Каварама Сенджу

Крики. Они были везде. Казалось, они исходят изнутри, выворачивая и без того отвратительно пустую душу. Силуэты пытались дотянуться до него — кого? — и у них получалось. Размытые конечности оплетали удушающим холодом, отчего тело коченело, не давая возможности двинуться. Но он — кто ты? — пытался. Силился сбежать из этого бездонного ада, где вместо дна — трупы-трупы-трупы… А голоса давили, раскалывая череп на куски. Они не отставали ни на секунду, и говорили-говорили-говорили… Он — к-т-о т-ы? — уже давно не понимает их. Внезапно из ниоткуда появилось зеркало, отражая всю его сущность — тёмные силуэт, что чернее мглы, и не различишь ни возраст, ни пол. Крики стали мощнее, в один голос повторяя один ужасающий вопрос, заставляющий нутро сжиматься. Кто ты?

***

Он рывком поднялся с кровати, ошарашено рассматривая помещение. В ушах звенело, а голова пульсировала, разрываясь на части. Крики чуть поутихли, но в мёртвой тишине казались всё такими же оглушительными. Вскоре горло начало саднить, и дух понял, что один из криков был его собственным. «Нужно проветриться». Лес встретил его тишиной, которую прерывало лишь уханье совы, да мирный шелест травы. Он не слышал их. Ближайшее дерево тут же было уничтожено серией ударов, неосознанно подпитанных чакрой. Треск древесины вернул его в чувство. — О Ками-сама… нужно выпить обезболивающее. Конечно же чай с мятой не помог. Чарбец и душица тоже мимо. — Ну почему я попал в то время, где не развита медицина? — горестно вздохнул дух, обессиленно прикрывая лицо руками.

***

Кошмары вернулись. От одиночества ли, или от освободившегося времени и относительного спокойствия, когда можно без проблем проваливаться в глубокий сон — неясно. Может, оба варианта верны. Лучше ему от этого знания всё равно не становилось. Дух осмотрел своё убежище. Относительно чистая хижина, уже без убранства, казалась крошечной. — Может, кому-то ты и пригодишься… — прошептал он, закрывая двери. — По крайней мере, мне уж точно, пускай и всего на пол года. Хотя кто знает, может ещё встретимся. Разговаривать с неживыми предметами у него уже вошло в привычку. Развернувшись, дух направился на поиски чего-нибудь, что могло бы ему помочь. О фуиндзюцу ходили разные слухи, и он надеялся, что молва о способности запечатать душу правдива.

***

Решив остановиться в очередной забегаловке, дух начал внимательно прислушиваться. Страна Земли богата на всякие байки и легенды, и приходится постоянно проверять слухи на правдивость. Заказав стакан слабоалкогольного напитка, конечно же под хенге, до него донёсся разговор каких-то шиноби. — Да точно тебе говорю, этот храм проклят! Ик! Ну или зеркало в нём… В общем, ты понял, ик… нехорошее место это! — Да обычный храм! — парировал второй, такой же пьяный ниндзя. — Ну, может, ик… он слегка и заброшенный… — Ой, не начинай! Ты просто в зеркало… ик… не смотрел! И правильно… ик… сделал! — Шиноби-сан, я не хочу вас прерывать, но о каком храме идёт речь? Двое взрослых, явно за тридцать мужчин цепко осмотрели его. Под маскировкой он казался двадцатилетним юношей, а не десятилетним мальчишкой. — Ой, малец, ик… Эта легенда не такая популярная, так как не очень интересная… Ик! Тебе может и не понравится. — Ну что вы, мне будет очень интересно узнать, — вежливо парировал он, подсаживаясь к ним. — Так о каком храме идёт речь? — О-о-о… говорят, сам Хомура Ооцоцуки создал его! Ну и был себе обычный храм… Ик! Но в один день туда пришли то ли сатанисты, то ли ещё кто… — Вроде… ик!.. последователи Джашина… — А… ик… да, они самые! Ну, в общем, начали они проводить там свои ритуалы, и то ли души невинных захотели отомстить… ик… то ли ещё что, но в итоге зеркало, что было в храме, стало проклятым! Теперь каждый, кто на него посмотрит… ик!.. умрёт. Да не просто умрёт, а его душа то ли Шинигами, то ли ещё кому отдастся… В общем, ик… не сможет несчастный переродиться. — А я вот в перерождение не верю! — заявил второй, ударив кулаком по столу. — Чушь всё это, у нас только одна жизнь! — Понятно… Спасибо, мне было очень интересно послушать! Кстати, а где находится этот храм? — Не вздумай идти туда, мелкий! — Что вы, я ни за что туда не пойду! Мне просто хочется знать, что это за место, чтобы я смог избегать его! Мужчина с прищуром осмотрел духа, будто проверяя того на ложь. — Ладно… — вздохнул ниндзя после паузы, — этот храм треклятый находится на горе Фуринто. Только не смей туда лезть, ясно?! — Как скажете, спасибо за рассказ. — Ой, да это тебе спасибо, что выслушал, мелкий!

***

Гора не была особо высокой или крутой, но для детского тела представляла трудности. Тем не менее за месяц он смог найти это место. Снег под ногами хрустел, и ступни начало вновь покалывать от холода. Ворота храма не желали поддаваться, но, применив почти полностью потраченную чакру, они натужно заскрипели, открываясь. Заброшенный, покрытый снегом храм отдавал чем-то паранормальным и зловещим, но духу было всё равно. Статуи животных были в глубоких трещинах, грозясь рассыпаться. Главное здание встретило его беспросветной тьмой. «Где-то у меня здесь был факел», — думал дух, разгребая походный мешок. Поиски увенчались успехом, и, сложил пару печатей одной рукой, он выдул на него небольшое пламя, что озарило храм. «Пыльно тут», — думал он, осматриваясь. В помещении было не только пыльно, но и грязно: куча земли и зелени, что пробивается сквозь пол; в углах свисает паутина; а всевозможные поверхности насквозь пропитаны застылой кровью, которую уже наверняка ничем не отмоешь. Покружив в здании пару раз, его взгляд зацепился за серую от пыли ткань. Смахнув её, перед духом предстало огромное зеркало, выше его нового тела на три-четыре головы. — Значит, про тебя тут байки травят? — размышлял он вслух, осторожно поглаживая отражение. — И что мне надо сделать? Послать чакру? Он направил чакру в ладонь, на что зеркало засветилось нежно-голубым, а после затухло. Тело безвольно плюхнулось на пол.

***

«Где я?», — спрашивал дух в бездну. Она не окликалась. — «Ками, как же тут холодно!» Было мертвенно тихо. Ни криков, ни завываний, ни вздохов, ни охов. Тишина непривычно давила на виски, заставляя нервничать. — Э-эй… — послышался чей-то неуверенный зов. — Кто ты?! Где ты?! Где мы?! — тут же оживился он. — Я… я здесь! — ответом стал ему мальчишеский голосок. — Где «здесь»?! — Здесь! Иди ко мне! — голос был… из бездны? Не мельтеша, дух прыгнул на зов. Его словно ледяной водой окатили. Не было видно ничего, кроме тьмы, что въедалась в душу. Он зажмурился, но чернота была неизменна. — Х-холодно-о-о! Он только сейчас осознал, что в бездне дна нет. — Давай руку! — он подчинился просьбе, и в миг кто-то схватил его, с силой потянув. Под ногами не появилась почва, ведь он не чувствовал своё тело, но, кажется, падать перестал. — Открой глаза, — раздался совсем рядом голос мальчика, эхом отдаваясь в черепе. Пересилив себя, он перестал жмуриться и увидел ребёнка. Русые волосы, крестообразный шрам на щёчке, тёмные, совсем детские глаза, что впиваются в него недетским взглядом. — Каварама Сенджу… — еле слышно прошелестел дух, но его голос всё равно отдавался эхом в пропасти. — Верно, — слегка улыбнулся вышеназванный. — У тебя, наверное, много вопросов? Это, вообще-то, дух должен задавать подобное, а не наоборот. Тем не менее вопросы действительно роились в его голове, словно рой раздраконенных ос. — Почему я не умер? — Думаю, правильнее будет спросить почему мы не умерли, — слегка удивлённо хмыкнул Сенджу. — Это потому что мы привязаны к моему телу. — Чего? — Ну, сейчас в моём теле находишься ты, поэтому остался в живых, а я — потому что тело моё. — Я не понимаю, о чём ты… И почему тут так тихо? — Ну так другие души не были привязаны, вот их и поглотило зеркало. — Души? Разве это не просто моё сумасшествие? — М-м-м, не-а. Хотя забавно, что ты думаешь о них в таком ключе, но это действительно были духи, — поведал Каварама, но, увидев выражение его лица, дополнил: — Души тех, чьи тела ты занял. — Я не понимаю… Это всё… — запинался он, не зная, что сказать. Это было странно, непонятно и оттого рождало беспомощную раздражённость. — Воу, успокойся. Я сейчас всё объясню, — дух навострил уши, внимая его словам. — Когда я появился здесь, то был, очевидно, ошарашен. Ты отнял моё тело, жизнь и семью. Я был зол и пытался докричаться до тебя, но у меня не выходило. Потом я понял, что это бессмысленно, и ушёл, так сказать, на дно. Там я встретил много душ, которые рассказали мне о проклятии. — Проклятии? — Не перебивай! — возмутился Сенджу. — В общем, оказалось, что проклятие было двухсторонним. Я чувствовал как и твои страдания, так и собственные, так и мучения призраков. Когда ты переносишься в другое тело, то тот, кто был в нём изначально, остаётся внутри твоего внутреннего мира, — размашистым движением указал он на бездну. — Ну, если эту пустоту можно так назвать… — слегка стушевался он. — В общем, он этому не рад. Но твоя душа для них… для нас — тюрьма, мы бы не смогли выбраться. Самостоятельно так уж точно. Самый древний среди нас говорил, что возможность выбраться есть, мол, такое уже было, но никто ему не верил. Если бы я прожил в заточении много лет, то, наверное, тоже перестал бы верить. — Ох… — дух был в ступоре. «Получается, не я один страдал? Выходит, проклятие было не только на мне, но и на всех, от кого отвернулась удача? И я… я был тоже своего рода проклятьем?», — мысли вгоняли в отчаяние. — «Ну почему я не могу просто сдохнуть?» — Эй-эй, не надо умирать! — встрепенулся Каварама. — Мы, вообще-то, теперь связаны! — Стоп, ты слышишь мои мысли? — дошло до духа. — Ну конечно! Мы делим тело, значит, делим и разум! — важно хмыкнул Сенджу. — Не понимаю твоей логики… — Ладно, тебе уже пора назад вернуться, а то наша тушка так от холода окоченеет и погибнет. — Что?.. — внезапно он почувствовал, как куда-то летит. — Увидимся!

***

Ледяной сквозняк, что пробивался через открытые ворота, нещадно хлестал его по щекам. Судорожно вдохнув, он закашлялся от мороза, и с силой присел, чувствуя огромную опустошённость и холод. Резкий выдох не облегчил страдания, но дал вспомнить о том, что вообще произошло. Зеркало, прежде девственно чистое, почернело настолько, что отражение перестало быть видно. Он огладил её поверхность онемевшими кончиками пальцев, и наконец понял, почему чувствует себя не в своей тарелке. Было тихо. Лишь промозглый ветер разрывал тишину. Еле слышный, но всё-таки заметный. Дух едва не заплакал, когда осознал, что, сколько себя помнит, никогда не слышал ветра. Как, впрочем, и другие тихие звуки, которые перебивались криками, воплями, мольбами… Голосами, которых нет. Теперь уже нет. «Я рад, что ты счастлив, но нам бы стоило сматываться отсюда. Здание не выглядит надёжным», — послышался голос Каварамы в голове. — Что?! — вскинулся он. — Ты… ты можешь общаться со мной? «Конечно я могу. Так же само, как могли и другие. Ну, ты понял…» Дух хмыкнул, и тут же почувствовал, чем обошёлся его крик. Несколько колонн упали, грозясь обрушить здание к чертям. — Ладно, пора действительно уходить…

***

Они жили вместе, буквально в одном теле. Каварама, вопреки всяким опасениям духа, не забалтывал его и даже давал достаточно времени на отдых и одиночество, что несказанно его радовало. Хотя эта радость меркла из-за зудящего осознания, что всё это время он жил с десятками, если не сотнями тысяч душ, и даже сейчас соседствует с Сенджу, что автоматически убирало на нет всё уединение. Забавно, что одиночество, сковывающее его душу, никуда не исчезло, а лишь усилилось. Он понял, что чисто машинально пытается абстрагироваться от других, не дать сблизиться или даже просто лишний раз поговорить. Это опечалило духа, но он решил ничего с этим не делать. «Лучше уж быть в одиночестве, чем в горе от очередной потери», — убеждал он себя. Сенджу был не согласен, но переубедить упёртого соседа не мог. Он смирился. И научился со всем этим жить. К хорошему быстро привыкаешь. К тому же, Каварама оказался хорошим собеседником. Так и жили, работая то тут, то там, пока тело не выросло до приемлемого для полноценной работы состояния. Тогда он осел в глухой деревеньке страны Травы, где не было шиноби от слова совсем, что уж говорить про сенсоров, что могли заподозрить его. Дух понимал, что его хрупкое счастье мимолётно. Это тело не было бессмертным, наоборот, у него был относительно небольшой срок жизни. Тем не менее ему бы хотелось немного продлить этот миг. Он начал правильно питаться, заниматься физической активностью, и даже нормально спать. Хотя, «нормально поспать» для духа значило проспать дольше трёх часов. Если он вдруг проваливался в глубокий сон, то Марианская впадина начинала душить своей темнотой. Раньше там было оглушительно громко: кто-то кричал, плакал, скулил, выл, шептал и говорил-говорил-говорил… Сейчас же стало не менее оглушительно тихо. И это пугало его больше. Как бы то ни было, жизнь текла размеренным чередом, непривычно спокойная и тихая, её не хотелось терять, что бы, как минимум, не распространять проклятие. «Спрячь чакру. Я чувствую шиноби рядом. Не стоит рисковать», — коротко уведомил его Сенджу, и дух подчинился, пряча чакру. Они уже давно условились, что проверять сенсорикой местность будет Каварама, пока он будет делать ставшие привычными вещи. — Сешин-кун, принеси, пожалуйста, постиранные наволочки, — крикнула хозяйка гостиницы, тучная женщина лет пятидесяти. — Иду! «Надеюсь, эти ниндзя, как и все другие до этого, просто мимо проходят», — подумал дух, и сосед с ним согласился. Они оба уже привыкли к этому месту, и уходить не хотели. Даже Каварама, что скучал по семье, понял и принял новые правила, и больше с просьбами вернуться не лез. Жизнь гражданского паренька их вполне устраивала.