Третий не лишний

— Вы мой подарок. Моё новогоднее чудо. На самом деле, у них в семье… ну да пусть будет, что в семье не особо приняты такие нежности. Нет, любви и заботы хватало с избытком, даже Весельчак, как оказалось, умел быть ласковым, неплохо понимал чужое состояние, мог утешить, но и он, и Кира с Игорем как-то обходились без ненужных соплей. Смысл в словах, когда все понятно через прикосновения, долгие, нежные поцелуи, ленивые валяния в кровати в выходные и улыбки друг другу за завтраком. Семья дурная, откровенно странная, но уж какая есть, и Кира ее менять на другую ни за что бы не захотела. И поэтому вдруг ощущает желание об этом сказать. Тут бы, конечно, лучше какую-нибудь уютную кофейню, ресторан тихий, но новогодне оформленный, но лучше и роднее ковер в гостиной в собственном доме. Алиска, умница, нарядила ёлку, украсила дом и ускакала отмечать начало новогодних каникул, оставив родителей одних. И это первый подарок. — Кира, ну что застыла, а? Продолжать будешь? — второй подарок (или второй и третий, это как посмотреть) это ее мужчины. Кира привычно опрокинула обоих на пушистый ковер, привычно уселась сверху, но совсем не привычно застыла. Говорят, что когда любишь, каждый раз смотришь, как в первый, и это было правдой. У улыбался ей столько раз, но сейчас хитрая улыбочка и заинтересованный взгляд кажутся совсем другими в сказочной полутьме комнаты и мягком свете гирлянды. Более сказочными и нереальными. Словно только сейчас Кира понимает, что Весельчак в самом деле с другого мира, с другой планеты… Игорь серьезен, невозмутим и немного надменен. Как ему удается так смотреть, когда он уже удобно разлёгся на пушистом ковре, когда Весельчак успел стащить с волос алую ленту, и темные пряди рассыпались красивыми волнами. Кира очень хочет что-то сделать, но не может! Втягивает в себя воздух, пытается следить за дыханием, но лишь неловко замирает на полу, словно никак не может поверить, что это все правда. И эти мужчины действительно ее. — Кира? Что ты, Кир? — наверное, правильно будет сейчас уступить инициативу им. Кира говорила, что у Игоря проблемы с доверием, Весельчак часто торопится, но это было уже неважно. Киру размазывает, расслабляет непонятное это сочетание нежности с бесконечной любовью, и вкупе с очертаниями ёлки, со снегом за окном, с упакованными коробками под пушистыми ветвями уходят в сторону все опасения, сомнения. Кажется, что все будет очень хорошо… — Кира! — они так понимают ее, Игорь и Весельчак. Кира опомнится не успевает, как ее тоже утягивают на ковер, укладывают на бок между собой, словно защищая от всего плохого. Она не привыкла к таким чувствам, она не может справиться с ними, боится свое счастье осознать, и Игорь с У пока терпеливы и бережны. Весельчак осторожно стягивает с плеч китель, перебирает пуговички рубашки, скидывая ткань ниже, открывая плечи, руки. Кире щекотно, Кира негромко смеется, когда Весельчак целует позвонки на шее, чувствительное место между шеей и плечом. Он по-прежнему ее У, даже такой нежный, застежку бюстгальтера все-таки расстегивает зубами, немного прикусывая кожу. Весельчак любит так делать, да, и Кира представить уже не может, что когда-то не было У в ее жизни. Игорь… Игорь он другой. Она и Весельчак много раз успокаивали его поцелуями. Будто… недоверие убирали, скованность, собственную какую-то неловкость, пусть об этом и не говорили. И Игорь похоже, долго и внимательно, целует ее лицо. Проводит пальцами по щеке, нежно касается губами виска, носа. С одной стороны, даже это скучновато и изучено давно за столько совместной жизни, представлено за годы разлуки, но Игорь на то и Игорь, что всегда у него все по-другому. Но всегда все надежно и понятно. — Кира, все хорошо. — Мы же вместе, рядом… Рядом, конечно, рядом! Конечно, будет ещё Новый Год, Алиска, подарки, фотографии хоть на обложку семейной книги какой-нибудь вставляй, но здесь и сейчас, рядом с Игорем и Весельчаком, Кира по-настоящему провожает старый год. В прошлом оставляет одиночество и глухую тоску, а в будущее идя рядом с потрясающими мужчинами.