Orange caramels

      Баттерс таскался с Кенни в школьный туалет каждую перемену. Каждый день. Они приняли решение разрисовывать дверку потрепанной кабинки до тех пор, пока на ней не останется живого места. Смешные фигуры, приведения, нелестные высказывания в сторону одноклассников и множество других странных вещей, заполняющих бедную дверку.         Кто-то посмел так же оставить на ней свой след. «В + К». Стотч разозлился, перечеркивая это неизвестное послание от неизвестного человека, заменяя на огромное «Л + К». Кенни улыбнулся, протягивая Лео последнюю на сегодня апельсиновую карамельку. У него в рюкзаке их было бесконечно много.         В карманах не больно уж теплой парки Кена всегда было неимоверно горячо.        Должно быть, из-за факта присутствия его собственной ладони там. Лео опускал свою руку туда же, легонько касаясь пальцами чужого запястья.          Кто они? Очень тактильные друзья. И Кенни улыбался каждый раз, когда это проявлялось. Ему хотелось больше.         У Баттерса маленькая комната, в которой каждый уголок должен быть чистым, потому что его родители твердят об этом. Он не хотел быть похожим на них, Кенни он больше нравился таким, каким являлся сейчас: милым, глупым и гиперактивным. И стеснительным.         Кровать небольшая, но очень мягкая. Кену нравилось валяться на ней и разглядывать задумчивое лицо Баттерса, который, чаще всего, бесстыдно пялился в ответ. Он никогда не целовался. Никогда не таял в чьих-то руках без дружеского предлога. Потому и засматривался на Кенни, часто думая о его приятных прикосновениях, теплых словах и тех самых конфетах. Они безумно сладкие, и от него пахнет точно так же.         Они ложились смотреть фильм. Очередной ужастик, который, наверняка, уже был просмотрен, но кого это волнует. Газировка с кучей ароматизаторов, чипсы, карамельки. Апельсиновые. У Лео не оставалось сомнений: Кенни в самом деле жить без них не может.         В начале фильма они лежали по разные стороны кровати, но под конец оказывались в крепких объятиях друг друга. Ничего нового. Кенни первый двигался к Баттерсу вплотную, используя его грудь в качестве своей подушки. Тот и не был против, перебирая волосы Маккормика, какими бы грязными и спутанными они не были. Подавлял желание поцеловать в макушку или лоб, отвлекаясь на происходящее в фильме. Кеннет смотрел его с такой увлеченностью, будто в самом деле выпадал из реальности.         Это являлось круговоротом однотипных дней. Школа, изрисованная дверка, карамельки, дом Баттерса, фильмы, ночь. Но им все нравилось. В этой рутине они нашли свое общее счастье, которое пахло апельсиновой карамелью, а ощущалось, как мягкое согревающее одеяло холодной зимой.  

***

      Пуленепробиваемая рутина, все же, оказалась пробита. Пробита школьной вечеринкой, на которую хотели попасть все самые крутые старшеклассники школы. Лео, по общепринятому мнению, неудачник, но Кенни смог уговорить его пойти. Ради него и горстки апельсиновых конфет.         Маккормик срывал голос даже под самые глупые песни, а Стотч сидел в углу с теми самыми карамельками во рту. Наблюдал за Кенни, который выглядел слишком беззаботно и радостно. Будто это все — сон маленького мальчика, мечтающего о крутых вечеринках и возможности попробовать алкоголь на вкус. Он, кстати, был пронесен одноклассниками совсем незаконно, но Кен обошелся лишь парой глотков. Прыгал, пел, играл на воображаемой гитаре. А Лео улыбался. Еще никогда Кен не выглядел таким счастливым и привлекательным. Здравомыслие медленно уходило на последний план, и Лео набрался сил подняться. Подняться и подойти к нему в тот момент, когда заиграла новая песня. Судя по всему, не самая лучшая.         — Кен, — Он мягко коснулся его плеча, практически прислоняясь губами к уху, чтобы речь было слышно, — Выйдем? Пожалуйста.         Кенни охотно кивнул и направился к выходу в коридор прямиком за Баттерсом, который держал его за руку. Любопытство накрыло с головой, когда он завел его в туалет, закрывая дверь. Облокотился о стенку, шурша фантиками в кармане джинс.          — Видеть тебя счастливым — неимоверно приятно, — Лео улыбнулся, вытаскивая руку из кармана, — Ты такой красивый, когда улыбаешься.       И никто из них не смог сдержаться. Они стояли и обнимались прямо в этом гребаном туалете. Стотч обвил руками шею Кенни, а он — его талию. В этот момент в животе активизировались бабочки, оставляя за собой тепло, разливавшееся по всему телу. Кенни очень хотел украсть первый поцелуй Лео.        Маккормик еще долго смотрел в глаза Баттерса. Глубоко, многозначительно и максимально нежно. Улыбка медленно спадала с лица Лео.         — Я вижу все в твоем взгляде, — проговорил он шепотом, громко выдыхая, — Давай. Сделай это.          Кен сглотнул, опасаясь, что сейчас облажается. Тем не менее, аккуратно коснулся своими губами чужих, в попытках вспомнить все свои прошлые поцелуи. Старался имитировать, но больше походило на жадный слюнообмен. Спустя некоторое время этих действий начало выходить значительно лучше, но Баттерс отлип от парня, облизываясь.         — У меня не выходит так же хорошо, как у тебя, — он беззаботно расхихикался, — Я думаю, мне стоит научиться целоваться получше.       Кеннет широко улыбнулся, улавливая на своих губах сладкий привкус. Ах, да, карамель.       — Я люблю тебя, Лео.       — Конечно, — он снова обнял его, на сей раз полностью прикрывая глаза, — Я тебя тоже. Можешь остаться у меня с ночевкой сегодня? Я хочу научиться целоваться.          — Поверь, уже утром ты будешь профессионалом в этом деле.       — Тебе на радость.         Они вернулись обратно в спортзал, но Кенни предпочел посидеть рядом с Баттерсом, в углу. Он снова поделился с ним конфетами, а губы вновь стали сладкими, что ощущалось волшебно и уже знакомо. Маккормик гладил Лео по голове, целуя в щеку, будто успокаивал. Отчасти, так и было, ибо слишком уж Стотч просился домой, в предвкушении сладких-сладких поцелуев.