Пропитанные тьмой

      Невзирая на внешнюю роскошь и красоту, этот замок почти всегда пустовал и изнутри казался совсем безжизненным и мрачным. Это место, каждый его уголок в эту ночь буквально пропитались чернотой и безотрадностью, но всем кто посетил его это пришлось по вкусу. Ведь гости были схожие, в основном пожиратели смерти, приближённые Лорда и те кто хотел бы ему служить. Замок семьи Криссов стал частым местом для их встреч. Комната Виктора не сильно отличалась от остальных в замке. Она довольно просторная, но в ней была расставлена лишь необходимая владельцу мебель. Её ничего не украшало и помещение вполне можно было бы счесть за гостевую, ведь хозяин комнаты появлялся там крайне редко, лишь по особым случаям, как в эту ночь, например. На часах перевалило за полночь, в комнате воцарился сумрак, тусклый ночной свет проникал сквозь большие окна и расползался по деревянному полу. Их ритуал давно завершился, замок опустел, и не осталось ни единого следа от того, что пару часов назад в нём были Тёмный Лорд и его слуги. Генри и Патрик ждали Виктора в его комнате, пока тот общался с семьёй. Хокстеттер остановился напротив большого окна в пол и рассматривал ночные виды за ним. В поле зрения попадал лишь густой чёрный лес, что окружил весь замок, словно скрывая его от нежеланных гостей, и узкая петля дороги к воротам. Ничего нового и интересного, никаких изменений с его первого появления там. Слизеринец сохранял поражающее самообладание, не спрашивал лишнего и был полностью углублён в собственные мысли, которыми он никогда не торопился делиться. Парни давно приняли это, ведь Патрик и так открылся достаточно сильно, для человека который всегда себе на уме, а большего они и не требовали. Генри расположился на кровати и мог наблюдать только подтянутый профиль Хокстеттера, половину лица обрамлённого тёмными волосами, скрытный прищур изумрудных глаз и уголок задумчивой улыбки. В мыслях он подловил себя на том, что этот вид всегда завораживает. Как и весь парень, но он никогда не признавался о подобном вслух, потому что сдержан на эмоции и чувства, и у этих двоих немая договоренность: подобное держать при себе. — Ты же в порядке? — тишину разрезал ровный голос Патрика, который немного скосил глаза на Генри, оторвавшегося от его рассматривания и теперь устремившего взгляд на оголённое предплечье. Его беспокойство было вполне обоснованным. Хокстеттер и сам через это проходил и хорошо помнит последствия. Он также в далёком прошлом участвовал в ритуале, чтобы получить свою метку, которая теперь виднелась на левом боку чуть ниже последнего ребра и напоминала ему о том, что он принадлежит к роду знатных тёмных волшебников. Это было обычаем в его семье и ритуал проходили все беспрекословно. — В полном, — хоть самочувствие и было не из лучших, из-за того что метка поглощала его силы и магию, он предпочёл это скрыть ведь знал на что идёт и готов был перетерпеть. — Что дальше будешь делать? — Всё будет как прежде, — говоря это он старался убедить и самого себя, хотя и осознавал, что привычный уклад его жизни может слишком круто поменяться. — Только теперь я в любой момент могу получать указания от Грея или же от Лорда, — Генри выставил руки за спиной, опираясь на них и концентрируя всё внимание на брюнете. — Но я не это имел ввиду, — Патрик чуть повернул голову к Бауэрсу, одарив того сильно озадаченным взглядом. — Что ты дальше будешь делать с нашим Стэном? — брюнет заметил замешательство на лице слизеринца, а быстрого ответа, как он и ожидал, не последовало, поэтому он вновь развернулся к окну, всматриваясь в сгущающуюся темноту и продолжая. — Жаль что он сегодня не с нами. Это место хоть и было по-своему отвратительным, оно хранило в себе какие-то особенные воспоминания для троих слизеринцев. Именно в этом замке, в этой комнате они ещё будучи подростками, связанными чувством симпатии, уединялись втроём, подальше от взрослых, чтобы остаться наедине и обсудить что-то личное. Им всегда была приятна компания друг друга и чужды дела взрослых, в которые они тогда ещё были мало посвящены. Именно там их союз зарождался и крепчал. Там они впервые зашли дальше сдержанных юношеских поцелуев, попробовали нечто большее и сокровенное. — Тебе не кажется, что Стэн никогда не захочет быть здесь, среди этих людей? — вопрос Бауэрса заставил Патрика вновь метнуть на него взгляд, встречаясь с его ответным, тёмным и нестерпимо тяжёлым, перед которым Хокстеттер запросто мог выстоять, просто потому что привык. — Он всё равно увидит твой рисунок на предплечье и узнает многое. И лучше, если узнает от тебя. — Я поговорю с ним, а вот всё остальное должно быть осознанно с его стороны. Он должен понимать, на что идёт, и только если он сам захочет узнать больше, я обязательно расскажу. Генри на самом деле считал, что юноша должен в полной мере осознавать, с кем он вступает в связь. Чтобы из-за этого он делал всё охотно и доверчиво, не сомневаясь в своих желаниях и поступках. Иногда то, что младший слишком долго оставался в неведении раздражало даже его. Но он ждал, терпеливо и разумно, боясь своим напором пошатнуть их связь. Ведь этот мальчик в их жизни стал тем самым недостающим кусочком пазла, для того чтобы всё стало на свои места и было относительно спокойно, чтобы где-то за грудной клеткой зарождались новые, взаимные чувства, чтобы у них в жизни появилось хоть немного светлого и они могли почувствовать себя живыми. — Не хочешь рассказать, что у тебя с тем парнем? — брюнет задал вопрос, интересовавший его уже почти сутки, замечая как в окно забарабанила мелкая изморозь, смесь снега с дождём. — Обычное соперничество, наверное? — Тогда зачем ему понадобился Стэн? Может, причина глубже? — она определённо была, как думал брюнет, и он собирался узнать всё раньше, чем что-либо могло бы произойти. Генри чуть запрокинул голову назад, рассматривая тёмный потолок и погружаясь в воспоминания из прошлого. С Элмером он был знаком с самого детства, так уж вышло, что родители были близкими друзьями и надеялись на то, что их сыновья тоже найдут общий язык. Однако он не понравился слизеринцу сразу, и эта неприязнь постепенно росла, с каждым годом и с каждым новым поступком этого несносного мальчишки. Между ними была шуточная детская вражда, которая перерастала в настоящее соперничество, а в итоге привела к взаимной ненависти. Чуть позже, будучи подростками, они вместе проходили курсы тёмной магии у лучших учителей. Каждый знал, к чему их готовят и что ждёт их в будущем. Бауэрс справлялся со всем старательно, уже тогда показывая свою готовность, за что получал похвалу не только от отца, но и от всех его приближённых, которые следили за тем каким растёт его сын. Мысль превзойти Элмера была так заманчива, что вскоре она полностью завладела им. Даже теперь, Генри был одним из приспешников Тёмного Лорда, правой рукой Грея, а он всего лишь шестёркой. Слизеринец усмехнулся своим мыслям, возвращая взгляд на Хокстеттера. — Оставь его. Парень всё ещё не перерос то время когда мы соперничали. До ушей донёсся нарастающий звук шагов по лестнице и оба обратили внимание на дверь, которая в следующее мгновение открылась, являя им хозяина комнаты. Блондин также быстро закрыл её и прислонился спиной к деревянной поверхности, внутренне радуясь тому что наконец-то избежал назидательных бесед с родителями. Без сомнений, главной роскошью в замке семьи Криссов был их сын. Оба парня весь вечер глаз с него не спускали, ведь по такому случаю он выглядел особенно хорошо. Тёмно-зелёная рубашка была расстёгнута на три верхние пуговицы и притягательно оголяла бледную кожу ключиц, волосы причёсаны, лицо как всегда прямое и невозмутимое, а взгляды проницательно-соблазнительные, которыми он обменивался с парнями весь вечер. — Не очень гостеприимно с твоей стороны, оставлять нас так надолго, — Патрик развернулся корпусом к блондину, скользнув по нему притворно-укоризненным взглядом. — Задержали немного, — объяснил Виктор, переводя взгляд с него на Бауэрса. — Отец до последнего настаивал на том, что я должен последовать примеру Генри, — Крисс протяжно вздохнул, показывая как ему надоела эта тема и медленно покрутил головой, разминая шею, затекшую от напряжения и долгого нахождения в одной позе. — Вы ведь сможете сделать это в любой момент. Бауэрс первым из их троицы решился, но на их вступлении никогда не настаивал. — Или не делать. Ты ведь знаешь, что я не поддерживаю Грея, Лорда, и даже твоего отца, — не стерпев, резко вставил Хокстеттер, помрачнев во взгляде. — Я всегда и везде последую за тобой, но этот раз станет большим исключением, Генри. Хокстеттер всегда надменно относился к пожирателям и скептически рассматривал их перспективы. Он не намерен был кому-либо подчиняться, это не было в духе его семьи и в особенности его самого. Всё было не просто так и этому поспособствовали события произошедшие в прошлом, из-за чего Бауэрс относился к его решению с пониманием. — Может хватит? — Виктор на миг посерьёзнел, ведь понимал, что подобные разговоры могут длиться долго. Он всегда скучал по времени, которое они проводили втроём в этой комнате. И теперь, тратить его на споры и порядком надоевшие разговоры о пожирателях, ему не хотелось. — Я уже от родителей этого достаточно наслушался, а ещё вы тут начинаете. Бауэрс продолжительно засмотрелся на блондина, застывшего около двери, чуть склонил голову набок и провёл ладонью по своему бедру, в приглашающем жесте, призывно похлопав по нему пальцами. — Как скажешь, малыш. Крисс давно изучил Генри, чтобы понимать его с малейшего действия и взгляда, поэтому не заставил долго ждать, послушно подходя к нему и присаживаясь на бедро, тот час же ощущая крепкую ладонь у себя на талии и устраивая одну ладонь на плече слизеринца. — Хочешь поговорить о чём-то другом? — спросил Бауэрс, взглядом непроизвольно изучая уже давно полюбившиеся, плавные и мягкие черты его лица. Генри потянулся к нему губами, наградив светловолосый висок лёгким поцелуем. Слизеринец, несмотря на мелкие протесты Виктора, всегда чувствовал своё преобладание над ним. Его хотелось оберегать, ублажать и любить. Генри мог проявлять к нему какие-то действия, которые никогда не позволял себе с Патриком. Он испытывал к ним немного разные чувства, но несмотря на это, любил обоих одинаково сильно. — Хочу. Например о том, как сильно я скучал по времени которое мы проводили тут втроём, — ответил Виктор, коротко улыбнувшись. Он правда наслаждался подобными моментами, хотел чтобы их было больше и вскоре они разделили их ещё и с Урисом. — Я тоже очень скучал. — Не хорошо получится, если Стэнли проснётся и не увидит никого рядом с собой, — тактично напомнил им Патрик, неотрывно наблюдая за тем как светловолосый легко водит подушечками пальцев по плечу слизеринца, а носом утыкается куда-то в изгиб шеи, желая получить ответное внимание. Крисс всегда был необычайно жадным до его внимания, желая как можно дольше ощущать парня рядом и не вылезать из крепких рук, как только появлялась такая возможность. — Но до рассвета ещё далеко, — голос Генри прозвучал тягуче и обволакивающе, глаза притягательно блеснули в лунном свете, пока руками он незамысловато исследовал ярко выраженную талию парня сидящего на нём и в упор смотрел на Хокстеттера, на лице которого читалась такая же заинтересованность в продолжении. — И неизвестно, насколько сильно ты перестарался с усыпляющим заклинанием. А ты мог. — Как я понимаю, ты весь вечер хотел получить наше внимание? — довольным тоном спросил Хокстеттер и подступил чуть ближе, обращаясь к блондину. — Я хотел этого весь вечер, и даже больше, Рик, — расплываясь в блаженной улыбке, Виктор обхватил шею сидящего под ним слизеринца второй рукой и оставил на её изгибе несколько смазанных поцелуев. Из-за последних событий им крайне редко доводилось оставаться втроём в каком-нибудь уединённом месте. Но каждый в полной мере понимал как порой хочется прочувствовать ту самую необходимую близость. И в этот вечер это желание вновь напомнило о себе. Оно проявлялось в долгих взглядах, подаренных друг другу и наполненных сокровенными желаниями, в случайных касаниях, скрытых от посторонних любопытных глаз и в ощущении общего приятного томления где-то внутри. Виктору иногда становилось не комфортно под задумчивым взглядом отца, когда тот смотрел на него и кого-то из парней, словно догадываясь о чём-то. Но стоило ему закрыть дверь и оказаться с ними наедине, Крисс благополучно отбрасывал эти мысли. Генри ощутил лёгкое возбуждение, которое отдалось приятным покалыванием в паху, когда блондин медленно начал водить своими тонкими, изящными пальцами по члену парня через плотную ткань, задевая короткими ногтями ширинку. Виктор чувствовал пристальный и выжидающий взгляд в спину от Патрика. Именно от него его пробрало волной мурашек по всему телу и побудило к действиям. Он зарылся пальцами в тёмно-русые волосы Генри, притянул за затылок ближе и накрыл своими горячими и влажными губами его, нетерпеливо сплетаясь с ним языками и блаженно прикрывая глаза, ощутив ладонь на своей ягодице, которая поглаживала медленно, дразня и пробуждая нарастающие желания ещё сильнее. — Так покажи, насколько сильно ты хотел, — нехотя оторвавшись от губ, низким голосом проговорил Генри и выдохнул в тесное пространство между губами. Пальцами свободной руки парень подцепил подбородок Крисса и начал медленно поглаживать его подушечкой большого пальца, плавно скользнув вверх, проходясь по контуру губ и ощущая их упругость. Уголки губ светловолосого чуть потянулись вверх и он вновь приблизился, сталкиваясь с губами парня в коротких поцелуях. Виктор плавно скользнул языком по нижней губе, чуть прикусывая её и оттягивая вниз, в это время пальцами активно пытаясь разобраться с ремнём и молнией. Бауэрс улыбнулся сквозь поцелуй такой нетерпеливости и медленно начал расстёгивать пуговицы на рубашке парня, прикасаясь к тёплой коже под ней. Вдоволь насладившись видом, Патрик подошёл и остановился напротив парней, чуть наклонившись к Виктору. Брюнет начал осыпать поцелуями кожу оголившегося из-за съехавшей рубашки плеча, руками проходясь по очертаниям тела блондина, ощущая как в собственных штанах становится тесно. Теряя контроль, он оставил несколько болезненных укусов на шее светловолосого, после которых обязательно останутся заметные следы, и сразу зацеловал каждый сантиметр белоснежной кожи. Проведя носом по шее, поднимаясь выше и чувствуя как бьётся учащённый пульс парня, Хокстеттер оставил несколько влажных поцелуев за ухом, шумно выдыхая. А парень находящийся между ними с Генри утопал в ощущениях, от того как это всё происходило гармонично и правильно. Не хватало лишь ещё одного маленького человека, но он уверен, что они скоро это исправят. Крисс с характерным звуком оторвался от губ Генри и соскользнул с его бедра вниз, коснувшись коленями прохладного пола и устроившись между разведёнными ногами. Виктор потянул штаны парня вместе с бельём, посматривая на того из-под густых ресниц, взглядом полным покорности и обожания, заставляя испытывать наслаждение ещё и от подобного зрительного контакта. От Виктора невозможно было ни на секунду оторвать взгляд. Его не до конца расстёгнутая рубашка сползла до локтей, позволяя любоваться открытыми плечами, идеальными изгибами и подтянутым торсом. Он всегда чувствовал себя каким-то уязвимым и зависимым от столь властных взглядов, переполненных массой эмоций, среди которых проскальзывали нескрываемая похоть и желание. Блондин взял в кольцо пальцев член у основания, несколько раз скользнув по нему ладонью, плавно прокручивая тонкое запястье, затем приблизился и влажным языком прошёлся вокруг головки, обильно смачивая слюной и медленно переходя на ствол, по переплетениям вен, заставляя волну жара сконцентрироваться в области паха. Умело насадившись ртом на возбуждённую плоть, Виктор принял уже знакомый размер и привычно приподнял нёбо, позволяя ему скользнуть глубже, ровно до того момента пока он не упёрся в заднюю стенку горла. Блондин плотно сомкнул губы и начал делать поступательные движения головой, а парень возвышающийся над ним напрягся, издав первый удовлетворённый выдох, после которого Виктор на мгновение застыл, поднимая глаза на парня, ведь лучше чем кто либо знал, как именно доставить ему удовольствие и начал набирать темп. Крисс на мгновение отстранился, глотнув необходимого воздуха, пересекаясь взглядами с Бауэрсом и вскоре замечая, как тот протягивает руку и кладёт ему на затылок, делает несколько поглаживающих движений грубыми подушечками пальцев, а затем слегка оттягивает светлые волосы и снова вгоняет возбуждённый член в призывно приоткрывшиеся губы. Виктор не сопротивлялся, позволяя грубо иметь себя глубоко в глотку, ведь его подобное заводило не меньше, о чём говорило его собственное возбуждение, которое плотно скручивалось внизу живота и отдавалось в члене лёгкой пульсацией. Генри блаженно запрокинул голову назад и сглотнул, пару раз толкаясь в чужой тесный и горячий рот особенно резко. Он крайне редко был щедрым на размеренность или ласку. Ему нравилось действовать грубо, довольствуясь невероятным коктейлем чувств в котором смешана чужая боль и запредельное наслаждение. Сомкнув глаза, одновременно от удовольствия и от того как плоть парня болезненно задевает чувствительные стенки горла, Виктор ощутил пальцы Патрика у себя на макушке, которые легонько поглаживали её и перебирали светлые пряди, создавая яркий контраст ощущений и заставляя расслабиться ещё больше. Получать мимолётную ласку от такого человека как Хокстеттер было чем-то немыслимым и Виктор точно знал, что он единственный которому выпадает подобное. Ещё маленькому Стэну, конечно же, но он пока что испытал только малую долю того, на что способен Патрик. Сбивчиво и тяжело дыша, Генри выпрямился, чтобы в следующую секунду чуть податься вперёд и взяться рубашку Патрика, притягивая к себе и целуя, жадно и настойчиво, ощущая скольжение горячих языков друг о друга. Патрик продолжил свои движения на светлой макушке, отвечая парню на поцелуй, но вскоре отстранился, выравниваясь и с безмерным восторгом смотря на Виктора сверху вниз. — Ты только посмотри, как он старается. Виктор почувствовал как рука Генри соскользнула с затылка и выпустил плоть из рта, языком собирая с покрасневших губ остатки слюны и естественной смазки. Опираясь ладонями на колени Бауэрса, он ловко поднялся и развернулся к Патрику, впиваясь в губы требовательным поцелуем, ощущая острую потребность в этом и желая уделить внимание и ему. Брюнет ответил чувственно, словно соскучился по этим губам и не ощущал их уже долгое время, но на деле же прошло лишь несколько часов. Прикрыв глаза, они выстроили собственный ритм поцелуя, который обоим до жути нравился, заставляя внутренности сжиматься от каждого юркого движения языками. Хокстеттер помог ему расправиться с оставшимися пуговицами, после чего дорогая зелёная рубашка полетела к его ногам, а он приступил к штанам блондина. Под тихие смешки Виктора он долго себе под нос возмущался о том что те слишком узкие и чертовски раздражают в такие моменты. Брюнет наконец стянул их вниз и мягкими поглаживаниями прошёлся по его пояснице, проскользнул пальцами под резинку белья, задевая тёплую кожу ледяными кольцами и вызывая у парня лёгкую дрожь. Избавившись от всей одежды, он легонько подтолкнул его к Бауэрсу, который уже отполз к изголовью кровати в ожидании парней. Патрик не торопясь снимал с себя одежду и не отводил глаз от соблазнительного вида, который открылся ему, когда Виктор забрался на кровать, приблизился к Генри и чуть прогнулся в спине, втягивая того в развязный и влажный поцелуй. Хокстеттер вновь уловил себя на мысли, что обожает эти моменты и их двоих растянувшихся на кровати, сосредоточенных только на своих ощущениях и ни о чём больше не думающих, кроме как доставить удовольствие друг другу. Виктор наслаждался ощущениями пока язык Бауэрса жадно исследовал его рот, а на бёдрах он вскоре почувствовал горячие ладони Хокстеттера, который забрался на кровать и пристроился сзади, возвышаясь над ним. Он водил своими длинными, отягощёнными множеством колец пальцами по бёдрам, переходя на талию и ниже, очерчивая выступающие тазовые косточки. Увидев как блондин отстранился от губ Генри, он усилил хватку и с напором подтянул его ближе к себе, под внимательный взгляд Бауэрса. Облокотившись на мягкую постель, Виктор чуть выгнулся в спине, когда почувствовал как пальцы Патрика сменились на губы, не менее горячие. Они прошлись по внутренней стороне бёдер, оставляя россыпи мелких поцелуев, а тёплое дыхание брюнета приятно оседало на коже. Блондин рад был, что крепко удерживается на локтях, потому что колени предательски разъехались в стороны когда он почувствовал влажный язык брюнета, который уткнулся в сжимающееся колечко мышц, дразня кончиком языка и делая парочку круговых движений. Крисс шумно выдохнул, чуть подаваясь назад, а Хокстеттер слабо улыбнулся такой реакции, замечая как чувствительные мышцы реагируют на такую ласку. Не ослабляя крепкую хватку на бёдрах, он толкнулся языком глубже, обильно смачивая узкие стенки и вылизывая их, выталкивая из парня прекрасные стоны. Вначале он действовал языком нежно и осторожно, провокационно-медленно а после более уверенно и размашисто, прижимаясь к чувствительному сфинктеру ртом и наращивая темп. Когда дразнящие действия прекратились и Патрик отстранился, ощутив пустоту Виктор позволил себе разочарованный выдох и подался назад, приятно вздрагивая от ощущения возбуждённого члена, прижимающегося к нему сзади. Патрик не спешил, он сводил и разводил в сторону аппетитные половинки, грубо сжимая те пальцами и дразня, несколько раз проводя кончиками пальцев по промежности, не входя ни на сантиметр, чем вызвал жалобный полустон. — Возишься со мной, прямо как в первый раз, — насмешливо пробормотал Виктор, ощущая как кровать чуть прогибается, а Генри, находясь перед ним встаёт, упираясь коленями в кровать и оставляет на его спине лёгкие поглаживания. — У тебя просто слишком охуенная задница, не могу оторваться, — Патрик ухмыльнулся и надавил подушечкой большого пальца на дырочку, делая лёгкие круговые движения и провоцируя тем самым новый судорожный выдох. — Ты что такой нетерпеливый-то? Сосредоточься на ощущениях, Вик, — поднеся руку к губам, парень обильно смочил два пальца слюной и медленно провёл ими по ложбинке, замечая как легко их давлению поддаётся чувствительный сфинктер. — Блять, Патрик, или ты сделаешь сейчас что-то или я… — он не договорил, нагло прерванный парнем, который оттянул ягодицу в сторону и резко вошёл в него двумя пальцами, испытующе медленно шевеля фалангами внутри горячих стенок. Виктор уткнулся лбом в мягкие простыни под собой, и простонал совершенно бесстыдно, поддаваясь назад, когда чужие длинные пальцы нашли нужный угол, своими грубыми и резкими движениями выбивая искры из глаз. Дрожь прокатилась по всему телу, а вместе с ней ощущение, что двух пальцев очень быстро стало мало. — Или ты что? Тебе не кажется, что ты сейчас не в том положении, сладкий? — проронив тихий смешок, Генри усмехнулся, пересекаясь взглядом с брюнетом и заставил парня прогнуться сильнее, пальцами грубовато пройдясь по выступающим позвонкам и пояснице Виктора, который дышал рвано и учащённо, в ожидании желаемого. Эти двое вместе были самым настоящим безумием, которое медленно и верно может свести с ума. И Виктор был убеждён, что в такие моменты сходит, плавится под их горячими руками и поцелуями, и до потемнения в глазах желает поскорее почувствовать себя заполненным. — Давай, ты же знаешь, как надо просить, — с лица Патрика не сходила ухмылка, он плавно достал пальцы и несколько раз шлёпнул его по ягодицам двумя ладонями, после сжимая их и замечая как на коже проявляется розоватый оттенок. Хокстеттер наслаждался тем как трепетно сокращаются мышцы, а тело под ним дрожит от предвкушения, когда он пару раз трётся возбуждённым членом между ягодиц. Эти двое всегда довольствовались чувством доминирования над парнем, который сам никогда не противился этому. Виктор всегда легко поддавался им и позволял творить с собой что вздумается, потому что они напористее и сильнее, отчего желание подчиняться появлялось само. Блондин молчал считанные секунды, которые для всех тянулись нестерпимо долго, при этом крупно вздрагивая от шлепков и дразнящих прикосновений, и наконец сдался, зная что парень просто так не отступится. — Патрик, умоляю, убери уже свои пальцы и трахни меня наконец-то, пожалуйста, — проговорил он на одном дыхании, не в силах больше терпеть. — Я не могу больше, — слетело с его губ на выдохе. На лице проскользнула удовлетворённая улыбка и Хокстеттер подтянул его за бёдра ближе, медленно входя в податливое тело и выбивая из светловолосого первый протяжный стон. Крисс всегда был отзывчивым, не сдерживающим и не жалеющим своего голоса, поэтому Патрику трудно было устоять перед ним. Виктора полностью заполнило изнутри, когда член вошёл без особых усилий, а хорошо разработанные стенки растянулись, плотно обхватывая крупный ствол. Им не нужно было давать светловолосому привыкнуть, ведь тот был достаточно подготовленным уже до этого. Совсем потерявшись в ощущениях, блондин не боялся что их могут услышать, поэтому тишину прорезал громкий стон после того как Патрик звонко шлёпнул парня по ягодице, наслаждаясь тем как от внезапного шлепка вокруг его члена сжались внутренние мышцы. Одной рукой он придерживал парня за талию, продолжая размеренно двигаться и выбивать из него ласкающие слух стоны, а второй поглаживал и сжимал любимое тело во всех местах, до которых мог дотянуться. Виктор двинул бёдрами навстречу, призывая действовать быстрее, после чего движения стали напористее и размашистее. Патрик сместил ладони на округлые бёдра, постепенно наращивая тем и меняя угол проникновения. Наблюдая за реакцией блондина он начал двигаться грубо и резко, наполняя его полностью, доводя до состояния удовлетворённо поджавшихся пальцев ног и перехода на совершенно бесстыдные полукрики. Брюнет наклонился, нависая над ним и упираясь ладонями в кровать, а Виктор спиной ощутил его горячую, тяжело вздымающуюся грудную клетку. Парень оставил смазанный поцелуй на лопатке, на выступающих позвонках, плавно скользя губами выше и прикусывая чувствительную кожу на изгибе шеи. Перед Генри открывалась просто невероятная картина, и оба парня знали, как заводит подобное. Бауэрс, взявшись за подбородок парня, приподнял его голову и Виктор, не прекращая выдыхать на каждый толчок, сразу понял чего от него хотят, ослабевшими пальцами взялся за его член и плотно обхватил губами, заглатывая глубоко, расслабляя горло и набирая уже привычный для него темп и подстраиваясь под темп толчков брюнета. У Патрика выдержка рассыпалась в прах, когда блондин вильнув бёдрами, сильно выгнулся в спине, самостоятельно насаживаясь на его возбуждение особенно глубоко и плотно сжимая его вокруг себя, отстранился от члена Бауэрса и удовлетворённо простонал. Хокстеттер перехватил его рукой поперёк груди, резко поднимая и продолжая входить до упора, под немигающий взгляд парня напротив и тихое шипение Виктора, который зажмурился, потому что темп был слишком быстрый и резкий. Утопая в этом удовольствии, срываясь на высокие стоны и шире расставляя ноги, он ощущал как член брюнета пульсирует внутри него. Единственное на что у него хватило сил — позволить Хокстеттеру втянуть его в горячий и неудобный поцелуй, ощущая необходимую разрядку и кончая. Виктор принял всё до последней капли, так невероятно и жадно сжимаясь вокруг него, а брюнет застыл, не торопясь выходить из размякшего тела, тяжело дыша и упираясь лбом в чужое плечо. Перед Бауэрсом Вик выглядел потрясающе. Идеально уложенные волосы расстрепались, пухлые губы приоткрылись, выпуская наружу сладкий стон, а ресницы мелко задрожали, чуть прикрывая глаза. — Теперь развернись, детка, — проговорил Генри тоном, не требующим ослушания, и занял сидячее положение, откидываясь на множество мягких подушек у изголовья кровати и немного разводя ноги. Парень стоящий сзади Крисса расплылся в довольной улыбке, покидая расслабленное после оргазма тело и позволяя блондину развернуться спиной. Бауэрс притянул его за бёдра на себя, резко насаживая на возбужденный орган и получая очередной рваный стон, ведь в такой позе парень ощущал его ещё сильнее. Блондин откинулся на него спиной, прижимаясь к крепкой горячей груди и задвигал рукой на собственном члене. Генри целовал плечи и шею, обязательно добавляя к языку зубы, кусаясь до ярко-алых пятен и нашёптывая ему в ухо беспрерывным потоком фразы о том, какой он хороший мальчик и как восхитительно их принимает, прекрасно зная, как Виктор любит похвалу. Русоволосый тесно прижимался сзади, одной рукой очерчивая его выступающие рёбра, а второй гладил внутреннюю поверхность бёдер, пока Виктор активно двигался на нём, плотно державшись и не давая выйти, делая плавные круговые движения. Он чуть повернул голову, поймав желанные губы и втянув в лёгкий и ленивый поцелуй, в такт его толчкам рукой делая рваные движения на собственном члене. Заметив старания светловолосого, Генри перехватил за запястье его руку, прервав процесс и переплёл их пальцы, второй своей ладонью скользнув по его члену. — Тебе помочь, малыш? Виктор на тот момент уже был не против всех этих прозвищ и прочего, ведь ему было настолько хорошо, и он был в состоянии лишь слабо качнуть головой. Бауэрс накрыл головку большим пальцем, пару раз проведя по ней, затем широкой ладонью накрыл член, грубо двигая вниз и вверх, помогая получить желанную разрядку. Движения его ладони рваные, быстрые и ритмичные собственным толчкам. И совсем скоро русоволосый наблюдал за тем как тело в его руках обмякает, а с члена срываются полупрозрачные белёсые капли, пачкающие его пальцы. Генри сделал ещё несколько глубоких толчков, кончая следом и заполняя парня, доводя и себя и его до иступленного оргазма. Он заворожённо наблюдал за тем как ниточки белого скатываются по бёдрам, когда светловолосый встаёт с него и тянется за поцелуем к Патрику, оказываясь в кольце его рук и вскоре ощущая горячие губы и лёгкие поглаживающие движения по бёдрам уже от Генри, привычно прижавшегося сзади. Несколько долгих минут ушло на тишину, нарушаемую звуками загнанного дыхания и лёгких поцелуев. Атмосфера в комнате плавно перетекала из горячей и возбуждённой в обволакивающую и ленивую.

***

      Билл сидел в гостиной Гриффиндора за общим столом. Когда он его занял, тот был ещё пуст, а солнце едва начинало подниматься над горизонтом. Позже к нему присоединился Джордж, и Билл не думал, что ближе к полудню все свободные места будут заняты другими учениками. Утро на самом деле было свободным — уроков было всего два, так что среди учеников виднелась заметная облегчённость. Многие спешно доделывали домашние задания, перед сдачей, ведь откладывали до последнего, напрочь забывая о матче, и как он сдорово отвлекал учащихся от занятий. Билл не был исключением. С одной стороны до их стола доносилось тепло от потрескивающего камина, а слева плечо морозила холодная стена. Юноша уже так долго пытался выписать те ингредиенты, которые нельзя добавлять в зелья, и что может из этого получится, вычитывая информацию в книгах, которые дал Грей. От напряжённой работы начало рябить в глазах. Несколько дней назад он получил свою работу назад с плохой оценкой и договорился исправить её. Хотя Грей уверял его, что это придёт с опытом, но оценка «Слабо» не удовлетворяла собственное чувство самооценки. Устав, Билл отложил перо и уложил голову поверх тетради, смотря на написанные размашистым почерком строки. Вдруг его колено что-то скромно толкнуло. Он сразу догадался, кто это, и, не отрывая головы от рук, мягко взглянул на брата. А блондин с игривой усмешкой повторил действие. Видя, что Билл не реагирует, мальчик отзеркалил позу того, намеренно приближаясь к его лицу. Билл всматривался в тёмные пятнышки на светло-карих радужках Джорджа, замечая, как зрачки расширились, когда он в ответ так же игриво провёл коленом по мальчишескому. Искорки улыбки заиграли в глазах у Джо, но Билл, осознав, что сидят они не одни и уже привлекают косые взгляды своим поведением, аккуратно коснулся мизинцем кисти Джорджа, проведя по ней подушечкой пальца, отстранился. Дабы отвлечь подозрения учеников, как казалось юноше, он потянулся, распрямляя напряжённые конечности, чувствуя мгновенное облегчение. Сквозь прикрытые глаза Денбро увидел фигуру, стремительно спускающуюся с лестницы. Едва успев, он притормозил Каспбрака, схватив того за край торчащей рубахи. — А ты к-куда это так рано? — его вопрос был искренне удивлённым, ведь Каспбрак не упустил бы возможности выспаться, в это на редкость свободное утро. — История магии, — Эдди взглядом указал на книгу в руке и намекнул на время, постукивая указательным пальцем по запястью. — У тебя тоже урок через час, так что не пропусти. — Уже? — Билл покосился на брата, который кивнул в подтвержение слов Эдди. Он настолько погрузился в выполнение задания, что не заметил, как пролетело время. Тут мальчик вспомнил мысль, давно витавшую у него в голове. — Вообще, я хот-тел предложить вместе пос-сидеть… Знаешь, мы давно этого не делали. — Да, было бы отлично. А Стэн будет? — Мне б-бы его найти… Но я займусь этим, п-после того, как за-закончу, — ладонью похлопав по книге зельеварения он продолжил: — Если что, в-встретимся в его гостиной, около семи? Гриффиндорец улыбнулся, радуясь перспективе хорошо провести вечер. Ведь им действительно давно нужно было собраться вместе. С последней их встречи прошло удивительно много времени, и столько всего успело произойти. Эдди торопливо ушёл, стараясь успеть на Историю Магии, а Билл ускорил работу над конспектом.

***

После вчерашнего разговора, когда Ричи охрипшим голосом велел ему идти одному на игру, а сам после довольно быстро удаляясь в сторону замка, Эдди остался на месте, не решаясь пойти. Да, он знал, что его друзья тоже туда собирались, но что-то внутри не давало ему это сделать. Сцена с Ричи заела в его голове как сломанный проигрыватель, и расслабленно насладиться игрой он бы просто не смог, постоянно ощущая чувство вины. Недолго попетляв по подземным коридорам, немного надеясь, что Ричи может вернуться, хотя этого так и не произошло, он наткнулся на профессора Грея. И в который раз не сдержал язык за зубами и, подойдя к мужчине, выкрикнул: — Он ведь только что вернулся с задания, и вы отправляете его на новое? Юноша с упрёком в глазах смотрел на профессора. В такие моменты его страх уходил далеко на задний план. И, если забегать вперёд, очень странно, что он так и не получил никакого наказания за своё поведение. — Спокойнее, не хочешь же, чтобы все ученики в Хогвартсе узнали про твоего дорогого Ричи? Эдди громко сглотнул, немного убавил пыл, но продолжил стоять стеной перед Греем, хотя скорее заборчиком, ведь с трудом доставал тому до плеч. Однако маг отвёл его в сторону, спокойно и даже мягко ответил на вопрос, предвидя, что тот у мальчишки появился. — У нас сегодня особенный вечер, Эдс, и он должен присутствовать на нём. Иначе никак. — И что там будет происходить? — вот так наивно Эдди понадеялся, что Грей тут же введёт его в курс дела. — Эдди, малыш, это секрет. — мужчина улыбнулся так ласково, словно объяснял всё пятилетнему ребёнку. — Но Тозиеру потребуется время после этого вечера, так что потерпи без него где-то недельку. — Роберт похлопал юношу по плечу и быстро удалился, как будто что-то внезапно заинтересовало того позади мальчика. Воображение уже тогда начало рисовать жуткие картинки. По сравнению с тем заданием, Эдди не мог представить менее жуткий вечер. Ричи в тот день он не увидел. Когда он пришёл вечером в подземелья, юноша без проблем отыскал нужную дверь, но, пару раз постучал в неё несколько раз, он не услышал ответа и никаких звуков изнутри. Погружённый в мысли, он не замечал даже того, как слизеринцы радовались и махали зелёными флажками, возвращаясь с поля, а гриффиндорцы, непривычно для себя тихие, шли рядом. Эдди так слился с картиной происходящего, что никто не узнавал у него причины такой отчуждённости. Задание Ричарда странным образом сроднило их. Эдди несомненно стал ближе к слизеринцу, словно несказанно, но перед ним открылась его бóльшая часть, ту, которую тот редко показывал. Эдди с уважением относился к этому, понимая как трудно бывает выразить словами то, что происходит внутри. Он просто понимал его. Мистер Бинс вновь полурока рассказывал о том, как важно знать Историю Магии и что они очень неуважительно относятся к своим предкам. Задал читать практически пол книги, а Эдди попросил задержаться. Тот с тоской проводил взглядом уходящих из класса учеников, зная, что его ждёт выговор из-за низких оценок. Бинс указал на, словно специально, благополучно забытую в спальне конспектную тетрадь. И предупредил, что если он сдаст экзамен ниже среднего, его придётся отстранить от урока. Каспбрак удручённо вздохнул, и принял дополнительные листки, парящие в воздухе, после чего, нагруженный учебниками, с трудом спустился по лестнице, почти ничего не видя перед собой.

***

— Ты можешь отработать на нём заклинания в полной мере. Он хорошо ими владеет, в особенности защитными, так что не жалей его. После этих слов Виктора, Стэнли с решимостью в глазах направил палочку на слизеринца, стоявшего на достаточном расстоянии от него, ближе к другому концу выручай комнаты. Мальчик заметил на лице Патрика ленивую ухмылку, предназначенную блондину, который отошёл от Уриса на безопасное расстояние. — Точно готов, Патрик? Юноша хотел ещё раз убедиться, ведь они никогда ранее не тренировались на чём-то кроме специальных манекенов, что уж говорить друг о друге. И несмотря на то что слизеринец был гораздо сильнее и опытнее его самого, случайно нанести вред ему не хотелось. — Хорошо что ты в себе уверен. Но и в моих способностях не сомневайся, — Хокстеттер усмехнулся, подтянул рукава чёрного свитера до локтей и решительно взмахнул палочкой, выставляя её вперёд и готовясь блокировать удары. Генри остановился ближе к стене, рядом с Виктором, сложив руки на груди и приготовившись наблюдать за предстоящей дуэлью. Урис сразу заметил, каким уставшим он выглядит, и как очевидно не выспавшийся, заторможено моргает, пытаясь всё это как-то скрыть за фальшивой улыбкой. На деле же, несколько ночей проведённых почти без сна и метка отнимающая силы давали о себе знать именно так и игнорировать усталость накопившуюся за несколько суток становилось почти невозможно. — Покажи всё, чему ты научился, и смелее. Стэн постарался не зацикливаться на посторонних мыслях и сосредоточиться на противнике, чтобы впечатлить парней своими способностями. Юноша начал чувствовать прилив решимости и порыв показать, что их старания не прошли мимо него и он многое усвоил. — Вердимилиус, — мальчик направил палочку на Патрика и из неё с треском вырвался зелёный энергетический разряд, стремящийся к брюнету. — Дефенсио, — твёрдо произнёс слизеринец, которого мгновенно накрыл защитный зелёный барьер, о который благополучно разбилось заклинание. — Остолбеней. В ход пошли стандартные заклинания, чтобы проверить насколько слизеринец способен их предотвратить. — Протего. Урис начал подступать ближе к парню, не опуская палочку и атакуя слизеринца последовательными ударами вызванными заклинанием «Иктус», которые предотвращали защитные чары брюнета. — Редукто! — Рефлекто, — Патрик выставил зеркальный щит, а юноша вовремя сориентировавшись, успел отбить своё же заклинание, устремившееся прямиком в него. Во время их столкновений они сосредоточились друг на друге, даже забыв о том, что за малейшим движением следят двое зрителей, обсуждая некоторые моменты. Также не обращали внимание на то, как сокращается расстояние между ними, постоянно блокируя удары и нанося новые. Оказавшись в достаточной близости к Хокстеттеру, мальчик уловил секундное отвлечение старшего и нанёс заклинание, сбивающее с ног. — Импедимента. Брюнет не ожидал и резко потерял равновесие, но избежал падения, благополучно приземлившись на одно колено. Стэнли воспользовавшись моментом собирался применить экспелиармус, но тот был слишком изворотливым и успел нанести удар раньше. — Депульсо. Из палочки вылетел белый луч и ударная волна, которые оттолкнули мальчика от слизеринца, и тот в нескольких шагах от него повалился на пол, недовольно просипев и скорчив гримасу боли, чем тут же взволновал наблюдающего за поединком Виктора. Стэнли чуть запрокинул голову назад, вздохнул и молча укорил себя за то что ошибся на таком простом моменте, быстро возвращая сосредоточенный взгляд на противника. — Ох черт, Стэнни, ты цел? — Патрик не ожидал, что младший пропустит лёгкий и вполне предсказуемый удар, виновато осмотрел сидящего Уриса и спешно поднялся с колена. — Я в порядке, а ты не отвлекайся, — юноша ловко встал, оттолкнувшись ладонью от пола и игнорируя лёгкое покалывание в области грудной клетки, вновь нацелил палочку на свой объект. — Каллерто. Это повергло в изумление не только Патрика, но и парней наблюдающих за ними, ведь такому они его не учили, и теперь наблюдали за тем как из волшебной палочки под действием мощного заклинания вылетел сначала один огненный шар, а за ним ещё два последующих. — Иволио, — непосредственно перед парнем возник магический щит, отразивший все атаки. — Конфринго! — Протего. В комнате накалялась атмосфера, становилось по настоящему жарко. Пространство вокруг них разрезали огненные всполохи и языки пламени устремлялись от одного парня к другому. В такие моменты Хокстеттер особенно тщательно контролировал малейшие движения и действия юного волшебника, чтобы того не задело. — Я смотрю тебе понравились такого рода заклинания. Будь осторожен, огонёчек, — слизеринец приподнял уголок губ, довольствуясь старательными попытками младшего и думая о том, как он неотразим во время их дуэли. Стэнли привык к тому, что у Хокстеттера в запасе были сотни подобных прозвищ для него, но каждое отдавалось приятным теплом в груди и он вновь позволил мыслям уйти в другое русло, а лёгкой улыбке скользнуть по губам от одного лишь «огонёчек». Урис не удивился тому, как искусно парень избегал подобных заклинаний, ведь всегда знал, что ему подвластен огонь. Пуффендуец часто наблюдал за тем что он вытворяет с пламенем и был уверен, что подобного он нигде не увидит больше. И теперь, он смотрел на него, замирая от вида собранного старшего и его переполненных мастерством действий. Способности мальчика поразили Хокстеттера, но то, что произошло дальше и вовсе вывело из колеи и заставило восхищённо приоткрыть рот, но не растеряться для дальнейших действий. После сказанного младшим заклинания, языки пламени устремились к слизеринцу намереваясь оплести его с разных сторон, а в глазах Уриса на мгновение проскользнуло волнение. — Девастатио, — пламя благополучно прошло мимо брюнета, а после было погашено тушащим заклинанием. Стэнли решил пустить в ход основные заклинания, чувствуя близкое поражение, но никак не желая его принимать. Однако заметив что после многих попыток старший совершенно не сдается, он зажал палочку между пальцами и поднял ладони вверх, в останавливающем жесте. — Не могу больше. Стэнли добрался до дивана в другом углу комнаты и обессиленно упал на него, съехав по мягкой спинке несколько вниз и чуть раздвинув ноги, на секунду прикрывая глаза и пытаясь восстановить дыхание. Он не рассчитал, что многие заклинания очень сильные и отнимут много энергии, тем более у неподготовленного волшебника вроде него. Юноша ощутил как вскоре диван рядом с ним прогнулся под весом чужого тела и открыл глаза, замечая как блондин протягивает ему бутылочку с водой. — Ты держался очень хорошо, — в голосе Виктора слышались неподдельное восхищение и гордость, из-за чего младший вновь позволил себе лёгкую улыбку. Урис почувствовал внезапный прилив робости, когда заметил на себе цепкие взгляды парней стоящих посреди комнаты и скорее рефлекторно чуть свёл колени, выравниваясь на диване и принимая бутылку с водой. Одни только властные взгляды от них, переполненные какими-то немыми тёмными желаниями заставляли отвести взгляд и почувствовать лёгкое покалывание в конечностях. Их троих всегда поражало то, как он делал это всё непринужденно, вёл себя естественно, при этом вероятно и не представляя как выглядит со стороны в такие моменты и не осознавая как это действует непосредственно на них. — Он, кстати, не сильно тебя задел? — Виктор чуть сузил глаза, обеспокоенно осматривая младшего. — Просто у кого-то совсем туман в голове, — небрежно бросил блондин, метнув рассерженный взгляд на слизеринца который приближался к ним. — Ерунда, и сам пропустил удар, — Урис отмахнулся и начал жадно поглощать жидкость из бутылки. — Я могу загладить свою вину утешительными поцелуями, — Патрик быстро оказался за спинами парней, остановившись с обратной стороны дивана, упираясь ладонями в его спинку и возвышаясь над младшим. — В таком случае… — Стэнли допил, запрокинул голову назад, затылком соприкасаясь с мягкой поверхностью спинки дивана и чуть сузил глаза, встречаясь с зелёными глазами слизеринца, — долго заглаживать придётся. — Я разве против, сладенький? — брюнет забегал восторженным взглядом по уставшему лицу юноши и пальцами заботливо убрал одну кудряшку со лба. — Знаешь, ты становишься невероятным в такие моменты. Я готов подставлять себя под удары ещё долгое время, чтобы видеть это выражение лица. У Уриса скулы свело от сдерживаемого смешка и улыбки, вызванных видом настолько восхищённого и влюблённого старшего. Он на секунду подумал, что настоящее помешательство выглядит именно так, и приятно было замечать подобное в человеке, которым он сам был сильно увлечён. — Значит теперь мы можем перейти к изучению других заклинаний? — юноша выровнялся, посматривая на слизеринцев. Он помнил о том что они обещали ему рассказать множество интересного, относившегося к чёрной магии. Слизеринцы недоумевали, откуда у Уриса возник такой интерес к запретному, но они были не против обучить его. — Ты уверен что хочешь? — спросил Бауэрс, устремив серьезный взгляд на него. — Я думаю они намного интереснее. И этот ритуал, — мальчик раскрыл ладонь осматривая ещё свежий шрам. — Это ведь тоже тёмная магия? — Да, в Хогвартсе такому не научат, — кивнул Патрик, мягко перехватывая ладонь младшего в свою руку и осторожно поглаживая большим пальцем тыльную сторону. Они теперь были связаны, и находясь рядом с ним он отчётливо ощущал магию юноши. — Тогда откуда такие познания? — полюбопытствовал Стэнли. — Оо, это всё заслуги миссис Хокстеттер, — не удержался Крисс и ответил первым. Урис заинтересовано взглянул на него, а затем развернулся к Хокстеттеру, ожидая услышать что-то интересное. — Моя мама очень много лет преподает в Дурмстранге, специализируется на тёмной магии, поэтому я знаю много таких заклинаний. — На самом деле его мама жутко страшный и опасный человек. Всегда восхищался, — проговорил Крисс, задумываясь о женщине. Стэна казалось бы, вовсе не испугало то что он услышал, потому что на него бо́льшее впечатление произвело то, что Патрику так много известно. А ещё тот факт, что они тесно знакомы с родителями друг друга показался ему интересным. — Так ты сможешь научить меня им? — Мы все можем, правда ты должен понимать, что их опасно и запрещено использовать в пределах школы, — объяснил Виктор, который всегда с ними осторожничал. — Вы всегда можете показывать и объяснять всё, что он спрашивает, — в их обсуждение вмешался Генри, остановившись в нескольких метрах от них. — Что же конкретно тебя интересует? Что-то из непростительных? Стэнли чуть задумался и кивнул, не сводя глаз с Бауэрса. — Ты же понимаешь, что их тоже придётся на ком-то практиковать? — Могу даже предложить, на ком, — Патрик с ползущей по губам маниакальной улыбкой уставился на Бауэрса, вспоминая одного ученика из Дурмстранга, который долгое время мелькал перед глазами, испытывая его терпение. Смысл услышанного быстро дошёл до Уриса, он переменился во взгляде, посерьёзнел и неодобрительно сдвинул брови, проигнорировав предложение парня стоящего сзади. — Может тогда для начала изучим в теории? — Значит, это мы оставим на потом, — Генри позволил загадочной улыбке скользнуть по губам, но мальчик не увидел в этом отнюдь ни капли хорошего. — А в теории мы расскажем тебе всё. — А что насчёт… — Урис напрягся, быстро перебирая в голове заклинания, о которых он читал в книгах или мельком слышал на уроках. — Например, адское пламя? — Это неуправляемый поток огня. Он опасен для всех, даже для нападающего, поэтому если мы будем практиковать его здесь, просто можем сжечь нашу любимую выручай комнату. — Я бы попробовал, — возразил брюнет самоуверенно, облокотившись на диван и делая вид, что тоже увлечён рассказами Генри. — Когда нас здесь не будет, сколько угодно пробуй, Патрик. — Я бы хотел чтобы ты обратил внимание на заклинание даркшиелд. Это очень мощный щит и ты должен постараться чтобы его создать. Он отбивает все тёмные заклинания, кроме непростительных. Однако, требует желания победить тёмного волшебника, и практики, конечно. Стэнли слушал неотрывно, вдумываясь в каждое слово и предполагая, что из Генри вышел бы неплохой учитель по ЗоТИ, учитывая его уровень знаний и умение доносить суть. Ему даже Северус ни разу так понятно ничего не объяснял. — Давай попробуем, — Бауэрс махнул рукой в приглашающем жесте и кудрявый быстро поднялся, прихватив с собой палочку. — Главное, учись контролировать себя и рассчитывать силы, — слизеринец положил ладонь между лопаток мальчика и подвёл ближе к центру комнаты, останавливаясь за спиной и приготовившись практиковаться с ним в одном из важнейших заклинаний на его взгляд.

***

Профессор Снейп всегда выделялся способностью преподавать, и как только последний студент вошёл в класс, он с громким звуком закрыл дверь, попутно предупредив класс о рисках предстоящего урока. Взмахом руки он снял тёмную накидку со шкафа. И стоило тому пояснить перешёптывающимся ученикам, что в данном шкафу находится боггарт, это их только усилило. — Я прошу вас замолчать и послушать, что поможет вам выжить при встречи с ним, — он замолчал, ловя на себе вопрошающие взгляды. Он продолжил объяснять тему урока, делая акцент на том, насколько опасно существо, спрятанное в шкафу. Внимание учеников усилилось, когда из-под потолка опустилась белая доска с заранее написанным текстом и изображением. — Ваши самые тайные страхи. Боггарт без промедления найдёт в вас то, от чего вы можете… оцепенеть от ужаса. Вы — его добыча, и он не будет вам поддаваться или уступать. И тут вы должны запомнить жизненно важное заклинание — «Ридикулус». Профессор обвёл каждого своим пристальным взглядом, ощущая напряжение учеников в воздухе, довольствуясь подобным результатом. Он не был настроен уменьшать опасность существа, и объяснил, что подобное заклинание они изучают лишь в пределах школы. После кропотливого объяснения, как правильно двигать палочкой, и на какую букву делать ударение в заклинании, Снейп приступил к практической части урока: — Вы будете выходить по одному. Существо примет облик вашего страха, а ваша задача — придумать как можно направить страх в нужное русло. Есть тот, кто готов продемонстрировать нам это первым? Эдди, увидев, как какой-то слизеринец с шестого курса поднимает руку, несмело вздрогнул, до этого услышав, как создание может обнажить их страхи. Парнишка вспомнил то, что происходило в поезде. Если это увидят все? Лучше бы Тозиер просто стёр ему память. На самом деле, он был без понятия о том, какие у него страхи, и очень наялся, что найдётся какой-то непримечательный. Несмотря на то, что в классе присутствовал шестой курс, самого Ричи тут не было. Значит, всё прошло так, как и рассказывал Грей. Слова профессора Грея о том, что Ричи потребуется неделя, тревожили его. Неделя — это ведь довольно долго, и это может вызвать подозрения. И Ричи так может завалить экзамен… А хуже того, вопрос о том, что с ним происходит эту неделю? Тем временем, тот парень уже вышел и остановился прямо напротив деревянного изделия, все с трепетом смотрели за сценой, ожидая, что может выдать этот полтергейст. Юноша довольно смело открыл дверцу шкафа и отступил на пару шагов назад, а все трепетом вытянули головы, только наверное Каспбраку было не шибко интересно. Тот держался решительно, что свойственно почти всем слизеринцам, как ни странно. Пока из темноты и вешалок с пальто, не начало вылазить нечто в чёрной шерсти, с горящими жёлтыми глазами, в тех, пугая своей темнотой, виделся квадратный зрачок. Ученики начали переговариваться и слегка отодвинулись на своих стульях, напрягаясь от жуткого создания. Существо уже зацокало своими копытами выйдя из шкафа, словно на пробу, ступая на пол. Слизеринец решительно направил палочку впереди себя, на довольно распространённую в мифах и по миру тварь — Аусеклиса, проговаривая заклинание, повторяя заученные движения. На мгновенье, всё словно застыло и могло показаться, что заклинание не сработало, собственно, парень готов был выкрикнуть его ещё раз. Но чудовище в мохнатой шерсти внезапно для всех начало танцевать чечётку, отбивая звонкий ритм своими копытами. Далее проговорив другое заклинание, которое так же советовал профессор, загнал тварь обратно в шкаф, дабы то не нашло другой тёмный угол. Грязно-серый сгусток магии едва виднелся в укрытом от солнца углу шкафа, хищно дожидаясь своей следующей жертвы. Некоторые ученики подняли руки, желая попробовать свои силы, видя на примере, что это безопаснее чем предрекал Снейп. Однако, половина класса всё ещё оставалась напряжённой. Билл и Эдди, не желали показывать свои страхи, поэтому спрятали свои руки, словно это помогло бы им не выходить на испытание. Но Снэйпа нежелание учеников никогда не останавливало. Учиться на его уроках приходилось всем одинаково — иначе придётся вычеркнуть предмет из учебного списка и лишиться возможности работать на хорошей должности. А многие в классе планировали карьеру в качестве мракоборцев. Пока Билл размышлял над тем, чего он боится, к шкафу подошло несколько подростков, успешно справляясь со своим заданием. А у Денбро заледенели ладони от страха, что могло бы показаться из шкафа подойди он туда? Но его очередь близка. Облик чего только не принимал боггарт: змеи, клоуны, мертвецы, болеющие родители. Он даже поглощал учеников во тьму, полностью обволакивая их. Боггарт исчезал, погружаясь внутрь ученика. Его сосед по парте, с которым произошло тоже самое поделился, что он в тот момент будто стоял на крыше высокого здания, и то вот-вот рухнуло бы, если он не превратил бы боггарт в батут. — Каспбрак, выходите к нам! — как приговор слова обрушились на парня. — Удачи — успел прошептать Денбро, проходящему меж рядов гриффиндорцу. Ведь задание, как он считал, было не из лёгких. Эдди встал напротив шкафа, ожидая, когда боггарт почувствует его страх. Эдди крепче сжал палочку, дабы при случае успеть произнести заклинание. Из шкафа, тяжело опираясь на дверцу, шагнул профессор Грей, его взгляд был холодным и пронзительным, словно пытающимся заглянуть прямо в душу. За ним из тёмного проёма начала медленно сочиться кровь, густыми алыми потоками струясь по деревянному полу. Эдди отступил, когда кровь начала касаться его ботинок. Он замер, заметив парня в углу шкафа, с очень знакомой тёмной копной волос, а через его шею был перекинут слизеринский галстук. — Мистер Каспбрак, помните — это всего лишь призрак, а не реальность. Сейчас вам поможет только заклинание, — напомнил Снэйп, но видя, как мальчик бездействует, профессор сам подошёл к нему. Боггарт, почуяв новый страх, превратился в чёрную рваную мантию, парящую в воздухе, в капюшоне принимающую форму головы, но мужчина быстро превратил его в рваное покрывало, сушащееся на бельевой верёвке. И никто не смог более детально рассмотреть страх профессора. — Садитесь, — сухо бросил Северус, вновь опуская доску, дабы повторить основные правила. Он знал, что Снейп вновь объяснял это только ему, ведь именно он не справился. Перед глазами юноши стояла та сцена со шкафом. Он был готов ко многому, просто всегда думал, что по-настоящему боится болезней и смерти, но не был готов увидеть Грея… Эдди ещё не видел, как Грей мог быть по-настоящему жесток, да и не желал, поэтому боялся того не так сильно, но то тело в углу. Волнение окутало его, мысли о том, что что-то могло пойти не так в тот вечер, не давали покоя. Больше парень не обращал внимание на урок, полностью уйдя в мысли и бушующие фантазии. — Денбро, выходите. Теперь наступил черёд Денбро безумно волноваться. Где-то внутри начала плескаться мысль о том, что лучше бы Эдди не напоминал ему об этом уроке. — То, что боггарт использует ваши самые скрытные страхи, только усиливает их, поэтому вы должны понимать, что обязаны использовать заклинание как можно скорее. Что же, вперёд, Денбро! — Видимо, только для Северуса это казалось подбадриванием. У парня было лишь единственное желание — поскорее с этим покончить, поэтому скрывая внутреннюю неуверенность, подошёл на шаг ближе, ожидая боггарта. Которого не пришлось долго ждать. Перед ним стояла Беверли, точная её копия, до мельчайших деталей, которые он успел рассмотреть: веснушки, а так же бижутерные кольца и кулон с ключиком, всё то, что было надето на ней в последний день. Но на горле девушки начала проявляться еле заметная розовая полоска, с каждой секундой краснея и словно наливаясь кровью, разбухала. Билл замер, едва не потеряв дар речи, но резкий звук открывающейся двери заставил парня отступить назад. А богграт скрылся в шкафу. — Мистер Снейп, разрешите Денбро забрать на минуту? — Грей стоял в проёме двери, закрывая собой то маленькое расстояние. Стоило мужчине в чёрной мантии махнуть рукой, отпуская мальчика, тут же переключаясь на класс, придумывая кого ещё позвать, замечая Бена Хенскома на последней парте. А Билл с облегчением вздохнул, спешно покидая кабинет вслед за профессором. — Что-то случилось, п-професор? — спросил Билл, когда они спустились по ступеням. — Хотел сообщить, что дополнительного урока сегодня не будет так что, отдыхай. Мальчик едва сдерживал язык, прикусывая тот зубами, дабы не сказать, что вовсе и не напрягается на уроках. Напротив, хотел сегодня прийти и разобрать конспект, да и, возможно, не только это. Но ведь у мужчины должны быть свои дела, и это чудо, что у того вообще есть время с ним заниматься. — Хорошо… а к-когда мне п-прийти? — спросил Билл, в голосе которого звучало разочарование. — Не знаю, Билл, пока точно сказать не могу. Юноша водил ладонью по перилам, заметно меняясь в лице. Ему с течением времени только больше хотелось видеться с мужчиной, но словно специально им редко когда удавалось встречаться. — Ну… — Билл хотел что-то сказать, намекая на то, что они могли бы встретиться и так, но понимал, что этого не произойдёт. Грей, своими шагами вниз по лестнице, ясно давал понять, что спешит по своим делам, и предложение потеряло смысл. Юноша замолчал, не найдя нужных слов. — До скорого, профессор. Развернувшись, мальчик поднялся по ступеням обратно на урок. По башне эхом раздавались быстро спускающиеся по лестнице шаги профессора. Весь оставшийся урока Билл находился в каком-то отрешённом состоянии, не замечая ничего вокруг. Лишь покинув кабинет, он вспомнил, что вообще-то хотел поговорить со Стэном. Поэтому направился на этаж ниже, где должно было проходить занятие Уриса. Ожидая у выхода из кабинета и наблюдая за тем, как кабинет покидают ученики, вдруг понял, что Уриса там не было. Видимо, Стэнли нашёл себе занятие поинтереснее. Поднимаясь по ступенькам на четвёртый этаж, сокращая путь к кабинету Транфигурации, он услышал знакомый смех, доносящийся с лестничной площадке выше. Быстро пробежав несколько пролётов, он действительно обнаружил Стэна, в окружении слизеринцев. Денбро отметил, как кудрявый счастливо и искренне улыбался, внимательно слушая о чём ему говорят собеседники, в то время как Патрик водил ладонью по плечу парня. Взгляд гриффиндорца невольно задержался на руке друга, крепко сжатой в руке Бауэрса, но он быстро заставил себя не глазеть. — Привет, Стэн, — Билл нерешительно подошёл к компании, так же здороваясь и с остальными. Отведя друга в сторону, он продолжил: — Я ненадолго, — юноша многозначительно улыбнулся, стреляя глазами как бы позади себя, где остались стоять слизеринцы, — Не буду тебя задерживать, — мягкий тон парня давал понять, что он лишь шутит. — Не хочешь собраться сегодня со мной и Эдди? Стэн тут же активно закивал, высказывая своё одобрение. Он оживился ещё больше, услышав, что они наконец-то соберутся все вместе. — Тогда в семь, в в-вашей гостиной? — Договорились. До встречи, — пуффендуец улыбнулся своей лучезарной улыбкой, вернулся к парням.

***

В гостиной, когда у большинства уже закончились уроки, было довольно много учеников, и на него тут же покосились надменные взгляды, завидев красный галстук. Каспбрак ускорил шаг, стараясь побыстрее свернуть в коридор, ведущий к спальням. Но даже этого мимолётного момента хватило, чтобы ощутить на себе всеобщее любопытство и скрытую неприязнь. Едва он сделал пару шагов, как его плечо кто-то сжал крепкой хваткой, и уверенным движением его развернули, заставив после мальчика покачнуться, от столь резкой смены вида перед глазами. Хокстеттер предстал во всей красе, но в холодных глазах плескалась уверенность в его действиях. Лицо его было непроницаемо, и Эдди казалось, что он готов применить силу, если потребуется. Но Хокстеттер заговорил ясным и спокойным голосом, его слова звучали угрожающе и весомо: — Не думаю, что тебе стоит это видеть, — начал Патрик. — И он думает так же. Каспбрак, вы можете встретиться позже. Но Эдди пропустил все предупреждения Патрика, и стоило гриффиндорцу коснуться ручки двери тот быстро ушёл, не желая попадать под раздачу Тозиера, который ранее попросил, по возможности, никого к нему не впускать. Шторы в комнате были распахнуты, словно их не трогали со вчерашнего утра. Солнце под углом проникало в комнату, скользя по пожухлому холму, освещая комнату золотистым светом. Накрывшись колючим коричневым пледом по самую голову, на кровати лежал Тозиер, начиная натягивать его сильнее, стоило гриффиндорцу продвинуться по комнате. — Привет, — он первый нарушил тишину, его голос прозвучало мягко, почти нерешительно. После шумного выдоха, плед был откинут на пол, открывая взлохмаченную голову Ричи. — А ты прям с боем ворвался, — юноша криво усмехнулся. — Думаешь, я тут снова трансгрессирую? Ричи поднялся с кровати, небрежно одёргивая рукава рубашки, которую, судя по всему, не менял со вчерашнего дня. Эдди заметил разводы крови, но решил тактично об этом промолчать и не задавать вопросов. Весь вид Ричи говорил о том, что тому плохо. Скорее, даже не физически, а морально. — Нет, просто зашёл проверить как ты, — Каспбрак прошёлся следом, отмечая вновь помятый вид слизеринца. В голове подтвержались догадки о словах Грея. Хотя, он не мог представить полностью, что могло произойти. — Грей рассказал о каком-то вашем ужине. — Хах, так вы заодно? — брюнет улыбнулся и налил себе какой-то жидкости из прозрачной стеклянной бутылки, сделав глоток Ричи поморщился, как будто напиток оказался неприятным на вкус. — Будете теперь вместе обсуждать, на какое новое задание меня отправить? — его глаза странно сверкнули. Брюнета буквально передёргивало, стоило парню упомянуть эту фамилию. Раздражало то, как Каспбрак лез к нему, но знал, что не сможет запретить делать это. Ох уж этот гриффиндорский интерес. — Нет, не думаю, что мне это нужно, — он старался продолжать говорить спокойно, продолжая следить за слизеринцем. Ричи сел у изголовья кровати, вытягивая длинные ноги вперёд. И подумав, Эдди так же направился к нему и сел рядом, копируя движения. — Как ты? — А как по виду? — брюнет откинул голову на спинку из толстого дерева, из-за чего раздался характерный звук, криво ухмыляясь, он выставил себя напоказ. — Давай, оценивай! По десятибальной шкале. — Ну… на пятёрочку, — гриффиндорец чуть улыбнулся, неловко свинувшись на кровати. — Знаешь, у него весь вечер была такая гордость в глазах. Во время ритуала. Словно я сделал что-то невероятное, — Тозиер знал, что тот понимает суть сказанного и не вдавался в подробности. — Он даже на мои школьные оценки не смотрел с такой гордостью. Но этого и стоило ожидать, верно? Тозиер улыбался, но Эдди готов был поспорить на что угодно, тому в данный момент было не до веселья, его улыбка словно искажалась в обратную сторону от его истинных переживаний, намереваясь таким образом их скрывать. Эдди так же не хотелось веселиться, он видел гораздо больше, чем Ричи мог ожидать, и представления о его жизни и семье всё больше прояснялась. — Почему ты здесь? — неожиданно спросил Ричи, с ноткой недоверия в голосе. Он не верил, сомневался, что такое и правда возможно. Кто-то интересуется как он себя чувствует? Ха, конечно. От странности ситуации, в мозгу слизеринца закипало недоверие к самому Каспбраку. Правда не по вине того, а по вине не выветрившегося вчерашнего алкоголя, распитого с Бауэрсом, а так же усугубляющий ситуацию стакан в руке. — Ты ведь знаешь, — Каспбрак напомнил, слегка прищурившись всматриваясь в лицо сбоку, удостоверяясь, что тот в здравом уме. — Я тебе сказал. Не всем от тебя что-то нужно, Тозиер. Мальчик резко выхватил стакан из чужой руки и отпил остатки, намеренно, чтобы ничего в том не осталось. — Да и что ты можешь мне предложить? — И то верно, — тут он и правда улыбнулся искренне, невольно заставив гриффиндорца засмотреться на это и улыбнуться в ответ. — Грей… он не ясно объяснил как проводится ритуал. Эдди хитрил, запомнив предыдущие слова брюнета, пытаясь разузнать об этом больше, намереваясь вникнуть во всю прошедшую церемонию. Юноша глубоко вдохнул, на секунду задерживая внутри воздух, ожидая ответа собеседника как удара. — Ты подходишь, клянёшься в своей верности, и… кхм, принимаешь дар. — Дар? Шатен с интересом и недоверчивостью в глазах, не могло оказаться всё так просто, повернулся к парню, замечая, как некоторые пряди на голове Тозиера начали завиваться от пота на лбу. Ричи молча закатил рукав рубашки, обнажая татуировку, которая чёрным узором распласталась по всему предплечью на всю его жизнь. На поражённом лице Эдди плескались эмоции, тот так и застыл с приоткрытым ртом, обхватывая его руку ладонями, словно не веря в подобное, и для убедительности коснулся её пальцем. — Что она делает с тобой? — ему совсем немного удалось скрыть тревогу в голосе. Удивительно метко подметил гриффиндорец. Тозиер не слабо удивился подобному мышлению юноши, словно он был где-то рядом в эти моменты, наблюдая откуда-то из толпы, а сейчас просто хотел больно надавить на воспоминания о том вечере. Но это было не так, а это лишь простая логика парня, которая в последнее время хорошо складывала вместе все звенья событий в единую цепь. Эдди ещё раз осмотрел плавные чёрные линии змеи, как она извивалась, выпуская свой раздвоенный язык, и, опустив рукав, застегнул манжет. — Знаешь, Рич, когда мы только встретились, я подумал, что ты ещё один зазнавшийся парень из Слизерина. Я хотел поскорее от тебя свалить. Но видимо, что-то поменяло моё мнение. Та ночь часто всплывала в мыслях младшего и то своё ошибочное мнение, как он к нему отнёсся, сейчас ему безумно хотелось это загладить. — Тут дело не в самом факультете, Каспбрак. Думаешь, у нас тут никто не учился со смешанной кровью или из бедной семьи. Каковы шансы, что они не были мудаками? Просто здесь в приоритете стремление и настойчивость в своих действиях, и всего. — Ричи говорил с лёгкой усталостью в голосе неочевидные вещи для Каспбрака. — Для некоторых, попасть сюда только по желанию — уже повод для заносчивости. А те, кто знали об этом заранее, особо не распространяются. Эдди вздохнул, обдумывая сказанное Тозиером, он никогда не думал в таком ключе. Но тема была закрыта, и оба не хотели продолжать говорить о стереотипах. — А у тебя было какое-то первое впечатление обо мне? — с интересом юноша взглядывался в лицо напротив. — Ты выглядел как маленький помощник профессора Флитвика. Пока Тозиер буквально покосился набок от смеха, Эдди недовольно сжал губы, и сложил руки на груди. — Очень смешно. — Ворчишь ты в точности как он. Ладно. — Ричи слегка приподнялся, дабы залезть рукой в карман брюк, но следом полез в другой, так как в первом было пусто, — Умеешь рассеивать дым? — Конечно, профессор Снейп, когда я ещё был на первом курсе, не допускал на занятия без него, зная умение новичков всё сжигать, — мальчик улыбнулся, ностальгически вспоминая его первый день в кабинете зельевара. Стоило Эдди закончить предложение, так Тозиер вытащил из смятой коробочки сигарету, быстро зажигая на ней красный огонёк, а гриффиндорец тут же схватился за палочку, развеивая сгустки блёклого дыма. Ричи с удовольствием вдыхал его в себя и выдыхал обратно. Но не проще ли было бы, самому Тозиеру провернуть это заклинание… Не успел он подумать об этом, как его осенило: — Они что-то сделали с твоей магией? — Не они, а… — головой он кивнул на руку, расслабленно лежащую на плоском животе, — Это я ещё легко отделался. — И ты добровольно на это шёл? — мальчик полностью сполз на ковёр, теперь снизу наблюдая за облаками дыма. — Ну и не прям, чтобы добровольно. Но мы взаимовыгодны с Греем, так что… Мальчик вздохнул и слизеринец наконец-таки затушил сигарету, а он будучи всё это время поражённым сказанным, забыл использовать заклинание. — Значит, не ходил на игру из-за меня? — Ричи хитро взглянул на юношу сверху вниз. — Ну, не думаю, что я многое упустил, — Юноша пожал плечами, уставив пустой взгляд в играющий в лучах солнца дым. Но Тозиер знал, как Эдди хотел туда пойти, знал, что болел за своих. Только почему парень не встретился со своими друзьями? Ричи задумался, уставившись на гриффиндорца до тех пор, пока тот смущённо улыбнувшись не отвёл взгляд. Догадываясь, что хотел тот пойти именно с ним.

***

Старосты школы скопились около кабинета Транфигурации, озадаченно переговариявась: нужного профессора внутри не было. Ученики терпеливо стояли у двери, в проходе между открытым участком с газоном и самим входом в кабинет, наблюдая за проходившими мимо людьми, надеясь увидеть среди них профессора. Февральский ветер безцеременно врывался в коридор, заставляя молодых людей плотнее кутаться в мантии. Время тянулось медленно, и вскоре ученики начали переговариваться между собой, обсуждая кто зайдёт на дежурство без Минервы, дабы просто так не стоять и не мёрзнуть тут. И вот по камню раздался звук женского каблука. — Прошу меня извинить, очень много поручений от мистера Дамблдора, — она побежала в кабинет, а ученики строем поспешили за ней, так как та продолжала говорить, не оборачиваясь: — Вы не будете сегодня проверять ходы Хогвартса, но кое-что мне от вас потребуется… Женщина развернулась, попутно выкладывая листья пергамента из ящиков письменного стола. А когда нашла и выложила целую стопку на деревянную поверхность, посмотрела своим пронзительным взглядом на каждого, словно внутри она переживала о чём-то. Это всегда можно было заметить в этой маске строгости, по чуть искривлённой, дрожащей улыбке, которая быстро скрывалась сжатыми губами. — К нам прибыли важные люди из министерства, так что мы сегодня с директором заняты, — она начала пересчитывать листки и, словно что-то вспомнила, побежала к другому столу, — Всё это так неожиданно. — Вы просто следите за порядком, хорошо? — поправив очки, женщина поспешила к выходу на зов мужчины в проёме двери, но в последний момент развернулась к подросткам. Те, в свою очередь, подловив состояние профессора, были также взволнованны. Не всегда доводилось видеть женщину в таком рассеяном состоянии, а если и случалось, всегда выливалось серьёзными последствиями. Она в итоге попросила продолжить следить за теми, кто входит и выходит из замка через главные ходы, а с остальными разберутся профессора Люпин и Снейп. Попросила в случае чего беспокоить их, а не её. Как выяснилось, даже если кто-то пришёл после шести, опоздав, их нужно было также проводить к одному из профессоров. Пользуясь каким-то сумбурным методом выбора, они назначили его и старосту Когтеврана исполнять задание Минервы. И юноша, уже окончательно не удивляясь своей судьбе, попетлял к нужному месту, радуясь тому, что дежурство продлится относительно недолго, да и к ребятам он тоже должен успеть. Денбро встал около массивной двери, сразу же прогоняя обратно тех, кто хотел выйти из замка. Рассматривая узоры на гобеленах, что висели вдоль стен, юноша немного отвлекался, но порой возникали вопросы о прибытии мракоборцев. А тех было немного: либо просто направили комитет проверить как работает система, либо же недавние случаи повлекли за собой этот визит… Всех страшило последнее и боязнь, что школу закроют, и, хотя внешне всё было спокойно, внутри каждого росло напряжение. Как раз в этот момент, те самые люди со значками министерства покинули замок, пройдя мимо Билла, даже не удостоив его внимание. Они устремились куда-то в нужном им направлении, сосредоточив взгляды на пергаментах в руках. Юноша смотрел им вслед, думая о том, смогут ли они разобраться в ситуации и унять напряжённую атмосферу в школе. Ему бы не хотелось покидать Хогвартс, хотя мысли о младшем брате и о его безопасности часто приходили в голову. Однако он знал, что мальчик воспримет это в штыки, поэтому Билл пока ждал… Отсюда была отличная видимость на подвесной мост, но его заинтересовал не он, а какой-то ученик уверенно шагающий по нему от школы. Как тот смог пройти незамеченным он не знал, но с этим точно нужно было что-то сделать. На наручных часах было без двадцати шесть, и явно, что тот не успеет вернуться до закрытия ворот. Грифиндорец не особо хотел звать профессора по такому пустяку, поэтому направился за ним сам, чтобы напомнить ему о правилах. — Билл, ты что? Вернись! — староста Пуффендуя, до того разговарившая со старостой школы, безуспешно попыталась схватить увёртливого парня за руку. Парень, которого он заметил, быстро скрылся из виду, свернув направо с моста. Билл ускорил шаг, осознав, что был на мосту не один — кто-то ещё следовал за учеником. Гриффиндорец предположил, что, возможно, Снейп или Люпин заметили нарушителя раньше него, но, увидев на фигуре длинную накидку тёмно-бордового цвета, практически с лёгкостью мог сказать, кто это был — ведь носили тут такие немногие, считая это непрактичной модой. Он неотрывно следил за фигурой впереди идущего Грея, а так же видел через маленькие окошки моста того юношу, который по ориентиру направлялся к Совятне. Билл прибавил шагу, отчего дерево под его ногами заскрипело. Он успел заметить, как Грей сошёл с моста, направляясь к ученику, скрываясь за сухими кустами. То, что он точно опоздает до закрытия, больше совсем не волновало юношу. Его тревожило другое: если бы Грей действительно хотел вернуть ученика в замок, давно окликнул бы его. Здесь явно было что-то другое, а интуиция велела спрятаться ему за каменным монументом из круга. Теперь, вдруг тайком следя за странной парой, Билл всё больше сомневался, что это простая случайность. Парень, невзирая на моросящий дождь и порывы ветра, наблюдал за тем, как тот юноша обернулся к Грею, наверняка замечая последнего, не остановился, не пошёл по своему пути, а торопясь свернул от Совятни в лес, после туда подался и Грей, догнав ученика, взял того за руку. Гриффиндорец не моргая проследил за ними, с каким-то мерзким крутящимся под рёбрами узлом. Его словно ударила горькая правда о том, что он ведь может быть не один такой у профессора, и кто-то определённо есть лучше него. О том что это в принципе не правильно, он не мог осмыслить, пока слишком легкомысленно злясь на профессора, и он бы не позволил таким мыслям взлезть в голову, ведь и сам никогда не был против внимания профессора. Бушующая злость внутри подростка, подавляла все остальные эмоции. Решив, что раз с тем учеником «есть учитель», он не собирался идти за ними вслед, пошёл обратно в замок, проигнорировав мимо ушей восклицание двух старост, возмущающиеся о шести часах и необходимости наложить защитное заклинание.

***

Юноша быстро поднимался по лестницам наверх, а те, словно понимая намерения парня, никуда не двигались, стремясь, как всегда, обмануть путь ученика. Оказавшись в своей комнате, Билл практически с разбегу запрыгнул на кровать, кидая на неё тетради с последнего урока, а портфель — на пол. Юношу захлестнула обида, и он даже не мог поверить это действительно произошло. Хмуря брови от сильного адреналина и возмущения, что он стал свидетелем этой сцены. Вопросы роились в его голове — от простого «зачем он вообще позволил ему быть с ним», до «зачем ему столько… парней?». И тут он не мог подобрать слов, потому что его мысли прерывались рыком — он просто не находил ответов. Всё сводилось к тупику. И юноша уже начал себя проклинать за то, что вообще пошёл на этот урок, ударил ладонью о кровать, поднимая частички пыли вверх. Перевернувшись на спину, он ещё какое-то время всматривался в узоры на шторках, прежде чем Джордж вошёл в комнату. Мальчик теперь часто оставался сидеть за тем столом, не желая уходить в спальни для третьего курса, оставаясь со всеми и дожидаясь брата, делая так лишь иногда, когда не мог его найти. Сейчас как раз таки он его искал после учебного дня и, буквально спустя полчаса как он тут сидит, в гостиной появился его брат. Тот нервно и спешно шагая в сторону спален, стоило тому громко хлопнуть дверьми, изрядно напугав присутствующих, Джорджи сразу понял что должен пойти к нему. Денбро даже не приоткрыл глаз, когда младший увалился к нему на вытянутые ноги, свешивая свои с кровати. — Билли, что-то случилось? — М-м, — тот упорно лежал с закрытыми глазами, лишь отрицательно покачав головой, а после отворачивая её от лучей света из окна. Башня находилась выше дождливых туч, с которых сейчас срывался дождь, и в их спальнях, кроме дней когда был ну очень сильный шторм, было солнечно. На что парень иногда даже завидовал слизеринцам. А Джорджи напротив подставил веснушчатые щёки под них, согревая их на солнце. — Ты ведь знаешь, что можешь мне рассказать, — мальчик подпёр голову рукой. — Что это? — он потянулся рукой к конспекту, но его ловко выдернули у него из рук, на что он смешно сощурил глаза, хитро улыбаясь. — У вас ведь последний урок был зельеварение, что случилось? — младший не унимался, добиваясь правды. — Нет, его не было. Грей отменил урок б-без всякой п-причины. — Ну может она и была, ты злишься на него из-за этого? — он потянулся, не понимая недовольства брата, — Валяйся и отдыхай, вечно бурчащая жопа. — Мне нужно б-было кое-что разобрать, эт-то важно, но зато родители бы сейчас радовались, что я не т-там. Билл подложил под голову подушку, но всё же оставался в тени, разглядывая мальчишку в причудливых играх света. — Они писали? — оживился младший. — Ну, разве что п-по п-поводу моего обучения зельям. И передавали т-тебе, чтобы ты хорошо учился, — двумя руками он подхватил грифиндорца за талию, подтягивая к себе, — и много м-много «целую обнимаю» в конце. Сковывая руки Джорджи своими, он поцеловал того в лоб, а потом просто осыпал его лицо поцелуями, чем-то похожими на мамины. — Сказали передать, что? — Джо попросил уточнить конец письма с безобидной издёвкой. Еле сдерживая смех от реакции мальчишки, он провёл рукой по пшеничным волосам. После пальцами ведя по затылку, замечая, как тот поддался головой к прикосновениям. Перейдя с поцелуев щёк на губы, мальчик, сперва широко улыбнувшись, приоткрыл их, позволяя Биллу оставлять влажные следы. Скользя языками друг о друга, чувствуя нёбо и одуряющее чувство влажности на губах. Юноша вобрал итак покрасневшую губу младшего, слегка сжимая потянул. На губах Джорджи в солнечном свете играли блики, что делало того только более прекрасным. Такое спонтанное чувство помогло слегка забыться. А вскоре мальчишка сам отстранился, услышав шаги на лестнице. Мальчик радовался, что после его прихода брат не был уже так рассержен, а на юных щеках появился румянец.

***

Билл и Эдди вместе прошли через арку, толкая друг друга плечом, но только рассмеялись этому дурачеству. Следом вошёл и маленький Джордж, который, услышав тогда в спальне, куда идёт его брат, не смог не напроситься со старшими. Он всё своё детство считал друзей Билли интересными, особенно когда те приезжали на каникулы, рассказывая множество интересных историй, делясь тайнами и секретами, о которых его сверстники ещё не говорили. — Вы чего там? — раздалось откуда-то за диваном и грифиндорцы сделали пару шагов, завидев лежащего на ковре Уриса. Младший Денбро перешагнул через Стэна и довольно умостился в глубокое кресло. Парни так быстро влились в компанейское настроение, забывая напрочь обо всём. Они больше шутили, нежели говорили о чём-то серьёзном. Конечно, в голосах всё ещё чувствовалось заметное напряжение после урока, поначалу не скрываемое даже смехом, но вскоре немного они расслабились. В таком возрасте проблемы уже заедают намного дольше в твоей голове, становясь с тобой единым целым. Да, у каждого в голове были навязчивые вопросы как после бала, так и после урока, но никто не решился заговорить об этом первым. Пока вспоминая просто ситуации с будних дней, дабы посмеяться над ними. Мимо них проходили остальные ученики Пуффендуя, недовольно косясь на источник шума на всю гостиную, не решаясь занять места около парней. Урис был рад встрече с Джорджем, тепло улыбаясь и мысленно отмечая, какая всё-таки крепкая у братьев связь и стремление постоянно быть рядом. — Джордж, как ты там, покорил ту девочку о которой говорил? — Стэнли занял сидячее положение и с интересом ждал ответа, так надеясь услышать историю о первой влюблённости мальчика. — А, ну да, — юный гриффиндорец отвернулся от назойливого взгляда, стеснённо улыбаясь. — Да ладно тебе, мы все же там были… После слов Стэна Эдди и Билл переглянулись, понимая, о ком именно говорит юноша, что так же заметил и последний. — Да ладно вам! Я думал мы это прошли. — Нет, нет, мы не об этом, — глаза Каспбрака мерцали хитринкой. — Ты нам расскажешь к-как это б-было? — продолжил за друга Билл, тоже не скрывая заинтересованности. — Вы о чём? — так же подключился младший, выкрикивая со своего уютного гнёздышка. — Ни о чём, Джордж, просто эти двое — долбанные гремлины, особенно твой брат. — юноша злился на внезапный вопрос, в уме взвешивая все за и против, чтобы ответить на него. — О, это я знаю! — мальчик ответил на последнее, за что получил подушкой в лицо. — Так вот, — Урис улыбнулся украдкой, наблюдая за братьями, подобрал ноги к себе и обхватил те руками, нерешительно начиная свой рассказ. — Я не думал, что наше с Генри знакомство к чему-то приведёт, но мы очень сблизились, — кудрявый старательно пытался подавить улыбку, просящуюся на губы при упоминании Бауэрса. — Происходило очень многое, и всё было так в новинку для меня, потому что ко мне никто раньше так не относился, — в голову наплывало слишком много мыслей и воспоминаний, но не все из них давали расслабиться. Некоторые наоборот, заставляли сжаться от смущения и недосказанности. — У меня ощущение, будто он все эти пять лет постоянно был рядом. Мы вместе гуляли, ходили в Хогсмид, тренировались, он помогал мне и, чёрт, даже писал пару раз когда я был на каникулах, представляете? — Урис издал смешок, замечая удивлённо округлённые глаза ребят. — Ещё он почти сразу познакомил меня с Виктором и Патриком, и они, кстати, относятся ко мне не хуже, чем Бауэрс, — Стэн поймал непонимающие взгляды юношей и понял, что случайно чуть не прокололся, поспешив себя исправить. Какая-то часть сознания Уриса уже пыталась подвести друзей к тому, что они вскоре должны узнать. — Я в том смысле, они тоже не такие плохие, понимаете? Каспбрак услышал в голосе друга заметное волнение, но сделал вид, что у него не возникло лишних вопросов, и кивнул. — Я с трудом с-смирился с Генри, а ты говоришь, что эти д-двое хорошие, — Билл недоверчиво осмотрел кудрявого, но его взгляд вскоре смягчился. — Так и что там всё-таки с т-твоим Генри? — Я постепенно принимал всё это, но боялся что-то делать, не понимаю правда почему, ведь на балу, в тот самый вечер Генри признался мне, и мы с ним впервые тогда ещё поцеловались, там на балконе, — пуффендуец почувствовал как заалели щёки, выдавая всю его неловкость от прозвучавших слов. — Ооо, это так романтично! — протянул Каспбрак, тонким манерным голосом, смеясь со своей пародии. Билл уже смирился с тем, что его Стэн испытывал взаимные чувства к Бауэрсу, ещё немного обижаясь на то, что друг не рассказал ему сразу. — Стэн, а у в-вас…— когда Билл волновался или стеснялся что-то спросить, на щеках появлялся едва заметный румянец, и он заикался гораздо чаще. Это было в какой-то степени очаровательно, и в этот раз он еле вытягивал из себя слова, — с Б-Бауэрсом б-было что-то? Уриса всегда удивляло в друге две вещи: его любопытство которое совмещалось с удивительной застенчивостью. Стэнли похлопал глазами, опешивший от вопроса, а Эдди скорчил насмешливую гримасу отвращения, за что сразу получил толчок в ногу. — Конечно же ничего, Билл, — Урис театрально впал в ступор, словно услышал самый шокирующий вопрос в своей жизни. — Ты ч-чего так уд-дивляешься? Я, возможно, многое не понимаю, но видел, как Бауэрс ведёт себя рядом с тоб-бой. «А я видел как Бауэрс режет людей на раз два» — неожиданно и ярко напомнило подсознание Эдди, и нахлынувшие воспоминания заставили внутренности неприятно сжаться. Каспбрак засмотрелся на улыбающегося Уриса и подумал, что не может быть такого, чтобы Стэн нормально к подобному относился. Это же Урис, он не способен принять такое. Но с другой стороны, он достаточно сильно изменился. Эдди на мгновенье показалось, что он, возможно, и не так хорошо знает своего друга, в какой-то момент упустив какие-то изменения. — Посмотрите на него, напрягается так, словно мы его уже на чём-то подловили, — насмешливо проговорил Каспбрак, чтобы развеять обстановку и отогнать плохие мысли. — Разве это всё так просто? — слишком пылко ответил кудрявый, вдохнув побольше воздуха и уже собираясь прочитать им нравоучения, но тут же бросил эту затею, понимая, что обязательно скажет что-то лишнее, и махнул рукой, мол, всё равно не поймёте. Да и сам он забил на правильность ещё в тот момент, когда понял, что привязался к троим парням и испытывает к ним влечение. Он хотел бы признаться, ведь не было смысла скрывать такое от своих лучших друзей. Но он не мог предугадать их реакцию, и это останавливало. Для него самого всё было ещё так туманно, а для других так тем более, непривычно, непонятно, дико. Поэтому Урис решил оставить этот разговор для более удобного случая, тайком улыбнувшись. — Ладно, думаю, н-нам кроме этого с вами нужно ещё мног-гое обсудить, — Билл не хотел больше смущать Уриса и поудобнее устроился, опираясь спиной на диван стоящий позади и вытянув худые ноги вперёд, которые обдало волнами тепла от камина. — Во п-первых, ничего не хотите рассказать мне? Оба юноши быстро переглянулись, недоумевая, что конкретно имеет ввиду Билл. У каждого из них за время, что они не виделись, произошло многое, но они не знали, что именно из этого жаждет услышать друг. — Что-то случилось, Билл? Я лично не помню, чтобы где-то накосячил, — первым заговорил Стэн, вопросительно изогнув брови и смотря на гриффиндорца. — Это тут не п-причем, Стэнли. Могу я узнать, где пропадают мои друзья или нет? — обиженно спросил юноша, нахмурив тёмные брови. — Я Минерву вижу чаще, чем вас, и это н-ненормально! Юноши тут же почувствовали облегчение, понимая, что лишних вопросов не будет. — Вообще, почему мы стали мало общаться? — не обдумав, ляпнул Эдди. Хотя прекрасно знал свою причину — он очень часто наведывался к Тозиеру, и примерно знал причины парней, но ощущение нехватки родных друзей накапливалось, и он больше не мог молчать. А сейчас, когда состояние слизеринца было странным, он не хотел оставлять того одного, но и ему самому нужна была поддержка. Эдди достаточно хорошо понимал, к чему ведёт ситуация Ричи в целом, чтобы понять насколько там всё хреново. — Да как-то… уже к экзаменам нужно готовиться, сами понимаете. Билл и Эдди поддержали пуффендуйца, соглашаясь с тем, что учителя сейчас задают намного больше материала. — А вы сдаёте экзамен по зельеваренью? — узнал блондин, поудобнее перемещая ноги. — Нет, — вместе ответили парни, Эдди сдал его в том году, а Билл тактично умолчал. — Ну, возможно мне тогда интересно, что вы делаете так часто в Слизерине? — В смысле? — оживился Эдди, ровно, как и Билл, не понимая вопроса или, точнее напротив, отлично понимая, но не желая, чтобы кто-то из присутствующих узнал об этом. — Видели вас там, довольно часто… Билла немного смутило, что его могли заметить с Греем. Он боялся этого не раз, но страх был где-то глубоко, а стоило увидеть уверенность мужчины, как всё сразу пропадало. Хотя сейчас ему казалось, что мужчина просто безумен, раз ведёт себя так открыто. Но он быстро нашёлся, что ответить: — Ну, у меня ведь д-дополнительные занятия два раза в неделю… — И кто же меня там видел? — Эдс был явно недоволен тем, что кудрявый их в чём-то подозревает, и остался последним без объяснений. — Ну, Патрик рассказывал, да и я, знаешь, когда выходил, заметил тебя, но не стал звать. — он поджал ноги ближе к себе, чувствуя повисшую неловкость. — Шпионите за мной? — пуффендуец попытался перевести всё на более лёгкий лад. — У меня тоже есть там дело… — мальчик пытался придумать хоть что-то. — Следить за мной? — не выдержал Стэн, и по компании пронёсся хохот. Когда неудачники сидели у камина, молча вглядываясь во всполохи огня, ведь темы для разговоров они исчерпали, но просто не хотелось расходиться. — Эдс, что б-было в твоём боггарте? — неожиданно спросил Билл. Денбро тогда был слишком сосредоточен на своих страхах, пытаясь понять, чего именно он боится и не станет ли это какой-то неожиданностью, которую увидит весь класс? Он так удивился, когда увидел Грея выходящим из шкафа, что подумал, будто боггарт почувствовал его присутствие недалеко от шкафа. В тот момент у юноши заледенели кончики пальцев, а по телу, пробирая до оцепенения, пронёсся холодный пот. Денбро так и не понял, чего именно боялся Каспбрак, особенно когда «профессор» приставил палочку к внутренней части руки. Поэтому вопрос так и остался у него в голове. — Не знаю… может, я сам того не понимаю, но боюсь Грея? — тот улыбаясь, попытался отшутится и улизнуть от вопроса. Он и сам не знал, почему именно там появился Грей, но то, что было позади мужчины, тогда заставило парня стоять парализованным на месте от страха. Даже сейчас, хоть он уже видел слизеринца живым и относительно невредимым, было не по себе. Сложив руки на груди, одной он немного приобнял плечо и так и не взглянул на друга, боясь, что тот будет смеяться или начнёт задавать больше вопросов. Мандрагора дёрнула профессора Снейпа привести на урок боггарта. Стэнли растянулся на ковре возле камина, а его кудри беспорядочно разбросались по его мягкой ворсистой поверхности. Юноша впал в задумчивость, пока рассматривал свод потолка. Он подумал, что надо бы поговорить с Эдди наедине, выяснить, ведь тот наверняка чего-то не договорил, может, боясь расстроить Билла, ведь у того относительно наладились отношения с Греем, он начал ходить к нему на уроки и кажется, заинтересовался.

***

Если бы у кого-то из учеников появилось желание обойти весь Хогвартс, на это ушли бы целые сутки, а то и несколько. Бесчисленное количество лестниц, которые ведут на этажи в которых десятки неизведанных кабинетов и залов, истинное предназначение которых никто так и не знал до конца. Возможно, директор или же кто-то из учителей ещё помнил времена когда в школе все помещения были для чего-то задействованы, но теперь многие из них были уже забытыми и пустующими. Некоторые из кабинетов находчивые ученики выделяли себе для каких-то личных целей, для посиделок компаниями или же для тренировок, и никто им этого не мог запретить. После утренних занятий в одном из коридоров Виктор удачно перехватил старосту Пуффендуя, чтобы узнать, где Стэнли. От недавнего времени Лита без лишних вопросов и с понимающей улыбкой на губах отвечала слизеринцам, молча догадываясь зачем понадобился её друг. — У нас астрология была, может Стэн задержался где-то там. Надо хорошо поискать, — с хитрецой улыбнулась блондинка и поспешила догнать компанию своих подруг. Виктор зашёл в западное крыло школы, где у Пуффендуйцев недавно проходили занятия. Он быстро передвигался по коридору, заглядывая в кабинеты и прислушиваясь к возможным звукам, которые могли выдать присутствие его мальчика. По пути он встречал лишь малознакомых ему учеников и предположил, что возможно они со Стэном разминулись или же он где-то задерживается. Чем дальше он углублялся в пустынные этажи, безрезультатно бродя по ним, тем навязчивее в голову лезла мысль о том, что юношу он там уже не найдет и лучшим вариантом будет сходить к пуффендуйцам, прождав его в гостиной. Крисс не знал, сколько времени потратил на поиски и мысленно возмутился из-за того, что в этой школе даже при огромном желании так тяжело встретиться. Однако не успел впасть в отчаяние и покинуть этаж, потому что где-то в глубине отдалённо зазвучала до безумия красивая мелодия, и интерес подтолкнул его пойти на неё, чтобы хотя бы просто посмотреть, кто играет.

Florian Christl — Moments

Виктор дошёл до нужного кабинета и его внутренние предположения подтвердились, когда он заметил знакомую фигуру, привычно скрытую чёрной мантией, жёлтый галстук, затянутый на тонкой шее и копну беспорядочно лежащих светлых кудрей. Мальчик сидел за фортепиано, боком к нему и был увлечён процессом игры, не заметив присутствия постороннего. Слизеринец всегда удивлялся способности Уриса находить среди всех мест какое-то особенное, на которое никто бы не обратил внимание. Место в котором он был на этот раз, по всей вероятности, было бывшим музыкальным кабинетом, со сдвинутыми к стенам партами и стульями, и кое где лежащими забытыми тетрадями вперемешку с нотными листами, на которых успели осесть густые слои пыли. Парень прислонился плечом к холодной кирпичной стене, сложил руки на груди и замер, боясь выдать своё присутствие и прервать его. Играющая мягкая мелодия разливалась по кабинету, заполняя пространство вокруг приятной для слуха симфонией, пока слизеринец плавно изучал взглядом излюбленный профиль и сосредоточенное лицо юноши. Пробивающиеся сквозь большие окна солнечные лучи делали приятного оттенка кожу ещё мягче, путались в светлых кудрях и сильнее подсвечивали ярко-карие глаза. Слизеринец следил за тем как тонкие пальцы ловко и умело кружили над клавишами, создавая мелодию приятную для восприятия и несущую в себе какие-то особые чувства. Что-то медленное и немного грустное, но оттого не менее прекрасное доносилось до слуха. Это был очередной раз, когда Виктор был удивлён талантам этого мальчика, ведь он делал прекрасным всё к чему прикасался. Когда прозвучали заключительные аккорды, и юноша убрал руки от инструмента, Крисс негромко похлопал в ладони, выдавая своё присутствие. — В который раз признаю, ты умеешь удивлять, — парень заметил как младший от неожиданности слишком резко мотнул головой в сторону дверного проёма, где застыл светловолосый. Виктор в очередной раз отметил про себя, как сияют светло-карие глаза мальчика и каким тёплым становится взгляд при каждой их встрече. — Ты как тут оказался? — юношу это удивило, ведь он никогда не выдавал им свою «тайную» комнату. Он иногда оставался там, наслаждаясь тишиной и уединением, практикуясь и наигрывая какие-то малоизвестные и простые мотивы. — Встретил Литу и она сказала, что у вас занятия были в западном крыле. Мне не составило труда обойти парочку этажей. Да и ты сам мне себя выдал. Блондин с лёгкой улыбкой подступил ближе и со скрипом подставил стул к Урису, обходя его и присаживаясь рядом, оказываясь плечом к плечу. — Я искал тебя чтобы сообщить одну новость. Ты наверное знаешь, что открылся дуэльный клуб, а я сегодня рассказал Северусу о твоих успехах, и он ждёт тебя там. — Правда? — на лице мальчика отразилось искреннее удивление. — Он так и сказал, что ждёт? — Да, и ты ведь сам давно туда хотел, я помню. Исходя из того что я увидел на прошлой тренировке, я не понимаю, почему ты всё ещё не там? — Мне казалось, там достаточно способных учеников. Урис до этого всего лишь приходил наблюдать за виртуозными дуэлями, в том числе за тремя слизеринцами. — А мне кажется, ты придёшь и со временем сможешь стать одним из лучших. Мысль о том что он наконец-то сможет попробовать себя в этом сверкнула ослепительной вспышкой, на лице расцвела улыбка, но кратковременно, в следующее мгновение на него снова вернулось задумчиво-печальное выражение, а взгляд застопорился на одной точке, словно он внезапно вспомнил что-то, что до прихода старшего заполняло его мысли. — Ты не рад? Или тебя что-то беспокоит? Урис взглянул на крышку массивного инструмента перед ним, на которой лежало распечатанное письмо, некоторое время гипнотизируя конверт взглядом и решаясь на то, чтобы начать разговор об этом. — Я рад, очень. Просто я кое-что получил сегодня утром, — Стэн потянулся к нему, взяв конверт в руки. — Мама написала и спрашивает, как дела в школе, — мальчик вскинул взгляд на Виктора, неохотно продолжая, — спросила, как я провёл бал, как зовут девушку с которой я танцевал, и общаемся ли мы с ней, — на последних словах его голос понизился и он не сводил глаз с Виктора ища в них улавливание сути и поддержку. — Думаешь она сильно удивится, если напишу что я был с вами? — Стэнли издал лёгкий нервный смешок, пока перед мысленным взором вырисовывалось выражение лица матери после прочитанного. Они никогда не разговаривали с ней о его личной жизни, но нельзя сказать что её это не волновало. Андреа просто с чего-то была убеждена в том, что её сын растёт таким каким они хотят его видеть, и вероятно, не предполагала, какие с ним всё это время происходили изменения. — Не лучше ли вам поговорить при встрече? — Виктор положил ладонь на его колено, медленно и расслабляюще погладив его. — Она спрашивает подобное в каждом письме, — Стэнли впился рассерженным взглядом в пергамент, сжимая его края пальцами и не понимая, что его злит больше: то что он не может признаться, или излишнее любопытство женщины. — Я же не могу её игнорировать, или врать ей? — Ты серьёзно готов к тому что кто-то ещё о нас узнает? — Виктора несомненно радовал тот факт, что младший не боится заявить о себе, он даже мельком улыбнулся такой немного детской поспешности. Ответом Виктору послужил вздох, за которым последовал рассеянный взгляд на клавиши. — Но что изменится потом? Они всё равно никогда не примут этого. — Это не важно уже, Стэнли, — слизеринец ухватился пальцами за край письма и под испытующий взгляд юноши отложил его на крышку инструмента. —Ты сам не жалеешь об этом? — Я за всё это время ещё ни о чём не пожалел, — Стэнли слабо улыбнулся, в следующее мгновение ощущая как парень опускает голову ему на плечо, что мягким грузом на нём ощущается и только добавляет ещё больше правильности происходящего. Виктор приготовился к долгому разговору, комфортно устроившись и устремив взгляд перед собой. — Я раньше не спрашивал, но могу ли я узнать о твоей семье? Стэнли привык к тому, что они четверо узнавали друг о друге мельчайшие подробности, но тему семьи всегда обходили стороной. Тем не менее, юноша охотно начал рассказывать. — Моя мама мракоборец, работает в министерстве. А отец, он магл, ты наверное, в курсе. — Что ты можешь сказать о них? — Ну, моя мама это тот человек с которым всегда приятно находиться рядом, — Урис коротко улыбнулся, ведь большинство воспоминаний о женщине несли что-то хорошее. Прежде чем что-то рассказать о Дональде он немного замялся, ведь когда речь доходила до отца у него не находилось слов. В голове он медленно и верно сталкивался с некоторыми неприятными воспоминаниями, которые уж лучше бы оставались на подмостках сознания, и он их не впускал, чтобы не расстраивать себя лишний раз. — Отец человек, достаточно своенравный, в какой-то степени строгий. Он не одобряет многих вещей. В том числе и того, что я здесь, потому что не любит магию. Поэтому все письма от мамы, а он и не пишет никогда. Чёрт, он не может даже ответить мне. — Думаю он в любом случае интересуется, как ты, — Виктор нахмурился, пока что не понимая мотивов поведения Уриса старшего по отношению к своему сыну, но готов был приложить усилия чтобы разобраться. Был бы с ними был Патрик, он бы вероятнее всего сказал какую-то нелепую глупость, но Виктор понимал, что Стэнли в этот раз нуждался в другом. — Сомневаюсь. Я во многом не понимаю его, знаю только то что он не уделяет мне никакого внимания лишь потому что хочет чтобы я стал самостоятельным, взрослым, мужчиной. А ещё не может смириться с тем что я тут. — У твоего отца очень хреновая тактика воспитания, — под впечатлением выдал блондин, вкладывая в голос всё то возмущение, которое необходимо, а младший кивком подтвердил его слова. Виктору незнакомы были проблемы с родителями. Те были достаточно хорошими, и если бы временами не давили на сына с тем, что они хотят чтобы он шёл по их стопам, они могли бы стать идеальной семьёй, со своими скелетами в шкафу конечно, но всё же. — Так значит знакомство с семьёй пока что откладывается? — Крисс поднял голову с плеча, заглядывая в светлые глаза мальчика. — На неопределённый срок, — Урис был рад, что блондин его выслушал, но он не хотел больше это обсуждать поэтому поспешил задать вопрос. — А что насчёт твоих? — Мои родители живут на севере Шотландии, — Виктор умолчал о том кем они были, посчитав эту информацию излишней на тот момент. — У них большой замок, и там практически никогда никого не бывает, не знаю даже, зачем он им вообще нужен. Но всё же, иногда там бывают балы, это единственный плюс, — блондин заметил заинтересованность на лице юноши. — Ты бывал когда-то на балу? Только хогвартские не в счёт. — А они сильно отличаются? Виктор немного задумался, опустил взгляд на руки мальчика, покоящиеся на коленках, и проделал небольшой маневр. Он теснее придвинулся к Урису, под его удивлённый взгляд просунул одну руку ему за спину, захватив во что-то наподобие объятий. Слизеринец обхватил его руки своими и потянул вверх, опуская его пальцы на клавиши и накрывая собственными. Стэн снова прикоснулся к клавишам, но на этот раз не один, пальцы старшего начали вести его, сливаясь с музыкой. Мелодия получалась легкая и достаточно умелая, возможно даже в разы лучше той, которую играл он сам. Стэнли всегда знал, что парень принадлежит к высшему обществу, где подобное — частое явление, но он не догадывался о всех способностях Крисса. — Думаю, есть различия в гостях и в том, что на школьных балах не так много всего дозволено, — говорил он негромко, не отпуская руки младшего и продолжая играть. — Я бы отвёл тебя однажды, если ты готов покинуть пределы школы. — Я бы сходил, тем более с вами, конечно, — быстро затараторил Стэнли, заворожённо наблюдая за пальцами светловолосого, которые мягко надавливали на его собственные. — Это так красиво, я не знал что ты умеешь играть. — А ты думал я хорошо только заклинаниями бросаться умею? — Виктор прервал игру, оторвал пальцы от инструмента, вскидывая бровь и самодовольно улыбаясь, замечая восторг в юношеских глазах. Стэна пробрало приятными мурашками, когда он увидел изящную руку с длинными пальцами возле своего лица. Виктор погладил его по волосам, путаясь в них пальцами и не в силах оторваться от него, наслаждающегося ласками. Слизеринец неторопливо приблизился и уткнулся носом в мальчишескую шею, которая пахла чем-то приятным и естественным, чем-то что являлось его неотъемлемой частичкой, пахла желанием. Парень неторопливо водил кончиком носа по коже, не желая скоро отстраняться. Кудрявый побоялся даже вдох сделать, пару раз моргнул, бегая глазами перед собой и не двигался, пока не услышал голос парня, так приятно вторгнувшегося в его личное пространство. — Дышать не забывай, — светловолосый улыбнулся и юноша почувствовал эту улыбку, ощущая как тёплое дыхание осело на его коже, стоило тому приоткрыть рот и заговорить. Стэнли весь такой тактильный и мягкий, его хотелось трогать везде и целовать всего, от кудрявой макушки до кончиков пальцев, от чего Виктор испытывал ярчайший восторг, когда осознавал, что мальчик в самом деле принадлежит ему. Юноша расслабился, его не беспокоило то, что их могли увидеть, ведь они были далеко от остальных и вероятность того что кто-то мог ворваться в пустующий кабинет в такое время была равна нулю. Только поэтому он осмелился и свободной рукой потянулся к блондину, пропустив прядь волос сквозь пальцы, мягко касаясь подушечками его головы и поглаживая. Крисс просидел так ещё некоторое время, плавно отстранился и встретился взглядом с младшим, смотрящим на него сверкающими счастливыми глазами. — За это вообще не переживай, — Виктор кивнул на письмо. — Когда будешь готов, тогда и расскажешь им, — и на губах своего мальчика он сразу заметил робкую улыбку, которая была для него с облегчением.

***

Ричи стоял, облокотившись на хлипкие деревянные перила, наблюдая за тем, как двигался огромный часовой механизм, приводя в движение шестерёнки и массивные стрелки. Сквозь них просматривалось то, как с холмов стекала вода от проливного дождя, пригибая траву. Время от времени ветер заносил капли дождя туда, где стоял слизеринец, оседая на его щеках и волосах. Рука практически не причиняла неудобств, только иногда зудела, а змея, вытягивая свой раздвоенный язык, редко шевелилась. Но её движение потихоньку сходило на нет. Сейчас было как никогда приятно: холодный ветер остужал зуд в руке, а рубашка слегка намокшая от бриза, добавляла ощущение комфорта. — Долго я тебя не видел… Целая неделя прошла, — слева к нему подошёл юноша в красной мантии Дурмстранга, дерзко разглядывая Ричи и бегая взглядом по рубашке. Он безбоязненно прислонился спиной к ограде. У Тозиера были не замечающие ничего вокруг глаза, была лишь видимость того, что он наблюдал за природой, но на самом деле просто уставился в одну точку. Синяки расползлись под глазами юного мага, а на веках сеточкой поползли капилляры. Теодор, к счастью или нет, догадался, что тот вряд ли хорошо спал за последние сутки, да и в предыдущие дни, вероятно, тоже… Вакарелски схватил его руку Ричи покоящуюся на перилах, намеренно повёрнутую поражённым местом к холоду, и задрал рукав рубашки вверх. Болгар с каким-то нездоровым интересом смотрел на плавные и изящные линии метки. — Слышал, если рядом есть ещё одна метка, они начинают ползти друг к другу, — с этими словами он поднёс свою правую руку, не поднимая рукава, просто проверяя, работают ли эти слухи для всех, и убедившись, только со значительным чем ранее восхищением рассматривал это. Тозиер теперь смотрел на него раздражительным выражением лица, не говоря ни слова, одёрнул руку. В этот момент Вакарелски действительно стало даже как-то жаль парня, хоть он не имел права делать этого. Никто из них не жалеет друг друга, не помогает, это правило, и все должны через это пройти. — Про тебя много говорят в замке, — добавил Теодор, так же переведя взгляд на то, как переливаются холмы от влаги. — Мой отец думает, ты станешь намного ближе к Грею, чем он. Тот снова улыбнулся, и только идиот мог сказать, что эта улыбка не была привлекательной. У юноши были идеальные черты лица, что, конечно, объяснялось его чистокровным происхождением. Яркие губы, цвета какого-то ягодного напитка, делали эту улыбку ещё более выразительной, это и правда заставляло его задержать там взгляд, она приковывала к себе совсем неосознанно. — О, я, конечно, этому безумно рад… — саркастически хмыкнул Ричи. Они знали о друг друге многое: о их отцах и стремлениях тех. Пару раз им доводилось встречаться в замках друг друга, когда в тех взрослые снова проводили свои встречи. Пока их дети накуривались на крыше, наблюдая за падающими метеорами в августе, пьяно улыбаясь своим странным разговорам. Тогда-то они и делились чем-то секретным, личным, своими переживаниями, но часто просто забывали об этом на следующее же утро. Но да, можно сказать что они близки… Но после их встречи стали всё реже, места проживания всё дальше, а вражда между отцами становилась всё более очевидной. — Я заметил того гриффиндорца, выходящего из твоей спальни, — уголок губы на мальчишеском лице пополз вверх, и стало ясно, что он к чему-то да клонит. Слизеринец напрягся, и его уже поклонило в сторону, дабы сбежать от разговора. Ведь сейчас их разум был чист. — Мой Ричи больше не девственник? — Теодор рассмеялся, но и на лице брюнета это тоже вызвало мимолётную ухмылку. — Заткнись! Это вообще не имеет смысла. — Ооо, а я запомнил этот разговор, мой дорогой Рич. И, по-моему, имеет, сладкий. После ещё пяти минут поддразниваний Теодор, наконец, сдался, видев, что Ричи его упорно инорирует. — Ну и ладно, я сам поговорю с этим «персиком». А ты просто будь таким же угрюмым Ричи, и он сам полезет к тебе в штаны, — поддел Тео, замечая практически рычание слетевшее с губ слизеринца, и наконец оставил брюнета в покое. — Пойдём, понаблюдаем за тем, какими мы были в самом начале! — Ричи мученически закатил глаза. — Всего-то дуэль, давай! — Да ладно тебе, когда мы в последний раз это делали? — продолжить уговаривать парня, который крепко держался ладонью за перила, но с предвкушением замечая как палец за пальцем, но тот отпустил деревяшку. Он потащил бедного парня за руку, а то что Теодор любил дуэли — Ричи помнил. Стоило болгару со своими странными разговорами вызывающими спорные мысли пойти впереди, он заметно расслабился. Однако думая теперь о гриффиндорце. Они неплохо проводили время, когда тот приходил, чтобы позаниматься историей, которую неплохо знал Тозиер. По заверениям самого Каспбрака, если он выучил бы всё, что знает слизеринец, то профессор был бы вынужден поставить «У». Каспбрак с увлечением слушал, как Ричи продолжает абзацы из книг, дополняя фактами, которых не было в книгах. И старшего действительно отвлекло от своих проблем. Что особенно удивило Ричи — это спокойная реакция гриффиндорца на его метку. Даже когда её приходилось обнажать, чтобы она получила прохладный воздух, Каспбрак ни разу не взглянул на неё, даже тайком, словно тому было… всё равно? Находиться рядом с ним было комфортно, и это чувство Ричи не испытывал давно. В его присутствии дни восстановления пролетели легче. Но в память врезался момент, когда боль стала особо невыносимой и Ричи сдавленно зашипел, стиснув зубы. Тогда Эдди молча смочил одно полотенце холодной водой и прикложил поверх рубашки Ричи на место метки. В действиях юноши была искренняя нежность и забота. У большинства учеников отменили уроки на улице из-за грозы, и профессора решили устроить дуэльный турнир в Большом Зале. Многие студенты с удовольствием отправились туда поглазеть и, возможно, поучаствовать. В зале уже собралась большая толпа: каждый восхищался мастерством старшекурсников, их искусными заклинаниями и молниеносной реакцией. Атмосфера захвталывала, и вскоре даже Тозиер почувствовал желание отвлечься и присоединиться к происходящему. Ему хотелось бы вспомнить старые деньки, и это не укрылось от взгляда Теодора. На длинном подиуме уже сражалась пара, активно обменивающаяся заклинаниями под чётким руководством Грея. Толпа ликовала каждый раз, стоило одному из дуэлянтов задеть противника, особенно если ответное заклинание оказывалось ещё более могущественным. Теодор весело выкрикивал советы и заклинания, которые, по его мнению, могли бы помочь. Это, конечно, раздражало некоторых зрителей, но парню было откровенно наплевать. Выходила на арену и немало добровольцев, но их бои редко длились долго: большинство юных волшебников спускались оттуда потирая места ушибов. Грей иногда вызывал способных на его взгляд учеников, дабы посмотреть на умения тех. Все эти ученики сильно поддерживали тех кто был на арене, но были так же сильно недовольны, когда кто-то из них попадал под заклинание. Они стояли довольно долгое время наблюдая за происходящим, отмечая, как победители дуэли уходили с гордо поднятой головой, тут же погружаясь во внимание «поклонников». — Давайте теперь к нам выйдут Ричи Тозиер и Эдди Каспбрак, — огласил профессор с азартом в голосе, пока толпа зааплодировала, не замечая, что около арены никого не появилось. — Ну, иди! — подталкивал его Вакарелски, но слизеринец как каменная статуя, никуда и не сдвинулся, замечая такой же ошеломлённый взгляд Каспбрака среди своей компании на другом конце подиума. — Я! Мы сразимся с Тозиером вместе! — вызвался Теодор, поднимая руку, ощущая на себе всё явно жаждущее внимание. Теперь Ричи вышел с более уверенным чувством. С Тео они соперничали много раз, и сами по себе в саду матери, а на потеху друзьям отца. Так что, бой обещал быть интресным. Юноши соблюли все правила, но как только отошли на достаточное расстояние, тут же кинулись в бой. — Ешь слизней, — бросил слизеринец, смеясь, когда Теодор едва успел увернуться от молнии. Не теряя времени, тот ответил заклинанием «Затмись». Толпа громко посмеялась, но с продвижением дуэли они стояли с приоткрытым ртами, наблюдая за тем, как оба дуэлянта ловко уклонялись от заклинаний и возводили мощные щиты. — Калворио! — практически загибаясь от смеха, прокричал болгарин, он даже забыл где находится, замечая даже издалека скрюченную мину слизеринца. — Кантис! Лапифорт! — Ричи отплатил заклинанием, последнее хоть и попало в противника, но не принесло сильного урона. Парни так увлеклись, вспоминая, как однажды на семейном ужине они устроили дуэль перед отцами, используя заклинания для дошкольников, выпуская стаи жаб и насекомых друг в друга. Им тогда досталось от родителей, но этот случай до сих пор вспоминался с улыбкой. — Ребята! Ладно, думаю, стоит остановится. Признаём ничью! — Громко огласил Грей, а парни на подиуме пожали друг другу руки, наслаждаясь свистами и воплями учеников по залу, которым бой явно пришёлся по вкусу.

***

Юноша смял в руках сигарету, чувствуя, как под пальцами хрустит табак, раздумывая о том, что слишком много курит. Он не считал это зависимостью, ведь только в определённые моменты нуждался поджечь свёрток, почувствовать терпкий дым на вкус, как он вдыхается вместе с воздухом, приятно охлаждая лёгкие, и тогда момент словно становился законченным и дополненным. Каспбрак сейчас сидел, раздажённый из-за низкой оценки мистера Бинса, считая ту неоправданно низкой, но вскоре кинул бумаги куда-то в сторону, подсаживаясь ближе к Ричи. Да, он слишком увлёкся Эдди, его привлекал тот своим лёгким отношением ко всему. Всё у него было непринуждённо, и, казалось, того не волновало ничего, иногда даже слишком. Слизеринец сам не заметил, как привязался к парню. Эдди никогда ничего не требовал, и с ним было просто комфортно. Это было как общение с ещё одним парнем из «отмеченных», но это и удивительным, гриффиндорец был совершенно другим. Каспбрак ни разу не затронул тему о метке, вылазке или обо всём том, что произошло, хотя Тозиер понимал, что тот ждёт. Но в этот момент он не мог дать ответы на вопросы, что были в голове Эдди. Он чувствовал, что Грей вновь отправит его на задание, как только метка приживётся, но пока не представлял к чему готовится. Очень резко учеба отошла на второй план, и казалось, ято всё вокруг кричит о том, что он заперт здесь — вместе с Греем, и сбежать уже невозможно. Но и тот неспроста был тут. Ни одного пожирателя точно не привлекала бы мысль находится в школе на ежедневной основе, но Грей… Ричи чувствовал, что это как-то связанно. Эдди, как обычно, лежал на ковре, уставившись в потолок, пока Ричи закурил, но на этот раз выбрал что-то из особенного. Дым был пряный, и младший хмурил нос, пытаясь не дышать. — Почему ты не захотел, чтобы я был твоим напарников на дуэли? — задумчиво спросил Эдди, его голос был тихим и тянущимся, как будто он всё это время вынашивал этот вопрос. — А ты чего? — резко ответил Ричи, затягиваясь и специально пустив облако дыма гриффиндорцу в лицо. Тот закашлялся и повернулся набок, продолжая вопросительно глазеть на слизеринца. — Ну, а если серьёзно? — мальчишка сел, скрестив ноги, уставившись своим пытливым взглядом на Тозиера, ожидая ответа. — Я знаю заклинаний больше тебя, — нервно он потянул пальцы с сигаретой к губам, но в этот момент Эдди остановил его рукой. — И-и-и? — И не хотел тебя ранить! — резко выпалил брюнет, собираясь встать, но Эдди крепко держал его за руку, не позволяя уйти. — Да ладно тебе, не Авадой же собрался в меня стрелять! — гриффиндорец попытался поддразнить его. — А откуда ты знаешь? — тон стал ниже, более серьёзным, и Эдди виновато посмотрел на парня. Ведь просто выпрашивал ответ игры ради. Он сам тогда не осмелился выйти, как раз таки зная, весь опыт слизернца. Знал, в каком сейчас Ричи состоянии, и всякое могло случится. Но и он не хотел бы попасть в метку… — Я ведь просто… — начал Эдди, но замолчал, раздумывая. Он сидел напротив старшего, его взгляд стал затуманенным, а веки слегка прикрылись. Что-то в комнате изменилось. В воздухе витало нечто странное, усиливающееся с каждым мгновением, и это было больше, чем просто дым. Эдди словно ощутил нарастающее притяжение между ними. И в один момент, Эдди поддался этому чувству. Он наклонился вперёд, касаясь сухих губ, увлажняя своими. Это было неожиданно мягко, их губы сомкнулись на секунду, и Ричи почувствовал, как что-то внутри него сжалось. Сердце бешено колотилось, а весь мир будто бы замер. Всё вокруг стало неважным — остался только этот поцелуй и этот момент. Юноша неуверенно оставил ещё один поцелуй и отдалился, замечая неоднозначную реакцию парня. Он оглядел его бледное лицо и мрачный взгляд, устремлённый прямо на него. Ричи не мог прийти в себя. Ему казалось, что он находится в каком-то тумане, и не мог понять, что произошло. В груди было до одури тесно, и сам не мог понять, почему так реагирует. — Черт, Ричи! Это всё ты со своим дымом! — выкрикнул Эдди, поспешно наклоняясь, чтобы собрать разбросанные бумаги с пола. — Сколько ты будешь курить эту дрянь! Он вскочил, не дожидаясь никаких ответом, продолжая восклицать Каспбрак покинул его комнату. Слизеринец тупо моргнул, всё ещё находясь в каком-то хмельном состоянии, как будто этот поцелуй выбил из него все мысли и он был таким заторможенным. И что это было?

***

Билл возвращался с обхода этажей, передав это дело Филчу, чью кошку он уже успел заметить на верхнем этаже, сверкая глазами в темноте, та проползла под гобелен — один из тайных ходов. Много лет подряд кошка Филча была живым напоминанием о том, что у школы всегда есть «вторая пара глаз», вечно ворчащего и вездесущего сквиба. Спустя несколько дней, вестей по ситуации не было. Напряжение в воздухе было почти осязаемым, и Билл не мог избавиться от ощущения, что что-то идёт очень, очень неправильно. Состояние Минервы вызывало не меньше причин для беспокойства. Он боялся представить, насколько далеко всё зашло, если квалифицированные маги не нашли ответов, или, напротив, узнали слишком многое… Ситуация в школе не улучшилась и спустя пару дней, они рано расходились по своим комнатам, урок ЗоТИ теперь стал в центре внимания и его посещали ученики всех курсов, а от Дамблдора пока не было вестей и появлялся на завтраках он всё реже. Это был не тот Хогвартс, который Билл знал. И если раньше юноша откладывал написание писем родителям, то сейчас решил предупредить их о сложившейся ситуации, заранее именуя адресатом отца, ведь тот мог здраво мыслить в критических ситуациях. Мальчик уселся на подоконнике одного из коридоров, пока никуда не спеша, наслаждаясь тишиной коридоров. Ему было грустно. Поначалу он злился на мужчину, но всё же хотел просто обсудить эту ситуацию, хоть он и сильно боялся признаться, что следил за ним. Но сам избегал Грея всё это время. Все эти дни он только и вспоминал о том, как те двое зашли в лес. Мрачные мысли оставались тяжёлым комком в его горле, мешая спокойно дышать и жить. Грей, казалось, так же избегает его, исчезнув в неизвестность, и это беспокоило Билла ещё больше. Он собирался встретиться с Греем, чувствуя какой-то прилив храбрости, но из-за смещения занятий, зельеварение перенесли, расставляя в пробелы защиту от тёмных искусств. В кабинете он его не нашёл и нигде более, и вскоре прилив храбрости пропал. Да и как начать разговор, что сказать? Билл сидел так, пока не услышал странный шум за поворотом. Сначала ему захотелось уйти, побоявшись Филча, но потом он подумал, что, возможно, это был ученик, бродивший вне расписания. Страх поглотил мальчишку, поздним вечером мало кто мог осмелиться ходить по коридорам, а сейчас, стоя на углу, что-то подсказывало, что в стенах школы могло происходить нечто куда более ужасающее. Тихо подкравшись к стене, Билл выглянул и мгновенно вернулся в укрытие, там были люди из министерства, беседующие о чём-то: — Мы должны были изъять у них воспоминания. А если это уже сделали?! — шипела женщина, боясь быть услышанной. Та была недовольна и рассержена, и поддаваясь своему настроению, ходила назад вперёд, топая каблуками. — Мы в праве забрать те воспоминания, если ты забыла, — мужчина упирался спиной о колону, недовольно косясь на женщину, а в его голосе сквозила холодная уверенность. — Успокойся, мы их подчистим и отправим родителям. Суеты то! — добавил он же, прошлявшись. По телу пронеслась дрожь, он понял о ком идёт речь, всё это разговоры о трупах детей. Процедура изъятия воспоминаний из погибших — описание этой процедуры в книгах всегда было до тошноты ужасным. Перед глазами всплыли иллюстрации, где показывали, как достают остатки воспоминаний, удерживающиеся частицами магии, из угасающих тел. И иногда, чтобы это сделать, тела слегка калечили. О чём Билл явно не хотел вспоминать. В такой тишине он сразу услышал шаги доносящиеся откуда-то справа. Мальчик понял, что если кто-то из профессоров или Филч обнаружит его, беды не миновать. У парня в голове рисовался план побега. Сердце бешено колотилось, и уже смирившись быть замеченным теми людьми, это явно лучше, чем Филчем. Дыхание словно остановилось, а шаги приближались становясь громче. В момент, когда он уже решил броситься за угол, кто-то резко прижал его к стене. Глаза юноши расширились от страха, когда чья-то ладонь зажала ему рот. — Куда ты удирать собрался? Билл разглядел в темноте Грея, который скептично повёл бровью, все еще держа ладонь на губах юноши, ощущая прерывистое дыхание младшего. — О, поверь, я хуже Филча. — у Грея были расширены зрачки, и в это холодной, тёмной глубине плескались искорки. Он медленно убрал руку с губ Билла, слегка размазав проступившую слюну. Чем то похожие на те огоньки у поезда, так показалось ему в моменте. И ему на секунду показалось, что мужчина был пьян, подмечая его расслабленность и отрешённость, да и силу действий, тот словно мог сконцентрироваться только на одном объекте — и им стал он. Он всматривался в лицо мужчины, надеясь, что тот объяснит своё поведение. Ну, и раз они встретились, могут ли они обсудить ту ситуацию? — Неужели не скучал? — обратил тот внимание за бездействие обычно податливого юноши, и внезапно положил руки на его талию, чуть сжимая. — Скучал… — тихо ответил парень, чувствуя, как дыхание с трудом проходит через горло. — Но? — с нажимом не только в голосе, но и прижав Билли к себе, спросил Роберт, хитро прищурившись. «Обиделся?» — Билл напрягся. Голос Грея неожиданно прозвучал не оттуда, где стоит мужчина, а громким басом раздался в ушах. И это пугало, было чуждо и непривычно, он попытался легко оттолкнуть Роберта. — Нет! Нечего вам д-делать в моей голове! — запротестовал парень, ворочаясь, оставляя затяжки на свитере из-за шершавой каменной стены, пытаясь вырваться из хватки, которая становилась сильнее. — Не нужно, отпустите, там же люди за углом! — он перевёл молящий взгляд на мужчину, надеясь вразумить того. — Билли, боишься, что нас увидят? Тот словно и не услышал мальчика, прижался к нему ещё сильнее, сокращая между ними дистанцию до предела, заставляя их слиться в поцелуе. Грей жадно и грубо впился в его губы, завладевая ими полностью, как будто пытаясь вырвать из него каждый глоток воздуха. Поцелуй был настолько требовательным, что Билл чувствовал, как лёгкие горят от нехватки кислорода. Грей не останавливался, наслаждаясь моментом, не давая юноше шанса вдохнуть. Лишь когда Билл в отчаянии ударил его по плечу, ощутимый, но не сильный, мужчина медленно отпустил его. Билл, с трудом вдохнув долгожданный воздух, тяжело дышал, уткнувшись щекой в крепкое плечо Грея. Его тело дрожало, а разум пытался справиться с хаосом чувств и эмоций, бушующих внутри. Он ощущал тепло от ткани мантии, но то тепло казалось таким чужим, далёким и неправильным. Понять действия мужчины было для него настоящей загадкой. Почему Грей, если всё ещё так страстно его целует, избегал его все эти дни? Почему он приходил только тогда, когда хотел, исчезая в остальное время? Эти противоречия разрывали его изнутри. И он не мог понять, почему Роберт всегда был таким разным. Как можно было совмещать такую страсть с таким безразличием? Было ли это для него всего лишь игрой? Или за его поступками скрывалось что-то более глубокое? Мульчишка пока не мог понять этого… Тем временем Билл бегал своими голубыми глазами по одежде Роберта, не имея возможности взглянуть куда либо ещё, раздумывая обо всём этом, он нервничал. А ведь раньше он жаждал встречи, но теперь стоя перед ним, его охватывали сомнения и страх. Странное поведение того пугало. Особенно, когда тот резко толкнул его к стене. Впрочем, Билл понимал, что до конца не знает этого человека… Они целовались лишь раз, и это произошло довольно быстро, но уже тогда на его губе красовался небольшой укус. Но сейчас странное любопытство пересилило, позволило ему отстраниться и приподнять голову, а Роберт тут же опустится к его открывшейся шеи, вызывая на чувствительной коже мурашки своим дыханием, касаясь там тёплыми и влажными губами, которые казались одновременно мягкими и напористыми. Билл приоткрыл глаза, когда внезапно ощутил укус. — Роберт! — испуганно вскрикнул он, сжимая пальцами мантию на плечах мужчины, инстинктивно протянув ту вверх, как только почувствовал, как зубы мужчины вонзаются сильнее, а подушечки пальцев он почувствовал что-то мокрое. Взгляд юноши тут же устремился на них, поднося ладонь к лицу. — Эт-то к-кровь? — Билл спросил это громко, шокированным голосом, размазывая между пальцев жидкость. Но Роберт не отстранился, игнорируя тревогу юноши. — Может, лучше проверим, что там у тебя в голове, а? — тихо и почи небрежно произнёс Грей, продолжая удерживать его, легко перекладывая пальцы на его шею, практически полностью охватывая её. Билл попытался вырваться, когда почувствовал, что Роберт без спроса проникает в его разум, словно змей, перебирая перед собой мелькающие образы, как страницы книги. Гриффиндорец извивался, пытаясь вырваться из этого ментального захвата, но, в конце концов, сдался, опустив плечи и смеренно вздохнув. Боль от копошения в голове становилась всё сильнее, заставляя его болезненно шипеть. Билл следил за эмоциями мужчины, пытаясь хоть как-то понять его действия, ведь больше ему ничего не оставалось. Грей казался отрешённым, но брови иногда сдвигались, длинные ресницы подрагивали, иногда можно было увидеть как уголки его губ слегка поднимались, собирая рядом маленькие складки. Билл сначала и не понял, что произошло — он уже привык к небольшому дискомфорту от окклюменции, но в какой-то момент его голову пронзила острая боль, заставив оттолкнуть мужчину с неожиданно появившейся силой. — Следил за мной, сладкий? — с издёвкой произнёс Грей, однако юноша уже и не обращал внимание на Грея, схватившись пальцами за виски, он старался унять боль. — И что же тебя привлекло тогда? — Роберт словно разговаривал сам с собой, или же с его мыслями, не обращая на парня, сгорбившегося от боли, никакого внимания. Грифиндорец уже и не понимал ничего, когда в глазах начала мелькать кирпичная стена. А после этого в районе лопаток появилась давящая фантомная боль от удара со стеной, а Билл совсем не знал что делать в такой ситуации. Он беспомощно взглянул на бездействующего мужчину, думая, что так и останется тут в это коридоре, пока его не найдёт Филч. — Сейчас, Билли, всё пройдет… — мужчина погладил его лоб своим пальцем, и действительно, от медленных, излишне нежных и повторяющихся движений, всё начало приходить в норму. Боль отступала… И вот Роберт вновь целует его, но уже иначе — нежно, ласково. Его язык скользит по рту мальчика, медленно и щекотно касаясь дёсен, погружая их обоих в момент. Билл отвечал на поцелуй, совсем не отдавая себе отчёта в происходящем, ощущая, как его губы становятся опухшими и покрасневшими, местами приобретая бордовый оттенок. Эти простые ощущения сводили его с ума. Профессор уже привычным движением пробрался ладонью под его одежду, с какой-то привычкой ощупывая позвонки, водя ладонью по спине. Его поцелуи пеместились ближе к уху, влажные губы обхватили мочку, язык нежно мазнул по ней, прежде чем мужчина оторвался и снова прильнул. Он оставил лёгкий, почти невесомый поцелуй на скуле, будто остужая пыл. Подросток разочарованно замычал, сжав свои губы, пытаясь хоть немного сохранить ощущение поцелуя. — Напомните, п-почему мы с вами не виделись т-так долго? — голос мальчика дрожал, он облизнул губы, чувствуя как те пульсируют. Брюнет тихо поправил его волосы, пытаясь привести их в более аккуратный вид. — Сейчас у школы ЗОТИ в приоритете, но ты приходи, занятия будут, как и раньше. — Значит, это будет завтра? — с надеждой спросил Билл, глаза его оживились. — Да. И знаешь, мне кажется, там в твоём реферате ошибка с оценкой. Приходи, я завтра исправлю.