The Blood

Три дня прошло с тех пор, как Тэмин встретил друга детства и свою первую любовь. Мин Юнги снова ворвался в его жизнь, как призрак, а ведь он уже давно его похоронил. Однажды, будучи уже подростком, Тэмин побывал на кладбище, где был похоронен Мин Намгун и его сын. Отец лично занимался похоронами своего когда-то близкого друга, и с тех пор Дон Гон был единственным, кто посещал могилу Жёлтого Дракона на протяжении долгих лет. Сколько же слез тогда было пролито подростком. Все чувства от потери друга, который оказался мил его сердцу, все то, что он прятал в глубоко в душе, когда был глупым и наивным восьмилетним омежкой, годы страшных внутренних терзаний вырвались потоком рыданий перед маленькой серой плитой с эпитафией «Мин Юнги, 09.03…— 01.10…» «Хитрость жизни в том, чтобы умереть молодым, но как можно позже». Вспоминая эти строки сейчас, Тэмин наконец видит в них смысл, и совсем не скрытый, а самый что ни на есть прямой. Друг оказался жив и вернулся в его жизнь спустя столько лет. Но от Юнги до сих пор нет весточки. В глубине души продолжает гореть огонек надежды. Все эти дни омегу переполняют смешанные чувства: любопытство, симпатия и в то же время давящее и застрявшее глубоко в амигдале* непонятное чувство вины. Он злится на себя и на него одновременно. Злится на себя за то, что не взял у друга номер телефона, а на него, предполагая, что тот просто забыл злополучные цифры. Непреодолимое, почти маниакальное желание вновь увидеть это несвойственное альфам нежное лицо, услышать рокочущий голос, вдохнуть его морской запах — переполняет омегу, будоража нечто глубоко внутри, что внезапно пробудилось в нем за последние трое суток. Чувство настолько сильное, что кажется, будто ему стало тяжелее дышать, и еще немного, и он схлопочет асфиксию, пока не увидит альфу снова. Ведь с того самого дня, как они встретились, что бы Тэмин ни делал, куда бы ни шел, он не может перестать думать о нем. Стесняется признаться себе, что мысли об альфе не дают ему покоя. Образ такого знакомого и одновременно чужого человека не выходит из головы. Было в том, как Юнги смотрел на него, что-то скрытое, то, что включило в нем неконтролируемые эмоции и желания. Ему теперь дико хочется обниматься с одним конкретным человеком. Видеть его рядом с собой каждый день. От мыслей об этом трясутся коленки и сотрясается всё нутро. А этот непристойный и одновременно теплый взгляд пробирает до кончиков пальцев. То какой Юнги отстраненный и холодный этим он нравится ему еще больше. И Тэмин уверен, что тоже ему понравился. Но почему же до сих пор ни одного сообщения или хотя бы короткого звонка от человека, которого так сильно хочется увидеть и услышать? Он не может не думать об этом, омега уже начинает сомневаться в себе и своей адекватности. Может быть, он неправильно понял сигналы или что-то пошло не так? В любом случае, парень старается не накручивать себя еще больше и собирается ждать, надеясь на лучшее. Тэмин сегодня сам не свой. Ему с трудом даётся простая хореография. В груди что-то тяжелое давит прямо на сердце, а под ложечкой неприятно саднит. Постепенно осознание приходит: душевное томление. Он тоскует. Чего-то ему не хватает, вернее, кого-то. Сам не зная почему, он мучается, не в силах справиться со своим странным, новым для него «недугом». Хочется выть, уткнувшись в подушку. Слишком долго, слишком мучительно ожидание. Кажется, что время просто остановилось или, наоборот, пролетает в однообразных будничных событиях. Вынырнуть из мыслей помогает сигнал оповещения. Парень приходит в себя и видит, что в зале уже никого нет. Солнце все еще в зените, яркое и горячее, хотя время около шести вечера, но оно продолжает разливать молочные краски по горизонту. Вокруг тишина, только звук скольжения собственной обуви о гладкий паркет. «Вот же… Чёрт», — выругивается единственный оставшийся в зале танцор и торопливо бежит к вещам, брошенным в углу хореографического зала. Телефон снова издает сигнал, чем заставляет сердце зайтись в тахикардии. На экране неизвестный номер и сообщение.

Неизвестный: Привет!

Извини, что не писал, замотался.

«Да», — омега, пискляво взвизгнув, топает ножками и прижимает телефон к груди, мгновенно вычислив имя абонента. — «Наконец-то!» Он начинает судорожно печатать большими пальцами, будто если не поторопится с ответом, то потеряет что-то важное в жизни.

Имбирный омега: Привет, ничего страшного, я тоже был занят.

Отчего-то омега врет и с трепетным напряжением ждет ответа. Будто за эти дни не понадумывал себе всякого. Он неотрывно следит за всплывающими точками, оповещающими о том, что на другом конце набирают текст.

Неизвестный: Где ты?

Хочу тебя увидеть.

Приподняв брови, явно не ожидавший такого напора Тэмин, на мгновение теряется. Он сейчас не готов к встрече ни морально, ни физически. Он не в том виде, поскольку практиковал новую хореографию до седьмого пота. Густые белокурые волосы прилипли к лицу, макияж потёк — тушь размазалась на нижних веках, а карандаш для глаз оставил следы на верхних. К тому же, он измотан долгим ожиданием.

Имбирный омега: Я в студии на занятиях. Давай увидимся завтра

Неизвестный: Ты сейчас в Корë?

Имбирный омега: Да.

Неизвестный: Скинь адрес я подъеду. Дико хочу есть. Составишь мне компанию?

Тэмин, прикусив губу, лихорадочно размышляет над ответом на приглашение. С одной стороны, он был бы искренне рад скорой встрече и не скрывает этого. Ему не терпится увидеться, рассказать обо всём, что произошло с ним с тех пор, как они потеряли друг друга в детстве, познакомиться с новым Юнги, поговорить по душам. От одной этой мысли омега не может сдержать улыбку. С другой стороны, он понимает, что совершенно не готов к встрече. Он выглядит уставшим, макияж растекся, а одежда сегодня не та, в которой хотелось бы предстать перед альфой или оказаться на свидании. И от этой мысли красивое лицо теряет улыбку.

Неизвестный: Тэмин Ли, отказы не принимаются. Я слишком долго ждал встречи с тобой.

Прилетает сообщение следом. Юнги не оставляет ему времени на сомнения, поддевая на крючок его «омежью сущность». Сердце колотится так, словно собирается пробить грудную клетку и упорхнуть прямо в руки альфы. А губы вновь расплываются в счастливой улыбке от последних слов, которым он вторит: «Ждал встречи с тобой».

Имбирный омега: Хорошо. Только я сперва приму душ.

Неизвестный: Буду ждать тебя у студии, не торопись.

Имбирный омега: Ok

Тэмин скидывает другу адрес танцевальной студии и срывается с места. Бежит в душевую с сияющими глазами и улыбкой, которая не сходит с лица. Омега не представляет, что принесет ему этот вечер. Впрочем, чем бы он ни закончился, его настроение уже ничто не сможет омрачить. Потому что сейчас, в это самое мгновение, — счастливо! Так счастливо, аж до волнительных мурашек. Пару минут Юнги сидит на капоте машины с закрытыми глазами и, кажется, не дышит. Он приподнимает веки, возвращая взгляд на экран телефона. Рвано выдыхает, когда друг отвечает согласием и скидывает геолокацию. Выкручивая руль, мужчина разворачивает авто и выезжает на дорогу, ведущую в центр столицы. Он действительно голоден, о чём его оповещает желудок, издав приглушенное рычание. Сегодня альфа предвкушает прекрасное времяпрепровождение за ужином с самым очаровательным омегой. Тэмин, придирчиво оглядев себя, почти рычит от досады. Недовольно фыркает на неуложенные волосы и лицо без макияжа. Винит себя за то, что не имеет привычки носить с собой хотя бы немного декоративной косметики. Зачесав волосы назад ладонью, он растушевывает разводы от туши подушечками пальцев. Получается совсем даже неплохо. Всё же мысленно поблагодарив родителей за генетику, блондин, покачав головой, словно смирившись с тем, что ничего поделать нельзя, опускается на пол. В ожидании заветного звука оповещения он заносит имя в телефонную книгу. Телефон пиликает — приходит сообщение.

Август Ди: Я подъехал. Жду тебя.

И омега бежит, подхватив спортивную сумку. Пробегает мимо охраны и даже не слышит, как ему что-то кричат вслед. Останавливается только перед самым выходом из здания. Несколько минут пытается длинными вдохами восстановить сбитое дыхание и участившийся пульс. И всё же решительно делает шаг за дверь. С противоположной стороны улицы, опершись о серое авто, ему машет человек, которым были заняты все мысли последние три дня. Юнги одет по-простому: на нем черные спортивные штаны и черная футболка. Сверху накинута коричневая брендовая ветровка с серебристыми вставками на плечах и рукавах. На шее висят две цепи с крупными черными и оранжевыми звеньями. Серебристые волосы, объемно уложенные сверху, с небрежной удлиненной челкой, открывают лоб, придавая ему более дерзкий вид. Тэмин пересекает расстояние, разделяющее их, пока не оказывается буквально в шаге от друга. Он протягивает руку для приветствия. Улыбка непроизвольно касается губ. Сердце вздрагивает и немного сбивается с ритма. Жар растекается по телу, заливая румянцем щеки. — Привет, — а собственный голос звучит неуверенно. Тэмин явно нервничает, разглядывая красивого взрослого мужчину перед собой и сопоставляя образ с воспоминаниями из детства. Он чувствует нотку гордости, потому что его маленький человечек, его мальчик стал таким взрослым, таким несокрушимым, таким красивым. На секунду хочется прильнуть, обнять, рассказать, как сильно ему его не хватало. Как сильно он мечтал снова быть рядом, сочинять глупые сказки и кормить вкусностями их общего друга. Откровенно залюбовавшись на довольно маленькое и круглое лицо, на бледные губы, небольшой нос, острый кадык, узкие лисьи глаза и характерные скулы, Тэмин не может не согласиться, что Юнги очень привлекательный альфа. Омега даже немного завидует обладателю фарфоровой кожи, думая о том, как, должно быть, легко оставлять на ней засосы и как они будут гореть лиловым на этой длинной шее. Удивительно видеть наследника некогда могущественного клана таким простым, однако в нем все же чувствуется стержень, жизненный закал и сила лидера. Оторвавшись от автомобиля, не отвечая на приветствие, с нечитаемым выражением лица Юнги подходит вплотную к блондину. Не сводит пронзающего душу взгляда, от чего последний так и замирает с протянутой рукой. Альфа сам себе кажется большим и нескладным котом, а этот омега перед ним будто замершая на ветке птичка — нежный, хрупкий, с легким румянцем на щеках. Юнги настолько близко, что Тэмин чувствует жар, исходящий от мужского тела. Оба замирают. Юнги неожиданно склоняется и оставляет легкий, почти воздушный поцелуй на щеке рвано выдохнувшего блондина, слегка подкосивший ноги и самообладание парня. Сердце ударяется о ребра. Тэмину хочется сделать шаг, а лучше несколько назад, чтобы позорно не рухнуть тяжелой тушей на грязный асфальт. Сам же альфа с трудом сдерживая зверя внутри, дуреет от вида и запаха омеги. Он ведь в ожидании его не находил себе места. Метался, как в клетке. Подолгу курил, топтался на месте, подходил к крыльцу здания. Судорожно вдыхал вечерний, наполненный бензином городской воздух. Возвращался в машину, сидел и бездумно глядел в окно. Красный цвет рубашки определенно Тэмину к лицу. А для него словно мулета* для быка. До одури хочется впиться в эти сочные губы и прикусить бархатную кожу выступающей из-за ворота шеи. Запустить ладонь в блондинистые волосы и с силой оттянуть, покрывая ее поцелуями. На деле же выходит совсем скромно. — Привет. — Хриплым голосом отвечает он и тянет за лямку спортивную сумку, снимая с плеча зависшего парня. — Ты голоден? — Да. — Выходит из ступора Тэмин. — Да, я не против поесть. — Предпочтения? — интересуется Юнги, закидывая сумку на заднее сиденье своего седана. — Ничего пафосного. Я сегодня не в том виде, чтобы ужинать в ресторане. — Пулькоги?* — Обожаю, — с предвкушением аппетитного мяса на гриле отвечает блондин. — Поехали, надо покормить тебя. Знаю одно местечко, тебе понравится, — Юнги открывает дверь с пассажирской стороны и в приглашающем жесте ждёт вновь застывшего в ступоре парня. — Тэмин! — А... Конечно... Поехали, — тряхнув головой, омега торопится занять пассажирское место. Целый ворох мыслей проносится в голове. Ему кажется, что он почти без сознания опускается на сиденье. Украдкой с восторгом поглядывает на молодого мужчину, отчего красная краска заливает лицо. По дороге Юнги старается поддерживать непринужденный разговор, но мысли крутятся вокруг одного: как же ему сдержаться и не сделать то, что он хочет. Он украдкой бросает взгляды на красивого блондина, наслаждаясь каждым его движением и вдыхая его аромат. И пресловутое самообладание потихоньку трещит по швам. Юнги понимает, что этот ужин может стать серьезным испытанием для него. Остальное время в пути они продолжают обмениваться незначительными фразами, обсуждая общие темы, избегая личных. Альфа с упоением вдыхает аромат имбиря, наполнивший салон автомобиля. А омега наслаждается внутренним спокойствием, чувствуя, как напряжение постепенно уходит. Амигдала* — область мозга миндалевидной формы. Миндалевидное тело играет ключевую роль в формировании эмоций, особенно страха. Также оно участвует в функционировании памяти, принятии решений и эмоциональных реакциях. Мулета* — кусок ярко-красной ткани, который тореро использует во время корриды, чтобы дразнить быка. Пулькоги* — блюдо из тонких ломтиков говядины или свинины, приготовленное на огне.

***

В небольшом барбекю-кафе почти домашняя атмосфера: деревянная мебель, широкие окна и мягкий теплый свет создают уют. Зал маленький, что добавляет интимности, а столики с деревянными стульями приглашают удобно устроиться. Лучи солнца, проникающие сквозь витрины кафетерия, падают на пол длинными узкими полосками. За стойкой тихо болтают двое омег — официант и кассир в желтых фартуках, добавляя теплоты и дружелюбия общему настроению. Стандартный столик в центре кафе оборудован грилем для жарки мяса, вокруг которого расставлены миски с аппетитными закусками. Парни, сидящие напротив, погружены в непринужденную беседу, наслаждаясь обществом друг друга и вкусной едой. Юнги смотрит на белокурого парня, сидящего напротив. На такого нежного, с этой невесомой полуулыбкой, и его каменное сердце рассекает трещина. Если бы Тэмин попросил о возможности ощутить всё его тепло, он, не задумываясь, окутал бы им. Об этом омеге хочется заботиться, опекать и защищать, если потребуется. Он такой маленький и хрупкий, и кажется таким беззащитным. Юнги бы хотел положить мир к его ногам. Он бы возводил крепости для него. Он и сейчас может укрыть его за надежными стенами, пожелай только омега. И такие мысли нравятся ему. Ему приятно думать, на что он готов ради него. Ему нравится думать, на что бы он пошёл, чтобы заслужить такую омегу. И только ли во влечении дело, которое он испытывает к нему? Юнги жарит мясо и, схватив щипчиками, кладет на тарелку друга. — Ешь. — Заботливо говорит он. — Спасибо. — Смущённо поблагодарив, тот прячет глаза. Хватает палочками отменный кусок жареной говядины, отправляя в рот. Прикрыв веки, с наслаждением мычит, совершенно забыв упомянуть, что на диете. Тэмину, если быть сейчас откровенным наплевать, для него готовят, и во всех жестах мужчины напротив чувствуется забота, что не может не трогать. — Ты танцуешь? — Да. — Профессионально или просто хобби? — Интересуется Юнги, подкладывая еще кусок говядины. — Профессионально. У нас команда Shinee. Выступаем на концертах и работаем на подтанцовках у артистов. — Гордо отвечает друг. — Оу, серьезно. В детстве я думал, ты станешь великим писателем. — Улыбается воспоминаниям о их дружбе Юнги. — Ты был еще тем выдумщиком. На лице блондина ярко загораются глаза, губы прыскают смехом в раскрытую ладошку. Тэмин вспоминает, как любил сочинять сказки, создавать новые волшебные миры, когда они были детьми. И с некоторым сожалением поджимает губы. — А ты, значит, композитор? — Да, но работаю только за границей, — без эмоций отвечает Юнги, не придавая значения своим успехам. — Где за границей? — В Ямато и в Танься. — Используешь свой псевдоним? — Да. — Для кого пишешь? — Хирооми Тасаки. Может, слышал? — Ничего себе! Как-то мы с ребятами ставили одну хореографию под его трек. Это ты пишешь ему песни? — Тэмин ощущает приятное волнение от осознания знакомства со звездой через одно рукопожатие. Хотя творчество Тасаки остается малоизвестным для иностранных слушателей, на родине певец пользуется небывалым успехом. Его уникальное, редкое звучание привлекает внимание и вызывает восхищение. Звезда регулярно снимается для модных журналов, посещает светские мероприятия и является настоящим кумиром богемы Ямато. Всё это даёт ему возможность беспрепятственно выполнять задания их дзёнина и исполнять заказы VIP-клиентов. «Но Тэмину об этом знать совершенно необязательно», решает Юнги. — Конечно, не все песни, но значительную часть. Ещё спродюсировал один альбом одному малоизвестному артисту. Сейчас работаю над альбомом для оркестра. — Я горжусь тобой, — голос друга звучит радостно и нежно, в нём действительно слышны нотки гордости за его успехи. — Спасибо. На самом деле, у меня не очень интересная жизнь. Работа — дом. Дом — работа. А чем ты занимаешься помимо танцев? Юнги за столом, оперевшись локтями на стол и зажимая меж пальцев палочки, с аппетитом уплетает пулькоги, не забывая при этом кормить друга. — Чем может заниматься омега, принадлежащая клану? Ничем серьёзным. Танцую, беру уроки вокала. Периодически свечусь по телику, продвигая отцовские благотворительные программы для отмывания его грязных денег. Но я не жалуюсь. Мне ли жаловаться на свою жизнь, — отвечает с какой-то горечью после минутного молчания Тэмин. И теперь смотрит в окно. В ореховых глазах видна печаль, будто он вспоминает о чем-то тяжелом. — Моя жизнь полна ограничений и обязанностей, но я стараюсь найти радость в том, что могу делать. Иногда я думаю, что было бы, если бы я мог выбрать другой путь... — омега замолкает, и в том, как он говорит, слышится едва уловимая нотка надежды. — Мне очень жаль, Тэмин, я понимаю тебя как никто другой, — Юнги отворачивается и прячет глаза в стакане с кофе, отпивая большой глоток. — Ты ведь в курсе моей прошлой жизни. Они ещё некоторое время беседуют об их общих приключениях, вспоминают отдельные моменты, пережитые вместе и каждым по отдельности. Мирно говорят на самые разные темы, наслаждаясь присутствием друг друга. — Юнги? — с трудом выдыхает Тэмин и наконец осмеливается задать вопрос, который камнем давит на грудь все эти дни. Юнги поднимает глаза и смотрит на него с мягкой улыбкой. — Да? Он смотрит на него так открыто, честно. И будто совсем не ожидает, что друг сейчас собственными вопросами залезет к нему под кожу и всковырнет старые нарывы, выпустив гной. Тэмин делает глубокий вдох, собираясь с духом. — Как ты выжил тогда? — с трудом переступая через запретную тему, спрашивает он. — Ты всё же смог сбежать? Он знает, что Юнги пережил многое, и его пугает перспектива услышать правду. Но он также имеет право знать, что произошло с близким другом. Юнги молчит, хмурится. Атмосфера вокруг меняется: напряженное молчание и ощущение надвигающегося шторма заполняют помещение. По позвоночнику блондина пробегает холодок, отзываясь мурашки по всему телу. У обоих пробуждаются воспоминания, яркими кадрами всплывающие в памяти. — Ты можешь не отвечать, если не хочешь, — пытается разрядить обстановку Тэмин, настороженно поглядывая исподлобья. Юнги откинув палочки в сторону, тут же проглатывает кусок мяса и, сделав глубокий вдох, отвечает. — Почему же? — и теперь смотрит сквозь него. Хотя глаза мужчины сейчас полны отрешенности, но под привычной маской спокойствия скрываются бушующие волны эмоций. Юнги отчаянно пытается не выдать ни малейшего признака того, каких усилий ему стоит сдерживать дрожь, вновь переживая ужасы прошлого. Погружаясь в мрачные чертоги памяти, наполненные мертвыми лицами и призрачными голосами ушедших душ. — Меня успели вывести верные моему отцу люди и перевезли в Танься, — говорит он быстро, почти выплевывая слова, словно пытаясь избавиться от этого кошмара. Затем, горько усмехнувшись, добавляет: — Ты удивишься. Он вспоминает, для чего изначально ехал сюда. Ему необходимо получить ответы на вопросы того наивного восьмилетнего мальчика. Юнги понимает, какими глупыми детьми они были. Но всё равно ждёт ответ, чтобы раз и навсегда успокоить мальчишку внутри себя. — Чему? — Я ведь ждал тебя тогда. Он пристально смотрит на друга детства, будто хочет проникнуть в самую глубину его души и найти там необходимый ему отклик на свои слова. Но на прекрасном лице отражается лишь тень жалости, которую он так презирает. — Боже, Юнги... И в глазах напротив проскальзывает тень этой самой ненужной ему жалости. Не сейчас. Не спустя столько лет. Он просто хочет, чтобы Тэмин знал. А может, омега и так знает всё, что он пережил тогда, но продолжает притворяться, что слышит впервые. Это единственное, что ему нужно знать, чтобы успокоить того загнанного страхом мальчика, который до сих пор живет внутри него. — Только не смотри на меня больше так, — нервно отводя взгляд, просит он. Губы искривляются в горькой ухмылке, а лицо снова становится безжизненным. — Прости, — шепчет в ответ омега. — Не за что извиняться. Мы были детьми. Глупо было… — Меня поймал Кай и сдал отцу! — Тэмин прерывает его на середине фразы, словно бросая вызов, как будто пытается доказать что-то, что давно уже терзает его душу. — А? — от услышанного Юнги сейчас окатывает ледяной волной. Всё становится на свои места. Тэмин не предавал его. Он хотел сбежать с ним. И теперь даже дышать становится легче. А вместо кровоточащей раны на сердце теперь точно будет рубец. Он останется, но уже не будет болеть. — Ты тоже удивишься, — грустно усмехается омега. — Я собрал чемодан и попытался сбежать, когда попался на глаза брату. Тот схватил меня и притащил к отцу. Глупый, я ведь даже не думал, как буду добираться до порта. Ещё и полгардероба затолкал в этот проклятый чемодан. Да, действительно, мы были детьми. Юнги отвечает такой же усмешкой: — Тебе бы не пришлось. Я приезжал за тобой. Тогда ко мне приставили нового водителя. Я соврал ему, что отец отпустил в гости к другу. Тот отвёз меня до особняка Дон Сока, и я сбежал от него. Потом на такси добрался до вашего поместья. Удивительно, как много всего можно купить ребенку, если есть деньги, и как много ему нельзя, если их нет, — он ухмыляется законам века Золотого Тельца, а затем все же продолжает: — Я ждал тебя. Когда ты не вышел к назначенному времени, я отправился в порт и всё равно не прекращал надеяться, что ты придёшь. Три часа. — Юнги замолкает, погружаясь в воспоминания. Голос становится тише и глубже, и он будто говорит сейчас сам с собой. — Я ждал тебя три часа. — Прости меня… — виновато опускает глаза омега. — Нет, не извиняйся, — немного резко выговаривает альфа, а затем все же смягчается. — И это ты меня прости. — За что? — За то, что чуть не подверг тебя опасности. Я был глупым, влюбленным мальчишкой. Я думал только о себе и… — Влюбленным? — оживляется Тэмин, округлив глаза и губы. Он вытягивается в спине и застывает в изумлении, впиваясь орехово-карими глазами в бледное лицо. — Влюбленным. — повторяет Юнги, протянув руку через весь стол, накрывает своей ладонью его руку. И смотрит в глаза друга с каким-то туманом на дне зрачков. Омеге определённо нравится этот взгляд. Чёрный огонь, что жаждет поглотить. И за какую-то долю секунд эта похоть сменяется на умиление. Теперь во взгляде альфы столько нежности, что можно захлебнуться. Тэмин невольно тянет уголки губ вверх. Альфа, дернув носом, пытается сдержать нагловатую улыбку и, наклонившись чуть ниже, улавливает усилившийся аромат имбиря. — Ты очень вкусно пахнешь, — почти беззвучно произносит Юнги. С трудом отводя взгляд от манящих полных губ, и теперь старается смотреть ему прямо в глаза. — Тебе нравится? — с лукавой улыбкой спрашивает блондин и игриво прикусывает нижнюю губу. Тэмин уверенно отвечает на взгляд мужчины. Сам же чувствует дичайшее смущение: ему кажется, что кожа горит от, «черт возьми», таких прохладных прикосновений. Его словно прошибает молнией. Не позволяя опомниться, Юнги неторопливо поглаживает его маленькую ладонь большим пальцем и теперь держит в своей крупной, лишая остатков самообладания. Горячее неутоленное желание прокатывается по телу, оставляя непонятную пустоту. Слишком мало становится этого. Никогда раньше Тэмин не чувствовал себя более зависимым. Юнги в одночасье становится его наркотиком. Околдованный им, не в силах противиться самому себе, омега плавно подается вперед, желая сорвать поцелуй. Сердце стучит глухим стуком где-то в барабанных перепонках. Он не понимает, почему на него так действует этот альфа. Вспоминается невинный поцелуй в щеку, от которого у него подкосились ноги, а сам он чуть не умер от остановки сердца. Тогда ему почудилось, что даже кровь остановилась в венах, а он забыл, как дышать, или же просто замерло время. И сейчас невинное прикосновение пробуждает фейерверк волшебных ощущений и растворяется в нахлынувшей неге. Но Юнги внезапно отпускает его руку. — Я наелся. Сквозь отступающий туман в голове слышится приглушенный, с хрипотцой, голос, заставивший Тэмина прийти в себя и отстранить лицо. — А я нет, — выпаливает он, и получается уж как-то совсем отчаянно. Пышные губы растягиваются в двусмысленной улыбке. Перед глазами всё плывёт. Ему кажется, что внутри тела вспыхнул пожар. Огонь разгорается с такой силой, что его невозможно контролировать, и отказаться от него тоже невозможно, да и не хочется. Желание проникает в самые потаенные уголки его сущности, расплываясь по телу, поднимается к голове, поглощая его целиком. Юнги продолжает неудержимо манить к себе. Он пробуждает в нем сладостное томление своим тягучим густым взглядом. — Становится поздно, пожалуй мне стоит отвезти тебя домой. Альфа понимает, что если сейчас же не заставит зверя замолчать, который уже воет от того, что ему не дают прикоснуться к омеге. Его имбирному запаху, нежности персиковой кожи и сочности губ. Он сорвется с тормозов. Но потом после ему придётся вновь собирать себя воедино, ему будет в разы тяжелее пережить очередную потерю друга. Юнги трясёт от искушения, истома не хочет отпускать. Потому что внутри уже возникает необычное ощущение, которое он вначале принял за вожделение. Это ощущение напоминает ему что-то, казалось бы, навсегда им забытое. Сердце вздрагивает и сжимается, и сквозь истому медленно пробивается какое-то спавшее все это время чувство. Так хочется трепетно прикоснуться к близкому и родному человеку. Чувства, погребенные глубоко внутри, вызывает в нем этот блондин напротив. А тело наперекор словно обрастает второй кожей. Шуга запрещает себе желать и чувствовать, осознавая, что все так же не имеет право на личное счастье. Он ведь связан клятвой. И ни за что не подвергнет опасности кого-то из родных для него душ. Он заставляет себя сейчас же закончить эту моральную и физическую пытку и решает отвезти домой и распрощаться с Тэмином Ли раз и навсегда, пока он окончательно не пропал. Юнги встает из-за стола, отодвинув с визгом стул. Тэмин вновь видит этот равнодушный и холодный взгляд, когда Юнги отпускает последнюю фразу. Обида мерзко подступает к горлу, сдавливая гортань. Он ошарашенно следит за действиями друга и не понимает, как от него могли так быстро отказаться. Он жил без него столько лет, но теперь точно не сможет. Потому что уже понимает, что хочет быть именно с этим альфой. Он желает его. И потому решительно подрывается следом, вцепившись в его запястье. — Я не хочу домой, — омега неспешно обходит стол и встает перед альфой, пристально заглядывая в лисьи глаза. — Я не хочу домой, Юнги. Прошу, только не беги от меня, — молитвенно протягивает он и смотрит так жалобно. Ведь прекрасно осознает, что владеет «омежьими чарами» в совершенстве. — Я хочу ещё немного побыть с тобой. Пожалуйста. Юнги внимательно всматривается в красивое лицо, пытаясь понять, что на самом деле тот чувствует. Он хорошо умеет считывать эмоции омег и замечает, что Тэмин не совсем откровенен в этот момент, но всё же желает услышать его ответ. — Чего ты сейчас хочешь в действительности? — после затянувшейся паузы он спрашивает напрямую. Тэмин на мгновение задумывается, но затем не смело признается: — Я хочу к тебе. Хочу остаться с тобой этой ночью. Юнги перехватывает его руку со своего запястья и подносит к губам, касаясь мягкими поцелуями каждого пальчика маленькой ладони. Кровь в венах превращается в бушующее пламя. «Хочу его себе! Хочу сейчас! Навсегда», — рычит Дракон внутри. Мысли путаются, в голове все плывет. Всё человеческое вдруг сменяется звериным. Требует взять своё прямо сейчас и не думать о том, что будет дальше. — Хорошо, я забираю тебя к себе прямо сейчас. Мотнув головой, альфа отгоняет наваждение, посмотрев на стоящего рядом блондина. Весь дурман страсти и желания словно смывает морской волной. Хочется просто спрятать омегу, укрыть от всех бед, защитить. И сейчас это кажется ему таким, естественным, будто так и должно быть. Медленно притянув Тэмина к себе, Юнги обнимает его, накрывая одеялом своего аромата. Омега утыкается в крепкую шею шумно вдохнув и с облегчением выдыхает.

***

— Я отчётливо помню, когда впервые увидел тебя. — Тэмин легонько проводит кончиком пальца по стеклу автомобиля, выводя что-то похожее на знак бесконечности, пока машина движется по дороге в Вирсон. И плавно погружается в воспоминания, которые до сих пор ярко живут в его памяти. — Неужели? И когда это было? — с интересом спрашивает Юнги, продолжая следить за движением на дороге и уверенно держа руль одной рукой. — 16 лет назад, — отвечает ему омега. Он разворачивается и встречается с лисьими глазами. А потом накрывает маленькой ладошкой, покоящуюся на рычаге управления крупную кисть альфы. — Да, это было давно, — соглашается Юнги, перевернув руку. Он переплетает их пальцы и мягко сжимает его ладонь.

16 лет назад.

Гости пересекают ухоженный сад. Проходят по дорожке, вымощенной камнями, наслаждаясь видом растений и деревьев. Затем каждый из них омывает руки в каменном колодце, прежде чем подняться по трем широким ступенькам в просторное помещение, тонущее в вечернем свете. Чайный домик без стен, с полом, бамбуковой крышей и опорами, утопает в зелени сада и открывает вид на искусственное озеро. Чуть поодаль возвышается особняк Минов из красного кирпича с изогнутыми крышами с загнутыми кверху углами нефритового цвета. Гости, вальяжно примостившись на подушечках, начинают пировать. На массивном низком столе располагается несколько теппанов.* На них, скворча, жарится мясо и морепродукты, разнося аромат по всему поместью. Во главе, как всегда, восседает Мин Намгун: его длинные, чёрные как смоль, туго затянутые в хвост волосы спадают на широкие плечи. Шёлковый чёрный ханбок с вышитым золотым драконом придаёт ему императорский вид. По его правую руку — семейство Ма Дон Сока с супругом-омегой и двумя детьми, чуть младше Тэмина. Как их звали? Сейчас уже никто из живых и не вспомнит. По левую — Ли Дон Гон с очередным омегой модельной внешности, который, как всегда, в разы моложе. Сколько их было? Тэмин уже тогда сбился со счёта. К закату по всему периметру сада и в самой беседке зажигаются желтые огни фонарей. Погружая присутствующих в ламповую атмосферу. Вечер проходит в непринужденной обстановке. Взрослые вкусно едят, пьют алкоголь и много вспоминают о событиях молодости, болтают о глупостях, которые совершали, периодически прерываясь на перекур. Разговор течет рекой, легко и непринужденно. Дети дружно без проблем находят общий язык, играют и весело бегают друг за другом, поднимая в вечернее небо звонкий смех. Ли Тэмин, однако, не может забыть мальчика, которого мельком заметил при въезде на территорию поместья, в окне одной из башен особняка. Его одолевает детское любопытство: кто он? Почему сейчас его нет здесь? Омежка даже ловит себя на мысли, что это могло быть привидение, отчего ему становится жутковато, и трясутся поджилки. Спросить у взрослых он не решается, боясь выставить себя умалишенным. Тогда Тэмин интересуется у брата, заметил ли Кай кого-либо в окне особняка, и, получив отрицательный ответ, приходит к выводу, что мальчишка ему всё же привиделся. Дружеский ужин подходит к завершению. Намгун, как полагается хозяину, провожает гостей. Тогда-то Тэмин впервые слышит имя — Юнги. Оно вырывается из уст крепкого альфы устрашающего вида, но с добрыми глазами. И приходит к выводу, что это и есть тот мальчик из башни Золотого Дракона. — Хённим, я сегодня не видел своего крестника. Что с Юнги? — Ему снова нездоровится, — отвечает глава Дома Мин, даже не меняясь в лице, бросив лишь предупреждающий взгляд, чтобы тот не лез не в свое дело. — Обещаю, в следующий раз вы увидитесь, — похлопав по плечу Дон Сока, он жесткими пальцами сжимает плечо друга, улыбнувшись звериным оскалом, и смотрит с открытой угрозой в глазах. Навеянный живой фантазией интерес к мальчику-привидению дразнит пытливый ум Тэмина. Живот сводит от предвкушения следующей встречи. Ему надо обязательно познакомиться с этим таинственным мальчиком по имени Юнги и выяснить, почему он не появляется на людях. Теппан* — широкое блюдо на угольной печи, пища на ней жарится рядом с обедающими людьми, после чего горячее блюдо сразу подают.

***

Маленький омега очень просит отца взять его с собой, как только узнает о том, что тот собирается навестить Жёлтого Дракона. Пообещав не мешать и не капризничать, Тэмин все же добивается желаемого. Предвкушение разгадки тайны привидения поместья Мин колотится внутри, как барабанная дробь о грудную клетку. Тэмин находит его. Привидение оказывается более чем реальным и обычным человеком из плоти и крови. Поэтому, испытав небольшое разочарование, вместе с тем некоторое облегчение, он потихоньку подкрадываться к объекту своего интереса. «Привидение» стоит к нему спиной на берегу озера и всматривается куда-то вдаль. Он стоит ровно, застывший, как мраморное изваяние, но со стороны кажется, что мальчик сгибается под непосильной невидимой ношей. Болезненно худой, с тонкой шеей под черными взлохмаченными волосами, тонкие кости белеют сквозь почти прозрачную кожу. Одна кисть его руки загипсована. Чёрная футболка, что висит на нём, как на вешалке, совсем ему велика, оголяет острые ключицы и локти. И Тэмин понимает, что тот стоит так уже давно. Остановившись за его спиной, он с усилием выговаривает: — Привет. «Привидение» не оборачивается, никак не реагирует. Даже не смотрит в его сторону. Но спустя паузу всё же подаёт голос: — Привет, — голос мальчишки звучит настолько монотонно и безжизненно, что кажется, будто он произносит эти слова, не вкладывая в них никаких эмоций. Повисает неловкая тишина, которую нарушает лишь пение птиц, стрекот кузнечиков и тихое журчание воды, доносящееся от ручья, что плавно впадает в небольшой искусственный прудик. — Что ты делаешь? — спрашивает Тэмин, и звучит сейчас так искренне, с неподдельным интересом. Ему и вправду интересно, что так привлекло внимание этого мальчика. Почему его так холодно встретили, не уделив должного внимания гостю, хоть он и не такой важный и взрослый? Он все же омега и привык к особому нежному вниманию. — Жду. — Чего ты ждёшь? — Скоро сам увидишь. Тэмин, кивнув, поднимает голову и всматривается в горизонт, краплёный клочьями белоснежных облаков, но небо словно не желает открывать гостю своей тайны, предпочитая держать ее для хозяина этого места. — Что с твоей рукой? — не отвлекаясь от ожидания, спрашивает он, ощутив вспыхнувшую в сердце тревогу и неожиданную для себя нежность. Мальчик-привидение наконец поворачивается в его сторону, впервые встречаясь с ним взглядом. И Тэмин подмечает, что он по возрасту близок к этому странному мальчику. Невысокий, худой. Бледное лицо без малейшего румянца, с россыпью едва заметных веснушек на впалых щеках без детской припухлости. Выделяющиеся линии скул. Горьковатая усмешка едва заметно кривит слегка поджатые бескровные губы. Лисий прищур, с падающими тенями от длинных ресниц и темными кругами под ними. А взгляд его глаз исподлобья полон напряжения и какой-то затравленности, при этом умный и такой взрослый. Мальчик хоть и выглядит заметно побитым жизнью, но всё же внушает если не страх, то как минимум трепетный интерес. От него исходит что-то мрачное, темное и на контрасте что-то чрезмерно спокойное. Почти чёрные глаза делают его похожим на бесенка, и это интригует в нём больше всего. И Тэмину неожиданно хочется подружиться с ним. Этот маленький человечек может стать его душой. Он бы доверил ему все тайны, потому что «привидение» обязательно их сохранит. Омежка думает о том, каково будет мечтать вместе под звёздным небом где-нибудь в шалашике в этом саду, лежать и держаться за руки. Знать все его тайны и маленькие секреты. Быть для него, скорее всего, единственным другом, а когда-нибудь поклясться друг другу на «крови» в вечной дружбе. — Болит? — взволнованно спрашивает он. Юнги изучает улыбающегося омежку напротив. Гость, кажется, «пришёл к нему с миром». От него не чувствуется угрозы. Милое, почти «младенческое» лицо, пухлые щёчки с лёгким румянцем и такие же пухлые губки, а в лучистых глазах столько любопытства, готового вырваться множеством неожиданных вопросов. Такой приветливый, открытый омега непостижимым образом наполняет его замершее сердце теплом и нежностью. Такая открытая душа вызывает желание открыться навстречу, даже его Миновской, порченной ненавистью. Он смотрит на него, на копну его каштановых волос, на тонкие запястья, и ему хочется укрыть его от всех будущих напастей, отгородить от разочарований в себе, людях, в любви, в самой жизни. Таких чистых и невинных нужно охранять, и Юнги готов, стоит только попросить. — Это всего лишь палец, — отвечает он, стараясь успокоить гостя, потому что не хочет, чтобы омега переживал какие-то плохие чувства. — Просто отцу не нравится, когда я играю на пианино, — договаривает он, не осознавая, что сорвавшееся признание совсем не является нормой. Юнги поднимает кисть с загипсованным средним пальцем и, повертев перед лицом омеги, видя чужое замешательство, равнодушно добавляет: — И нет, больше не болит. Потом, подумав о чём-то своём и покачав головой, снова впивается задумчивым взглядом в горизонт. — Я Тэмин. Нефалем, — оживленным голосом произносит вторженец и, повторив его движения, тоже устремляет взгляд в бесконечность дневного неба. — Юнги, — ухмыльнувшись своим мыслям, юный альфа добавляет: — Вроде как Дракон. — Так чего же мы ждём? Тэмин спрашивает тихо, почти шёпотом, словно по секрету. Он произносит это так не слышно, что Юнги, сперва не расслышав его, наклоняется ближе, чтобы разобрать слова. — Тсс, слышишь? — он прикладывает палец к губам, прерывая нетерпеливость нового знакомого. И Тэмин действительно слышит где-то в небе, за облаками, приближающийся прерывистый клекот. — Он здесь. Совершенно неотразимая улыбка озаряет бледное лицо. Юнги взбегает на небольшой пригорок и, не останавливаясь, берёт что-то из ведра. Тэмин, не теряя ни секунды, срывается с места и мгновенно оказывается рядом с ним. — Сырые куриные ножки? — удивлённо спрашивает он, переводя недоверчивый взгляд с ведра на мальчика. А Юнги, не отрывая взгляда от бескрайнего неба, обращается к кому-то с тёплой, почти родительской нежностью: — Ну же, Холли! Тэмин хмурится, явно не понимая, к кому тот обращается. — Холли? Кто это? В небе появляется огромная темно-серая птица. Пестрое светлое брюхо резко контрастирует с мрачным оперением, делая её похожей на призрак. Птица плавно кружит над их головами, словно изучая незнакомого для нее человека. Она опускается всё ниже, позволяя разглядеть себя во всех деталях. Тэмин застывает, не в силах отвести взгляд. Глаза теперь широко раскрыты, а рот слегка приоткрывается. Он любуется этим величественным созданием: крепким телосложением, широкой грудью с выпуклыми мышцами, сильными пальцами с острыми и круто согнутыми когтями, серпообразным загнутым клювом. Хищник вызывает не просто трепет, а настоящий восторг, смешанный с легким ужасом. — Вау, — наконец выдыхает он, и произносит это так благоговейно. — Какой он красивый. Внезапно сокол бросается в пике. Омега инстинктивно понимает, кто тут сильный альфа. Он хватается за чужое плечо и прячется за спину Дракона. Юнги со всей силы подбрасывает вверх угощение, в одно мгновение оказавшееся в когтях птицы, которая уже улетает вдаль за горизонт. — Холли очень красивый. Он принадлежит тебе? — спрашивает Тэмин, с восхищением глядя на величественного сокола. — Он никому не принадлежит, — с гордостью, но с долей печали отвечает юный альфа. — Он — свободный.

***

Тэмин при каждой возможности навещает нового друга. Ему нравится проводить время с мальчиком-привидением, который отличается от всех его одноклассников и друзей. Он всегда сосредоточен и поражает своей замкнутостью, подавляющей в нем непосредственность, свойственную детям их возраста. Он часто удивляет своими познаниями в различных вопросах, которых у него нескончаемое количество. Новый друг совсем не умеет веселиться и играть, что еще больше будоражит. Оказалось, что большую часть сознательной жизни Мин Юнги провёл за чтением в домашней библиотеке. Он не посещает школу, так как обучается на дому. А с недавних пор самостоятельно изучает нотную грамоту по книгам и практикуется на пианино. У него нет ни одного гаджета, и телевизор его совершенно не интересует. Тэмин с энтузиазмом вовлекает его в свои увлечения. Старается как можно больше показать, сколько в мире прекрасного и сколько можно самому создать удивительных миров. Ему комфортно с новым другом. Маленький альфа заботится о нём как умеет, при встрече всегда дарит небольшие, но очень правильные подарки. Юнги учится у Тэмина радоваться жизни. Получать удовольствие от приятных мелочей: от вкуса нового мороженого, победой супер героя над злодеем или когда струйки воды брызгами обдают, разгоряченное от летнего солнца тело. Находясь рядом, они оба получают, что-то хорошее, что-то важное для себя: Юнги — наивное детское, что казалось ему навсегда потерянным, а Тэмин — удивительные открытия и новые впечатления. Зародившаяся дружба постепенно ярко преображает их детские жизни. Их дружба длится уже больше года, когда Юнги наконец решается раскрыть тайну, которая уже давно тяготит его, — тайну мальчика из башни Золотого Дракона. Тэмин, хоть и догадывается о том, о чём молчит его друг, иногда замечая на бледной коже желтые и лиловые синяки и ссадины, всё же оказывается в полном смятении, когда узнает правду. — За что он тебя бьет? — осторожно спрашивает Тэмин, с внезапной заботой накрывая холодную ладонь друга и крепко её сжимая. — Я не знаю… — отвечает Юнги с искренним непониманием в тёмных глазах. — Но он всегда злится и говорит, что я напоминаю ему моего папу. — А где твой папа? — И это я тоже не знаю… Но думаю, что он умер, иначе он не оставил бы меня с ним, — уверенно отвечает Юнги, осторожно накрывая своей нежную ладонь омежки. Ему приятно видеть, как друг беспокоится о нём, выдавая себя застывшим лицом и влажными глазами, полными сочувствия. Всё меняется к лету. К тому времени Юнги уже исполняется восемь лет. Тэмин больше не приезжает. Всё реже в их поместье появляется его отец Ли Дон Гон. На все попытки Юнги выяснить что-либо о друге взрослые уклончиво отвечают, что Тэмин болен. Однажды он умудряется передать письмо, в котором ещё по-детски и так неумело признается в том, как сильно ему не хватает единственного друга.

«Мой милый друг Тэмин. Очень жаль, что мы не можем вместе посмотреть новый сезон Bastions. Надеюсь, с тобой всё хорошо. Что ты не болеешь и что тебя никто не обижает. Я и Холли скучаем по тебе.

P. S. Мне бы очень хотелось навестить тебя, но я здесь заперт как в темнице.

М. Ю.»

Тэмин слёзно умоляет отца отвезти его в поместье Мин. Он не осознает, почему так сильно рвется к мальчику-дракону. Словно часть его души потеряна, и без близкого друга всё померкло. Всё, что прежде радовало, теперь выглядит тусклым. Но каждый раз ответ один: «Юнги болен». В конце сентября он получает письмо от друга, что переполняет чашу терпения. Сорвавшись на истерику, омежка заставляет отца взять его в поездку в Вирсон. Тогда Тэмин ещё не знал, что этот визит Ли Дон Гона станет последним, и что он никогда больше не переступит порог дома Мин, а клан Жёлтого Дракона будет стёрт с лица земли.

Flashback

Тэмин торопится, зная, что отец приехал ненадолго. Только бы поскорее увидеть друга, он бежит, едва сдерживая дыхание, с надеждой найти его в саду, так как именно там Юнги должен быть в это время. Маленький омега несётся по каменной дорожке. Сердце колотится в груди. Силуэт друга уже виднеется у озера, на их привычном месте, и он ускоряется, подгоняемый волнением и тревогой. Юнги слышит его за несколько десятков метров и, ринувшись навстречу, обуреваемый самыми разными чувствами, неизвестно откуда вспыхнувшими где-то глубоко под ребрами, их так непривычно много, что кажется, они заполняют все его внутренности, бежит вверх по мощеной тропинке. — Юнги! — Зовет его омега, и тонкий голос звучит как последний крик отчаяния, наполненный тоской. Он бросается в его объятия, маленькие ручки обхватывают тонкую шею, как будто от этого зависит его жизнь. Жар тела, натянутого как струна, передается Юнги через ткань футболки всё равно что электрический разряд. — Тэмин... — Юнги произносит его имя необычайно ласково, выдохнув с облегчением. Он намертво цепляется тонкими пальцами в хлопок, словно пытаясь удержать друга рядом с собой навсегда. Еще никто так не произносил имя Тэмина. Никогда. Произнесенное устами Юнги оно становится нежным и невесомым, как сладкая вата. Новое чувство вспыхивает неожиданно и так пленяет, завораживает, растекаясь по всему телу теплом. Впервые ему хочется к кому-то прижаться еще сильнее и он отдается этому порыву. Обнимая за шею друга, зарывается пальцами в густые смоляные волосы и прижимается сильнее, крепче. Кажется, если отпустит то снова, провалится в пучину бесцветных и таких одиноких дней. Его обнимают в ответ. Принимают. Делятся теплом и поддержкой. И понимают без слов, разделяя его тоску. Внезапно Юнги чувствует, как у него перехватывает дыхание, ноги начинают дрожать, в ушах появляется резкий шум, в голове все плывет, а в глазах сверкают яркие вспышки. Он захлебывается, словно тонет в океане. Легкие перестают слушаться, страх и паника затуманивают рассудок. Нахлынывает не просто волна, а настоящее цунами. Внутри поднимается стихия невиданной силы. — Ты так странно пахнешь, — омега немного отклоняется назад, и поведя носом, старательно принюхивается. — Как будто я на море. Что это? Юнги едва слышно стонет, а тело снова скручивает очередной спазм. Он растерян и не может успокоить вздымающиеся волны внутри себя. Его трясет, спазмы отдаются в висках. Нечеловеческая сила накрывает его, корежит и сминает пополам. На глазах наворачиваются слезы. То ли от боли, то ли от страха. Грудь сдавливает так, что не вздохнуть. Еще немного, и Юнги думает, что потеряет сознание. Рухнет мешком с костями прямо на каменную дорожку. Ощущение такое, что каждая частичка организма бьется в агонии. Боль поглощает. Он хватается за друга так сильно, что длинные пальцы едва не прорывают ткань его футболки. Пот стекает по лбу, а дыхание становится прерывистым. Голос дрожит, когда он отвечает: — Не знаю. Я не могу это контролировать. — Что с тобой? — обеспокоенно спрашивает Тэмин, вырываясь из его объятий и переходя на крик. — Что с тобой? Я сделал тебе больно? Перед глазами друга Юнги стоит согнувшись пополам и вцепляется пальцами в собственные колени. Он то сгибается, то разгибается. Его тело трясет. Его шатает. Он растерянно вытягивает перед собой руку, отчаянно хватаясь за воздух. Внутри Юнги не подконтрольные ему волны. Что-то чужеродное и сильное рвет тело изнутри, сметая все преграды на своем пути, разрывая грудную клетку. Нет сил сопротивляться. Зверь просыпается. Человек уступает, позволяя Дракону расправить крылья и выпрямиться внутри себя. И сквозь болевые ощущения прорывается испуганный голос Тэмина: — Ты болеешь, я знаю! — ужас на грани истерики отражается на лице омеги. Он пытается отыскать трясущимися руками источник боли на его теле. — Прости, я не верил, когда взрослые говорили, что ты болеешь. Я думал, они хотели нас разлучить! Сейчас Юнги ощущает, как каждая клетка тела буквально разрывается изнутри. Он видит, как друг начинает плакать, и это лишь усиливает мучения. Дракон внутри него бушует, требуя освобождения. — Юнги… — с трудом выдавливает Тэмин, задыхаясь, словно от сильного ветра. — Мне тяжело дышать! Омега медленно отступает назад, не сводя с него взгляда. Кукольные губы дрожат, а крупные слезы скатываются по бледным щекам. Тэмин не хочет потерять друга. Ему нужен Юнги. Кажется, он любит его как самого близкого человека. Любит. Да, осознает, насколько его природа способна распознать это чувство в столь юном возрасте. И ему уже жаль отдавать его, расставаться с этим чувством, которое, возможно, может быть только раз в жизни. Он уверен, что никогда не встретит такого человека — доброго, умного, заботливого и Его. — Я сейчас вернусь, только подожди, я позову на помощь. Не успевает Тэмин сделать и шага, как ледяные пальцы смыкаются на его запястье. — Нет, не уходи, — едва слышно шепчет Юнги. Он поднимает голову, бледное лицо всё ещё искажено от боли. Но он делает глубокий вдох и выдыхает так, что воздух вокруг дрожит. В тот момент, когда он увидел страх в глазах друга, юный альфа сумел обуздать внутреннюю бурю. Могущественная сила, которая постепенно разрасталась внутри, теперь свернулась клубком там, где бьётся живое сердце. Она действует осторожно и медленно, словно боясь навредить омеге. С каждым вдохом альфы она становится всё спокойнее и послушнее. Хищник еще некоторое время бьётся в агонии, а затем затихает в темном углу. Он начинает мерно посапывать, подчиняясь альфе. Юнги позволяет зверю глубоко вдохнуть запах ванильного шампуня, который вместе с дыханием проникает всё глубже и глубже в каждую пору бледной кожи. Он не хочет потерять единственного друга. Теперь он думает, что без него его зверь умрёт от тоски. — Тебе лучше? Я думал, что это я виноват. Я испугался. — Теперь да. Извини, что напугал, но, видимо, теперь я стал настоящим альфой. Кажется зверь внутри меня пробудился. — Что? Но тебе всего восемь. — Я не знаю, что именно стало причиной, но, возможно, это ты, — произносит он, слегка отстраняясь и переплетая их пальцы. Юнги впервые кого-то держит вот так за руку. Тем самым выражая глубочайшее доверие. Их связывает уже не просто дружба. Их отношения изменились, и Юнги не знает, как их назвать. Но это и не важно. Главное — он хочет заботиться о друге и защищать его. Когда Тэмин бросился в его объятия, он отчетливо ощутил, как друг напуган, встревожен и подавлен. Всё это время он видел совсем другую его сторону. — Значит, как в старых легендах, ты мой Истинный? Юнги молчит, думает. Он читал об Истинных парах. Предназначенных друг другу. В глубине души он не верит в эти сказки, ведь, несмотря на юный возраст, он уже познал суровую реальность и утратил способность верить в чудеса. Но именно рядом с Тэмином ему хочется верить в старые легенды и мифы. — Наверное, — отвечает он с лёгкой неопределенностью. — Значит, теперь нас точно нельзя разлучать!

***

— Тэмин. — Да? — Я хочу рассказать тебе свой секрет. — Юнги замолкает, изучает лицо друга, вглядываясь в глаза, ищет в них готовность принять чужой секрет. — Обещаю, я никому не расскажу. — клянется тот. — Конечно, я верю тебе. Юнги расцепляет сплетенные пальцы и обходит омегу. Он опускается на траву, обхватив колени скрещенными руками. Замолкает, разъедаемый тяжёлыми мыслями. Тэмин садится рядом, положив голову на его плечо и прижимается к нему, отдаваясь под его защиту. Юнги же обнимает друга одной рукой, как крылом. Какое-то время они так и сидят, наслаждаясь молчанием. Наконец, он прерывает затянувшееся молчание: — С тех пор как ты появился, я стал думать, что мир не такой злой, как говорит отец. Ты ведь добрый и хороший. — Мне так жаль, что ты здесь, как в клетке. Я бы хотел познакомить тебя с братом. У нас самые классные друзья. Ты бы им обязательно понравился, — грустно говорит друг, почти шепотом. — Я устал, Тэмин, — с нежностью глядя на него, на его каштановые волосы, на подрагивающие ресницы и голову, покоящуюся на своем плече, с глубоким вздохом признается Юнги. Он говорит это, словно проговаривает слова для себя, чтобы не потерять решимость. — Я решил сбежать отсюда. — Что? — Тэмин резко поворачивается и садится напротив него на свои колени, с застывшим шоком и на долю секунды проскользнувшим разочарованием на лице. — Я всё спланировал, завтра я… — Но куда ты пойдешь? Маленький омега инстинктивно обнимает его колени, будто не желая расставаться с другом. Взгляд ореховых глаз, наполненный тревогой, пронизывает его сердце. — Я переберусь в Силлу, а там через границу в Сиберь, а может, и в Танься. — Но как ты будешь жить? — У меня есть немного денег. А ещё я знаю, где отец хранит свои сбережения. — Ты оставляешь меня? Мы больше не увидимся? Горечь предстоящей утраты, внезапной и такой скорой, разливается острыми ледяными сколами по венам сразу же, как только в теле стихает последняя слабая дрожь от удивления, выступая горячими слезами на глазах Тэмина. — Когда я вырасту и заработаю много денег, я вернусь за тобой. — Твердо и уверенно обещает Юнги. — Нет! Ты чего! Мы сбежим вместе! — Тэмин заставляет вздрогнуть его и, не дожидаясь ответа, вскакивает на ноги. Он протягивает руку, ожидая его реакции. — Тебе нельзя со мной, — Юнги всё так же сидит на земле. Руку в ответ не протягивает. Его охватывает страх. Страх неизвестности. Он не знает, что будет, если он согласится взять с собой омегу. Сейчас не время рисковать благополучием и, может, жизнью единственного друга. Юный альфа растерян. Он не понимает, что делать и как ему поступить. Смотрит на омежку, сощурившись, от лучей солнца, бьющих из-за его спины. В голове крутятся мысли и сбивают с толку твердо принятое решение о побеге. И поэтому мальчик неохотно отвечает: — Тебе нельзя... Я не смогу тебя защитить... не сейчас. — А я без тебя не смогу, — настаивает Тэмин. Юнги медлит, борясь с желанием ответить на призыв и, казалось бы, здравым смыслом, который подсказывает ему отказать. Он понимает, что это как минимум глупо и опасно — тащить за собой омегу в неизвестность. Но его собственные чувства берут верх. Он не в состоянии не согласиться и всё же хватает друга за кисть правой руки. А тот рывком поднимает его с земли. — Ты уверен? — Абсолютно да! Два совсем еще юных сердца в этот момент решают быть вместе во что бы то ни стало. Поддавшись нападку Истинности или, возможно, переполненные взаимной привязанностью, они наивно полагают, что несмотря на жестокий мир взрослых, полный опасностей, ненависти, предательства, физических и душевных страданий, их детская невинная любовь сможет провести через все трудности и открыть перед ними новый мир, где они всегда будут рядом. Красивая мечта, в которой нет страхов и трудностей, в их мыльном пузыре всем правят нежность, любовь и крепкая дружба. Омега, как божественный нектар, оживил угасающий дух мальчика из башни Золотого Дракона и вдохнул неистребимую жажду построить будущее их мечты. Ведь мир должен осознать, какое это счастье — любить и быть любимым так искренне, невинно и так по-детски.