Рот открой, глаза закрой

      Нет, это не то чтобы прямо потная катка, но, скажем так, нервная.       Антон выбыл из игры уже минут пятнадцать назад, но все это время разгорается напряженная битва и он, почти не моргая, озадаченно пялит в экран телефона, покусывая кончик большого пальца и нервно дергая ногой.       Где-то на периферии слышится голос Арсения, кажется, уже не в первый раз:       — …Шаст?       — Ага, да.       Протяжно втянув воздух через зубы, он опять покусывает кончик пальца.       — Я говорю, скоро ты?       Расфокусирований силуэт оказывается прямо перед раскинутыми в стороны коленями, Антон на короткие секунды поднимает взгляд:       — Да, еще минуту.       И опять в экран. Даже не замечает угрюмого взгляда и недовольного сопения.       Проходит одна, две, три секунды, и либо это что-то внутри Антона щелкает и он понимает, что Арсения лучше больше не заставлять ждать, или же в игре и правда наступает переломный момент, и дальше уже можно не следить. Он с тяжелым вздохом проигравшего опускает телефон экраном вниз на живот и поднимает жалостливый взгляд:       — Да, прости, не думал, что так долго будем. Ты что-то хотел?       И еще глазами обязательно невинно нужно хлопать, чтобы наверняка.       Но Арсений, кажется, изначально был настроен серьезно, поэтому даже не ломается для виду, сразу подхватывает.       — Рот открой, глаза закрой.       И стоит весь такой довольный собой, руки за спиной спрятал, а губы то и дело порываются расползтись в шкодливой улыбке. Антон не просто знает, что Арсений что-то задумал, он прекрасно понимает, что уже купился на этот дурацкий прикол, но очень уж хочется, во-первых, его пробить, во-вторых, слегка приготовить себя к предстоящей ебанце.       Антон опускает взгляд с довольной физиономии вниз по телу, пытаясь отыскать хоть какую-то подсказку, но этот подлец в тех самых домашних штанах, в которых и не поймешь даже в самой близи, действительно у того стоит или так просто кажется.       Антон пытается действовать на опережение и поднимает взгляд обратно:       — Если ты просто хотел, чтобы я тебе отсосал…       Арсений драматично закатывает глаза:       — Если бы я хотел, чтобы ты мне просто отсосал, я бы не ждал полчаса, пока закончится твоя игра.       В переводе на человеческий это означает, что Арсений все-таки чуть-чуть обижен, и да, он хочет, чтобы Антон ему отсосал.       Антон вздыхает, но послушно убирает телефон в сторону, садится ровней, закрывает глаза и приоткрывает рот. Так, на всякий случай пошире, и язык слегка вываливает тоже на всякий случай.       Проходит несколько томительных секунд, и Антон знает, что Арсений любуется картиной перед ним. Он представляет, как покорно выглядит сейчас со сложенными руками и приоткрытым ртом, каким голодным взглядом Арсений смотрит на него, как тяжело сглатывает и, стараясь не издавать никаких звуков, сжимает свой привставший член. У Антона самого тепло мгновенно собирается внизу живота от этой картинки.       Но не сказать он не может:       — Если ты сейчас запихаешь мне в рот свой вялый…       — Антон.       Имя звучит неожиданно возмущенно. Но с тем самым надрывом.       Антон замолкает и тяжело сглатывает вязкую слюну.       — Ну.       Ах да, от разыгравшейся фантазии Антон забывает прямое указание — держать рот открытым.       Он вновь приоткрывает рот, вновь вываливает язык и, чтобы просто слегка подгадить из вредности, слегка запрокидывает голову, чтобы Арсению пришлось взять его за затылок, направить в нужную сторону, чтобы…       Губ что-то касается.       Антон хмурится.       Это не член.       Точнее, это похоже на член, но не тот, который он ожидал. Не горячий, пульсирующий и слегка влажный на кончике, а еле теплый, слишком твердый и будто ненастоящий.       Антон понимает, что происходит в ту секунду, когда Арсений проталкивает игрушку дальше ему в рот, и он тут же принимает правила игры. Шумно выдыхает через нос, окончательно выпрямляется и стремится вперед, чтобы насадиться глубже и исследовать, что такого нового и необычного решил принести Арсений.       Дыхание сверху учащается, становится громче. Антон сам начинает немного сопеть, старательно заглатывает все, что ему дают. Он жмурится, поддаваясь вперед, тянет руки и хватается за бедра Арсения, сжимая пальцами его домашние штаны.       Арсений опускает руку ему на голову, оттягивает волосы на затылке, но не направляя, а просто крепко сжимая их, от чего у Антона мурашки бегут вниз по позвоночнику. Он старательно втягивает щеки, заглатывая игрушку, и думает о том, с какими потемневшими глазами на него сейчас смотрит Арсений. Тот тяжело дышит, мнет волосы, в какой-то момент начинает ритмично толкать игрушку вперед, Антон послушно позволяет трахать свой рот и Арсений очень быстро сдается. Он резко вытаскивает искусственный член изо рта Антона, бросает его куда-то в сторону на диван, что Антон даже не успевает разглядеть хотя бы цвет, потому что Арсений одним плавным движением тут же падает ему на колени, притягивая к себе и глубоко целуя.       Антон опускает ладони ему на ягодицы, сминает их, вжимает в себя, и Арсений хнычет прямо в рот, когда членом упирается в живот Антона.       Губами Антон спускается ниже к шее, сцеловывая все родинки, что попадаются ему на пути. Арсений привстает на коленях, мягко выгибается, опираясь на руки, которые Антон запустил ему под домашнюю майку. Шумно дышит, неосознанно толкается бедрами вперед. Бедолага, реально ведь долго ждал, когда Антон закончит играть в свою стрелялку в телефоне.       — Что ты хочешь? — Антон жарко выдыхает, задевая губами мочку уха.       Арсений вздрагивает, словно очнувшись, немного отстраняется и смотрит поплывшим взглядом.       — Вылижи меня.       Дыхание перехватывает на секунду, в глазах темнеет, а уши мгновенно начинают пылать.       Антон постоянно удивлялся тому, что когда все его предыдущие партнеры говорили подобную пошлую вещь, Антон мгновенно терял настрой, смущался и чувствовал себя нелепо, потому что ну как такое возможно, чтобы кто-то видел в нем безумного ебыря-террориста? Он же про уют и комфорт, нежность и ласку, а вот это все вылежи и выеби — это про кого-то другого. Но Арсений…       Арсений смотрит пьяно, глаза у него потемнели, волосы растрепались, грудь тяжело вздымается и губы еще постоянно облизывает. И ждет. И смотрит. И видит того самого ебыря-террориста, что Антон хоть себя им не считает, но каждый раз наблюдая такую реакцию на себя, чувствует внутри этот скрытый потенциал.       — Блять, Арс, ты пиздец.       Арсений заливисто смеется, когда Антон резко прижимает его к себе, а потом у него весь воздух вышибает из легких и он замолкает, потому что Антон в едином порыве умудряется опрокинуть его на диван и придавить сверху. Антон заглядывает ему в лицо, чтобы убедиться, что не сделал больно, но притихший Арсений лишь в предвкушении закусывает губу и смотрит из-под своих чернильных ресниц.       Он пристально следит за тем, как Антон спускается вниз по его телу и медленно стягивает штаны, под которыми, естественно, нет белья. Освобожденный от одежды член уже полностью встал и покачивается над часто поднимающейся грудной клеткой Арсения. Антон смотрит на него жадным взглядом и тянет вперед руку, и потом они оба завороженно смотрят на то, как широкая ладонь Антона не спеша двигается по стволу, то оттягивает кожу, оголяя головку, то сжимает ее сверху в кулаке. Арсений шипит, втягивая воздух сквозь зубы, жмурится и откидывается назад на подушки.       Так как была озвучена конкретная просьба, Антон подается вперед и проводит языком от основания до самого верха. В ответ на это Арсений мычит и плавно растекается лужей, когда Антон повторяет действие. Рука Арсения опять путается в волосах Антона, он неосознанно сжимает пальцы, словно довольный кот мнет мягкое одеяло. Антон продолжает держать его за основание члена и вылизывает сверху донизу, собирает широким языком всю выступающую смазку, обсасывает головку сверху, словно вкусную конфету, кончиком языка давит на уздечку и Арсений дрожит от всего этого, мычит сладко и напряженно подгибает колени.       — Шаст, — запыхавшись, выдыхает он и тянет за волосы вверх.       — М?       — Везде. Ниже. Пожалуйста.       Арсений точно из тех, кто умеет словами формулировать свои желания во время секса, и тот факт, что он так быстро скатился до таких коротких формулировок, говорит о многом.       Согласно промычав что-то, Антон ведет ладонями по ногам Арсения, разводит их шире и спускается вниз, вылизывая теперь яйца, осторожно поглаживая нежную кожу под ними. Когда Антон слегка надавливает там большим пальцем, Арсений выгибается дугой, закидывая руки, хватаясь за подлокотник дивана и сам уже раскидывает ноги.       На секунду Антон отрывается и замирает, короткое мгновение любуясь стройным жилистым телом; растянутыми, напряженными мышцами на руках; родинками вокруг пупка, который выглядывает из-под майки; абсолютным доверием, которое читается в расслабленном лице с прикрытыми глазами.       — Арс.       Арсений приоткрывает глаза, вопросительно смотрит на него, все еще цепляясь за подлокотник над ним.       — Ты такой красивый.       Арсений расплывается в довольной улыбке, откидывает опять голову назад, прикрывая глаза, и, вытянув ногу, давит на плечо Антона, заставляя того опять склониться.       Арсений мягкий, податливый, доверчивый, когда Антон сгибает его и мнет во все стороны, чтобы добраться туда, в самый низ. Антон оставляет мягкие поцелуи на его ягодицах, чувствует, как подрагивает от каждого из них Арсений, предвкушая то, что будет дальше. И иногда Антону нравится мучить его, доводить до бессознательного хныканья, но сейчас Антон, расцеловав все вокруг, просто широким языком медленно проводит между ягодиц Арсения. Тот был готов, ждал этого, но все равно вздрагивает, стонет и Антон чувствует, как раскидываются его потяжелевшие ноги. Антон крепко держит их под коленями и слышит жалобный скулеж, когда мажет языком еще раз. И еще раз. И опять.       Пока Антон с чувством и любовью размеренно вылизывает его, Арсений мечется где-то там наверху из стороны в сторону, не знает, куда деть свои руки, и от этого хватается ими за все подряд. Пальцы на ногах у него подгибаются, когда Антон обводит языком по кругу, едва заметно надавливает; потом опять широко лижет, и опять вокруг кольца мышц; теперь надавливает сильнее, почти проталкиваясь внутрь, но не старается, просто дразнит. Арсений на каждое действие то раскидывает ноги, мешаясь Антону, то хватает сам себя под коленями, видимо, чтобы помочь, то выгибается дугой, то замирает и вкусно сопит, заломив брови от удовольствия.       Уже давно все вокруг мокро, слюняво и наверняка должно быть противно, но Антон распаляется от этого только больше, от этих запахов, от грязи, от животного желания довести свою жертву до исступления. Он крепко берет Арсения за бедра, приподнимает, разводит в стороны и прижимается всем ртом, ритмично толкаясь языком вперед. Арсений впивается в его волосы пальцами, бессознательно вдавливает в себя, но сразу же отпускает, стоит Антону слегка потянуться назад, чтобы вздохнуть. Арсений успевает провести по его уху пальцем, а потом Антон опять опускается, чтобы коротко и быстро толкать внутрь Арсения язык, позволяя закинуть себе на плечи ноги и слегка покачиваться в такт.       — Антон, — протяжно тянет Арсений и роняет одну ногу на пол.       Антон тут же поднимается на локтях, смотрит снизу на расхристанного Арсения, на его стоящий член, на тяжело поднимающуюся грудь, на мокрую от пота шею, на прилипшие ко лбу завитки волос и все внутри радостно сжимается от мысли, что вся эта невероятная вселенная его.       Арсений протягивает ему руку, Антон хватается за нее, поднимается вверх и падает в объятия, целуя в ответ.       Ногой Арсений прижимает его к себе, качает бедрами, толкаясь членом между их сжатыми телами, а Антон опускает одну руку вниз и дразнится, водя большим пальцем вокруг входа, слегка надавливая.       — Шаст.       Антон разрывает поцелуй, заглядывая в темные глаза.       — Где он?       Соображать в данный момент слишком сложно, Антон хмурится и оглядывается по сторонам.       — Кто?       — Член.       Антон еще больше не понимает, еще больше хмурится и слегка отстраняется, чтобы посмотреть вниз, где неприкрыт и невооруженным взглядом виден минимум один член.       — Не этот, — Арсений тоненько смеется, — я про резиновый.       — А.       Поднявшись выше на одной руке и оторвавшись от залюбленного тела, Антон еще раз оглядывается и на другой стороне дивана обнаруживает то, что он так самозабвенно сосал некоторое время назад. Оказывается, член был вполне анатомично верного цвета и формы.       Он возвращается к Арсению, сжимая в кулаке игрушку, и вопросительно поднимает брови. Арсений берет его за запястье, тянет на себя и шепчет на ухо:       — Я хочу, чтобы ты мне отсосал. И вставил его в меня, когда будешь сосать.       Антон распален уже настолько, что не чувствует стыда. Есть только туман возбуждения в голове и невыносимое желание сделать хорошо этому невыносимому человеку.       — Инструкции понятны, приступаю к исполнению, капитан.       Приложив конец члена к голове, Антон шутливо отдает честь. Арсений сыпется и, прежде чем отпустить Антона исполнять инструкции, тянет на себя и жадно целует. Прижимает к себе за плечи, мнет бока, забирается пальцами под футболку. Но когда его цепкие пальцы уже хватаются за резинку штанов, Антон разрывает поцелуй и мотает головой. Нет, сейчас время Арсения получать удовольствие.       Он смотрит ему в глаза, носом тычется в нос, целует мягко, благодарно. Арсений посыл улавливает, поэтому получает следующий поцелуй уже глубокий, напористый. Антон ползет вниз, целует шею, ключицы, стягивает с него майку, которая каким-то чудом все это время на Арсении оставалась. Видит россыпь родинок на груди, касается их нежно и жадно одновременно, собирает губами все созвездия, опускаясь губами все ниже и ниже.       Член Арсения мажет ему по груди, Антон берет его за основание и, не делая паузы между поцелуями на животе, оттянув кожу, присасывается губами к головке. Арсений стонет, гнется, подкидывает бедра вверх, одной ногой упирается в сиденье, другой — в пол. Антон удерживает его, опускается головой ниже, втягивает щеки, языком старается прижиматься как можно плотнее, чтобы ощущать каждую пульсирующую венку. Арсений слегка расслабляется, поймав ритм, закидывает голову назад, размеренно дышит, часто облизывает губы. Антон видит это снизу, старательно держит темп, не пытается взять глубже, а когда воздуха совсем не хватает и нужно взять паузу, чтобы вдохнуть, он медленно дрочит ему, каждый раз сжимая в кольце пальцев головку.       — Пиздец, как хорошо, Шаст, просто пиздец.       Арсений что-то невнятно бормочет, сам, наверное, не слыша себя из-за гула в ушах, потому что когда Антон зовет его, тот не реагирует.       — Арс, — приходится протянуть руку и слегка потрогать его за плечо.       — М?       Взгляд Арсения опять поплывший, расфокусированный.       — Смазка, говорю, где?       Арсению требуется несколько секунд, чтобы понять суть вопроса.       — А. В штанах, в кармане.       И опять падает на спину, пряча глаза в сгибе локтя.       Кажется, проходит целая вечность, пока Антон шарится по полу в поисках штанов, потом в поисках карманов, потом в поисках смазки, поэтому когда он возвращается, совсем не удивляется тому, что Арсений поднялся и медленно дрочит себе, закусив губу, смотря голодным взглядом на Антона. Антон смотрит на мелькающую в кулаке головку не менее голодным взглядом, бросает тюбик со смазкой куда-то к резиновому члену у ног Арсения, и падает на колени, подставляя рот. Арсений мажет ему по губам, Антон специально выпячивает их вперед, слегка приоткрывает, наблюдает снизу за тем, как Арсений с приоткрытым ртом медленно толкается вперед. Антон берет до конца, чувствует, что воздух перестает поступать, что горло сдавливает Арсения, и тот почти сразу подается назад, позволяя Антону вдохнуть. Кашель рефлекторно сжимает горло, но Антон сам стремится вперед, когда Арсений едва ведет бедрами спустя секунду. Он опять заглатывает глубоко, но Арсений сам не вставляет до конца, чтобы в спокойном темпе толкаться в рот Антона.       Видимо, теряя контроль, Арсений начинает ускорятся и Антон быстро перехватывает инициативу, прижимает бедра обратно к дивану и в одно короткое движение вводит в Арсения одну фалангу большого пальца. Тот, будто Антон нажал волшебную кнопку, мгновенно замирает, приоткрывает рот и распахивает глаза, словно увидел что-то интересное на потолке.       Нажимая пальцем на мягкие горячие стенки, Антон поднимается выше и прямо в ухо, чтобы тот наверняка услышал, говорит низким голосом:       — Напоминаю, что мне были даны четкие инструкции.       Арсений втягивает воздух сквозь зубы, ерзает задницей, чтобы насадиться на один единственный палец сильнее и согласно кивает:       — Блять, Шаст, только давай быстрее. Я серьезно.       Когда Арсений серьезен во время секса, это правда серьезно.       Антон целует его в висок, спускается вниз, тянет Арсения на себя за ноги, чтобы тот опять распластался на диване, и хватает тюбик со смазкой.       Антон всегда кайфует, когда растягивает Арсения. И сам Арсений признался однажды, что тоже кайфует от того, как это делает Антон. Он знает все нужные точки, все наклоны, знает, как сделать так, чтобы Арсений расслабился, а не наоборот завелся еще больше. Отдельное удовольствие это, конечно, жестко и быстро трахать Арсения пальцами, пока тот отчаянно скулит, но когда цель именно в неторопливой подготовке и расслаблении — Антон в этом мастер.       Потерявшись где-то во времени и пространстве, разнеженный Арсений дергается, когда Антон сгибает пальцы под тем самым углом, который давно выучил. Бедра Арсения пробивает дрожью, когда Антон, оставив пальцы внутри, другой рукой проводит по члену несколько раз и затем сразу глубоко берет в рот.       Антон старается держать ритм и хоть как-то координировать движения рук и головы, когда одновременно пытается и старательно сосать, и толкать пальцы в Арсения. Но тому, кажется, плевать на координацию и ритм, он закрывает лицо ладонями и мычит в них, то и дело неосознанно подкидывая бедра вверх.       Одним движением Антон вытаскивает пальцы, с пошлым звуком выпускает член изо рта, жадно вдыхает и быстро тянется за смазкой с игрушкой, чтобы не дать Арсению успеть прийти в себя. Придерживая член Арсения, Антон обводит языком вокруг головки, поднимает глаза и видит, что тот убрал руки от лица, мнет себя за соски и довольно улыбается, прекрасно зная, что будет дальше.       Еще несколько раз насадившись на член, Антон опускается так глубоко, как может, и приставляет игрушку ко входу. Арсений опять застывает, распахнув глаза. Плотно втянув щеки, Антон медленно поднимается и вместе с этим плавно толкает игрушку внутрь. Арсений закатывает глаза и стонет.       Оставляя искусственный член внутри, практически не вынимая его, Антон быстро и с силой давит на его основание, стимулируя Арсения внутри, и одновременно так же быстро и жадно сосет, плотно сжимая губы вокруг горячего члена.       Арсений очень быстро начинает хныкать, одной рукой вцепившись в спинку дивана, другой — в волосы Антона.       — Шаст, я не смогу долго, я сейчас уже…       Антон прекрасно знает, что тот сейчас уже, поэтому не останавливается, наоборот, заглатывает глубоко, замирает так и продолжает трахать Арсения игрушкой.       Пары мгновений хватает, чтобы Арсений выгнулся так сильно, что он практически садится и теплая жидкость бьет Антону в стенку горла. Они замирают в такой позе на несколько секунд, Антон чувствует, как несколько раз содрогается тело Арсения, а потом тот плавно обмякает и валится на спину.       Антон вытаскивает из него игрушку, тяжело дышит, вытирает рот тыльной стороной ладони и любуется.       Арсений потный, красный, мягкий. Его член все еще подергивается после оргазма, рукой он лениво водит по нему, выжимая последние капли удовольствия, по телу его то и дело прокатывается дрожь. От тяжело дышит, постоянно облизывает свои блядкие губы. Антон поднимается, смотря на них неотрывно. Торопливо снимает штаны, переступает через них, выпрямляется и его член прижимается к животу — настолько сильно у него стоит. Он проводит рукой по стволу, Арсений все еще лежит с закрытыми глазами и приоткрытым ртом. В глазах темнеет от мысли и желания кончить прямо на него.       В момент, когда Антон походит ближе, Арсений, видимо, почувствовав тень на лице, приоткрывает глаза и тут же жмурится, отворачиваясь.       — Блять, только не в глаза.       Антон ритмично дрочит себе, подходя ближе, понимая, что уже совсем на грани. Запускает свободную руку в волосы Арсения, поворачивает его к себе, слегка закидывая его голову.       — Как ты там говорил? Рот открой глаза, глаза закрой.       Арсений хохочет, но не отстраняется. Почувствовав, что Антон сжал его волосы, он мгновенно переключается с веселья, поворачивается вслед за рукой, преданно прикрывает глаза и открывает рот, вываливая язык.       И все, эта картинка — последнее, что нужно Антону.       Белые вязкие капли оказываются на губах Арсения, на его языке, на щеке, на скулах. Антон с силой зажмуривает глаза, но на обратной стороне век навсегда теперь будет отпечатан этот образ.       Антон часто моргает, приходя в сознание, понимает, что стоит уперевшись в плечо Арсения, который… Господи, помилуй…       — Блять, Арс, прости.       Стыд мгновенно накрывает с головой.       — Бля, извини, правда, я не знаю, просто… Ты в норме?       Арсений лишь улыбается суетливости Антона:       — В норме. Но мне срочно нужно в душ.       — Блять, да, конечно, сейчас.       Антон оглядывается в поисках того, чем можно вытереть лицо Арсения, и не находит ничего лучше, чем стянуть с себя футболку.       — И что ты делаешь? — насмешливо спрашивает Арсений.       — Заткнись, — Антон падает перед ним на колени и, свернув футболку в непонятный комок, тянется вытирать с любимого лица то, что успел натворить. — Правда все хорошо? Не попал ведь в глаз?       Арсений тепло улыбается, мотает головой, мычит отрицательно. Вот вечно он такой после оргазма — мягкий, нежный, смотрит котячьими глазами. И не скажешь, что всего несколько минут назад был самим демоном, отвечающим за смертный грех похоти.        — Пиздец ты, Арсений. Довел меня.       Антон вздыхает, опуская футболку, заправляя темную прядку за ухо Арсения. Тот трясет головой и поправляет волосы так, как удобно ему самому, притягивает Антона ближе к себе за плечо.       — Мне нравится тебя доводить, — говорит в самые губы.       Антон его мягко целует, сжимая бедро.       — Я заметил, — легко шлепает по тому месту, которое только что ласково сжимал. — Давай, поднимайся, в душ пойдем.       Арсений притворно кривит лицо:       — Фу, вдвоем? Какое клише.       Они оба не миниатюрные создания, поэтому при переезде принципиально искали квартиру, в которой был бы просто гигантских размеров душ. И оба сомневались, что им могут понравиться совместные банные процедуры, но этот тропический душ, приятный ребристый кафель под ногами, и теплое влажное тело под боком быстро переубедили обоих в обратном.       И Антон это все знает. Поэтому протягивает ладонь и, насколько может быть серьезным, угрожающе говорит:       — Арсений. Не доводи меня.       Арсений смеется, вкладывает свою руку, поднимается на ноги. Улыбка предательски почти наползает на лицо Антона, но он успевает ее поймать.       Арсений сам идет вперед, тянет за собой Антона, но Антон не обманывается. Знает, что тот в любой момент может внезапно запрыгнуть на него. Или может развернуться, шлепнуть по ноге, и побежать скорее в сторону ванной. Или после душа накинет на голову Антону полотенце, изо всех сил помотает из стороны в сторону, ероша волосы, и со звонким смехом убежит.       Он его еще не раз доведет. Обязательно.