Нелюди

      Даже учитывая то, что Джисон хотел напасть быстро, реакция Минхо была феноменальной: потянувшиеся к фляге пальцы были тут же замечены. Он бы мог в то же мгновение разорвать эти два метра, отделяющие их друг от друга, и острыми когтями отрезать всю руку. Однако…       — Да блин! Какой же ты быстрый…       Попытка Джисона опять была провальной — Минхо сделал один шаг в сторону, чтобы выплеснутая жидкость не задела его, а печальной струёй упала на пол.       «Хм… видимо и правда просто святая вода. А я то боялся кислоты, хах».       Получившаяся картина была до безумия издевательской, поэтому и сама фляжка вместе с возмущениями полетела прямо в лицо вампира. В этот раз его реакции не хватило на то, чтобы поймать её, поэтому она была отбита только перед самым носом. Даже той десятиной силы, которую Минхо успел приложить в удар, хватило, чтобы фляжка с тяжёлым грохотом отлетела в стену.       «Это же не могло быть специально. Он просто, как ребёнок, разозлился на то, что вода меня не задела! А я спохватился не сразу. Он убивает меня своей глупостью? Поистине чудовищная сила…»              — Там была святая вода? — Минхо в последний раз решил убедиться в познаниях соперника, чтобы сделать окончательный вывод.       — Да! Неужели даже её испарения на тебя не действуют? Я конечно извиняюсь, господин Лиминхо, но раз так не получилось, то я протру эту лужу Вашим телом!       Великолепное заявление, от которого у вампира могли бы пойти мурашки брезгливости. Такого пренебрежения Минхо ещё не слышал даже от невероятных охотников, которым, если бы не вражда, пожал руку в знак уважения.       Секрет такой самоуверенности был прост — Джисон смирился с тем, что умрёт. Хотя, если быть точнее, он смирился с этим намного раньше — зато сейчас понял, что смерть ждёт его именно в этих стенах. «Терять нечего» решил его рассудок, поэтому с такой лёгкостью выкидывал из уст глупейшие высказывания.       — Во-первых, никогда не говори врагу, который сильнее тебя, о своих планах. — спокойно начал вампир, делая шаг к Хану. — Во-вторых, вода бы не успела так быстро испариться. — ещё шаг. — И в-третьих, святая вода меня не берёт. — следующие плавные шаги были сделаны прямо по разлитой луже. — Вред от неё тоже надуман. Людишки были убеждены, что вампиры — демонические сущности. Напомни, как ты там меня назвал в самом начале?       — О чём Вы? — ещё один факт, шокирующий Джисона. — Как назвал? Уборщиком.       — Боже… Я не о том! Ты назвал меня дьявольским отродьем. Вот только дьявол меня не создавал. Ни меня, ни любого другого вампира. Мы такое же творение Бога, как и ты или другие живые существа.       — Да вы же мертвецы! Это не по-божески! Ты опять меня дуришь!       — Смешная шутка, да? Это божеская кара над одним человеком. Он надругался над идеей Господа, выпрашивая у него вечную жизнь. Выклянчивал настойчиво. И в конце концов, тот его услышал. Но ведь жадные до невозможного люди никогда не получают счастья. Это невозможное их губит. Они всегда наказываются. Как ты, к примеру, сейчас.       Каким бы забавным пришедший не казался Минхо, долго смеяться над жертвой он не любил - голод намного сильнее. Джисон и в этот раз не смог разглядеть, как стоящий в метре от него вампир за одно мгновение подошёл вплотную. Хотя, он бы до последнего не понял этого, если бы не почувствовал болезненный укол в районе шеи. Укус.       Голова тут же вскружилась, однако физические силы как будто увеличились — действие слюны вампира, смешавшейся с кровью. А вместе с ними и моральные, спровоцировавшие рефлекторный удар ножом в тело вампира. Очень хороший выпад. Руки Минхо сползли с тела Джисона, а клыки больше не впивались в кожу. Больно.       «Попал?.. Так он специально заставил меня забыть о внимательности, чтобы в итоге сделать это?.. Он действительно… попал?»       — Я попал? — Джисон хотел удостовериться в своей удаче, так неожиданно настигнувшей его, и без смущения обратился к раненному вампиру. — Оу, реально попал… Простите конечно, но Вы сами меня вынудили, господин Лиминхо!       — Да неужели ты думаешь… что от какого-то ножичка… я помру? — больно было больше от задетой гордости, нежели от раны.       Обхватив жгущую кожу серебрянную рукоятку, Минхо вытянул нож из своего тела. Лезвие даже близко не было к сердцу, попав под ребро, поэтому рана быстро покрылась корочкой, а в течении следующих считанных секунд, окончательно зажила.              — Что на это скажешь, бедный Джисони?       — Это… это нереально круто! — не каждый день можно увидеть вживую такую регенерацию, поэтому удивление Джисона можно было бы понять. Но даже в таком шоке он умудрился вытащить второй нож, который, не дойдя до тела вампира, отлетел на пол от лёгкого шлепка кистью.       — Нет.       — Я понял. Но если бы я не попробовал, то уже, скорее всего, был бы Вашей новой проблемой. Моё тело нужно же было бы как-то убрать из замка.       «Теперь у него точно нет шансов. Их и так не было с самого начала, но я чувствую по его запаху, что теперь он это понимает. Так почему не боится и несёт полнейший бред?.. Ах, понятно. Так вот что это был за привкус».       Пока Минхо думал, Джисон сел в рядом стоящее кресло, не моргая рассматривая тело вампира. Сила, реакция, зрение, вечная молодость с изящной красотой лица и тела, невероятная регенерация и, что самое важное, бессмертие — Хан восхищался им и не понимал, почему в своём странном рассказе этот господин обозвал вампирскую жизнь наказанием.       — Пока я ещё не стал «новой проблемой», дорасскажите мне историю про самого первого вампира. Я так понимаю, что тебе тут нечем заняться, поэтому разговор даже с человеком вызывает интерес. А ещё ты уже, так скажем, перекусил, поэтому потерпишь пару минут.       — И что тебе стало непонятно? — замечания были до отвратительности верными, поэтому Минхо сжалился над уже неживым парнем, сев напротив него. — В следующую ночь после смерти того человека, Господь наложил на него бессмертие. Вот только и за него стоило платить — выбравшись из гроба на поверхность, он почувствовал дикий животный голод. Убивая одного за другим он получал насыщение, но этого было мало. Он завёл себе «друзей», сделав из при жизни близких людей вампиров. А те сделали вампиров из своих близких. И так далее.       — Даже если представить, что так и было. Но ведь Бог знал, что от этого мертвеца погибнет огромное количество людей!       — Как и от потопа. И от чумы. И от прочей гадости, которую Господь наслал на людей. Считай это было чисткой. Наказал не только жаждущего необъятной силы, но и других грязных людей. Как и сейчас, взгляни — вампиры убивают безнаказанных убийц и насильников.       — И тех, кто решится заглянуть к ним в замок на чай со святой водой, хах. — было тяжело говорить со своим убийцей, но Джисон держался слишком хорошо. Чего нельзя было сказать о его дрожащих руках.       «Ещё и шутит… Сколько же горя он прошёл, чтобы так просто улыбаться в лицо смерти?»       — Джисон, ты же должен понимать, что…       — Погоди, я опять не понял! — внезапно недовольно воскликнул Хан, слегка шлёпнув вампира по руке. — Ты сказал, что Бог наказал того человека. Но я не понимаю, как именно? Что с ним в итоге стало?       — Умер от рук собственного клана. Точнее от руки человека, которого они подговорили на нападение и помогали в течение всей битвы.       — Чем убил?       — Если для себя спрашиваешь, то не скажу.       — А разве ты ещё не похоронил меня в своём дворике? А, извиняюсь, я тороплю события на пять минут.       «Он меня пугал и без своих шуток…»       — Ох, боже мой… Серебрянным мечом рыцарь срубил голову этому вампиру, после чего её вместе с телом сожгли в огне. Серебро и огонь — это наши единственные слабости. — Минхо предвидел вопрос, поэтому тут же ответил и на него. — Осиновый кол — туфта. Кожу не пробивает, но и приятного мало.       — Да я не об этом. Ладно, не важно.       «Да неужели? Хмм, руки ни к чему не тянутся. Ладно, допустим, что в этом я ему не зря поверил. Он и правда смирился со смертью и просто тянет время? Какой ему интерес от этой старой истории? Как сказка на ночь для детишек, вот только его ночь будет длиться бесконечно. Так, а это что такое?»       Джисон нервно потянулся к холодной руке и неуверенно сжал её. Несмотря на опасения Минхо, ничего опасного для него в этом действии не было. Через мгновение он это понял, когда увидел небольшие выступающие слёзы. Всё-таки, не смирился.       — Лиминхо, мы снова ушли от моего вопроса. — в голосе печали не было, что стало новой причиной удивления для вампира. — Неужели платой за бессмертие первого вампира была смерть от близких? Но… Он прожил столько лет! Может, это не так уж и справедливо?       — Смерть стала подарком. Чего хорошего в этой вечной жизни? Тем более такой, какая есть у нас. Единственная пища, которую мы можем себе позволить из-за неработающих, как у вас, органов — это живой человек. Убийство ужасно. Да, некоторые вампиры преимущественно пьют кровь животных, однако она отличается от человеческой. И после такой «диеты», вампиры обязательно срываются на людей. И эти срывы пострашнее обычных приёмов пищи.       — Человеческая кровь вкуснее?       — Ты дуралей, Джисон. Как ваша кровь, перемешанная с холестирином, алкоголем и порой никотином может быть вкуснее? Вот только все витамины, которые требуются нам, как новому виду человека, есть только в самом человеке. Приходится «наслаждаться», чтобы чувствовать себя хорошо. Кстати об этом — ты что, выпил?       — Немного… Извините, что получилось так неприятно пить мою кровь.       «За что он только что сейчас извинился?! Ох, моя личная слабость — наивная глупость этого мальчишки».       — Но теперь вы пьёте кровь только у последних отморозков! В какой-то степени это даже по-геройски.       — Ты всё, что я тебе скажу, будешь выворачивать подобным образом? — Минхо мог бы разозлиться и наконец закончить весь этот бред, если бы на него не смотрела пара круглых невинных глаз, с которыми не хотелось прощаться. — Послушай, Джисони, я понимаю, к чему ты клонишь. Но лично я пережил десятки людей, которых считал своими родными, близкими и самыми любимыми. Это очерствяет душу. И со временем я просто заперся один в этом замке, чтобы не видеть их смерть. Вампиры могут объединяться в кланы, но дружбы между ними никогда не было. Бессмертная жизнь — это не жизнь, а существование.       На мгновение Джисону даже стало жаль Минхо. Терять близких тяжело. Вот только эта трогательная речь не складывалась в одно целое с поступками вампира. Осознав это, Джисон с презрением убрал ладонь с его руки.       — Так почему ты не дал мне убить себя?! Если же тебе так плохо, то зачем страдать и жаловаться самому себе?       — Чтобы ты отнёс моё тело в научный центр? Я знаю, насколько ценна кровь вампира. Поэтому никому не позволю ей обладать.       — Так ты просто эгоист? А ещё мне что-то говорил про любимых! Раз ты знаешь, какое лечебное свойство оказывает вампирская кровь, то почему бы тебе не сделать хорошее дело?       Минхо был зол. Смахнув руку ничего не понимающего глупца, которой тот настырно тыкал ему в грудь, он поднялся и навис над ним, оскаливая клыки при крике.       — Да потому что единственное, что может сделать моя кровь, это превратить человека в такое же ничтожество, как и я! Капля нашей слюны может вылечить незначительную слабость тела, действуя, как наркотик. А вот лечебное свойство крови — это ещё одна ваша выдумка! Но вы все так любите заблуждаться, считая себя самыми гениальными! Разве я не доказал тебе обратное всего лишь за час? Но нет, ты даже сейчас продолжаешь думать, что моё мёртвое тело может дать тебе кругленькую сумму, чтобы ты свой проклятый рак вылечил!       — Не кричи на меня! Ты… ты… ты страшный, когда кричишь!       Джисон откровенно плакал от чудовищной фигуры, нависшей над ним. Его главное желание — провести последние месяцы с улыбкой и бесстрашием перед смертью и устрашающим диагнозом, от которого ему было не суждено спрятаться. Так же, как сделала его мама. Но, к сожалению, его выдержка сорвалась в самые последние минуты.       Да, Минхо прав — Джисону нужны были деньги. Всё имущество давно продано на лечение матери, умершей от рака. Последней её просьбой стала мольба о том, чтобы сын тщательнее следил за своим здоровьем, постоянно проходя обследование. И вот, удар, пришедший вслед за похоронами — метастазы, обнаруженные и в его собственном организме.       Кредиты никто не выдавал — да и чем бы он отдавал их? Даже если бы Джисон отчислился и провёл всё свободное время на работах, он не успел бы накопить нужную сумму. Решив прожить обычную студенческую молодость без сожалений до последних дней, он оттянул все решения. И вот оно появилось — самое дурное и безрассудное, но так великолепно подходящее его натуре. По правде говоря, шансы на удачное восстановление были совсем слабыми — стадия критическая. Однако если они всё же есть, а терять уже нечего, то почему бы и нет? Возможно его поступок поможет кому-то другому.       Единственное, в чём ошибся Минхо — это причина, по которой Джисон посчитал вампира эгоистом, предложив ему умереть от его рук. Вопрос, без лишней хвастливости, был задан от чистого сердца. «Если тебе плохо, то почему не даёшь убить себя и прекратить этот круг страданий, чтобы благодаря тебе другие могли жить?». Речь шла даже не о самом Джисоне, а о всех тех, кто был подвержен смертельным болезням. В особенности он всегда переживал за лучезарно улыбающихся детей, не подозревающих о скорой кончине.       Но если слова Минхо, в которых в этот раз Хан не мог усомниться, отрицали удачное решение всех проблем в вампирской крови, то значит, так было нужно.

×|×|×|×|×

      Минхо снова переваривал услышанное. Джисон действительно был напуганным, но крепко сжатые губы кричали о том, что это только внешнее. Внутри он будет стоять достойно перед нечистью, даже если слёзы бесконтрольно текут по щекам.       «Это он сейчас меня боится? Когда я просто накричал на него? А до этого? Кто вообще сотворил этого мальчика, в котором мужества больше, чем в половине охотников из прошлого? Не был бы он дурным и неловким… Тогда бы я, наверно, уже давно ехал вместе с ним прямиком в научный центр».       — Я не стану подставлять свою глотку, чтобы ты её перерезал оставшимися в кармане ножами, даже если ты будешь так жалостливо плакать! — после долгой паузы произнёс Минхо, отходя подальше. И не потому что боялся Джисона. Просто больше не хотел пугать его самого.       — Я бы и не стал просить! — возражал Хан, быстро стирая слёзы. — У меня больше не осталось ножей, я проверил сразу после второго, выбитого тобой. Наверно потерял, когда в гору полз…       Весь гнев Минхо как рукой сняло от этого глупого предположения. С истеричным смешком он схватился за собственные волосы, раздумывая, как поступить. И, к его удивлению, все мысли тут же вылетали из уст, чего он давно себе не позволял, тщательно подбирая слова при разговоре с человеком.       — Ты что? Потерял? Ох, боже мой, какой кошмар!.. Хорошо, я, вроде как, сильно не грешил — при жизни работал лекарем и даже бедных лечил. Но и чрезмерно законопослушным не был — последние триста лет я - убийца, о чём вообще может идти речь?! Тогда что ты такое, о, чудо, сидящее передо мной — наказание или награда?       — Это ты так из-за ножей с ума сходишь? Тут же в комнате ещё два лежат…       — Да пошли эти ножи глубоко под землю! Джисони, ты не убьёшь меня — будь я дважды, нет, трижды проклят и проживу ещё триста угнетённых скукой лет, но уж точно не умру от твоих дрожащих ручек! И ты тоже не умрёшь от моих клыков — я не смогу. Единственным развлечением в этой пропащей вампирской жизни были охотники. Количество побеждённых и убитых мной я уже и не вспомню, да и не захочу. С разными людьми встречался, имена некоторых даже записал в свой личный блокнот, чтобы не забыть, но ты! Ты пришёл именно тогда, когда я уже целый век сидел без дела, чтобы развеить своей неординарной личностью моё опостылевшее существование. И мало того, что ты чудной до будоражащих мурашек, так ещё и совершенно не боишься меня! Как можно быть таким до дурного умиления глупым мальчишкой?       — Так изящно меня ещё не оскорбляли… Если бы я не уважал Ваш возраст, то точно бы обиделся! Хотя подобное слышу не впервой… — Джисон смущаясь перебирал свои пальцы до того момента, пока на них не легли всё такие же холодные руки Минхо. — Ой, то есть, не совсем так… Ты не старый, я не об этом! Я так и не понял, сколько тебе полных лет, но и для, ориентировочно, трёхсот двадцати Вы, господин Лиминхо, очень красивый. Просто…       — Так ты или Вы? — более доброжелательно, чем ранее, улыбнулся Минхо, и с детски-игривым прищуром взглянул на окончательно смутившегося Хана. — И почему ты каждый раз зовёшь меня так официально вместе с фамилией? Можно просто по имени - Минхо.       — Ой… Я думал, что это имя такое длинное…       — Джисон… Я уже не хочу удивляться, но отчего-то не получается. Может ты и совершенно не лучший охотник, которого я встречал, но самый смешной.       — Я рад тому, что разбавил Вашу…       — Твою.       — Ага, понял. Разбавил твою грустную жизнь. Не могу сказать, что это было запланированно, но так даже лучше. Мне и самому понравилось слушать тебя и твои вампирские байки. Хотя про чеснок мог бы рассказать мне и до того, как я съел целую головку! Этот вкус до сих пор в моём рту.       — Я планировал выпить твою кровь, так что всё оправдано! Хотя нет, это было бессмысленно и только ради смеха — чеснок в любом случае не подействовал бы так скоро. Кровь свернулась, как и должна была, и всё уже давно застыло.       Чтобы удостовериться, Минхо осторожно потянулся к Джисону и убрал торчащий воротник, приглядевшись к двум тонким бурым линиям на шее, соединившимся в одну на ключице. Кровь засохла, а о недавнем укусе говорили только две небольшие ранки.       Минхо не мог и подумать о том, насколько будет благодарен случайно удавшемуся удару ножом в собственное тело. Если бы не этот нож, то, как и говорил Джисон, его еле тёплое тело уже давно было бы закопано в ужасно холодной земле.       Оба сидящих словно помертвели в лицах. Они представили себе это, понимая, что случившееся только отодвинуло неизбежное на неопределённый срок. И, к ещё большему огорчению, на слишком короткий срок. Не желая расставаться, Минхо нашёл в себе веру надеяться, что он ошибся в диагнозе, ведь Джисон прямо ничего не подтверждал. Однако, ему пришлось в первый раз в своей жизни пожалеть о точности своих вкусовых рецепторов.       — А как ты узнал о том, что у меня рак? — Джисон с завидным спокойствием нарушил молчание.       — По привкусу крови. — несмотря на громовой удар, Минхо решил не воспаляться, отдавая честь чужому контролю над эмоциями. — Из-за примеси алкоголя я не сразу это понял. За мою жизнь мне пришлось перепробовать, скажем так, много болячек, поэтому я не ошибаюсь в диагнозе. К сожалению.       — Прямо во всех? А если, к примеру, какая-нибудь ветрянка? Или грипп? Блин, это слишком просто должно быть — вирусы в крови плавают, значит и их вкус…       В этот раз Минхо не смог увлечься странными до глупости рассуждениями, переходя на отчаянный выкрик, отрезвляющий и его, и Хана.       — Джисон! Тебе уже не помочь. Раз я смог почувствовать признаки рака в твоей крови, значит ты находишься на критической стадии. Конечной. Но я могу дать тебе свои деньги. И тогда мы бы добились продления жизни на пару недель, месяцев, а может даже лет…       — Ага, а потом гадать — завтра я умру или через год. Я и так уже устал ждать. Просто хотел сделать хотя бы что-то полезное. И знаешь, я так подумал…       «Полезное? Ты можешь… Не зря же ты сюда пришёл. Неужели ты и есть моя судьба?»       — Хочешь сделать что-то полезное? Убей меня и сожги мой труп.       — Что сделать? Но мы же решили, что убивать я тебя не стану!       — Не мы решили, а я решил. И сейчас я забираю свои слова назад. Я боялся смерти и того, что она принесёт огромное количество бед для невинных. Но ты сделаешь так, как я прошу.       — Не сделаю! Твой авторитет меня не покорит! Я вообще-то хотел, чтобы ты довысасывал то, что не успел! И ты нормально поужинаешь, и я не буду мучаться от ожидания своей смерти. Чем тебе не полезное дело?       — Я же сказал, что убить тебя не смогу.       — Как одно своё слово забрать — так пожалуйста. А как другое — так сразу зубки показываем!.. Тогда сделай из меня вампира.       — Нет.       — Ну какой же ты эгоист упёртый! А, или ты не умеешь? Ой, тогда извини…       — Я умею. Только такой жизни тебе не желаю.       — А у меня только она и есть из вариантов. — Джисон опустил голову, но продолжил говорить с улыбкой. Собственная идея зажгла новую пугающую надежду. — Смотри, я всё придумал. Слушаешь внимательно?       «Я и так чрезмерно внимателен ко всем твоим глупостям...»              — Да. Но не думаю, что ты меня убедишь.       — А ещё ты не думал о том, что станешь отказываться от жертвы, которая сама под твои клыки шею подставляет! Так что не думай, и будет проще. Если вдруг мне не понравится и я захочу умереть, то ты меня убьёшь.       — Вампир не может убить вампира. Инстинкты не позволят. По этой причине первого вампира убили руками рыцаря. И я в целом не хочу тебя убивать.       — Так и знал, что опять упрямиться начнёшь. Секунду подожди.

×|×|×|×|×

Ликс-соседушка: Ты знаешь, как я ненавижу новости. А теперь я сижу и выслеживаю новостное сообщение о тебе. Пожалуйста ответь. Пожалуйста, выживи.

Король юмора Джи-джисон:

Ликс, я живой (ещё)

Если вдруг я стану вампиром,

но захочу умереть, ты убьёшь меня?

Я тебе всё объясню

Ликс-соседушка: Скажи мне где ты и что с тобой? Я тебя и без твоего желания убью.

Король юмора Джи-джисон:

Спасибо! Ищи нового соседа

      Новые сообщения от Феликса были успешно проигнорированы. С весёлой улыбкой Джисон показал Минхо переписку, на что тот только нервно вскинул бровь.       — Это глупо.       — Пока что я вижу только плюсы и то, что ты боишься. Ты знаешь, что если я стану вампиром, то постоянно буду побеждать тебя, если мы начнём драку. Я же ударил тебя ножом, когда ты посчитал меня живым трупом! А что будет, когда я перестану быть человеком…       — Это случайность, которая никак меня не… ах, боже, ты мне уже надоел! Хочешь страдать — страдай. Вечная жизнь — это вечное одиночество, но ты это игнорируешь, а я с чего-то тебя переубеждаю.       — Никакого вечного одиночества - у меня же будешь ты! О, и я буду у тебя. Так и тебе станет веселее!       — Ты… ты хочешь остаться со мной?       — Ну я не думал о том, чтобы напрашиваться… Но и вряд ли после перевоплощения я смогу оплачивать квартиру с Ликсом… Поэтому ты должен взять на себя всю ответственность за меня! Хэй, Лиминхо! Ой, то есть Минхо!.. Так ты всё-таки меня боишься, да?       «Прожить с этим мальчишкой всю оставшуюся бесконечность? Разве я могу себе это позволить? Но я так хочу. И я так пожалею...»       — Хорошо. Я с радостью возьму всю ответственность.       Чтобы превратить человека в вампира, необходимо выпить всю его кровь, после чего влить частицу вампирской. Процесс болезненный и буквально смертельный. Однако только после смерти человек сможет переродиться.       — Ой, прямо сейчас? — от шока Джисон подскочил на месте и точно бы случайно ударил вампира, если бы тот не сделал шаг в сторону.       — У тебя есть время подумать. Давай я расскажу тебе о всех недостатках, чтобы ты мог взвесить своё необдуманное решение.       — Да причём тут подумать и взвесить? Я же ничего не успел сделать при жизни! Ладно, не закончить универ не так страшно… Я же всё равно не смогу работать, верно? И я буду жить в крутом замке — какая мне работа?!       — Чего же ты хочешь?       — Как я выгляжу? Чёрт, я совсем не выспался этой ночью, наверно совсем потрёпанный… И с таким лицом мне придётся жить вечность!       Не этого ожидал Минхо, отчего не успел подобрать слов. А Джисон, не дожидаясь ответа и прошарив глазами весь зал, нашёл большое зеркало, к которому тут же устремился, почти зацепившись за ногу вампира. Картинка в отражении была малорадостной, что ещё сильнее его растроило.       — Ты очень красив. — где-то позади раздался шёпот. — И я буду счастлив видеть твоё лицо целую вечность.       — Ох, что это такое? — от увиденного в зеркале Джисон отскочил в сторону, с удивлением бегая взглядом от отражения к вампиру. — Почему ты отражаешься в зеркале?!       — Смешной вопрос, но я понимаю, почему ты поражён этим. Вампиры не отражались в зеркалах веком раньше, когда они были сделаны из серебра. С приходом новых технологий состав отражающей поверхности изменился, и вампиры с лёгкостью отражаются.       — Так вот оно что… Я снова выгляжу в твоих глазах, как дурак?       — В моих глазах ты им не прекращаешь быть. Но ты безумно очарователен в этом. — уйдя в свои мысли, Минхо аккуратно смахнул прядь волос с лица Хана. Чтобы не поцарапать его, пальцы специально были согнуты когтями внутрь ладони. — Есть ли у тебя ещё желания, которые стоит исполнить перед тем, как умереть?       — Наверно нет… — Джисон явно мялся, что не могло ускользнуть от пристального взгляда.       — «Наверно» или «нет»?       — Ну как тебе сказать… Мне немного стыдно признавать это, но умирать нецелованным стыднее вдвойне. Ладно, давай так: я сейчас быстро сбегаю вниз, попрошу какую-нибудь девчонку поцеловаться, и потом так же быстро вернусь?       — Ты съел головку чеснока — они даже на метр не подойдут. Да и даже если бы ты был свежее морского воздуха, то неужели тебе кажется это хорошей идеей?       — Чёртов чеснок… — Джисон мастерски проигнорировал тот факт, что вряд ли какая-то девушка с улицы согласилась бы поцеловать незнакомого странного парня, даже если бы от него хорошо пахло. — Тогда я сначала зайду в магазин, куплю и съем полный тюбик ментоловой пасты, и после… А где тут ближайший магазин?       «Маленький глупый чесночный мальчик. Даже если ты отдашь своё бессмертие мне, неужели я позволю отдать эту крохотную жизнь какой-то незнакомке?»       Если бы Минхо захотел, Джисон бы умер за несколько секунд. Если бы Минхо захотел, Джисон ушёл доживать короткую человеческую юность. И раз Минхо захотел, то Джисону невозможно было прервать внезапный поцелуй, о котором тот так мечтательно думал последние годы. Руки вампира могли бы сделать больно, сжимая слабое тело тисками, но этого не случилось. Контролировать силу сложно, как и желающие выскочить клыки — реакция на вкус человеческих губ, — но чтобы не поранить Хана, он старался быть нежнее. Быть почти таким же, как и при жизни — мечта ведь заключалась в поцелуе с человеком. И Минхо хотел исполнить её почти в идеале. До того, что он не являлся девушкой, ему дела не было.       — Я опять испортил твой новый глупый план. — в губы произнёс Минхо, не отпуская шокированного. — Простишь?       — Ой… блин… — смотреть на красивые гладкие черты лица вблизи получилось более неловко, чем отвечать на поцелуй. — Я не обижаюсь как бы, но… Ладно, зато мне, наверно, завидует бо́льшая часть фанаток «Сумерек» и «Дневников вампира»… Хотя вместо гордости я испытываю только смущение… Я же хотел с девушкой, а не с трупом!       — Надо было раньше об этом думать.       — Но у меня ещё будет полно времени наверстать упущенное, хоть и не при жизни, да? Есть же и какие-нибудь красивые вампирши?       — Есть. Но разные кланы не взаимодействуют друг с другом ни в романтическом, ни в сексуальном плане.       — Я же только про романтику говорил! Не надумывай! — Джисон от возмущения попытался стянуть со своей талии руки, о которых совершенно забыл, но после второй неудачной попытки сдался.       — Как скажешь, хах. В любом случае, раз ты будешь обращён мной, то и причисляешься к моему клану.       — А в твоём клане?..       — Только я и ты. Так что ты можешь положиться только на меня.       — Ох, ну это тоже неплохо… — задумавшись над тем, о чём шла речь, Джисон решил подправить сказанное. — Я имел ввиду неплохо быть только с тобой! Блин, то есть дружить только с тобой! Я совсем не это имел ввиду…       — А я именно на это и рассчитывал.       — А… ой… — от улыбки напротив пробежали последние в жизни мурашки. — Я так просто не дамся, учти!       — Не просто, но дашься? — когда Джисон снова стал вырываться, Минхо рассмеялся напоследок, чтобы вернуться к делу. — Теперь ты готов умереть? Учти — мне придётся закопать тебя в землю, из которой ты должен выбраться сам.       — Готов! Погоди, что?       Не желая оставлять новые некрасивые следы, Минхо укусил Джисона в то же место, что и в первый раз. Последние внутренние страхи испарились под влиянием вещества в слюне, вызвавшем безумный приток сил и эйфорию. Таким здоровым Хан себя давно не помнил — последняя стадия рака давала о себе знать последние месяцы, даже когда он пытался о ней забыть. Прекрасные ощущения перед верной гибелью.

×|×|×|×|×

      Джисон пришёл, чтобы убить вампира. Убить нечисть, чтобы жить самому. Однако, как это почти всегда случалось с охотниками, сам был убит от острых клыков и необъятной силы. Но в этой истории за смертью сразу шла жизнь…       — Тьфу, тьфу, тьфу, гадость! — восставший из земли пытался выплюнуть все комки земли, но тщетно. — Мог бы меня так глубоко не закапывать!       — Рад тебя видеть, Джисони. — улыбнулся вампир, протягивая свою холодную руку не менее холодному телу.