The Blood

Войдя в переговорную, двое альф видят мужчину лет пятидесяти — пятидесяти пяти, очень ухоженного. Явно не переставшего придавать значение своей внешности. Выглядит старший альфа очень серьезным, по-деловому, и при этом чувствуется, что мужчина то ли скучает, то ли ему все равно на происходящее, или и то, и другое сразу. Рядом с ним еще один альфа. Молодой человек, по всей видимости, исполняет обязанность переводчика. — Прошу вас, господа, — раздается голос за спинами вошедших, и в свете искусственного освещения появляется фигура омеги с красивым и нежным лицом. Парень отходит в сторону и жестом указывает на места, где должны сесть гости. — Позвольте представить вам присутствующих. Молодой человек представляет каждого из присутствующих друг другу. В ходе приветствия он говорит на родном языке, а переводчик синхронно переводит его слова на английский. — Это господин Хо Джун-Хо, консильери клана Ким. А меня зовут Ким Сокджин, я секретарь господина Хо, — с этими словами он протягивает гостю руку, которая полностью исчезает в ладони альфы. Мужчина обладает внушительными размерами: его рука мощная и массивная. Одет в свободный темно-синий костюм, который выгодно подчеркивает ширину плеч. Под костюмом виднеется белая рубашка с воротником-стойкой, расстегнутая на пару пуговиц, что открывает мощную шею. Костюм плотно облегает крепкое тело, не скрывая, а скорее акцентируя внимание на массивности и мускулатуре этого человека с кожей оттенка кофе с молоком. — Моё имя Сарри Аббоут, — представляется альфа с буро-зелеными глазами, которые постоянно меняют оттенок в зависимости от того, как падает свет на лицо. От золотистого, коричнево-зеленого до коричневого. Очень высокий, на вид мужчине около тридцати лет. Почти бритая голова и идеально очерченная тонкая линия бородки придают чертам дополнительную четкость. Резкие темные брови, прямой нос с широкими крыльями, квадратный подбородок и высокие скулы придают его внешнему виду жесткость. Только красивые губы смягчают этот образ: тонкая верхняя губа, мягко опущенная на полную нижнюю. Альфа, словно восточный принц, хорош собой, но угрожающий острый взгляд разрушает этот образ. — Это мой компаньон, — говорит он глубоким басом. — Фарзан Атхари, — дерзко отвечает второй альфа, высокий, значительно выше среднего. Глубокие зеленые глаза с хищным взглядом, блестящие волосы цвета вороного крыла, уложенные гелем и зачесанные назад, и прямые кустистые брови придают ему восточный шарм. Мужчина, одетый в идеально сидящий костюм, расстегивает пиджак и ослабляет галстук. Он вальяжно опускается на свое место, закинув одну ногу на другую и положив руку на спинку стула. Сокджин отмечает, какие у мужчины длинные густые ресницы и четкие линии полных губ. В самом центре груди вдруг с силой начинает стучать пульс. Но стоит только тому улыбнуться и пошло подмигнуть единственному омеге в помещении, что, вероятно, должно было означать весьма многое, но это то, что точно на корню обрубает весь интерес Сокджина. — Господа, как вы добрались? — с наигранным интересом спрашивает консильери. — Могу ли я предложить вам что-нибудь? — Нет, спасибо, — отвечает Сарри с лёгкой улыбкой, оглядываясь вокруг. — Мы добрались с комфортом. В вашей стране потрясающий сервис. Второй гость, неожиданно для всех, с ехидной ухмылкой добавляет: — Хотелось бы после украсть вашего секретаря на ночь. — Боюсь, я не располагаю достаточным количеством времени на личные встречи. — Напуская на себя равнодушный вид, стараясь выровнять дыхание и обуздать ярость, Ким искусственно улыбается. Скрестившись взглядами с зеленоглазым брюнетом всего на секунду. — Но могу предоставить вам любого на ваш вкус омегу из наших заведений для приятного досуга, господин Атхари. — Фарзан! Прекрати немедленно! — Рычит Аббоут. Глубокий бас, как раскат грома, не оставляет сомнений в его доминантности. — Веди себя достойно! — Что привело вас к нам? Так далеко от вашей Родины? — Хо задает вопрос, и хотя голос его звучит спокойно, но в нем чувствуется скрытая угроза. — Дирийские Эмираты являются важным перевалочным пунктом для наркоторговцев из-за своей близости к странам Юго-Западной Азии, где производится значительное количество наркотиков, — разговор сразу переходит в деловое русло, потому что обе стороны заинтересованы в этой встрече. — Торговля наркотиками — один из основных способов заработка в нашей стране. Поэтому нашей организации стало тесно на Родине. Мы уже давно работаем в Восточной Азии и теперь ищем новые возможности для расширения. — Вы пришли предложить сотрудничество или намереваетесь войти в наш город без дозволения клана Ким? — уверенно и гордо произносит Джун-Хо. — Потому что если это последнее, вам не избежать кровопролития. Клан Ким не потерпит вторжения на свою территорию без разрешения. — О чём вы говорите? Мы же не варвары. Мы бизнесмены. — Что вас больше интересует в нашем сотрудничестве: возможность увеличить прибыль или долю рынка? — И то, и другое, — отвечает Атхари, вступая в переговоры. — Вы же понимаете, что можете не рассчитывать даже на мизерный процент от доли нашего рынка, — неожиданно твердо произносит Джун-Хо, каждое слово которого звучит четко и ясно, а глаза теперь сверкают стальным блеском. — В противном случае, мы просто можем уже сейчас закончить нашу встречу. Аббоут начинает говорить, стараясь сохранить спокойствие и уверенность: — Для нашего синдиката не является стратегической целью увеличение продаж за счет агрессивного захвата доли рынка у хозяев… — Конкретно вы, господин Аббоут и господин Атхари, — прерывает альфу единственный омега в переговорной. — Вы же не являетесь членами синдиката «Бахлул». Устав наблюдать за переговорами между альфами, Сокджин стремится положить конец их игре на его и без того натянутых нервах. — Я так понимаю, поэтому вы плетете свою паутину в Восточной Азии? В вашем Доме раскол? Все присутствующие недоуменно впериваются на вступившего в разговор секретаря. — Кх! Простите, у вас принято давать слово омегам? — возмущается сидящий напротив Фарзан. Мужчина, махнув рукой в сторону Кима, строит выразительную гримасу, в которой высокомерие смешивается с пренебрежением. Он продолжает говорить, с возмущением глядя на хозяев деловой встречи, а затем с брезгливостью прожигая секретаря. — Кто тебе дал право встревать в мужской разговор? Твое дело — подносить кофе и раздвигать свои упругие булки, розовый омега. — Брюнет, сложив губы трубочкой, громко причмокивает, изображая поцелуй. — И всё же? — Сокджин смотрит на Фарзана с ледяным презрением, как на букашку, нелепую в своем стремлении показать превосходство. Он совершенно не обращает внимания на слова альфы. С лицом, высеченным словно из камня, омега переводит взгляд на второго мужчину и спокойно продолжает: — Вы не ответили на мой вопрос. Наше партнерство. Насколько ваш раскол с синдикатом Бахлул отразится на клане Ким? — Если это действительно так, то мы должны учитывать все риски. — Джун-Хо подаётся вперёд, скрещивает пальцы на поверхности стола и пристально смотрит на гостей. — Не хотелось бы на завтра встретить у наших границ ваших собратьев с гранатометами наперевес. — Прошу простить моего брата, господин Ким. Видимо я плохо справился с его воспитанием. — Аббоут с достоинством склонив голову, прилаживает левую ладонь к груди, извиняясь за младшего альфу. После небольшой паузы он признаётся: — Вы правы, организация «Бахлул» раскололась. Из Эмиратов продолжают работать с Европой и Америкой, а мы же теперь сосредоточены в Азии и предпочитаем называться «Карин».* — Я так и знал. Но всегда лучше спросить, верно? — Сокджин самодовольно ухмыляется, а тон его становится гораздо более холодным и уверенным. — Что бы сделка состоялось, вам нужно предложить мне то, что я бы взял. — Я хочу стать вашим поставщиком. Мы предоставим вам первую партию, которую вы сможете распространить в Корë. Вы пока не знаете нас, но я уверен, что смогу убедить вас в нашей надежности. Господин Хо, прошу довериться мне. Я человек слова, и моя цель — долгосрочное и взаимовыгодное сотрудничество. — Заинтересуйте нас, господин Аббоут, — произносит Джун-Хо с легкой самодовольной улыбкой, откинувшись на спинку кожаного кресла. — Мы хотим предложить вам высококлассный товар. На данный момент это самая лучшая дурь во всем мире. — Начинает Фарзан профессионально и со знанием того, что предлагает. — Сварено? — Да, синтетический наркотик. По типу амфетаминов, но в сто раз лучше. Называется «Роза Пустыни». — У нас есть связи со всеми главами кланов в Когурё,— Аббоут вновь берёт инициативу в переговорах. — Но мы выбрали вас. Мы предлагаем вам работать с нами напрямую, без посредников. Уберем посредников- бриташек, которые уже вовсю закупают ее у Бахлул. Поверьте, с «Розой пустыни» вы заработаете состояния. — Ваши условия? — Если клан Ким гарантирует ежемесячную закупку двухсот килограмм и будет забирать их из Сан-Ласаро,* мы можем предложить вам цену всего лишь 8 тысяч за килограмм. Лучшего предложения вы не найдёте. — Но тогда риски за перевозку наши. — говорит консильери, понимая ситуацию. — Это придется подвинуть клан Чон, потому что они хуевы короли моря. Вы понимаете, что это значит? Это значит — война. Вытесняя Черных Волков, рискуют обе стороны. — Может, разделим риски? — предлагает Сокджин, постукивая пальцем по столу и мысленно взвешивая варианты. — Вы гарантируете доставку, скажем… до Формозы,* а мы забираем оттуда. — Формоза? — Аббоут тоже погружается в размышления, а затем озвучивает решение. — Это рискованно и будет стоить дороже. С доставкой до Формозы мы сможем продавать по 14 тысяч за килограмм. — По 14 тысяч? Вы шутите? — возмущенно фыркает консильери. — По 14 тысяч? Нам еще до Корё везти. Знаете, каково это? — Сокджин с недовольством усмехается, качает головой, но продолжает: — Береговая охрана, блядь, повсюду. С неба спутники следят. Шавки Чонов гоняются как охуевшие. Кимы будут терять девятую часть поставок. Это вам не приятная прогулка на яхте с прекрасными видами. По 14? Забудьте! — А вам какая цена кажется разумной? — спрашивает Атхари, намеренно не глядя на омегу и избегая с ним дальнейшего разговора. — Извините, мне с моим компаньоном нужно отойти. Буквально на минуту. — Размазав по лицу официальную улыбку, Аббоут просит приостановить переговоры. Старший альфа, поднимается со стула. Младший, с недоумением в глазах и легкой тенью беспокойства на лице, вопросительно смотрит на компаньона, а затем следует за ним, не отрывая взгляда от его спины. Дверь тихо закрывается за ними, оставляя остальных участников переговоров в легком замешательстве. Хо Джун-Хо терпеливо ждёт, пока гости покинут комнату, не произнося ни слова. И только когда за ними закрывается дверь, он позволяет себе сорваться на грубость и агрессию: — Слышишь, Сокджин! Ты вообще охуел, встреваешь в переговоры? Ты, блять, омега. — Не волнуйся. Спокойно, — отвечает Ким, не выдавая своего раздражения. — Это ты должен волноваться. Это дело альф, и решение принимаю я, а не ты. — На хуй идите с вашим Советом клана. Как тебе такое? — Сам иди нахуй. Уважай старших. — Пошли вы, сонбэнним. — Хлопай глазками и закрой рот. Сиди тихо и всё. — Только спокойно, сонбэнним, не брызгайте спинным мозгом. — Это не твоя забота. Надо быть осторожней. Что подумают о нашем клане? Что блядский мокряк* руководит самым влиятельным кланом Восточной Азии? — Айщ! Завалите, — отвечает омега всё тем же безразличным тоном, стараясь показать, что его совершенно не задевают подобные слова. — Переговоры веду я, а не ты. Твое дело — раздвигать булки перед Пак Намджуном. Неожиданно Ким, стукнув ладонью по столу, всё же срывается в гневе, но не позволяет себе крика или истерики, а спокойно говорит, глядя прямо в глаза альфы: — А не всадить ли вам, сонбэнним, кинжал прям промеж ваших яичек? В этот момент переводчик сильно вздрагивает, и нервный трепет пробегает по всему телу юнца, когда он слышит гневные ноты в голосе, казалось бы, нежного на вид омеги. — Закрой рот, — шипит твёрдо консильери, а взгляд пронзает насквозь омегу. — Переговоры веду я. — мужчина отлично знает, что за ним стоит сила и авторитет Совета клана Трёхногого Ворона, и это дает ему уверенность в своих словах. Спустя некоторое время гости с Востока возвращаются в переговорную комнату, где царит звенящая, почти осязаемая тишина. Она давит на уши, усиливая ощущение напряжения. Как только они рассаживаются на удобные, отделанные кожей стулья, в комнате вновь повисает тяжелое молчание. Аббоут, прищурившись, с подозрением смотрит на секретаря. Тот, едва заметно улыбнувшись в ответ умудряется не пустить на лицо ни одной эмоции. — На чём мы остановились? — Сарри снова начинает переговоры. — Фармоза… Вы заинтересованы в партнёрских отношениях с кланом Ким? — задаёт вопрос консильери. — В целом, да... Джун-Хо прерывает его, подняв руку. — Послушайте, господа, я не имею права. Да и никто не имеет права вести переговоры за главу клана. В моих полномочиях это закуп, а все разговоры о перевозке… — Говорите со мной, господин Аббоут, — Сокджин прерывает речь консильери, тоном, который звучит жёстко и властно, как приказ альфе. Но затем, осознав свою резкость, он мгновенно смягчает его, обращаясь к консильери более мягко. — Сонбэнним, дайте ему договорить. Пусть озвучит предложение. Потом обсудим. Улыбка гостя, которая только что была легкой и непринужденной, мгновенно исчезает, уступая место глубокому, почти благоговейному интересу. Альфа, сцепив пальцы и слегка наклонившись вперёд, впивается взглядом в лицо омеги, а в немигающих глазах загорается восторженный огонь. — Извините, это не для перевода, —отрезает Джун-Хо, бросив на переводчика взгляд. А затем вспыхнув гневом, мгновенно перемещает его на Сокджина. Аббоут, почувствовав напряжение, расслабляется и откидывается на спинку кресла, слегка улыбаясь, когда переводчик начинает объяснять, почему дальнейшее переводу не подлежит. Понимающий кивок подтверждает, что он уловил суть ситуации. Консильери же, глядя на Сокджина с безжалостной злобой, цедит сквозь зубы фразу, которую араб не может разобрать, но которая предельно ясна для Сокджина: — Послушай, ты, омега, заткнись, на хуй. — Совет будет в восторге, не волнуйтесь, сонбэнним. — отвечает омега, невозмутимо выдерживая агрессивный тон альфы. Всё это время, пока идёт словесная перепалка между руководством, переводчик с беспомощной и смущенной улыбкой смотрит на гостей исподлобья, но молчит, скрывая от них бурлящую ссору хозяев. — Это решать совету клана, а не тебе, — Джун-Хо делает глубокий вдох, и все присутствующие чувствуют, как тело мужчины дрожит от едва сдерживаемого возмущения. С трудом подавляя гнев, он с натянутой улыбкой поворачивается к гостю. — Прошу прощения, господин Аббоут. — Ничего, всё нормально, — немного ошарашенный и потрясённый таким развитием событий, Сарри всё же не забывает, где находится и зачем он сюда пришёл. Попутно отмечая, что клан Ким переживает внутренний разлад, и обстановка внутри клана совсем не мирная, как они могли подумать ранее. Что позволит синдикату Карин воспользоваться разногласиями и войти в столицу Когурё со стопроцентной вероятностью. — Вы правы, возможно, стоит решать это непосредственно с главой клана, — заключает он. — На данный момент я принимаю решения до того, как новый глава клана вступит в свои права, — говорит Сокджин, пристально глядя в глаза парламентеру. — Господин Ким Намджун в скором времени возвращается из Англии. — Как только глава клана Ким вернётся, я поговорю с ним лично, — игнорирует слова Сокджина Аббоут. — Это было бы правильно, — ехидно поддакивает брату Фарзан. — Хорошо, тогда и возобновим переговоры. — Консильери раздражённо морщится, услышав имя Намджун, но затем неохотно кивает, признавая правоту представителей синдиката. — Прекрасно, тогда всего доброго! — произносят гости, вставая с мест. — Было приятно пообщаться, — с натянутой улыбкой отвечает Джун-Хо. — Господин Ким, не желаете ли провести вечер в ресторане за чудесным ужином в компании вашего покорного слуги? — Сарри расцветает лукавой улыбкой, за которую, вероятно, больше половины омег этого города влюбились бы в него, а другая половина возненавидели бы. Мужчина галантно целует руку секретаря и проникновенно смотрит в глаза. Всё это время альфа нежно держит маленькую ладонь омеги; он держит ее так долго, что становится уже неприлично. — Думаю, глава Ким потребует нашего дорогого секретаря и захочет его увидеть. — Вдруг отвечает за парня консильери. Он поджимает губы, наградив омегу красноречивым взглядом, ощутив при этом вспышку гнева и изо всех сил стараясь сохранить самообладание. — Нет, всё в порядке. Передайте господину Киму… — отвечает Сокджин. А в мелодичном голосе, как и во взгляде, столько дерзкой непокорности и своеволия, что лишь сильнее усиливает интерес Сарри. — Я «помариную» для него этого парня. — С этими словами Ким кладет руку на плечо альфы, слегка сжимая его, что тоже является неприличным жестом для омеги. Сокджин же не ощущает никаких особенных эмоций. Как будто поступившее предложение становится тем, что непременно должно было случиться. В комнате разливается наигранный смех, который, как все понимают, призван разрядить обстановку. Бровь Джун-Хо слегка приподнимается в немом вопросе. Мужчина поднимается на ноги и, наигранно улыбнувшись, несколько мгновений многозначительно смотрит на Сокджина. Затем, опустив глаза и кивнув, консильери вместе с переводчиком первым выходит из кабинета. Уверенность секретаря Ким и его непоколебимый тон поражают Аббоута. Нежные черты лица и манера держаться не вызывают мысли о властности и силе. Однако Аббоут про себя отмечает, что в этом парне словно уживаются два разных человека. Они не просто существуют, но и спорят, и силы воли и твердости характера в омеге больше, чем физической силы в его стройном теле. Хотя внешность секретаря кажется совсем заурядной, Аббоут думает, что если бы не пронзительные глаза парня, излучающие уверенность и силу, и не тот факт, что Ким Сокджин — омега, из него мог бы выйти не только жесткий и бескомпромиссный руководитель, но и один из самых влиятельных боссов преступного мира. Карин* — персональный джинн, который приставлен к каждому человеку. Демон, который подталкивает человека к греху и ослушанию. Сан-Ласаро* — территория современных Филиппинских островов. Формоза* — территория современного острова Тайвань. Мокряк* — презрительное прозвище омег, данное им из-за выделяемой во время течки обильной смазки. (Вселенная Омегаверс)