, нашёл в своей комнате коробочку, через минуты две спустился к Хосоку, который продолжал стоять внизу на ступеньках и ждать его после, чего альфа подал ему эту маленькую красную коробочку.       — Я не смогу выйти за тебя, Чонгук, — увидев эту коробочку, шутит Хосок, приняв от брата её, с интересом рассматривая, желая открыть и посмотреть, что внутри.       — Моё сердце занято, — тем же ему отвечает и Чонгук. Шуткой. Ну, на самом деле занято. Очень давно. Он ещё пеплом на руках богов был. Но его сердце уже было занято. Его сердце Дьявол ещё не создал, но оно принадлежало кому-то.       — Так же, как и моё, — смеётся Хосок, с сарказмом дразня брата, открыв красную коробочку, увидев в ней то, что его удивило и рассмешило.       — Почему ты смеёшься? Ты же любишь красный, любишь Ферарри, я старался, — Чонгук за реакцией брата наблюдал, сам еле сдерживался, но удивился тому, что Хосоку понравилось.       — Творчески. Воспользуюсь как-нибудь, — припрятал коробочку себе в карман пиджака, в которой лежал красный презерватив, а на нём — выпуклые формы Феррари.       — Трахнешь им какого-нибудь папочку, — довольно произносит Чонгук, зная его предпочтения, с кем он спит и кого хочет.       — Нет конечно, это только для особенного, — которого у Хосока не было и не будет. Хосок потирал шею, на которой была татуировка в виде добермана, и как только Чон напомнил себе о ней, то из открытых дверей, которые Хосок за собой не закрыл, они забежали, налетев на него, прося ласки у своего хозяина. Чонгук присел к ним, каждого потрепав за уши.       — Они скоро сожрут меня, — Хосоку не нравились они, потому что всегда рычали на него и косились недовольными глазами, лишь своего хозяина боготворили.       — Потому что ты им подарков не привёз, — Чонгук спустился и пошёл на кухню, чтобы насыпать двоим псам корма. Хосок пошёл следом за ним, присел на тот черный диван, взяв со стола бутылку коньяка, налив себе в стакан, наблюдая за братом, который возился с собаками.       — Ты его тут трахал? — интересуется брат, осматривая диван, заметив лишь на нём то самое бельё, которое недавно мял пальцами.       — В джакузи, — вновь успокаивает брата Чонгук, накормив своих псов и составляя компанию брату, налив себе в стакан тоже выпивки.       — Ты его без белья домой отправил? — удивляется Хосок, продолжая коситься на те красные трусики, к которым его тянуло, но он держал себя в руках.       — Такие, как он, без белья приходят, а это не его, это ещё с утра у меня лежит, может, очередная шутка Намджуна, — Чонгук приподнимает губы, смотря на реакцию брата, который глаз с этого белья не сводил.       — Забирай себе, извращенец, — выпивая стакан коньяка, произнёс Чон. Видя, как Хосок взял их, спрятав в карман пиджака.       — Надеюсь, это не принадлежит Намджуну, — смеётся Хосок, из-за чего от его слов и Чонгук подавился спиртом. Хосок чувствовал дикий запах от этого белья, он учуял его сразу же, как зашёл в дом Чонгуку. Он сразу же его манить начал, до тряски доводить, он благодаря ему новый воздух получил, кислород. Он хотел бы найти хозяина этого белья. Зверь нюхом услышал своё. А когда попробует, то захочет отыскать того, кто был в этом белье, ведь Чон бы хотел увидеть его в нём, а потом зубами содрать и утопиться в его теле. Если бельё так пахло, он представить не мог, как пахло же его тело. Он бы побывал в раю. Он бы побывал в самом настоящем ангеле. Чонгук себя тоже этой ночью извращенцем назвал, когда стоял на балконе и смог кончить от одного образа в своей голове, который на секунду явился ему перед глазами. Они оба возбуждались от того, чего не знали, но дико хотели отыскать это, сразу же забывая о том, что видели. Дьявол и Зверь скоро выйдут на охоту.

* * *

      Новогоднюю ночь Намджун посвящал своей семье. О ней знал только Чимин и несколько его телохранителей, которые на смерть поклялись, что будут охранять омег, когда нет рядом Намджуна, и молчать о его семье. Намджун хотел вырвать им языки, но Чимин остановил его, сказав, что это жестоко. Но для Кима не существует такого слова, когда он и живёт по такому девизу, а особенно тогда, когда дело касается его семьи, любимых братиков, самых красивых омег. Был вечер, омеги наряжались к ночи, ждали брата, который должен был привезти для них много подарков, они безумно любили его, но иногда злились на то, что он много боялся, что с ними может что-нибудь случиться, и контролировал, но они всё равно его не слушали, ведь были взрослыми и считали, что им можно делать всё. Их брат не держал, как в клетке, лишь посылал везде за ними телохранителей, что их тоже бесило, ведь они хотели свободы. Омеги часто сбегали из дома, приходили поздно, но Ким им ничего за это не говорил, лишь намекал, что он защищает их, сто раз говоря, от чего.       Они знали, чем занимается их брат, но опасности никогда не видели, поэтому и не понимали его. Намджун ведь жил той ночью всю жизнь, вот и боялся за них. Если не Чонсын, то найдутся другие, кто смог бы обидеть его омег. Кто угодно мог узнать, что у Монстра есть семья, и следить за ней, а потом взамен что-то просить, шантажировать. Поэтому Намджун столько лет скрывается, и даже Чоны не знают о его семье, ведь никому из клана доберманов он не хотел рассказывать, повсюду могли быть предатели, даже среди своих. Хоть он и безумно доверял Чонам, он держал свои секреты при себе. У каждого должны быть свои секреты, и у Зверя, и у Дьявола. Свой он не показывал, но запах сочился. Джину было уже двадцать два, он любил ходить на тусовки, часто брал Тэхёна, и они вдвоём сбегали из дома и до утра пропадали, на утро на носочках пробирались домой, на пороге видя Намджуна, который лишь мотал головой, прося лишь одного, чтобы они его хоть предупреждали, ведь Ким переживал и весь город поднял на уши, чтобы их найти, думая, что с ними что-то случилось. Но когда ему докладывали, что видели их в клубе, то Ким ставил за ними слежку, чтобы они не знали, что за ими наблюдают, чтобы ничего не случилось.       Намджун не зверь, он пускает их туда, куда они хотят, но с охраной, которая хотя бы сдалека за ними наблюдает. Омегам это не нравилось, а Намджуну не нравилось то, что они сбегали без предупреждения. В этот вечер они стояли перед зеркалом, приводили себя в порядок, наводили красоту, хоть они и всегда были божественными. Тэхён рисовал себе его любимые стрелки, а Джин любил бальзамом делать свои губы ещё пышнее, подчёркивать щеки розовыми румянами. Джин любил выделяться, часто одевался так, как не нравилось Намджуну, а тот боялся отправлять его в каком виде, но когда слышал от омеги, сколько ему лет, то успокаивался, тормозил свои плохие мысли, кивая лишь телохранителям, чтобы лучше наблюдали. На самом деле, Намджуну нравились его образы, он просто молчал. Джин носил даже дома шикарные наряды, какие-то кружевные костюмы, под которыми можно было увидеть его шикарное бельё.       А Тэхён любил то, что подчеркивает его фигуру, чёрные костюмы особенно. Джин ему немного завидовал, ведь тот в свои восемнадцать даже альфу успел подцепить. С Эмиром он познакомился в клубе, тот предложил выпить, а потом подвезти его до дома, но Ким знал этот приём, поэтому сначала с недоверием к нему отнёсся. Намджун бы убил его, если бы он привёз его к ним домой, показав, где он живёт и с кем. Но Эмир понял, что был резок с ним и попросил прощения, предложив покататься по ночному городу. Тэхён согласился, после чего его забрал лично Намджун, узнав от охраны, что Тэхён крутится с каким-то парнем. Тогда он молча вёл руль, уже зная всю информацию на этого Эмира, изучив его, поняв, что он нормальный альфа лишь тогда, когда привез омегу домой, сказал ему, что он может продолжать с ним общение, если, конечно же, он ему понравился. Этим поступком Намджун просто хотел показать, что он не зверь, что готов принимать их личную жизнь.       Но на самом-то деле он всё равно следил за каждым. За этим Эмиром тоже, хоть и проверил всю его историю, он ему не доверял, ожидал чего-то, иногда думая, что это лишь его паранойя ему мешает. Уже три месяца Тэхён встречался с Эмиром, водил его к себе, но тогда, когда не было Намджуна, ведь тот бы убил его, если бы увидел его у них дома. Он познакомился с Джином, и они втроём ходили в клубы. Джин присоединялся к каким-то левым компаниям и зависал с ними, но со злостью возвращался домой, когда очередной альфа пытался затянуть его в постель, омега знал их всех будущую судьбу. Их телохранители никого не жалели, ведь если бы они кого-то в живых оставили бы, сами бы свои головы вместо них положили. Так бы Намджун приказал.       — Мне кажется, я что-то плохое сделал, — в ярости произносит Джин, смотря на электронную почту, куда пришёл адрес, на который он должен был отправить бельё, которое ему не подошло.       — Намджун не будет удивлён, — смеётся Тэхён, надевая на свою шею чокер с красными камнями, смеясь с брата, который постоянно попадал в какие-то ситуации, а потом боялся, чтобы об этом брат Намджун не узнал.       — Это ещё хуже, чем то, что не понравилось бы Намджуну, — Джин нервно кусал свои внутренние стороны щёк, смотря на этот адрес, куда он должен был на самом деле отправить бельё, а потом на тот, куда он отправил в итоге.       — Не пугай меня, — Тэхён развернулся к нему, смотря на его испуганную реакцию, из-за чего омега ещё больше начал переживать за брата.       — Помнишь, я привез из бутика себе бельё? — Тэхён поменялся в лице, не понимая, к чему тут его бельё и почему он так напуган из-за него.       — Ну да, то, которое ты примерил, но оно тебе не подошло и ты его отправил, в чём же проблема? — Джин протягивает свой телефон к нему, на что Тэхён начинает читать его почту, не понимая, в чём же проблема.       — Я отправил его пару дней назад адресом, который нашёл в посылке на столе в зале, я подумал, это бутик прислал данные, куда мне отправить это бельё, но только что они скинули ещё адрес. Тэхён, он совсем отличается от того, на который я отправил, — Джин нервно дышал, думая, что его вещи пришли какому-нибудь альфе, который владеет картелем и является партнёром Намджуна.       — Какого хрена Намджун тянет все свои дела домой, у него для этого есть своя база, — этим Тэхён Джина не успокоил, ещё больше заставил думать об этом.       — Успокойся, кому бы оно не пришло, никто не узнает, чьё оно и кто отправил, — если конечно, не один Намджун на весь мир имеет этот адрес. Но так оно и было. Из двора был слышен звук машины, омеги обратили внимание на окно, увидя там машину Намджуна, который наконец-то вернулся, чтобы отпраздновать со своими любимыми братьями этот праздник. Тэхён обнял Джина, сказав ему, что всё будет хорошо, но омегу пугало лишь одно, от этого ему становилось мерзко, что кто-то, когда найдет его посылку, будет делать дикие действия с его бельём, которое он даже успел примерить. Тэхён побежал встречать брата, а Джин, набравшийся сил, пошёл за ним следом.       — Превосходные, — Намджун на пороге дома остановился, ведь дальше ноги не шли — он был заворожен красотой своих родных омег.       — Я рассказывал Эмиру о твоей любви к нам, он даже ревновать начал, — Тэхён спустился со ступенек, медленно подошёл к брату, который дар речи потерял, смотря на этих ангелов.       — А я ревную тебя к нему, — так оно и есть, Намджун просто скрывает это, ему сложно принимать факт, что его братья уже выросли, стали такими привлекательными, единственными и желанными для всех. Намджун перевёл свои глаза на Джина, который почему-то был немного не в настроении, так подумал Ким. Омега обнял брата, поцеловав его в щеку. Весь дом был полон ароматами еды, которую приготовили беты, которые уже накрывали на праздничный стол, узнав о приезде хозяина.       — Солнце, почему не в настроении? — Намджун взял пальцами лицо омеги, сосредоточив его глаза на себе, видя там какую-то тревожность.       — Или опять что-то сделал и сейчас делаешь из себя жертву, чтобы я не злился на тебя? — так Джин часто делал, ведь знал слабую сторону Намджуна, вот и пользовался этим.       — Всё хорошо, просто бельё не подошло, — на самом деле ситуация была ещё хуже. Если бы Намджун узнал, в чём дело, он бы нашёл тот адрес и лично поехал туда, обыскал весь дом, чтобы найти ту посылку, надеясь, что она ещё никому не попала в руки. А если кто-нибудь посмел бы хоть её тронуть, он бы этого человека уничтожил.       — Я бы сказал, что ты и без него прекрасен, но не имею права, — смеётся Намджун, получая от Джина легонько по груди за то, что он это сказал вслух.       — Какие-то тряпки не должны заставлять моего самого красивого брата грустить, я привезу тебе самое красивое бельё, и очень много, — обещает Намджун, вызывая у Джина улыбку, на что альфа довольно тоже делится с ним своей улыбкой в ответ. Наконец-то увидел его в хорошем настроении, ведь в Новый год нужно быть счастливым, чтобы и следующий год так же провести. Джин натянул фальшивую улыбку, думая, что это не просто тряпки, ведь если бы Ким узнал, в чём дело, то и ему бы эта тряпка настроение подпортила, он ради неё был бы готов убить каждого, чтобы вещи его брата не попали в руки какому-нибудь грязному уроду. Уже попали. Сам Зверь теперь владельцем этой вещи стал. Он зубами рвать их теперь мечтает, а потом и отыскать его владельца, чтобы и на нем попрактиковаться срывать такие вещи.       — А Чимина с нами не будет? — интересуется Тэхён, следуя за Намджуном, который прошёл внутрь, направляясь к столу, чтобы начать трапезу, ведь был голодным.       — Он захотел побыть один, — Намджуну он так и сказал, хоть Ким и знал, куда он хотел и с кем побыть.       — Пускай кого-то другого дурит, — смеётся Тэхён, присаживаясь за стол, принимая бокал от беты, которая подлила ему туда вина.       — Мы бы тоже хотели ночью пойти, — уверенно произносит Джин, вспоминая их с Тэхёном разговор. Тэхёна ведь Эмир пригласил сразу же после празднования Нового года ночью встретиться в клубе, чтобы продолжить отмечать. Эмир звал его ещё на вечер, но так как Тэхён отказал ему, ведь проводит время с братьями, то альфа попросил его хотя бы ночью подойти. После этих слов Намджун взял стакан с вином, который ему наполнила бета, опустошил его, начал смотреть на них обоих молча.       — Хорошо, оторвитесь, только знаете, с кем, — Тэхён с Джином загорелись, довольно посмотрели друг на друга, поняв, что сегодня не всё ещё потеряно. На самом деле Намджун их не вынуждал всё рассказывать, куда они идут, что будут делать, ему было достаточно того, чтобы они шли только с охраной. А если уже куда-то сбегали, тогда он хотел бы знать об этом. Но кто о таком будет сообщать?       — К Эмиру идёте? — интересуется Намджун, подумав, что это его рук дело, на что увидел кивок головы от Тэхёна, который уже пробовал первое блюдо на столе.       — Ты с ним уже спал? — Намджун пожалел о том, что только что произнёс, он чувствовал себя идиотом, который вторгается в личное пространство. Альфа виноватым взглядом посмотрел на Тэхёна, который неловко спрятал свой, почувствовал руку Джина на своей ноге.       — Прости, я не должен был это спрашивать, — Намджун был зол на себя, что посмел лезть туда, куда не стоит, он не хотел своим поведением всё нарушить, испортить их отношения.       — Всё хорошо, я девственник, — чтобы брат успокоился и никогда не спрашивал у него о таких вещах, спокойно произносит Тэхён, видя, как Намджуну места неайти себе не может, он ощущал себя неловко из-за своего поведения.       — Не нравится он мне, — опустошая второй бокал вина, произносит альфа, переведя тему, вспомнив о подарках для братьев, которые забыл в машине.       — Он и должен тебе нравиться, ведь он альфа, — Тэхён в это время переписывался с ним, написав Эмиру, что всё в силе и они с братом будут. Намджун вышел из-за стола и ушёл во двор, братья оглянулись друг на друга, подумав, что ему что-то не понравилось, но альфа ушёл за подарками. Альфа залез в машину, достал две длинных бархатных коробочки, открыл их, посмотрев, какие красивые ожерелья будут висеть на их прекрасных шеях. Ким вернулся, зашёл за их спины, сначала одел украшение Джину, а потом Тэхёну, сел на свое место, рассматривая, как они в них выглядели.       — Шикарные, — довольно произнёс Намджун, восхищаясь своими братьями. Омеги встали с места и довольные подбежали к брату, поцеловав с обеих сторон его в щёки.       — А мне и никаких подарков не нужно, этот был самым ценным, — и видеть их улыбки для Намджуна тоже самое приятное ощущение. До полуночи они уютно посидели вместе, немного выпили, встретили Новый год, после чего омеги начали собираться в клуб, где их ждал Эмир, их отвезли люди Намджуна, которым он смертью, как всегда, пригрозил, если хоть на секунду их оставят. За Эмиром он тоже приказал следить, ведь всё равно ему не доверял. Они прибыли в центр Рима, их встретил Эмир и провел, так как вечеринка была приватной.       — Вас брат в плену держит? — кричит Эмир, когда они оказываются в помещении, наполненном громкой музыкой.       — Есть немного, но мы его всё равно любим, — Тэхён обнял Эмира, следуя с братом за ним, заходя глубже, где было ещё громче. По всему периметру помещения уже стояли люди Намджуна, они наблюдали со всех сторон.       — Я и не сомневался, — с сарказмом произнеся, Эмир завёл их в тихий угол, где была какая-то компания альф с омегами, наверное, это были знакомые Эмира, которые с ними тут встречал Новый год. Омеги присоединились к ним, после чего успели познакомиться, и Тэхён был вынужден целую ночь смотреть, как его друг шепчет ему в шею, прося отвезти его домой, и когда Эмир согласился на это, Тэхён молча ушёл, попросив охрану завести его домой. Джин же остался там, но поменял компанию, присоединился к ребятам, которые играли в покер, омега ради интереса наблюдал за игрой. Альфы были взрослые, по-видимому, самодостаточные и солидные, они заметили омегу, который подошёл к ним, и пригласили поближе.       — Повышай ставки, — один из альф переходил на новый уровень, поэтому должен был ставить выше.       — Ставлю на этого красавца, — смотря на Джина, обнажая его глазами, произнёс альфа, продолжая: — Если выиграю, забираю его себе, если нет, тогда плачу ту сумму, которую назовешь, — от услышанного омега с неприятным внутри ощущением начал отступать назад, желая покинуть это место, где на него уже глаз положили и на него даже играть хотели начать, хотя он в этом не участвует. Но там была охрана этого альфы, которая остановила его и привела к боссу.       — Не бойся, не кусаемся, крошка, — он усадил его себе на колени, из-за чего Джин напугано начал сопротивляться, но альфа был напористым, поэтому крепко держал, продолжая играть, желая выиграть, ведь хотел поскорее приз свой получить. Одной рукой он играл, а второй держал за бедро омегу, который молча повиновался ему, ведь он ничего не мог сделать, ему оставалось лишь ждать, пока его обнаружат люди Намджуна и помогут, но тех, как на зло, не было именно в такой момент, когда они реально были нужны.       — Лучше отпусти, — рычит омега, ничего лучше не придумав, как начать решать эту проблему лично.       — Хуже делаешь, малыш, таким тоном ты возбуждаешь меня, — альфа сжал в пальцах его ягодицу, а Джин продолжал думать, как напугать этого урода, чтобы он отпустил его.       — Расскажешь это моему альфе, урод, — Джин укусил его за шею, пустив его кровь, из-за чего этот альфа вышел из себя, бросил карты, тем самым прекратив игру, ведь он выиграл, поднялся и взял за руку омегу, осмотрев его шикарный наряд, который он мечтал стянуть зубами.       — Если бы у тебя был альфа, он бы не бросил одного, такого шикарного омегу среди голодных псов, — он взял его за талию, приблизил к себе, вдохнул его запах, взял его руку и положил его пальцы себе на шею, на место его укуса, потом приблизил его пальцы к своим губам, начал их облизывать, чувствуя собственную кровь.       — Поверь, мой альфа ещё тот пёс, — выдирая свою руку из его хватки, продолжает выдумывать омега, растягивая время, ожидая, пока его уже наконец заметят телохранители.       — И кто же этот счастливчик, если не секрет, и если он у тебя есть? — смеётся альфа, вызывая смех и у всех тех, кто был за его спиной.       — Ким Намджун, — на пару секунд все затихли, и даже этот сильно самоуверенный поменялся в лице.       — В какой позе и в какой день ты был его омегой? — этот альфа не поверил ему, что он омега самого Монстра, но мог поверить, что он был его омегой в качестве шлюхи на ночь. Все вокруг вновь начали смеяться, а Джин злиться и вырываться из хватки этого извращенца, который тянул его к себе и был готов взять прямо здесь.       — Я тебе скажу лишь то, что с тобой сделает он, если узнает, что ты ко мне пальцем прикоснулся, — плюет в него Джин, пытаясь вырваться и выбежать из этого угла, где они сидели, чтобы попасть на глаза охране, которая заберёт его.       — А если я прикоснусь к тебе не пальцем, а чем-то потвёрже? — альфа в очередной раз прижал к себе омегу, дав ему почувствовать своё возбуждение, но омега отбивался от него, ощущая лишь дискомфорт.       — Ну если Монстру дал, тогда будь добр, угости и меня, — он крепко держал омегу, одновременно рвал его горячий наряд, пытаясь увидеть его тело, на которое и Монстр повелся.       — Дай попробовать вкусы Монстра, — он тянул его за собой на кожаный диван, не понимал, почему он сопротивлялся, если он для этого и создан, чтобы соблазнять таких альф как он. Джин думал, что было бы лучше, если бы он поехал домой вместе с Тэхёном, но почему это он должен бояться, если у него есть охрана и бешеный брат, который за него всем глотки перегрызёт. Сколько Джин ни посещал такие места, эта ситуация у него впервые, обычно надоедливые альфы были, которым Джин мог нагрубить, и они больше не приставали, а именно в этот момент он попал к серьёзным людям, Джин боялся представить, как себя Намджун ведёт в таких местах, какой он вообще по отношению к другим омегам.       Не успел Джин и слова сказать ему, как получил лишь его брызги крови в свое лицо, когда ему кто-то перерезал глотку. В этом закрытом уголке люди Намджуна, которые наконец-то нашли пропажу, сделали со всеми, кто там, кровавое месиво. Забрали Джина и увели в машину. Тот молча сидел, ждал, когда наконец окажется дома, чтобы смыть с себя грязные касания того альфы и его кровь с лица, снять рваный им наряд и спросить у брата, не такой ли он, как они? Эти солидные альфы, которые вяжутся в этом деле, что и Намджун, навевали омеге дурные мысли, он думал, что все они одинаковые. Джин вёз плохое настроение Намджуну, который будет явно недоволен работой охраны, которая, во-первых, не досмотрела за его братом и допустила такое, а во-вторых, будет зол, что они убили обидчика, а не привезли живым к Монстру, который бы лично глотку перерезал ему за его поступок. Охрана знала, что едет на смерть, ведь Намджун им не спишет со счетов то, что случилось с Джином, хоть они и убили его обидчиков, но допустили это тем, что недоглядели.       Они заехали во двор, Джин молча вышел из машины, направляясь в дом, но первым делом он хотел встретить Намджуна, чтобы задать ему вопрос. Омега зашёл внутрь, дом уже прибрали беты, праздничного настроение, как раньше, в доме не было. Джин поднялся наверх в кабинет брата, подумав, что он должен быть там, зашёл к нему, на что Намджун лишь по силуэту понял, что это Джин.       — Почему так рано? Тэхён приехал, не сказав мне ни слова, а ты наоборот, что очень странно для тебя, — Намджун поднял глаза на брата, увидев его в таком виде, поднялся на ноги, со страхом смотря на его лицо, которое было в крови, а наряд -ободран.       — Кто? — он не спросил, что случилось и что-то в этом роде, он сразу спрашивает, какая гнида посмела совершить это.       — Он уже сдох, его прикончила твоя охрана, — спокойно произнес Джин и подошёл к его столу, присев на кресло напротив него.       — Что произошло? — Намджуна всё равно это злило, что кто-то посмел тронуть его брата, а охрана не была на месте, когда это происходило. Он тяжело дышал, боясь услышать от Джина те слова, которые взорвали его душу и вызвали на охоту Монстра, а он будет желать крови, убивать всех, кто связан с этим уродом.       — Ничего обычного, какой-то урод хотел меня изнасиловать, но вовремя появились твои люди, — омега рукавом вытирал чужую, уже засохшую кровь на своем лице, смотря на Намджуна, который горел от злости.       — Кто это был?! — рычит Намджун, готовя зубы, которым вырвет глотки охране, которая смогла допустить эту ситуацию.       — А ты тоже перед тем, как изнасиловать кого-то, свое имя говоришь? Ох забыл, тебя же все знают, ты у нас известный альфа, ты у нас Монстр, — Джин недовольно срывал с себя свисающие рваные ткани костюма, ощущая, как ком приходил к горлу и ему было тяжело дышать, чувствуя себя каким-то другим, с кем можно так обращаться.       — Прости, — Намджун понимал, в каком состоянии Джин после этого момента, но и сам себя он пытался держать в руках, но уже горел желанием уничтожить всех, кто причастен к этому.       — Мне интересно, ты тоже такой? Ты тоже так просто можешь взять омегу, не обращая внимания на его сопротивления? — Намджуну и не нужно их силой брать, они его и без этого хотят. Джин сначала со злостью произносил, но после того, как произнёс, начал показывать свои эмоции, а Намджуну дико больно стало, когда он увидел слёзы этого ангела. Он убьёт всех, кто пролил эти слёзы, кто заставил его тревожиться и переживать.       — Джин, не рань моё сердце, не пускай яд на свои щеки, которые когда-то будет твоя любовь целовать, — он подходит к нему, садится на корточки, разворачивая кресло, на котором он сидел, к себе, кладя свою голову ему на колени, прося, чтобы он не пускал слёзы, ведь это были самые ужасные пытки для него.       — Разве я похож на тех ублюдков? У них души нет. Это не люди, это уроды, — Намджун сидел на коленях и головой лежал на его коленях. Ощутив, как руки омеги начали перебирать его волосы, альфе полегчало на душе.       — Не похож, — Джин поднял руками лицо Намджуна, в его глаза посмотрел, виновато себя ощущая, что посмел на него так подумать, хотя этот альфа был золотом, он буквально служит омегам, горы готов свернуть ради братьев, вряд ли он когда-нибудь поступил так с другим омегой, зная, что у него такие же братья есть.       — Он точно тебе ничего не сделал? — ещё раз спрашивая у брата, поглаживает его по руке.       — Нет, я сопротивлялся, говорил, что мой альфа Ким Намджун и он их прикончит, — смеётся Джин, а Намджун издаёт тихий смешок, ему стало легче, когда он увидел улыбку омеги.       — Им повезло, что они не от моей руки сдохли, — Намджун встаёт на ноги, целуя брата в макушку, продолжает: — Отдыхай, — а сам он ушёл на работу, иногда он подрабатывал мясником, уничтожая тех, кто испортил ему настроение. Он найдёт всю информацию на этого ублюдка и будет кошмарить его босса, если он из какой-то мафии, он найдёт способ отомстить, даже когда он уже мертв.       Джин ушёл в ванную комнату, скинул с себя костюм, который раньше можно было так назвать. Встал под горячий душ, смывая с себя чужую кровь, чужие касания, которые выжигали его тело, пальцы, которые он брал в рот. Джин думал над словами брата, который сказал, что его щеки не должны познавать слёз, ведь их только его любовь должна целовать. Омега хотел бы её иметь, она будет защищать его, целовать, прикасаться, но из-за таких ужасных моментов омега разочаровывался в мужчинах, у него был идеал, и им был только его брат, но вряд ли в этом мире есть такой же прекрасный альфа, который горой за него будет стоять, наказывать всех, кто пустил слезу ему, кто сказал кривое слово либо же хоть каким бы то ни было способом обидел. Джин хочет, чтобы его любовь была такой же, как и брат, который за него глотку порвёт. Такие звери точно ещё есть в мире. Намджун вышел во двор, видя охрану, которая не справилась со своей работой, они знали, что им за это будет, Ким шёл на них как зверь, хотя наказать за то, что они заставили чувствовать омегу. Альфа взял первого попавшегося за шею, впечатал в машину, вдавливая пальцы в его глотку.       — Какого хрена вы такое допустили? Куда вы, блять, смотрели? Мы с вами как договаривались, уроды! — шипит Ким, чувствуя, как невыносимо злость рвала ему душу и заставляла прикончить этих бездарей. Они молчали, понимали, что не справились, и они должны понести наказание, даже если этим наказанием будет смерть. Намджун позвал своего водителя, приказав завести их всех на базу и найти там желающего, который будет не против их прикончить, а сам Намджун уехал в тот клуб, где это всё произошло, адрес которого он узнал от этой охраны ещё тогда, когда братья туда приехали. Он хотел найти труп этого урода и посмотреть на него, чтобы знать, к кому обращаться, кому мстить за этого гада. Альфа сел в свою Ауди и за полчаса был на том месте, искал по всем углам, пока не зашёл в вип комнату, которая была украшена телами, там было их до пяти, но он искал одного, кто посмел тронуть его брата.       Альфа начал каждого рассматривать, ногами разворачивать их тела к себе, чтобы увидеть лицо. Он боялся увидеть того, кто когда-то в этого омегу и стрелял, он бы рад был видеть его мертвым, но хотел бы убить его лично. Он присел на корточки, увидев одного знакомого ему идиота, который был его конкурентом. Намджун достал пачку сигарет из пиджака, закурив одну, смотрел в его морду, выдыхая на его мёртвое лицо дым, после чего докурил сигарету и затушил её об его лоб. Намджун знал, кому этот альфа служил пешкой, поэтому хотел немного пошуметь его боссу. Альфа знал, кто займётся этим делом. Он набрал номер, чтобы предупредить его об этом. Он хотел, чтобы именно Зверь показал зубы их империи, к которой нельзя прикасаться. Джин ведь тоже империя Намджуна.       — Будь готов, завтра наделаешь шума у одного из наших конкурентов, я скину тебе координаты, — Намджун бросил трубку, услышав слабое и усталое от Хосока: «С радостью».       Альфе пришло сообщение, он перешёл по нему и увидел, что это по поводу прислуги, которую искал Намджун. Он разместил вакансию на сайте о том, что ищет уборщика, который справился бы с большим домом, ведь последнего Намджуну пришлось истребить, потому что тот оказался крысой конкурентов, который сливал информацию, но альфа дал задание Чонам истребить всех, а Чимину — замести следы. Ким боялся, что кто-то мог узнать о его семье, но после того момента было тихо, значит, они хороши поработали. Теперь всех горничных, которые просятся к нему на работу, он посылает к себе на собеседование, чтобы проверить, нет ли среди них крыс. Намджун домой вернулся поздно, заглянул в комнату Джина, поцеловав его в макушку и укрыв тёплым пледом, заглянул и к Тэхёну, который спал и обнимал край подушки, альфа так и не узнал, что у него случилось, почему он вернулся не в настроении, но если омега не рассказал, значит, это не его ума дело, Тэхён сильный, он справится самостоятельно, если нужна будет помощь, обязательно обратится к брату, который уничтожит его обидчиков.       Намджун всё равно догадывался о причине его плохого настроения. Это влечение к альфе, который играл с его чувствами. Намджуну он с самого начала не нравился. Он бы ему показался и прорычал, чтобы знал, что лучше не стоит обижать Тэхёна, иначе будет будет больно отвечать за ошибки. Новый год удался. Он без крови никогда не обходился в их семье. Нет ничего удивительного. Такова традиция кого-то убить, это же доберманы. Ким достал телефон и начал листать заявки на работу к нему, на завтрашний день просилось до пяти омег, которым альфа написал время, когда встретиться для собеседования. Он делал полезное дело, ища работника домой и одновременно ища крысу, которая работала на какого-то гада, который хотел пробраться так близко, чтобы уничтожить.       Альфа хоть имел всё, о чём он мечтал, что он так долго строил, но ему чего-то всё равно не хватало. Он хотел того, чего не было у него, но могло быть у каждого. Пока он не уверен в том, надо оно ему или нет, но он это хочет. Ему было мало этой империи. Он не хотел этих денег, этой власти, он хотел, чтобы кто-то им попробовал повладеть, кому он это разрешит, кому позволит управлять собой, на колени поставит, заставит ползать, служить. Намджун только как задумывался об этом, то возбуждался, хотел, чтобы его кто-то взял за горло и перекрывал воздух, а потом губами начинал душить, зубами тело его убивать, кровь выпивать, доводя до ада. Намджун в этом деле никогда не хотел быть доминантом, он хоть и имел власть, любил её, хотел командовать, управлять, но не с чьим-то телом, он предпочитал, чтобы брали его, чтобы им управляли, он хотел быть рабом. Наверное, во всех жизнях этот альфа был владыкой, который управлял всем, был жестоким доминантом, которого боги наказали и решили в новой жизни сделать рабом, который будет умолять омегу взять его за глотку и заставить стонать.       Альфа хотел бы, чтобы им играли в постели, чтобы им управляли, приказывали, как делать и что, чтобы не позволяли брать всё в свои руки, но если прикажут взять, Намджун будет это делать, если прикажут грубо, альфа выполнит. Пока никто не знал его предпочтений, Чоны видели однажды, как он был с омегой, но не увидели того, о чём сейчас думает Ким и по чему течёт. Он хотел этого не от омеги на одну ночь, он хотел это от того, перед кем он был готов падать на колени и просить взять его. По нему с виду и не скажешь, что он Монстр, который показывает своё превосходство, любит власть и всеми заведует, мог бы любить обратное в постели. Монстр любит подчиняться в постели. Намджун с чужими омегами вёл себя так, как бы хотели его видеть другие, как привыкли его видеть другие, поэтому он вёл себя с ними так, как бы он не хотел себя вести в постели. Это его не заводило, не возбуждало, не помогало. Но ему нужно было беречь имидж Монстра до тех пор, пока не встретит того, перед кем Монстр сам попросится присесть на колени и голову склонить. Монстр любит, когда его душу дерут красиво.

* * *

      Хосок уехал от брата поздно, ехал домой, успел получить звонок от Монстра, который кинул задание на утро. Через полчаса Чон был возле своего дома. Он был пуст, совсем не хотел туда, он сам не знал, чего хочет. Эта ночь выдалась паршивой, лишь родной брат немного поднял его настроение. Хосок припарковался во дворе, не хотя выходить, положил руку в карман пиджака, нащупав там подарок от брата, взял его в руки, открыл коробочку, начал рассматривать его, улыбаясь, закинул коробку в бардачок, надеясь, что он никогда ему не пригодится. Положив руку в другой карман, альфа нащупав ткань, забыв, что это может быть, Хосок взял это в руки, осмотрев, увидел красное бельё.       Внутри Хосока всё забушевало. Он ощутил запах того, кто надевал это бельё и посмел сейчас мучить Зверя этой дурью. Альфа не контролировал себя, его это вынуждало на странные и необдуманные поступки, но его так манило это, так заставляло совершать безумие. Хосок блуждал пальцами по этой ткани, пытаясь ощутить того, кто носил это, он закатил глаза, представив омегу, и его затрясло. Раньше у него не было такого, он не чувствовал запахи других, но этот его убивал, он заставлял его найти владельца этого запаха, отыскать этого ангела, который посмел тревожить его этой ночью, заставляя скулить от его запаха, от его белья, от его образа.       Хосок закрыл глаза, сжимая ткань в пальцах, играя с ней, представляя, что сам снял эти трусики с чужого тела, зубами стянул и мечтал попробовать его на вкус. Но пока имел возможность балдеть только от его запаха, создавая сюжеты в своей голове. Альфа положил руку на пах, сдерживая своего зверя, который на свободу просился, попробовать тоже чужого запаха хотел, присвоить его себе, а потом быть зависимым от него, хотеть отыскать и примерить на себя. Альфа был увлечён своей игрой, его в пот бросило, через пару секунд и мурашки по коже пробежалась, жаром укрывая его тело. Вскоре и дрожь подключилась, его ноги дрожали, ещё чуть-чуть и голос тоже, когда он будет издавать томные стоны, переходя на рычание.       Хосок был возбуждён, он притянул два пальца к губам, проводя ими по ним, высунув язык, блуждая по ним, начиная тяжело дышать, воздух ему перекрывал этот запах, этот вкус, его драл Зверь, вынуждая продолжать делать безумие, которое доведёт его тело до ада. Альфа слегка чувствовал вкус чужого омеги, которого мечтал отыскать и украсть в свою жизнь. Он хотел его. Дико. Кем бы он ни был, где бы не был, он, блять, найдёт его. Будет к каждому принюхиваться, но своё найдет. Свой сладкий гипсофил узнает. Как же дурманил его этот запах, его тело твердее становилось от него, зверь на волю просился, коснуться этого чуда, чтобы ощутить ангела, его уста. Нет, это будет не ангел. Это будет ад, если альфа попробует его.       Хосок посасывал свои пальцы, пытаясь представить его вкус, когда терял его, вновь касался его белья, хотел им насытиться, но ему мало его, ему мало того, что он имел, ему нужен был тот, кто оставил этот запах, кто оставил свой вкус на этой ткани. Хосок ощущал приятный узел в животе, он давился слюнями, когда мял в пальцах чужие трусики. Им управляла похоть, которая тянула его зверя к безумию. Им управлял Зверь, который хотел своё получить в свои руки, чтобы мять не ткань, а его губы. Чтобы лизать не пальцы, а его тело. Чтобы умирать не от мыслей, а от его красоты. Хосок не держал себя в руках, тянулся к паху, хотел освободить своего зверя, позволить себе делать то, чего не делал никогда, ведь всегда имел возможность удовлетворить себя с помощью омеги, но сейчас они не оказывали на него того эффекта, который действовал не него сейчас. Хосока трясло от одного только запаха. Он потом истекал в этой обстановке. Он задыхался от его вкуса, хотел ещё, хотел его здесь и сейчас.       Альфа не смог больше терпеть. Освободил себя от ремня, расстегнув ширинку брюк, достав член, дотронулся к нему, вздрогнул, немного приоткрыв рот, тяжело вздохнув. Такого блаженства он не получал никогда. Ни один омега его к такому не подводил. Есть один, который сейчас где-то прячется от него, уничтожая его, дразня, не давая полностью попробовать. Альфа отстранился пальцами от белья, вновь преподнёс их к губам, начал водить, пока не пустил на них язык, пропуская в рот, пробуя его вкус, выгибаясь в спине от этого ада, который он создавал в этой машине, пропахшей чужим запахом, который альфа хотел присвоить себе, отыскать и проглотить, полностью и очень глубоко. Альфа показывал свои пальцы, натирая их влагой, сохраняя на них его вкус и запах, после чего потянулся к члену ими, смазывая его, давая попробовать ему того же, что и Хосок только что.       Хосок простонал, когда коснулся влажными пальцами члена. Он начал рычать, когда ухватился за него и начал медленно двигать рукой, после чего вздрогнул в ногах и продолжил своё безумие. Альфа взял бельё, притянул к губам, вдыхая его запах, издав протяжный стон, начал водить губами по ткани, высунув язык, пробуя, собирая его остатки. Он зубами ухватился, сжимая ткань, водил пальцами по члену, наполняя машину рычанием. Альфа отнял ото рта бельё и положил на член, взяв в руки, и им начал надрачивать. Альфа раскладывался на атомы, когда начал это делать, он не мог сдержать себя, кусал свои губы от удовольствия, как сука. Стонал, сдавливая член в чужих трусиках, душил его этой тканью, которую недавно Чон в зубах держал, языком по ней водил. Альфа закрыл глаза, ища в темноте воздух, ведь задыхался в чужом запахе, давился чужим вкусом, томно дышал, издавая громкие стоны, одной рукой он дрочил, а второй на вкус его пробовал, лаская свои пальцы языком, ощущая его.       Это всё ускорило, и через секунд десять альфа наполнил ткань собой, прорычал и разлёгся на спинку сидения, ловя воздух, пытаясь собрать себя всего обратно, он задыхался в этом запахе, в этих гипсофилах, которые насиловали его. Чон облизывал свои губы, слизывая остатки его вкуса, омеги, которого он найдет, горы перевернет, душу продаст, голову отдаст, но найдет его, на колени перед ним упадёт и попросит его для себя, выпросит его. Альфа был весь мокрым, успокаивал своё дыхание, сердце, которое стучало в мешенном ритме. Он не получал таких ощущений с омегами, которые умело делали с ним всё, о чём он попросит. Он познал рай от его запаха. Он хотел его целиком. Хосок потихоньку приходил в себя, тело останавливалось дрожать, а в глазах так сильно не мутнело. Зверя покорили, его только что душили, приказывая стонать и его на вкус пробовать. Зверю душу ласкали. Он языком пробовал того, кого не знал. Он хотел найти этого ангела, который на колени его поставил и заставил повиноваться.       Гипсофилы Зверя довели до ада.       Они дали ему попробовать на вкус ангела.       — Я найду тебя, сладкая Джульетта, — проводя языком по зубам, глотая остатки его, околдовано смотря в глубокую ночь, произнёс Хосок.       Джульетта Зверя покорила.

* * *

      Утром Джин наряжался, зная, куда едет, но на этот раз с охраной, которую Намджун уже сменил. В комнату к нему зашёл Тэхён, узнав от брата, что случилось ночью с Джином, которого он посмел кинуть, оставить одного. Омега подбежал к брату и обнял, крепко держа руками за спину. Тэхён, когда узнал об этом, сильно испугался, ждал, пока он проснётся, чтобы спросить, как он себя чувствует. Джин положил свои руки ему на спину, прижимая брата к себе, поняв, отчего он такой, ведь, наверное, уже узнал, что с ним случилось. Джин смотрит на себя в зеркало, думая, нужно ли ему туда, куда он собрался, не будет ли такой ситуации там, после ночи ему страшно, но он говорит себе, что у него есть брат Монстр, что у него есть охрана и он сам должен быть сильным, он на всякий случай возьмёт нож, хоть он и не умеет им пользоваться, но ради безопасности нужно иметь такие вещи.       — Как ты? — Тэхён переводит на него глаза, держа в своих руках его, поглаживая.       — Всё хорошо, — Джин улыбнулся ему, отстранился и продолжил свой макияж, привлекая внимания брата, который только заметил его наряд: короткий костюм и яркий макияж.       — Ты куда-то собираешься? — удивляется Тэхён, осматривая его красивый наряд.       — Да, на собеседование, — уверенно произносит омега, вызывая удивление брата.       — Какое ещё собеседование? — Тэхён нахмурился, упёрся спиной в стенку, сложив руки на груди.       — Я искал работу, нашёл сайт, где ищут работника, вот я и подал заявку, а меня пригласили на собеседование, — Джин докрасил стрелку, смотря на себя в зеркале, видя там красивого омегу, которого просто обязаны взять на работу.       — А можно узнать, что за работа? — Тэхён приподнял бровь, удивившись, о какой работе может идти речь, если у них всё есть, и к тому же Джин ещё учился в университете на дизайнера.       — Горничным, — Тэхён от услышанного слегка приоткрыл рот, совсем не понимая брата, что он себе надумал и зачем ему эта работа, когда ему нужно продолжать учёбу. Он иногда у себя в комнате не убирает, о каком горничном может идти речь.       — Джин, прости, но я буду прямолинейным, — спокойно произносит Тэхён, предупреждая брата, который привык к его резким заявлениям и уже был готов слушать его недовольство.       — Тебя ночью чуть не изнасиловали, и ты снова едешь в какое-то дерьмо, где обычно омег берут в сексуальное рабство, а не для для работы горничным, — Тэхён видел, как Джин закатывал глаза, слыша своего брата, который не хотел его никуда пускать.       — Во-первых, я еду с охраной, а во-вторых, я сам хочу заработать свои первые деньги, чтобы оплатить своё обучение, и мне плевать, какая это будет работа, — Джин взял флакон с парфюмом, пшикнув на пальцы, и начал размазывать на шее, за ушами и над губой, на что в комнате разошелся приятный запах гипсофилов.       — Хорошо, но я тебя предупреждал, самое главное, чтобы ты не опускался ниже плинтуса и не спал за деньги, это ведь тоже работа, — Тэхён хотел уйти, но брат остановил его своим голосом.       — Не бойся, если бы я этого хотел, то ночью бы отдался тому уроду и получил свои первые деньги, — с сарказмом произнёс Джин, вызвав у Тэхёна сожаление за то, что он ранее произнёс.       — Прости, — Тэхён подошёл к омеге, обняв его, чувствуя его прекрасный запах, не хотя его пускать туда, куда он собрался, ведь тот босс рассудок потеряет и заберёт его не только на работу, но и себе.       — Я быстро, если не возьмут, то я вернусь быстрее, — Джин поцеловал брата в щёку, побежал во двор, где его ждала машина, которая должна была отвести на нужный адресом.       — Пускай только посмеет тебе не взять, я ему шваброй лицо начищу, — вслед ему произнёс Тэхён, вызывая у них обоих смех, после чего омега получил сообщение от Эмира, который просил прощение за то, что оставил его одного в клубе, но омега его игнорировал, не хотел разговаривать, зная, что альфа в клуб назад так и не вернулся, что заставило Кима подумать о том, что он остался с тем омегой, которого повёз домой.       Джин выбежал во двор, сев в чёрный гелик, подав водителю адрес. Рядом на переднем сидении сидел один охранник, а за ними выехала ещё машина телохранителей, после той ночи Намджун сменил охрану, показав новичкам, что с ними будет, если они сделают что-то не то. Омега был на месте через час, поправив свой короткий наряд, пошёл в большое здание, вспомнив, что даже Намджун здесь когда-то останавливался. Омега вошёл внутрь, взглянув в почте, куда пришла вся информация, куда подниматься, в какой кабинет заходить. Джин зашёл в лифт, где было много альф, которым он неловко улыбнулся, а те ему подмигнули, так и поняв, что этот омега на собеседование к боссу. После той ночи Джину было некомфортно находиться в маленьком пространстве с большим количеством альф, но они странно себя не вели, что дико удивило Джина. Они послушные, потому что знали, что к омегам, которых босс позвал на собеседование, лучше не лезь, иначе голов не будет.       Джин вышел на нужном этаже, начал искать нужный номер кабинета, а когда нашёл, долго стоял возле двери, переживая, что он будет говорить, ведь опыта работы нет, толком он ничего не умеет, но будет обещать, что постарается, ведь ему нужны свои деньги. Ким постучал в дверь, ничего не услышав в ответ, поэтому он решил войти в наглую, увидев на телефоне то время, на которое его уже ждали. Омега прошёл внутрь, не увидев в помещении никого, пока не заметил альфу, который стоял спиной к нему и смотрел через окно на город, его засвечивало солнце, поэтому омега не рассмотрел его полностью, сделать пару шагов вперёд, чтобы лучше увидеть его, но когда прошёл немного прямо, то застыл на месте, заставляя себя бежать, но ноги, как на зло, не слушались, подставляли его и вовсе приклеили его к полу. Джин начал тяжело дышать, увидев в кабинете спину своего брата. Омега закрыл глаза, поняв, что сейчас будет.       Он понял, что он попал в его империю, в его Вавилон. Нашёл именно его заявку и повелся, пока альфа стоял спиной к нему, он выдумывал, что же ему сказать, что он здесь делает. Альфа услышал знакомый запах за своей спиной и вынужден был повернуться к нему лицом, увидев в своём кабинете своего брата, который не должен здесь быть. Намджун поменялся в лице, осмотрев Джина, который был в коротком костюме, а на лице красовалось много косметики. Альфа закатил глаза, так и поняв, что он здесь забыл, взглянув на его анкету, увидев имя «Джи», ещё и имя поменял, что вызвало смешок с его стороны. А Джин неловко смотрел на него, кусая губы, не зная, что и сказать. Он боялся, что Намджун будет зол на него, ведь знал, что он не должен быть здесь, где много его псов, разных людей, которые смогут узнать, кто он ему, а это вызовет много проблем. Люди Намджуна, когда везли омегу на адрес, который тот им дал, не сообщали Киму, куда везут Джина, ведь увидели адрес Вавилона босса и подумали, что он и так знает, что к нему едет брат. Наверное, этой ночью Ким Намджун снова заменит охрану.       — Присаживайся, Джи, — последнее как можно чётче произнёс, приглашая брата присесть, на что тот неловко медленным шагом пошёл к креслу напротив его стола, присел, натягивая на ноги короткие шорты.       — Ну что ж, я беру тебя на работу, будешь убирать дома, а я буду тебе платить, как тебе такое предложение? — Джин скривился, пряча своё лицо, если бы он знал, что попадёт на собеседование к брату, то никогда бы и не подумал о такой работе.       — Только не злись, — спокойно шепчет Джин, заглянув в глаза Намджуна, который был спокоен, как удав, но всё равно пассивно и незаметно злился на себя, что занялся эти делом, мог бы попросить помощи у Чимина, который нашёл бы ему хорошего горничного.       — Я не злюсь, — безразлично произнёс Ким, набирая какой-то номер, попросив кого-то подъехать на базу.       — Тебя уже ждёт Чимин, не попадайся никому на глаза, поговорим дома, — Намджун даже не глянул в его сторону, покинул кабинет, оставив его одного, после чего Джин собрался и покинул недовольно помещение, вышел в коридор, неловко закрывал глаза, злясь на себя, что попал в это место, опозорился перед братом и чувствовал себя идиотом. Омега увидел какого-то альфу, который шёл в его сторону, вспомнив слова брата, Джин опустил голову, глаза спрятал в пол, не смотря на незнакомца, успел лишь увидеть его тату на шее, такое же, как и у брата, в виде добермана. Джин быстрым шагом прошёлся возле него и бегом попал в лифт, смотря на альфу, который остановился и был готов развернуться к нему, из-за чего омега испугался и быстро стал нажимать на кнопки в лифта, чтобы попасть на первый этаж и сбежать в машину Чимина и наконец-то оказаться дома.       Альфа услышал свои гипсофилы, его тело вздрогнуло и приказало ему бежать за этим омегой, который какого-то чёрта делал на этаже Монстра, к которому Зверь и шёл, чтобы сообщить, что он уже сделал своё задание, взорвав один из арсеналов конкурентов. Хосок глубоко вздохнул, чтобы убедиться, его ли это запах, после чего побежал следом за тем омегой, который скрылся от него и убежал, но альфа его в любом случае догонит и украдёт. Хосок подбежал к лифту, нажимал на кнопку, но тот долго не открывался, из-за чего он побежал по ступенькам с двадцатого этажа на первый. Так быстро он ещё никогда не бегал. Альфа оказался на первом этаже, искал глазами его, но там уже его не было, поэтому Хосок выбежал наружу, и там его не обнаружив. Хосок задыхался не от бега, он задыхался от знакомого ему запаха, который ночью довёл его до ада. Альфа со злостью плюнул в сторону, ведь не успел, поздно остановился, поздно услышал его запах, поздно пришёл.       Хосок вернулся в здание, зашёл в лифт, поднимаясь вновь на этаж к Монстру, чтобы сообщить о выполненном задании и вдохнуть ещё раз его запах, который будет убивать его и дразнить. Альфа вышел в том коридоре, медленно проходил по нему, но запах его уже потерял, Чон поменялся в лице, недовольно зашёл к Монстру, который был уже на месте, где глаза Зверя вновь загорелись, когда он ощутил в этом помещении яркий его запах. Альфа тяжело вздохнул, пытаясь сдержать свое рычание, которое предательски хотело выйти наружу. Альфа подошёл к столу Кима, который чем-то был занят.       — Я сделал то, о чём ты просил, — садится в кресло Хосок, закидывая ногу на ногу, наблюдая за альфой, который был не в настроении и молчал, не обращая на него внимание.       — Так и продолжаешь искать горничного? — заметив на его включенном планшете заявки, заинтересовано произнёс альфа, пытаясь найти там контакты того, кого он увидел в коридоре.       — Так ещё никого и не нашёл, — поднимает свои безразличные глаза, осматривая альфу напротив, который был чем-то увлечён и встревожен, как будто хотел что-то сказать, но скрывал. Телефон Намджуна начал звонить, он взглянув на него, увидев номер охранника, который альфа сразу же поднял, подумав, что что-то случилось дома.       — Я тебе голову оторву, если ты меня расстроишь, — вспоминая недавние происшествия, злобно в трубку произносит альфа, привлекая внимание Хосока, который сначала слушал его разговор, но потом глазами заметил под своими ногами кое-что, что украло всё его внимание и заставило взять это в руки. Хосок нагнулся, пальцами достал браслет на полу, принял удобное положение, начал мять его в пальцах, улыбаясь, поняв, что он здесь был.       — Эмир был здесь, он за что-то просил прощение у Тэхёна, но тот не хотел его видеть, пока альфа не обнял его и не сказал, что был уже не в состоянии вернуться назад, — докладывает по телефону всё охрана.       — За что он извинялся? — со злостью цедит Намджун, наблюдая за Хосоком, который думал о чем-то своём и что-то мял под столом, Ким даже боялся нагнуться и посмотреть.       — Тэхён говорил про какого-то омегу, наверное, из-за этого, но это не вся информация, у нас проблема, — Намджун уже разозлился от первого, как услышал второе и сжался.       — Этот Эмир, блять, проблема ещё с самого начала, что там? — Намджун не доверял ему, он ему не нравился, он как будто ждал от него подставы.       — Мы подслушали его, когда он с кем-то разговаривал по телефону, он даже скрылся в ванной, но мы следили за ним. В телефонном разговоре он упомянул Монстра и сказал, что сейчас встречается с его братом, а ещё собеседнику сказал, что он будет удивлен, когда узнает, кто на самом деле такой Монстр, ведь знает его имя, но жаль, что мы не услышали, сказал он ваше имя или нет, — Намджун загорелся. Он тяжело вздохнул, поняв, что в доме появилась ещё одна крыса, которая заманила его брата и играет с ним, чтобы уничтожить Монстра. Намджун уже знал, кто это был, с каким уродом он говорил, кому сливал информацию. Чонсын. Эмира нужно было истребить. Намджуна одно тревожило, успел он доложить его имя Чонсыну или нет, если да — это проблема. Если ещё нет, то Эмира нужно было срочно уничтожить.       — Возьмите номер этого урода у Тэхёна и пробейте, с кем он говорил и что он говорил, мне нужна запись! — Намджун выключил телефон, откинув его, кулаком ударив по столу, тяжело дыша. Он хотел услышать запись полностью, чтобы быть спокойнее, что к Чонсыну это не дошло, чтобы была лишь одна мишень, а не весь картель Чонсына.       — Сука, — протянул с кровью в зубах Намджун, из-за того, что кусал от нервов губы, поняв, что это проблема серьезная, которую привёл в дом Тэхён. Хосок наконец-то вышел из своих мыслей, поднял глаза на Кима, который был зол как дьявол. Ведь в его семью пробралась крыса, которая играет с его братом, чтобы уничтожить Монстра.       — Зови Чонгука, у него появилось задание, нужно срочно замочить крысу, иначе она замочит меня, — больше всего альфа боялся за братьев, о которых Чонсын уже знал, но Ким надеялся, что пока он это знал лишь о Монстре, но не о Ким Намджуне.       Для Дьявола появилась работа, пускай точит зубы.

      Дьявол вышел на охоту.