Пропитанные тьмой

Горизонт полыхал почти что алым огнём. Стояла глубокая ночь, однако из-за красного зарева всё можно было рассмотреть с точностью до деталей. Грохот раздался совсем рядом, инстинктивно руки прислоняются к ушам, и возле него в то же мгновенье посыпались камни ударяя по рукам и лицу, царапая и повреждая кожу. Он привстал и огляделся, замечая повсюду мелькающие вспышки в плотном белом облаке после взрыва. Шум скрежета из-за сыплющихся друг за другом заклинаний раздался вновь, чтобы не затихать в ближайшие минуты. Роберт и вовсе утратил суть событий, но в этом аду они все, кажется, уже вечность. Вдруг, он давно мёртв, и просто застрял в своём худшем кошмаре навеки. Бесконечное множество хлопков и криков, из-за чего пришлось прикрыть уши и зажмурить глаза, чтобы немного сконцентрироваться. Он сидел за огромным куском поваленной стены, подошва его ботинок вдавливалась в чью-то спину, и он слышал, как незнакомец под ним застонал от боли. Когда всё поутихло, он встал и смог оглядеться, заметил, что по всюду лежачих тел стало столько, что не оставалось свободного кусочка земли куда можно было наступить. Грей потянулся к животу ощутив тянущую и мешающую сейчас боль, которая ранее словно не хотела его беспокоить, чувствуя насколько ткань рубахи пропиталась и была влажной, что только выжимать. Голова нещадно болела, стремясь разорвать черепную коробку, он и не заметил этого, когда отключился. А теперь нет времени делать с этим что-то. На шатающихся ногах бредя куда-то в сторону, он зажимал ранение, не стремясь задержаться и вылечить. Сверху что-то разогнало весь этот дым, устремляя тот в разные стороны, а неизвестные лучи скользили по горам трупов, словно выискивали кого-то. Опустившись ещё чуть ниже показался дирижабль, на нём полоской посередине горели красные огни, привлекая к себе внимание, явно не его. Он наконец встал на землю не заглушая двигатель, и на этот свет к нему двинулись люди, словно скрываясь ранее в тумане они ждали его там, сейчас в спешке забирались внутрь. Поверить во всё случившееся было сложно, Грей не знал где сейчас его группа, живы ли они, почему всё так быстро покатилось в пропасть. «Если не уничтожить тех людей, существование магического мира окажется под угрозой. Они просто разрушат барьер* и никого из нас не станет, битва с маглами нам не под силу.» Глаза зацепились за до боли знакомую ярко синюю-мантию с золотистой эмблемой. Сжимая губы не обращая внимание на боль он наклоняется, ему просто нужно посмотреть кто это. Приблизившись и чуть перевернув парня за плечо, он увидел короткие каштановые волосы и бледный карий взгляд уставившийся в никуда, с уголка рта стекала почти чёрная кровь. Видимо его нет в этом мире достаточно давно. Руку словно ударяет током, он отступает, пытаясь осознать, что когда они виделись эти глаза смотрели на него, в них искрилась жизнь и лёгкое безумство, они с ним шутили стараясь разрядить обстановку пока двигались сюда. Шли плечо к плечу, но стоило наступлению усилится, пришлось отводить команды в противоположные стороны. Он полз оттуда, по грязи, отвратительно смешанной с кровью, острые камни царапали ладони, разрывали одежду в клочья, но ему нужно было, иначе всё было бы зря. Нужно сообщить обо всём, рассказать, что именно случилось. Нужно не допустить падение барьера. Мерзкое и липкое чувство окутывало его с головой, чувство вины. Они толком ведь ничего не сделали… Просто полегли там как куча мяса. Рядом с ним раздался хлопок, на его лицо легли тёплые и нежные ладони, и после этого он почти отключился, ощутив рядом любимого человека. Тело словно отказало, едва оказавшись рядом с кем-то знакомым в этом аду. Том пытался забрать всё внимание на себя, отвлекая от того, что осталось от бойни позади, попытался поднять его, и, видимо, тогда они были слишком открыты. Совсем рядом с ними, пронесясь со свистом, упала магическая сфера, а после — громкий взрыв, и пламя охватило лицо Тома. — Роб! Роберт, проснись! — при тусклом свете на него растерянно смотрел Том, упираясь около него одной рукой в подушку, а второй дёргая за его плечо. Пару секунд он был ещё дезориентирован, однако постепенно приходил в себя. Мужчина почувствовал, что его рука крепко схватила юношу за предплечье, наверное это стало причиной такого испуганного вида, наверняка останется синяк. Он быстро её убирает. — Прости, — он медленно привстал и протёр ладонью проступивший пот на лбу. — В последнее время они участились. — Я тоже видел его. Роберт быстро осознал, что случайно поделился своим сном. Мышцы на лице тут же напряглись от того, что всё снова коснулось юношу. — Ты и огонь… — Роберт наклонился к парню, пройдясь по его лицу кончиками холодных пальцев, те почти никогда не нагревались до той температуры, которую хотелось бы подарить близкому от своих касаний. Он словно в этот момент смотрел сквозь, видя то, что плотно сокрыто от чужих глаз. Прекрасная кожа, на которой мягко переливался свет от настольной лампы. Серые глаза ещё погрязшие в тьме сна, пугали своей безликостью. Внутри груди сердце Тома пропустило удар, а глоток воздуха застрял в горле каким-то комком, Роберт редко позволял касаться его лица. — Прости меня! — шёпот почти съедается тишиной комнаты. Том не привык вспоминать прошлое, ему всегда было сложно погружаться туда, думать о том… сколько боли оно причинило им. И сейчас их обоих разбудили его отголоски, они опять оказались там. Уже давно зажившие раны, оставившие после себя лишь шрамы, болезненно заныли. Он открыл глаза, вырываясь из воспоминаний, мягко убирая руку Роберта с лица, он приблизился к нему, оставляя почти в уголках губ лёгкий и нежный поцелуй, показывающий, что Том никогда его не винил и по-прежнему любит. А уложив голову мужчины к себе на плечо, начал мягко поглаживать его спину, стараясь вырвать из неприятных ощущений. Они сидели так, пока оба не успокоились. Только когда Роберт смог отпустить Тома и пойти к себе в кабинет. — Кажется, у тебя заканчивается зелье, я сделаю ещё, — бросил тот напоследок, скрываясь за массивной дверью. Том кивнул, не старался задержать Роберта, а просто допил остатки, стоявшие на тумбе, которые он так бережно экономил. Однако всё равно просидел до раннего утра в спальне. Сон так и не пришёл.

***

Ощущение того, что за ним наблюдают, не покидало Виктора ровно с момента, как они попрощались с парнями и разошлись. На свой поезд он опоздал ещё когда долго прощался с Патриком, у них так всегда было, словно не увидятся целую вечность. Однако добраться домой он мог несколькими способами, так что проблемы в этом не видел. И перед отправлением у него как раз появилось пару дел в Косом переулке, куда он отправился сразу же, проигнорировав то странное чувство. Косой переулок заметно изменился, после событий произошедших недавно в банке Гринготтс. Крисс как и все вокруг был наслышан о случившемся, но масштаб настоящих разрушений и последствий того дня просто поражал. По улице туда-сюда патрулировали мужчины в тёмной униформе, отдавали приказы младшим мракоборцам, а небольшая кучка работников Министерства собралась непосредственно возле банка, занимаясь расследованием. Мимо Виктора пронёсся юный работник с охапкой каких-то бумаг, вероятно, спешивший отчитаться перед старшими о какой-то найденной зацепке. Возле дальней стены банка были несколько человек, которые пристально осматривали каждого прохожего и Виктор тоже попал под их любопытные и недоверчивые взгляды. От них становилось не по себе, учитывая то, какой информацией владел Крисс и насколько близко был знаком с людьми, участвующими во всех этих событиях. Однако Виктор был хорошим окклюментом, хорошо контролировал себя, так что ворваться в его мысли было трудно. Витрины почти всех магазинов, которые ранее сверкали и пестрили яркими вывесками и магическими принадлежностями, были наглухо заклеены плакатами Министерства. На них были размещены движущиеся чёрно-белые фотографии Пожирателей смерти, которые успели запечатлеть в тот день. Все эти довольно жуткие кадры с плакатов бросались в глаза, наряду с выделяющимися надписями «особо опасен». Все они были мрачные, отталкивающие, один лишь взгляд на них вызывал мурашки по спине. Виктор сам не заметил, как начал присматриваться к ним, надеясь не увидеть среди этих лиц два знакомых. Когда-то переполненные улицы стали практически пустыми, в Косом переулке можно было увидеть лишь редких покупателей. Теперь лишь порывистый ветер насвистывал тоскливую мелодию скрипучими ставнями, и какие-то неизвестные листовки кружили по заброшенной улице. У дверей закрытых магазинов сидели оборванцы и окликали жалобными голосами прохожих, просили помочь и выпрашивали галеоны. Крисс с грустью осознал, что жизнь на этой территории слишком сильно и быстро изменилась. Косой переулок был местом, где магический мир оживал. А теперь, находясь на одной из самых знаменитых улиц, маги больше не чувствовали себя в безопасности, и парень также это ощутил, находясь в напряжении от каждого постороннего взгляда. Единственный магазин, который был открыт и который посетил Вик — Зелья Пиппина, где он приобрёл уже несколько готовых зелий, под недовольное бурчание продавца, ведь тому надо было скорее закрывать свою лавку, а парень слишком тщательно выбирал товар. Следующей его целью была лавка — «Горбин и Бэркес», находящаяся в лютном переулке. Убедившись что за ним нет слежки, Крисс нашёл проход в кривую затемнённую улочку, в которой по его мнению не должно было быть ни одного мракоборца, ведь там их пока что не ждали. Это место сильно отличалось своей мрачностью и запущенностью. Накинув капюшон мантии и спрятав лицо, блондин ходил по Лютному переулку, где всем следовало бы быть осторожными, где каждый пристальный взгляд в спину отдавался мурашками по коже. В лютном переулке редко встречались честные волшебники и большинство предпочитало оставаться в тени. Там было много разных людей, многие из которых знали Виктора, но в этот день он очень хотел бы избежать встреч с ними. Парень хотел избежать неприятных ему разговоров и местных сплетен, в которые обязательно втянут, дай им только возможность. Крисс был достаточно не глуп, чтобы заметить и почувствовать, что один человек всё же был более настойчив и попытался преследовать блондина, непонятно пока зачем. Виктор ускорил шаг, высматривая ближайший поворот среди серых домов, недовольно про себя отметив, что не хотелось бы завершать этот день так, хотелось бы лишь поскорее найти портал, оказаться дома, расслабиться… А тут некий навязчивый тип пытается разрушить его планы, что Крисса просто выводит из себя и он с силой сжимает в руке палочку, собираясь быстро разобраться с этим. Но в следующее мгновение вся решительность исчезает, пальцы ослабляют хватку а глаза удивлённо округляются. — Генри? — А за тобой прям не угнаться, — тяжело дыша, проговорил Бауэрс, чуть поднимая капюшон мантии, перед этим убедившись в отсутствии посторонних людей. — Прости, что так внезапно. Мне нужно было перехватить тебя до твоего отъезда домой. Поездка домой снова была отложена, но такой расклад Виктора даже устраивал.

***

Квартира в центре Лондона простая, мрачная и ничем не примечательная, как раз тот самый вариант лишь для того, чтобы один раз остаться на ночь. Виктору, привыкшему к жизни в роскошных замках, жизнь в подобных местах была чужда и непонятна. Ну что ж, с маглами у них, конечно же, разные вкусы. Например, в данной квартире он не нашёл ничего примечательного, классическая обстановка спальни. Минимальное количество декоративных элементов. Даже занавески и постельное белье одной расцветки. Скучно. — Останешься со мной тут сегодня? Или молодому господину здесь будет не комфортно? — шутливо поинтересовался Генри, хоть и был уверен в том, что блондин не уйдёт. — Это ведь на одну ночь. Но не тебе ли, Генри, так не нравились маглы и их быт? Виктор совершенно без интереса рассматривал интерьер. Он догадался о том, что Генри тут оставался уже не первый раз, о чем свидетельствовали некоторые его вещи в этой спальне. — Пока что это вынужденная мера. И я так давно хотел побыть с тобой. Виктор понимающе улыбнулся, остановившись у большого окна в пол, рассматривая ночной Лондон. У него была совершенно особая атмосфера в это время суток. Освещённые улицы, тихие парки, облитые мягким светом фонарей, маленькие кафе и высотки — всё это создавало неповторимый облик города. Ночной Лондон был по-настоящему волшебным, оживал новыми красками, особенно во время перехода из дневной суеты в вечернюю притягательную атмосферу. Там внизу кипела жизнь, люди гуляли, посещали пабы и веселились. Уже в полной мере ощущалось наступившее лето. — Помнишь, мы вот так вот раньше часто гуляли, втроём, — проговорил Вик, вспоминая времена их юности. Каждые каникулы они по возможности проводили вместе, каждый день их лета был особенным и наполненным приключениями. Они развлекались по своему, и им всегда было хорошо в компании друг друга. — Да. Всё тогда было по-другому. Генри подошел ещё ближе, расслабленно обнимая блондина со спины и выглядывая в окно через его плечо. Всё действительно очень сильно изменилось, дойдя до того, что жизнь сейчас разбрасывает их по разным уголкам, не давая точных планов на ближайшую встречу. Виктор задумался о многих вещах, с грустью в очередной раз принимая тот факт взросления и нового, более трудного этапа в жизни. Блондин устало прикрыл глаза наслаждаясь этим моментом. Он боялся даже пошевелиться, хоть как-то разрушить такую приятную связь и как-то побеспокоить Генри. Своего Генри, который хоть и скрывал, но выглядел совсем расстроенным из-за многих вещей и чертовски замученным. Он часто хотел бы оказаться на месте Бауэрса, просто чтобы понять, что же он чувствует, как справляется с этим всем, что в конце концов нужно изменить в этом всём, чтобы ему стало легче. Однако всегда понимал, что на месте Бауэрса он просто не выдержал бы, ведь он слабее. Но второй, стоя позади в темноте рядом с Виктором чувствовал себя на тот момент лишь чертовски счастливым и ощущал то спокойствие, которого он так долго ждал, вместе с желанием отдать за него Виктору всё. Крисс развернулся лицом к Бауэрсу, в очередной раз за вечер рассматривая его. Блондин отметил про себя, что Генри за время своего отсутствия стал ещё шире в плечах, чему, конечно, способствовали его бесконечные тренировки. Его тело стало более подкачанным, что заметно было из-под слегка растегнутой рубашки. И Виктор чувствовал, как стал ещё меньше на фоне такого Бауэрса. Слишком заметным становился их контраст, но у блондина это вызывало лишь некий трепет внутри. — Хочешь что-то спросить у меня? — нарушая тишину, серьёзно спросил Бауэрс. И как же эта серьёзность была ему к лицу, всегда. Виктор хотел спросить, как он. Наверняка устал, но никогда не признается в этом. Так что не спросил прямо, потому что вновь услышит лишь уже знакомое «в порядке, ведь меня всю жизнь к этому готовили». И Крисс искренне хотел бы, чтобы у него была другая жизнь, хотя бы чуть лучше и спокойнее. — Выглядишь неважно, — с грустью в голосе произнёс Виктор. Он не привык видеть его настолько уставшим, даже без тени улыбки. И он конечно же был прав. Смертельная усталость накопилась во всём теле Бауэрса, и её невозможно было снять одним приятным вечером в ванне или даже долгим крепким сном. Её вряд ли можно было снять даже длительным отдыхом. Она всё равно накопится снова и будет разъедать изнутри. И только человек стоящий рядом с ним не давал окунуться в это всё с головой. Он сам того не подозревая, вытаскивал его из этого состояния. — Ты обо мне не переживай, —как всегда беспечно ответил Бауэрс, потому что знал, что его парень всегда переносит всю его грусть и усталость на себе, что он его чувствует как никто другой. — Я не могу, знаешь же. «Потому что вы трое — единственные, о ком я могу переживать», — осталось недосказанным. — Задание выдалось не из лёгких, — произнёс русоволосый, не вдаваясь в подробности, которые могли парня только напугать. — Я ещё легко отделался, можно сказать. И если учитывать то, что многие навсегда остались где-то на нижних уровнях банка, Генри был прав. Он правда наслаждался их встречей и каждой минутой, каждым взглядом Виктора, его рассказами о школе и мальчиках и просто присутствием приятного близкого человека рядом. С ним он расслаблялся, мог спокойно выдохнуть, зная что сейчас он свободен и у него так называемая передышка перед новыми заданиями. Главное, что недавнее чувство страха которое он в очередной раз ощутил, столкнувшись лицом к лицу со смертью, уже отступило. И сейчас его беспокоил только блондин, который в его руках как открытая книга, и как бы не пытался скрыть, был чем-то взволновал. — И я сейчас не понимаю, я тут перед тобой, а тебя ещё тревожит что-то? — Да как бы это обьяснить, — замялся блондин, прокручивая переживания в голове. — Я боюсь того, что все вместе мы будем не скоро. Боюсь последствий своего отказа от этой метки. Я, понимаешь, не хочу этого всего. Виктор давно понимал к чему все идёт и также понимал, что остаться в стороне не выйдет. Он и трусом не был, просто привык к стабильности и спокойствию. И также не хотел, чтобы Генри или Патрик посчитали его слабым. — Ни о чём не беспокойся. Насчёт метки, я уверен, отец тебе ничего не скажет. Ведь отец Виктора слишком сильно отличался от отца Генри. Алистер никогда не устанавливал правил и не требовал жесткого подчинения. Генри был лично хорошо знаком с ним и поэтому не переживал за Виктора. — А ведь если задуматься, ты самый смелый из нас, — желая сменить тему и развеять напряжение, проговорил Бауэрс, под удивлённый взгляд парня продолжая. — Если бы не ты, мы бы ещё больше оттягивали признание Стэну. Да, ты тоже сомневался, но именно твои слова придали нам уверенности. Ты отказываешься от метки и не боишься последствий. Уже долгое время я наблюдаю лишь смелые поступки. Так что ты точно самый смелый человек которого я знаю, малыш, — русоволосый взял руку Виктора в свою и, не отрывая глубокого взгляда, поднёс к своим губам, оставил лёгкий поцелуй, плавно отстраняясь и после положив его ладонь себе где-то в области сердца. Такой Генри в очередной раз поставил Виктора в тупик. В его глазах блеснули искорки удивления, а на лице проступил едва заметный румянец. Не смотря на то, что они долгое время вместе, он всегда такого искреннего Генри чертовски смущался, и сердце каждый раз билось так, будто вот вот выпрыгнет. Сам факт того, что Генри в этом не изменился, вызвал незаметную для второго парня улыбку. Виктор всё ещё помнил слова Патрика о возможных изменениях Бауэрса, и он относился к этому очень настороженно, как бы не отрицал этого, даже боялся потерять того Генри который был всегда с ними. Он боялся однажды увидеть безразличие в родных голубых глазах и отсутствие даже намёка на улыбку. Но после таких слов где-то внутри затеплилась надежда, что этого не произойдет. — А ты давно следил за мной? — С самого вокзала. — А почему не попытался встретится со Стэном? Виктор считал, что им нужно было поговорить, да и рассказать о том, что произошло в Хогсмиде, тоже не мешало бы, но без согласия Стэна он этого делать не стал. — Считаю, это ни к чему сейчас. Знаешь, я считаю, маленькое расставание не так страшно. Он должен справляться с этим и стать сильным, настолько сильным, что в случае чего сможет оставить меня и вас позади. — Что значит позади? — слегка возмутился блондин, ведь последняя фраза Генри совсем не понравилась ему, она выдавала всё то недосказанное волнение Генри. — Я хочу, чтобы с некоторыми трудностями он с лёгкостью мог справиться сам. Я хочу, чтобы он стал сильнее. Вот что я имею ввиду, — попытался смягчить смысл сказанного Бауэрс. Конечно же, он скучал, но был достаточно терпелив, чтобы пока что отложить их встречу. — И он станет! — с гордостью в голосе произнёс блондин, уверенный в том, что их Стэна ждёт большое будущее. Он всегда верил в этого юношу больше, чем в себя. Однако последнюю ситуацию Крисс рассказывать не спешил. — Не переживай о многом и доверься мне. Многое скоро изменится. Виктор обдумывал его фразу, понимая, что перемены будут не самые приятные. Но теперь они четверо связаны, они есть друг у друга и просто обязаны с ними справиться.

***

Дом Урисов был совершенно обычным, в нём не было ничего магического, ни единого намёка на то, что тут живут несколько магов. По прибытию домой Стэнли снова убедился, что Генри, конечно же, был прав в том, что младшему лучше среди магии. Волшебные замки, говорящие картины, волшебные существа, уникальная архитектура…это всё привлекало его куда больше. Там можно наслаждаться жизнью, наполненной магией. Там хочется чему-то учится и расти. Он к магии привык, и постепенно охладевал ко всему маггловскому. Его комнату заливал слабый свет от уличных фонарей, расположенных за садом вдоль всей их улицы. В комнате ничего не изменилось с прошлого его пребывания дома. На полках стояло множество книг, все из которых он давно прочитал, на столе лежали несколько комиксов, а также листы с его собственными зарисовками, так и не тронутые никем и покрытые лёгким слоем пыли. За время учебного года и тяжёлых экзаменов юноша уже позабыл о своём основном увлечении и вновь подумал о том, что неплохо было бы посетить летом пару занятий по рисованию. Сюда за время его отсутствия даже никто не зашёл, в чём он более чем уверен. Парень прошёл и сел на кровать, после сразу падая навзничь на мягкие простыни, вздыхая и чувствуя лёгкую усталость, которая накатила на него за время поездки, а после уныло засмотрелся в потолок. Знакомая обстановка, конечно же, была по душе, но он уже предвкушал то, как сильно ему будет не хватать присутствия тех особенных для него людей рядом. Последние воспоминания о них разливались теплом внутри, а «интимное» воспоминание, о котором знали только они и стены их комнаты, и вовсе заставило щеки залиться румянцем а сердце трепетать. На пару минут мальчик прикрыл глаза, вновь погружаясь в те события и ловя себя на мысли о том, что это лето будет просто невыносимым, если они не встретятся хотя бы раз. Если он не будет знать как Генри, Виктор, и не начудил ли чего-то Патрик. Из размышлений вернул в реальность голос мамы, зовущей на ужин. Заметив, как Стэнли спустился к ним и сел за стол, отец нехотя отложил газету. Невзирая на то, что не виделись они достаточно долгое время, отец даже не выразил радость от встречи своей улыбкой. На его лице красовалась всё та же безразличная маска с лёгким, едва заметным недовольством. Оно было всегда и Стэнли даже не пытался больше искать причину, отец просто был такой человек и чтобы жить с ним под одной крышей ему пришлось смириться. Чего нельзя было сказать об миссис Урис. Андреа с приездом сына буквально расцвела, крутившись то около стола, то у плиты, готовив его любимые блюда на ужин и задавая сыну вопросы о школе и друзьях. С её работой в министерстве ей не так часто доводилось быть дома, но всё свободное время она интересовалась его жизнью в полной мере. — Слышал, в школе кое что случилось, что заставило твою маму сорваться и лететь в Хогвартс, — мужчина словно только и ждал, когда мальчик расслабится во время беседы с мамой, чтобы встрять в разговор, перебив при этом Андреу, и надавив на него подобными вопросами, — И это что-то могло перерасти в большую проблему. Переживал ли отец за Стэна? Он в этом сильно сомневался. Скорее, он просто хотел в очередной раз доказать ему, что ему там не место. — Нет, там были люди, которые помогли мне, — нахмурившись, коротко ответил Стэн, не считая нужным рассказывать ему все подробности, — Никакой проблемы нет, отец. — вышло слишком холодно, но по-другому у него не получалось уже. — Может, пора понять, почему я всё время предлагал бросить это место и перейти в обычную школу, для нормальных детей? — он заметно подчеркнул это «для нормальных», в очередной раз показывая всё своё недовольство. И если бы мужчина только знал, насколько Стэн хотел в этот момент оказаться где угодно, лишь бы не за одним столом с ним, под этим осуждающим взглядом. Стэнли помнил, как его отец всю жизнь пренебрежительно относился к магам, как игнорировал вещи, которые делал его сын, как несколько лет назад был против того, чтобы мальчик ехал в Хогвартс, и каждый год после его возвращения домой повторял всё ту же фразу «тебе там не место». — Может, ты не будешь такое говорить? Хотя бы при мне, — Стэнли не выдержал и впервые возразил отцу, ощущая в этот момент только лишь раздражение. Напряжение, повисшее в воздухе, почувствовала и Андреа, которая тут же вмешалась, не отвлекаясь при этом от готовки. — Ничего страшного в этом нет, он быстро восстановиться, — серьёзно произнесла женщина. «Главное, теперь он дома», подумала миссис Урис, которая была в курсе всей обстановки и считала, что никто кроме неё, не сможет защитить мальчика от всевозможных опасностей. Но она пока ещё не знала, что никогда так не ошибалась. — Со мной всё хорошо. И я бы хотел не посещать больницу святого Мунго, это ни к чему. Не люблю подобные места. — Помимо этого, обстановка всё хуже, не думаю, что в больнице сейчас безопасно, — произнёс мужчина, вновь бросив взгляд на газету, на странице которой были описаны события случившиеся в банке. И Стэн почему-то не сомневался, что его больше волновали события происходящие вокруг, а не самочувствие сына. — Дорогой, даже не начинай. Не думаю, что мальчику интересно слушать о войне. Андреа хотела бы как можно скорее закрыть эту тему, ведь тревожно было и ей. Женщина поставила перед сыном тарелку и запустила руку в его слегка отросшие волосы, слабо потрепав. Затем она села за стол, собираясь завести разговор о чём-то другом, но снова была бестактно перебита мужем. — Кстати говоря, ты хорошо сдал экзамены? — Да. К счастью… Было много тяжёлых тем, — честно признался Урис, ведь год правда выдался не из лёгких, и с родителями он хотел бы делиться своими переживаниями, всё ещё ожидая поддержки. Ведь он всегда ассоциировал дом с местом, где царит любовь и понимание. — К счастью? Ты и вправду удивляешь меня. Мысли начали путаться. Юноша почувствовал, как горло сжимается и возникает неуверенность в движениях, во взгляде, и в том, что же ответить. Голова начала трещать, и он был уверен, что никто не доводил его до такого состояния, как родной отец. Его слова превращались в монотонный гул, который бил по ушам. — Ты так и не начал меня слушаться, — мрачно изрёк Урис старший, наконец-то принимаясь за еду. — Ладно, просто не будь неудачником. Даже за этот случай мне стыдно больше, чем тебе самому. И на этих словах в голове вновь всплыли события той ночи, словно убеждая его в том, что он так просто от воспоминаний никуда не денется. Он снова почувствовал вину, слабость, страх, и от собственного бессилия на тот момент вновь стало отвратительно. Юноша раздражённо ковырялся вилкой в тарелке, чувствуя, как потеют ладони, и он уже понимал, что ему не до еды, что если не выйдет то сорвётся. И прежде чем отец собрался высказать очередную фразу, он резко встал, громко отодвинув стул. — Я схожу подышу свежим воздухом.

***

Стэнли сидел на лавке за домом, упираясь локтями в коленки и подперев ладонями голову. Он рассматривал небольшой сад на территории их участка, который освещал уличный фонарь. На улице ему сразу стало спокойнее. Мальчик обожал это время суток, когда солнце уже закатилось за горизонт, всё будто замерло и даже воздух ощущался особенно хрупким. Дневная жара отступила и прохладный ветер мягко касался лица, будто гладил, слегка даже успокаивая его разгорячённое сознание. Также лёгкий ветерок приносил с собой аромат цветущих растений, создавая ощущение умиротворённости и покоя. Птицы, которые ещё не улетели на ночлег, пели свои последние песни. В тишине слышны были шелест листьев и отдалённые звуки смеха и разговоров в соседних домах. Люди как раз в это время выходили на прогулку, наслаждаясь долгожданной прохладой после жаркого дня, сидели на террасах, пили чай и смеялись. Уличные фонари постепенно зажигались, мягко освещая улицы, создавая уютную и романтичную атмосферу. Романтика…да, где-то в глубине он был хотел сейчас так же проводить время с парнями. Интересно, получится ли вообще это у них когда нибудь. — Вот ты где. Услышав голос мамы, юноша вскинул голову, не хотелось многое объяснять и он надеялся на её понимание. Она вышла за ним не сразу, видимо отчитывала отца за его слова, хотя они все знали, что бесполезно. — Не могу больше там находится, прости. Женщина как-то грустно и понимающе усмехнулась, присаживаясь рядом с сыном. Стэна не огорчило то, что отец вновь поднял подобные темы, он был готов. Но то, что с каждой их встречей он всё больше безвозвратно холодел к сыну, расстраивало его, ведь это значило лишь то, что шансов на улучшение их отношений всё меньше, а точнее они равны нулю. — Иногда он становится невыносим. — Я знаю, малыш, знаю, — женщина грустно вздохнула, устремив задумчивый взгляд перед собой. Андреа уже делала много попыток изменить отношение мужа к магии, но всё было бесполезно. А после последних событий, обстановка стала ещё более опасной и давила на всех. Стэнли никогда не понимал, как мама так долго терпела его отношение к волшебству, так же, как и не понимал, почему отец не мог смириться, принять это. Поэтому он считал, что лучше связать свою жизнь с тем, кто как и он, любит магию. — Он же не может и дальше решать за меня. — Ты уже стал частью этого большого магического мира и этого не изменить. Правда, из-за смешанной крови тебе придётся работать в разы усерднее, ты знаешь, — женщина приобняла его за одно плечо, легонько сжав. — Я всегда помогу, сынок. В этот момент она в его глазах была такой домашней, ласковой, той какую её никто не видел больше, кроме семьи. Стэна всегда удивлял этот баланс между строгостью и лаской. Ведь в Министерстве она абсолютно другая, с другими людьми тоже строгая и холодная. Но Стэн знал о том, что за строгими фасадами скрываются забота и теплота. — Я справлюсь. Те парни, с которыми ты познакомилась, помогают мне в этом. — Я была приятно удивлена тому, что у тебя появились такие друзья, — проговорила женщина, быстро взглянув на сына, а после перевела взгляд на садовые цветы, размышляя. Ведь она хорошо знала только о дружбе с Эдди и Биллом, а момент появления этих парней в его жизни она пропустила. — И что ты о них думаешь? — осторожно спросил Стэн, при воспоминании о слизеринцах улыбнувшись в ладошку, которой подпирал голову. — Тот блондин, Виктор кажется, очень приятный парень. Он очень умный и вежливый, чем сильно удивил меня. Мальчик слушал женщину, кивая, соглашаясь с ней во всём и даже не сомневался, что Виктор ей понравится. — А тот брюнет, — эмоции на лице женщины резко изменились, что тут же насторожило Стэна. — Он что, пытался нагрубить мне в лазарете? — Нет, на самом деле он вообще не такой, он редко грубит, — попытался оправдать его Урис, но тут же замолчал, вспомнив, что старший никогда не сдерживается и не скупится на эмоции, если ему что-то не нравится. — Ну то есть, тебе он точно не хотел нагрубить, я знаю. Женщина усмехнулась и её строгое выражение лица тут же смягчилось, вновь открыв путь для тёплого разговора. — Возможно, но его настрой и взгляд, — Андреа чуть поёжилась от одного воспоминания. — С ним вдруг стало страшно находится рядом, — женщина посмеялась, думая о том, что ей конечно же не страшно было, но любой другой бы испугался. — Вообще моих новых друзей трое, но одного парня исключили из школы. — зачем-то начал рассказывать Урис, ощущая острую необходимость с кем-то поговорить о Бауэрсе. Стэнли вновь почувствовал в этом свою вину, ведь считал, что если бы не он, Генри бы не вступил в конфликт с тем парнем, не применил запретное заклинание. Юноша снова чувствовал себя проблемой, ещё одной проблемой Бауэрса, которых и так было предостаточно. — Что же он такого сделал? Андреа понимала, что просто так из школы не исключат. И этот факт насторожил её. — У них был сильный конфликт с дурмстранговцем, — от подробностей Стэн воздержался, — я считаю, это просто ошибка. Всё не должно было быть так. — Ой, да кто только не совершал глупости в школах, — посмеялась миссис Урис, желая развеять обстановку, также устремив взгляд в звёздное небо, погружаясь в воспоминания своей юности. — Неужели и ты? — Меня трижды чуть не выгоняли из Шармбатона, а родители были частыми гостями в школе. Вообще не понимаю, в кого ты такой спокойный. Стэн вначале удивился и коротко посмеялся, не веря услышанному. Андреа всегда показывала себя с лучшей стороны и давала правильный пример. Но сейчас ей важно было, чтобы сын не замкнулся в себе, и она в очередной раз старалась свободно поговорить с ним и развеселить его. Стэн на секунду наивно понадеялся на то, что она действительно поддержит во всём, но вовремя сдержал свой порыв обсудить ещё кое-что, ведь столько изменилось за этот учебный год. А его мама выглядела так, словно готова была ко всему. Но вряд ли к тому, что её сын врал ей в письмах, о девушке, с которой он ходил на бал. И с кем он там был на самом деле. — Ты же помнишь, что мне ты можешь рассказать всё? Я же твоя мама и я должна знать, — словно мысли его читая, проговорила женщина, отчего Стэн только напрягся. Ведь обсуждать с ней его отношения он был не готов, хоть и проскальзывали такие мысли. Он ни с кем не готов был ещё это обсуждать. — Этот год был труднейшим, но во многом лучшим в моей жизни. «И мне жаль, что я не могу поделиться с тобой всеми подробностями.», — подумал юноша. Не рискнув пока заводить эту тему, Стэнли начал долго и увлекательно рассказывать маме о многих событиях, не наблюдая за временем и просидев до поздней ночи.

***

Они уже проехали город Клоди, проезжая по Фореглен-роуд и совсем скоро должны были оказаться дома. Папина машина неслась по шоссе мимо полей и ферм, чьи красные амбары виднелись на горизонте. Через переднее окно задувало свежий влажный воздух, на улице поднимался ветер сильно наклонявший деревья, гроза была совсем рядом. Отец курил сигарету и ветром Биллу в лицо задувался дым. Увидев заинтересованный взгляд матери, который означал её готовность задавать вопросы, это стало сигналом для Билла надеть наушники от плеера и включить максимальную громкость. Видел по губам, что мама переключила всё внимание на Джорджа, но ненадолго. Вскоре в машине застыла тишина, а в ушах была музыка томная и негромкая, окно было закрыто сразу после того, как закончилась сигарета. В машине становилось теплее, он сполз чуть вниз, упираясь коленями в кресло водителя, и глаза сами по себе стали закрываться. Билл проснулся от раската грома. Наушники сползли. Джорджи рядом тоже задремал, забравшись на сиденье с ногами, на его лице подрагивала чёлка от мелких кочек по дороге, и мальчик раскрыл карие глаза, слепо всматриваясь в потолок, после тут же засыпая вновь. Промелькнувший знак указывал, что они уже в Дерри, и до их спального района не больше пятнадцати миль. С неба срывались капли, с грохотом ударяясь о металлическую крышу их автомобиля. Он понимал, что нельзя избегать разговора с семьёй всё время, но и пока не знал, что ответить, если мама спросит, что случилось с Джорджи. И та не могла этого не заметить: он почти не разговаривал, улыбнулся разве что при встрече. С ним надо было поговорить ещё раньше, в школе или в поезде, но тогда он просто не мог перебороть себя. Неведомый страх от того, что будет дальше, сам настиг его, окутывая холодом и темнотой. — Билли, — шёпотом говорит мама. — Что с Джорджем? Притих. Он не заболел? Билл мельком взглянул на брата, пока в голове вертелись версии для ответа. — М-мы с ним слегка поссорились в поезде. Прости мам, — он виновато покосился на мальчика, и тот так же смотрел на него из-под приоткрытых ресниц. — Ничего, обязательно помирись с ним. — Конечно. Джордж отвернулся, утыкаясь взглядом в окно покрытое брызгами. Его всегда больше будил шёпот… И теперь, переведя взгляд на стекло, он с интересом разглядывал отражение Билла. Возможно, думая, что разговор будет здесь, и Билл скажет сухое «извини», и поэтому отрицательно покачал тому головой. Старший свёл брови на переносице, пытаясь понять значение жеста, и тогда Джо произнёс одними губами: «Позже». Действительно, этот разговор не должен быстро пройти тут в машине, им нужно другое место и время, только для них двоих.

***

Спустя получаса ровной тишины в салоне, машина въехала в их спальный район, разбрызгивая по сторонам небольшую лужу, знакомые улицы, казалось, менялись с каждым его приездом сюда. Словно деревья становились выше и раскидистее, а дома старели и слегка проседали. Но это не более, чем иллюзия: Билл уже малость позабыл свою улицу, полностью привык к мостам, аркам и высоким башням. Вот дом мисс О’Браен, и она сама сидит на крыльце со своим котом, который, на удивление, ещё жив. Ещё один поворот — и вот за высоким дубом, при порыве ветра, выглянул флюгер на крыше, а потом и окно его спальни. Он выдохнул. Это было лёгкое облегчение. Так бывает, когда уезжаешь в отпуск на пару недель, а по возвращению, привыкнув жить в другом доме, твой дом уже словно чужой. Но это совершенно не значит, что ты не скучал. Отец остановил машину на подъездной дорожке, ожидая, пока двери гаража раскроются, а они зайдут через внутреннюю дверь, но парень уже не мог ждать, и оставив плеер в машине, но захватив дорожную сумку, выбежал прямо под дождь. В прихожей он быстро скинул с ног мокрую обувь и босиком побежал в свою комнату. Это, возможно, и глупо, но ему приятно было почувствовать ступнями чистый и шероховатый деревянный пол, а после мягкую дорожку, высланную в коридоре между лестницами. Уже открывая дверь в спальню, донёсся звук того, как в дом вошли все остальные. В нос ударил приятный запах чистого белья и дождя. Окно было открыто. Видимо, мать убиралась к его приходу, но по стеклу стекала вода, намочив занавеску и на полу образовалась лужица. Кинув старое полотенце на пол, Билл пошёл обратно за сумкой, оставив окно открытым. По коже пробегали мурашки, но холод приятно освежал и тело, и мысли внутри головы. Школьная форма была убрана в шкаф, а палочка нашла место на прикроватной тумбочке под светильником. Бумаги для старосты аккуратно выложены в ящик стола, а остальное пространство в сумке занимали книги. Их одолжил Грей, когда заметил его заинтересованность ими, и потому предложил взять понравившиеся. Несколько по поводу зелий и магии. Но в тот день с утра он предложил забрать и тот самый дневник, который полностью прочесть тогда не получилось бы. И с особой осторожностью Билл достал его. Было интересно подробнее прочитать и изучить зелья, которые придумал Роберт. В дверь постучали, из-за чего пришлось быстро прятать дневник под одеяло. В пролёте дверей стоял Джорджи, быстро и сухо сообщая, что ужин готов, а мама зовёт их к столу, после быстро убежал вниз. Видимо, это ещё не то время. Билл только спускался по лестнице, когда вся семья уже собралась за столом. Джордж притянул всё внимание родителей, рассказывая истории случившиеся за полугодие. Начиная о новых уроках, новым опытом магии и как раз заканчивая историю о том, как они с Биллом ходили на турнир. Отцу было интереснее всего, ведь он сам был капитаном команды в школьные годы, поэтому закидывал брата вопросами. И был удивлён победе Слизерина, но ещё больше радости сына за них. — О, Пап, это уже не Джонсон, к-который обыграл тебя в семьдесят п-первом. — улыбаясь, присоединяется Билл. — Но всё равно, они соперники Гриффиндора. — Те времена проходят, всё теперь спокойнее, — как ни в чём не бывало, отвечает младший, продолжая наслаждаться ужином. — Вы уже совсем растеряли тот боевой дух, что был прежде, — шутливо ответил отец, но осталось заметным то, что он огорчён. — Но всё же, когда вы вступите в команду? — Ну, в-вот опять, — Билл отвёл взгляд, ощущая давление с противоположного конца стола. — Я ведь и минуты на метле не продержусь. — Что за чушь? Это же у нас в крови. — Но я ведь староста, у меня просто не хватит времени на всё, — Биллу кажется, что его сейчас придавит суровым взглядом, потому смыкает губы. Он ведь только сел за стол, а уже ощущает это повисшее напряжение. — Ну тогда брось это дело, там от тебя все равно нет толку, — мужчина, словно рассказал шутку, звонко смеется, вызвав у жены ответную улыбку. Билл теперь ощущает пустоту внутри, ни мамино рагу, ни этот, казалось бы, семейный вечер после долгой разлуки, её совершенно не закрывает. Есть и без того не хотелось, мысли после леса словно скручивали желудок в тугой узел, не собираясь пропускать ни крошки еды. Так бы и сказали, что с ним надежды родителей не оправдались, и всем было бы легче. Вот он приехал домой, и снова в качестве пустого места. Он перестал понимать логику родителей ещё пару курсов назад и понял, что нужно просто выполнять всё, что ему советуют сделать. А ещё в начале года они хвалили престижное место старосты. Бросить то он может, но игроки квиддича сидели на метле с первого курса и упорно трудились. Парень знал, что сейчас отец переключит внимание на Джо, но вот мать всегда была против травм и того, каким образом ребята их получают в этой игре, поэтому защищала младшего с особым рвением. — Я бы хотел! В следующем году будут набирать команду, — неожиданно Джо первый нарушил их беседу. — Вот! — жуя ужин, с радостью воскликнул старший Денбро, давно мечтавший пополнить пустующую полку в своём кабинете наградами. — Нет! Не бывать этому! — женщина вскрикнула, обнимая Джо за плечи, но тот продолжал вглядываться в полные надежды глаза отца. Он практически никогда не высказывался по этому поводу. Попытавшись получить согласие на втором курсе, родители забрали бумагу, но так по итогу ничего и не подписали. Один Билл замечал, как часто Джо задерживался в Косом Переулке, смотря сквозь стекло на новенькие мётлы. И он знал, что после прошедшего турнира, желание в младшем разгорелось с новой силой. — Ладно Билл, расскажешь что-то? — спросила мама, раскладывая каждому в тарелки рагу. — А то я совсем от тебя письма перестала получать. — Ну, экзамены же были, все погрузились в учебу. Я ничего стоящего разговора и не делаю. Он принялся ковырять ложкой, дожидаясь пока густой пар перестанет подниматься от тарелки. А там, может никто и не заметит, что он и не ел. — Конечно главным событием стало то, о чём Джо уже рассказал. Мне кажется у меня год выдался не таким интересным. — Ой, ну ладно тебе, а как там мистер Грей? Он такой хороший профессор, прислал нам письмо о твоих успехах. Жаль, что остальные так не делают. Билл внезапно вскинул взгляд на мать, услышав о письме. Грей действительно сделал это? Зачем? Стало неловко вдвойне. Он ведь ещё в поезде хотел бы пообщаться с мужчиной, однако что-то не давало ему это сделать. Возможно, он боится после произошедшего начинать первым… — Правда он хвалил зельеварение, давно ты им занимаешься? — мужчина откладывает ложку, внимательно вглядывалась в сына. Билл быстро уловил мелкие детали на его лице, показывающие недовольство. — П-после зимних каникул. — Действительно, много времени. Жаль, ничего хорошего с этим не утроишь в жизни. Кажется стоило ему впихивать еду насильно, потому что аппетит пропал вовсе. Никто совершенно не знает чем ему стоит заняться, как и сам Билл. Но единственное, что вызывает трепет внутри это зелья. Он всеми силами старается держаться за это, лишь бы не ощущать внутри бесполезность.

***

Большие прилегающие территории вокруг замка были очень завораживающими и устрашающими. Вокруг него были горы и густая лесная чаща, создающая ощущение уединения, но она же была полна тайн и загадок, именно поэтому была пугающей и опасной. Горы которые окружали замок придавали местности живописный вид и служили защитой, скрывая от нежеланых гостей. Стены замка были изготовлены из темного камня, придающего еще большее впечатление загадочности. Несколько высоких башен были увенчаны острыми куполами. Высокие крепкие стены были украшены гербами и символами Дурмстранга. Территория огромного замка, где самое главное — мощь, и совсем каплю — изящество, после его последнего визита казалось стала ещё более впечатляющей. Подобраться к этому замку оставшись незамеченным было трудно, с высоких башен всё пространство вокруг школы хорошо просматривалось и он не сомневался что каждый участок был под наблюдением. Старшие ученики, которые патрулировали на башнях и бродили по территории, впечатляли своим грозным видом. О его прибытии никто не знал но и не пропустить не могли, ведь он сын Эллианы Хокстеттер — главы преподавательского состава в этой школе. Внутри замка царила атмосфера старого мира. Залы были украшены древними символами, также гербами Дурмстранга и наполнены древесными запахами из каминов. Несмотря на то, что он не был в этом замке достаточно давно и в нём произошли некоторые внешние изменения, он всё ещё хорошо помнил где находится кабинет человека которого он решил посетить. Подземные коридоры замка Дурмстранг скрывали множество секретов и ловушек, Патрик уже знал каждую из них наизусть, с закрытыми глазами мог пройти через всё это. Подземный кабинет женщины представлял собой небольшое волшебное пространство, скрытое глубоко под школой, подальше от чужого внимания. Эллиана слишком любила уединение. Вход в её рабочий кабинет охранялся магическими знаками, которые обеспечивали конфиденциальность и безопасность. Пройдя через вход, спускаясь по извилистой лестнице из камня, брюнет попал в атмосферу таинственности и магии. Стены её кабинета были в глубоких темных оттенках, передавая всё настроение хозяйки кабинета и создавая ощущение полного уединения. Старинный стол за которым она работала, из темного дерева, был украшен древними рунами и символами, завален раскрытыми книгами, так всегда было в процессе её работы. На полках и стеллажах были аккуратно расставлены артефакты и книги с древними магическими знаниями. У Миссис Хокстеттер были редкие экземпляры, которые уже нигде нельзя было найти. Отличительной особенностью ее кабинета было наличие там живых змей. Для нее именно змеи стали магическими помощниками, да и просто потому что она их любила. Они были различных размеров, имели различные окраски. Несколько сидело в своих террариумах, а некоторые были в свободном передвижении по кабинету. Их присутствие создавало ещё более загадочную атмосферу. А их передвижения лишь добавляли больше напряжения каждому вошедшему в кабинет. Ароматы трав и зелий, создавали атмосферу магии и волшебства. Им был пропитан весь воздух в этом помещении. У нее был кабинет и наверху, но подземный кабинет являлся местом, где она была сосреднаоточена на изучении магии и зельеварении. Это пространство, где каждая деталь была пропитанна её темной энергией и волшебством, чем-то таинственным, что подвластно было не каждому. И посреди кабинета, вся погруженная в приготовление зелья стояла она. Её образ сочетающий в себе элегантность, таинственность и мощную силу, всегда приводил в восторг Патрика. Женщина была облечена в чёрную мантию, из лёгкого шелкового материала, которая на спине была украшена сложными узорами. Ее руки были украшены массивными кольцами и браслетами, что бросалось в глаза. Длинные чёрные волосы, с лёгкими оттенками фиолетового, как всегда были распущенными, равномерно уложены на спине. Её волосы скрывали на шее несколько магических знаков, символизирующих её связь с темными силами. О них знали не многие, лишь самые близкие. Ещё большую притягательность создавал её макияж, с акцентом на глаза, такие же тёмные, глубокие и притягательные. Он знал, что она давно была осведомлена о его прибытии, и также знал, что слишком занята чтобы в полной мере выразить радость от встречи. Но на это повлияла не только её занятость. Эллиана всегда была скупа на эмоции, сохраняя спокойствие и невозмутимость. — Ты больше полугода не появлялся. Её голос услаждал слух, однако если прислушаться на самом деле от него веяло холодом и настрой говорящей был не самым тёплым. Не понятно пока, почему? — Ты скучала по мне? — со смешком спросил Патрик, собираясь разрядить обстановку, что получалось у него почти всегда. — Знаешь…мне тут некогда скучать, — честно ответила женщина, продолжая процесс приготовления зелья. Хотя конечно, о сыне она временами вспоминала, но она не столь сентиментальна, чтобы принять это и признаться. — Как прошёл твой последний год в Хогвартсе? Женщина никогда не была в восторге от этой школы, но не высказывала своего мнения, ведь знала причины, по которым Патрик выбрал Хогвартс. — Ну, знаешь, интересного мало. Вранье. Патрик сам на минуту замолчал, вспоминая то, что важное там все-таки произошло. Он подошёл к столу, опираясь на него и смотря на женщину. Про Генри и его проблемы с пожирателями он не планировал рассказывать, об этом она точно слушать не стала бы, и возможно даже прекратила всякое общение. — Я провернул обряд с одним мальчиком. Ну ты понимаешь…не просто мальчиком, — и на этом моменте брюнет, словно влюблённый смущённый подросток, отвёл взгляд, взглянув на ползущую по столу змею и погладил её по туловищу. В кабинете повисло молчание, пока женщина размышляла об услышанном. Она с самого начала знала, что Патрик встречается с Генри и Виктором. У них никогда не было глубоких разговоров о том что это как-то неправильно, или о том как это непросто. Он просто рассказал ей, она просто это приняла. Но в самом деле удивительным было то, что их любовь разделил ещё кто-то. Женщине было любопытно, кто именно. Такой вероятно смелый и необычный человек. — Генри и Виктор об этом знают? — Конечно. — Значит так надо было. Тебе нужна какая-то помощь по обряду? Патрик безусловно любил маму за то что она никогда не задавала лишних вопросов и полностью верила в сына и в то, что он делает. Она полностью доверяла ему, и давала абсолютную свободу действий. — Нет, всё хорошо прошло, — проговорил брюнет, вспоминая моменты того самого вечера в лесу с их Стэнли. Всё и не могло пойти иначе. Хокстеттер не допустил бы этого, ведь он тщательно и долго готовился. — Хорошо, что рассказал. Я во всём поддержу тебя, Патрик, ты знаешь. — уверенно проговорила она, бросив в зелье последний ингредиент, разворачиваясь после к сыну. Столкнувшись взглядом с её глубокими глазами, брюнет сразу ощутил мгновенную эмоциональную связь, ощутил понимание и поддержку. Такие у них были отношения, они не болтали лишнего, но всегда понимали друг друга, всегда знали что они есть друг у друга, что бы не произошло. Вместе с тем он остро ощутил вину перед ней. В одном она точно не поддержит его, никогда. В первую очередь в том, что он совсем недавно помогал пожирателям с их миссией. И для него странным было то, что она всё ещё была не в курсе, либо была, но слишком хорошо это скрывала. Ведь их мир хоть и огромен, но так тесен, и доложить ей мог кто угодно. Эллиана просто ненавидела Пожирателей. Он её полностью понимал в этом. Однако в этот раз он оказался словно меж двух огней. Он с трудом пошёл на это, не представляя насколько тяжёлой и жестокой может быть реакция его мамы. Но также он не мог не быть там с Генри, ясно осознавая что без него он не справится. Да, он ненавидел всех их, но не без причины. В памяти устойчиво отпечатался тот день, когда его семья была разрушена, счастливое детство закончено а жизнь изменена. Одним летним жарким днём он вернулся в замок семейства Хокстеттеов, после очередного путешествия, чуть позже чем планировал. Как оказалось, его опоздание спасло его, но сразу было понятно, что к сожалению. Единственное что он успел увидеть тогда, когда уже был на территории их замка, это чёрные клубы дыма, вздымающиеся вверх под характерные хлопки. Это означало что их незванные гости уже трансгрессировали. Патрик никогда им не доверял, чувствовал неприязнь, и в тот момент сердце почему-то сильнее забилось от тревоги, тем самым заставив его ускорить шаги. Один лишь вид людей в устращающих масках у маленького Патрика вызывал волнение. Хотя мама часто говорила не боятся их, они ведь друзья. Эллиана в тот день была в Дурмстранге, там проводились летние экзамены. Тишина которая царила в замке сразу показалась Хокстеттеру слишком непривычной. Не было слышно даже прислуги, вечно суетливо бегающей по замку. Он стремительно шагал по коридору, сначала к гостевому залу, и шаги эхом отдавались в его голове. Может отец трансгрессировал вместе с ними? Но где же тогда Лиам? Войдя туда его сердце замерло. Картина перед ним ударила прямо в мозг и в сердце, заставляя беспомощно оцепенеть на месте. Сцена открывшаяся ему стала невыносимой и для глаз и для восприятия. Два близких человека, отец и младший брат, уже были мертвы, а лицо мужчины было искажено ужасом. У Патрика сперло дыхание от увиденного и он не мог поверить в это. Он просто замер в проходе, охваченный немым ужасом, чувствуя как его мир рушится и как в сердце быстро разрастаются чувства горя и беспомощности. Он осмелился подойти к брату, который остался в сидячем положении на диване, был с закрытыми глазами и таким истощенным он не видел младшего никогда. И в этот момент Патрик не выдержал, ощутив как по лицу побежали влажные дорожки. Поверить в это он всё ещё не мог. Он увидел многочисленные глубокие порезы на теле, чувствуя как сильно затряслись руки. Уже на тот момент он знал некоторые заклятия и вероятно это была «сектумсемпра». Отец Патрика неподвижно лежал, поражённый заклятием, и вероятно на тот момент пытался защищаться, о чем говорила его палочка, зажатая в руке. Он всё ещё помнил, как закричал тогда до сжатого сердца. Как замер на месте с чудовищной мыслью что им уже не помочь, с осознанием всего ужаса происходящего, которое невыносимо было для его юного сердца. А после упал на колени перед младшим братом, утыкаясь лицом в его колени и уже не смог сдержать слёз. Он тогда хотел бы, чтобы вместе с ними забрали и его жизнь, ведь в этот момент он чувствовал будто всё у него оборвалось. Он долго не успокаивался, а увидев после пустой взгляд мамы, которая видимо почувствовав оказалась дома, он понял, больше она не станет прежней. Она, их жизнь, он сам, слишком поменяются после тех событий. Он рос, внутри на замену боли просыпалась жажда мести, желание понять, кто и зачем это сделал. Он пообещал себе, что найдёт правду и будет бороться за память об отце и младшем брате. Тогда он впервые увидел весь этот ужас и на всю жизнь уяснил что пожиратели не оставляют после себя ничего кроме разрушения, страданий и боли. Он успел увидеть достаточно много. Достаточно для того, чтобы увиденное огнём обожгло его мозг. Но он никогда не говорил об этом ни с кем, похоронив в себе эти мысли. Начиная с тех лет Патрик больше не показывал никому свою искренность, спрятав все свои чувства за равнодушием. Этому послужили лишь обстоятельства, на которые он не в силах был тогда повлиять. Следующим летом его ожидало отправление в школу Хогвартс. И возможно, Патрик и не остался там, если бы в его жизни не появились Генри и Виктор. Он дал себе возможность попробовать отвлечься от всего того ужаса, и они словно спасли его. Все остальные ученики считали его нелюдимым, странным, нестерпимым психопатом. Считали, что он увлечен черной магией и теми вещами, которым не заинтересуется нормальный человек, потому и избегали его. И только они двое восприняли его иначе. Эллиану он мог не видеть месяцами, первое время он переживал, чтобы женщина не обезумела, но та полностью ушла в свою работу, к счастью. Патрик предполагал, что в ней также до сих пор живёт жажда мести, и она исполнит её, как только появится возможность. Брат часто снился ему, живой и счастливый, напоминая Патрику о тех светлых временах, когда их семья была целой а младший брат всегда рядом, следовал за парнем по пятам. Патрик часто думал о том, что Стэн напоминал ему его. Такой же светлый и искренний, добрый и местами забавный. Брат был бы одного возраста со Стэном и парень был уверен, они бы поладили, но, к сожалению, судьба обернулась иначе. Наверное если бы не те события, мама тоже была бы мягче и добрее, но теперь перед ним жестокая женщина, в порыве гнева способная на ужасные вещи. Настолько ужасные, что сам Патрик её побаивался. — А как твои дела? — поинтересовался Патрик, особо не рассчитывая на долгий увлекательный рассказ. — Работаю, ставлю выскочек на место, иногда беру дополнительные занятия, всё по-старому, — ответила женщина, начиная уборку оставшихся ингредиентов. — Так с какими целями ты здесь? — Увидеть тебя. И найти интересующую меня информацию, — кратко ответил Патрик. — Какие новости в мире? — В мире начинается хаос, ты ведь знаешь, — коротко ответила женщина, которая хоть и оставалась в стороне, давно за всем этим наблюдала. — Но ваши стены весь этот хаос всегда обходит стороной, — улыбнулся Патрик, думая о том что за Дурмстранг вообще мало что слышно всегда. И за магов оттуда тоже. Правда вот Элмер, парень с которым повздорил Генри, знатно себя показал. — Да, но в тоже время наши люди повсюду, поэтому мы и в курсе всего. — загадочно улыбнулась женщина. Патрик задумался, не знает ли она уже о его задании в банке. Но всё ещё не решался сказать, не заостряя на этой теме внимание, вспомнил ещё одну причину своего визита. — Ещё мне нужна одна книга, если ты позволишь, — парень подошёл к нужному стеллажу, пробегая взглядом по книгам и проводя по ним пальцем, резко остановился на нужной. Эта потрепанная временем книга содержала элементы чёрной магии и ритуалы, связанные с тёмными силами. — Вернешь. А не вернёшь — знаешь что будет. — Осведомлен, проходили уже это, — посмеялся Патрик. — Пойду прогуляюсь, встретимся на ужине. Женщина лишь кивнула, бросив задумчивый взгляд в спину уходящего сына. Она конечно же была рада, что её сын нашёл на что отвлечься от той боли, нашёл людей, из-за которых обрёл смысл. Лишь бы связь с Генри Бауэрсом не принесла ему ещё больше боли.

***

Уже около полуночи, когда ужин давно прошёл, а мама задала все волнующие её вопросы, после горячего душа Билл вернулся в свою спальню. Волосы оставались влажными и капли стекали по ключице, шустро срываясь и падая на живот, выглядывающий из-за фланелевой рубашки. Резинка спортивных штанов уже порядком намокла, и парень ладонью смахнул влагу куда-то в сторону. Идя босиком по прорывающемуся из-за жалюзи света от фонаря, оставляя влажные следы на дереве. Он вернулся за дневником, следующая глава которого, волновала его ещё с самого отъезда. Тот так и остался лежать под подушкой. Взяв дневник и палочку, он спустился за банкой освежающей колы из холодильника. После дождя стало душно, так что по дому гулял сквозняк из-за открытых окон. Где-то стучала не запертая дверь, а с улицы доносились звуки стрекотания сверчков и жаб. Билл подошёл к двери в коридоре между кухней и лестницей наверх, недолго всматриваясь в тёмную ночь. Он прошёл в гараж и зная, что отец оставляет машину открытой, уселся на заднее сиденье, слегка зацепив плеер. И это было тем, ради чего он тут. Сон не шёл, в поезде ему удалось немного подремать, и сейчас в крови бурлил интерес и жажда, не терпелось окунуться в мир ритуалов. Он надеялся погрузиться и в мир Грея тоже. Почему он, имея такие обширные знания, работал зельеваром? Уж Билл точно знает, что много денег на этом не получить. Зачем человеку, с такими знаниями прохлаждаться в школе, а не заниматься важными делами в министерстве. Неужели дело и правда в любви к зельям? Палочка удачно держалась между сидений, и хорошо освещала дневник. В ушах играла ненавязчивая мелодия, а пальцы держали кожаную обложку и шершавые страницы. На нескольких из них были попытки поместить в камни магию. Билл попытался понять зачем это может понадобиться. Ведь ещё четыре страницы были расписаны теорией о том, что в камни можно поместить не только магию, многое на самом деле… Но кажется, Роберта больше волновало изъятие. Именно поэтому, после, страницы исписаны изъятиями магии, он внимательно вчитывался в каждую попытку, но это ни к чему не привело, в конце лишь осталось красноречивое многоточие. Так же, Грей помещал силу и в предметы, однако отметил, что те должны обладать высокой прочностью, вот это уже было с успешным концом. Ещё немного страниц уделялось памяти человека, и тому насколько она управляема. Можно забыть что-то неприятное с помощью зелья, можно заставить исчезнуть общее воспоминание благодаря крови двух людей в составе одного зелья. Но чтобы полностью искоренить воспоминание, Грей дописывает, зельями и заклинаниями добиться этого невозможно. И лучше с этим справится сильная магия направленная только на это — ритуал. А ритуал, особо заинтересовавший ещё в поезде юношу, касался узконаправленной потери памяти у объекта. «Ритуал, заставляющий человека молчать» В пометках было сказано как это работало: Определённый отрезок времени в памяти околдованного становится заблокированным, он может помнить о нём и вспоминать даже через много лет, но озвучить не может, он не может никаким образом отобразить его, никто так же не сможет посмотреть воспоминания находясь в голове и в памяти околдованного. Билл понимал, насколько серьёзно и опасно поступил, и больше всего боялся не того, что будет виновен он, или тем более Кевин, а что это доставит проблем Джо. Поэтому решил через свой страх прибегнуть именно к ритуалу. Хоть пока понятия не имел, каким образом провернёт это. Что-то в этих строках зацепило, потому он перешёл к прочтению ингредиентов. Перечень которых был не из лёгких в сборе: сердце изумрудного шелкопряда, лепестки голубого дурмана и сонная эссенция. Он и не знал как это всё выглядит, не то чтобы достать это где-то. Далее следовал сам ритуал, где в центре круга из свечей требовалось расставить ёмкости со всеми предметами, и пролить достаточно крови, чтобы наполнить одну из них, а после маг сразу произносит заклинание, погружаясь в забвение*. Рядом с этими строками была приписка, что если недостаточно сил у мага, всё-таки следует иметь личную вещь. Дабы тут же оказаться рядом с нужным человеком, так как не само нахождение «по ту сторону» отнимает силы, а те, к кому ты пытаешься проникнуть в сознание. Те люди старались восполнить потери от изъятого воспоминания впитывая в себя излишки расходуемой магии, летающей в воздухе. Было заметно, что проводилось множество экспериментов, было много проб и ошибок. Один написанный ритуал был полностью перечёркнут, а сноска снизу говорила о том, что для заклинания не хватило ингредиентов. «Позже нужно попробовать увеличить количество в полтора раза». Ещё ниже: «в два раза». Так же Билл словно заметил некую последовательность событий в дневнике. Одно зелье полностью сгорело почти под конец из-за неправильного количества ингредиента, расписанного в плоть до граммов, о чём свидетельствовала не только надпись, но и немного подгоревший уголок страницы, так что в следующем абзаце Грей описал новый и действующий рецепт. Билл вновь восхитился упорностью мужчины, и как он раз за разом пробовал и испытывал новые рецепты. Ему бы хоть малую чатсь этого, возможно, его увлечение дало бы свои плоды гораздо раньше. Билл зачитался, кожаная обложка дневника впитала теплоту ног на которых лежала. Кассета играла заново в третий раз, но в основном из-за того, что парень частенько пролистывал песни вперёд, выбирая более любимые. В салоне теперь летали две сферы света, совсем небольшие, но из-за того, что они подлетали к самим листкам дневника, читать было легко. Неожиданно дверь салона отворилась, и рядом с ним на заднее сидение уместился Джордж. Мальчик не хлопал дверью, чтобы не издавать лишнего шума в тихом доме, а лишь слегка прикрыл её, и нерешительно зажал ладони между худых коленок, дожидаясь пока брат снимет наушники. Успевая взглядом пробежаться по предмету на руках Билла. — Почему ты не спишь? — спрашивает Билл, получив в ответ пожимание плечами. — А ты? — поинтересовался младший, ожидая более осмысленный ответ, но брат так же в ответ слегка дёрнул плечом, но после указывая на дневник в руках. — Тебе это дал он? — Джо показал на дневник, слегка касаясь желтоватых страниц пальцами, после медленно убрав их протянув вниз по бедру Билла. — Как ты узнал? — Он никак и нигде не говорил об этом, а на страницах не было никаких подписей, Билл для достоверности проверил это. — Ну, не сложно на самом деле догадаться, а такой дневник явно в библиотеке не отыскать. — В общем-то да… Я был у него и сильно увлёкся прочтением, тогда пришлось бросить, но он предложил мне взять его домой. — Он доверяет тебе. — Джордж успел взглянуть на страницу и понять, что там было написано, и кажется примерно догадавшись, что собирается делать брат. Поэтому, пока сделал вид для него, что ничего не понял. Билл перевёл на него вопросительный взгляд. — Без сомнений он дал тебе труд и часть своей жизни, Билл. Ты бы мне доверил своё нечто подобное? — указывает Джо на очевидные вещи, но вызывает у брата удивление. Видимо, он никогда не думал о чём-то таком. Для Билла всё было действительно так просто, будто бы Грей поделился с ним комиксом. Он ценил эту вещь, но видимо, не достаточно. Это глубже, намного глубже и интимнее. Тут собраны все переживания, попытки и неудачи, целый жизненный путь, и за каждым заклинанием и ритуалом наверняка стоит история. — У меня ничего такого нет. Может, и доверил бы. — Не думаю, — Джордж улыбнулся и напомнил брату, как тот долгое время скрывал почти все свои увлечения, даже касательно музыки. — Хоть это дневник с ритуалами, ну или что там, это всё равно что личный дневник, а тот даже близким не всегда дают. А ведь и правда. Он настолько глупый, ещё и сомневался в том, что Роберт серьёзно готов общаться с ним на равных, без скрытости. Может старший не озвучивает своих намерений, но явно показывает их так. Билл проводит по чёрной обложке кончиками пальцев и осознает, что возможно касается частички души того. Билл не контролировал магию и огоньки уже мерцали, перед тем как погаснуть. Музыка прорывалась сквозь наушники, в машине негромко играла мелодия, — Думаешь я тебе не доверяю? Дрогнувший голос сложно было контролировать. Но это точно не то, чего он добивался. Он всегда старался быть тем человеком, к которому Джо сможет обратиться по любому поводу. Чобы он чувствовал поддержку и защиту в старшем брате. Не смотря на их отношения, он всё ещё был таковым. — Я бы точно себе не доверился. Прости, он тогда подошёл и мы заговорили…я идиот, который не умеет держать язык за зубами, — Джо опускает голову, не в силах смотреть на старшего, чувствуя какую-то защиту за волосами скрывающие его глаза, полные стремительно собирающихся сорваться слёз. — Джо, — Билл оборвал его речь, он забирает ладонь, что была спрятана между ног, чтобы переплести пальцы и крепко сжать её. — Тут нет твоей вины. Признаюсь, я поначалу думал об этом, может излишне обвинял тебя, но это Кевин. Он грязный манипулятор, который воспользовался тобой. Я бы очень хотел, чтобы этого всего не было, но раз так, мы можем просто забыть об этом? Джорджи опустил взгляд задумавшись, закусив изнутри щёку, вновь неуверенно косясь на книгу, где успел прочитать абзац о избавлении от воспоминаний. Все внутренности словно становятся каменными, неужели Билл может так поступить, и просто стереть всё то, к чему он так долго шёл. — Что ты имеешь в виду под «этом»? — Только то, что Кевин узнал. А не про всё, что между нами. — Старший заглядывает в карие глаза и видит страх намного сильнее, чем тогда в том лесу. Ему нужно быть полным идиотом, если он заставит промелькнуть этому в тёмных омутах ещё раз. Может, Билл так сказал, но Джо живёт с ним слишком долго, чтобы быстро расскусить того. Конечно, Билл не согласился бы быть с ним, если бы не оценил риски и не сопоставил их со своими чувствами. Скорее всего, он сожалеет о том, к чему это может привести, и о том, сколько боли это причинит им обоим. А может, и их родителям. Билла слишком беспокоит мнение окружающих, он слишком уязвим перед мыслью о том, что может доставить кому-то неудобства. Однако Джорджи всё больше убеждается, что Билл всё-таки тщательно всё обдумал, и именно поэтому согласился. Он просто ждёт, когда Джорджи перерастёт свои чувства. И это он чувствует, словно всё это не по настоящему, как бы брат не старался. Глаза щиплет и он быстро переводит тему. — Я надеюсь на это. — Он возвращается к вопросу о том, чтобы забыть всю эту ситуацию. — Но что ты будешь делать дальше? — Пока не знаю, надеюсь не окажусь в Азкабане. — Не говори так! — Джо шутливо толкнул Билла, но сам ощутил, как холод окатил его с головы, забираясь там вглубь на подкорку сознания. Они ведь даже не понимали, насколько всё это серьёзно. И как он может помочь, только лишь взять вину на себя. — Давай пока не думать об этом? Честно, мне хватает мыслей. — Хорошо, прости, — младший быстро переводит взгляд с пола, на полуобращённое к нему лицо старшего. Дыхание слышится в машине всё отчётлевее, и кажется будто это самый нужный и необходимый момент. Sun After Rain Расстояние между двумя парнями сократилось, свет просачивающийся через окно гаража от фонаря, залезающий в заднее окно машины, легонько касался контура профиля их лиц проскакивая лучами через сохраняющееся расстояние, пока Билл не прикоснулся к мальчишеским губам. Нежно обхватывая персиковую губу, мазнув по ней языком, после впиваясь сильнее, углубляя поцелуй. Касаясь и сплетаясь языками, пробуя друг друга. Это была первая возможность изучить каждого, впервые в тишине и наедине в полной мере расспробовать вкус, прочувствовать сводящую с ума влагу. Сердца бешено колотились выскакивая из груди. Билл почувствовал, как дыхание Джорджи стало более тяжёлым, прерывистым. Он шумно выдыхал в его рот, не сильно сжимая каштановые волосы на затылке в кулак. Младший слегка приподнялся, и из-за неудобности положения, положил ногу поверх коленей Билла, и теперь он мог прижаться ещё ближе и сильнее. — Ты… не против? — выдохнул младший, подбородком уткнувшись в хлопковую футболку на плече, пытаясь ухватить больше воздуха. Видимо удивившись иннициативе брата. Рука в ответ скользнула к талии, крепко придерживая младшего, а вторая коснулась стройной ноги, плавно ведя пальцами к чувствительному месту под коленкой. — Нет, — шёпот коснулся уха Джорджа, воздухом раздувая волосы прикрывающие его, но не все, потому Билл заправил их, пальцами пробежавшись от уха до шеи. — Мне пора перестать переживать о том, что может случиться. Ведь оно случается когда мы этого не ожидаем. The Most Beautiful Boy — The Irrepressibles «Думаю, что поцеловав его ухо, ты получишь ещё более сильную реакцию.» — мягкий и томный голос Грея вновь ворвался в его голову, словно искуситель, он подбивал его на действия. Одновременно пугая до чёртиков и приказывая сердцу тут же забиться чаще. Куда ещё чаще? И что-то вело его, потому он подчинился, языком лизнув мочку, после тут же целуя, немного всасывая её в рот. Младший прижался к нему вплотную, чуть не завалив его на сиденье, но Билл удержал равновесие, аккуратно усаживая их удобнее. Джо протяжно застонал сквозь губы, стараясь сдерживать себя и ту волну возбуждения, пробежавшуюся по телу, вызывая лёгкую дрожь с непривычки. Губы разжались рвано выдыхая и хватая воздух, неосознанно скользя влажной губой по коже на шее, оставляя невидимый след, но казалось, именно это поможет отвлечься от всех чувств захлестнувших его. «Вот так, а теперь прикуси.» Билл мог поклясться, что эта ситуация опьяняла гораздо сильнее всего алкоголя на вечеринках. Он чувствовал, как грудь младшего часто поднималась, ударяясь о его, он словно ощущал бешеный пульс пронзающий Джорджа по всему телу, расслабленно повисшее на нём. Как ладонь Джо сжимается на рубашке, и как горячее дыхание опаляет мокрый след на его шее, пока светловолосый лежит у него на плече. Он и сам чувствовал, как жар постепенно окутывает низ живота, как пылают его щёки и уши, и как руки слегка дрожат с каждым новым прикосновением к чужому телу. Он поддел острыми клыками мягкую и нежную кожу, всё же стараясь не сделать младшему больно, потому легонько оттянул мочку, и после тихих звуков выражающих наслаждение, отпустил, вновь целуя. «Что вы делаете?» — спросил он, в это время целуя скулу, двигаясь чуть ниже, куда мог дотянутся. «Ничего такого, что могло бы вам не понравится.» — Роберт словно говорит это шёпотом, будто сам находится позади. «Но, вы не против, что сейчас я с ним?» — мутным взглядом Билл заглянул в такие же помутнённые дымкой глаза брата, ожидая ответа Грея. «Вовсе нет. Чш-ш, слушай его дыхание. Оно прекрасно». Младший попытался вернуть расстерявшееся внимание Билла к себе, скользнув ладошкой к плечу, крепко сжимая то. «Что мне сделать дальше?» — всё ещё смотря на Джо, он разрывался между желанием поцеловать его и вновь коснуться его уха, только бы услышать ещё один стон. И ему так же безумно хотелось увидеть сейчас и Роберта, возможно так же касаться его. Он разрывается между этими чувствами, до сих пор не понимая почему чувствует влечение к ним двоим одновременно. «Шея весьма чувствительная, малыш.» — подсказывает Роберт, исчезая в его голове эхом. Билл словно опомнился, и наклонив голову младшего чуть в бок, впился яркими губами, чувствуя под ними давление от пульсирующей вены. Попутно оглаживая ладонью, и подушечками пальцев вырисовывая узоры, заканчивающиеся на ключицах, где мог дотянуться из-за одежды. Джордж слегка съёжился от мурашек, попытавшись сжать ноги, но только крепко охватил бёдра Билла. Старшего это действие немного отрезвило, и оставив ещё пару поцелуев, он обхватил лицо Джорджа ладонями, мягко фокусируя его внимание на себе. — Ничего, если на этом мы пока прервёмся? — он не отталкивал его, не хотел прогонять, только не хотел заходить сегодня так далеко. — Я не против, но как будет шанс и не в машине, хорошо? — добавил Билл, объясняя свои чувства. Младший пьяно кивнул, находясь ещё в той буре эмоций, и как бы бёдра не сводило от желания, а низ живота приятно не тянуло бы, он был согласен с Биллом. — Знаешь, я и сам такого не ожидал, — младший улыбнулся, расстягивая раскрасневшиеся губы. — Не понравилось? — старший слегка напрягся, но и младший до того не выражал никакого несогласия. — Напротив, очень понравилось. «Ты только взгляни, запомни каждую деталь, ведь он необычайно красив.» И правда, Билл с улыбкой тронувшей его губы, рассмотрел мальчика. Слегка взъерошенные волосы светились на оранжевом свету, румянец тянулся от щёк до кончиков ушей, и даже юная бледная шея порозовела от поцелуев, губы мальчика блестели в лучах. А сам он смотрел на него в ответ, немного не понимая такого прситального внимания к себе. «И правда. Очень.» «Билл, ты же знаешь, что был так же прекрасен той ночью? То, как ты борешься со своей стеснительностью и неопытностью — необычайно красиво наблюдать за этим.» Билл промолчал на прозвучавший вопрос, слабо улыбнувшись от смущения, и ещё раз поцеловав младшего и поправив на нём волосы, отправил того спать после тяжёлого пути. А сам он вернулся к чтению, поднимая упавший на пол плеер. Грей и не ждал ответа, всего лишь озвучил то, что желал.

***

Через сеть узких и тайных коридоров замка Патрик прошёл к подземельям Дурмстранга. Там находилось много чего интересного, учитывая что уклон этой школы шел на изучение именно тёмной магии. Большие залы для тренировок, хранилища, были даже залы для ритуалов. Именно в последние Патрик и направлялся, желая скоротать время, читая ту самую книгу, которую одолжил у мамы. И не только читая, но и опробовав кое что. Была глубокая ночь и ему никто не должен был помешать. Зал был небольшой, округлой формы. Стены в нём были тёмно-синего цвета, украшеные магическиии символами. В зале чувствовалась атмосфера уединения и таинственности, то что нужно для того что собирался сделать парень. По периметру зала были расставлены факелы, создавая тёплый и мягкий свет. Всё вокруг создавало особенную обстановку, способствующую полному сосредоточению. Пройдя к столу, Патрик сел по центру, положив книгу перед собой. Он ощущал лёгкое покалывание на коже и даже слегка волновался, как бы не сделать ничего плохого, ведь подобное было впервые. Открыв книгу на нужной странице и ещё раз все обдумав, Хокстеттер раплылся в улыбке. Он пробежал взглядом по нужным строкам несколько раз. Уже сейчас он увидит его. Брюнет постепенно входил в состояние глубокого транса, нашептывая заклинание, запуская процесс проникновения в сон. Он очень хорошо визуализировал образ, уже долгое время не выходящий из головы и стремился к нему изо всех сил. Тело брюнета пробила лёгкая тянущая дрожь, в момент когда он во всех деталях представил юношу, что так плотно засел в разуме и сердце. Обнаружив изменённое пространство, он понял, что всё получилось. Сразу обратив внимание что место в которое он попал было мрачным, его предположения подтвердились — кошмары часто снились ему и он попал в один из них. Желание защитить и поддержать и стало мотивом Патрика к таким действиям. Не сложно было догадаться что они находятся в лесу, в том самом, недалеко от Хогвартса. Деревья стояли высоко и плотно, едва пропуская лунный свет вниз. Было очень тихо. Только листья шуршали из-за поднявшегося ветра. Услышав голоса неподалёку, Патрик замер, оборачиваясь в другую сторону. Он понимал, что его появление было слишком внезапным и тихим, но всё равно затаился за ближайшим деревом. В нескольких метрах от него был Майлз, Элиот и Стэн. Стэнли лежал на холодной земле и глядя на всё происходящее к Хокстеттеру вдруг пришло осознание, что он попал в ту ночь. Он прислушался, и ему достаточно было лишь пары минут, чтобы понять что происходит. Патрик почувствовал насколько сильно участились сердцебиение и как напряглась каждая клетка. Хоть он и во сне, в полной мере ощутил всю злость и ненависть. Об этом Урис не рассказал бы ему в реальности, и теперь Хокстеттер понимал что те двое легко отделались и за ними он ещё обязательно вернётся. Его в этот момент адреналин захлестнул от чёртовой несправедливости и тупости двоих подростков, ведь тем Стэн наверняка не сделал ничего. В следующий момент он услышал брошенное заклинание «остолбеней», увидел как падает Майлз и Элиот не долго думая, наносит удар Стэну. И на этом Патрика взрывает окончательно. Пока Стэн лежал на спине, держась за ушибленный ноc, он вдруг услышал душераздирающий крик, он которого сердце зашлось и глаза рефлекторно прикрылись, не желая видеть того что происходило. Лишь бы проснуться и поскорее. До ушей донёсся звук ломающихся костей и рвущейся плоти и он замер, кажется, вовсе не дыша. В этот момент время, казалось, замедлилось. И ему показалось единственным вариантом притвориться будто он не дышит вообще. Когда крик стих, он боялся даже пошевелиться, думая о том, что он будет следующий. И больше всего он не ожидал того, что две руки, человеческие, а не ужасного монстра которого уже выдумал Стэн, подхватят его, одна под спиной а другая под коленками и поднимут, прижимая к своему телу. Юноша медленно распахнул глаза, не сразу понимая кто перед ним, но увидев на уровне скул знакомые смолянисто чёрные волосы, тихо прошептал. — Патрик? Осмелясь взглянуть выше, он убедился, что да. Но на лице брюнета совершенно не было никаких эмоций, пустой холодный взгляд перед собой. — Это как ты их…? — Стэнли спросил осторожно, уже было повернул голову и хотел выглянуть из-за его плеча, но был остановлен голосом Патрика. — Не смотри туда. — стальным тоном приказал слизеринец, и противиться этому было даже страшно. Патрик на секунду забоялся, что Стэн испугается того что старший натворил, испугается того на что он способен. Даже не взирая на то, что это сон, хватит с него, и так насмотрелся уже. Стэнли вернул взгляд перед собой, оставшуюся часть дороги молчал, пока его не посадили на землю, устроившись напротив. Урис смотрел на него немного с опаской. Судя по всему в своём сне он точно не ожидал увидеть Хокстеттера. Вероятно, это было впервые, и вызывало несколько смешанные чувства. Хокстеттер принялся обрабатывать его нос, после осторожно убирая салфеткой. — Где ещё болит? — Патрик, не переживай…на носу просто царапина, а от первого удара вовсе ничего нет, — постарался успокоить его юноша, мягко улыбнувшись. «Всё такой же, как и в реальности.» — Я должен был быть там раньше, — отчаявшись, произнёс брюнет, вспоминая те события. А всё виноваты чертовы пожиратели и их миссия. Сам чуть не умер, был без сил, но так сильно переживал за Стэна и не простил бы себя, случись ещё что-то. Он понимал, что находится в чужом сне, но совладать со своими эмоциями вновь почему-то было слишком тяжело. — Я рад что ты здесь, Патрик. — быстро проговорил юноша, но в голосе что-то выдавало его долю сомнения. Словно он думал, что это лишь часть очередного кошмара, и сейчас брюнет превратится в нечто ужасное, тем самым здорово пошатнув и без того беспокойное состояние. Патрик оказался ещё ближе, присаживаясь рядом с ним плечом к плечу. — Стэнни, ты ведь не забыл ещё всё чему я тебя учил, м? — спросил Хокстеттер, всматриваясь в испуганные глаза, вспоминая то как они с парнями обучали его в выручай комнате. Тон был мягкий, сразу создающий спокойную атмосферу, как Патрик и хотел. — Я помню, — кивнул мальчик, постепенно расслабляясь. — Я хочу чтобы ты всегда помнил об этом. Хочу, чтобы пока твои мысли заняты нами, ты ничего не боялся. Хорошо? Стэн в это время впервые почувствовал себя в безопасности во сне. Какие-то страхи остались позади и перед ним теперь был только Патрик, словно это всё было наяву. Тот же Патрик, с появлением которого ему всегда становилось спокойно. Стэнли бросил тихое «да», а в следующий момент ощутил себя вовсе обескураженно, потому что одна рука Патрика обняла его за талию, чуть придвинув ближе, а вторая приподняла его подбородок. Он почувствовал, как к его губам прильнули нежные и прохладные губы Хокстеттера, который медленно поцеловал его, неторопливо вторгаясь языком в его рот, желая углубить долгожданный поцелуй. Стэнли широко распахнул глаза от неожиданности, но не отстранился, лишь уместил ладони у него на плечах, слегка сжимая ткань мантии. Целовался Патрик также хорошо и умело, как и в реальности, из-за чего Стэн окончательно расслабился, давая волю чувствам и отвечая на поцелуй. Поцелуй вышел долгим, Хокстеттер в полной мере ощущал насколько он соскучился и хотел передать свои чувства младшему, который мягко сплетался своим языком с его, прикрыв глаза и издав сквозь поцелуй лёгкий удовлетворённый стон, едва слышимый. Патрик плавно отстранился от любимых губ, на мгновение прикрыв глаза и вспоминая, зачем он там. Ему несомненно хотелось долго целовать его, обнять, зарыться носом в его тёплую нежную шею и никуда не отпускать. Однако действие заклинания скоро могло закончится. — Давай уйдём уже отсюда? — предложил старший, взяв ладонь юноши в свою, поднялся, поднимая Стэна следом. В этом месте совершенно не хотелось задерживаться. Луна ярко светила, силясь разогнать ночной мрак. Брюнет уверенно шёл, словно знал выход из этого леса, а Стэну ничего не оставалось кроме как послушно следовать за ним, ведь в этот момент он был лишь наблюдателем со стороны, в своём сне, в отличие от Патрика, он собой управлять не мог. А Хокстеттер был уверен, что сон ему запомнится и возможно, даже успокоит. Два парня пробирались через лесную гущу, слушая как скрипят ветви деревьев, будто старые ставни. Каждый их шаг издавал хрустящий звук, нарушая тишину. — Не думай о своих страхах. Тебе нужно отвлечься, огонёчек, — проговорил Патрик, передавая младшему свои мысли. — Ты можешь ничего не боятся пока рядом я, а рядом я всегда, помнишь? — улыбнувшись, спросил Хокстеттер, замечая как уверенно кивнул младший. На удивление или нет, в их сне не появились дементоры, как тогда. Возможно тому способствовало появление Патрика и поворот событий. Дойдя до лесной границы, парни остановились. Было время прощаться. Патрик смотрел на юношу и понимал, прошло от силы пару недель а он уже безумно соскучился. И вновь наклонился за поцелуем. Все казалось настолько естественным, что Стэнли ответил, высовывая язык чуть сильнее и сплетаясь с языком брюнета. Хокстеттер на этот раз целовал настойчиво и глубоко, переместив ладони на спину и ведя линию по позвонкам, замирая на пояснице. И Стэнли прижимался к нему слишком тесно и отчаянно, словно не желая уходить совсем. Патрик плавно отстранился. — Мы скоро увидимся. И на этих словах, то ли действие заклинания заканчивалось, то ли Стэн проснулся, Патрик стал свидетелем того как тело в его руках медленно растворилось, словно туман, исчезая в воздухе, оставляя после себя лишь легкий шлейф света. Проснувшись, Стэнли ощутил на губах лёгкое покалывание и приятное волнение внутри, то самое, которое он испытывал каждый раз находясь рядом с кем-то из троицы. Глаза всё ещё были полуприкрыты, он взглянул на окно он понял, что ещё поздняя ночь и вновь погрузился в сон, впервые за всё это время, с лёгкой улыбкой. Откинувшись на спинку стула, Патрик устало прикрыл глаза. Такие ритуалы отнимали много энергии, он это чувствовал, но в тоже время был удовлетворен. Он был рад увидеть его, даже таким образом, хотя и ощущал после такого острую нехватку реального тактильного контакта. Забраться бы вот так в его сон, только другой, в другую атмосферу. Но увлекаться тоже не стоило, он это понимал. Он также все ещё был напряжен от сцены, которая была перед ним в лесу. Значило ли это, что Стэн просто боялся тех двух парней, или же что мозг просто вновь проецировал во сне то, что случилось в реальности? Если это так, то Элиот легко отделался, и Хокстеттеру придётся вновь вернутся к нему, и заодно его другу. Всё равно он узнает эту правду. Не зная сколько он просидел вот так, погрузившись в свои мысли, Патрик уже планировал уходить. Из размышлений его резко выдернул звук чужих приближающихся шагов. И искать конкретно его здесь мог только один человек. Ксандер. То что он в курсе его приезда, Патрик знал наверняка. Слухи и новости по этой школе разносятся мигом, а до его ушей всё долетает особенно быстро. Парень вошедший в зал был достаточно необычным. В глаза бросались его белоснежная кожа и неестественно платиновый цвет волос, почти белый, который придавал ему уникальный вид. Также особенно выделялись голубые яркие глаза, подведенные, с долей азарта вперемешку с безумием. Кожа его была светлая, с лёгким румянцем, который хорошо подчёркивал его энергичность. Сколько Патрик его знал, он излучал уверенность и харизму, что делало его заметным всегда и везде. Он сильно отличался от всех учеников тут. Ведь все они были крепкого телосложения, настоящие воины, и вот в этом он им явно уступал. Его худое тело было облечено в чёрный плащ с красными вставками. Хоть и казался на вид слабым, по силе мог равняться с каждым учеником. Возможно кто-то его и недолюбливал за такой яркий образ, но парень быстро ставил всех на место, ему для этого хватало лишь пары язвительных фраз. Возможно тем он и привлек Патрика, раз тот подпустил его к себе как друга. Дурмстранговцы довольно тесно общались со слизеринцами, но у этих двоих была особенная связь. Друзья с детства, которые знали друг о друге многое. Патрик часто посещал Дурмстранг на каникулах, так они и сдружились, нашли общие темы, общие приключения а также общих врагов. — Прибыл сюда и не стал навещать старого друга? — в голосе звучала наигранная обида, пока парень вальяжно проближался к столу. — Если честно, я даже не планировал видеться, — спокойно ответил Патрик с невозмутимым лицом. — Но раз уж пришёл, присаживайся. — Столько времени прошло, а ты всё также холоден, — фыркнув, произнёс блондин, усаживаясь за стол напротив. Хокстеттер усмехнулся, довольствуясь злобным выражением появившемся на лице парня. И его наглая усмешка быстро перешла в блаженную улыбку, вспоминая того единственного, с кем он не холоден никогда. Того, кого недавно целовал, пусть даже во сне. — Тебе больше идёт, когда ты улыбаешься, — пролепетал блондин, просияв своей улыбкой, думая что парень напротив всё же рад его присутствию и улыбка адресована ему. — А тебе больше идет, когда ты с закрытым ртом. Жаль, редкое зрелище, — язвительно произнёс брюнет, вновь замечая недовольство на красивом лице. — Я писал тебе несколько раз в Хогвартс. — Много дел было. Кстати, касаемо одного из них, — Патрик на секунду задумался, возвращаясь к разговору. — Мне нужно чтоб ты рассказал мне всё об Элмере. — Чем же он заинтересовал тебя? — удивился друг. — Или ты просто хочешь отомстить за Бауэрса? Ксандер конечно был в курсе, ведь об этом вся школа гудела. Элмер взахлёб кричал о том что ещё выйдет на равный бой с Бауэрсом, что победит и не оставит просто так этого. Патрик возможно и хотел отомстить, но ещё больше он хотел обезопасить Стэна и остальных. Мало ли что у больного придурка в голове. Всё же ему хотелось чтобы в светлой кудрявой голове оставались только светлые мысли. Это было его целью, главной задачей пока что — не допустить чтобы что-либо омрачило его существование, поэтому нужно думать и действовать наперёд. — Поверь, Бауэрс сможет сам с ним разобраться. Но мне интересно, насколько он опасен? Насколько приближен к отцу Бауэрса? Патрик знал, что информацией друг владеет. Ведь он был из тех, кто знал всё и про всех. Ксандер не так прост. Вокруг него всегда царила атмосфера загадочности и интриги, ведь он принадлежал к тем, кто собирает информацию по всему их магическому миру. — Ну что ж, — Ксандер достал сигарету и подпалил с помощью палочки, делая затяжку. — Элмер обязательно будет мстить. Найдет слабое место Бауэрса и ударит туда как можно сильнее. Могу точно сказать, что он в любимчиках у отца Бауэрса. Не удивлюсь, если тот его любит больше чем Генри, — усмехнулся блондин. — Думаю тебе, — Ксандер бросил взгляд на Хокстеттера. — Тебе точно не стоит его боятся. Но бдительность проявить, он тот ещё скользкий ублюдок. — Я не о себе беспокоюсь, — холодно произнёс Патрик, вновь ощущая напряжение и неприязнь от одного только упоминания об этом человеке. — О ком же? — тут же встрепетнулся парень. — Бауэрс тоже за себя постоять сможет. — Ну это уж точно не твоего ума дело, — шутливо проговорил Патрик, протянувшись вперёд и отнимая у друга сигарету. Блондин нахмурился, понимая что Хокстеттер никогда не будет с ним полностью открыт. Да и не только с ним. — Вроде бы друг, а знаю о тебе сейчас так мало. А ведь я мог бы помочь, — слегка обиженно проговорил парень, нахмурив брови. — Чем ты тут занимался кстати? — блондин перегнулся через стол, хотел было уже заглянуть в книгу но Патрик резко захлопнул её прямо у него перед лицом. — Да так, читал кое что, — не желая делиться, произнёс брюнет, скорее переводя тему. — А как твои дела, друг мой? Ничего не хочешь рассказать? Хокстеттер знал с кем связался блондин, поэтому был обеспокоен этим. Всё таки, довольно не чужие люди. Тот человек, был слишком опасен и Патрик знал не по наслышке. — Ну я занят работой. Ничего интересного, загруженный график знаешь ли, — как-то нервно посмеялся парень, чем вызвал у Патрика ещё больше вопросов. На самом деле Ксандер понимал о ком говорит Патрик, и совсем не хотел его обсуждать. — Просто не делай глупости, — понимая, что ничего больше он не узнает пока, серьёзно произнёс Хокстеттер, надеясь на здравый ум парня. Блондин лишь кивнул, как-то грустно усмехнувшись. — Как думаешь, никто не поймает нас если мы прогуляемся сейчас, как раньше? — поинтересовался Патрик, чувствуя как взбодрился, вовсе не желая теперь отправляться спать. — Вероятно, поймают. — думая об слишком хорошей охране произнёс Ксандер. — Это же у вас из охраны только тот старый сквиб, — посмеялся блондин. — Здесь всё серьёзно. Но когда нас это останавливало?

***

— Я ни разу не был в банке. Они часто обходили его, проходили совсем рядом, он часто заглядывался на зелёные крыши. Засматривался на интересную архитектуру, и часто мечтал подглядеть одним глазком куда ходил отец с Биллом. В комнату уже ближе к обеду вошёл Джордж, когда старший читал одну из книг которую взял у Грея. Несмотря на то, что там было много научной и исследовательской литературы и личных дневников на эти темы, он отыскал пару древних романов. Пока отложив дневник с ритуалами и зельями. Солнце приятно прокралось в комнату через зеленую листву, расскидывая по комнате светлые пятна. За окном пели птицы, шумел мотор соседской газонокосилки, и пахло свежим воздухом и совсем чуть-чуть моторным маслом. Ничто, абсолютно ничто в этом дне не выражает беспокойство или страх от трагедии. Только внизу старшие Денбро уже собирают вещи, в срочном порядке нужно прибыть в банк к раннему утру. — Думаю, его быстро починят, но конечно, не известно когда там будет безопасно. Мальчик выглядел слегка грустным из-за сборов родителей в особенности, и ленивым шагом направился к кровати, на которую развернулся и упал спиной. Волосы тут же обрамили голову по кругу, и секунду погодя ладони сцепились в замок на оголившемся животе. — Что такое? Ты ведь не из-за банка и родителей… — Билл улыбается, ведь в Джо сохраняется детская наивность, большие проблемы не заседают в его голове, и это к лучшему. — Все, с кем я дружил, уже гуляют в новых компаниях, и я там лишний. — Что за глупости? — Ну, я может и не сильно хочу. Вот, пришёл к старшему брату, надеюсь ты сможешь развеять эту скуку, — достаточно драматично выдал он, запрокидывая голову, взглянув на перевернувшегося в ракурсе Билла. — Наколдуй что-нибудь! Билл на просьбу оживился, схватив с тумбочки палочку и развалившись рядом с младшим, взмахнул ею. В пространстве тут же образовались цветные рыбки, их чешуя очень натурально блестела в лучах дневного солнца, а плавники развивались на ветру, когда те прыгали к потолку, огибая люстру, после целым свои небольшим роем направляясь в русоволосому. Намеренно скользя по его ногам и задевая щёки, отчего на лице у того образовалась улыбка. Она быстро сменилась удивлением «Они мокрые?». Старший засмеялся, а рыбки словно испугались его, спрятавшись в волосах мальчика и растворяясь в пространстве. Билл в догонку пустил в Джорджа несколько брызг. — Ну зачем? — мальчик рукавом кофты вытер влагу, поворачиваясь набок. — Что ты вчера вычитал в том дневнике? — Много заклинаний и ритуалов, пару рецептов зелий. Джо потянулся, чтобы поправить чёлку брата. Он помнит эти ритуалы, и больше всего боится, что Билл как-то навредит себе, ведь он всегда знал, что ритуалы одно из опаснейших ответвлений магии. — Я могу тебе помочь. — Джо, в них нет ничего сложного, я справлюсь сам. Опять он врёт ему, постоянно пытаясь уберечь от чего-то. Он же не дурак, и не маленький, он может взять ответственность на себя, он так же может пожертвовать своей кровью или что там нужно для этих дурацских ритуалов. Билл и так всегда берёт все удары на себя, почему он не может разделить их с ним? Но по взгляду брата он понял, что сейчас разговарить с ним об этом бессмысленно. — Почему он ничего не имеет против нас? — внезапно в тихой комнате прозвучал давно интересовавший его вопрос. Он повис в воздухе, пока Билл замер, пытаясь найти ответ, сразу понимая, о ком речь. — Я не знаю. Джо всегда думал об этом, особенно, когда видел как брата и Грея тянуло друг к другу, он видел эту связь. Может та не столько романтичная или ещё что, однако она черезчур притягательная. Её невозможно не заметить. Роберт так или иначе хотел видеть Билла рядом, хотел посвятить его в свои дела. Так ему сначала показалось, пока не увидел играющий в серых омутах интерес и блеск. Он любил за ним наблюдать и подталкивать. Он даже не старался, то есть, ему не важно в каком виде Билл будет рядом, в качестве любовника или сторонника его идей и мышления. Конечно, хотелось всё и сразу, но Билл может выбирать. А Джо знает, что Билл так же может выбрать оба варианта. Джордж по истине восхищался возможностями Грея по отношению к Биллу. Он всегда знает, что тот хочет. Может, именно поэтому не запрещает их связь. — Расскажи мне о нём. В карих глазах мелькнул интерес, а сам мальчик расслабленно откинулся на кровать приготовившись слушать. Ведь что-то старший брат уже мог знать, чего в школе не услышать. — Он очень хороший человек, он помог мне со многими вещами и чувствами тоже. Разобраться с тем, чего я хочу. Наверное это тот человек, которым я восхищаюсь. С ним я почувствовал, что я не странный, что я не одинок, что я будто бы могу доверить ему свою жизнь. Это весьма странные чувства, но это так. Правда теперь сложно представить когда мы встретимся… В последнюю ночь его вызвало министерство, так как его оно и послало. — У-у, «последнюю ночь»? — лицо старшего залилось румянцем. — Я понял, ничего не говори. Он присылал уже письма? Может, говорил, где будет после министерства, может, отец что-то знает о нём? — Не думаю, что хорошая идея интересоваться учителем у отца. В его мыслях заела странная навязчивая мысль о том, что он почти ничего не знает о Роберте. Возможно в пределах доступного, он не имеет права расспрашивать обо всём, но что-то знать всё же хотелось. Ведь казалось, мужчина знает всю его подноготную. Однако они и правда могли работать с отцом, неужели всё настолько секретно, что они оба не могут ничего расскать? — Нет, на самом деле мы общаемся по-другому… — стоило ли об этом говорить? Но раз уж начал… юноша потёр шею тыльной стороной ладони, на самом деле стараясь усмирить пылающий жар. Джо терпеливо ожидал рассказа, даже и не пытаясь скрыть того, как его захлестнул интерес, ну и конечно, свою хитрую улыбку, что он впервые может узнать что-то такое о брате. — Билл! Срочно спустись вниз! — крик отца прорвался снизу, и в его голосе была такая тревога, что Билл почувствовал — что-то действительно не так. Сердце ускорило свой ритм, а по телу пробежала дрожь. Он вмиг спустился по лестнице, однако прямо перед кухней, ноги словно прилипли к полу. Странное ощущение сковывало его, а воздух вокруг становился тяжелым, как свинцовый. В комнате мать отстранённо смотрела в строну, даже забыв о полотенце на плече. Перед отцом на столе лежал конверт, а наполнение в виде пергамента он сжимал в руке. — Что случилось? — голос Билла едва прорвался сквозь сухость в горле. — Мне кажется, нам стоит задать этот вопрос, — мужчина давил, нависал над ним, хотя и сидел. — Билли, почему ты молчал? — в голосе женщины звучала лёгкая хрипотца, словно она не могла держать в себе что-то важное, и выключив плиту на которой что-то готовилось, она отвернулась от них. — Билл, мальчик который был среди вас пришёл в себя и сказал, что ты использовал на нём круциатос. Это правда? — Ч-что? Кевин? — не мог поверить Билл. Сердце снова билось слишком быстро, как будто оно рвалось из груди. Почему именно сейчас? Этот момент, казалось, был неизбежным, но он не был готов. Билл хотел бы его оттянуть, но о нём бы всё равно узнали. А сказать бы раньше он бы не посмел. Лучше будет рассказать всю правду сейчас? Что вообще сейчас нужно сказать? — Билл, — отец позвал его чуть громче, но ответа не последовало. — Тебя вызывают в суд на слушание, как только Кевину станет лучше. Билл уже не совсем слушал отца, а внутри все чувства словно опустели. И правда, чего он хотел, как ещё должна была разрешиться эта ситуация? Суд. Что он сможет утаить там ото всех? Неужели, из-за него раскроется связь с Джо? Кевин явно использует всё против него. Ему срочно нужен тот ритуал, не важно какой ценой. — Твою мать, Билл! — отец рявкнул, и в его голосе было столько ярости, что Билл невольно подался назад. — У нас сейчас в министерстве дел по горло, людей нет, нужно разобраться кто совершил покушение на банк. И ты нас так сильно подставляешь? Как тебя угораздило вообще? — Я-я п-просто з-защищался, — голос Билла звучал слишком неуверенно, для того, чтобы его услышали родители. — Неужели ты использовал такое рядом с Джорджем? — женщина прикрывала рот ладонью, сдерживая плачь. Её глаза были полны боли и сомнений, но больше всего в её взгляде Билл чувствовал разочарование. По ступенькам тихо спустился Джо, аккуратно выглядывая и смотря на него из-за стены. Он заметил, как глаза младшего наполнились влагой, но он показал ему жестом не высовываться. — А теперь мы будем разгребать это? Ты же уже взрослый, тебе пора прекратить сваливать проблемы на наши плечи. — Я не сваливаю… — А кто это будет разгребать, ты? Почему ты никогда нас не слушаешь, всё делаешь по своему? Он хотел возразить, но не посмел бы. Билл прекрасно понимал, что виноват, перед родителями, перед братом. — Вы ведь даже не хотите выслушать! — Билл подходит ближе, стараясь выглядеть более уверенным, хотя вид разочарованных в нём родителей не способствует этому. — А смысл, всё послушаем на суде, не желаю слышать это дважды, — отчуждённо выдал мужчина, откладывая письмо. — Неужели я виновата, упустила в воспитании? — мать садится рядом с мужчиной, заглядывая с надеждой ему в глаза. — Дорогая ты не виновата… Билл ощущает тошнотворный ком в горле. Если бы он только мог выплюнуть все свои чувства, эмоции и поступки, с радостью бы так поступил.