Августовский дождь

★ ★ ★

Ноги, поставленные на стол, дёргаются под ритм песни, играющей на фоне, и пальцы стучат точно так же по ручке компьютерного стула. Парень тихо подпевает, пытаясь дорешать уравнение по математике, но голод и бубнёж подруги отвлекает. Хан уже перестал слышать скрип стула под ним из-за до ужаса громкой девушки. — Пицца скоро приедет? — Джисон перебивает девушку, совсем не думая о том, что она, возможно, рассказывала нечто очень важное для самой себя. — Скоро-скоро. На чем я остановилась? — ее лицо принимает задумчивую гримасу, и палец оказывается у подбородка, а затем Хвиин громко восклицает: «А!» и продолжает монолог. — Ну так вот, Минхо! — не обращая внимания на друга, явно желавшего ее молчания. Если бы у него было три желания у Джина, одно из было бы: «Супер способность затыкать людям рты, когда желаешь». — Слушай, Хви, я понимаю, ты влюблена по уши, но я даже не знаю, о ком ты говоришь! — Хану уже этот неизвестный парень сидит по горло, а бесконечные разговоры о нем уже дошли до мозга. Не дай бог в скором времени, он также будет болтать об этом парне. Если о нем он и будет говорить, то только всё плохое. — О Минхо, конечно же! — девушка кинулась спиною на кровать, и стала болтать ногами. Её рыжие прямые волосы рассыпались по оранжевому покрывалу, а ее майка задралась, оголяя пузо. — Да не в этом смысле. Я не знаю, как он выглядит и что он из себя представляет! — Джисон действительно не понимает, что такого в том парне, о котором Хвиин не затыкается уже с декабря, а сейчас, между прочим, уже начало мая. Он сбросил ноги со стола и принял позу по-турецки, удобно расположившись на игровом стуле. — Он хороший, правда, — Хвиин с выдохом говорит, мечтательно глядя в потолок. — Вот на слово тебе поверил, — Хан знает, что Хвиин ошибается, и от Минхо ждать ничего хорошего не стоит. Тем более он старше ее на два года, и класс у него не очень — все немного чокнутые и придурковатые. С такими не только общаться не стоит — им в глаза лучше не смотреть! Вдруг можно заразиться чем-то лишь от одного взгляда… Хвиин подскакивает и подбегает к своему другу, проехавшись по скользкому полу ногами, на которых надеты носки с динозаврами. Подобное подруга никогда не носила, и Джисон, недавно узнав, что Минхо нравятся динозавры, понял кое-что: Хвиин настолько влюблена, что начинает перенимать интересы и привычки Минхо. Она начала любить кошек больше, чем собак, просто потому что у Минхо есть кошка; ей начало нравится аниме, потому что Минхо оно нравится; она купила себе книгу, которая есть у Минхо, хотя не любит читать; она начала больше пить — почти каждый день, потому что Минхо после школы иногда выпивает, а, если она в гостях у него, то просит купить выпить; она резко захотела сдать на права, просто потому что Минхо сказал ей о том, что ходит в автошколу. Хан понимал, почему она так делает — хочет, чтобы их интересы больше совпадали и чтобы было больше разговоров ни о чем. Ей легче сказать, что мультфильм «Как приручить дракона» тоже ее любимый, который, на самом деле, она ненавидит, чтобы скорее расположить к себе столь закрытого человека. — Ну, Джи! — девушка тянет все гласные, схватив его за руку. — Пошли к нему тогда! Убедишься. Джисон вряд ли убедится в том, что он хороший, чудесный, настоящий Бог, потому что, если в человеке кроется мутный, туманный клубок неизвестности, его нельзя сразу же назвать прекрасным человеком, так как ты не знаешь всех его сторон. Что если он в какой-то случайный момент откроет свою ту самую темную сторону, которую видели лишь немногие, а те, кто видел были именно враги. Да и сама идея идти к кому-то домой, кого не знаешь, тоже не особо нравится. — К незнакомому человеку? Ну уж нет! — вскликивает Джисон. Хан любит новых знакомых, с которыми его знакомили его друзья, однако он знает, что встречается с ними всего один-два раза в жизни и больше никогда. Джисон всегда знает всё наперед, так как постоянно анализирует все отношения его близких и точно знает про каждого человека, когда-то знавшего его, что он не вернется в его жизнь повторно. Только почему-то сейчас он чувствует, что общение как-то затянется, если проявит хоть какую-то активность в сторону Минхо, и будет явно нечто неладное. — Да, боже, забей. Он такой же как ты, — отмахивается девушка, повисая на руке друга, раскачивая кресло влево-вправо. — Не сравнивай меня с этим мудаком, — он смотрит ей прямо в глаза со злостью — сравнивать людей он не любит, а, когда его с кем-то сравнивают, ненавидит. — Ты даже не видел его, как ты можешь его называть мудаком, — зеленые глаза наполняются небольшой обидой с размером в песчинку, но она всё же попадает в очи, заставляя их слезиться. — А чувствую! — Хан восклицает, схватив ее за покрасневшие щёки, явно обжегшиеся стыдом, смешанным с негодованием, на что Хвиин улыбается и легонько ударяет друга по бедру. — Если ты так хочешь, я могу прийти в гости, только если он будет не против. Крикливое «Ура» эхом отразилось от стен и ударило звоном по ушам Джисона. Они обнялись крепко и одновременно нежно — так было всегда. Они всегда обнимались после небольшой ссоры — это лучше, чем уйти, захлопнув дверь, и не разговаривать с друг другом еще три дня или продолжить разжигать конфликт до тех пор, пока они оба настолько будут раздраженными, что захотят поколотить друг друга. Джисону больше нравится вариант без насилия и молчания — объятья почти всегда лучшее лекарство для любых перепалок. Раньше Джисон и Хвиин не обсуждали отношения, не вели глубокие разговоры о чувствах, мире, они не строили никаких теорий о том, как зародилась жизнь на Земле, не говорили о том, что жители на какой-то планеты Wolf 1069 b миллиард лет назад, по нашему времени, смотрели на нашу Землю и думали: «Ого, эта планета очень похожа на нашу! Кажется, что раньше на ней была жизнь, или же наоборот, — когда наша планета погибнет, то на той зародиться жизнь!». Хану всегда нравились подобные темы, он этого не скрывал и даже пытался поговорить об этом, однако Хвиин поверхностный человек, который думает о чем-то более реальном: поступление в университет, политика, парни, будущее и многое другое. Хану не казалось это неинтересным, ему казалось и кажется это слишком банальным. Подобные мысли проскальзывают у него в голове, однако это не то, о чем стоит думать часами. — Слушай, Ханни, — Хвиин тихо буркает в плечо своему другу, на что тот вопросительно мычит. — Как у вас с Дженни? Вопрос немного озадачил, так как он сам не знал, что творится у него и у Дженни в отношениях. В апреле всё было в порядке: прогулки вместе поздним вечером под покровом ночного звездного неба; нежные касания пальцев по кистям рук, шеи и щёк; взгляды, наполненные трепетными чувствами, саднящими легкие при вдохе. Сейчас же всё по-другому — ничего из ранее перечисленного нет. Они не видятся, Дженни игнорирует сообщения Хана, она отказывается от встреч, а если они и встречаются, то всё кончается ссорой, которую начинает сама девушка. Хотелось бы ему дать однозначный ответ свой подруге, но вряд-ли получится. — Не знаю, думаю, не очень, — он отворачивается в сторону стола и кидает взгляд на тетрадь по математике. — Всё, отстань от меня! Я так и не решил пример. — Плюс, Минус корень из двух сот трёх, — весело говорит подруга. — Нет! Тихо! Я сам решу, — парень закрывает уши и начинает петь то, что в голову придет, чтобы не слышать то, что сейчас кричит Хвиин, громко смеясь.

★ ★ ★

Бессонница томит и даже изнуряет, а рядом спящая племянница заставляет наполниться завистью. Обычно, когда он остается на ночь у своей племянницы Рюджин, проблем со сном у него нет, так как они оба бесятся до четырех утра, смотрят сериалы, играют вместе в игры, гадают на картах Таро, едят вместе, дерутся в шутку и многое другое, а после вырубаются и спят до трёх часов дня. Только Рю сегодня устала после танцев и уснула в одиннадцать вечера, так как она прогоняла один и тот же танец до изнеможения и даже уснула в автобусе, чуть не проехав свою остановку, а Джисон, в принципе, ничего и не делал: отсидел в школе восемь уроков, побывал в гостях у Хвиин, дошел до дома за вещами для ночевки и прибыл к племяннице. Ночь за окном манит и дурманит. Хочется полной грудью вобрать свежий ночной воздух до головокружения, ловить звезды руками, слепнуть от яркой Луны и тонуть в ночной тиши. Единственное решение этому было: не сопротивляться тягостному желанию пойти на встречу с ночью, взять ключи с барной стойки, прихватить с собой велосипед и наслаждаться. Вообще это называлось бы побегом, но Джисон же вернется — значит все в порядке! Хан быстро одевается и медленно стягивает со стола ключи, максимально тихо вставляет их в скважину и открывает входную дверь. Ручка двери кратко пищит ему в ответ, почти раскрыв его, но благо никто не просыпается. Закрыв дверь, Хан решает идти по темноте с четверного этажа, чтобы не привлекать внимание соседей, мол почему в два часа ночи горит свет в подъезде. Каждый шаг и волнительный вдох отражается о стены эхом, Хану сейчас безумно трепетно от своих действий, будто совершает нечто необычное — он идет гулять ночью! Для многих людей сейчас покажется: «А что такого в этом? Разве в ночи есть нечто необычное?» и Джисон ответит на это «Да! Есть! Ночь — таинственный собеседник, который никогда не даст ответа на твои раздумья, кинутые в густую тьму. Сколько не говори - она молчит, но сколько не говори - новые мысли приходят вновь. Ночь... Она дает услышать себя самого. Дает понять, что слушать себя всегда будешь именно ты. Также ночь вдохновляет... Она, вроде как, темна, но почему-то освещает все идеи и мысли в голове. Может, это из-за мелькающих огоньков вдали? Луны? Созвездий?" Темная и спокойная ночь быстро спускается, чаще и чаще в речке мелькают седые космы течения под ярким лунным светом. Теплый ветер, нежно обтекающий лицо, подгоняет неспящих уток по воде, гладит каждый лепесток березы и липы, стучится в окна, за которыми дремлют, ожидая утра. Как же приятно быть наедине со звездами и Луной. Хотелось бы слышать то, как мерцают звезды где-то далеко! Джисон уверен, что они точно могли бы издавать звуки, если бы в космосе распространялся звук. Возможно полярную звезду мы бы не слышали, но Солнце — да! А как бы говорила Луна? О каких грезах и слезах она бы пела в день полной фазы своей? А, может быть, она бы безмолвие хранила до конца жизни и ни единого слова не проронила бы смертному на Земле. Мысли окутали голову мягкой волной, а колеса велосипеда привели к дому своей возлюбленной. Увидев, что свет еще горит в ее комнате, он решил написать ей, а после залезть к ней на балкон. Звук уведомления в телефоне, лежащего на тумбочке рядом с кроватью, нарушил сон девушки. Она уснула при включенном свете, а игра на телевизоре стояла на паузе. Дженни еле отлепила глаза, потянулась за телефоном и, готовая уже составлять план об похищении и мучении того, кто посмел ее потревожить в тихий час, открыла сообщение, однако тут же повеселела, увидев небольшое сообщение от своего парня: «Я сейчас к тебе приду». Не успев отложить мобильный, что-то упало с грохотом. Девушка посмотрела в окно и увидел очень знакомую фигуру, которая секунду назад грохнулась на пол балкона. Дженни открыла окно с деревянной рамой и стала удивлённо наблюдать за кряхтящим, еле дышащим приятелем. — Привет, — девушка перестаёт дышать и смотрит на парня со смешанными чувствами: предвкушением, заставляющим подрагивать ноги и трепетать грудь тёплым чувством; радостью, благодаря которой уголки её губ непроизвольно поднимались; изумлением — оно никогда не давало покоя — ее парень правда невероятный, готовый на все ради приключений. — Привет, — чуть тише отвечает Хан, отряхиваясь от грязи и смахивая проснувшихся жуков от внезапного беспокойства. — Ты почему, — девушка начинает, но запинается, словно подавившись своими же словами, осмотрев парня с ног до головы, заметив его пристальный взгляд на себе. — Почему я залез на второй этаж твоего балкона? — хриплый голос перебивает густую ночь и все вопросы, застрявшие в голове девушки. — Я хотел увидеть тебя. — Ночью? — Дженни смогла выдавить из себя лишь это. — Да, — на выдохе говорит он, почти прошептав, но сорвавшись на голос. Они сейчас наслаждаются друг другом, пытаясь рассмотреть черты лица в темноте. Таких моментов мало, поэтому они любят наслаждаться каждым и упиваться ими до тошноты, впитывая в себя каждый взгляд, каждое касание и каждое слово без остатка. Сидеть и слушать дыхание друг друга бывает достаточно для по уши влюбленных. Так было в апреле, но почему-то сейчас, под влиянием романтичной ночи, вся ситуация ощущается именно, как апрель. Чувства так же бьют под груди, и их взгляды цепляются сильнее с каждой секундой. В голову пришла безумная мысль, трепещущая сердце. Последние две недели их отношения были на грани, и сейчас то, что двое людей хотели сделать, безумно волновало, так как это кажется чем-то недозволенным, запретным. Дженни был на грани «Да или нет?» и, уже почти переубежденная, опускает взгляд на ярко-малиновые губы напротив. Она отрывает взгляд от чужих губ, чтобы посмотреть Хану в глаза, ее сердце совершает кувырок, когда она обнаруживает, что взгляд парня из-под полуприкрытых век лежит на ее собственных губах. Парень и девушка вновь безотрывно смотрят друг другу в глаза, ожидая чужой инициативы. Время остановилось и тянулось медленно-медленно, как хотелось сейчас двум влюблённым горячим сердцам. Джисон с бушующем трепетом в груди тянется рукой к волосам Дженни, заправляя прядь за ухо, нежно улыбаясь, чуть прикрывая глаза. Парень прикован ко взгляду девушки, словно заколдованный ведьмой напротив. Желание, овладевшее парня, прикоснуться к нежным губах нарастало где-то внутри огромным комом. Парень медленно тянется к девушке, давая ей шанс уйти, осознавая, что сам он не остановится. Но та повторяла за парнем: приближалась, с каждой секундой наклоняла голову, руки двинулись к чужому лицу, одной зарываясь в копне волос, другой приложив к щеке. — Подожди, слышишь? — резко отталкивается Хан. — Да, какой-то стук. Что это? — нежно улыбнувшись, спрашивает девушка, немного разочарованная из-за прерванного так и не начавшегося поцелуя, что так искушал ее. — Это моё сердцебиение, — услышав это, Дженни окаменевает, осознав, что он только что сказал. Положив руку на его грудь, она почувствовала как скоро колышется сердце его. «Его сердце так быстро бьётся» — подумала она. «Стоит ли мне сказать ему о том, что думаю сейчас?» — вопросом задавалась она. Хан всё ждал от нее того, чего так хотел. Даже в ту апрельскую ночь она не сказала напрямую о том, что чувствует к нему. Ему кажется, словно она встречается с ним без чувств и поэтому он делает всё, чтобы прочитать ее, как книгу и увидеть, как ее глаза наполняются нежность, как ее чувства загорятся пламенем в груди и она, наконец, скажет своей любви: «оживи меня, оживи, не позволь сгореть мне в омуте души моей… В ответ три слова прелестных мне скажи на признание мое, и тогда в миг буря разродится, будет яростно плясать в счастье необузданном. Оно точно виднеется страшным, нелюдимым, но сердце… Оно теплое, добрым пламенем горит». А что, если чувств и правда нет? Яд она пустит в его жилы, отравит, бросит и уйдет? Солжет о своих чувствах, разорвав его по маленьким частям? Посмеется над тем, как сердце бешено стучит и ударит по тлеющей груди? Сомнения прервались, когда пара услышала вновь стук, но уже не сердца — это был стук в окно. Мама Дженни, в бигуди, стояла и пыхтела от злости. Джисон поспешно чмокнул в щеку свою суженную, сказав, что ждет ее на скамейке. — Что? Меня не отпустят! — девушка распахнула очи от удивления и схватилась за ограду балкона, смотря вниз на то, как ее парень спускается на землю. — Ты ушел с разрешением? — Я ушел без слов. Никто не знает, что я здесь. Никто не знает кроме тебя… И твоей мамы, — на последней фразе Джисон усмехнулся, вспомнив, как же нелепо выглядела вся эта ситуация. — Хорошо, я подожду, пока все уснут и выйду, — ответ девушки поразил настолько, что Хан даже не заметил, как стоял пару секунд с открытым ртом. Он не понимает, что произошло с Дженни. На нее так влияет ночь или же ее подменили? А может он залез не на тот балкон, а из-за темноты не узнал девушку? — Возьми велосипед! — крикнул Джисон, цепляясь ногами за железную трубу, съезжая с нее. — Велосипед? — удивленно шепнула девушка так, чтобы парень снизу слышал. — Именно! — парень спрыгнул с трубы и сел на велосипед, — Жду тебя, ох, моя Джульетта! Хан сидел на скамейке, не помнимая, почему она согласилась. Он ожидал, что она скажет ему, какой он дурак и пойдет в комнату дальше спать, но нет... Она, вроде как, согласилась. Стоп, или не согласилась? Может Джисон сейчас зря ждет, и Дженни решила просто глупо пошутить над ним? Может Дженни ощущала внутренний конфликт? Прошлые ссоры и неопределенность в отношениях сделали её неуверенной в своих чувствах к нему, а в момент, когда он забрался к ней на балкон, как настоящий Ромэо, она потеплела к нему, но её чувства оставались смешанными и неясными. Как же все непонятно. А вот она. Идет...

★ ★ ★

Двое человек несутся против ночи по проезжей части. Асфальт словно тает под колесами их велосипедов от скорости, с которой они едут, прорезая ночной воздух, а звёзды с неба ударяют в голову так, что заставляют адреналин прильнуть к мозгу и бешено течь по жилам прямиком к сердцу, ускоряя его. Оно быстро стучит то ли от чувств, вырывающихся через вдохи и выдохи тревожным и нежным трепетом, то ли от того, что они крутят педали быстро-быстро! Улыбка не сходит с лица — нечто сладкое, густое и тягучее заставляет ее появляться, что так медленно скапливается и скатывается комом в груди, а после встречных взглядов, словно лопнув от напряжения, растекается. Ноги словно сотканы из ваты, мысли кажутся туманом ночи, что поглощает их тьмой. А раздумья все витают в воздухе — «А что же дальше? И как мне быть?» — но их раздувает ветер, нежно шепча: «Услышь, как мерцают звезды, Почувствуй, как остро воздух ударяет в ноздри, Как ночная суета и птицы шумят, Как огни горят и как ее глаза, Смотрящие в твои, полыхают от любви. Не думай сейчас, подумай потом О том, как вы оба сбежали тайком; О том, как вы оба пожертвовали сном; О том, как приятно дышать полной грудью; О том как бесстрашно отдали жизнь своим судьбам.» Чувства холодным нектаром текут по жилам Хана и обтекают его сердце. Огромный ком из меда расплывается внутри, заставляя чувствовать сладкое послевкусие сегодняшней прогулки. Тело Джисона прилипает к матрасу, постепенно вдавливаясь в него всем весом. Давно он подобное не испытывал, когда ноги болят приятной истомой также, как и сердце. Наверное, в последний раз это было когда-то давно летом, когда он маленький ездил вместе с родителями в Горы Сораксан, а после от гор шёл пешком к побережью. Тогда, казалось, ноги были стерты в порошок. — Надо бы рассказать об этом Мине, — шепчет в тишину парень. Рядом лежит всё еще спящая племянница, но будить ее не стоит — откусит руки, ноги и нос, если нарушить ее сон. Самым близким и одновременно далёким человеком является Мина из Японии, с которой Джисон общается на расстоянии уже на протяжении двух лет — она знает обо всем, что происходит в жизни этого парня, как и наоборот. Джисон Ты не поверишь! Я гулял с Дженни сейчас. Мы на велосипедах каталисьА еще я залез к ней на балкон — мы почти поцеловалисьОна так странно себя вела…Она накричала на меня пару дней назад, и мы как-то не общались после этого. А тут раз и потеплела Мина Ну, смотри. Возможно, у нее был ПМС тогда, ну или она тебя реально использует Джисон А как меня можно использовать? Денег у меня особо нет, я не богатый шугар деди, списать у меня не может учимся мы в разных классах — она младше меня на два года…ну я ей иногда с домашкой помогаю, но не каждый же день Мина Точно, она же младше Ей 15? Джисон бля да. Я не могу принимать этот факт никак. Она не выглядит на 15 Мина Ну, она значит просто маленькая дура, которая любит внимание, именно поэтому и капризничает Джисон Ну нафиг так делать? она не понимает, что постоянно рушит отношения и делает больно? Мина Думаю, понимает А если не понимает, то ее имя все оправдывает Джисон Ну, имя у нее красивое Мина БУЭЭЭ Джисон ХАХАХАХАХАХАХАХАХ Ладно, спокойной ночи, уже шесть утра, а я еще не ложился Мина спкнч День начинается с того, как маленький котенок кусает ногу Джисона, а свет от дневного солнца прямым лучом попадает в очи парня. Котёнок прыгает на руку, лежащую над головой и начинает с ней играться. Хан берет его и аккуратно ставит на пол, но в ту же секунду котик прыгнул на кровать и приступил к растерзанию ног парня. Сколько времени неизвестно, но одно ясно — время обеда давно прошло. Рюджин всё еще спит, похрапывая и издавая какие-то звуки, похожие на мычание коровы. Хан приближается к уху своей племянницы, пальцами закрывает ей нос и громко говорит: — Ты умерла? — Блять, что тебе надо? — девушка отворачивается, смахивая руку Хана, и харывается в одеяло по глаза. — Дрыхнешь дофига, а ну подъем! — он залез рукой по одеяло и зажал ей нос, делая «сливу». — Сколько хочу, столько и дрыхну! — Рюджин укусила Джи за руку, на что тот взвизгнул. — Ну, нет, тебе это с рук не сойдет, — он стягивает одеяло с Рю, и поднимает котёнка с пола, который беспощадно бил задними лапами игрушку мишки и кусал ее за уши. — Фас, Валера, фас! Котенок принимается кусать девушку за ноги и одновременно бить задними ногами, царапая кожу. — Да иди нахуй! — кричит она. — Варвар ебанный. — У тебя понос изо рта! — корчит лицо Джисон. — Что в переносном смысле, что в прямом. Иди деда во рту почисти. — Мой дед доволен своим запахом, — Рю садится, пуская пятерню в запутавшиеся волосы, и берет в руки телефон. — Опа, знаешь, что Алекс пишет? — Дай угадаю. Он хочет дунуть? — девушка мотает головой. — Выпить? — О, да! Мы идём бухать! — кричит от счастья Рюджин. — Бухать! — Где же твое желание спать? — с насмешкой спрашивает парень. — В пизде! Мы бухаем, — она побежала в ванну, и последние слова кричала так, что скорее всего все соседи узнали, что они идут культурно выпить. Алекс ну так что? Рюджин БУХАТЬ БУХАТЬ БУХАТЬ Посмотрев на уведомления в телефоне, Хан осознал, что через час ему нужно быть на день рождении, а он выглядит, как полный мусорный пакет, с сальными волосами, опухшим лицом, словно шарик, который накачали водой. Он еще и воняет хуже чем стухшее яйцо, лежавшее на теплой батареи два месяца. Хан не понимал единственное: как он мог забыть о дне рождении, если все дни только о нем и думал — придумал в чем хотел бы пойти, какие цветы подарить имениннице, что поест перед праздником… Неужели мысли о Дженни настолько затмили ему голову, что он даже о планах своих забыл. — Выйди! — кричит парень. — Мне через час надо быть на день рождении Хик. — Ты че? Я голая уже! — девушка даже не выключается воду. — Сам разбирайся! — Сука ты, го быстрее, — говорит он. Впопыхах Хан стал искать одежду, которую он повесил в шкаф племянницы еще в понедельник. Взяв роликовую щетку, парень стал чистить наряд от шерсти кота то, как она попала на одежду в закрытом шкафу, неизвестно. Джисон взял туфли и стал покрывать их лаком, чтобы убрать все царапинки и сделать их блестящими. Как только девушка вышла из душа, Хан влетел в туда почти превысив скорость света, быстро стянув с себя одежду, залез в ванну и включил практически кипяток. Он так не мылся даже тогда, когда опаздывал на экзамен. Джисон понимал, что день рождение его подруги не самое важное в его жизни, но осознание того, что на экзамен нужно было только красиво одеться, взять ручку и прибежать в школу, а на день рождения Хикки нужно: красиво одеться, уложить волосы, купить цветы и шоколад, добежать до ее дома и только тогда он будет на месте. Дел намного больше, не так ли? Закон подлости все-таки достиг Хана: в глаза попал шампунь и он не мог найти кран, а как только нашел на него полилась сильнейшая струя горячей воды, которая из-за напора выпихнула шторку из ванной, и вода полилась на пол, потом упали все бутылки и упаковки из-под кондиционера, шампуня и геля для душа. Ну и коронное: скраб для тела упал, расплескался по всей ванне, так туда еще и вода попала. — Рюждин вызвала духа какого-то? Может, порчу навела. Какого хуя все падает? — от злости кричал он так, чтобы девушка его услышала. — Ха! Сапожник гребанный, — та посмеялась и включила музыку на полную громкость, чтобы не слышать больше ругательств своего «дяди». На самом деле Хан и Рюджин не чувствуют себя так, будто они являются дядей и племянницей, у них, как будто, другая связь, более крепкая. Что-то между соулмейтами и родными брат и сестра. Мать Рюджин является сестрой для Джисона, однако у них разные матери. Так получилось, что Джисон общается с своей племянницей намного ближе, хоть у них и три года разницы, чем с сестрой — с ней разница двадцать один год.

★ ★ ★

Наконец-таки собравшись Хан бежит в цветочный магазин, нервно поглядывая на время — осталось двадцать минут. Долго не думая, он выбирает желтые розы, что означают радость. Он знает, что Хикки даже не догадается об этом значении, но ему самому на душе хорошо, когда он выбирает цветы не по красоте, а по значению. Как-то раз он подарил матери кактус, та косо на него посмотрела, так как. Ну, кто, блин, дарит на день матери маме кактус? После объяснений, что кактус является символом заботы и любви, его мама перестала презрительно на него смотреть. Еще не успев зайти домой к подруге, он уже слышит ее пронзительный смех, громкую музыку и стук бокалов. Его встречает немного поддатая подруга и крепко обнимает за шею, а после чего хочет впихнуть ему бокал с чем-то, что явно не является соком. — Погоди! С днем рождения! — он вручает ей цветы и коробку конфет с ликёром, — наверное, это было зря, ведь и так… Впрочем неважно. — Спасибо, — именинница, ярко улыбнувшись, приняла подарки, но все равно дала бокал с алкоголем. Стены коридора заполнены картинами, обрамленные в золотые рамки, явно купленными на аукционе в одной из стран Европы. Слева стоит шкаф открытого вида, и в нем находятся брендовые шубы, косухи, пальто, куртки. С прошлого раза коллекция верхней одежды пополнилась, но странно, что зимние куртки все еще висят в коридоре, ведь на улице уже май. Возможно, мать Хикки еще не успела все убрать, заработавшись, или решила специально все оставить, зная, что придут гости. Люстра, висящая посреди потолка, украшена кристаллами, благодаря которым по стенам прыгают искусственные «солнечные» зайчики. Пройдя в комнату Хикки, где собрался уже весь народ, Хан замечает огромный шкаф с резными узорами, на одной двери чистое белое дерево, на другой мутное стекло. Также трудно не заметить полку с сувенирами из разных стран — аист, стоящий с «банкой» песка из Вентспилса, Латвии, Викинг с пивом из Швеции, Баст из Египта. На стенах расклеены плакаты из Marvel, на некоторых постерах изображены мировые звезды такие, как Ариана Гранде, Тейлор Свифт, Гарри Стайлз и Блэк Пинк. Ребята бурно что-то обсуждают, некоторые подходят к Хану, чтобы поздороваться и обняться, другие — пожимают руку или просто кивают. На столах полно еды: и фрукты, и нарезанные овощи, и корзиночки с сыром, и чипсы, но все это явно для закуски, ведь больше всего места на столе занимают бутылки Мартини, вино, виски и Мохито. — Ну что, как у тебя дела? — Хвиин решила задать самый странный вопрос из всех существующих. — Прекрасно, не учитывая то, что я проспал. Я должен тебе рассказать кое-что, — Хан вращает бокал по кругу и нюхает содержимое. — Это про Дженни. — Вау, про кого ты ещё можешь мне «кое-что» говорить, — она сверкает своими глазами и хитро улыбается если. Хвиин берет два стакана и начинает замешивать Мохито со спрайтом. — Я вижу, что тебе не нравится это говно. — Ой, ещё как, спасибо, — Джисон ставит бокал на стол, и Хикки забирает его, уходя с грацией картошки. — Все только началось, а она уже. — Да она всегда такая, — девушка махнула рукой. — И не поспоришь, — Хан и Хвиин, посмотрев друг другу в глаза, смеются, чокаясь стаканами. — За пьяную Хикки! День рождения проходит отлично, никого даже не рвёт, и никто ещё не спит. Каждый занят своим: кто-то танцует в Just Dance, кто-то играет в карты, путая крести с пиками и буби с червями, другие что-то обсуждают. Стоило бы им всем как-то проводить время вместе, а не каждая пара, компания по отдельности, поэтому Хан взял все в свои руки и предложил поиграть: — Эй, ребят! Давайте поиграем в мафию! Проигравшие выполняют желания победителей. Игра продолжалась просто. Каждый раунд угадывали, кто есть кто, однако спустя час, обстановка накалялась, и из-за постепенного опьянения многие путались в словах, но говорить ещё могли. — Честно говоря, я в этот раз совершенно запуталась. У нас всё ещё нет убедительных доказательств, и время идет, — Хикки почти утонула в своих сомнениях. Она отличница и логика у нее потрясающая, знает биологию на отлично, решает логические задачи по математике, но Физику не знает, лишь полагается на свои размышления и чудом пишет контрольные на восьмерки. Только в играх она полный ноль, особенно, когда пьяна. — Пипец, ребят, вы так кружитесь. — Да, согласен. На то и на то. Кажется, мы все в тупике… Я даже по выражениям ваших лиц не могу понять, кто из вас врёт. Да даже тон голосов никак не поменялся, не учитывая то, что вы пьяненькие, хе-хе, — Мингю обычно выигрывает в Мафии, но только в Мафии. Он неплохо читает людей, и может понять, когда человек молвит неправду. К примеру, Фила, постоянно скрывающего все, что происходит у него в жизни, Мингю читает, как открытую книгу. Что бы ни случилось у друга, он всегда не то, чтобы догадывается о произошедшем, он видит по поведению, что конкретно случилось. Постоянно чешет шею — в чем-то провинился, и скорее всего он нагрубил кому-то ненамеренно. Часто моргает — желает плакать и здесь два варианта: рассказывал устную часть по английскому или французскому — у Фила с этим проблемы, либо же поссорился с матерью. Даже если тот отрицает все, Мингю все равно видит то мгновение, когда Фил понимает, что все невысказанное резко стало известным. — Да, но это именно то, что делает игру увлекательной, не так ли? В конце концов, вот поэтому мы собрались здесь — чтобы попробовать разгадать, кто из вас инпостер, — Фил или «чубзик» улыбается, когда говорит это. Ему всегда нравится собираться всей компанией и общаться о чем-то — с кем-то обсуждать поверхностные вещи, с другими затрагивать более глубокие темы. Тот, с кем он говорит о Вселенной и жизни после смерти, является Джисон. Они уходят на балкон и, смотря на звезды через открытое окно, говорят чистым потоком мыслей, даже не думая о том, что все, сказанное в ночь, является бесполезной тратой времени, как бы сказали другие. — Ты прав, чубзик, но нам нужно действовать быстро. Если мы не раскроем мафию сейчас, эти суки могут выиграть, — Чонин обожает подкалывать всех, даже учителей в колледже. С подобными людьми весело и беззаботно, они будто не боятся в этой жизни открыть рот и за это получить по лицу, они будто бы живут не в первый раз и отрываются, как в последний, уже зная, что больше перерождаться не будут. — В смысле суки? — Хвиин взвизгнула. Оскорбления, которые были кинуты даже в шутку, задевают ее, и ей всегда нужно что-то крикнуть в ответ. Роль мафии после своих же слов обычно заканчивается. — Вот ты и спалилась, мафия! — Джисон засмеялся в голос. Как же ему нравится наблюдать за этим полилогом. — Го голосовать? Мы должны выбрать, кого отправить за борт, и это может изменить ход игры, — Хикки предлагает самую очевидную вещь, но необходимую сейчас. — Да, реально, давайте обсудим подозреваемых. Кто, по вашему мнению, выглядит наиболее подозрительно? — Мингю улыбается так, что видны все зубы. — У тебя сейчас ебальник треснет, — смеётся Чонин. — Ну, тихо, — Фил тянет все гласные буквы в словах. — У меня есть пара идей, но я не хочу ошибиться. Я думаю, это Хан и Хвиин. — Эй, а доказательства? Может это ты мафия? — Хикки аж покраснела от негодования, но все говорила с хитростью. — Вот именно! Почему ты говоришь без аргументов? — Хан поддается игривой обстановке. — Может это правда Фил? — Хикки схватилась за голову. — А ну-ка! — она близко подбирается к парню, хватает его за подбородок, крутя голову парня то влево, то в право. — Воу, воу! Свободная комната по коридору и направо! — Чонин прислоняет руку в кулаке ко рту и восклицает. Под самый вечер некоторые расходились по домам, а другие ещё сидели, собираясь с мыслями о то, как они дойдут до дома. Хан решил, что останется у Хвиин, так как его родители точно почувствуют запах алкоголя и ему влетит, а родители Хвиин даже не против того, что Джисон переночует у них дома, даже не смотря на то, что Хан Джисон — парень. Ее родители хорошо к нему относятся, и даже разрешают закрывать двери, когда Хан и Хвиин вдвоем, хотя, когда другие гости приходят, отец просит оставлять дверь настежь открытой, мол мало-ли, что вы там делать будете. К ней однажды пришел Джеймс в гости, и папа девушки выгнал его, думая, что тот пристает к Хвиин, а то, что Джеймс гей, и девушку он точно трогать не будет, его никак не волновало. Причем Хвиин с тем парнем всю жизнь дружила, а с Ханом меньше года. Возникает вопрос: откуда у родителей Хвиин такое хорошее отношение к нему? — Я пойду мыться, а ты тут не скучай, — девушка оболокачивается о косяк двери — если бы ее комната повернулась на бок, она бы без проблем лежала на этом косяке и, скорее всего, даже бы уснула. — Окей, окей, — парень лежит на кровати, как морская звезда, и смотрит с потолок, словив так называемые вертолётики, когда во время опьянения кружит мир. Время пролетает незаметно, Хан даже успел уснуть, а девушка каким-то боком смогла его передвинуть к краю кровати. Комната залита мраком, но яркий свет полнолуния дробится в переплет оконной рамы. На часах три часа ночи, но это волнует его меньше, чем сообщение от Дженни. Дженька Мы расстаёмся Он мажет слезы, смешавшиеся с свежестью ночи. Они непрошенно текут по алым ланитам. Хан закрывает рот, чтобы подруга, спящая рядом, ничего не услышала. Пытаясь успокоить себя, он на цыпочках идёт в ванну, чтобы умыть лицо ледяной водой. Ноги немеют с каждым шагом, ступни колются, словно он идёт по иголкам. Умыв лицо, он смотрит на себя, почему-то жалея себя и обвиняя одновременно. — Неужели со мной что-то не так? — спросил он у отражения в зеркале, а голос ударился о стены ванной, давящие на его голову. Конечно же в ответ ничего не пришло, он задавал себе риторический вопрос, не ожидая на это никаких слов даже от себя. Джисон знает, что сам себе ответит на этот вопрос, но позже, только тогда, когда заглянет в себя глубже. Если не сможет этого сделать, то оставит все, как есть. С каждым разом ему кажется, что копать в своей души глубокую яму, дабы найти хоть что-то, что могло бы его оправдать или объяснение тому, почему люди с ним так поступают, бессмысленно. Говорит он себе одно и то же: «Это был просто не тот человек. Я не виноват. Нет. Ни в коем случае. Люди злы, люди не знают последствий своих слов и поступков. Некоторые явно не знают точно, как жить. Да и я тоже. Нет ничего точного в этой жизни, все мы не знаем, как правильно. Да и правильного и неправильного не существует. Мы делим все на черное и белое ради удобства. Может быть, для того, чтобы было легче отыскать обоснование своим словам и действиям. Да, точно. Именно так. Получается никто не виноват? Это был не неправильный поступок! Мне просто сделали больно, а я это окрасил в негативный оттенок. А зачем мне сделали больно? Разве так можно делать? Неужели я также делаю людям больно, но не осознаю этого? А что, если люди, которые нанесли мне рану, тоже сделали это неосознанно? […]» Его убивают сомнения и разделения своего мнения на несколько направлений — он мечтается между ними. Хан никогда не был одного точного мнения, всегда оно менялось и извивалось — так было, есть и будет. К огромному сожалению. Вспомнив, что у него в сумке остались сигареты, которые он купил в одном ларьке, где продают несовершеннолетним все, что они хотели бы, его одолевает необузданное желание поскорее прожечь свои лёгкие. Обычно Хан не курит, но покупал он красные Мальборо не для того, чтобы они лежали у него «где-то». Он берет пачку, схватывает зажигалку с полки Хвиин, надевает тапочки и тихо выходит из квартиры. Он пытается сделать все максимально быстро, но тихо, так, чтобы висюльки на дверях не звенели. Шаги по ступенькам ощущаются очень тяжело, будто бы в любую секунду нога провалится вниз. Перила дрожат, и звук громко отскакивает от стен подъезда. Хану необходимо сейчас сначала собрать свои мысли — дать остудиться голове — потом разрешить сигарете остановить бесконечный поток мыслей. Влажный воздух окутывает грудь. Он смотрит на то, как маленький звездопад попадает на цветы. Капли ударяются о растения, заставляя их нагибаться до самой земли. Кажется, будто это совсем не обычные капли воды, а звезды, проломившие небо, а из-за большой температуры падения они растаяли и преобразились в остывший кипяток. Наверное, из-за этого раса так блестит? Если смотреть на все в общей картине, то благодаря солнцу утренние капли сверкают, как звёзды, и кажется, будто это настоящий Млечный путь. Как никак — в росе всё равно отражается наша звезда… Мы сами? «Помню про звёзды многое…» — думает Джисон. «Например, когда гигантские звезды приближаются к концу жизненного цикла, они анормально и неистово теряют массу. Теоретически вся эта выброшенная пыль может окутать и затемнить почти мертвую звезду, заставляя ее тускнеть, прежде чем она станет сверхновой. Когда наступает фаза сверхновой заезды — она взрывается.» «Мама называла меня звездой в детстве, но я не должен так быстро потеряться в бесконечном пространстве. Не должен так быстро загореться в последний раз и взорваться.» — мысли его улетают не в ту сторону, поэтому он решает сделать щелчок зажигалкой и поднести ее к сигарете, которую он все время держал во рту — бумага от фильтра смочилась и уже начала рваться.

★ ★ ★

Неделя проходит туманно, в памяти ничего не остается и каждый день повторяется — ничего нового нет, но будто бы ничего старого тоже нет. У него уже было такое состояние, и даже похуже, но это было явно не из-за глупого расставания. Почему-то сейчас он ощущает дырку в легких, из-за чего ему нельзя вдохнуть воздух поглубже — его все меньше и меньше. Кислорода настолько мало, что у него даже кружится голова. Нет, это вовсе не из-за сигарет, которыми он решил себе сократить на немного жизнь примерно семь дней назад. Все таки он решает рассказать обо всем Хвиин. Рюджин, Хвиин и некоторые его друзья, которые учатся с ним в одной школе, уже обо всем догадались, но те ожидали того момента, когда Джисон сам пойдет на разговор. Хан показывает переписку, которую тот продолжил после двух выкуренных сигарет на той ночёвке, придя домой. — Ну я не верю, что это все серьезно. Что за глупая причина расставания? «Из-за того, что я уезжаю в другую страну, мы не можем быть вместе! А еще у меня экзамены!» Что? Просто что? Люди на расстоянии тоже и дружат, и встречаются. Я же могу к ней приезжать или вообще переехать после того, как закончу двенадцатый класс, — Хан возмущается, говоря об этом. Он действительно не понимает ее позицию. Неужели Дженни так яростно искала причины расстаться, что решила их придумать?. — Я тоже ее не понимаю. Я же с Баном встречалась на расстоянии. Да, мы расстались, но это было из-за одного конфликта, который устроил он. Да и дружба тоже хорошо идет. Вон с Леркой из Литвы я общаюсь и прекрасно. Она вообще на литовском говорит, но корейский учит, я ей помогаю с этим, — поддерживает его Хвиин. — Ну вот именно! Боже. Может это не истинная причина? Я ей сделал что-то не так? — Да, что ты мог сделать ей не так? И с домашкой помог, и ее маме клубнику в шоколаде, сделанную своими руками, принес, и помог ей выбрать платье на выпускной, и цветы ей дарил, и поддерживал, когда родители хотели развестись. Да тут и дня не хватит, чтобы перечислить, что ты ей сделал, и в хорошем смысле. А вот то, что она тебе сделала… Хорошего… Ну тут пальцев одной руки хватит! — она демонстративно показывает указательный палец. — Ну пиздец. Мне она так нравится, — парень закрывается в свои волосы, а после руками закрывает лицо. — Знаю, но прими это. Это нужно принять, — она убирает его руки с лица и смотрит прямо в глаза. — Ну, блять, не могу. Хочу услышать эти слова в жизни, а не в сообщениях. Привыкли тапать по кнопочкам, обсуждая важные темы, а в жизни язык проглатывают и давятся. Сука, блять, нахуй, пиздец. — Ладно, давай я с ней поговорю? — предлагает она. — Нет! Это будет выглядеть так, будто я сам с ней поговорить не могу, — Джисон интенсивно мотает головой. — Ну, давай, тогда сам поговори, — Хвиин кидает ему ухмылку, отлично зная, как ответит друг. — Нет!!! — Хан воскликнул так, что даже подпрыгнул на месте. — Ну я так и думала! — посмеялась та. — Смотри, давай я к ней обращусь с помощью, мол у меня все плохо с Минхо, и я хотела бы совета, как от девушки. А потом спрошу у нее, как у вас там дела в отношениях. — Бля, давай. Только пизди больше о своем Минхо, чтобы создать атмосферу открытости. Знаешь, когда человек высказывается, просит совета, психологическое влияние оказывает на человеке, который играет роль слушателя и советчика, и ему самому захочется рассказать о себе. Если ты не будешь поверхностно говорить о своей проблеме, она увидит искренность, которая заставит и ее стать честной. — Конечно! — Хвиин мягко улыбается. — Вопрос хочу задать, — на это Хвиин кивает. — У тебя все плохо с Минхо? — Ну, не все плохо, просто мы мало разговариваем. Темы, будто бы закончились. — Мне жаль, — Джисон понимает, что не может найти никаких слов поддержки, из-за чего чувствует себя тварью. — Ой, я же знаю, что ты себе там напридумывал уже. Все хорошо. Тебе плохо и ты не обязан выдавливать из себя слова. Не волнуйся. Правда, — она берет его за затылок во время того, как говорит, и направляет голову на себя так, чтобы они столкнулись взглядами, а после крепко обнимает. — Хвиин? — на вопросительны тон она промычала. — Помнишь, ты предлагала пойти к Минхо в гости? — так ещё раз промычала. — Давай пойдем? Та оторвалась от Хана, смотря на него огромными глазами. «Он сказал что???». Хвиин улыбнулась так, что очи закрылись нижними веками, и она воскликнула: — Пошли! Только я ему напишу!

★ ★ ★

Джисон любит заводить знакомства, так как у него появляются новые люди, с которыми можно поговорить на разные темы. Конечно же, он ожидает от новых людей нечто новое, однако все знакомые для него, как шаблоны. Они говорят одно и тоже, реагируют на что-то одинаково, думают так же, как и все. В общем, каким бы ни был человек, он будет всегда похож на предыдущего и последующего. Если говорить о самих знакомствах, то Джисон никогда не идет на первый контакт сам. Абсолютно со всеми, с кем парень до сих пор общается, его знакомил кто-то. Как сейчас и происходит. Парень дышит волнением и духотой, несмотря на то, что на улице свежо после дождя и солнце ярко освещает капли воды на листьях и траве. Трепет появился неизвестно почему — у него не должно быть беспокойства. Они идут в квартиру, к хорошему другу его подруги, который еще не убил Хвиин, хотя она ходила к нему в гости не раз. Нет, он может быть умнее. Если бы он убил Хвиин, то Хан в первую очередь заподозрил бы Минхо, и тут не отвертеться. Поэтому сейчас он добивается доверия и Джисона, и Хвиин, и в какой-то момент совершит преступление! Еще он пригласит к себе людей, чтобы отпечатков было больше, и они вовсе смешались. В итоге обвинит кого-то другого в убийстве, ссылаясь на неадекватное поведение при алкогольном поведении. — Да что с твоим лицом? — спрашивает Хвиин. — Ты сам предложил к нему пойти! — Я не хочу с ним разговаривать. Я чувствую, что он сожрет мою всю энергию, которая и так почти на нуле, — ноет парень. — Ну не говори с ним, говори с кошкой, — цокает подруга. — У него есть кошка? — глаза наполнились изумлением. — Да. — Ты же знаешь, что собак заводят те, кто хочет, чтобы их любили. А кошек — те, кто сам готов любить. Бездомных кошек, гораздо больше, чем собак! Отсюда как раз и вывод: немногие люди способны дать свою любовь!!! — Пиздец, — она проводит по своему лицу рукой. Они проходят парк, и собираются перейти дорогу. Образовалась пробка, так как проезжает поезд, и друзья без особого труда оказываются на нужной стороне. Джисону очень нравится запах железа и креозота, он любит гулять по рельсам, пытаясь выровнять свое равновесие. Между шпалами растут цветы, которые Хан иногда срывает, а позже засушивает в любимых книгах. Кстати говоря, он никогда не гуляет там в наушниках, учитывая все неудачные случаи, когда людей, слушающих музыку, сбивал поезд. Как же жаль, что ему сейчас нельзя свернуть к рельсам в противоположную сторону от дома Минхо, и спокойно пойти на море, идя вдоль рельс. — Боже, дайте выпить хлорки, — парень шлепнул ладонью себя по лицу, на что Хвиин кинула неодобрительный взгляд. — Что такое? — спрашивает девушка. — Все хорошо, просто я все еще не готов говорить и, мне кажется, что он маньяк. Если он предложит позвать кого-то ещё — значит он хочет больше чужих отпечатков! А чем больше чужих отпечатков, тем меньше подозрений лягут на Минхо, — Джисон говорит это, много жестикулируя. — Тем более понятное дело, что отпечатки пальцев Минхо будут, ведь это его квартира. — Придурок, — Хвиин ударяет Хана по плечу, и звонит в домофон. — А совсем недавно ты был рад тому, что ты увидишь его кошечку. Они уже подошли к хрущевке Минхо и звонят в домофон. Домофон «змейкой» звонит с короткими паузами между звуком. Отвечает нежный голос и на том конце провода нажимает на кнопку. Дверь открывается, а домофон пищит. Парень и девушка поднимаются на второй этаж. Со стен слезает белая краска, на потолке есть граффити «Люби жизнь, и она тебя полюбит», почтовые ящики находятся между первым и вторым этажами. В подъезде огромные окна, под которыми стоят горшки с растениями, а рядом с ними лейка. Дойдя до нужной двери под номером «двадцать четыре», их встречает тот самый Минхо, о котором Хвиин прожужжала все уши Хану. Джисон его вовсе не представлял. В его воображении он выглядел, как тридцатилетний мужчина, — если учитывать предыдущие вкусы его подруги, — с девственными усиками, монобровью, уставшими глазами от компьютера, почти черными руками от густоты волос и самое главное: вонючими ногами! Только перед ними стоит ухоженный парень с русыми волосами и хитрыми взглядом, как у Чеширского кота. Если присмотреться волосы на руках у него светлые, от чего кажется, будто их вовсе нет. Одет он в лёгкую шёлковую рубашку с листьями Марихуаны и белые широковатые джинсы. Тапочки его умиляют — они в образе мультяшных кроликов. На первый взгляд он не вызывает никаких подозрений, но это пока что. — Проходите, — медовый голос завораживает, но Хану нужно следить за ним внимательнее — мало ли что. Все плохие выглядят хорошими. Кто знает, что таится в омуте этого человека. — Привет, Хо, — девушка тянется в короткие объятья нового персонажа в жизни Хана, и быстро отрывается от любимых рук. — Знакомьтесь, Минхо это Хан Джисон, мой лучший друг. Хан, это мой Минхо, то есть Минхо… Ли Минхо, мой друг. Джисон должен сделать ещё одно наблюдение: нравится ли Минхо его подруга. Конечно же он верит словам Хвиин: «Я ему точно нравлюсь, у него сердце быстро бьётся, когда мы лежим вместе», однако по одному такому признаку нельзя в точности быть уверенным во влюбленности другого человека. Все говорит язык тела и взгляд. Если взгляд всегда направлен на нее, у него расширенные зрачки, и он смеётся «глазами», можно уже хоть какие-то выводы сделать, но все же, пока человек не использует свой язык по назначению, ничего особенного узнать нельзя. Хан очень любит свою подругу и хотел бы, чтобы ее партнёр любил также сильно, как делает это Джисон. Пока что он заметил то, что Минхо обнимает ее одной рукой — очень плохой признак, ведь обычно мы хотим быть намного ближе к тому, кто нравится, и обнимаем его двумя руками, прижимая к себе ближе. — Ну привет, мой Минхо, — с небольшим прищуром в глазах они пожимают друг другу руки и на некоторые мгновения задерживают взгляды. Джисон хотел бы показать свою осторожность взглядом, однако решил обойтись небольшой улыбкой. — Где твоя киса? — Киса моя на кровати лежит, — улыбается тот. — Фу, у вас уже прозвища есть? — Джисон скривил лицо, увидев лежащую Хвиин на кровати. Ему не нравится тот факт, что многие парочки используют милые прозвища. Почему-то подобные обращения звучат неистово отвратительно, они будто пластиковые. — Нет? Там моя кошка и лежит, рядом с Хвиин, — Джисон подходит к двери, ведущую в спальню и видит всю картину: Хвиин и кошка лежат рядом. Хвиин уже растекается по кровати, на которой постелен толстый плед с леопардовым рисунком, а рядом спит черно-белая кошка. Хан принялся рассматривать картины на стенах, которые сразу привлекли его внимание при входе в квартиру, если не брать во внимание, что с самого начала его взгляд был прикован лишь к хозяину квартиры. Сени довольно узкие и из-за картин они кажутся уже, однако же большое зеркало слева создаёт иллюзию простора. Джисон заметил большой корабль в бутылке и решил задать вопрос про необычный декор: — Ты сам сделал этот корабль? — Нет, это мой дед его сотворил. Он был любителем кораблей и древесного мастерства. Всегда любил вырезать что-то из дерева. К примеру, эту картинную раму с цветами он вырезал сам. Нарисовав картину, он обрамил ее и подарил бабушке. — Погоди, он все картины здесь нарисовал? — изумляется Хан. — Нет, конечно. Одни рисовала бабушка, другие дед, некоторые я. Эту картину из янтаря он выкупил на аукционе, — Минхо показывает на картину, стоящую на тумбочке, с берёзами, листья которых сделаны из минералоида цвета вечернего солнца. — В другой комнате есть почти такая же картина, но она уже без оранжевой смолы и больше по размеру. — Это очень красиво, — глаза Хана наполнены настоящим восторгом, но тут же он притупляет свои эмоции, понимая, что Хвиин сидит у комнате одна и направляется к ней. В комнате его стоит пианино, сделанное из темного дерева, на нем красуются фигурки животных из какого-то металла, посередине стоит икона с Иисусом Христом, а левее фотография Минхо с каким-то парнем — по всей видимости это его брат. — Ты умеешь играть? — интересуется Хан. Он очень любит музыкальные инструменты, в особенности пианино. В детстве он очень хотел себе этот инструмент, однако родители подарили на день рождения гитару, чему он все равно был неистово рад. — Умею, — Минхо садиться на край кровати и открывает инструмент. — Ты будешь играть сейчас? — спрашивает девушка с небольшой обидой. — Для меня ты не играл, когда я просила. — А я и не просил. Я просто спросил умеет ли он играть или нет, но раз ты уже сел за пианино — играй! — Что сыграть? — спрашивает музыкант. — На твой вкус, — тихо сказала девушка. — Пираты Карибского моря! — восклицает Джисон и в ту же секунду раздаются резкие и громкие звуки нот расстроенного пианино. Музыка будто срывается из-под пальцев парня. Хана поразило умение играть на черно-белых клавишах — это действительно прекрасно, когда люди все ещё могут создавать музыку своими руками. Минхо закрывает крышку пианино, и она падает с фальшивым звуком грязных нот. Парень встаёт и проходит мимо стоящего Джисона почти вплотную, открывает тумбочку и кидает карты на кровать — те скользят по кровати. — Ты словно прочитал мои мысли, — Хан подлетает к картам и тут же начинает мешать их. — Давайте в пиковую даму, — предлагает Хвиин, и Джисон незамедлительно начал убирать крестовую, червовую и бубновую дам. — Только потом в Дурака поиграем, — говорит Минхо, усаживаясь на кровать. — Ого, тебе правила объяснять не надо? — издевается Хан. — Не принимай меня за нубика, бельчонок. Я с братом даже в пунто-банко играл с его друзьями, когда мне было восемь. — Это я белка? Я? — как только Джисон взъелся и начал возмущаться, Хвиин залилась смехом. — А ты-то что смеёшься? — Да так, ничего, белка, — насмехается девушка. — Ну ладно, раз не белка, так кот, — Минхо чересчур хитро улыбается. — Кот-то почему? — парень хмурит брови и надувает щеки. — Ты здесь кот. — Нет, я разбойник, а ты кот, — Минхо продолжает смотреть на Джисона прожигающим взглядом. — А, блять, мы играли в одной сценке что-ли? — до Джисона как-то долго доходило. — Получается, Королевский кот из сказки «Снежная королева» сидит сейчас с двумя разбойниками? — Получается так, — Хо улыбается ещё шире. Почему-то Хану с каждой минутой времяпровождения в этой квартире становится теплее. Во время игры в пиковую даму, Хан и Минхо слишком часто касаются рук друг друга — Хан всегда замечает такие детали, ведь он не особо тактильный человек, и любой физический контакт он вбирает в себя так, как вспышка молнии стреляет в землю. Хвиин всегда выходила из игры первой, поэтому парни оставались доигрывать вдвоем. После нескольких игр, они решают поиграть в классического Дурака — и подкидного, и переводного. — На тебе! — Джисон кидает туз Крести. — Ага! На тебе, — Минхо делает акцент на последнее слово, кидая туз Пики. — Зря, очень зря! — Джисон смеётся, загребая, и теперь смотрит на свои четыре последние карты. — Ходи давай, картежник. — Не отобьешь, — он кидает восемь черви, которые являются козырем, и восемь бубны, будучи уверенным, что у Хана нет ни козырей, ни бубны. — Блин, ты, походу, выиграл, — грустно тянет Джисон. — Попробую отбиться! Вот туз… Черви… И туз бубны, сука! — Блять, нет! — О, да. Бито! Бито! Бито! — коварно улыбаясь, Джисон говорит это и кидает последних два туза. — Моя взяла, разбойник. Волнение души Хана было мне гораздо менее тягостно, чем перед тем, как он зашел за порог этой квартиры. Оказывается Минхо не такой плохой, как казалось раньше. Он понимает, что общаться с этим парнем он будет редко и, скорее всего, это первый и единственный раз, когда он сидит в гостях у Ли Минхо. — Может, позовем еще кого-то, — спустя пару мгновений молчания, Минхо решает заговорить. — Так мое предположение было верным… Больше отпечатков, — бубнит под нос Джисон. — Чего? — девушка сводит брови к переносице, на что Хан мычит и поворачивает голову набок, улыбаясь. Солнце заливается в комнату, свет просачивается сквозь прозрачные занавески, оставляя едва заметную полосатую тень. Вся улица становится рыжее, означая, что сейчас около восьми или девяти вечера — к этому времени Хану нужно быть дома, однако он еще у Минхо, благо уже с собранными вещами с ночевки. — Я думаю, мне стоит уже идти, не буду мешать вам, голубки, — улыбается Джисон. — Да, я тоже думаю, что вам стоило бы идти, уже поздно. Хвиин изменилась в лице за секунду. Джисон не понял, почему Минхо сделал такой акцент на «вам», тем более Хан говорил лишь про себя. Неужели Минхо не нравится компания с Хвиин? Эти мысли уже не важны, Хвиин встает и направляется в коридор, Минхо медленно встает, скользя взглядом по Джисону, и говорит: «Я тебя проведу». Они молча обуваются, слыша шелест одежды и то, как твердые кончики шнурков ударяются об пол. Выйдя втроем, Хан смотрит на время на своем циферблате смартфона и видит несколько пропущенных от матери. Кровь мигом застыла в жилах и резко закружилась голова. Он обнимается на прощение с ребятами и бежит домой, набирая маму по телефону. — Хани, ты скоро будешь дома? — услышав ее спокойный голос, Джисон замедляется и, почти задыхаясь, отвечает: «Скоро». — А, хорошо. Ты что, бежишь? А зачем? — Джисон говорит, что увидел несколько пропущенных звонков от нее, и был обеспокоен этим, женщина смеется, сказав, что все в порядке, ведь она случайно позвонила ему. Хан теперь чувствует полное умиротворение, после разговора с мамой. Он решает пойти не по самому короткому пути, ведь сегодня по-особенному красиво.

★ ★ ★

Промелькнула мысль у Джисона, что нужно все менять спустя две недели после расставания. В первую очередь он хотел бы поговорить с Хвиин и выяснить, почему она решила бросить его. Услышать от нее признание в своих настоящих чувствах, а не тех, что она однажды под покровом звезд сказала, еле родив. Ему необходимо узнать эту правду и понять: совершила ли она этот поступок из-за страха или же из-за потери прежних чувств? Не уж то ли Хан его действительно так раздражал? Неужели все было ложью? И вот он вновь едет к ней на пятьдесят шестом автобусе, читая книгу Стефана Цвейга «Нетерпение любви» — о, да, она действительно нетерпеливая. Сегодня он впервые за эти пару месяцев попадает в пробку, где поезд с искрами прорезает рельсы, разделяя два района. Солнце сегодня настолько яркое, что страницы книги слепят глаза. Хан часто отвлекается на свои мысли, и взгляд застывает, теряясь между строк. Парень постоянно думает о всех коренных вариантах исхода событий и думает о ветках того беспокойного дерева сегодняшнего вечера, которое растет с каждой секундой в его груди. Его душа трепещет. Выйдя на остановке, он неуверенно переходит дорогу. Он вновь рассматривает высокие хрущевки, как делал каждый раз, когда приезжал к ней. Он заметил, что музыкальный магазинчик, похожий на коробку, стоящий возле конечной остановки четвертого трамвая, открыт. Хан всегда хотел подойти к нему, спросить, что здесь продают, но никогда не решался, аргументируя свои робкие мысли тем, что ему нужно скорее спешить к Дженни. Неожиданно для себя он подходит к магазину, ловя себя на мысли: «Мне нужно успокоиться. Бежать к ней необязательно.»Джисон два раза стучит по стеклу и маленькое окошко с пластиковой рамой открывают. — Добрый день, — робко начал Хан. — Что Вы продаете? — Добрый, — рыжий парень с многочисленными веснушками отвечает, ярко улыбаясь, вероятно радуясь тому, что хоть кто-то решил поинтересоваться его магазином. — Я продаю пластинки, кассеты, флешки с разными подборками песен. Также есть два вида укулеле: обычное деревянное с прозрачным покрытием и цветное — красное и синее. Одна гитара — черная, классическая. Также я могу записать на кассету песни по Вашему запросу. Здесь можно купить радио, колонки, наушники… — Вау, никогда бы не подумал… Не могли бы Вы записать песню Sunder — Hibou? — Конечно! С Вас будет семь тысяч пять сот вонпримерно пять евро, пятьсот рублей, — получив деньги, парень сел на корточки, доставая пустую кассету. На столе перед ним кассетный магнитофон, пустая кассета, CD-плеер и несколько соединительных кабелей. Рядом стоят наушники, чтобы проверить качество записи. Первым делом парень подключает CD-плеер к кассетному магнитофону с помощью RCA-кабелей. Он тщательно проверяет соединения, чтобы убедиться, что всё подключено правильно. Затем он вставляет пустую кассету в магнитофон и устанавливает его в режим записи, одновременно нажав кнопки «Record» и «Play». Перед тем как приступить к основной записи, он делает пробную запись. Он запускает воспроизведение музыки на CD-плеере и записывает небольшой отрезок на кассету. Затем он останавливает запись и прослушивает её, используя наушники. Убедившись, что уровень звука правильный и нет помех, он приступает к основной записи. Рыжий снова начинает воспроизведение музыки на CD-плеере и нажал кнопки «Record» и «Play» на кассетном магнитофоне. Он следит за уровнем записи, который должен был находиться в зеленой зоне, не доходя до красного, чтобы избежать искажений. Периодически он проверяет процесс, чтобы убедиться, что всё идёт гладко. Когда вся желаемая музыка была записана, парень останавливает запись, нажав кнопку «Stop». Затем он воспроизводит кассету, чтобы проверить качество записи. Удовлетворённый результатом, он подписывает кассету, указав название треков и дату записи. Хан прячет кассету в рюкзак, улыбаясь, говоря: "До свидания!". Теперь он с другим чувством идет к девушке. Солнечные лучи ложатся на оранжевые шторы, и комната наполняется нежным рыжеватым светом. Золотая лампа со стеклянными цветами, стоящая рядом с кроватью, отражает свет, и тусклый солнечный зайчик играется на потолке. Вновь душно и жарко. Он вновь просит открыть окно. Неловкость душит за шею, а ожидание изнуряет его. Как же сейчас тяжело взять и сказать то, что прокручивал у себя в голове всю ночь перед этим днем, все полтора часа, за которые добирался до нее на автобусе, эти пару минут, когда поднимался на третий этаж. За время, пока они молчали, Джисон мог бы проговорить про себя свои же мысли, однако безмолвие было слишком громким и давящим на уши, из-за чего думы никак не лезут в голову. Неуверенность также настигает Хана — слишком уж тяжело говорить с тем, кто тебя бросил, не зная на будущее его ответа. Ему всегда хочется знать все наперед, чтобы не так сильно уставать от всего морально. Намного легче уже знать, что будет, чтобы ментально к этому подготовиться, сделать план «А», запасной вариант «Б» и на случай, если планы «А» и «Б» не прокатят будет еще один план «В». Сейчас же никаким планом даже и не пахнет. Есть несколько вариантов, как могла бы развернуться ситуация: Первый: Дженни откажет и выгонит его из квартиры. Второй: Она откажет и вежливо попросит уйти. Третий: она согласиться и попросит остаться. Есть под этими вариантами дополнительные пункты. По типу, если она откажет, то она может заплакать, разозлиться или проявлять равнодушие или же всё сразу! Джисон понятия не имеет, что делать после ее ответа. Если она откажет, и скажет уйти, то насколько быстро ему надо это делать? Что говорить? Если она попросит остаться, то что тогда делать? Можно ли ее обнять или поцеловать? Неизвестность убивает и не дает спокойно жить. — Я подумал, — начинает говорить Джисон, ощущая всю сухость во рту, он чувствует поступающий ком в горле, который не даст ему вскоре нормально говорить. — Я хотел бы услышать, почему ты решила расстаться со мной… Ты, конечно, не обязана ничего говорить мне, можешь выгнать меня нафиг, поставить какие-либо условия, которые я точно выполню — главное, чтобы тебе не было плохо, — парень приостановился, чтобы перевести дух. — В общем, ты мне очень нравишься, мои чувства каждый день питают надежды. Мне было больно видеть то сообщение от тебя. Я хотел услышать все в жизни, как было тогда, тем самым звездным вечером. Девушка сидит смирно, почти не двигаясь, она смотрит то на Джисона, то на оранжевое одеяло. У ее бабушки дома очень красиво, Хану всегда нравилось сидеть здесь, правда дорога долгая — нужно ехать два с половиной часа от его дома, есть шанс простоять полчаса у железной дороги, потому что поезда ходят длинные и медленные. Часа два Джисон говорил, останавливаясь и ожидая ответ от нее, но та молчала, иногда кивала и утвердительно говорила. Он говорил о том, как он часто вспоминает те самые дни, когда он признался ей в чувствах, а на следующий день ночью и она призналась. Хан говорил о том, как она ему нравится, однако ни разу не упомянул о том, как ему было плохо. Он излил ей всю душу, а та отвечала короткими предложениями. Хан решил рискнуть, задав один вопрос, который решит сейчас все. — Будем ли мы вновь вместе? — глаза парня и девушки встретились, и та кивнула. — Могу ли я тебя обнять? — тихое «да» было еле слышно. Пара обнималась на протяжении нескольких часов, иногда целуясь и переговариваясь. Он ощущал прежнюю отчуждённость от Дженни, он понимал, что она не хотела этого разговора, но она могла спокойно выгнать его, как делала до этого раньше. Джисон прокручивает весь разговор и замечает то, что говорил лишь он, что сильно напрягает Хана. Поезжая домой в двенадцать ночи, он стал думать о их разговоре с Дженни, и почему-то мысль о том, что он не хочет отношений с ней, промелькнула, и он сам не понимал, зачем ему надо было ехать к ней и мириться. Для чего он сейчас потратил свое время? Понятное дело: чувства, но… Да, чувства. Он не может противостоять тому, что ему нравится. Он не может. Может зря?

★ ★ ★

Ночью его парализует странный сон. Он видит себя из прошлого... Всё вокруг было окутано мраком и серым пеплом. Он стоит на берегу черного моря, дно которого кажется пустым, но одновременно плотным и заполненным чем-то или кем-то. Волны медленно набегают на серый песок, оставляя за собой тонкую линию пепла, которая тут же размывается следующей волной. Все такое монотонное, лишённое красок, словно всё живое покинуло этот мир, оставив лишь бесконечную пустоту и холодное безмолвие. В небе висят тяжёлые, плотные тучи, сквозь которые лишь изредка пробиваются яркие звезды. Их свет тусклый. Время от времени ветер поднимает клубы пепла, создавая призрачные фигуры, которые на мгновение оживают, а затем растворяются в воздухе, становясь частью этого бескрайнего серого пространства. Хан идет вдоль берега, оставляя за собой едва заметные следы. С каждым шагом он ощущает, как пепел проникает в его одежду, цепляется за кожу. Воздух густой и тяжелый, дышать так тяжело. Звуки приглушены, как будто Джисон прислонил к двум ушам морские ракушки. Чувство, будто он что-то ищет не покидает его. Он срывается на бег и бежит к маяку. Песок поднимается, залетая в ботинки. Его хватают за плечо и Джисон видит себя. — Я бежал к тебе, спотыкаясь о ночь, хотел узреть вновь свет своих очей. Вспомнить, как смотрел раньше в море, угасающее печальным закатом, на то как горят багряные зори, на звезды, что расстелились черным ковром над головою. Услышать кровный звук, голоса своего. — проговаривает он с воодушевлением, с горьким привкусом грусти. — Голос твой мне родной, почти собственный, свой, однако я чувствую что-то изменилось. Ты изменился? — Печаль охватывает волной, удивление достигает предела. — Меня изменили, — слова вырываются у него изо рта и разлетаются в разные стороны, прежде чем он успевает подумать о том, чтобы догнать их, — но это пошло лишь на пользу… Стоит почувствовать боль, чтобы стать лучше. Именно она развивает нас: кидает в омут мыслей, заставляет задуматься и что-то осознать. Тебе предстоит пройти мой путь, точно такой же. Будет тяжело, но помни: ты всегда будешь один, даже при смерти — люди умирают в одиночестве. — Мне страшно почувствовать онемение в груди, — дрожат даже листья. — Я с тобой. Сам с собой, — последние объятье и новый образ растворяется во тьме ночной и смешался с небом.