Третий не лишний

— А я думал, графиня, мы брали в жены приличную девушку. Кира прижимается спиной к стене, завешанной портьерой, и пытается сдержать смех и от ситуации, и от прикосновений У, который опустился перед ней на колени и начал тянуть вверх многочисленные юбки, касаясь губами ноги, затянутой в чулок. Игорь улыбается хитро и пытается почему-то снять шейный платок, хотя уж его мог и бы и оставить. Или просто пытается занять чем-то руки, раз смотрит, не отрываясь, на нее и на У, окидывает голодным взглядом. Граф Селезнев не тихоня совсем и не скромник какой-то, Кира уже знала, как властно он может брать, как отчаянно сам отдается на чужую милость, и ей очень хочется сейчас и его, и бывшего пирата Весельчака, потрясающе умевшего управляться с дамами! Пусть заниматься любовью сейчас — безумие. Прием скучнейший, но па… двое графов Селезневых и одна графиня Селезнева, связавшие свою жизнь друг с другом, просто обязаны на нем быть! Кира бы с огромным удовольствием осталась в поместье, рядом со своими мужчинами, но дьявольский дворянский этикет, который нарушать тем не менее так сладко… — А я думала, граф, что оба моих поклонника приличные люди, пока не застала вас с Игорем вместе. — После того, как вы нас фактически выставили! — Будто это повод! Графиня Кира, впрочем, быстро сменяет гнев на милость. В голове мелькают те самые картинки воспоминаний, звуки стонов и поцелуев, брошенные в беспорядке рубашки, Игорь, обхватывающий ладонями лицо Весельчака, и У, крепко удерживающий его у себя на коленях. Тогда они были всего лишь поклонниками, которых виконтесса Кира Исаева действительно выставила, не сумев справиться с ситуацией, и несколько минут ее бросало то в жар, то в холод, пока она топталась у полуоткрытой двери в доме Игоря, не решаясь обнаружить свое присутствие. Сейчас оба ее мужья, и она, и Весельчак теперь Селезневы, и ничего им не мешает вести себя, как и подобает супругам! Кира бы хотела вести себя именно так! На этом чертовом приеме язвительная дамочка вздумала намекать на пиратское прошлое Весельчака, на неразборчивость Киры в кавалерах, на то, что у Игоря умыкнули фактически невесту, и Кира еле сдерживалась, чтобы не отхлестать ядовитую сплетницу по щекам. Весельчак мягко поглаживал ее ладонь, Игорь осторожно положил руку ей на плечо, и тогда Кире пришла в голову идея получше… Затащить мужей в укромное место перед обязательными танцами было совсем не сложно. Игорь сам никогда не любил этих шумных собраний и кучу неприятных титулованных особ, с которыми хочешь-не хочешь, а приходилось общаться и раскланиваться. Наверное, поэтому и не женился так долго. Весельчак У, бывший пират, а сейчас офицер флота не привык к такому обращению и ненавидящим улыбкам в лицо. На море проще, без этих реверансов, а здесь, в столице, Весельчаку выть хотелось, и если Кира поможет своим мужчинам хоть так расслабиться, то почему и нет? — Готовы, графиня? Весельчак с колен перемещается на четвереньки. Непривычно его таким видеть, но Кира-то знает, что сейчас будет делать Весельчак. Знает и заранее радуется. Тройные браки давно разрешены законом, и все эти шепотки, что она, У и Игорь друг другу не подходят, — элементарная зависть! Ну что же… Завидовать есть чему, это точно, но Кира покажет и то, для чего у этих напыщенных снобов никогда не хватит смелости! Например, никто, как Весельчак сейчас, не нырнет под юбки к даме, не прижмется щекой к ее бедрам перед тем, как привычно скользнуть рукой к нижнему белью. Хотелось ещё, чтобы У расшнуровал или хотя бы ослабил корсет, дышать-то тяжеловато, но ее У это не интересовало. Кира прикусывает губу, еле сдерживается, чтобы не застонать громко, когда Весельчак пальцами пока касается промежности. Кира уже вертится, внизу живота тянет привычно, тело готово отвечать, готово принимать будущее наслаждение, которое с этой полупубличностью ощущается… острее, ярче, чем дома! Правда, драгоценности счётные, не порвать бы случайно и не испачкать одежду, полунамек все же лучше откровенного рассказа… — А во флоте это не называется «опозорить честь мундира»? — спрашивает вдруг Игорь, сосредоточенно расстегивая кюлоты и проводя ладонью по выставленному заду Весельчака. — Или ты временно за пиратов, а? — Я за свободную любовь, граф! — издевательски отзывается Весельчак из-под Кириных юбок. — Надеюсь, что ты тоже! Или тебе больше нравится, когда тебя берут по-пиратски, а? Весельчак глумливо хохочет, а Киру снова накрывает смесь смущения и наслаждения при воспоминаниях о той ночи, когда «по-пиратски» Весельчак брал и ее, и Игоря. Терпеть становится уже почти невозможно, и она осторожно пинает У, чтобы он хоть что-то начинал делать! — И это тоже, — отвечает Игорь абсолютно ровным тоном, будто не он сейчас стащил с Весельчака штаны с бельем и заставил его шире раздвинуть ноги. Под рукой не оказалось специального масла, и граф Селезнев выливает на руку какой-то пузырек Киры, от которого тут же идёт сладкий приятный аромат. — От тебя будет очень хорошо пахнуть, знаешь? — добавляет граф, размазывая содержимое пузырька по заднице Весельчака. Тот хнычет уже, снова утыкается в Киру, а та может думать лишь о том, что хотела бы успокоить его по-другому. — Игорь, ну хватит уже… Я же… — Все хорошо, Кира, я заканчиваю. А ты постарайся для меня пожалуйста, хотя с твоими приключениями, Весельчак… Игорь сжимает в руке собственный член, совсем не по-графски, резко, проводя по нему ладонью и устраиваясь поудобнее сзади Весельчака. Тот, как и Кира, извивается, ерзает, но в итоге стаскивает с нее белье и мягко заставляет шире раздвинуть ноги, до изнеможения доводя ловкими движениями пальцев. Приличной леди не должно о таком думать, но она уже вся мокрая… там, а У знает и дразнит будто специально, то погружая в нее пальцы, то убирая их и лишь щекотно проводя по внутренней стороне бедра. — Вот так, молодец, — довольно урчит Игорь, входя уже в У, пока Кира может лишь сжимать пальцами портьеру, кружева, да все, что попадется под руку, когда Весельчак наконец языком обводит ее лоно. Кира удовлетворённо стонет. Всё-таки нет ни у кого таких мужчин, как у нее!