Третий не лишний

Чувства возвращаются постепенно. Игорь смутно-смутно помнит, что было перед тем, как он, пытаясь закрыть собой жену, кинулся под проклятие Глота, которое и заставило его уснуть так надолго. Время, казалось, тянулось карамелью, неприятные тяжёлые сны сменяли друг друга, заставляя дёргаться перепуганно даже в бесконечном сне, будто бы отбиваться от кого-то, но где-то в глубине сознания теплилась мысль, что храбрый воин должен его поцеловать и освободить. Он и не сомневался, что «храбрым воином» будет его Кира, которая обязательно найдет… Боги, да почему найдет?! Судя по ощущениям, по яркому свету, который резал даже сквозь сомкнутые веки, она и нашла! Правда, вот поцелуй Игорь не запомнил. Он зато чувствует другое. Тело одновременно невесомое и тяжелое, словно не его, Игорь пока не может даже пошевелиться, зато ощущает колыхание воздуха рядом с губами и почти сразу же прикосновения чужих пальцев к ноге. Пальцы мозолистые, грубые, пожалуй, для женщины, но его Кира всегда была воительницей, и пока Игорь не может большего, он покорно позволяет Кире гладить его. Даже сквозь непроходящую сонную дымку понимает, что действует жена осторожно и очень бережно. Ладонь скользит уже вверх по коленке, поднимается к бедру, заставляя Игоря покрыться почему-то мурашками! Но он уже может расслабленно перекатиться с бока на спину, с наслаждением разминая затёкшие мышцы. — Боги, такой красивый, — голос Киры доносится будто через вату, слух не вернулся до конца, а открывать глаза Игорь не хочет, боясь режущих солнечных лучей. Позже, возможно, когда привыкнет хотя бы так. Да ему и не нужно, жене он доверяет полностью, даже когда она неловко отчего-то присвистывает, чего за ней раньше не водилось. — замёрз, наверное, совсем, бедный… С чего ему замерзать Игорь не знал. Понятия не имел, куда приволок его Глот, но вроде сильного холода пока не ощущал, лишь понимал, что лежит на чем-то твердом. Да, глупо требовать от колдуна хотя бы простынь, если не одеяло с подушкой, но что-то в этой твердости Игорю все же не нравилось. Хотя… Странно на самом деле. От перемены позы какая-то щепка или что-то очень больно давила на плечо, и, кажется, между голым плечом и щепкой не было ни его куртки, ни даже рубашки… Рядом, конечно, его Кира, но это осознание заставляет Игоря скинуть сонную негу за пару секунд. Он резко дёргается, чуть ли не подпрыгивает на жёстком ложе, распахивает глаза, тут же их снова захлопывает, спасая от рези, но и мгновения ему хватает, чтобы осознать, что в какой-то пещере он лежит абсолютно голый. Рядом какой-то чужой мужик, а не его Кира, и этот мужик продолжает гладить его ноги! — Эй, ты чего, тише! — нахал немедленно убирает руки, но лишь для того, чтобы одной успокаивающе похлопать его по животу, а другой уложить Игоря обратно на камень, который и служил ему постелью. — Нельзя так резко вставать, ты же спал несколько лет! — Ты один из его слуг, Глота?! Ты… Что ты со мной хотел сделать? — и не думал успокаиваться Игорь, судорожно оглядываясь в поисках хоть какой-нибудь тряпки прикрыться. — Я с тебя заклятие снимаю, дурень! — обиделся мужик, тем не менее стаскивая с себя меховой плащ и укутывая Игоря. — сказано же, что проклятие разрушит поцелуй храброго воина, вот я и разрушаю! Весельчак У, если интересно. — А Кира где?! — недоверчиво интересуется Игорь, пытаясь игнорировать тот факт, что мужик уже поднимает его на руки и рассматривает всё ещё очень пристально. Игорь делает то же самое. Мужик не самый страшный, надо признать, и воин не самый последний, судя по шрамам… Лежать перед ним голым и быть им облапанным, может, было бы и не так противно, если бы не мысли о Кире. — С Глотом что-то страшное выдумывает! — пожимает плечами мужик, перехватывая его поудобнее. — Она так за тебя переживала, мы очень долго пытались тебя найти. Несколько лет по горам лазили. Тшшш, — Игорь дёргается, но мужик прижимает его к себе крепко. — не надо тебе пока ходить! Донесу до Киры, а дальше уже поедем вместе. Игорь решает пока успокоиться в чужих руках. Его не радует, что он проспал несколько лет, не радует ярость Киры, но он хочет ее увидеть и совсем не хочет покидать удобные объятия этого… Весельчака У.