…Лучшие выжившие зомби в истории!

      Всё это плод его воображения.       Всё это ненастоящее.       Прикосновение — ложное чувство, созданное его разумом, чтобы стимулировать онемевшее тело. Слова — ложь, вызванная сомнениями и тревогой.       Всё это ненастоящее.       Всё это ненастоящее.       Эту фразу Рео твердил себе последние несколько дней.       Всё это ненастоящее.       Лёжа прикованным к постели, пытаясь не смотреть в глаза, сверлящие его, он просто знал, что должен помнить, что всё это ненастоящее.       Даже когда «Наги» протянул руку и дотронулся до его лица и кожи, все это были ложные ощущения. Потому что он знал, что если он признает эту вещь реальностью, всё будет кончено.       Не показывай, что веришь в реальность происходящего.       Не показывай, что видишь это постоянно.       Не сообщай об этом.       Всё это ненастоящее.       ДЕНЬ ПЕРВЫЙ.       Жить Рео оставалось всего пять дней, и все, что он мог сделать, это провести их, тупо уставившись в потолок.       Все чувства голода исчезли, сменившись растущим ощущением ямы в животе.       Наги делал всё возможное, чтобы заботиться о нем, всё ещё кормил его, поддерживал в постели и разминал его тело, чтобы не дать конечностям устать, и даже заводил с ним разговоры.       — Ты хорошо себя чувствуешь, Рео?       — Да, спасибо тебе, Наги. За всё.       — … ты уверен?       — Конечно, не волнуйся. Ты ведь не забываешь питаться? — Рео отмел любые опасения Наги, не желая показывать слабость. Хотел, чтобы Наги знал, что они увидят океан вместе, пока он еще в здравом уме, и они справятся с этим.       — Да.       — Я надеюсь, ты питаешься здоровой пищей. Если ты будешь есть слишком много блюд, приготовленных в микроволновке, ты можешь заболеть, — он усмехнулся, всё ещё находя в себе силы пошутить над чем-то таким незначительным.       Наги уставился на него в ответ слишком знакомым взглядом, но на этот раз Рео не смог его прочесть. Выражение показалось знакомым, но Рео больше не мог узнать его лицо. Он не мог узнать его лицо, потому что «Наги» украл его.       По телу Рео разлилась паника, его палец дёрнулся от раздражения из-за того, что он бессознательно позволил этому добраться до себя.       — Что-то случилось? — спросил Рео, пытаясь сохранить хладнокровие. Всё это ненастоящее. Напомнил он себе, заставляя себя улыбнуться, несмотря на то, как не желало этого делать его тело.       — Нет, я рад, что с Рео всё в порядке.       Наги напевал, отводя взгляд, доставал яблоко из пакета и начинал чистить его, чтобы Рео мог съесть.       Было странно видеть, как Наги проявляет инициативу в заботе о ком-то другом, Рео предполагал, что он настолько привык к тому, что его балуют или отвергают, что он не стал бы делать ничего подобного… делать что-то вроде этого. Это был первый раз, когда он когда-либо видел, чтобы Наги так волновался за кого-то.       И Рео… всё ещё чувствовал, что не заслуживает всего этого. Он всё ещё мертвым грузом висел на спине Наги, умирающая собака, кусающая штанину своего хозяина, умоляющая, чтобы её не усыпляли.       Но у него еще есть четыре дня. Еще четыре дня до того, как мир перестанет существовать для него.       ДЕНЬ ВТОРОЙ.       Теперь Рео официально потерял чувствительность в ногах, как будто их там никогда и не было с самого начала.       Они действительно были там?       Он был не слишком уверен, но ощущение распространялось вверх, ощущаясь около талии и кончиков пальцев. Всё, что знал Рео, это то, что он должен действовать быстро.       Когда Наги вернулся, он спросил, не может ли он найти карандаш и блокнот для записей, в конце концов нашел один из пустых блокнотов, которые валялись у предыдущей пары, и передал его.       С этими словами он приступил к работе, быстро записывая симптомы и последствия каждого прошедшего дня, свои тревоги, открытия, надежды и мечты, которые, как он знал, никогда не осуществятся.       Его глаза оставались прикованными к страницам, пока он не потерял чувствительность к рукам, но всё ещё мог двигать ими, преодолевая головокружение, которое приходило от отсутствия прикосновений.       Когда карандаш выскользнул из его руки, он сосредоточился на бумаге, не желая поднимать взгляд.       «Ты такой умный, Рео».       «Наги» улыбнулся, сидя на своей теперь бесполезной ноге, прекрасно зная, что это не повредит Рео.       «Не игнорируй меня, Рео. Ты ранишь мои чувства». — он надулся, наклоняясь вперед, чтобы попытаться заставить Рео поднять взгляд, хотя бы немного.       Прошло несколько минут чистого напряжения, за которыми последовало разочарованное «тск» от фигуры, когда она слезала.       На мгновение на ногу Рео надавило, как будто «Наги» действительно был там и сел, перенеся весь свой вес на голень.       Нижняя часть его глаза дёрнулась, но это было незаметно для «Наги». Он оставался неподвижным еще минуту, прежде чем, наконец, приподнять шею, пытаясь избавиться от боли в ней.       Наги, его Наги, вошёл, посмотрел на потягивающегося Рео и наклонил голову.       — Тебе нужен массаж?       — О! Как раз вовремя. — его глаза загорелись от знакомого присутствия, он шевельнул пальцем, призывая его приблизиться. — Только шею, ещё раз спасибо, Наги, правда.       Другой мальчик просто кивнул, подойдя к Рео и массируя его шею, пока все мышцы не расслабились, снимая узлы и скованность.       Глаза Наги нашли его, его серые — нет, голубые? Или они были тускло-карими? Ах.       Рео больше не мог ничего сказать.       Глаза Наги нашли его, уставившись на него со скрытым беспокойством, запечатленным на его бровях, пытаясь прочесть мысли Рео по тому, как пристально он смотрел.       Но там ничего не было.       Еще три дня до ухода Рео.       ДЕНЬ ТРЕТИЙ.       Он проснулся в панике, его руки не могли двигаться, как и большая часть руки ниже локтя.       Он больше не мог писать и знал, что его время ограничено, пока его практически полностью не парализовало.       Это был только вопрос времени.       Эта тварь просто ждала, когда тело Рео сдастся, а не его психика. Рео было суждено умереть в тот день, когда зомби укусил его.       Смерти не избежать.       Это касается каждого.       И теперь у Рео оставалось всего два дня, пока письмо не дошло до него.       Ещё два дня, и это стало бы реальностью.       О.       ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ.       Тело Рео не могло двигаться.       Его словно налили свинцом, крепко держали.       Удерживали.       Он чувствовал себя таким же беспомощным, как и тогда.       Когда его держали, когда гантель яростно ломала кость его ноги, крича, чтобы она хрустнула и сломалась под давлением.       Рео лежал, тихо уставившись в потолок, ожидая возвращения Наги.       Он должен был вернуться.       Если он не скажет ему сейчас, он никогда не сможет сказать ему снова.       Итак, он ждал.       Итак, он ждал.       Итак, он ждал.       И Наги не вернулся.       Паника охватила Рео, когда он издавал беспомощные стоны, пытаясь заставить своё тело пошевелиться, хотя бы пальцем, легким подергиванием мышцы, чем угодно, но ничего не происходило.       «Ты хочешь найти его?» — спросил «Наги»с стоя сбоку от кровати и склоняясь над Рео.       Он смотрел прямо мимо него, не желая, чтобы тот знал, что он знал, что он был там, продолжая свои усилия.       «Я позволю тебе защитить его».       Он пообещал, и в голове Рео пронёсся толчок, когда его глаза непроизвольно расширились при мысли, что он может защитить своё сокровище, свою любовь.       Но на лице «Наги» появилась улыбка, садистская, растянутая ухмылка, которая растянулась от уха до уха.       «Это сделка, Рео? Ты защитишь меня, не так ли?»       Рео поднял на него глаза, их взгляды встретились, когда «Наги» наклонился к его лицу, прижимаясь поцелуем к его губам, когда тепло распространилось по его телу.       «Завтра новый день, Рео».       «Я загорелся».       «Или это действительно я?»       «Ты любишь меня, то, что я делаю с тобой?»       Рео уставился на него, зная, что если он не скажет этого сейчас, то никогда больше не скажет Наги.       Наги, Наги, Наги, Наги, Наги.       Это было всё, что пронеслось у него в голове, пока он говорил.       — Я люблю тебя, Наги.       ДЕНЬ ПЯТЫЙ.       Наги вернулся в квартиру измученный, с легким намеком на мешки под глазами, но по-детски возбужденный.       Он сбросил свои вещи, приготовив всё, что можно было бы счесть подходящим для пляжа, маленькую садовую лопатку, ведро, сандалии, шляпу.       Закинув пляжную сумку на плечо, он подошел к общей комнате, собираясь постучать в дверь.       Послышался стон.       — Рео?       Ответа нет.       Нет, был один, но это был только стон боли.       Беспокойство пересилило все разумные доводы, когда Наги ворвался внутрь.       — Рео! — позвал он, просто чтобы увидеть, как Рео смотрит на него.       О.       Наги почувствовал, что вот-вот расплачется.       Рео снова зашевелился.