Blaue Blume

      Знаете ли вы это трепетное чувство — когда вы смотрите на что-то желанное и такое близкое, прекрасно понимая, что вот-вот оно будет у вас в руках? Шпион знал его — он чувствовал его всеми своими костями, каждой клеточкой тела, — смотря на свой настенный календарь, освещенный красным огнем закатного солнца. Завтра. Завтра будет первый день их отпуска. Его возбужденное дыхание гоняло сигаретный дым. Он напряженно мял губы, иногда кусая их, ибо ощущал заветное: его скорое возмездие.       Первый день отпуска — ни свет ни заря — а Снайпер и Инженер в небольшом полузабытом гараже их базы пытались запустить старый фургон первого. Прогнившая колымага, оставленная без внимания на полтора года, отчаянно таила обиду, показательно не запускаясь. Техасец смотрел провода, патрубки, свечи. Почистив все, что получилось открутить и прокачав бензин, Инженер предложил Снайперу покрутить стартер — и о чудо — пожилой двигатель, наконец, запустился.       Выведя фургон на божий свет, они принялись мыть его, ибо он был до того пыльный, что принял серый цвет. Шпион, не имея другой забавы, смотрел за ними с окна. Ему особо не было разницы на всю эту деятельность ровно до того момента, пока к ним не вышли Солдат и Пиро с вещами. Вот это было уже… плохо. Никто из них даже не заикался, что собирался уезжать со Снайпером. А может… Зубы перетирали друг друга. Так даже лучше?       У него ведь все еще оставался Подрывник.       Завтра…       Этот день настал. Точнее — ночь. Шпион любовался небом, сияющем тысячами звезд, ждущих его действий. Подрывник, выпивший парочку другую стопок рома, сидел рядом, перебирая в руках граненый стакан. Они ждали Скаута с разведки. Француз безостановочно курил.       — Ты… Ты точно… уверен? — Пытался говорить вечно пьяный наемник.       Суровый взгляд организатора плана пал на него, надменно обращенный через плечо.       — Абсолютно.       Дверь открылась. Разведчик кивал:       — Все в порядке.       Немец, в очередной раз несправедливо раздраженный бостонцем, уже хотел было лечь спать, но кто-то вновь принялся долбиться в его дверь. Он не стал скрывать недовольства:       — Кто там?!       — Это опять я. — Отозвался Скаут.       Открыв засов двери, врач хотел было наорать и послать дурака куда подальше, но троица затащила его внутрь лазарета, закрыв рот. Сколько немец ни мычал и ни бился — его связали.       Тайком вытащив пленного на улицу, троица усадила его на задний ряд. Пока Шпион рассчитывался с шотландцем солидной суммой, Скаут с бешено бившемся сердцем привязывал шею немца к прутьям подголовника, изо всех сил стараясь не обращать внимание на его глухие возгласы и молящий взгляд. Расплатившись, француз проводил алкоголика взглядом и подошел к водительской двери. Шпион велел бостонцу сесть рядом с жертвой. Скаут поколебался и чуть громче шепота сказал: «нет…». Главарь похищения принялся шипеть на него:       — Залезь. Ты уже согласился.       — Нет, я не поеду. — Скаут пятился назад от шипящего, уже как гремучая змея, Шпиона.       — Ты самый худший сын на свете. — Бросил француз и тихо закрыл заднюю дверь. Он сел за руль, сказав сынку сквозь зубы: — ТЫ — РАЗОЧАРОВАНИЕ.       Машина начала тихо отъезжать. Похититель собирался держать обороты двигателя низкими, пока не отъедет достаточно далеко. Скаут смотрел за седаном, его сердце билось слишком быстро и вдруг он понял — что вообще сейчас произошло. Простояв пару минут в непреодолимом ступоре, он побежал к Хэви.       Шпион молча курил и все смотрел по зеркалам, опасаясь погони. Убедившись, что ее нет, он решил обратить внимание на своего невольного пассажира:       — Я собирал на тебя информацию очень долго, дорогой мой немец.       Похититель напряженно улыбался, смотря в глаза своей жертве в отражении зеркала заднего вида. Он истерично засмеялся:       — А я ведь… даже знаю, что твое нынешнее имя — это лишь пустая выдумка, с которой ты сбежал с родины, подделав документы.       Выкинув сигарету в окно, он продолжил:       — Ты думал, тебе сойдут все убийства?! — Он рассмеялся. — Нееет… Я отомщу за каждого француза, погибшего в Вишистской франции.       Вполне себе крепко и безмятежно спавшего за чертежным столом Инженера разбудил совершено безбожный стук в дверь. Полусонный он открыл ее:       — СРОЧНО! МЫ ДОЛЖНЫ ЕХАТЬ! — Завопил на него Хэви.       — Что?! Куда?!       — Шпион украл ключи от машины и похитил Медика, быстрее!       Инженер, который был назначен на хранение ключей и авто, проснулся от таких новостей. Оригинальных ключей он действительно не нашел на их месте. Схватив запасные ключи, они поехали следом на второй машине.       Автомобиль остановился не понятно где. Немец смотрел в стороны. Слева было поле, справа лес. Обойдя машину и осмотревшись, Француз развязал шею и ноги жертвы и повел к дереву.       — Думаю, ты понимаешь, что бежать от пули бессмысленно.       Взъерошенный похититель немного дрожащими руками освободил ему рот. Медик принялся просить:       — Прекрати это, прошу. Остановись — ты ведь не хочешь этого делать, а мы еще вполне можем разойтись мирно.       — А те, кого ты отправлял в камеры с газом не хотели, чтобы их оставили в живых и в покое?!       Лицо жертвы приняло непонимающий вид. Предусмотрительный француз достал документы и ткнул перед ним.       — Чья эта подпись? Кто работал в Вишистской франции на оккупантов?       — Да — это моя подпись. Да — я там работал. Только есть два «Но»: я работал под принуждением и мне сказали отбирать из населения больных, которые будут жить отдельно, чтобы не распространять болезни, а не отправлять их на смерть.       Похититель вздохнул:       — Это самая худшая ложь, какую ты мог придумать.       — Думаю, ты искренне считаешь, что вся Германия знала, что творил фюррер и сс? Ты перерыл столько архивных документов и записей, но ни разу не удосужился узнать новости тех лет? Узнать хотя бы о белой розе?       Мститель схватился за револьвер:       — Хватит. Так не может быть — месяцами отправлять кого-то на убой, не зная об этом?!       — Может: так же, как ты сейчас хочешь убить меня, думая, что делаешь верно — заблуждение.       Француз смотрел на него молча, потом зажег очередную сигарету. Постояв и подумав, он подошел в плотную и, ткнув дулом почти в самый глаз жертве, спросил:       — Скажи честно, к русскому ты зачем полез?       — Это здесь еще причем?       — Просто вот думаю… — Он выдохнул дым. С хищной улыбкой на лице он продолжил: — Если бы мы были супругами, я бы тебя пристрелил уже давно. — Француз рассмеялся: — Но приходиться делать это сейчас.       — Позволь узнать перед гибелью: Как ты к этому пришел — к этой идее мести?       Улыбка похитителя оскалила белоснежные зубы.       За бортом пролетали дорожные знаки. Разведчик бодро указывал путь. Инженер гнал, не щадя двигателя. В один момент в его голове возник логичный вопрос:       — Откуда ты вообще знаешь куда ехать?       — А он тоже должен был ехать, — Русский обернулся и, смотря прямо в глаза малолетнего дурака, продолжил: — просто в голове что-то заработало в последний момент, да? Почему ты…       — Хэви, не надо! — Успокаивал друга водитель.       Мститель с нескрываемым удовольствием посмотрел на свой эксклюзивный расписной magnum и решил уже попрощаться. Раз и навсегда:       — Что же, фашист, пора отвечать за содеянное. Знал или не знал — ты поставил подпись, а они — погибли. Моя мать так погибла. Из-за одной только твоей подписи.       — Если бы не я, эти подписи ставил бы другой. И им вполне мог быть пленный француз, искренне желающий жить.       — Не нужно демагогий! Ты подписал. Ты это признаешь. Так что лучше скажи свои послед… — Похититель вдруг замолк, смотря на дорогу.       — Выкинь пистолет. — Кричал вооруженный Хэви.       — Черт. — Шпион встал за жертвой.       Похититель судорожно начал стрелять по ним:       — Я лишь хочу справедливости!       — Справедливость решает суд! — Подметил Инженер, прячась за деревом. — А это просто линчевание.       Они начали окружать его. Закончив патроны револьвера, француз решительно исчез. Но друзья продолжили стрелять вокруг. Поняв, что мерзавец сбежал, Хэви бросил оружие и подбежал к Медику, нескончаемо радостному встрече. Срезав веревку с рук пленного, русский повел его к машине. В спину врача прилетела пуля — последняя, оставленная убийцей на всякий случай. Увидев, наконец, Шпиона Инженер выстрелил в него остаток патронов, после чего тот упал в холодные объятия трав и кустов.       Инженер крутил двигатель прямо до отсечки. Медик и Хэви сидели на заднем сидении. Врач попытался заговорить с Хэви, издавая при дыхании странный рванный звук:       — Хэви, я…       — Медик… пожалуйста… — истошно пытаясь быть спокойным, просил его Пулеметчик, держа за плечи: — все будет прекрасно, сейчас мы приедем и вылечим тебя…       Хэви хотел положить ему руку на лицо и погладить, но отдернул, когда врач начал задыхаться и кашлять кровью. За всем этим наблюдал Инженер, вжимавший газ до упора. В зеркале блеснули фары — Скаут вел вторую машину. Сердце русского билось, наверное, в сто — а может и в двести раз — быстрее, чем крутился коленвал этой колымаги. Немец, которого он стремился держать, становился все тяжелее, пока русский уже просто не прижал его к себе, оставив голову висеть, потому что из-за рта у него потекла кровь.       — Медик?! — Тряс его Пулеметчик. В ответ он получил лишь бессвязное открытие рта и взгляд смотрящий куда-то в бесконечность.