Немного о цветении и увядании тихими разговорами

Морской бриз казалось и не почувствовал начала осени. Он призрачно игрался с каштановыми волосами Се Ляня, то и дело увлекая за собой, к пляжу. Однако юноша лишь откинулся на мягкие подушки сиденья и прикрыл глаза, осторожно глядя на Хуа Чэна. Серьезный и полностью сосредоточенный на дороге. Ответственно подходя к любому делу. Шестнадцатилетний парень действительно полностью походил на следующего главу клана. И пусть Се Лянь бы не хотел, чтобы Хуа Чэн рано принимал пост, но альфа точно был полностью готов к этому. Омега сжал губы, стараясь разглядеть внимательнее внешность. Или запомнить детальнее. Сейчас щеки юноши все еще хранили детскую припухлость, но скулы уже начинали остреть и проступать. Совсем скоро это юношеское личико повзрослеет. Все черты лица изменятся. И будет ли его Сань Лан выглядеть хоть чуточку похоже на себя нынешнего. Узнает ли его Се Лянь? — Гэгэ, ты в порядке? Не укачивает? Се Лянь открыл глаза и покачал головой. Не отвлекаясь от дороги, Хуа Чэн даже не смотрел на него. Омега сжал губы, но быстро подавил в себе капризные нотки, постепенно грозящиеся еще больше ухудшить его настроение. Поэтому парень быстро перевел взгляд обратно в окно, разглядывая пейзаж вокруг. Хуа Чэн осторожно перевел взгляд с Се Ляня на дорогу. Иногда ему очень хотелось читать чужие мысли. Он старался всегда угадывать мотивы людей, максимально детально изучал всю информацию о человеке, пред началом общения. Хуа должен был знать своего собеседника лучше него самого. Для собственной безопасности или же для избежания траты времени в пустую. Так или иначе. Он научился видеть людей насквозь. Даже Се Ляня. Конечно же он первым делом узнал все о собственном спасителе. Его рост, вес, вкусовые предпочтения, любимые цвета и даже психологический портрет. Абсолютно все. Но чем больше он знал, тем меньше понимал Се Ляня. Нежный Принц, увенчанный на каждом семейном портрете короной из цветов, смог удержать и перекинуть через перила мальчишку? Эти длинные пальчики, не видевшие никогда тяжелой роботы и не державшие ничего тяжелее бутылки воды, были покрыты едва заметной грубой коркой. Будто скрывая какой-то страшный секрет. Принц был похож на тайну. Весь его облик был отражением всех тех идеализированных обликов аристократии. До смешного вылизанный и выбеленный. Се Лянь казался идеальным. Даже в общении с Хуа Чэном. Лишь в самые маленькие по продолжительности моменты омега вдруг менялся, трескался. Являя что-то иное. Конечно же юноша был готов к тому, что образ, который он ему так сильно полюбился окажется обычной маской. Но стало ли от этого чуть менее обидно? Не особо. Тот Принц, спасший его, не был нежным цветком. Тот Принц, отчаянно вцепившийся в ребенка, желая его спасти, не был тем Се Лянем, которого все знают. Увенчанный короной из цветов, скрывающих за яркими лепестками острые шипы. Таким был его Принц. Сейчас все встало на свои места. Пусть Се Лянь и врал ему, показывая себя иного — идеального, Хуа Чэн все простит. Он примет его любого. Капризного, грубого, страшного, жестокого. Ведь сейчас он хочет коснуться не нежных лепестков, а уколоть палец об острые шипы, скрывающиеся где-то там. Там, где истинное лицо его спасителя прячется в тени. Они ехали в родовое поместье семьи Ло на острове Хайнань. Раньше оно находилось в родном городе клана — Чунцин. Однако за несколько лет до рождения первого сына Тяньлан Цзюня, все было экстренно перенесено на остров. Раньше тут был большой комплекс жилых домов, в который сгоняли жен и детей без права наследования бывших, а часто умерших или убитых глав клана. Однако прабабушка Хуа Чэна заставила переделать все это уныние в роскошное поместье для отдыха семьи и наладила туристический бизнес на острове. Эта умная альфа была действительно самой известной женщиной клана, которая смогла вернуть былую славу семье. Так как Бинхэ официально обручился с Шэнь Юанем, они были обязаны отпраздновать это всем кланом. Женихи должны пройти через несколько обрядов, гадания и подобные вещи, за правильностью исполнения которых будут пристально следить старейшины. Чтобы после признать Юаня членом семьи Ло. Пусть это и формальность, но так как Бинхэ должен был перейти в клан Цанцюн, старейшины строго требовали проведения подобных глупостей. Хуа Чэн и не думал, что сможет когда-нибудь пригласить на подобное семейное сборище Се Ляня. Ведь это буквально открытое заявление об их романтических отношениях. Заявление о том, о чем они между собой до сих пор не поговорили. Хочет ли Се Лянь этого всего? Или же ему просто весело? Поэтому ему было проще плыть по течению. Прекрасно понимать, что тот, кто тебе нравится, может ответить взаимностью. Но не делает этого. По той или иной причине, незнание которой порой делает из Хуа Чэна параноика. Он не может поверить в то, что Се Ляню Хуа действительно интересен в этом плане. Дорога к дому оказалась дальней, но полной красивых пейзажей. Пара не пожалела о потраченном времени. Пусть и они могли бы добраться быстрее и комфортнее, но навряд ли у них осталась возможность рассмотреть синеющие где-то рядом волны, омывающие золотистый песок. Тут было красиво. С виду казалось, что это самый типичный из всех курортов. Однако Се Лянь чувствовал тут себя иначе. Свободнее. Он почему-то открыто дулся на альфу из-за его слишком сильного внимания к дороге. Обычно омега уткнулся бы в телефон. Но сейчас ему хотелось болтать. Настолько открыто и бессовестно его снедало это желание. Губы то и дело дрожали от желания заговорить. Однако первым начинать отчего-то Принц не хотел. Поэтому упрямо ждал. Но Хуа Чэн только что-то тихо напевал, не отводя глаз от дороги. Альфа сегодня был скованнее. Будто что-то произошло за то время, что они не виделись. Неделя или чуть меньше, Се Лянь потерял счет времени в том беспросветном ужасе, в котором находился. Эфемерный сон рассеялся, стоило Принцу встретиться взглядом с взволнованным Хуа Чэном. Мир стал четче и ярче, а сердце бешено застучало в груди, заставляя то ли краснеть, то ли бледнеть от нахлынувших чувств. Принц протянул руку к колену альфы и осторожно накрыл чужую кожу, спрятанную под тканью джинс. Хуа перевел взгляд на юношу, но тот, коварно улыбнувшись, посмотрел в окно. Веселье, детское и наивное затопило их двоих. Альфа шлепнул чужую ладонь, прогоняя ее с себя. Однако настойчивый Лянь тут же сместил пальчики выше по бедру. Хуа Чэн рассмеялся. Его ладонь быстро перехватила наглую ручку и сжала в собственных объятиях, перемещая ее висеть в воздух. Принц тут же хмыкнул и потянул на себя. — Гэгэ, пожалуйста, не играйся сейчас. — То есть я могу поиграться позже? — лукаво ухмыльнулся омега. — Полапать меня ты можешь в любое время. Просто сейчас это не совсем безопасно. — Это официальное разрешение? — хихикнули рядом. Се Лянь рассмеялся. Хуа Чэн бросил взгляд и заметил это. Его сердце пропустило удар. Еще один. И еще. И еще. Тук. Тук. Тук. Солнечные блики красиво окружали чудесное лицо искренне улыбающегося юношу. Его тонкие пальцы осторожно касались красивого носика, почесывая и пряча розовые губы. Всегда выверенная вежливая улыбка пропала. Пропала лукавая, хитрая улыбочка. Остался Лянь. Просто человек. — Сань Лан? Ты чего? Его бледная кожа красиво краснела на щеках румянцем. Волосы растрепались и теперь нелепо топорщились в разные стороны. Губы слегка потрескались, скорее всего Се Лянь совсем забыл о бальзаме, и были приоткрыты, обнажая кончики ровных белых зубов. А глаза… блестели. — Ты такой красивый. — прошептал Хуа Чэн. Се Лянь широко открыл глаза, удивляясь такому резкому комплименту. Его щеки быстро покраснели, а губы сложились в мягкую улыбку. — Спасибо, Сань лан. — Ты раньше не принимал комплименты. — хмыкнул альфа, возвращая внимание дороге. — Не думал, что примешь сейчас. — Разве я не принимал комплименты? — удивился Лянь. — Не помню такого. — Ты улыбался. Просто улыбался и кивал. Знаешь ведь, что это сродни игнорирования чужих слов. А значит не принимал. — В чужие слова не вкладывается ничего интересного. Они просто видят перед собой красивого юношу с отличной родословной. И говорят мне нечто настолько очевидное, будто Америку открывают. Я все это знаю, зеркало, глаза и мозги имею. Се Лянь сложил руки на груди и вздохнул, слегка пренебреджительно поджимая губы. Выглядел он не просто мило и очаровательно. Скорее высокомерно, но и в этом было что-то… особенное. Сейчас он был похож на себя. Не было больше той выверенной скромности, нежной улыбки и благородности, пропитавшей все естество. — Как скромно. — Эй, это ведь правда! Я действительно красив. То, что я признаю это, разве не делает меня благоразумнее? — Скорее самоувереннее. — Уверенность в себе весьма хорошее качество. — щелкнул пальцами Принц. — А что Принц думает о моей внешности? — Ты прекрасен. — честно ответил юноша. — Когда я увидел тебя, то был впечатлен. Все в тебе прекрасно и приковывает мой взгляд. Я не могу до сих пор к этому привыкнуть. Хуа Чэн сжал руль. Его тело вдруг стало невероятно чувствительным, а сердце сошло с ума. Он никогда не зацикливался на собственной внешности. Знал, что красив. Знал, что приковывает взгляды. Носил линзы, чтобы скрыть собственный изъян. Но… — Ты смущен моими словами? Или же решил не принимать мой комплимент, потому что знал и без меня это? Хуа шлепнул омегу по ногам ладонью. Однако тот, внезапно снова почесав нос, рассмеялся. И быстро шлепнул парня в ответ. — В любом случае, разве не нормально признавать подобные вещи? И ты, и я, мы оба красивы. Я более чем уверен, что наш союз был создан небесами. — Се Лянь…- Хуа Чэн вдавил педаль тормоза и спрятал лицо, быстро опустив голову на руль. — Я тебя смутил? — хихикнул Лянь и откинулся довольный на спинку кресла. Хуа Чэн, нажав одну кнопку на панели, хмыкнул. Принц тут же завалился назад. — Сань Лан! Поднявшись, омега нахмурился и потянулся к Хуа, намериваясь отомстить. Однако его запястья были вероломно перехвачены младшим. Принца притянуло к торсу альфы, а их лица были в сантиметре друг от друга. — Пойман. — хихикнул Хуа Чэн. Се Лянь пожал плечами. — Или позволил поймать. Хуа Чэн придвинулся. Глаза принца теперь казались теплыми и нежными, похожими на сладкую вату, что приятным феромоном таяла на языке сейчас. Их губы почти касались друг друга в настоящем поцелуе, однако Се Лянь повернул голову, подставляя шелковую кожу щек. Альфа замер. — Не стоит заходить так далеко, да? — улыбнулся Се Лянь. Он легко выбрался из захвата, будто и в правду позволив Хуа Чэну поймать себя ранее, и сел на свое место, настраивая кресло и возвращая его в изначальное положение. Отчего-то он выглядел подавленным. Позволяя Хуа Чэну видеть себя таким. — Гэгэ… — тихо произнес альфа, но Принц уже вернул себе улыбку. — Поцелуй надо заслужить. — он подмигнул. Се Лянь после праздника вдруг стал иным. Это было тяжело не заметить. Более несдержанным, замкнутым и нестабильным. Он хотел отчаянно что-то сделать и сказать, но прерывал себя. Останавливал, будто чувствуя вину за что-то. Он казался неуверенным. Хуа Чэн не знал, стоит ли поднимать эту тему. Что-то было такое, чего Принц не желал рассказывать. И именно эти секреты мешали им быть вместе. После того вечера явно что-то поменялось в их отношениях. Дорога медленно подходила к концу. Се Лянь привычно болтал о всяком. Хуа Чэн ему вторил. Так их беседа перестала иметь краски и стала обычной. Такой же, какой была все остальное время. — О, это то самое место? — улыбнулся Се Лянь, глядя в окно. Особняк раскинулся в глубине острова. В самом выгодном месте, вдали от отелей и пляжа. — Хочешь прогуляться позже? Я проведу экскурсию тебе. — Да, хочу. Однако сам Се Лянь отчего-то не горел желанием быть здесь. Поэтому нахмурился и сжал ладони в кулаки. Хуа Чэн не спросил, предпочитая вновь промолчать. Машина плавно вырулила к главным воротам. Там их быстро пропустила охрана. Теперь они были на территории клана Ло. Се Лянь поежился от нетерпения. Как наследник враждующей семьи он мог быть в самой настоящей опасности. Однако не чувствовал подобного. Альфа осторожно глянул на пассажира своей машины. Воодушевленный Се Лянь выглядел иначе. Принц с хитрой улыбкой поймал взгляд юноши и подмигнул. Они остановились перед входом в особняк. Там уже выстроилась прислуга. Привычно одетые с иголочки, но немного иные. Эти люди редко видели собственных хозяев, что уж и говорить о том самом Принце. Слухи на маленьком островке быстро разлетелись. Конечно же простые люди не подозревали ничего дурного, а в серьез считали роман их наследника чем-то секретным. Это была красивая история любви молодых людей из двух противоборствующих кланов, которым запрещено быть вместе самими небесами. Поэтому хотя бы одним глазком хотелось глянуть на избранника вживую. Первым вышел Хуа Чэн. Он же открыл дверь и подал руку Се Ляню. Теперь Принц стал больше похож на собственные портреты: ровная осанка, чуть приподнятые губы и прикрытые веки. Благородный и идеальный образ. Который, все же, восхищал Хуа Чэна не меньше. Люди затаили дыхание. Появились старейшины, семья и глава клана Хэ Сюанем. Теперь это выглядело словно встреча помолвленных молодых. Некоторые впечатлительные слуги несдержанно вздохнули, придумывая несуществующие подробности личной жизни двоих звезд этого собрания. Се Лянь шел ровно, вежливо улыбаясь, и держал под руку Хуа Чэна. Так, будто они уже состояли в браке. Однако его щеки были украшены румянцем. Настолько образ изображал невинность, что и сам альфа невольно поверил в слухи про себя и Принца. Однако он видел в чужих глазах, похожих сейчас на мутное стекло, какие-то непонятные эмоции. — Добро пожаловать. Это честь принимать у себя дома одного из Принцев клана Се. — громко пробасил Тяньлан, улыбаясь. Се Лянь склонил голову в вежливом поклоне. — Для меня огромная честь быть вашем гостем на столь важном торжестве. — Отчего же гость? — ухмыльнулся глава. — Мне казалось, что вы здесь в качестве невестки. Не иначе. Хуа Чэн грозно глянул на отца, обещая себе позже высказать ему все. Как мог он вот так обвинять Се Ляня в роспуске слухов? Но омега лишь шире улыбнулся, а дне глаз его появилась искринка веселья. — Не думал, что глава Ло признает наши отношения. — Се Лянь сжал губы, отводя взгляд вниз. Теперь он был воплощением невинного смущения. — Однако здесь я как член семьи Се и друг Шэнь Юаня. Не хотелось бы, чтобы у этого брака были проблемы. Не так ли? Несмотря на облик влюбленного невинного омегу, любому, кто хорошо разбирается в людях, было бы открыто тщательно спрятанное двуличие. На столь низкий укол, он ответил однозначно, уколов в ответ. Тяньлан улыбнулся. Он выглядел довольным. — Прошу вас не быть строгим к нам. Этот особняк долгое время не посещался из-за строительства. А многие слуги впервые наняты и слишком неопытны. Я мог бы простить им такое в кругу семьи, но перед вами… — Не волнуйтесь. Вы ведь и сами признали наши отношения с Сань Ланом. — Тяньлан удивленно глянул на сына. — А значит, как я могу высказывать недовольство? Мое сердце взрывается от переполняющих его чувств счастья и радости. — В таком случае разрешите мне перейти на более неформальный стиль. — Вам не стоило и упоминать о такой глупости. — махнул ладонью Се Лянь. — Тогда еще раз добро пожаловать. — Тяньлан улыбнулся. Хуа Чэн кивнул и повел Се Ляня внутрь, когда за их спинами раздалось довольное: — Невестка. *** — Какого черта ты назвал его так? — выкрикнул Хуа Чэн. — Какого черты ты врываешься в кабинет отца без стука? Юноша быстро подошел к столу отца и сел на его угол. Тяньлан лишь закатил глаза на подобное поведение сына. — Ты сказал ему свое имя. — тихо произнес глава. — Это имя дала тебе мать. Только она его использовала. Но ты так просто растрепал все омежке? Еще и из семьи Се. Гениально. — О, так ты злишься? — улыбнулся Хуа Чэн. — Давай же. Злись. Потому что я позволил ему использовать это имя. Тяньлан покачал головой, не ведясь на провокацию сына. Однако грудь его стрельнула неприятно. Когда-то суеверная девушка дала своему сыну имя. Она забавно причитала обескровленными губами о необходимости защиты ребенка подобным глупым действием. « — Сань Лан. Потому что он третий твой сын. Это простое напоминание тебе. И ему.» И теперь это имя использует тот мальчишка. — Мы собираемся в архив. Дай мне пароль. — Почему ты сказал ему имя? — Пароль. — Почему ты сказал ему ее имя? Как ты мог… — Потому что он тот, кто достоин его произносить. Это мое имя. И только я имею полное право им распоряжаться. — Видимо ты очень доверяешь ему… Но ты уверен, что он… — Не пытайся меня переубедить. Он — единственный человек, имеющий право так меня называть. Мужчина вздохнул и посмотрел на сына. Когда-то давно Хуа Чэн был совсем малышом. Он не спорил, почти все время молчал и испуганно прятался за юбкой своей матери. Слабый ребенок, забравший здоровье собственной родительницы. Теперь все стало иначе. Этот мальчишка смел дерзить главе клана, диктовать свои условия ему же, еще даже не начав перенимать пост. Он казался таким взрослым и противным, что невольно Тяньлан вспоминал собственную жену. Кроткая и тихая женщина, любившая прятаться в мастерской и рисовать картины. Она не была божественно красива или невероятно умна. Привлекала своей теплотой и любовью. Таких Тяньлан никогда в жизни ни до, ни после не встречал. Чудаков, способных отдать собственные последние крохи другому. Так отчего же его сын вырос больше похожим на него самого? Почему кроткий и тихий юноша постепенно превращается в… собственного отца? Только более уверенного, смелого человека. Пусть и сидит ночами в мастерской матери, перенимает все неприятные, как оказалось со стороны, черты отца. И даже сейчас. Полюбив столь неоднозначного человека, он принимает его грехи, о которых и знать не может. Принимает и любит, так по-детски, наивно и глупо. Что если все разрушится также стремительно, как было с самим Тяньланом? Будет ли его сын разбит также сильно? Или он переживет и пойдет дальше? — Глава. — дверь со стуком открылась. — Первый Господин и Шэнь Юань скоро прибудут. — Па-ро-ль! — повторил Хуа Чэн. — Дата свадьбы. — закатил глаза глава и постарался вернуть себе непринужденную улыбку. — Пойдем встречать твоего брата и его жениха. — А не невестку? — хмыкнул наследник, поправляя одежду. — Теперь у меня целых две невестки. Надо бы придумать им что-то новенькое. — Не называй Се Ляня невесткой. Я тебя предупреждаю! Тяньлан улыбнулся, ероша идеально уложенные волосы сына. Тот шумно вздохнул через нос и принялся причитать о важности своего внешнего вида. Однако глава не слушал сына, глядя на него с теплой улыбкой. Возможно ли, что его сыну повезет больше? Он молится. Если одному ребенку он смог подарить хорошего возлюбленного, второй не особо интересуется отношениями, то третий, Сань Лан, влюбился в одного из наследников клана Се. И этим все сказано. Хуа Чэн столкнулся с Се Лянем у дверей спальни для гостей. Оба они друг другу улыбнулись и молча последовали вниз. Принц успел переодеться и помыться. Теперь от его тела исходил слабый запах геля для душа и шампуня. Тяньлан заметил как нахмурился Хуа Чэн, скорее всего не чувствуя своего феромона, который присутствовал на теле омеги ранее. — Как вам ваша спальня, невестка? — Мне казалось, что вы исключили вежливое обращение из наших диалогов, отец. — улыбнулся Се Лянь. — Извиняюсь. — Спальня прекрасна. Как и виды на пляжи острова. Я благодарен вам за такой радушный прием. — Будет вам, невестка. Се Лянь спрятал улыбку за ладонью и пожал плечами. Хуа Чэн осторожно сжал чужую ладонь в своих руках и глянул на отца. Однако больше диалог не обладал острыми нотками. Скорее разговор Принца и главы был самой обычной светской беседой. Не больше, не меньше. Они шли коридорами, чтобы встретить Бинхэ с женихом. Обычно вряд ли бы отец и старейшины соизволили выйти к старшему сыну на приветствие. Они и шли не к нему, а к Шэнь Юаню — наследнику клана и любимцу Тяньлана. Глава не раз высказывал наследнику чужого клана свою благосклонность. В целом, пока люди искренне ненавидели и боялись Шэнь Цинцю, Тяньлан души в нем не чаял. То, какая история скрывалась за этим, оставалось загадкой для всех не из семьи Ло. Однако Хуа Чэн знал все нюансы. Се Лянь вздохнул, почувствовав усталость. Но не подал виду, спокойно следуя за главой и теперь стоя рядом. Хуа Чэн дулся и тихо переругивался с отцом. Отчего-то Принцу казалось эти в разы роднее, нежели их с братом разговоры за завтраком. Сань Лан мило дулся, искренне веселя родителя. — Вы близки. — улыбнулся Се. — Мы же семья. — ответил, улыбнувшись глава клана. *** Се Лянь не часто посещал семейные собрания. Слишком юн, еще и омега. В основном он был красивым украшением банкетов, которые устраивала его семья. Ни о каких посиделках за одним столом и речи не могло быть. Он даже с родителями в последний раз обедал несколько лет назад. Но сейчас он сидел за столом семьи Ло, что оживленно беседовала между собой. Хуа Чэн пререкался с братьями, старейшины весело хихикали с алкоголем в руках, Тяньлан оживленно беседовал с Се Лянем и Юанем. Оба юноши спокойно отвечали и общались. Но Принц понимал, что не сможет сосредоточиться на разговоре, как бы не старался. Для него это все было в новинку. Вот так спокойно общаться друг с другом, иногда нарушая все нормы и правила этикета. Стука приборов, за который корили маленького Ляня, не было и подавно слышно из-за смеси смеха и голосов. Часто поднимались бокалы за помолвку старшего сына и Шэнь Юаня, который краснел и отводил взгляд, прячась за бокалом с шампанским. Се Ляню вначале было неловко вот так нарушать этикет, рука казалась деревянной. Но он быстро втянулся. С улыбкой на лице он стукался стаканами с другими людьми, но все еще осторожно отпивал, слегка касаясь губами стекла. — Тебе легче это дается. — тихо отметил Се Лянь. — О чем ты? — расхмелевший из-за алкоголя Юань выразительно наклонился к Принцу. Однако от юноши пахло приятно. Се Лянь промолчал. Как он мог упрекнуть тех, кто его так радушно принял? Да и сам парень не особо понимал в чем была проблема его несдержанности. Почему он вообще сказал это? Для чего? — Разве в семье не всегда такие открытые отношения? — немного промолчав, спросил Юань. Он обвел присутствующих взглядом. — А иначе в чем смысл семьи? Се Лянь проморгался. «Семья»… Знал ли он что это такое? Хуа Чэн выразительно глянул на Се Ляня. У рядом сидящего Юаня покраснели щеки и сам он расслабленно улыбался, лениво отвечая такому же Тяньлану. Но Се Лянь выглядел напряженным. Натянутым как тетива лука. — Невестка Се. — улыбнулся Тяньлан. — Я ведь помню тебя совсем юным. Ты вырос и стал таким утонченным, истинный член своей семьи. — Что вы, что вы, отец. — Лянь махнул ладонью, внезапно краснея ушами. — Я хочу спасти простой народ. Се Лянь покраснел. Его глаза широко раскрылись. Красивые губы задрожали. — Когда-то ты сказал нам, взрослым дядям-главам, эти слова. — Что?! — вдохнул Принц, задыхаясь. — Подождите! — Чего подождать? — улыбнулся Тяньлан. Омега бросил взгляд на Хуа Чэна, сидевшего напротив, и прошептал: — Я правда такое говорил? — Конечно же ты так сказал. — Вовсе нет, глава ошибается… — В точности так. — покачал головой мужчина. — Однажды я спросил тебя, чем ты хочешь заниматься, когда вырастишь. И ты ответил мне, что хочешь спасти простой народ. Эта фраза поразила меня до глубины души. — Глава! — воскликнул Се Лянь. — Я же был ребенком. Чего не скажешь в юном возрасте, не подумав. — Не подумав? Мне казалось, что ты говорил это всерьез. Принц поджал губы и отвернулся. Оставалось признать очевидное. Его глупые фразы из детства отлично помнили некоторые люди. Кто бы мог подумать… Сам он уже давно забыл об этом. — Правда? Возможно. Я и совсем не помню, что еще говорил. Мне лестно, отец. — Ты как-то сказал мне: «Я буду делать то, что считаю правильным. Не стану обращать внимание на препятствия! Хоть сто раз упаду — поднимусь!» — и еще много подобного. — Пф. Се Ляню не требовалось смотреть. Он прекрасно знал того, чей смешок только что услышал. Принц нахмурился и надулся, сжав ладони под столом в кулаки. — Но эти твои фразы помогли мне. Даже в самые тяжелые времена я вспоминал их. — грустная улыбка легла на губы главы. — Наверное только благодаря словам того пятнадцатилетнего юноши я смог двигаться дальше. И пережить многие моменты… — он замолчал, отворачиваясь. — Думаю, что такие слова вдохновили бы и меня. — подал голос Юань. — Надо иметь смелость сказать такое. — Я обещал Гэгэ показать наш пляж. Сейчас самое время. Хуа Чэн встал. Се Лянь удивленно глянул на него. — Отец, вам уже пора ложиться. Иначе наговорите, а потом будете краснеть. Сюань-гэ запишет все это и будет показывать всем встречным. — Не зря же я сюда пришел. Все голоса вдруг затихли. Хуа Чэн осторожно протянул ладонь Се Ляню. Нежно Принц вложил свою руку. Что бы не задумали эти двое, люди вокруг увидели их чувства. Тяньлан невольно завис, наблюдая за их сцепленными ладонями. Он понял, что это сильнее и нерушимее всего того, что было у него в жизни. Это не любовь. Не влюбленность. Нечто иное. И для него непонятное. — Почему ты увел меня? — спросил Лянь. Он спокойно шагали мимо сада. С пляжа дул теплый соленый ветерок, трепля волосы молодых людей. Солнце уже собиралось заходить за горизонт. Готовилась его сменить луна, вовсю красиво серебря небо и звезды, еще спрятанные лучами солнца. — Ты бы умер от смущения. Как я мог не спасти моего Гэгэ? — Не умер бы. — рассмеялся Принц. — Скорее провалился бы сквозь землю от смущения. — Тоже не завидная участь. — Твой отец кажется хорошим и заботливым. — Он и есть такой. Кто бы что не говорил, отец действительно… — альфа нахмурился. — А иначе как у него мог родиться такой прекрасный сын? — Сань Лан. — покачал головой Принц. — Что такого? Не ты ли говорил, что… — Замолчи. Лянь спрятал лицо за ладонями, полностью покраснев. Его привычка говорить смущающие вещи, а потом стыдиться этого убивала все нервные клетки. Тем не менее, разве мог он остановить Хуа Чэна? Альфа улыбнулся и продолжил болтать. Тихо хихикая над милым смущенным Принцем. Они шагали до пляжа некоторое время. Но все равно не успели посмотреть на закат. Солнце уже скрылось в пучине вод. Белоснежный песок закрытого семейного пляжа красиво блестел в свете входящей в свои права луны. Се Лянь не удержал свой детский позыв и снял с ног обувь, а с плеч пальто, оставляя их на деревянной дорожке. — Гэгэ, что ты… Принц рассмеялся и пошагал по песку, оставляя маленькие следы за собой. Теперь шелковая белая рубашка свободно развевалась на ветру, открывая вид на тонкую талию юноши. Каштановые волосы игрались друг с другом, спутываясь, пока омега быстро бежал вдоль моря. Хуа Чэн последовал за Лянем. Он спешно скинул обувь и побежал, перекрывая маленькие аккуратные следы на песке своими. Под луной они бежали рядом, то и дело толкая друг друга бедрами. Се Лянь громко смеялся, слегка почесывая нос. Хуа Чэн же просто улыбался, перехватывая ладонь юноши и утягивая того за собой назад, разворачивая их. Они оба покраснели от бега и задыхались от внезапного смеха, стоило им глянуть друг на друга. Хуа Чэн чувствовал счастье. Настоящее счастье. Улыбающийся и свободный Се Лянь стал похожим на ветер, ласкающий их кожу, пробираясь под одежду. Сам же альфа почувствовал себя морем, воды которого подталкивал к берегу волнами порывы воздуха. Его ладонь горела, обнимая ледяную руку Принца. Юноша стянул с себя бомбер и накинул на плечи омеги. Лянь благодарно улыбнулся и закутался в одежду. Принц поднял взгляд на небо, открыто улыбаясь звездам, осторожно зажигающимся на темном полотне. Они зашагали по песку. Се Лянь спрятал руки, скрестив их на груди, под полами чужой одежды. Он молчал, задумавшись о своем. Хуа Чэн шел рядом, внимательно глядя на омегу. — Хорошие слова. — М? — промычал Лянь. — Какие? — «Я хочу спасти простой народ». Се Лянь не остановился, а устало улыбнулся. — Когда кто-то ставит перед собой цели — неважно, спасти людей или истребить всех до единого, — это достойно восхищения. Омега остановился. Хуа Чэн прошел немного вперед и повернулся лицом к Принцу. — Спасать всегда сложнее, чем истреблять. Так что мне остается только восхищаться еще больше. Ветер приятно холодил разгоряченную бегом кожу. Голубые глаза Се Ляня красиво лучились грустью и счастьем одновременно. Его улыбка пропала, губы расслабленно приоткрылись и задрожали. Однако юноша быстро пришел в себя и двинулся вперед. — От слов еще надо не побояться перейти к делу. А дело довести до конца. — голос звучал приглушенно. Тихо. — Впрочем, ладно. Твой отец запомнил еще не самые дурацкие фразочки. Когда я был младше, умудрялся говорить глупости и похлеще. — О? Какие же? Расскажи, хочу послушать. Се Лянь вздохнул. Он задумался на какое-то время. — Когда-то один ребенок сказал мне, что больше не хочет жить. Он спросил меня, ради чего все это и какой в этом смысл. — Принц не смотрел на идущего рядом Хуа Чэна. — И что же Гэгэ ему ответил? — с запинкой спросил альфа. Принц резко ударил себя в грудь. — Если не знаешь, ради чего тебе жить, живи ради меня. Не видишь смысла — на время сделай меня этим смыслом. Пусть я стану причиной жить дальше. Се Лянь невесело рассмеялся, опуская голову вниз и закрывая лицо руками. — И о чем я тогда думал? Как мне вообще пришло это в голову? Хуа Чэн сглотнул ком, продолжая молчать. Принц продолжил свой монолог. — Такое можно сказать лишь в детстве. Когда веришь, что ты всемогущ, и ничего не боишься. Сейчас бы у меня язык не повернулся подобное ляпнуть. Стать для кого-то смыслом жизни — огромная ответственность. Что уж и говорить о помощи простому народу. — юноша вздохнул. — Интересно, что сейчас с тем ребенком…? Повисло молчание, прерываемое шумом волн и ветра. — В таком деле, как спасение народа, способ значения не имеет. Говорить такие слова в столь юном возрасте — очень смело. Но в то же время очень глупо. — Да. — Глупо, но смело. — повторил Хуа Чэн. Се Лянь помолчал. — Что если я не… хороший человек? Наследник клана пожал плечами. — Ты так говоришь обо мне… Я имею ввиду, ты наверняка думаешь, что я… — Принц постарался подобрать правильные слова. — Ты — это ты. — ответил Хуа. — И никто иной. И мне нравишься именно ты, а не определение общества. Омега сжал руки и постарался произнести неприятную для него фразу, однако голос его подвел. — Я не разочаруюсь. Се Лянь вздохнул. Его ноги сами сделали несколько шагов в сторону альфы. Между ними повисло молчание, а мгновения превратились в века. Принц прикрыл глаза и коснулся своими губами губ Хуа Чэна. Ветер затих. Море остановило свои волны. Все замолчало. Стук сердца двоих молодых людей заполнил все собой. Их губы были неловкими, касания такими нежными и неосторожными. Словно это был теплый летний дождь, аккуратно касающийся лепестков цветов. Или осторожное падение осенних листьев на цветной ковер под деревьями. Хуа Чэн прижал к себе Се Ляня, крепко его обнимая. Они оторвались друг от друга. Оба юноши смотрели на партнера полным нежности взглядом. Принц тяжело дышал, жадно вдыхая порывы воздуха, вырывающиеся изо рта Хуа Чэна. Затем прикрыл глаза и вновь накрыл губы альфы, поглаживая чужие щеки ладонями. Бомбер спал с плеч омеги, и он прижался крепче к телу Хуа. Они целовались некоторое время. Не переходя границ. Только касаясь. Ничего больше. А ветер ласкал их тела, пробираясь под одежду. Было тихо и так спокойно. Мирно. Юноши оторвались друг от друга. И теперь внимательно всматривались в лицо напротив, все еще обнимаясь. — Ты мне нравишься, Сань Лан. Очень сильно. — прошептал Принц, пряча лицо в плечо альфы.