Немного о цветении и увядании тихими разговорами

Хуа Чэн водил мягко и аккуратно, хотя Се Лянь, стыдно признать, ожидал более уверенной езды от него. Однако альфа почти не отвлекался от дороги и сосредоточенно смотрел вперед, изредка кивая на вопросы спутника. Принц быстро понял настороженность юноши. Он подключил телефон к панели машины и включил плейлист с динамичными и больше летними треками. На самом деле омега предпочитал песни корейских исполнителей, но побоялся, что его другу такое не понравится. Поэтому и включил что-то нейтрально-незнакомое. Альфа и не возражал. Се Лянь глянул за окно. Они ехали уже несколько часов, почти не прерываясь на остановки. Мысленно Принц поблагодарил самого себя за встречу, назначенную на утро. Иначе он бы очень сомневался, что у них бы получилось поехать в такое дальнее место в этот же день. Но несмотря на дальность поездки, солнце все еще ярко светило над их машиной. Пригород давно утонул в осенних пейзажах, далеко было видно Желтое Море. Невольно юноша вздохнул, природа вокруг поселяла в нем странное чувство обеспокоенности. Он долго думал о том, что произошло. Всплыли невольно воспоминания из далекого детства. Чуть помотав головой, Принц отогнал от себя назойливых и неприятных невидимых мошек-картинок. Хуа Чэн впервые перевел на него взгляд и хмыкнул. — Извини. — сказал альфа. — Я не виню тебя. — улыбнулся Се Лянь. — Просто вспомнил кое-что неприятное. — Принц хмыкнул, а затем быстро сменил тему разговора, пользуясь появившейся расслабленной разговорчивостью. — Рыбацкая деревня и пожар. Как-то странно, что об этом ничего не написали в новостях. — Думаю, что там не все чисто. Если бы пожар разгорелся настолько близко к городам и столице, об этом не только бы везде трубили. Вероятно этим бы воспользовались для усиления политического влияния. Скорее всего пожар или скрыли… — Или его не было вовсе, а нас с тобой намеренно заманили туда для чего-то. — продолжил мысль Хуа Чэна юноша. — Но кто мог знать о нашей встречи, ее времени и месте? Тем более, людей, серьезно полагающих, что смогут загнать в угол наследников королевских семей Ло и Се, просто не может быть. Влияние наших кланов велико. Только дурак может пытаться придумать план этого. — А значит, это что-то серьезное. — Хуа Чэн вздохнул и внимательно всмотрелся в лицо спутника, стараясь считать его эмоции и чувства. — Гэгэ, не рвись вперед и следуй за мной. Пожалуйста. — Не волнуйся. — Принц улыбнулся и аккуратно коснулся чужого бедра. Под наполненный непонятным спектром эмоций вздох, Хуа Чэн вздрогнул и сглотнул. Нежная аристократически бледная ладошка омеги мягко похлопывала хорошо сложенное бедро. Невольно лицо альфы залилось ярким горячим румянцем, а Се Лянь вместо похожей реакции только весело хихикнул. — Ты делаешь это специально, твое Высочество? — Возможно. — хмыкнул юноша и быстро убрал руки, все еще смеясь и умиляясь с реакции альфы. — Просто расслабься. Я не собираюсь рисковать свой и твоей жизнью. — Ты поехал в место, на которое указал весьма подозрительный человек. — Потому что это интересно? Обычно я только и делаю, что провожу время или школе, или на курсах. А тут действительно что-то необычное. Тем более, разве не полезно узнать того, кто хочет нанести нашим семьям вред? — Я не упрекаю тебя. — покачал головой юноша. — Просто мне не нравится, что ты так легко поддаешься на очевидные уловки. Идешь смело в пасть тигра, не оглядываясь назад. Рискуешь. — Но ты точно также поступаешь. Идешь за мной в пасть тигра, не оглядываясь назад. Тоже рискуешь. Так что, мы в одной лодке. — Принц накрутил короткую прядь волос на палец и сощурил хитро глаза. Ему нравилось забавляться и шутить рядом с Хуа Чэном. Не надо было держать величественную осанку, использовать вежливые и громкие эпитеты и льстивые замысловатые идиомы, казаться холодным и отчужденным. Рядом с этим альфой все становилось проще и легче. Можно было дурачиться, смеяться с собственной громкостью, а не предписанной этикетом, касаться тогда, когда искренне хочешь. В общем, Принц вдруг обретал рядом с Князем свободу. Настолько огромную, что это приятно удушало. Хуа Чэн, казалось, чувствует то же самое. Альфа закатил глаза, но не скрыл довольной улыбки. Ему тоже очень нравилось проводить время с Принцем. Тот оказался более открытым и честным, нежели были остальные люди. Со своим положением альфа не мог похвастаться наличием хороших приятелей и друзей. Он отлично общался только с братьями, не имея больше никаких близких социальных контактов. В детстве было тяжело сближаться с другими, будучи подростком наследник все свободное время проводил в мастерской матери, рисуя. Сейчас же Хуа Чэн не особо нуждался в друзьях. Поэтому то, что дарил ему Се Лянь было не только ново, но и неожиданно желанно. Простое общение с взаимными подколами оказалось действительно приятным. Вскоре они подъехали к окраине деревушки. Старые, поросшие лозой дома были целыми и вредимы только вьющейся растительностью, разрывающие плоть фундамента зелеными и хрупкими стеблями и листьями. Никаких следов пожара или какого-либо, кроме старости и заброшенности, происшествия. Однако Се Лянь все же воодушевленно ступил на старый серый асфальт, полотно которого рассекали сухие черный трещины, поросшие мелкой травой. Альфа чужой радости не особо разделял. Он нахмурился, осматриваясь. Раньше территория страны делилась между королевскими кланами. Самые большие территории принадлежали Ло и Се. Грациозный Шанхай, родом из которого был омега, и богатый Чунцин — дом клана Ло — были самыми влиятельными городами Китая, пока главы властвующих семей наконец не заключили перемирие в 1949 году. До этого постоянные стычки заканчивались обязательной разрухой и кровопролитием. Страна разрывалась на части. И вот такие маленькие деревни стали для многих единственным спокойным местом. Здесь можно было промышлять рыбной ловлей, разводить животных или же выращивать огороды. Далекая от городской суеты и клановой войны мирская обычная жизнь. Однако не долговечная как показало время. Стоило Се и Ло заключит мир и основать нормальный политический центр — Пекин, как большая часть населения этих деревень ринулась в города. Теперь выгоднее было заключить себя в бетонные стены многоэтажек, но взамен свободы получить образование, работу и обеспеченную жизнь. Отныне мало кого прельщала возня с животными или грязью, что и говорить про опасную рыбалку на дряхлых лодочках и игру в удачу: повезет и море подарит хороший улов, не повезет и пучина заберет тебя и похоронит под солеными толщами. Так молодежь и взрослые с детьми старались перебраться ближе к городам. Пекин стал самым желанным лакомством, ведь теперь правительство и великие кланы отстраивали страну, начиная со столицы. Именно в главном городе Китая жизнь начала бурлить и кипеть: хорошее образование, прекрасная работа, достойная зарплата и квартиры, с почетом вручаемые за успехи. Городская жизнь медом тепло стекала, а люди, словно мухи, летели на сладкий запах янтарного лакомства. Теперь деревенские дома постепенно пустели и пылились, словно ненужные и неинтересные книги на полках. И подобно потертым страницам, былые величественные стены и крыши крошились и старели, неминуемо стираясь и обрушиваясь под прессом заброшенности и влажного климата. Отныне эти постройки больше не были нужны людям, а стали лишь грунтом для настырных растений. — Помни, что обещал, гэгэ. — напомнил Хуа Чэн. Се Лянь кивнул и перехватил ладонь альфы своей. Их пальцы сплелись. Невольно мочки ушей у обоих обдало жаром какого-то непонятного трепета. Юноши двинулись вперед, по единственной асфальтированной и скорее всего главной дороге, в конце которой виднелся берег и кромка моря. Дома сменялись домами. Все они сливались в одно непонятное пятно и отличались только лишь цветом крыши. Где-то мохнатая от мелкой травки черепица отдавала приятным васильковым цветом, на других зданиях не смущаясь краснела из-за не ухоженности. В деревушке никого не было. Пустые улицы обрамлялись домами, стены которых уже долгое время украшала паутинка зеленых стеблей. Из дворов не доносились звуки животных или человека, только далекие крики чаек разбавляли тишину заброшенного поселения. Однако юноши только нахмурились. Все дома все еще выглядели так, как должно выглядеть заброшенное здание. Но некоторые стены были будто показательно разрушены временем. Кладка у них выглядела немного иначе, будто недавняя. Старые ворота словно специально ржавели, но казались новее остальных. Некоторые постройки выглядели иначе, выбивались из остальных. Хуа Чэн внимательно осмотрел одно из таких и дернул ручку ворот на пробу. Та легко поддалась, будто не была уже многие года забыта человеком. Внутри этого здания было темно, но не пахло сыростью или плесенью, только чем-то легких и сладким. — Гэгэ, заткни нос, пожалуйста. — попросил альфа. Се Лянь кивнул и прикрыл половину лица рукавом пальто. Хуа Чэн сделал то же самое, и вытащил заодно телефон, включая фонарик. — Это же… — тихо удивился Принц. — … наркотики. Вместо покинутого жилища и его наполнения, внутри оказался весьма современно отделанный склад. В углу сгрудились большие прозрачные мешки со светло-розовым, почти пудровым, порошком. У другой стены стоял стеллаж белыми органайзерами. Рядом со входом был стол, заваленный тетрадями и блокнотами. Где-то вдали трещал кондиционер. — Сань Лан, нам следует уйти отсюда. — сказал строго Се Лянь и потянул их к выходу из гаража. Альфа кивнул и быстро набрал номер на телефоне, однако сказать ответившему на звонок ему не дал приставленный к виску пистолет. — Вот так встреча. — произнес мужчина, возникший перед ребятами. — У нас тут милая парочка спряталась. Се Лянь нахмурился и крепче сжал руку альфы. У выхода их поджидало около десятка мужчин криминальной наружности. Тот, кто говорил, был одет богаче и вел себя увереннее остальных. Он будто подражал бандитам из фильмов и каждую свою фразу сопровождал театральными и весьма неловкими ужимками и кривляниями. Невольно Принцу захотелось посмеяться с наигранности чужого поведения, однако он сдержался и лишь хмыкнул почти не слышно. — Так что же наша сладкая парочка забыла в этом богом покинутом месте? — Гуляли. — ответил Се Лянь расслабленно. — Мы катались по округе и наткнулись на эту деревню. Мне стало интересно посмотреть на заброшенные дома. — Вот как? — улыбнулся мужчина и подошел ближе к юношам. Он вдохнул их запахи с каким-то неестественно довольным выражением лица. — Так нынче развлекается богатенькая молодежь? — У всех свои вкусы. — улыбнулся Принц и пожал плечами. — Из какого вы клана? — уже серьезно спросил бандит. Хуа Чэн шумно вдохнул и выдохнул, стараясь усмирить подступающий к горлу комок ярости. Его почти трясло и подбивало что-то сделать, но нежная ладошка Се Ляня успокаивала все неприятные чувства. Принц говорил спокойно, почти с вызовом, явно понимая, что их не отпустят просто так. Поэтому тянул время, стараясь вести себя более открыто, призывая хотеть узнать о нем больше. Альфа же безвольно держался за чужую ладонь и давил чувство горечи, невольно возникшее. Он не мог ничего сделать для защиты омеги сейчас. Даже говорить с этими бандитами спокойно бы не смог. Все легло на плечи хрупкого Се Ляня. — Из клана Пэй, что силен духом и телом, чья слава уходит в века и не стирается временным течением. — произнес Принц. Хуа Чэн перевел на него взгляд, полный вопросов, но не успел что-либо предпринять, когда дуло пистолета у его виска сменило траекторию и выстрелило быстро в нескольких мужчин. Будто с легкостью, пуля без колебаний и промахов нашла свою цель, и большая часть бандитов попадали на землю. Стрелявший быстро сориентировался и встал между юношами и мужчинами, принимаясь отвечать на чужие удары. Се Лянь крепко сжал ладонь альфы и дернул на себя, закрывая таким образом Хуа Чэна. Послышался рев шин и рядом остановилось несколько дорогих машин, из которых быстро выбежали несколько людей. Преступников быстро окружили и скрутили, прижав лица к пыльной земле. Стрелявший юноша хмыкнул. — Ваше Высочество. — склонил голову в почтительном поклоне их спаситель. — Пэй Су. — кивнул Се Лянь. — Почему ты здесь? Разве Пэй Мин не отправил тебя учиться в штаты? — Ваше Высочество, он не знает о том, что я в Китае. Почему вы здесь? Се Лянь глянул на бледного Хуа Чэна и сжал его ладонь, переместив ее себе на талию. Пэй Су мгновенно смутился и отвернулся, проглотив заданный вопрос. Он кивнул юношам и ушел в сторону машин. Принц вздохнул с облегчением, и зарылся лицом в свои ладони. Он чувствовал себя уставшим. — Пэй Су — сын Пэй Мина? — тихо спросил Хуа Чэн. — Да. — кивнул омега и повернулся лицом к юноше. Его нежные ладони обвили чужие холодные щеки, а сам Се Лянь мягко коснулся своим лбом чужого и прошептал: — Не вини себя. — Я не смог тебя защитить. Я ничего не смог сделать. Просто замер. — альфа пропустил воздух через сжатые крепко зубы и прикрыл глаза. — Как ты можешь выбрать кого-то такого? — Я выбираю себе друзей не из их умения меня защищать, Сань Лан. — улыбнулся Принц. — Иначе большая часть моих нынешних социальных контактов проходила бы через охранную службу. И ты мне нравишься не из-за твоего влияния и силы. А просто потому что. Альфа хмыкнул, сдерживая улыбку. Кожа Принца была нежной и теплой, отдавала запахом спелых персиков и какой-то выпечки. Его феромоны были легкими и вкусно оседающими в носу, не агрессивно забивающимися, а только любовно ласкающими рецепторы. В последний раз Хуа Чэн мог почувствовать воздушный запах омеги в их цикл, после Се Лянь лишь прикрывал его духами или одеколонами. Однако теперь все постороннее выветрилось, оставив лишь родной омежий феромон. Который так интимно и настойчиво пробуждал в альфе разные чувства и желания. Так явно намекая, что человек рядом был создан для него. Как и сам Хуа Чэн полностью подходил Се Ляню. — Мне нравится так стоять. — тихо сказал альфа. Его ладонь все еще была на талии Принца, на другой бок прибавилась еще одна стараниями Се Ляня. Теперь Хуа Чэн словно получил нечто сокровенное — он мог касаться чужой кожи, спрятанной под слоями одежды. Сердце зашлось в лихорадочном темпе, дыхание сбилось, будто они целовались сильно и настойчиво. Пальцы аккуратно и трепетно сжимали талию и круговыми движениями поглаживали ею. Успокаивая. Лаская. Се Лянь почти задыхался, окруженный сильным феромоном альфы. Обычно его было принято скрывать перед остальными омегами до достижения совершеннолетия и брачного возраста, и Принц долго не мог нормально ощутить чужого запаха, который так яро въелся в кожу после цикла. И из-за которого Принц сходил с ума по ночам, кутаясь в одежду с того дня. Теперь же, видимо, препарат перестал действовать, и запах окружил омегу полностью, пропитывая. Кожа Сань Лана была уже горячая, больше похожа на раскаленную. Его прерывистое дыхание щекотало щеки, согревая их до пудрового румянца. Губы же непозволительно далеко находились друг от друга настолько, что Се Лянь грустно хмыкнул и приподнялся, дабы коснуться их. Хуа Чэн замер, а затем быстро надавил на чужие плечи, отодвигая от себя Принца. Их феромоны отлично сплелись и сейчас делали с их телами неправильные вещи. Они не могли так просто перешагнуть черту, потому что множество глаз все еще их окружает, и им пока нельзя этого делать. Они оба из противоборствующих кланов, более того, из дети главных семей. Если кто-то узнает об их отношениях как о платонических, то вероятно это закончится скандалом. Не многие будут готовы к тому, что сразу двое самых влиятельных людей страны просто сойдутся друг с другом. Очевидно, что старейшины могут потребовать брака с другими семьями. Тем более, Хуа Чэну шестнадцать, а Се Ляню почти восемнадцать. Омега войдет в брачный возраст через несколько месяцев. Его выдать замуж будет проще простого. Поэтому им стоит быть аккуратными. Конечно, есть вероятность их замужества даже с шестнадцатилетним альфой, но стоит ли принуждать Се Ляня к браку? Можно ли им вообще принимать такое спешное решение и рисковать? Отец Хуа Чэна однажды принял такое, от него пострадали все. — Прости. — пискнул Принц, отворачиваясь. — Я поддался. — Я тоже хочу тебя поцеловать. Очень хочу. Но я не хочу портить тебе жизнь последствиями нашего поцелуя. — Портить жизнь…чем? Сань Лан, ты не… — Ваше Высочество Второй Принц, Ваше Высочество Великий Князь, — позвали их. Се Лянь постарался продолжить, однако альфа уже повернулся к говорящему. — Вы поедете с нами? — Я поеду на своей машине. Принца, пожалуйста, отвезите на вашей. — ответил Хуа Чэн, затем повернулся к юноше. — Мой запах должен выветриться с тебя, иначе будут проблемы. Поезжай со своими людьми. — Сань Лан. — нахмурился Се Лянь. Ему не нравилось, что Хуа Чэн вот так просто закончил их разговор. И он мог бы обидеться и сесть в машину к своим людям, однако только зло хмыкнул и поспешил на сидение в автомобиль альфы. Хуа Чэн поднял бровь, наблюдая за сердитым Се Лянем. И попытался еще раз донести важность поездки раздельно, но от него отвернулись, полностью игнорируя. Альфа вздохнул и покачал головой неодобрительно. Когда они выехали на дорогу, Принц повернулся к юноше и положил свою ладонь ему на колено. — Ты ничего бы не испортил. — сказал омега. — Эти люди — моя личная охрана. Думаешь, они посмели бы что-либо кому-то рассказать? Они имеют право дать краткий отчет моему брату. Не более. А он все знает и не высказался против. — Се Лянь, это все еще опасно. Если кто-то узнает… Ты же понимаешь, какие последствия более вероятны. — Мой брат ни за что не пойдет против моей воли. Поэтому никакого замужества не будет. Все в порядке. Тем более, ты же видишь, как быстро мы сближаемся. Мне полностью комфортно с тобой, тебе со мной. Это главное. — Твой брат может и не станет давить, но твои родители? Глава клана Се — все еще твой отец. А он очень зависимый от старейшин человек. Если они надавят на него, то какова вероятность, что тебя оставят в покое? Се Лянь закатил глаза. Его брат все еще был только наследником, хотя уже имел огромной влияние. Но отец… он был… сложным человеком. — Пост главы клана не видать Уюну, пока твой отец не умрет, ты же это понимаешь. А старейшины ни за что не передадут пост при его жизни твоему брату. И ты сам понимаешь почему. — Тогда мы можем сочетаться браком. В этом не будет проблемы. Если меня и так выдадут замуж по твоей логике. — Гэгэ. — покачал головой альфа. — Поспешный брак не самое лучшее решение. Мой отец сделал это трижды. И два первых были провальными затеями. Из-за которых многие сейчас страдают. — Ло Бинхэ… — вздохнул омега. — Все настолько плохо? Все знали эту историю. Однако о ней предпочитали молчать. Красивая, но трагическая сказка, про юношу, которого предала его возлюбленная. Таньлан Цзюнь и мать Ло Бинхэ были страшным напоминанием о том, чем может закончиться одна лишь слепая вера в любовь. — Поэтому я и хочу, чтобы мы были аккуратны. — Я понимаю. Знаю, что нам надо лучше узнать друг друга, а не бросаться в омут с головой. Но излишняя аккуратность тоже не всегда хороша. Я просто предлагаю двигаться в равномерном темпе, а не дергаться по каждому поводу. Учитывая, что он по большей части незначительный. — Принц замолчал, затем, жуя губу и волнуясь сказал: — Меня обидело, когда ты оттолкнул. Хуа Чэн резко свернул на обочину и затормозил. Он быстро перевел взгляд на побледневшего омегу. — Обидело? — повторил он, наблюдая, как чужие щеки краснеют. — На секунду, всего лишь миг, я подумал, что тебе противно. Знаю, что наша симпатия очевидно взаимная. Но… В тот момент это было похоже на пощечину. — Прости. Прости. Я не хотел. Только остановил, потому что сам готов был сорваться. Особенно, когда ты потянулся к моим губам. Хуа Чэн перегнулся через сидение и сжал в своих объятиях омегу. Тот ощутимо вздрогнул. Тело Принца казалось маленьким и узеньким, но таким опаляющим и горячим. Чужие тонкие запястья обхватили мощные плечи и прижали ближе. Так, чтобы можно было почувствовать сердцебиение друг друга. — Я больше всего на свете хочу тебя поцеловать. Но пока не время для этого. Еще рано. — прошептал Хуа Чэн. Се Лянь кивнул. Альфа отодвинулся и вновь завел машину. Ехали в тишине, каждый глубоко в своих мыслях. Вскоре показались окраины столицы и зеленые поля с лесами сменились сереющими в ночи высотками. Чтобы попасть домой, пришлось проезжать через весь город. Яркие вывески и неоновые цвета ослепили ехавших последние часы в темноте юношей, однако они все еще осторожно касались друг друга: рука Се Ляня гордо лежала на чужом бедре. А альфа на светофорах нежно поглаживал чужое колено. Дальше они не заходили. Даже в диалогах. Не было сил на обсуждение произошедшего, а последний эмоциональный разговор вымотал еще сильнее. Поэтому они только перебрасывались короткими фразами. Особняк Се Ляня показался на горизонте. Вскоре они подъехали к посту охраны. Принц махнул рукой, раскрывая свою личность. Перед самым выходом, омега хитро улыбнулся. — Пока, Сань Лан. — сказал Принц и аккуратно, но быстро, нагнулся к альфе и чмокнул его в щеку. После чего, весело смеясь, убежал, на ходу помахивая ладонью. — Этот омега… — вздохнул Хуа Чэн, поглаживая щеку и след от маслянистого бальзама для губ. Дорога до особняка семьи заняла у альфы не так много времени. Но приехал он все же достаточно поздно. Уже стемнело, территория их особняка была освещена холодным светом фонарей, охрана совершала обход, о чем-то тихо переговариваясь по рации. Хуа Чэн мягко заехал в семейный гараж и осторожно припарковался. Тело нещадно ломило от долгой езды и пережитого стресса, но щека неумолимо горела оставленным поцелуем. Бинхэ поднял только бровь и покачал головой, когда Хуа Чэн зашел в дом. Сначала хотелось узнать, где этот негодник пропадал весь день, удосуживаясь полностью игнорировать звонки и сообщения. Но старший альфа быстро унюхал омежий феромон, потому только хмыкнул. Догадаться о том, с кем его брат проводил время не составило труда. — Отец ждет тебя в своем кабинете. — рассказал Бинхэ. — Но сначала прими душ. От тебя очень красноречиво несет. Если хочешь слушать подколы отца всю оставшуюся жизнь, то можешь, конечно, идти так. — Сильно заметно? — внезапно покраснел юноша. — Особенно розовый след на щеке. — ухмыльнулся старший. — Больше не пропадай так. Хуа Чэн кивнул. Ло Бинхэ был… очень закрытым человеком. Пока Хэ Сюань откровенно показывал свое наплевательское отношение ко всем и всему, предпочитая заниматься любимым делом, а избалованный вниманием и любовью наследник клана полностью копировал надменное поведение отца, старший сын был… иным. Конечно же Хуа Чэн прекрасно знал, что способности его брата превосходят его собственные — тот был настоящим гением. Наивным и честным в детстве, и льстиво манипулятивным сейчас. Но все же гением. Он был идеальным наследником семьи. Старший сын, умный, начитанный и сильный. Стоит лишь ему взойти на пост, как все затаят дыхание, не успевая наблюдать за чужим величием. Таким Хуа Чэн видел своего брата. Но все же… Ло Бинхэ почему-то искренне не желал законного места наследника, власти, богатства. Только любви и внимания своего возлюбленного и счастья братьев. Словно матушка-наседка, он носился за младшими и всегда отдавал им все самое ценное и дорогое, хотя они могли получить это без лишних проблем. Когда мать Хуа Чэна умирала, Ло Бинх впервые нарушил запрет отца и повез брата к родительнице. После его наказали и сослали учиться в Штаты. Словно выгнали из родного дома. — Будешь много думать. — тыкнул в лоб брата Бинхэ. — Голова заболит. Иди давай. — Дагэ. — М? — Когда ты познакомишь меня со своим женишком? Хочется же по смущать тебя перед ним. — тепло улыбнулся Хуа Чэн. Бинхэ изобразил ужас, но быстро рассмеялся. — Иди давай. Пока я не начал смущать тебя. Юноша улыбнулся. Хуа Чэну очень повезло, родившись в этой семье. Ведь ему достались такие прекрасные, любящие родные. И он будет рад, привести сюда Се Ляня, окружив теплом и заботой собственной семьи. Но сначала ему необходимо обрести силы на полную защиту омеги. Се Лянь заслуживает, чтобы рядом с ним был достойный человек. Который сможет помочь и поддержать, а не стоять, замерев, в стороне. *** Вэй Усянь был рожден в сложной семье с очень непростыми взаимоотношениями между ее членами. Его бабушка была холодной и деспотичной. Она предпочитала контролировать все, вокруг себя. А то, что не могла контролировать — ломала. Ее дети были такими же. Они оба еще в раннем детстве уяснили, что их мать будет обращать на них внимание, только в случае полного превосходства одного над другим. Однако вскоре желание наследников ушли от полного владением любви своей матери к отношениям с возлюбленными. Так мать Вэй Усяня влюбилась. Многие говорят, что в то время она расцвела и стала похожа на нежную розу. Все ее шипы скрылись за благоухающим ароматом и прекрасной наружностью. Однако счастье не длилось долго. Будто проклятие их семьи — то, что она берегла больше всего — разрушилось чужими руками, разбилось и уничтожилось. А потом… появился Вэй Ин. Так он пришел в эту искалеченную и больную семью, обрекая себя на такую же жизнь. Парадоксально сильно похожий на мать, он невольно ступил ее дорогою. Отношения с Цзян Чэном не должны были начинаться. Он это прекрасно понимал. Но милый альфочка не выходил из головы всеми этими острыми шпильками, но нежной заботой. Пусть он не умел нормально работать с собственными эмоциями и следить за словами, однако старался всеми силами компенсировать ядовитый язык аккуратными знаками внимания. Как же Вэй Ин мог ему отказать? Так он сознательно решил повторить судьбу матери. Если уж ему дали сейчас испытать равные отношения и подростковую влюбленность, почему же не воспользоваться этим? Его в любом случае выдадут замуж. Так не лучше ли прожить и сохранить теплые воспоминания? Чем потом горевать о несбыточном. Горевать Вэй Усянь не хотел и не мог. В его семье слезы ненавидели. Бабушка начинала игнорировать его существование, даже когда слуги морили голодом и издевались. Потому что жертва всегда сама притягивает к себе неприятности. Мать же, видя слезы родного дитя, злилась. Она часто хватала за волосы, руку или ухо, оттаскивала в его спальню и кидала на пол. Его мать считала, что ребенок, из-за которого ее жизнь была разрушена, не имеет права плакать. Она здесь жертва, а не он. Поэтому Вэй Усянь приучил себя не плакать, сколько бы боли он не пережил, сколько бы горестей не выпало. Никогда не плачь. Лучше кусать губы, сдирать пальцы в кровь, бить себя, щипать. Но не плакать. Никогда. Его слезы только ухудшат все. Он не имеет права плакать. Он виноват во всем. — Плачь, плачь, Вэй Ин. — тихо шептал Лань Чжань, поглаживая спину омеги. Однако почему-то сейчас Усянь не мог прекратить плакать. Его будто рвало не свежей едой, которую иногда приносили в периоды наказания в его комнату. Только вместо рвоты, выходили эмоции. Такие же противные и склизкие, душащие долгие годы. Отчего-то все это прорвалось, сколько бы омега ни пытался себя щипать. Поток слез все шел и шел, а Лань Чжань вместо упрека лишь гладил чужую спину. И только шептал, разрешал плакать. Вэй Ин невольно задумался. Упрекал ли его просто так когда-либо Лань Чжань? Усянь прокрутил так хорошо им запомненные разговоры с Ванцзи. Обычно альфа ругал за нарушение правил. В остальные их разговоры он осторожно рассказывал что-то интересное, или же выслушивал поток высказываний Вэй Ина. Но никогда не ругал просто так. Не бранил, если Вэй Ин вел себя дурашливо. Не упрекал за эмоциональность. Ни разу. Когда слезы закончились, а тело перестало дрожать, Усянь мягко освободился от чужой хватки и посмотрел на время. Он охнул. Лань Чжань просидел с ним все уроки. — Лань Чжань, почему ты не остановил меня? Ты пропустил занятия. Твой дядя точно доволен не будет. — Вэй Ин, выпей воды. — спокойно произнес альфа и протянул бумажный стаканчик с водой. Омега послушно отпил. — Тебя из-за меня отругают. Но не волнуйся, я скажу, что отравился, а ты помогал мне. Я все решу. Тем более, это не далеко от истины. Спасибо тебе большое, что был рядом. Лань Чжань покачал головой. Его самого разрывали противоречивые чувства. С одной стороны не каждый день узнаешь о своем отцовстве. С другой же, он почти не видел настолько искреннего в своих эмоциях Вэй Ина. То, насколько ему было плохо, вдруг стало слишком очевидно. Пусть раньше Лань Чжань только догадывался по болезненной худобе о проблемах омеги, сейчас он уверился в этом точно. И за все время истерики одноклассника, альфа принял единственное верное решение. То, что может помочь им двоим. — Вэй Ин, вернись со мной в Гусу. Омега замер. Что этот альфа пытается сделать? — Лань Чжань, ты не обязан брать ответственность. Этот ребенок… Я сделаю аборт. Но я не дам ему… — он не продолжил, вдруг срываясь на новый приступ плача. Невольно вспомнилось желание его матери сделать аборт. Он услышал об этом случайно в разговоре главной горничной. Тогда его мать сбежала из дома к частному врачу, чтобы тот подпольно сделал ей аборт и убил Вэй Ина. Ее тогда поймал и остановил отец омеги. Он успокоил и вернул обратно женщину. Тогда они сблизились и были похожи на настоящую семью, пока не родился их сын. Которого в первые дни жизни она попыталась задушить подушкой. С тех пор отец Усяня навсегда исчез из его жизни. Отдав собственное положение как плату за безопасность ребенка. — Вэй Ин. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив. — попытался объяснить Лань Чжань. Ему было всегда тяжело правильно выражать собственные эмоции и чувства, поэтому он постарался взять себя в руки. Если он не объяснит все однокласснику, мало ли каких ошибок тот натворит. — Я понимаю, что ты относишься ко мне… не так хорошо и не доверяешь. Но я правда хочу тебе счастья. Поэтому давай заключим брак. После этого ты можешь родить ребенка. Если захочешь, то воспитывать. Или сделать аборт и… Но ты будешь в безопасности в моем клане. Я обещаю, что никто не посмеет тебя тронуть. И ты… сможешь любить того, кого хочешь. Я не стану препятствовать вашим отношениям. Мы можем стать партнерами. Он говорил быстро, часто заикался и краснел, полностью выдавая собственное волнение. Невольно Вэй Ин умилился такому откровенному поведению. Обычно Лань Чжань всегда старался держать лицо и быть холодным и отчужденным. Но сейчас он открылся, показал, что и сам волнуется и переживает. Усянь внезапно поверил ему. — Как ты это сделаешь? Думаешь, что наш союз одобрят? Да и затянется это надолго. Всем будет видно мое положение. Для тебя это станет позором и клеймом. Как ты можешь предлагать мне это? Как я могу согласиться, зная, что ты пострадаешь? — Я поговорю с братом и дядей. Все им расскажу. Они сделают все быстро. Мне важно лишь твое согласие. — Ты уверен, что твой дядя и брат меня примут? Мне кажется, что они не особо будут довольны нашими отношениями. — Они примут тебя. Потому что я уже принял тебя. — сказал Лань Чжань, и осторожно сжал ладони омеги. — Я знаю, что многие считают меня холодным и строгим, как и всю мою семью. Но поверь мне, если ты часть нашего клана — никто не посмеет обидеть тебя. Может я и не умею правильно говорить или вести себя дружелюбно, но я могу ручаться за Гусу Лань. Вэй Ин покачал головой. Пусть выгодное для него предложение было заманчивым, для Лань Чжань это могло стать ошибкой. Если вдруг альфа влюбится в другого человека, то будет обречен на оковы в виде брака и ребенка. Если же Ванцзи поймет, что не готов к семье, детям и замужеству? Ему придется жить с этим дальше и терпеть. Да и вытерпит ли он Вэй Ина и его скверный характер? Сможет ли он прожить с ним всю жизнь? Или же будет мучиться, продолжая подпитывать этот круговорот несчастья. Как тогда Усянь может сознательно разрушить чужую жизнь? Как он может просто закрыть на все глаза в угоду собственного счастья? — Вэй Ин. — позвал альфа и осторожно коснулся чужой влажной щеки. — Пожалуйста, пойми, ты не причиняешь мне неудобств. И не обрекаешь на несчастье. И ты, и я сочетались бы браком в любом случае. И я предпочту выбрать того, кому доверяю, кто мне приятен, кого я знаю, нежели незнакомого и совершенно чужого человека. Мы оба ничего не теряем от нашего союза. Мы лишь спасаем друг друга. Вэй Ин нахмурился и кивнул. Как он мог не согласиться? Как он мог просто… Просто отказаться от этого предложения после такого рывка Лань Чжаня. Альфа, обычно закрытый постарался всеми силами показать свои чувства и вывернул их касаниями, словами и выражением лица. Карие глаза были наполнены искреннего желания, сочувствия и решимости. Губы подрагивали, выдавая неуверенность в собственных силах. А часто вздымающаяся грудь указывала на волнение. Такой открытый и честный Лань Чжань приковывал внимание и заставлял верить. — Хорошо. Давай сделаем это. *** Лань Ванцзи еще никогда не говорил так много и настолько эмоционально, как в тот вечер, когда вернулся со школы в первый после болезни день. Он не мог точно объяснить проснувшейся внутри несдержанности. Но понимал, что если она позволяет альфе быть открытым, то стоит ею воспользоваться. Лань Цижэнь слушал молча, угрюмо сдвинув брови к переносице. Сичэнь же наоборот, почти трясся от переполнявших его эмоций. В самом начале, Ванцзи не хотел рассказывать всего. Однако он боялся, что дядя, ведомый не хорошими впечатлениями об омеге, откажется связывать жизнь племянника с Вэй Ином. Или использует предлог беременности как обоснование скорой свадьбы. В этом случае неизвестно то как поведут себя родственники Усяня. Поэтому пришлось рассказать обо всем: и подозрениях, и переживаниях. То, что Ванцзи предпочитал прятать в себе, вывалилось снежным комом на родственников. — Вэй Усянь дал тебе согласие? — внезапно спросил дядя, серьезно и строго глядя на племянника. Конечно же альфа понимал весь смысл заданного вопроса. Никто не хочет повторения истории его отца. — Да. Дал. — кивнул альфа. — Я не принуждал его, но это единственный безопасный выход. Мы все с ним обговорили. Мужчина кивнул. Он некоторое время смотрел вперед, уходя в размышления. Клан Вэй Ина не был большим и богатым, но влияния и власти в их руках было предостаточно. Союз с ними стал бы неплохим вариантом договорного брака. Однако учитывая все обстоятельства, адекватных переговоров просто быть не может. Заключив брачную сделку, вероятно, что клан Лань не получит ничего стоящего. И все же, Вэй Ин был чрезвычайно талантливым юношей, которого было искренне жаль. — Что вы намерены делать с ребенком? — спросил Сичэнь. — Его судьбу будет решать Вэй Ин. Старший брат вздохнул с облегчением. Наконец на его красивом бледном лице проступил здоровый румянец. Лань Цижэнь одобрительно кивнул. — Сичэнь, — обратился к племяннику старейшина. — я пойду к вашему отцу. А ты вместе с секретарем составь письмо и приглашение. Не волнуйся, Ванцзи, мы сделаем все возможное. Альфа кивнул и покинул кабинет. Быстро дойдя до своей спальни, юноша достал телефон и открыл мессенджер. Переписка с Вэй Ином, аккуратно-настойчиво спрашивающим о продвижении их плана, тут же яркими огнями замерцала. Невольно Лань Чжань почувствовал трепет и волнение. Он никогда не переписывался с одноклассниками в личном чате. Быстро рассказав обо всем, альфа откинулся на подушки и прикрыл глаза. Их ожидало сложное дело и неудобные переговоры. Однако он должен сделать все возможное для Вэй Ина и… их ребенка. Через несколько дней пришел ответ от главы клана Вэй Ина. Когда Ванцзи об этом сказали, он впервые не смог взять в руки собственные эмоции. Его трясло от страха и волнения, а сам юноша мог только искренне надеяться на положительный ответ. Если это отказ… Что им делать? Может ли Ванцзи увезти Вэй Ина? Им нет и восемнадцати, придется давать очень много взяток. Но отпустит ли семья омеги их? И захочет ли сам юноша сбегать, повторяя опыт собственной матери? — Ванцзи, дыши, пожалуйста. — покачал головой дядя. Сичэнь кивнул и продолжил внимательно вчитываться в письмо. Бархатная красная бумага в аристократических бледных руках альфы красиво лежала. Возможно Лань Чжань бы очень восхитился таким сочетанием, однако сейчас его волновало внутреннее содержание этого листка. Минуты тянулись как-то слишком долго, настолько, что юноше показалось будто его сердце успело устать от бешеного темпа. Наконец наследник отложил письмо и вздохнул с улыбкой. — Они согласны. Предложение о встрече в эту субботу принимают. Ванцзи подавил восхищенный вздох и осел в кресле. Он был очень рад. Даже больше, чем может описать это слово. Его раздирало от счастья. Да, может с Вэй Ином ему не быть в качестве возлюбленного. Но они смогут стать друзьями и семьей. Он поможет дорогому человеку и вытащит его. Вероятно будет больно понимать, что этот юноша никогда не выберет Ванцзи, но альфа сильный и справится с этим. Потому что главное помочь, а собственная выгода — плохо. На переговоры ни Вэй Ина, ни Лань Чжаня не брали. В таких делах их мнение играло последнюю роль, если его вообще слушали. Поэтому оставалось лишь надеяться на дядю и брата, которые выступали стороной жениха. Так началась первая ступень. Как и ожидалось, бабушка Вэй Ина отнеслась к предложению как к сделке. Она каждый раз проверяла Ланей на прочность, начиная с выдвижения каких-то нереальных условий. Но с каждой встречей ее требования снижались, пока они не сошлись на самых нейтральных. Теперь им было необходимо оформить клановый брачный договор и подать заявление. Так началась вторая ступень. Вэй Ин распереживался и утащил Лань Чжаня на перемене в медкабинет. Там они просто сидели некоторое время и тихо разговаривали о погоде. Оба волновались, что клановый реестр запретит их брак. Однако ответ пришел положительный. Юноши выдохнули. Затем настала третья ступень. Самая важная — помолвка. Во время этой части женихи должны подписать брачный договор, затем проводится ужин в кругу обеих семей, где будущих супругов представляют. Помолвка очень важная часть, потому что приравнивается к свадьбе. На этом этапе одного из супругов могут отдать в другой клан на обучение. Поэтому именно этого события ждали все. Договор подписали еще утром. Тогда Вэй Ин выглядел заметно уставшим. Лань Чжань узнал, что ему было плохо в последние дни, поэтому постарался сделать все максимально быстро. Духота помещения и гнет внимательных глаз родственников нервировал. Бледный Вэй Ин то и дело хватался за бутылку воды, но почти не пил из нее, боясь спровоцировать рвоту. Так им пришлось просидеть час. Суматошные картинки помолвки быстро сменились на более спокойный ужин. Под конец дня Вэй Ин чувствовал усталость и тошноту, потому за столом почти ничего не ел и только смотрел в тарелку, выписывая непонятные и неясные узоры из соуса. Взрослые о чем-то тихо переговаривались. Беседа была светская, лишенная дружеской нотки. Темы менялись быстро, то останавливаясь и развиваясь, то ускоряясь и пролиставаясь. В какой-то момент Лань Чжань попросил разрешения выйти с одноклассником подышать свежим воздухом, сославшись на усталость в конце дня. Взрослые кивнули, почти не обратив на подростков внимания. Так они наконец оказались наедине. — Спасибо, Лань Чжань. — улыбнулся Вэй Ин и вздохнул. — Дядя договорился, чтобы ты переехал к нам уже завтра. Мы с тобой сможем вместе посетить врача так, что никто из твоей семьи не узнает. Старший брат все организовал. Усянь кивнул и улыбнулся. В свете мерцающих ламп Лань Чжань казался… неземным. Пусть Вэй Ин часто думал о том, насколько Второй Нефрит красив, иногда, в похожие на сегодняшний моменты, он не мог оторвать взгляда. Лань Чжань очень красивый, добрый и заботливый, пусть и кажется очень холодным и отчужденным. Но за все время подготовки, именно этот альфа проявил самую большую вовлеченность: выбирая костюмы, цветы, ресторан и подарки. Это льстило. Возможно в будущем Вэй Ину придется отпустить такого альфу. Но он очень надеется, что они смогут остаться хорошими друзьями. А может… Может они смогут полюбить друг друга. Будущего омега не знает, но очень верит, что оно у них будет счастливым. *** Когда двери распахнулись, жадно принимая в свои объятия омегу, Вэй Ин невольно громко сглотнул. Во время учебы в Гусу Лань, им отводились гостевые домики. Внутри было прохладной, но нейтрально сдержанно. Не было типичных клановых узоров и цветов клана Лань. Но сейчас, в спальне невесты, куда привел его Лань Чжань, все было совсем иначе. В небесно-голубом и белом комната тонула, однако это не становилось разрядом чересчур. Наоборот, красивые холодные оттенки мягко переплетались в какую-то до жуткого уютную картину. Мягкая кровать стояла у центральной стены, с другой стороны возвышался рабочий стол. Были двери в гардеробную и ванную, а остальное пространство вроде бы и пустое, но так заботливо заполненное Лань Чжанем. Где-то был стеллаж с книгами и комиксами, в другом месте мягкие кресла и подушки. У панорамного окна стояла стойка для флейты и держатель для нот. У балконной двери мольберт и переносная тумбочка с предметами для рисования. — Нравится? — поинтересовался Лань Чжань. Вэй Ин кивнул. Конечно ему нравится. Нравится комната, нравится внимание. В прошлом он и подумать не мог, что будет жить в доме Ланей, да и еще в статусе невесты. Пятнадцатилетний Вэй Ин мог только вздыхать от скуки и ужасаться распорядку дня, пищи и правилам Гусу. Сейчас же Вэй Усянь чувствовал себя в безопасности. Пусть Лань Чжань и делает это все только из-за их ребенка, но все же его внимание и забота были приятны. — Чуть позже мы поедем к врачу. — сказал Лань Чжань, и поставил багаж омеги на пол. Замок, который Вэй Ин забыл заблокировать, раскрылся и на паркет упал пузырек таблеток. Своим шумом и падением он заставил вздрогнуть обоих парней, которые словно в фильме начали следить за движением круглой баночки. — Что это? — удивился Усянь, когда пузырек остановился. Лань Чжань поднял баночку и нахмурился. На ней красивым почерком было указано имя омеги. Но судя по заинтересованному выражению лица Вэй Ина, можно было понять, что не помнит об этой вещи. Крышка легко поддалась и оба глянули внутрь, тут же вдыхая сладковатый запах. — Это же противозачаточные? — вдруг произнес омега. — Те, которые нам выдавали в том месте? Альфа вдруг нахмурился. — Должен ли у них быть такой сладкий запах? — спросил Вэй Ин. — Только сейчас об этом задумался. Как-то странно, да? — Возьмем их с собой и отдадим врачу. Пусть посмотрит. — Ты прав. — омега задумался. — Знаешь, это ведь все изначально было странно. Я точно принимал все таблетки, как и было сказано. Потом в самом том месте нас ими отпаивали. Тогда почему… я забеременел? — Ты думаешь, что это как-то связано? — Не знаю. Просто странно. Еще и то, что мы с тобой стали партнерами. Ведь всем известно, что мы знакомы достаточно близко. Как они могли допустить это? — Я тоже думал об этом. Вероятно, была ошибка. — Может быть. Но в любом случае, я думаю, что стоит разобраться сначала с таблетками. Какие-то они странные. *** Помолвка была важной частью предсвадебной жизни любого человека. Для начала, именно она была первым этапом, без которой свадьба не могла быть одобрена ни кланом, ни семьей, ни клановым реестром. Так как именно во время помолвки заключался брачный договор, а один супруг, принимал второго в семью. Чаще всего все проходило в один день и не было особо торжественно. Подписание договора, обмен любезностями и ужин. Но отчего-то сердце Бинхэ не могло перестать колотиться так быстро. Иногда он представлял себе их с Юанем свадьбу. Воображал красные шелка, вкус вина на губах, что приятно колол, и запах предтечного друга, стоящего рядом. Никогда он не смел заходить в фантазиях дальше брачных клятв. Не мог омрачить тот яркий образ, который представал перед ним в последнюю их встречу. Но теперь, стоит подождать, и все его мечты воплотятся. Юань официально станет его супругом. Невольно Бинхэ улыбнулся и положил голову на подушку, прикрывая глаза. В их первую встречу Юань казался таким теплым и нежным, что мальчик никогда не получавший такого ни мог насытиться. И хотя ребенок прекрасно понимал, что более взрослых мальчишек не интересовало общение с малышом, он не мог перестать цепляться. Самонадеянно и отчаянно. Так, как не цеплялся за уходящую мать, или уволенную няню. В детстве все казалось правильным. Пусть и поступали плохо, но Бинхэ знал, что заслужил. Пока не встретил Юаня, который невольно научил давать сдачи, показывать жалким и никчемным их место. Сначала его выгнали из дома, надеясь сломить и перевоспитать. Кто же знал, что обучение в Штатах настолько сильно закалит альфу, что характер у него станет в разы хуже. Пусть приходится юлить, улыбаться тем, кого ненавидишь, но все же, разве не стоит это того? Если в итоге он получает все, что захочет? Просто обмани, обольсти, запутай, и человек твой. Экран смартфона загорелся, и тихая трель звонка разрушила тишину раннего утра. Бинхэ подозревал тех, кто мог позвонить ему так рано, но вместо чужих имен, светилось ласковое с сердечком. Пальцы быстро смахнули влево, и из динамика послышался тихий голос. — Я разбудил тебя? — закусывая мягкие губы, спросил Юань, укладывая телефон рядом на подушку, и поворачиваясь к нему, почти склоняясь. — Прости. — Я не спал, поэтому не переживай. — улыбнулся Бинхэ. — Почему ты не спишь? Рано еще, а день предстоит долгий. — Волнуюсь. — краснея признался омега и уткнулся в подушку лицом. — Не каждый день помолвку празднуешь. — Я был бы удивлен, узнав о таком количестве партнеров у одного человека. — Недавно я читал, что многие продают так себя. Ну знаешь, помолвка и свадьба с умершим и все такое. Брр. Мурашки от этой традиции. — А мне нравится такое. — Бинхэ! Господи! — Подожди, Юань-гэ, успокойся. Я не закончил ведь. — рассмеялся альфа. — Я имел в виду, что там, на той стороне, с тобой будет рядом человек. Конечно, намного романтичнее, когда вы были влюблены в друг друга. Но в этом случае, разве история не становится грустной? А так, ты знаешь, что где-то там тебя ждут. — Все равно жуть. — хмыкнул Юань, но улыбнулся. — Хочешь расскажу красивую историю? — Давай. — Говорят, что в аду есть один человек. Он пережил множество мучений при жизни, но доблестно сражался до последнего. Так, что поразил Князей Демонов, и те даровали ему благословение. Дали хорошую должность в своем Царстве, стабильную заработную плату и приятный график. — Почему он остался там? Разве не было бы лучше попросить перерождения? Какой-то он… непонятный. — Юань, я не знал, что ты настолько нетерпеливый. — рассмеялся Бинхэ. Омега невольно заслушался чужим смехом, словно чудесной мелодией. Но быстро раскраснелся и уткнулся в подушку. — Дослушай историю, а потом уже критикуй. Так вот, он не просто так согласился помогать в Царстве мертвых. Когда-то его жена по воле одного Князя сотворила ужасное — вернулась в мир живых после смерти и съела собственного ребенка. Владыка разгневался на нее и обрек на тысячу лет страданий. А ее муж, предпочел всю эту тысячу лет ждать ее, чтобы ступить в круг реинкарнации вместе. Говорят, что совсем недавно эти двое наконец переродились и встретились в новой жизни спустя такое большое количество времени. — на секунду альфа замолчал. — Теперь можешь критиковать. — Почему это не Князя наказали? Отчего бедная женщина должна расплачиваться за манипуляции и ошибки других? И вообще, разве это красивая история? Скорее слизанная из какого-нибудь веб-романчика. Я даже знаю примерно из какого. — О, так меня раскусили? — засмеялся Бинхэ, Юань подхватил его смех. — Знаешь, я недавно прочитал кое-что. — Юань вздохнул. — Историю про юношу, что был отвергнут своим возлюбленным так много раз. Но он пытался, ждал, верил, любил и старался. Переживал все несчастья, перелезал через препятствия, и даже выдержал смерть возлюбленного, веря, что он обязательно вернется. И тогда, когда ты уже не веришь в положительный исход, все налаживается. Главный герой наконец обретает покой рядом с любимым, спустя столько лет одиночества и бесконечных испытаний на прочность. Поэтому я вдруг задумался, смог ли я сам не сдаться? Дождаться. И главное, поверить в собственные силы и чувства? — Я бы смог. — тихо признался Бинхэ. «Я ждал тебя все эти годы. Ждал с самой первой встречи. Ждал и верил, что ты посмотришь на меня, заговоришь со мной как с близким человеком. Я надеялся, что ты сможешь полюбить меня. Я рыдал бессонными ночами без тепла матери, когда узнал всю правду об их связи с отцом. Но я верил, верил, что ты никогда не покинешь меня. Что, если я все тебе расскажу, то ты примешь. Простишь и протянешь руки для объятий. Я всегда верил, Юань.» — Кого ты там ждать собрался? — улыбнулся Юань. — Я уже дождался. Юань покраснел. Его голова вмиг опустела, а глаза наполнились слезами. Отчего-то в сердце защемило от теплого, почти обжигающего чувства. Он глубоко вздохнул, но перед глазами предстал образ альфы, нежно улыбающегося. Невольно, совсем случайно юноша всхлипнул, вдруг осознавая, что его сердце колотится не просто так. Что есть причина. Что-то, что заставляет юношу думать о Бинхэ, хотеть коснуться и слушать его. Что-то… что совсем не против свадьбы, даже пусть и договорной. Пусть и не совсем их, но все же… Те слова, объясняющие все вдруг тихо сорвались с губ. Невесомо осели дуновением воздуха на щеках альфы, заставляя алеть. Он закашлялся. — Что? — громко, почти прокричал Бинхэ, соскакивая с кровати. — Что ты сказал? — Спокойной ночи! — крикнули ему возмущенно и сбросили звонок. Бинхэ рассмеялся и еще раз набрал номер. Однако его быстро сбросили, веселя альфу сильнее. Наверняка, полностью красный, но милый Юань сейчас лежит уткнувшись в подушку лицом и рыдает от смущения. — Хочу увидеть тебя скорее. *** Красивый Шэнь Юань в дорогом костюме стоял, скрывая румянец за изящным веером ручной работы и смотрел куда угодно, но не на своего жениха. Утром он вел себя точно также, поэтому к ужину тактике не изменял и строго следовал. Избегать чужих красивых глаз, ни пересекаться, ни касаться, ни говорить и прятать смущенное лицо. — Юаню не здороваться? — спросил Хуа Чэн, наклоняясь к брату. Бинхэ покачал головой и улыбнулся. Омега, заметив на себе взгляд, отвернулся и хмыкнул. Его лицо становилось все краснее и краснее, стоило лишь вспомнить их разговор. Кто бы мог подумать, что внезапно расчувствовавшись, он произнесет такие слова во время звонка? Да еще и Бинхэ их услышит и попросит повторить. Ему стоило бы следить за собственными эмоциями, а не бросаться признаниями на каждом шагу. Стоило бы быть аккуратнее. Бинхэ увлекся беседой с Юэ Цинъюанем, Шэнь Цинцю перекидывался с Тяньлан Цзюнем какими-то важными фразочками, остальные или разговаривали, или ели, о чем-то задумавшись. Никто не замечал то, как некомфортно становится с каждой минутой Юаню, промолчавшему весь сегодняшний вечер. Потому что… Ох, его сердце просто не забыло о покое. Внезапно вспоминалось все: начиная с наивных ухаживаний в детстве маленького альфочки, заканчивая намеками, касаниями и словами, что дарил повзрослевший Бинхэ. Невольно, хотелось задуматься, какие на вкус его губы? А на ощупь? А как Бинхэ обнимает? И как пахнет его тело, без феромона и одеколона. Как он любит касаться. Нравится ли ему ответные касания? Понравится ли, если Юань постарается его волосы заплести? Или если станет массировать голову? Захочет ли он… понравится… как… — Я выйду подышать. — шикнул юноша отцу или папе и быстро встал, стараясь скрыться на балконе. Ночная прохлада осени ударила его по рукавам тонкой рубашки. Но замерзнуть не дало накинутое на плечи пальто. Юань не обернулся, чувствуя чужой феромон. Только покраснел и сжал перила. — Ты весь день бегаешь от меня только из-за тех слов? — спросил Бинхэ и обнял омегу, стискивая чужую талию в своих руках. — Отпусти меня, пожалуйста. — Чтобы ты опять сбежал? Ммм, нет, неа, отказываюсь. Омега вздохнул и топнул ногой, поворачиваясь в кольце рук. Теперь они оказывались лицом к лицу, носами касаясь друг друга. Дыхание участилось, невольно вдыхалось куда больше, чем следовало чужого феромона. Так, что взгляды встретились, а Юань тут же отвернулся пряча красное лицо в плече альфы и дыша, насыщаясь, выполняя то, чего хотел весь день. Бинхэ улыбнулся и прижал к себе крепче, зарываясь в чужие волосы носом. — Ты мне тоже очень нравишься, А-Юань. — тихо прошептал, стараясь спародировать прозвучавшее ранее признание. Юань вспыхнул и постарался оттолкнуть от себя этого нахального юношу. Однако альфа крепче стиснул чужую талию и склонился к розовым губам. Горячее дыхание внезапно подпалило нежную кожу, и омега охнул. Юань опустил взгляд вниз, на их тела, тесно прижатые друг к другу. Затем посмотрел вверх, в глаза улыбающегося Бинхэ. Красивого, милого Бинхэ. — Нравишься. Мне. — тихо, почти шепча, произнес Юань и приподнялся, доставая до чужих, в удивлении распахнутых губ. Бинхэ замер, чувствуя неумелые манипуляции на своих губах. Милые, наивные и такие сладко-заботливые. Он вдохнул через нос и прижался теснее, лаская своим ртом чужой, а ладонями поглаживая чужую спину. Юань невольно простонал и открылся больше. Шире. Еще. Так, что их поцелуй медленно терял краски невинности, перерастая во что-то страстное и горячее. Настолько, что пальто альфы спорхнуло с худых плеч и полетело вниз, на оживленную улицу. — Боже. Твое пальто. — хриплым от поцелуя голоса крикнул Юань. — Прости. Кажется, не стоит целов… Его заткнули, прижимая к перилам и целуя. Еще. Больше. Напористее. Так, что омега закатил глаза, от пронзившего его тело удовольствия. Бинхэ был нежен, все еще старался быть умелым и опытным, но вскоре не сдержался, позволив их ласкам перерасти во что-то слюнявое, но такое приятное все равно. Юань невольно рассмеялся, понимая, что готов терпеть такие непонятные мокрые истории, если их будет творить Бинхэ. Ну, в любом случае, с большей практикой будет и меньше слюней, да?