Третий не лишний

— У, сделай милость, заткнись уже со своими комплексами, а? К Весельчаку У, который устроился не только у них с Кирой дома, но и в постели, Игорь стал привыкать. Трудно было принять бывшего пирата Весельчака, а вот вторую омегу в их с Кирой пару неожиданно легко. Недоверчивая Алиска вроде его признала, инстинкты Игоря не кричали, что этот новый омега может отнять его альфу, а инстинкты совсем не связаны с тем, что Кира как единственная альфа в семье могла мужа и дочку просто заставить относиться хотя бы ровно к прошлому пирату. Но делать этого ей не пришлось. Весельчак У мог, конечно, раздражать, мог выбешивать, рот ему иногда хотелось заклеить суперклеем номер один во всех тринадцати галактиках, ну или хотя бы кляпом, тем более, что так даже безопаснее. Но дело уж вышло так, что каким бы противным не был У, а стал частью семьи. А также ещё одним мужчиной-омегой с меткой Киры на шее и со всеми прелестями жизни с ней. Игорь любил жену, спокойно относился к своему статусу омеги и всему, что ему сопутствовало, но иногда нужно было кому-то пожаловаться! Жаловаться чужим людям Игорь считал стыдным, а вот Весельчак подходил вполне. Но жаловался пока только У… — Заткнись? — Весельчак капризно надул губы, с размаху плюхнулся в кресло, а в итоге чуть не облился горячим чаем и зашипел от неприятных ощущений в растянутом и покрасневшем анусе. Игорь понимал это обманчивое чувство, когда течка вроде и закончилась, и силы появились, но тело все ещё слабое, на простые движения требуется намного больше усилий. Сам профессор Селезнев полулежал на диване, стараясь организм лишний раз не напрягать, а этот уже вскочил и носится по дому. Мелькает мысль, что у жены с ее гоном все несправедливо проще! — Тебе легко говорить, а я как драться буду? — С кем ты здесь драться собрался? — спрашивает Игорь, борясь с желанием затащить этого придурошного под одеяло и заставить лежать, пока он себе новую мутацию не спровоцировал. — Или ты из-за течки? У, это пройдет. Организм восстановится быстро, продолжишь свои тренировки. — Как блин, если задница… — ноет-жалуется Весельчак, словно не реагируя на его слова и продолжая как-то вжиматься в стул. Игорю и это знакомо. Бушующие инстинкты часто к чертям отключали остальные ощущения, сделать что-то по-настоящему опасное не давала сама… природа, но вот после течки анус ныл странным сочетанием несильной тупой боли и болезненной пустоты. Самого Игоря, неплохо изучившего свой организм, сейчас спасала тихонько вибрирующая в заднице пробка. Совсем, конечно, было бы хорошо свернуться так у Киры на коленях, негромко мурчать, пока та гладила бы живот, бока, обнаженную задницу, задевая иногда пробку и комментируя, какой чувствительный омега ей достался... Но юность некстати вспоминалась в том, что Кира с утра убежала работать, и спасать Весельчака приходится Игорю… — Справимся сейчас с твоей задницей. Иди сюда, — решается наконец Игорь, меняя позу на диване. Ну что ему остается, если и второго своего омегу Кира метит черти как, без подготовки и практически спонтанно, если им верить. Н-да, что-то не меняется никогда! А ещё хочется и самому попробовать и оценить их нового омегу! Сам-то на себе успел поймать чужие заинтересованные взгляды, Кира, у которой за десять лет темперамент стал ещё бешенее, так вообще в восторге, но Игорю хочется изучить… — Давай, — диван широкий, Алиска на занятиях, так что все можно сделать по уму. — на диван и на четвереньки! — Ты и сам омега, — противным тоном напоминает У, перед тем, как неожиданно послушно сделать, что говорят. — И что с того? — отзывается Игорь, мягко оглаживая голые ноги Весельчака в широких коротких шортах и снова пытаясь понять, что за странный, сладковато-бодрящий запах примешивается к малиновому аромату Весельчака. Растение какое-то, или что-то другое? Игорь не знал, но запах был приятный. — Омеги неплохо друг друга понимают, особенно, если с Кирой живут. Мне после этого обычно легче, и тебе должно помочь. — бормочет Игорь, стаскивая с Весельчака шорты и белье. Тот шумно дышит, а Игорь понимающе улыбается, глядя на его раздраженный, покрасневший анус. Профессор Селезнев мало знает о связи омег с одной меткой, но чувствует одновременно и возбуждение, и желание сделать Весельчаку хорошо, хоть как-то его успокоить. От смены позы пробка внутри ощущается ярче, давит по-другому, намного приятнее, и Игорь чуть дрожащими пальцами делает вибрацию в приложении смарт-часов посильнее. — И что дальше? Эй, — У нетерпеливо двигает бедрами, а Игорь облизывает губы. Он… давно этого не делал, и будет честным сказать, что у него и опыта-то нет, лишь воспоминания, как делали ему самому, однако все равно касается языком колечка мышц, вылизывая раздраженную кожу и слушая довольные постанывания, пусть У и дёргается, дрожит, когда язык проходит по нежной коже. — Только ты теперь только вместе с нами, — вдруг добавляет Весельчак через минуту, и его голос звучит глуховато. — с Кирой и со мной! — И ты тоже! — отзывается Игорь, отрываясь на секунду от чужой задницы, перед тем, как скользнуть языком в горячую, растянутую дырку. — от меня малиной уже пахнет, а от тебя карамелью и грушами, ты не заметил? Хотя заметить собственный аромат сквозь тяжелый и густой вишнево-кедровый запах их альфы практически нереально.