Дневник моей «жизни»

Да, устроила я тут прям агитацию двух бедствий, которых не очень тут уважают, остаётся только молиться кому-нибудь, чтобы Градоначальника в городе не было, а то его меч и моя голова с плеч. А, ну у него не меч, а сабля, но не думаю, что этот факт помешает ему отсоединить мою голову от туловища. — Вы демоны, а не придурки, — сказала я, постучав по своей башке кулаком. — Своими головами должны думать, не просто так же эту четверку прозвали сильнейшими, вам на них ровняться надо, а не в грязь опускать! — Нам?! — тут кто-то очень громко среди галдежа удивился. — Почему это только нам? Ты человек? Или небожитель? Пришла тут к Градоначальнику в город беспорядки учинять! — А разве я что-то не так сделала? — развела руками. — И нет, ни человеком, ни жителем небес не являюсь, но Непревзойденного демона, на которого мне хочется ровняться я уже выбрала и я уверенно шагаю в этом направлении, так что не судите господа, да не судимы будете. А вот делиться с вами на кого я хочу быть похожа, нет никакого резона. Да и про какие вы беспорядки вдруг говорите? Я разве сказала, что вам не стоит слушать градоначальника? После этого специально сделала паузу, чтобы они задумались. Мне казалось, что кто-нибудь что-то да выкрикнет обязательно, но окружение вокруг меня решило, что им больше нравится молчать. Или тоже решили задуматься, над моими то словами? — Ничего такого у меня и в помыслах не было, — сказала, приложив ладонь к щеке. — А вы смеете на меня наговаривать, как так то? Я честный водный гуль… — Черновод? — вот что не надо они кричат. — Я не являюсь таким великим демоном, — приложила руку к груди. — Я обычный, водный гуль со статусом свирепый. Вроде и не угрожала, просто сказала эту фразу, а вроде и угроза шла, потому что свирепых ни как непревзойденных конечно, но они предпочитают больше ходить по одиночке, а значит я сильнее всех тех, кто стоит передо мной. — И я просто решила сегодня посетить этот город, ничего в этом особенного нет, — сказала, идя сквозь толпу, которая казалось расходилась передо мной, а может это так и есть. — Так что желаю вам такого времяпровождения, которое вы любите, на этом наши с вами пути расходятся, вообще не думаю, что смогу тут когда-нибудь осесть, так что считайте мы с вами в последний раз увиделись. — Водные гули обычно молчат! — А слабые перед сильнейшими пресмыкаются, — бросила я, вообще не поворачиваясь к этому крикливому господину. — И слова лишнего не говорят, но посмертие полно сюрпризов и не для всех приятных. — Вот же стерва, — прошипел кто-то. — Да я не подарочек, — сказала, убирая локон с глаз. — Но и у нас сегодня не праздник. Аривидерчи. Если в новелле говорилось, вроде как, что мама по этому городу шла спокойно и аккуратно, стараясь ни на кого не наступить, то я шла через демонов, когда отошла от той группы напролом и если мне кто-то попадётся под ноги или я на кого-то наступлю, то это не моя вина, а того демона. Проходя мимо лавки с закусками, я увидела, как хозяин лавки огромной костью, усердно перемешивает суп в котле. При этом из щелей меж его зубов сочится слюна, которая капает прямо в котёл, где в аппетитного цвета бульоне плавают глазные яблоки. Посмотрев на это, я ощутила странное воодушевление. — Мы такое не едим сегодня, — сказала я себе под нос. — Но мне теперь очень яблок хочется, — и пошла дальше. Вообще, можно даже сказать, что у меня желудок настолько же бездонный, как и у папы, поэтому мы можем буквально заглатывать всё, что видим. Вот, если что, то я знаю, что глазные яблоки на вкус примерно, как мясо раков, ну или как кальмар. Когда ешь их, они кажутся одновременно и сладковатыми на вкус, и солененькими. По текстуре же напоминают что-то такое желейное… Напротив лавки несколько демонов показывали уличные представления: здоровенный детина схватил хиленького демона, походившего на цыплёнка, раскрыл пасть и выплюнул мощный столб огня, которым поджарил мелкого до поросячьего визга. Тот изо всех сил извивался, пытаясь вырваться, а толпа вокруг, наблюдающая за действом, разразилась хохотом и захлопала в ладоши, во весь голос выкрикивая одобрения. Кто-то вёл себя и вовсе как безумный: разбрасывал в воздух деньги, которые белоснежными хлопьями сыпались сверху. Если бы папа это увидел, то его бы инфаркт схватил, деньгами тут разбрасываются так. Один лист вообще мне в руки прилетел, так я его в карман сразу положила. Будут знать, как деньгами разбрасываться, считайте ветер унёс. Не Цинсюань конечно, но улетели ваши денежки. Дальше увидела мясную лавку. У которой в ряд висели высохшие человеческие головы, ровно по размеру от маленьких к большим. Цены были чётко определены: мясо детей — столько-то монет, юношей — столько-то, мужчин — столько-то, женщин — столько-то, просто раздробленные человеческие кости — столько-то. Ну, если бы четкой цены не было бы, то это странно выглядело. За прилавком трудился одетый в передник вепрь, с длинной чёрной гривой и тесаком в руке. А рубил он своим орудием крупную человеческую ногу, которая всё ещё подёргивалась в судорогах. — Чего уставилась? Будешь покупать или нет? — спросил он, развернувшись ко мне. — Может и буду, — пожала плечами. — А может и нет. — А что так? — спросил он, приподняв бровь. — Есть что-то для гулей? С кровью там, а то у вас только сушеное висит, — сказала, скептически глядя на продукты. — А вы, стало быть, такое не едите? — Есть то можем всё, но вот по вкусу не очень подходит. Да и сейчас не голодный год, чтобы брать в рот то, что не естся. — Новую партию людей выловят ещё не скоро, так что можешь даже не стоять тут, ничего для себя не увидишь. — Угу, — мотнула головой и пошла дальше. — Надо же какие они привередливые, — услышала я в след от продавца. Ну не буду же я в себя сушеное мясо заталкивать, если оно нормально не естся? Я настолько сильно голод не чувствую, а если папе, то он может и обидеться, потому что вкусы я его тоже знаю и хоть он не разбрасывается едой, всё же предпочитает наш рацион, нежели что-то иное.