Treat You With My Body / Лечить тебя моим телом

Занавески, свисающие с открытого балкона, томно колышутся на зимнем ночном ветру, а яркий лунный свет отбрасывает пляшущие тени на стены и ковровое покрытие пола. Вдалеке все еще слышны звуки свадебного торжества, смех и музыка доносятся до роскошного логова. В воздухе все еще витает легкий запах дров и мяса. В центре тихой комнаты, освещенной свечами, омега Сокджин нервно ерзает на краю огромного брачного гнезда, его дрожащее тело укрывают шелковые и меховые одеяла и шерстяные шали. Лепестки роз, разбросанные по гнезду и полу, мягко танцуют под дуновением ветерка. Два часа назад Сокджин стоял перед стаей Трех Рогов, завуалированно и испуганно принимая брачный обет главного альфы стаи Мин Юнги. Все, что Сокджин успел узнать о своем муже, это то, что у него глубокий, низкий голос, который звучал одинаково властно и спокойно, когда он подошел к Сокджину и повторил за ним клятву. От альфы исходил сильный сосновый запах, пьянящий и мощный. Сокджин вздрогнул, когда впервые уловил его запах, в то время как альфа поднялся по ступеням храма навстречу своему будущему мужу. И вот теперь Сокджин был здесь. В логове альфы, суетясь на брачном гнезде и ожидая прихода мужа, чтобы совершить последний обряд спаривания — консумацию. Сокджин медленно поднимается на ноги, звеня браслетами, и осторожно подходит к зеркалу в пол, стоящему у дальней стены логова. Прохлада ночной рубашки приятно ложится на кожу, когда он подходит к своему отражению. Он выглядит... красивым. Он всегда знал, что красив. Это были первые слова, которые, как помнит, он услышал после своего рождения. Первые слова, с которыми он встретился, когда его наконец допустили на совет отца-альфы. Он был бесценным сокровищем стаи, любимым омегой вожака, самым ценным его приобретением. И когда отец Сокджина погиб во время охоты, а стая оказалась на грани распада, он понял, что стал самым мощным оружием. Сокджин был известен своей красотой. Каждый брачный сезон большие и сильные альфы приезжали ко двору его отца, чтобы просить руки. Сокджин отказывал каждому из них из страха. Ему было 23 года, и он не был женат, никогда не чувствовал прикосновения альфы к себе, внутри себя. Но когда после смерти отца все рухнуло, Сокджин осознал, насколько велика его власть, насколько сильно его тело. Стая Трех Рогов была их голодным и агрессивным соседом. Ни для кого не было секретом, что молодой амбициозный альфа стаи стремился захватить их территорию. После гибели вожака маленькая, уставшая и разбитая стая Сокджина решила пойти на переговоры. Мирное слияние со стаей Трех Рогов в обмен на их самого ценного омегу, Сокджина. Вернее, манящее девственное тело. Теперь Сокджин упивался видом этого самого тела. Он снял вуаль сразу после того, как вошел в тихое логово, его пышные темные волосы свободно ниспадают на шею. Локоны украшены крошечными бутонами лилий и изящными цепочками жемчуга, которые красивой линией свисают на лоб. Его лицо сияет в лунном свете. Яблоки щек розовые и теплые от волнения. Губы кажутся пухлыми и мягкими от сладко пахнущей настойки, которую намазали другие омеги. Сокджин делает робкое вращение на одной изящной ножке и восхищается тем, как все вокруг переливается и блестит. Браслеты, жемчуг на лбу, шелк рубашки и блеск на губах. Он кружится снова и снова, пока не перехватывает дыхание, и останавливается перед зеркалом: на него смотрит собственное отражение, широко раскрыв глаза и растянув губы в удивленной улыбке. Он внезапно чувствует себя диким и свободным. Грудь вздымается от учащенного дыхания, а кожа нагревается и покрывается испариной. Эта энергия, бурлящая в груди, заставляет его нерешительно потянуться к завязкам ночной рубашки и позволить шелку соскользнуть с собственного возбужденного тела. Сокджин задыхается. А потом не может удержаться от хихиканья. Он вдруг почувствовал, что стесняется и нервничает из-за того, что скрывается под ночным одеянием. Когда омеги готовили его к свадьбе, они обращались с ним, как с тонким фарфором, нежной хрупкой фарфоровой куклой, которую расписывали и украшали. Сокджин, как и подобает скромному омеге, подчинился их заботам и даже не вздрогнул, когда его опустили в горячую ароматную ванну и нежно помыли. Он знал, чего от него ждут. Знал, что горький, но успокаивающий чай, который ему настоятельно рекомендовали выпить перед тем, как облачиться в свадебное платье, предназначался именно для этого — огромное гнездо ожидания, лепестки роз на полу, спаривание. В вихре приготовлений Сокджин был слишком ошеломлен, чтобы понять, во что омеги одевают его тело. Только когда он уселся на свое брачное гнездо, до него дошло, что под ночной рубашкой находится что-то тесное и слегка смущающее. Теперь, робко изучая себя в зеркале, он не может найти силы отвести взгляд. Его тело выглядит мягким, но соблазнительным, затянутым в белое кружево нижнего белья. Тонкая полоска трусиков едва прикрывают его холмик и подчеркивают бугорок, где между щелями уютно устроился маленький член омеги. Сокджин считает свои бедра самой привлекательной чертой, а утягивающее белье подчеркивает их еще больше. Широкий изгиб бедер восхитительно покачивается, когда Сокджин переминается с ноги на ногу, отчаянно желая полюбоваться собой. Грудь у него небольшая, но кружевной бюстгальтер мягко сжимает ее, представляя для восхищенных глаз. Сокджин считает, что он выглядит плодовитым омегой, который легко и непринужденно встанет на четвереньки для своего мужа-альфы, как и предписывает долг. Только это и имело значение. Сокджин мучается от осознания того, что безопасность всей его стаи зависит от него, от того, насколько хорошо он перевернется на живот или на лицо и позволит своему альфе использовать его. Это все, что он должен сделать. И если от одной мысли об этом он сворачивается калачиком и плачет, то не остается ничего другого, как заставить себя это сделать. Он отчаянно надеется, что белье поможет. Сокджин уже чувствует себя немного лучше, вертясь влево и вправо, рассматривая свое прекрасное тело со всех сторон. Особенно его попка, которая прекрасно смотрится в обтягивающих бретельках трусиков, половинки упругие и мягкие. Мин Юнги, его альфа, взглянет на него в этом красивом декольтированном белье и сразу же примет Сокджина всем сердцем, плотью и душой. Он надеется. Он боится. Сокджин набрасывает на плечи ночную рубашку и опускается в роскошное гнездо. Мех щекочет ему нос, и Джин глубоко вдыхает. Они пахнут душераздирающе уютно, почти как дома, но не совсем. Может быть, даже лучше, потому что теперь, когда Сокджин чувствует этот запах, он не вспоминает о покойном отце или вечно разочарованной матери. Вместо этого меха пахнут новым началом. Новый дом, который Сокджин научится любить и принимать как свой собственный. Луна улыбается в ночном небе, и Сокджин, измученная невеста, засыпает. Во сне омега бежит по высокой траве, платье задрано выше бедер, он хихикает, задыхаясь. Кто-то гонится за ним, кто-то, кого Сокджин любит. Сон легкий, как птица, с сердцем, полным разрыва, дразнящим и смеющимся через плечо над своим любимым преследователем... Затем сон меняется, и Сокджин бежит по тому же морю травы, но теперь все по-другому. Темно и страшно, платье разорвано, лодыжки кровоточат, под ногами шатается камень, и Сокджин падает... Джин просыпается от громкого вздоха. За несколько мгновений до него доходит, что он свернулся калачиком в своем огромном гнезде и заснул, ожидая, когда его муж вернется домой. Сокджин быстро садится, голова болезненно кружится. И тут он чувствует запах. Сосна. Мускусный и сочный, такой сильный, что щекочет нос. Он здесь. Его альфа. Лунный свет стал слабее, отбрасывая на логово зевающие тени, но Сокджин все равно способен различить его в темноте. Его мужа. Мин Юнги сидит у камина с кочегаркой в руках, пытаясь разжечь огонь. Возможно, он как раз занимался бы этим, если бы Сокджин не проснулся от столь грубого вздоха. Сейчас альфа неподвижно стоит на коленях и молча смотрит на Сокджина. Сокджин чувствует, как по его непокрытой ноге бегут мурашки, когда альфа смотрит на него своими острыми пронзительными глазами. Сокджин внутренне проклинает себя за то, что отказался от вуали. Он чувствует себя таким незащищенным и маленьким под этим взглядом и отчаянно жалеет, что у него не было вуали, чтобы спрятаться за ней. Юнги прочищает горло и молча возвращается к работе над огнем. Через несколько мгновений пламя вспыхивает, омывая логово приятным теплом. Сокджин вздрагивает и переминается с ноги на ногу, пугается и не знает, что ему теперь делать. Раздеться самому? Лечь на простыни с раздвинутыми ногами, чтобы альфа мог просто подойти и взять его? В конце концов, именно это и предписывала ему делать мать. Опусти голову, отведи глаза и просто выполняй свой долг, Сокджин. Больше от тебя ничего не требуется. Она, конечно, винила и продолжает винить его в смерти мужа. Юнги продолжает украдкой поглядывать на Сокджина, пока идет к гигантскому шкафу у западной стены логова. Он все еще в своем свадебном обличии, которое, честно говоря, выглядит для Сокджина просто как боевые доспехи. Блестящий нагрудник, перчатки на руках, украшенные грубо обработанными камнями, наплечники на каждом плече, которые придают альфе еще более устрашающую силу. Какое зрелище они, должно быть, там представляли: Сокджин в своем струящемся наряде, завуалированный и послушный, и Мин Юнги в своей стальной броне и точеной силе альфы. Стоит ли помочь ему снять их? Сокджин беспокоится, наблюдая за тем, как Юнги начинает долгий процесс освобождения от стальных ремней. Омега должен был что-то делать. Они оба даже не проронили ни слова, прекрасно осознавая плотное, неловкое и напряженное молчание между ними. Когда Юнги заканчивает расстегивать нагрудник, обнажая пропитанную потом майку под ним, кожа Сокджина вспыхивает. Он хочет отвернуться, но в этот момент его охватывает редкое головокружительное любопытство. Он хочет увидеть Юнги, хочет увидеть своего альфу. В свете костра обнаженные мышцы Юнги шевелятся и светятся, легкий блеск пота покрывает его спину. Сокджин болезненно сглатывает, когда он проводит взглядом по всей спине альфы, боевым шрамам и тихой силе, кипящей в изгибах и набухании его мышц. Альфа насквозь. Глубокий инстинктивный элемент внутри Сокджина дрожит от восхищения и гордости за то, что он заполучил себе такого альфу, явно сильного и могущественного, способного защищать и обеспечивать своего омегу. Атлас и кружева нижнего белья соблазнительно скользят по бедрам и соскам Сокджина, и он решает, что придется что-то с этим сделать. Юнги все еще отвернут от него, на нем только штаны, но как раз когда Сокджин собирается с силами, чтобы встать на ноги, альфа наконец подает голос. — Тебе нравятся меха? Сокджин вздрагивает от его глубокого, хриплого голоса. Затем на него обрушивается осознание. О. Меха. Его альфа сшил их для него в качестве самого роскошного свадебного подарка. Неудивительно, что Сокджин чуть ли не мурлыкал от удовольствия, уютно устроившись в них. Юнги, вероятно, сам добыл мех, а затем сшил с терпеливым усердием. Сокджин не смог сдержать восхищенного трепета. — Мне они очень нравятся... — робко отвечает Сокджин. А потом добавляет: — Альфа. Юнги хмыкает, но не оборачивается. Но что-то в легкой напряженности его плеч и пике хвойного аромата дает Сокджину понять, что альфа... смущается. И, поняв это, Сокджин внезапно почувствовал, как последние капли тревоги вырвались наружу. С застенчивыми альфами Сокджин справлялся прекрасно. Поэтому он по-хозяйски расправляет рубашку вокруг ног и мягко произносит: — Я хорошо спал в нем, мой альфа. Для меня большая честь получить такой подарок. Спасибо за щедрость. Юнги замирает всем телом, внимательно вслушиваясь в сладостную благодарность, звучащую в словах Сокджина. Кончики его ушей и шея покрываются приятным румянцем. Вокруг них расцветает роскошный сосновый аромат. Сокджин внутренне умиляется: настолько он доволен. Его альфа застенчив и счастлив из-за него. Если бы только мать могла видеть их сейчас, она, возможно, не была бы так сурова к своему бесполезному сыну. — Тогда я приготовлю для тебя еще, — отвечает Юнги, в его тоне явно сквозит гордость. — Мой омега. Сокджин элегантно поднимается на ноги. Одно только обращение мужа к нему согревает кровь. Он понимает, что хочет Юнги, хочет этого альфу, который все еще стесняется оглянуться на него, хочет его так, как омега хочет альфу. Юнги чувствует осторожные шаги и слегка поворачивает голову в его сторону. Если бы он был в волчьей форме, уши были бы навостренными и прямыми. — У меня тоже есть для тебя сюрприз, альфа, — шепчет Сокджин, его руки беспокойно дергают единственную завязку на ночной рубашке. Юнги наконец поворачивается к нему лицом, и Сокджин невольно делает шаг назад. Вблизи альфа выглядит устрашающе. Конечно, Сокджин знал об этом. Но впервые он стоит перед своим мужем, не прикрытый, без разделяющего их барьера. Юнги на удивление ниже его ростом. Но от этого Сокджину хочется еще сильнее свернуться калачиком в его непринужденном присутствии. Лицо альфы — острые углы и мягкие изгибы, маленькие розовые губы, которые так красивы, что Сокджину хочется прикоснуться к ним. Но больше всего его внимание привлекают глаза, которые в данный момент поглощают Сокджина. Они глубоки и по-кошачьи красивы. Они пронизывают Сокджина насквозь, словно он — многослойный купол крема со скрытой сахарной сердцевиной, которую Юнги жаждет заполучить в свои руки. Сокджин не знает, как он выглядит в глазах Юнги. Возможно, испуганным. И вдруг Юнги протягивает руку и нежно проводит по лицу Сокджина. От его прикосновения омега задыхается. Оно горячее и тяжелое. Сокджин неосознанно прижимается к нему, глаза закрываются. Юнги глубоко дышит через нос, словно пытаясь контролировать себя. — Ты такой красивый, что на тебя больно смотреть, — это больше похоже на комментарий, который альфа бормочет про себя. Сокджин хнычет от жара и голода, скрывающихся за словами альфы, и его пальцы наконец расстегивают завязки на ночной рубашке. Шелк сползает на плечи, и теперь Сокджин полностью открыт для Юнги. — Ох, — Юнги задыхается, глаза расширились от удивления, когда он рассматривает замысловатые кружева вокруг Сокджина, которые преподносят омегу как подарок. — Это для меня? Сокджин вздрагивает и кивает. — Твоя сестра... она сказала мне, что тебе нравится работать с веревками. Поэтому я попросил служанок нарядить меня в это... чтобы ты развязал и... — Сокджин замирает, внезапно переполнившись стеснением. — И? — нетерпеливо спрашивает Юнги. — И уложил меня в постель, — Сокджин заканчивает фразу шепотом, глаза плотно зажмурены, и он чувствует, как по всему телу расцветает румянец. — Моя сестра мудрая. Как и ты, мой омега, — грубые и горячие руки альфы легкими перышками касаются обнаженных плеч Сокджина. Он задыхается и тихонько скулит, застыв на месте, чтобы Юнги мог его потрогать и полюбоваться. Сокджин медленно открывает глаза, уже влажные от переполняющих его слез, и видит чистое безудержное желание, горящее во взгляде альфы. Что-то горячее и тяжелое сжимается у него в животе. Юнги поднимает глаза, его ноздри раздуваются. Должно быть, альфа почувствовал изменение его запаха. Всего несколько минут жарких взглядов и легких прикосновений превратили Сокджина в мокрого и нуждающегося омегу. Сокджин хочет Юнги. Он хочет, чтобы альфа перекинул его через эти крепкие боевые плечи и отнес в постель. Его девственное тело дрожит в предвкушении. — Ты слишком возбужден, омега, — говорит Юнги с забавным оттенком в голосе. — Неужели мысль о том, что я буду трахать тебя на своем узле, заставляет тебя так пахнуть? Эти слова, произнесенные хриплым голосом альфы, выражающим столь неприкрытый голод по его телу, что-то делают с Сокджином. Сокджин сбрасывает с себя рубашку и одним плавным движением опускается на колени у ног альфы. — О, как же ты жаждешь, моя невеста, — Юнги откидывает голову в сторону и наблюдает за тем, как Сокджин устраивается у его ног. На лице красуется довольная ухмылка. — Пожалуйста, альфа, — задыхается Сокджин, и нижнее белье вдруг начинает душить. Он хочет, чтобы его поскорее сорвали. — Пожалуйста, ты возьмешь меня? Юнги молчит и смотрит на Сокджина, стиснув челюсти и нахмурив брови. Он выглядит взбешенным и очень, очень возбужденным. Положение Сокджина у его ног дает ему идеальный обзор паха альфы. Сейчас он выпуклый. Очевидно, что на него повлияло то, что делает Сокджин. Омега чувствует себя одновременно самодовольным и нервным. — Хочешь, чтобы я стоял на четвереньках? — спрашивает Сокджин, его тело уже движется. Он пытается перевернуться и встать на четвереньки перед альфой, как вдруг Юнги ругается и хватает его за бедра, обтянутые атласом. Сокджин застонал от прикосновения и послушно позволил Юнги снова поднять его на колени. — Ты такой... — Юнги словно теряется в словах. — Ты действительно хочешь меня, Сокджин? Пожалуйста, будь честен. И Сокджин тает. Услышав, как его имя произносится из этих уст с таким благоговением, он полностью расслабляется. Он склоняет голову перед альфой и кивает раз, два. — Да, да, я хочу тебя, альфа. Я хочу тебя. Пожалуйста... Юнги выпрямляется во весь рост, его рука нежно гладит склоненную голову Сокджина, пальцы жадно перебирают темные локоны. — Иди в наше гнездо и жди меня, Сокджин. Простой приказ вбивается в сознание Сокджина и заставляет его конечности напрячься и повиноваться. Сокджину должно быть немного стыдно за то, как легко альфа превратил его в такого послушного и покорного, но в глубине души он всегда знал, что будет таким. Джин легко подчиняется, и Юнги, как он понимает, больше не пугает его. Он чувствует, что может ослушаться своего альфу и лишь получить в ответ укоризненное хмыканье. Поэтому он хлопает ресницами, глядя на возвышающегося над ним альфу и простодушно спрашивает: — Не отнесешь ли ты меня в гнездо, альфа? Он получает желаемый ответ. Юнги хихикает, его запах нежно пузырится. — Все для тебя, моя невеста. Одним быстрым, легким движением Юнги поднимает омегу на своих сильных руках. Сокджин скулит, довольный, как котенок. Он чувствует себя таким защищенным и в безопасности, покачиваясь в объятиях Юнги. Когда альфа осторожно опускает его между грудой мехов, шелка и шерсти, Сокджин не решается отпустить. Грудь Юнги урчит от еще одного довольного смешка. — Ты такой милый. Честно говоря, я не ожидал, что ты будешь таким нетерпеливым. Я чувствовал, как ты волновался на диасе. Сокджин еще глубже погружается в тепло гнезда. Он напевает и беззвучно побуждает Юнги нависнуть над собой, желая, чтобы его вжали в простыни. — Тогда мне было страшно, но не теперь. Ты тоже не такой, как я ожидал. — Правда? И чего же ты тогда ожидал? — Мм, — Сокджин делает паузу, чтобы подумать, а его руки блуждают по обнаженной груди Юнги, прослеживая шрамы на ней и гладкие твердые плоскости его груди. — Знаешь, как обычно. Я ожидал, что ты будешь зверем, который, взглянув на меня, тут же повалит на пол, не заботясь о том, что я буду чувствовать. Юнги молчит. Его запах по-прежнему спокоен, но когда он заговорил дальше, голос стал серьезным и глубоким. — Я хочу сделать так, чтобы тебе было комфортно, Сокджин. Ты моя жена, моя невеста, и я никогда не сделаю ничего плохого для тебя. Обещаю. Серьезность в его голосе внезапно заставляет Сокджина захотеть зарыдать от облегчения. Он был так напуган, и, услышав, как его альфа нежно обещает ему, что о нем позаботятся, переполняется чувством благодарности. — Спасибо… — шепчет он, и Юнги улыбается, прежде чем наклониться и поцеловать его дрожащие губы. Это их второй поцелуй, но он бесконечно отличается от предыдущего. Горячий и обжигающе сладкий, заставляет пальцы Сокджина подгибаться от удовольствия, а его руки тянутся к шее Юнги, чтобы поласкать длинные, завивающиеся волосы. Губы Юнги нежные, но знающие свое дело, он явно опытнее Сокджина, и омега очень хочет, чтобы его вели, чтобы им управляли. Особенно этот альфа. Когда их губы разъединяются, у обоих перехватывает дыхание, раскрасневшись от возбуждения. — На вкус ты еще лучше, чем на запах, — изумленно шепчет Юнги. Сокджин хихикает, внезапно чувствуя себя непослушным. Он напрягает бедра и переворачивает их, приподнимается и садится на колени Юнги. Альфа слегка ошеломлен, но все равно забавляется, его длинные волосы разметались по меху. Сокджин самодовольно улыбается. — Я вполне могу взять тебя в рестлинг, альфа, если ты позволишь мне так тебя швырять, — он знает, что все это пустая болтовня, что ему удалось справиться с Юнги только потому, что альфа отвлекся. И, вероятно, позволил ему уйти от ответа. Когда Юнги разразился искренним смехом, Сокджин не мог не присоединиться к нему, сердце сжалось от осознания того, что он нашел свою идеальную пару. Того, кто с удовольствием и радостью будет терпеть его шалости и игривость. — Посмотрим, насколько ты силен, омега, — игриво пригрозил Юнги. Затем его колени смыкаются за спиной Сокджина, а руки хватают за плечи, чтобы удержать на месте. Сокджин дрожит и извивается в его захвате. Пальцы Юнги ползут по мягкой атласной груди, Сокджин жаждет, чтобы он прикоснулся к ней, но альфа лишь просовывает пальцы под бретельку бюстгальтера. Затем без предупреждения Юнги оттягивает ее, позволяя шлепнуть по коже. Сокджин задыхается. И стонет, когда Юнги делает это снова. Растяжка, затем шлепок. Растяжка, потом шлепок. Когда его пальцы начинают играть со вторым ремешком, Сокджин чувствует, как его смазка смачивает трусики. Ноздри Юнги раздуваются, а его прикосновения становятся все более грубыми. Когда Сокджин двигается у него на коленях и трется об одетый член, Юнги так сильно натягивает бретельку бюстгальтера, что она рвется. Сокджин стонет от удовольствия. Его кожа покрылась красными пятнами от постоянного внимания Юнги. — Хочу увидеть тебя, альфа, — решительно заявляет Сокджин. Он сильнее прижимает Юнги к гнезду и проводит пальцами по его блестящему телу, по вздымающейся груди и твердому мускулистому животу, пока ногти не царапают верхнюю часть штанов. Руки дрожат от нетерпения, когда он развязывает тесемки и медленно распахивает ткань. У Юнги большое достоинство. Его член твердый и мокрый на кончике, он стремится к прикосновению Сокджина. Даже в таком состоянии Сокджин видит, каким большим и увесистым будет его узел, как основательно он заполнит его, оказавшись внутри. Внезапно он почувствовал, что нервничает. Ведь теперь все по-настоящему. Он не может больше отрицать этого. Да, он хочет этого. Но это похоже на новую главу в его жизни, на новую страницу, где альфа будет привязан к нему душой и телом. — Сокджин, — лепечет Юнги, снова нежно обнимая его лицо. — Посмотри на меня. Ничего страшного, если мы не будем этого делать. Ты сможешь задавать темп, как захочешь, хорошо? Сокджин смотрит на него сверху вниз, на этого прекрасного альфу с добрыми обеспокоенными глазами и приоткрытыми губами. Ощутив напряжение Юнги, мгновенно расслабляется. Значит, не только он вдруг почувствовал важность этого момента. Сокджин улыбается, оживляясь. Чтобы показать себя, он обхватывает обеими руками твердый и истекающий член Юнги. Его бедра робко опускаются на колени Юнги. — Я хочу этого альфу, — подчеркивает Сокджин. — Хочу тебя. — Юнги, — задыхается альфа, с таким энтузиазмом реагируя на движения Сокджина. — Зови меня Юнги. Мое имя. — Юнги... — шепчет Сокджин, его голос нарочито низкий и сиропно-сладкий. Юнги дрожит, когда он ёрзает на коленях, наблюдая за Сокджином голодными, полуприкрытыми глазами Его член подрагивает и сочится мокрой струйкой в руках омеги при каждом медленном движении бедер. — Я тоже хочу тебя видеть, — ворчит Юнги, снова перебирая пальцами бюстгальтер. — Хочу раскрыть и наслаждаться каждой частичкой твоего тела. — Тогда сделай это. Я весь твой. Юнги не нуждается в дополнительном поощрении. Своими большими, покрытыми шрамами руками он хватает атлас, прикрывающий грудь Сокджина, и разрывает его. Сокджин тихонько вскрикивает, когда его маленькие сиськи вываливаются наружу, прямо в жадные руки Юнги. Альфа разминает и сжимает плоть, вызывая самые сладкие стоны из горла Сокджина. Он не может контролировать свои движения и извивается, когда Юнги мнет его соски, выкручивает их и похотливо ласкает грудь. При этом его бедра постоянно увеличивают темп, все сильнее и сильнее потираясь об обнаженный член Юнги. Сокджин чувствует, как его горячая твердь протискивается между влажных складок. Трусики намокли и трутся с болезненно-манящим трением. Он хочет большего. — Альфа... — хнычет Сокджин, хватая Юнги за руки, побуждая спуститься вниз, к его разгоряченной сердцевине. Он просто действует по инстинкту, хочет почувствовать себя полным и тяжелым от узла Юнги. Юнги с ругательством подчиняется его требованиям, но вместо того, чтобы потянуться вниз и сорвать хлипкие испорченные трусики, его руки спускаются по спине Сокджина и надавливают на выпуклости задницы, резко обхватывая обе половинки и лаская их так же, как грудь. Сокджин скулит от удовольствия, подстегивая альфу. Опускается в его большие многообещающие руки. Когда Юнги приподнимается и зажимает зубами один вставший темный сосок, Сокджин громко визжит. Юнги играет с его задницей и сосет грудь, а Сокджин чувствует себя игрушкой у него на коленях, зажатой между взрывными ощущениями, которую просто заставили сидеть и принимать все это. Сокджин не знает, когда он начал плакать, но его щеки влажны от слез, а открытый рот — от слюны. Он, должно быть, предстает перед альфой в таком развратном виде, но ему плевать. Не в этот момент, когда альфа так методично и дразняще стремится сломать его до хнычущего беспорядка. Юнги изучает его реакцию острыми, прикрытыми глазами и хитрой ухмылкой на губах. Ловкие пальцы погружаются в трусики Сокджина, так близко к заднице и текущей припухлости его киски. Когда Сокджин прижимается к чужому плоскому животу, его маленький член, уже вставший и текущий, как из крана, посылает искры ноющего удовольствия по всему телу. — Посмотри на себя, такой великолепный, — восхищенно бормочет Юнги, а Сокджин продолжает скакать на его коленях, повизгивая и мяукая, как взъерошенный котенок. — Юнги... — у Сокджина перехватывает дух. — Если ты не трахнешь меня прямо сейчас, я задушу тебя своими бедрами, — его сбивчивый, прерывистый голос не дает понять, насколько сильна угроза, но, Боже, Сокджин говорит серьезно. Он хочет быть разрушенным и разобранным на части, и еще секунда этих ленивых мучительных дразнилок может убить его. Юнги хихикает, восхищаясь и забавляясь его отчаянием. — Ты такое вспыльчивое маленькое создание, да? Сокджин хочет ответить ему, что он не маленький, а даже выше альфы, но Юнги в мгновение ока переворачивает их, и у Сокджина перехватывает дыхание, он становится еще более влажным от вопиющей демонстрации силы альфы. Юнги самодовольно ухмыляется, понимая, как сильно Сокджин возбужден из-за него. Он наклоняется и впивается в рот Сокджина, как голодный зверь, облизывая, посасывая и покусывая губы. Сокджин отстраняется от его жадного рта и слабо вырывается. — Что я тебе только что сказал... — и Юнги просто целует его раздраженно надутые губы. Он все еще ухмыляется, проводя руками по телу Сокджина, задевая пальцами замысловатые завязки его нижнего белья. — Хорошо, а теперь не двигайся. Пусть альфа делает свою работу. Сокджин подавляет вздох, когда Юнги удобно устраивается между его бедрами, переставляет дрожащие ноги вокруг торса, а затем изучает, как крошечные красивые полоски одежды украшают Сокджина, словно блюдо для щедрого поглощения. Юнги начинает ласкать ткань, или то, что от нее осталось. Бюстгальтер он уже сорвал, поэтому теперь просто стягивает его и бросает на простыни. Его грубые, тяжелые пальцы танцуют по блестящему ландшафту мягкой кожи Сокджина, его груди и животу. Руки надавливают на нежную округлость живота, где его матка должна быть под мягкой кожей и холмиком, ведущим вниз. Сокджин задыхается и извивается, когда Юнги исследует его тело, но в то же время мужественно пытается оставаться неподвижным для своего альфы. — Хороший омега, — периодически хвалит его Юнги, заставляя потягиваться и хныкать от счастья. — Моя хорошая жена. Такой податливый и милый. Только посмотри на себя. Руки Юнги на его бедрах, шее, во впадине горла, на запаховой железе, где завтра он оставит укус своими клыками и официально признает Сокджина своим. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста — мысленно и вслух повторяет Сокджин, проводя ногтями по рукам, спине, шее Юнги, везде, куда может дотянуться. — Да, да! — кричит Сокджин, когда язык Юнги погружается в его пупок, а затем спускается вниз, туда, где Сокджин хочет его больше всего. Юнги жарко дышит на влажные трусики, а затем целует спрятанную головку маленького члена Сокджина. — Альфа! Юнги затыкает его и распутывает завязки нижнего белья. От скольжения и прикосновения ткани к коже Сокджина по всему его телу пробегают мурашки. Юнги некоторое время любуется своей работой, а затем рывком срывает с него испорченные трусики. Бедра Сокджина инстинктивно приподнимаются, а ноги судорожно дергаются, желая закрыться и спрятаться от альфы. — Держи ноги разведенными, — коротко и строго приказывает Юнги. Сокджин хнычет во все горло, но заставляет себя подчиниться. Он раздвигает бедра и ждет, что Юнги сделает. Но альфа, похоже, удовлетворен тем, что просто... смотрит. Он раздвигает розовые набухшие складочки его киски, нежно ласкает текущую головку члена и даже высовывает язык, чтобы попробовать на вкус. Сокджин отказывается от рациональных мыслей и отдается чувствам. Этого слишком много и в то же время недостаточно. Теплый язык Юнги острый и прощупывающий, но все еще не делает того, чего хочет Сокджин. — Терпение, малыш, — бормочет Юнги в его член, заставляя бедра подпрыгивать от удовольствия. — Я дам тебе то, что ты хочешь, у нас есть все время в мире. Только дай мне сначала немного поиграть с тобой, хорошо? Сокджин кусает губы и плачет от боли. Он чувствует себя таким пустым и оторванным от реальности. К тому моменту, когда язык Юнги облизывает его бугорок, а затем опускается к входу влагалища, Сокджин теряет рассудок от желания. Его кулаки сжимаются, дыхание становится коротким и быстрым, а бедра продолжают подрагивать и извиваться под теплым телом Юнги. — Это то, чего ты хочешь? — невинно спрашивает Юнги, поглаживая пальцами его клитор и опускаясь ниже, чтобы подразнить горячую влажную дырочку. Сокджин едва не вскрикивает от удовольствия. Его шея откинута назад, а глаза крепко зажмурены, по щекам текут слезы. — Да, о да, альфа, пожалуйста... Юнги наблюдает за тем, как он распадается на части. Пальцы не входят, понимая, что телу омеги все это в новинку. Поэтому пока он просто ласкает горячую липкую влагу, вытекающую из него. Сокджин шире раздвигает бедра, безмолвно призывая войти глубже. Он уже чувствует, как приливные ощущения охватывают его, начинаясь глубоко внутри и угрожая превратить в безвольное желе. — Альфа, альфа... — задыхается он, несколько напуганный интенсивностью ощущений. Сладкие губы Юнги тут же оказываются на его шее, он успокаивающе дышит над запаховой железой, нежно посасывает и покусывает ухо. Пальцы продолжают безумные поглаживания и похлопывания по киске, время от времени сжимая чувствительный член. — Не сопротивляйся, — шепчет Юнги. — Пусть это случится. Вот так, вот так, давай, Сокджин... Сокджин двигает бедрами, резко разводит ноги, и один из пальцев Юнги опускается к его дырочке, проникая одним движением. Сокджин выгибает ноги, голова мечется из стороны в сторону, когда он чувствует, как его член брызгает, а киска яростно спазмирует вокруг пальцев Юнги. — Ш-ш-ш, хороший омега, такой хороший... — Юнги гладит его по волосам и целует в щеки, пальцы все еще нежно касаются пылающего влагалища, пока он помогает Сокджину отойти от первого оргазма. После него Сокджин становится бессловесным и таким податливым. Его ноги онемели и покалывают, он лежит на простынях, не обращая внимания на полное обнажение. Прошло еще несколько минут, прежде чем он снова почувствовал пустоту. — Альфа, — жалобно плачет Сокджин. — Я такой пустой... Юнги в ответ крепко целует его, затем опускается между раздвинутых ног, жарко выдыхая на текущий член и киску. — Ч-что ты делаешь? — спрашивает Сокджин, его голова все еще слабо соображает. Затем он вскрикивает и сжимает бедра вместе, когда Юнги наклоняется и начинает вылизывать. Он лижет его складочки и поочередно сосет розовую чувствительную головку члена. Сокджин может только стонать и хныкать, отдаваясь волнам наслаждения, обрушивающимся на него, когда Юнги снова и снова доводит его до предела. Спустя некоторое время, когда альфа вместе с языком вводит палец в дырочку, потирая и нежно входя в нее, Сокджин тянется вниз и робко хватается за длинные волосы Юнги. Он скалится на язык Юнги, гонясь за наслаждением, несмотря на то, что ему уже не хватает сил. — Хватит, пожалуйста, Юнги, — Сокджин дергает его за волосы и вытаскивает из-под себя, отталкиваясь бедрами от рта Юнги. Сокджин кончил так сильно, что чувствует себя полубессознательным, а голова кружится. Юнги снова целует его губы в знак извинения, поцелуй с привкусом Сокджина: мускусный, соленый. Чужие пальцы все еще жадно ласкают его влагу. — Раздвинь ноги пошире, — говорит ему Юнги. — Ты готов к этому, малыш? — его руки успокаивающе гладят живот Сокджина, внутреннюю поверхность бедер, покалывающие ноги. Сокджин пытается регулировать свое рваное дыхание, глаза тяжелеют от шквала ощущений. Его тело словно наполнено жидким удовольствием, горячее жжение сконцентрировано глубоко в киске и на головке члена, но все остальное тело настолько расслаблено, что почти провисает в мягкости гнезда. Но он хочет этого. Хочет, чтобы член Юнги был внутри. Поэтому изо всех сил кивает. — Да, альфа, я готов. Пожалуйста, возьми меня. Сделай меня своим. И снова пальцы Юнги гладят его дырочку. Затем дразняще погружаются внутрь. Сначала один палец, который Сокджин даже не чувствует, потому что он такой липкий и мокрый. Два пальца заставляют его бедра извиваться, пытаясь привыкнуть к проникновению. Хныканье становится все громче. Юнги закидывает одну ногу Сокджина себе на бедро, а другую вдавливает в простыню. Такой угол позволяет ему лучше раздвинуть Сокджина и быстрее подготовить для проникновения. Третий палец обжигает. Сокджин вскрикивает от боли и выгибает бедра, пальцы Юнги тут же выскальзывают из влагалища. Юнги нежно целует его в шею, прикусывает запаховую железу и снова вводит пальцы. Три пальца в киске и большой палец Юнги, ласкающий его член, заставляют Сокджина снова почти кончить. — Войди в меня, войди, — умоляет он, почти теряя сознание от потребности быть заполненным Юнги. Он хочет, чтобы альфа заполнил его изнутри. В ответ на его тихое отчаяние твердый член Юнги дергается, прижимаясь к мягкой половинке задницы Сокджина. Альфа медленно опускается на задыхающееся тело Сокджина и заключает его в свои объятия. Сокджин чувствует себя одновременно в ловушке и в безопасности. Когда Юнги опускается вниз, Сокджин переполнен эмоциями, он задыхается, но в лучшем смысле этого слова. Юнги шепчет ему на ухо ласковые слова, гладит по лицу и утирает слезы. Затем он тянется вниз и нежно притягивает онемевшие ноги Сокджина к себе, устраиваясь поудобнее между ним. Сокджин вскакивает и стонет, когда чувствует, как твердый и обжигающе горячий член Юнги скользит между складок. Он натыкается на его гораздо меньший по размеру член, постукивает по нему, словно целуя, а затем спускается к горячей киске. — Готов? — спрашивает Юнги, дожидается поспешного кивка Сокджина и начинает уверенно входить. Сокджин заставляет себя расслабиться и дышать мерными вздохами, пока Юнги продолжает погружаться в него. Небольшие паузы позволяют ему привыкнуть к проникновению, но затем Юнги словно переходит некую границу внутри себя. С содрогающимся стоном он сжимает бедра Сокджина и проникает в него на всю длину. Рот Сокджина раскрывается в беззвучном крике. Он такой полный, такой тяжелый, такой тесный. Он ожидал боли, но вместе с этим ощущает огромную полноту, неожиданное удовлетворение. Юнги стонет с закрытыми глазами, его лицо спрятано в изгибе потной шеи Сокджина, и омега находит удовольствие в осознании того, что его альфа раскрепощен так же, как и он. Он опускает ноги на простыни и сжимает член, пульсирующий внутри него. Юнги издает хриплый стон и чуть не откусывает Сокджину ухо. Но он делает то, что Джин так долго ждал. Его бедра наконец-то начинают двигаться. Медленно, осторожно. Каждый раз, когда он опускается вниз, упругий и плоский живот давит на член Сокджина, вызывая всплески удовольствия и одновременно заставляя расслабиться. Когда Юнги опускается вниз, а Сокджин приподнимается навстречу его толчкам, они вздыхают друг другу в губы, испытывая блаженство и эйфорию от этого совместного союза. Так они нашли свой ритм. Электрический и взрывной. Каждое прикосновение кожи друг к другу срывает стоны наслаждения с губ. Оба они уже были на грани, поэтому Юнги не понадобилось много времени на нежные движения, чтобы разгореться. — Сокджин, можно я буду двигаться сильнее? — прохрипел он, задыхаясь. — Давай, альфа, используй меня, — Сокджин резко сжимает его бицепсы и усиливает собственные ощущения, сжимая и разжимая толстый член Юнги. Юнги становится диким и необузданным от его слов. Он опирается на ладони, и бедра начинают втрахивать сильнее и быстрее, гонясь за своим удовольствием. Сокджин чувствует себя напряженным до предела. Он может только вцепиться в простыни и дергаться на них, крича и визжа от боли и удовольствия. — Юнги, — задыхается Сокджин, не в силах больше сдерживаться. Он снова чувствует это притяжение и боится, что не сможет выдержать еще одного такого ощущения. — Альфа, я чувствую... — это одновременно и мольба, и предупреждение. Юнги наклоняется и впивается поцелуем в его губы, тянется вниз и резко дергает его покрасневший член. — Давай, мой омега, — он задыхается. — Почувствуй это. Позволь этому случиться. Сокджин откидывает голову назад и вскрикивает, внезапно сжимаясь от удесятеренных ощущений: его тело вибрирует и напрягается от приступа наслаждения. Юнги трахает его, как зверь, рыча и кусая по всей поверхности кожи, погружаясь в его тугую, спазмирующую киску снова и снова, пока не издает последний хрип и не выплескивается внутрь Сокджина. Член Сокджина дергается в руках Юнги, а влагалище почти болезненно конвульсирует. Юнги снова входит в него, чувствуя, как набухают внутренности, а его толстый узел начинает расти. Сокджин испуганно вскрикивает и бьется в конвульсиях, когда узел Юнги задевает его вход. Юнги крепко обнимает его, успокаивая поцелуями и нежным ароматом, узел набухает и проникает внутрь, окончательно сжимая их обоих в самых интимных объятиях. Сокджин вздрагивает, его конечности дрожат в руках Юнги. Узел внутри него кажется живым и навязчивым, но Сокджин наконец-то обнаруживает, что чувствует себя до краев заполненным. Вот кем он должен был быть — омегой, добровольно пойманной в ловушку под своим альфой, с любовью убаюкивающей его узел внутри себя. Юнги продолжает кончать в него, а Сокджин удовлетворенно мурлычет, закрыв глаза и вдыхая тяжелый запах, позволяя себе наслаждаться блаженством момента. — Три щенка, — сонно бормочет он в потную челюсть своего альфы. — Три здоровых, сильных щенка. Юнги требуется несколько изумленных мгновений, чтобы понять его невнятные слова, но когда до него доходит, он разражается удивленным смехом. — Ох, ты действительно нечто… — Сокджин чувствует безмерную гордость, слыша веселье Юнги, его собственная улыбка, дурацкая и ошеломленная, которую Юнги небрежно целует.  — Но тебе нравится эта идея, — пробормотал Сокджин. — Я чувствую, как твой член дергается внутри меня. И Юнги снова смеется, на этот раз немного стыдливо, потому что да, щенки с его мужем — это очень приятная идея.