Sonata nocturna//Ночная соната

9 сентября 1976 г.

Сириус Блэк был его гибелью. Ремус прекрасно понимал, что мальчик провоцирует его. Это злило. Он недооценил недовольство Сириуса Блэка. Его уязвленная гордость превратилась в навязчивую идею замучить Ремуса. Сириус кокетливо улыбался ему, когда проходил мимо в коридоре, на поле для квиддича или заходил в проклятый класс. — Люпин. Эта чертова самодовольная улыбка. — Блэк. Он ненавидел этот озорной блеск в глазах, который появлялся прежде, чем подойти, прежде, чем вторгнуться в его личное пространство, и он попадал под влияние его магии, тепла, желания ответить на силу, которая хаотично влекла его к Сириусу Блэку. И это было дерзко. В классе трансфигурации Сириус откинулся на спинку стула и приподнял подбородок Ремуса, чтобы заставить его посмотреть на него, большим пальцем касался нижней губы Ремуса, внимание волка было приковано к каждому движению Сириуса. — Когда ты снова со мной поиграешь? — Сириус придвинулся к нему достаточно близко, чтобы прошептать это в губы. Мерлин. Ремусу потребовался весь его самоконтроль, чтобы не реагировать на хриплый голос Сириуса, его вызывающий взгляд и дрожь, вызванная этим чертовым притяжением. Джеймс Поттер и Лили начали громко кашлять. МакГонагалл сняла с них пять баллов за нарушение дисциплины. Ремус боялся, что угроза Обливиэйта станет реальной. — Перестань следить взглядом за моим братом, — проворчал Регулус посреди коридора. — Это вина Блэка, — возразил Ремус, когда Сириус кокетливо подмигнул ему, пересекая большой зал. — И все-таки, что ты в нем нашел? «Его отношение. Его близость. И все жесты», — с обидой подумал Ремус. Он быстро начал ненавидеть каждый жест парня. То, как Сириус Блэк ходил вокруг него, звук его голоса, шепчущего ему на ухо во время урока, прикосновения к его коже, то, как он загонял его в угол, возвышаясь над ним с темным взглядом и озорной ухмылкой. — Люпин, — торопливо шептал он в коридоре несколькими мгновениями ранее. Ремус страстно поцеловал его. Его руки сжимали шею Блэка. Притягивая парня к себе. Наслаждаясь дыханием Сириуса и тем, как трепещет его кожа, когда его язык встречается с языком Сириуса, как свирепо рычит волк, жаждущий еще и еще. Они расстались, когда почувствовали чье-то приближение. Сириус криво улыбнулся, поправляя одежду. Ремус сходил с ума от отчаяния, которое побуждало его снова поцеловать парня, прижав к стене. Количество вещей, которые он ненавидел в Сириусе Блэке, стремительно увеличивалось. Форма его пальцев, держащих палочку, вид его шеи с висящим свободно галстуком, манера проводить языком по губам, когда он нервничал или смущался, и звук его веселого смеха, когда Джеймс Поттер и Питер Петтигрю были рядом. Каждая из этих вещей, казалось, волновала Ремуса гораздо больше, чем до лета. Он ненавидел его. Проклятие. Он так его ненавидел. — Он его еще не трахнул, — с насмешливой улыбкой ответил Барти Крауч, садясь, не обращая внимания на убийственный взгляд волка. Регулус нахмурился, переводя взгляд со своего брата на своего лучшего друга. — Забудь. Я не хочу знать. Джеймс Поттер что-то шептал Сириусу на ухо, а Блэк весело улыбался, ловя на себе взгляд Ремуса. Его улыбка быстро превращалась в самодовольную. Ремус зарычал. Он пытался вычеркнуть Сириуса Блэка из памяти с помощью каждого чертового магла, которого находил привлекательным в течение лета. Было слишком легко. Потеряться во всем, чем был Сириус Блэк. Прикосновениях. Желании, прикоснуться к нему. Хотелось оставлять на нем следы, его возбуждало вызывающее выражение лица Сириуса, ему хотелось бросить вызов, ответив взаимностью на эту чертову дерьмовую игру. Лили рассказала ему о реакции мародеров на то, что они узнали о… близких и интимных отношениях между ними. — Было разбирательство, — весело улыбнулась она, присаживаясь рядом с ним, ее глаза сияли от возбуждения, на щеках появился милый румянец, а рука нашла руку Ремуса. — Джеймс позвал нас в общую гостиную посреди ночи. Они бросили Муффлиато в их угол в задней части библиотеки, Ремус играл с кольцом на пальце Лили. Некоторые люди все еще недоумевали по поводу их близости и сомневались, встречаются ли они до сих пор. Но никто не посмел бы тронуть Лили Эванс после той мести, что устроили в прошлом году Темный принц и его самый верный пес. Этого ему было достаточно. Если кто-то окажется настолько глуп, чтобы напасть на Эванс, он знал, что она сама сможет показать, почему мародеры боятся ее проклятий. — Я сказала Джеймсу, что, если это опять его шутки, я снова подвешу его на Гремучей иве, но он ответил, что это более приоритетное дело, чем шалости. Он назвал это… экстренным сексуальным вмешательством. — Лили выглядела довольной, ее плечи дрожали от сдерживаемого смеха. Ремус улыбнулся. Это были старые добрые времена, когда Эванс проклинала Поттера, отвергая некоторые из его напыщенных и возмутительных признаний. Тогда такие слова, как Пожиратели смерти, охота и война, казались чем-то далеким. И он мог отвечать на шалости мародеров. Как бы странно это ни звучало, иногда ему действительно не хватало такого способа противостояния с Сириусом Блэком. Тот яростный взгляд на его лице, который восхищал задолго до того, как он обнаружил, что парень его заводит. — И срочное дело было… — Ну, Регулус очень явно подразумевал в своем разговоре с Блэком. — Лили приподняла одну бровь. — Да, деликатность — это нечто несовместимое с фамилией Блэк. — Итак, обсуждался секс с заклятым врагом, который впоследствии стал союзником, но все еще является слизеринцем, и это все нарушает основополагающий кодекс чести мародеры. — Я вижу, тебе понравилось. — Вполне, — призналась Лили, ее взгляд светился весельем. — Было забавно наблюдать за тем, как Джеймс допрашивал Блэка, в то время как Петтигрю был в шоке. Были такие слова, как предательство, змеи и верность. Это карма, Люпин. — Что ответил Сириус? — с любопытством поинтересовался он, подперев подбородок одной рукой. — Что темное и похотливое существо дьяволски соблазнило его. — Они поверили в это? — Ремус весело улыбнулся. — Конечно, — ответила рыжая с лучезарной улыбкой, — после того, как я сказала, что тоже стала жертвой твоих злых чар, любимый. Он рассмеялся. Лили Эванс действительно была одним из любимых людей на свете. — Мне бы хотелось увидеть реакцию Поттера на это. — У него действительно было забавное выражение лица. Ремусу стало интересно, что обо всем этом думает Сириус Блэк. Их отношения были сложными. Иногда Ремусу нравился Сириус из писем, Сириус той ночи на балконе, Сириус, который так страстно целовался, что он терял контроль над собой. Его так чертовски тянуло к нему, это безумие. Но именно за это он и ненавидел Сириуса Блэка. Безрассудный и дерзкий гриффиндорский мальчишка, который не задумывался о последствиях и сводивший его с ума. — Джеймс предположил, что ты использовал Империо, чтобы заманить Блэка, — насмешливо улыбнулась Лили, наклоняясь через стол, чтобы опереться подбородком на их соединенные руки. — Но я ответила, что ты достаточно сексуален, и тебя называют Казановой Слизерина. Тогда Петтигрю назвал его развратным псом и предателем. — Реджи сказал мне то же самое. — Ремус фыркнул. — И он пообещал найти лекарство, чтобы разрушить твое соблазнительное влияние на него, потому что Сириус заявил, что его тело реагирует на то, что ты чертовски сексуальный зверь. — Как мило с его стороны. — Итак… Что именно ты собираешься делать? — Лили улыбнулась в ответ. — Это личная игра, Эванс. Не волнуйся, — Ремус кокетливо улыбнулся. — Мое сердце по-прежнему принадлежит тебе, дорогая. — Ага. Чертов лжец. — Лили рассмеялась. У него было много забот. Темные обряды. Пожиратели смерти. Волки. Регулус и вся чертова семейка Блэков. Иногда ему просто хотелось все уничтожить. Но с тех пор, как Реджи узнал, что между ними происходит… Ремус чувствовал, что притяжение между ним и Сириусом, которое сводило с ума, увлекало его до такой степени, что он одновременно жаждал и боялся увидеть, к чему это приведет. Он сходил с ума. То, как реагировал на него. Гнев, переходящий в болезненное и волнующее желание. Он наслаждался теми моментами, когда Сириус нарушал его границы, настолько же сильно, насколько был способен это ненавидеть. Он задавался вопросом, что обо всем этом думает Сириус Блэк. По пути в башню Когтеврана он почувствовал вокруг себя магию Сириуса Блэка. Волчьи инстинкты были усилены луной в небе. Он почувствовал легкое волнение. Возможно, у него есть еще время немного поиграть с Блэком, прежде чем он встретится с Пандорой и Реджи. Они хотели попробовать новое зелье, а еще Пандора выяснила кое-что. Это было важно, но он не мог контролировать волка, если его жертва была где-то поблизости, так чертовски близко… Свернув в коридор, он увидел, как Блэк шепчет что-то на ухо Мэри Макдональд, а та смеется. Они были слишком близко. Мэри держала Сириуса за руку, а парень обнимал ее за талию, притягивая к себе. И что-то внутри Ремуса вспыхнуло при виде этой близости, и ощущение ярости нахлынуло на волка. Мэри была такой красивой. Темные локоны обрамляли лицо. Соблазнительные красные губы. Ее кожа сияла. Женственные изгибы. И уверенность в своих движениях. Блэк улыбнулся девушке и наклонился к ней. Что происходило в голове, было для него полной загадкой. У него возникло искушение выпустить магию волка. Эти вспышки, которые могли в конечном итоге все поджечь. Сегодня было полнолуние. И зверь нетерпеливо и яростно рвался наружу. Было трудно контролировать эмоции. Но вместо этого он инстинктивно прибегнул к легилименции. Желание выведать правду, несмотря ни на что. Мэри, сможем ли мы снова стать друзьями? Даже если я охочусь за проклятой змеей? Ты сможешь простить меня? Он увидел, как Сириус встретился с Макдональд после того, как она попрощалась со своим парнем из Когтеврана. Он видел, как они смеются, и Сириусу не терпелось поговорить с ней. Чувство вины за то, что они расстались. Ощущение одиночества из-за потери их дружбы. Это было облегчение, когда она снова стала шутить с ним, как раньше. И то объятие, с помощью которого они восстановили свои прежние отношения, когда… Ремус с удивлением почувствовал, что его вытолкнуло. Как будто дверь захлопнулась, и он ввалился в комнату, которая открылась из ниоткуда. Воспоминание о шутке, в которой Петтигрю кричал на Сириуса, чтобы тот относился к нему серьезно, а Сириус высмеивал его за эту серьезность. Сириус Блэк не мог быть окклюментом. Это не имело никакого смысла. Сириус все еще улыбался рядом с Мэри Макдональд в конце коридора. — Лунатик, — позвал его голос Регулуса, — пора, Пандора, наверное, ждет. Это было невозможно. Совпадение, не так ли? Но он не верил в совпадения. Не беря во внимание то, что происходило с Сириусом Блэком, Ремуса одолевал другой вопрос. Его глубоко беспокоил тот факт, что Аластор Муди мог охотиться на оборотней и не в полнолуние. Это демонстрировало легкость, с которой можно напасть на него. И Ремус не собирался этого допускать. — Как это возможно? — спросил Ремус у Пандоры. Они были в ее лаборатории. Пандора провела лето в Америке, изучая различные магические предметы. Ее родители, супруги Линч, были, как и она, когтевранцами и восхищались профессорами алхимии, которые продолжали свои исследования, читая лекции за границей и консультируя других ученых. Когда Ремус узнал об этом, он подумал, что это не должно удивлять, что Пандоре Линч суждено было стать гением. — Мы уже знаем, что твоя кровь реагирует на фазы луны и что ДНК перестраивается во время полнолуния, в образцах видны молекулярные изменения. — Пандора просматривала образцы крови Ремуса. — Так вот как они узнали, — Ремус зарычал от досады и разочарования. — Они должны были бы взять образцы, но, похоже, это не так. Я проверил это, как только прочитал, и скорее всего Муди следил за ним с нескольких предыдущих лун. — Регулус покачал головой, глядя в окно. Ремус почувствовал, что выдохнул весь воздух, который держал в себе. Они не знают. «Они еще не знают», — с облегчением подумал он. — Гребанный пророк, — пробормотал Регулус Блэк, закатывая глаза. — Гребанный пророк, — со вздохом согласилась Пандора. Пророк отчаянно пытался положить конец коллективной панике, которая усилилась после прошлых нападений. Ремус чувствовал головокружение на уроках от серебряных ожерелий, которые ученики носили с собой. Регулус подумывал о применении заклинания расширения к одному из чар трансфигурации, и превратить серебро в алюминий. — Но, возможно, это только вопрос времени, — предположила Пандора. — С ростом числа обращенных они, вероятно, начнут изучать ликантропию, до сих пор она не была по-настоящему изучена, поэтому… — Они ни черта не знают, — продолжил Регулус, с улыбкой глядя на Пандору. — Верно, темный принц. — Пандора кивнула, подавив самодовольную улыбку. Ремус знал. Информация о ликантропии была базовой и сводилась к тому, что волшебники считали наиболее очевидным. Превращение в полнолуние. Не нападение на животных. Боль от трансформации. Они не знали о результатах экспериментов Пандоры Линч над ним. Не знали о волчьих инстинктах. Не имели понятия о магических выплесках. — Министерство не выделяет средств на исследования ликантропии и способы ее лечения, — сказала Пандора, просматривая несколько свитков, испещренных пометками и цифрами. — Они сосредоточились только на охоте и регистрации оборотней. — Девушка повернулась и серьезно посмотрела на него. — Итак, я начала просматривать список жертв, которых ты видел. — Нашла что-нибудь? — Не менее тридцати процентов покончили жизнь самоубийством. Ремус был удивлен. Жизнь оборотня — это клеймо, он знал. Но все же… Это казалось чрезмерным. — Слишком много. Я бы согласился, если бы их было немного, но тридцать процентов из этого списка… речь идет о слишком большом количестве людей. — Его взгляд был напряженным. Это было невозможно. Что все эти чертовы люди действительно это сделали. — Верно, я тоже так думала. И при дальнейшем исследовании я поняла, что все смерти совпали с прошлым полнолунием. Что весьма любопытно, учитывая, что они проводят ночь в серебряной клетке. — Пандора улыбнулась, гордясь тем, что угадала правильный ответ. — Их убили. Ремус чувствовал, как внутри него разгорается гнев. — Так и есть. Ярость, которую он испытывал годами. На общество, на министерство, на волшебников. — Они относятся к ликантропии как к эпидемии, вот почему они хотят искоренить ее самым простым способом, который у них есть. — Он почувствовал руку Регулуса на своем плече, которая удерживала его в реальности, чтобы он не потерял контроль над своей магией, но мальчик выглядел почти таким же раздраженным, как и Ремус, его взгляд горел холодом. — Я даже не слышала ни об одном проекте, разрабатывающем лекарство. — Пандора кивнула, просматривая записи, и нахмурилась от негодования — Эта куча посредственных ублюдков, — пробормотал Регулус, прислонившись к стене с мрачным выражением лица, его глаза сверкали гневом. Ремус зарычал. Он понимал причины, побуждавшие темных существ подчиняться желаниям Темного Лорда. Ни у кого из них не было иного шанса, кроме как стать объектом охоты или опытов. Быть подвергнутым социальному призрению. Ремус знал, что лорд Волан-де-Морт также увидит в этом собственное решение проблемы, исходящей от опасного числа оборотней, и сможет использовать это в своих интересах, чтобы завоевать доверие новообращенных. Это легко. Слишком просто. Иногда он даже спрашивал себя, смог бы он отказаться, если бы не был в Хогвартсе, будучи избранным мальчиком Дамблдора. Пандора взяла его за руку. — Эй. Ремус посмотрел на нее. — Этим летом я разговаривала с несколькими знакомыми в Америке. Это довольно известная семья магозоологов. И наконец-то я, кажется, нашла формулу, необходимую для зелья, чтобы контролировать волка. Я провела несколько экспериментов с этим зельем, которое позволяло вспомнить, что происходило, когда зверь брал контроль. — Пандора взволнованно улыбнулась. — Правда, Исаак сказал, что это безумие, но я думаю, что на этот раз получится лучше, и ты будешь осознавать, что делаешь, когда становишься волком. Мы попробуем это сегодня вечером. Ремус посмотрел на руку Пандоры, которая крепко сжимала его. — Почему ты так стараешься ради такого, как я? — Потому что ты уникальный экземпляр, — насмешливо ответила Пандора. — Ты проводишь большую часть своей жизни обращенным, Ремус. Ты бесценен для результатов экспериментов. И это прекрасная возможность вписать мое имя в магические книги. Ремус улыбнулся. Он понимал, почему Регулус Блэк был влюблен в нее. Молодой мистер Блэк пытался вычеркнуть ее из памяти вместе с каждой девушкой, с которой он дурачился летом у Малфоев. Но такой девушки, как Пандора Линч, не существовало. Он видел это по тому, как Реджи смотрел на нее. С удивлением, тоской и благодарностью. — Пандора, ты замечательная. — Я знаю. — Девушка гордо улыбнулась. — Что ж, теперь перейдем к главному. Ремус сошел с ума и хочет трахнуть моего брата. Не можешь ли ты проверить его мозги? Должно быть, с волком или с зельями случилось что-то очень плохое, потому что… — Регулус улыбнулся. — Сириус Блэк? — усмехнулась Пандора. — Я думала, у тебя вкус получше, Люпин. Ремус пожал плечами. Но ему было комфортно. Регулус и Пандора смеялись, дразня его. Луна была близко. И рядом с ним были эти удивительные люди, не испытывающие ни малейшего страха перед чудовищем. — Когда именно ты влюбился в Пандору? — спросил Ремус у Регулуса вечером, когда они ждали обращения. Регулус любовался темнеющим небом. Ему еще не нужно было принимать свою анимагическую форму. — Я не знаю. Это случилось до того, как я осознал это. Иногда мне кажется, что я любил ее всю жизнь, — шепотом признался Реджи. Ремус созерцал звезды. И ему стало интересно, насколько сильной окажется волчья натура. Ремус чувствовал, как его гнев, нетерпение и резкость еще больше усиливались под влиянием зверя. Ему было интересно, как поведет себя монстр, обезумевший от любви. Он предполагал, что это будет хуже, чем трансформация. — Уже близко, — поторопил Ремус, его кровь закипала, и он чувствовал то бешеное сердцебиение, которое предвещало появление зверя.