Пан или пропал

Сенджуро вскинул голову, когда телефон оповестил его о новом сообщении, – положил венчик, отряхнул руки и, закинув полотенце на плечо, разблокировал экран. Генья писал, что с кровавым боем отвоевал у брата приставку и теперь активно тащит её к Сенджуро. Тот расплылся в широкой улыбке – и подпрыгнул, когда Кёджуро гаркнул ему в ухо: – Привет! Сенджуро чуть не схватился за сердце – в груди гулко стучало, голова гудела. Кёджуро только весело рассмеялся. – Я тебя уже десять раз позвал, – он скрестил руки на груди и сделал вид, что заглядывает Сенджуро в экран. – Кому это ты там так улыбаешься? Конечно, никуда он не заглянул, и в его голосе не было ни капли насмешки – но Сенджуро всё равно шлёпнул его полотенцем. – Знаешь, что делают с любопытным Кёджуро на рынке? – поинтересовался он с улыбкой. Тот сделал до смешного задумчивое лицо. – Предполагаю, что отрывают нос! – Кёджуро вскинул открытые ладони. – Понял, не дурак! – он осмотрелся по сторонам и задержал взгляд на включённой духовке. – Ты решил разбаловать нас десертами? Или кто-то идёт к нам в гости? Сенджуро неловко переступил с ноги на ногу: он плохо врал и совершенно не умел прятать собственные чувства – хуже него в этом был только Танджиро. Должно быть, у Сенджуро всё на лице было написано, но Кёджуро на него не давил – только улыбался привычно тепло и ободряюще. – Генья должен прийти, – Сенджуро помялся, теребя в руках полотенце. – Мы хотели погонять в приставку. Кёджуро промычал со знанием дела. – Он отобрал приставку у Шинадзугавы? – и весело хмыкнул. – Отчаянный парень! – Кёджуро потянулся всей своей крепкой фигурой и похлопал брата по спине. – В любом случае, я собираюсь в город, так что не буду вам мешать. Звучал он так, будто определённо точно что-то знал, – но, судя по тому, как он целый год ходил вокруг Танджиро кругами, неспособный по каким-то причинам сложить дважды два, ничего он не знал. Скорее всего. Сенджуро надеялся. Пока Кёджуро натягивал кроссовки, пыхтя над оранжевыми шнурками, Сенджуро стоял в дверном проёме, сминая полотенце в пальцах. Ему отчаянно требовался совет или напутствие, но он даже не мог толком рот раскрыть – давай, соберись, сказал он себе строгим голосом отца и, набрав в грудь побольше воздуха, выпалил. – Скажи, пожалуйста!.. – начал он и замер, прикусив язык. Кёджуро обернулся – небрежно откинул хвост волос, застегнул куртку до середины груди и поправил рукава. Выглядел он как-то подозрительно постирано и поглажено, поэтому Сенджуро ненароком забыл, что хотел спросить. – Ты что, – он прищурился, – идёшь на свидание? Кёджуро подавился воздухом и неловко потёр шею. – Да, – он смятённо хохотнул. – Что-то вроде того! Сенджуро улыбнулся ещё шире. – Передавай Танджиро привет. Кёджуро покраснел до кончиков ушей и что-то бессвязно пробормотал – у Сенджуро теплело в груди от того, с каким трепетом он всегда относился к упоминаниям о Танджиро и их отношениям. Они познакомились, когда Танджиро сбил Кёджуро недалеко от железнодорожной станции – тот бежал с поезда домой, а Танджиро не заметил, как он вылетел на пешеходный переход, и случайно проехался с ним на капоте пару лишних метров. Кёджуро почти не пострадал – остался небольшой шрам на бедре и виске, ближе к левому глазу, – но Танджиро чуть не умер, пока вёз его в больницу, а после и вовсе не садился за руль какое-то время. Они сдружились, но встречаться начали не так давно – больше ходили друг подле друга, действуя окружающим на нервы. – Если бы вокруг меня так стелились, я бы уже что-нибудь да заподозрил, – фыркнул Узуй, когда понаблюдал за ними со стороны: он знал Кёджуро с детства и понял всё на пару месяцев раньше, чем первые сомнения начали закрадываться тому в голову. Узуй недовольно покряхтел и склонился к Сенджуро. – Может, мы им скажем? Тот покачал головой. – Нет, – он поднял на Узуя честные глаза. – Они должны сами во всём разобраться. Узуй с ним явно не согласился, но любил его так сильно, что отказать не смог, – поэтому страдал вместе с ним. Потом у Танджиро случилось озарение, он прискакал признаваться Кёджуро в симпатии, и у того чуть глаза из орбит не вылезли, потому что: – Я всё это время думал только о тебе! Сенджуро был рад за них – Кёджуро всю жизнь только и делал, что заботился о других, – и считал, что он заслужил такого партнёра, как Танджиро: что он заслужил быть счастливым. Сенджуро иногда смотрел на них украдкой – и надеялся, в глубине души, что когда-нибудь у него тоже будет подобное счастье. Не то, чтобы он страстно желал партнёра или отношений, но иногда – иногда хотелось положить голову кому-нибудь на плечо. Кому-нибудь, для кого ты был бы особенным. – Ты чего-то хотел? – спросил Кёджуро, привычно складывая руки на груди. – Зайти в бакалею или заказать тебе что-нибудь? Сенджуро покачал головой – щёки горели, в груди стучало. Он сосредоточенно нахмурился и взял себя в руки. Ренгоку он или кто, в конце-то концов? – Скажи, пожалуйста, как ты… – он запнулся и шумно выдохнул. – Как ты понял, что Танджиро тебе нравится? Кёджуро удивлённо вскинул брови – немного подумал и пожал покатым плечом. – Знаешь, когда он сбил меня, я подумал, что… Сенджуро закачал головой. – Нет-нет-нет, – затараторил он, выставляя ладони вперёд. – Как ты понял, что любишь его? Кёджуро снова нахмурился – на этот раз он думал дольше. Сенджуро ожидал от него что-то вроде: «Однажды я проснулся и понял, что хочу быть с ним всю оставшуюся жизнь», – по крайне мере, это было бы в его духе. Но Кёджуро удивил его. – Наверное, я понял это постепенно, – признался он, поджимая губы. – Просто иногда между нами было что-то, чего я не мог понять в тот момент. Что-то, что заставляло меня чувствовать себя хорошо, – он неловко спрятал руки в карманы, и Сенджуро увидел, что он покраснел. – Мне хотелось заботиться о нём и хотелось, чтобы он был счастлив. И мне было хорошо от мысли, что я мог бы постараться и сделать его счастливым, если он мне позволит, – Кёджуро сдавленно фыркнул. – В какой-то момент вообще настраиваешься не на собственное благополучие, а на чужое, – он поднял взгляд и широко улыбнулся. – Думаю, как-то так! Сенджуро понял, что не дышал всё это время, – он поджал губы и судорожно выдохнул. Ноги понесли его к Кёджуро ещё до того, как он понял, что делает: он крепко обнял брата и ткнулся носом ему в плечо – для этого ему пришлось привстать на носочки. – Я тебя очень люблю, – сказал он честно, сцепляя руки на чужой спине. – И Танджиро я тоже очень люблю, – он поднял взгляд, когда Кёджуро погладил его по голове. – Берегите друг друга, хорошо? Кёджуро просиял – тот факт, что Сенджуро всегда был на его стороне, ужасно его ободрял. – Конечно! – он улыбнулся и поцеловал Сенджуро в макушку. – Думаю, он заглянет на неделе, – Кёджуро хохотнул. – Говорит, что страшно скучает! Сенджуро широко улыбнулся, провожая его, – затем снова закинул полотенце на плечо, шумно выдохнул и вернулся к своему шоколадному печенью. Генья нарисовался через час – они с братом жили в центре, и добираться до Сенджуро ему всегда приходилось двумя, а то и тремя транспортными средствами. Поездка выходила долгой, поэтому Генья обычно оставался у него на ночь, если приезжал. Отец уехал в командировку, Кёджуро укатил веселиться с Танджиро, и они остались вдвоём в пустой квартире на целый вечер. Сенджуро ненароком бросило в краску – соберись, велел он себе, а то не уследишь ни за собой, ни за печеньем. Генья привычно подолбился в дверь ногой – Сенджуро впустил его внутрь, забрал рюкзак и охнул, когда увидел у него синяк под глазом. – Это… это твой брат? – спросил он сипло, и Генья покачал головой, показывая ссадину на локте. – Вот это брат, – пояснил он, ухмыльнувшись. – А это какие-то идиоты на станции пытались отобрать у меня приставку, – он увидел, как Сенджуро взволнованно вскидывает брови, и стушевался. – Прости, – буркнул он. – Не хотел тебя расстраивать. Сенджуро тут же спохватился – поставил его рюкзак на пол и взял Генью за руку: та была привычно большой и тёплой. – Ты меня не расстраиваешь, – улыбнулся он, всё ещё обеспокоенный. – Просто, давай обработаем этот синяк, хорошо? Генья не стал сопротивляться – он вообще никогда не сопротивлялся, если Сенджуро что-то предлагал. Они познакомились на первом курсе колледжа, когда местные хулиганы попытались отобрать у Сенджуро деньги, – Генья выскочил из-за угла разъярённой кошкой и раздал им профилактических лещей. Сам тоже получил по первое число – потом вернул Сенджуро рюкзак, вытер кровь под носом и посмотрел на него таким взглядом, что Сенджуро захотелось провалиться под землю – Чего лицо такое грустное? – рыкнул он, шмыгая носом, и Сенджуро покачал головой. – Оно всегда у меня такое, – попытался оправдаться он, и Генья как-то неловко переступил с ноги на ногу. – Как скажешь. После они стали замечать друг друга в кампусе – точнее, Сенджуро махал ему, стоило только увидеть его в конце коридора, а Генья делал вид, что у него срочные дела в соседнем корпусе. Аой, наблюдающая за его тщетными потугами, однажды не выдержала. – Откуда ты знаешь этого хулигана? – возмутилась она, и Сенджуро ненароком вжал голову в плечи. – Он не хулиган, – возразил он, виновато нахмурившись. – Он помог мне, – Сенджуро оглянулся, ища в толпе высокую фигуру. – Я думаю, он хороший человек. Аой с ним не согласилась, номолчала – только задирала носить каждый раз, когда Генья всё же проплывала мимо них. Он казался выступающим – высокий, широкоплечий, со шрамом на правой щеке. Позже Сенджуро узнал, что Геня в детстве напоролся на гвоздь и расковырял себе пол-лица. – Чудом выжил, – заявил он важно, и Сенджуро смешно фыркнул: этот звук заставил Генью тепло улыбнуться. Он учился на старшем курсе и казался нелюдимым задирой – до тех пор, пока Сенджуро не виноват, что он в одной стороне. Он прилип к Генье после того, как пар и какое-то время молчания шёл рядом, украдкой поглядывая, – тот терпел, терпел, а затем один рывком развернулся к нему. Сенджуро отпрыгнул в сторону. – Чего тебе? – рыкнул Генья. – Тебя кто опять-то обижает? Сенджуро нахмурился. – Что? – он покачал головой. – Нет, – и стушевался. – Я просто хотел с тобой подружиться. Генья чуть воздухом не подавился – вскинул брови, набычил глаз. – Зачем? Вопрос застал Сенджуро врасплох – у него действительно не было никакой причины. С другой стороны: была ли ему нужна причина? Он перевёл дух и беззаботно пожал плечами. – Просто хочу, – признался он и ввёл Генью в окончательный ступор. – Можно я пойду с тобой? Тот осмотрелся со стороны и защищал глаза – доказывая, что удалось найти себе, что Сенджуро и его бесхитростные попытки подружиться с ним не сняты. Затем нахмурился, небрежно буркнул: – Можно, – и оцепенел, когда Сенджуро ярко ему улыбнулся. После того, как они стали здороваться в коридорах – Аой чуть с лестницы не вернулся, когда увидел, как Генья Неловко поднимает руку для приветствия. – Что ты сделал? – спросила она страшным шёпотом, вцепившись Сенджуро в рукав, и тот лишь коротко рассмеялся. – Он хороший! – Сенджуро погладил ее по ладони. – Вот увидишь. Генья долго ходил подле него кругами – разрешил идти нами на железнодорожную станцию ​​и скупился при встрече. Затем они стали соединяться последними репликами, после разговора, а потом и вовсе сдружились. Генья действительно оказался хорошим – под извечной угрюмостью и нелюдимостью он скрыл большое доброе сердце. Сенджуро смог разглядеть его – и, судя по всему, Генью это ненароком подкупило. Они много времени проводили вместе – Сенджуро даже познакомил его с Кёджуро, хотя Генья далеко не сразу представил своего брата, и когда Сенджуро, наконец, увидел Шинадзугаву Санеми, то понял, почему. – Твою мать, да они на одно лицо, – выругался тот и прокашлялся в кулаки, приглашая Сенджуро войти. – Ну, заходи, что ли, – он поморщился, и шрам на его лице придал ему угрожающее выражение. – Чаю попьём. Выяснилось, что Шинадзугава работал с Кёджуро в одном департаменте: только Кёджуро имело дело с административными нарушениями, а Шинадзугава – с уголовными преступниками. Работа в полиции закалила его и сделала грубо – одни бешено вращали глаза, чего стоили. Генья тоже восхищался братом, и хотел быть похожим на него – Сенджуро мог его понять, хотя Шинадзугава их радость не разделял. – Поступишь в полицейскую академию, и я тебе голову откручу, – заявил он как-то, после чего они с Геней ненароком подрались. Тот потом сидел в Сенджуро в комнате, угрюмо листала коллекцию комиксов, пока Кёджуро с председательством ему с энтузиазмом интересовался у Шинадзугавы по телефону, чего тот не поделил с братом. Шинадзугава, видимо, терпеть не мог его оптимистичные наставления, поэтому приехал поговорить по душам лично, – снова подраться им не дал тот факт, что Кёджуро хоть и был ниже, всё же мог растащить их оба за шкирку по углу. Они долго, молча отсиживаясь на кухне, и Кёджуро уже думал, что вызвал Танджиро для сеанса семейной психотерапии, но Лёд вдруг тронулся – Шинадзугава что-то заблеял, и Генья потянулась к нему, как цветок к солнцу. В общем, у них были сложные, запутанные отношения, но Сенджуро знал – они, несомненно, любили и ценили друг друга. По-своему, правда, но тем не менее. В целом, с Геньей у них сложилась доверительная дружеская связь, которую они оба ценили на вес золота, и всё было хорошо до тех пор, пока Сенджуро не стал замечать, что всё чаще и чаще волнуется в его компании. Он краснел, стоило Генье похвалить его, смущённо улыбался, стоило тому рассмеяться, буквально ловил каждое слово, когда Генья что-то говорил, и временами задумывался, а что о нём подумает Генья в той или иной ситуации. Иногда он вздрагивал, стоило Генье положить ладонь ему на плечо, и неуклюже тушевался, когда они оказывались слишком близко. Сначала Сенджуро не придавал своей нервозности значения – но Аой, с подозрением наблюдающая за ними со стороны, однажды ненароком спросила: – Вы что, встречаетесь? – и Сенджуро подавился булочкой, которую активно жевал. Тогда-то он впервые и задумался. Сел на скамейку у железнодорожной станции, проиграл в уме все яркие моменты, которые смог вспомнить, вновь окунулся в эти искрящиеся эмоции с головой и спросил самого себя: а не могли ли его чувства, которые он принимал за нежную дружбу, вдруг оказаться… Генья щелкнул пальцами у него перед носом. – Всё в порядке? – спросил он встревоженно. – Выглядишь грустным. Сенджуро неловко улыбнулся и покачал головой. – Я всегда такой. Генья отвёл взгляд. – Нет, – он нахмурился. – Я знаю, какой ты всегда, – сказал он с нажимом. – А сейчас ты – грустный Он делал так иногда – говорил что-то, и Сенджуро путался ещё больше. Генья словно делал шаг ему навстречу, а потом отходил на два обратно. Сенджуро не был уверен в собственных чувствах, а чужие и вовсе оставались для него загадкой – мог ли Генья испытывать к нему то же, что он чувствовал к Генье? А что он чувствовал? Мог ли Сенджуро назвать это симпатией? Любовью? Наваждением? Он не знал. Многочисленные вопросы временами доставляли ему ужасную головную боль, и Генья ему совершенно не помогал – дерзко ухмылялся и лез на яблоню только потому, что Сенджуро нравились яблоки с верхних ветвей, перерывал все интернет-магазины, а затем ехал на другой конец города на велосипеде, чтобы найти комикс из лимитной коллекции, который Сенджуро очень хотел, или приезжал к нему посреди ночи на последнем поезде, если Сенджуро говорил, что соскучился. Были ли они хорошими друзьями? Были ли они влюблены? Нравились ли они друг другу? Иногда Сенджуро хотел, чтобы всё было, как раньше, – когда он ещё не смотрел на Генью так, будто не мог насмотреться. Когда всё казалось простым и понятным – но потом Генья ободряюще улыбался ему, и Сенджуро снова чувствовал, как тоскливо колотится сердце. Это был настоящий кошмар – даже хотелось разреветься, но Сенджуро взял себя в руки. Он возился с печеньем не для того, чтобы ныть Генье в плечо, – они собирались вкусно поесть, погонять в приставку и, может быть, посмотреть пару фильмов. Собственно, именно этим они и занялись. Приставку подключили к монитору у Сенджуро в комнате и расселись на полу у кровати – длинные ноги Геньи упирались в тумбу, на которой стоял монитор, а его плечо плотно прижималось к плечу Сенджуро. Когда он смеялся, его смех волнительной вибрацией расползался у Сенджуро в груди – тому пришлось полностью сосредоточиться на игре, чтобы не выдать себя с головой, и это дало весьма неожиданные плоды: Сенджуро выиграл каждую гонку, которую они начали, и Генья, в конце концов, не выдержал. – Ты что, сдал на права, пока я спал? – закричал он весело и рывком повернулся к Сенджуро: тот ненароком попытался спрятаться за джойстик. Генья замер, когда встретился с ним взглядом, и нахмурился. – Ты весь красный, – сказал он тихо, заглядывая Сенджуро в лицо. – У тебя нет температуры? Генья попытался положить ладонь ему на лоб, но Сенджуро ловко вывернулся из-под его руки – как-то раз он чуть не потерялся в толпе, и Генья схватил его запястье. В тот момент Сенджуро показалось, что у него сердце из груди выпрыгнет, – сейчас ситуация представлялась ему ужасно аналогичной. – Здесь жарко! – солгал он, стараясь не кривить лицо. – Пойдём лучше в гостиную, там больше места. Расширение пространства ничем ему не помогло – они сидели на диване, время от времени склоняясь к экрану, наперебой кричали друг на друга, заливаясь смехом, и Генья щёлкал его печенье, как орешки. – Боги, – промычал он, зажимая в зубах очередной кусок. – Я говорил тебе, что ты потрясающе готовишь? – он покачал головой, смакуя каждую крошку. – Если ты не откроешь свою пекарню после выпуска, я сделаю это за тебя и найму тебя главным кондитером. Сенджуро сдавленно фыркнул – в груди потеплело. – С чего ты взял, что я соглашусь? – улыбнулся он и замер, когда Генья подтянул ногу к груди и положил щеку на колено. – Потому что я тебя попрошу, – улыбка на его губах была легкой и бесхитростной: Сенджуро чуть воздухом не подавился, смотря в его удивительно безмятежное лицо. Он никогда не был таким на людях – всегда закрытый, нелюдимый, хмурый, – и мало кто знал, каким он мог быть на самом деле. Это обезоруживало – Сенджуро тяжело сглотнул и шумно, гулко выдохнул. Должно быть, его лицо снова покраснело, потому что Генья вновь потянулся к нему, – но тут их машины в игре наехали друг на друга, и Генья грязно выругался, потрясая мигающим джойстиком. – Даже сейчас ты выиграл! Сенджуро только хрипло рассмеялся. Они долго играли, болтая обо всём на свете, – затем Генья предложил пересмотреть Властелина колец, и Сенджуро, к своему стыду, уснул, когда Гендальф ещё даже не покинул Шир. Он проснулся оттого, что у него затекла шея, – поморщился, нахмурился и замер, покрываясь липким потом. Он заснул у Геньи на плече. От резкого испуганного прыжка его уберегло чужое дыхание – Генья тоже спал, и его грудная клетка размеренно двигалась у Сенджуро перед носом. Тот обреченно прикрыл глаза – чужие волосы щекотали ему лоб, бедро прижималось к его собственному, а ещё… Генья обнимал его за плечо. Вообще-то, впору было взорваться от впечатлений, но Сенджуро сдержал себя в руках – с трудом сглотнул сухим горлом и осторожно, медленно поднял голову. Закричать ему не позволила собственная гордость и тот факт, что его язык попросту прилип к нёбу. Генья смотрел на него – тяжело, почти жарко, и Сенджуро почувствовал, как судорожно вздрагивают рёбра. Его потянуло к Генье – тот наклонился ему навстречу, и они отпрыгнули друг от друга, как ошпаренные, когда Гендальф на экране закричал коронное: «Ты не пройдёшь!». Сенджуро был в ужасе – взмокли виски, замерло дыхание. Он боялся поднять голову и посмотреть на Генью: тот взволнован? Испуган? Растерян? Что-то чувствует? О чем он думает? Ему приятно? Противно? Что… – Знаешь, я, наверное… – услышал Сенджуро, и в груди у него оборвалось. Впрочем, Генья не успел закончить – ключ в замке повернулся дважды, и Кёджуро буквально вынес дверь с ноги. Не то, чтобы он не был аккуратным, но стабильно раз в пару месяцев ему приходилось чинить многострадальные петли. В руках он нёс восемь коробок пиццы, а за спиной у него маячила встрёпанная макушка Танджиро. – Кто заказывал доставку на дом? – гаркнул Кёджуро, гордо шествуя на кухню, и Сенджуро почувствовал, как колет в висках. Он заказывал спокойную размеренную жизнь, а не бесплатный аттракцион переживаний и перманентных страданий, но от пиццы бы не отказался тоже. И от возможности не оставаться с Геньей наедине: только пару часов назад Сенджуро был рад возможности провести с ним время, а теперь… Он боялся. Боялся, что тот отвернётся от него. Генья, впрочем, пребывал в похожей растерянности – улыбнулся, когда Танджиро обнял его, и охотно пожал Кёджуро руку. Сенджуро давно не виделся с Танджиро: тот уезжал к сестре за границу и вернулся только пару недель назад – они много переписывались, но никак не успевали пересечься. – Рад тебя видеть! – Танджиро крепко обнял его, поцеловал в макушку, а затем рассмотрел хоббитов на экране. – Это что, Властелин колец? – глаза его загорелись, и он обернулся так резко, что Сенджуро охнул ненароком. – Кёджуро, тащи сюда все коробки! Тот развернулся на пятках, сбрасывая сумку на диван. – И всех Хоббитов ещё посмотрим! – обрадовался он. Генья только всплеснул руками. – Это невозможно: режиссёрские версии идут по четыре часа! – возразил он горячечно. Кёджуро и Танджиро заговорщически переглянулись – как будто кого-то это действительно интересовало. Киноночь выдалась отличной – утром Танджиро жаловался на боль в спине, потому что заснул поперёк Кёджуро на диване, и тот торжественно принял его в клуб тех, кому за двадцать пять. Они тихо переговаривались, хихикали и целовались, готовя завтрак, и Сенджуро наблюдал за ними украдкой, дожидаясь, когда Генья проснётся. Тот спал, зарывшись головой в подушки, – крепкие плечи, широкая спина. Сенджуро очень хотелось прильнуть к нему – обнять, вжаться носом в шею, засмеяться вместе с ним, – но он лишь закрыл покрасневшее лицо руками. Они были так близко вчера – будто в наваждении, – а затем Генья сказал, что… хочет уйти? Что Сенджуро всё неправильно понял? Что всё это ничего не значит? – Что случилось? – позвал вдруг Генья, и Сенджуро вскрикнул от неожиданности. Генья смотрел на него удивлённо и чуть нахмурившись – и Сенджуро показалось, будто лицо его покрыл мягкий, еле заметный румянец. Как же… как же сложно! – Всё в порядке! – выпалил он, не готовый ни к разговору, ни к собственным эмоциям. – Я просто… вчера я… Глаза у Геньи расширились: он отвёл взгляд – напряжённо, стыдливо, – и Сенджуро замолчал. Он просто не решился рта раскрыть – боялся увидеть что-то, чего не смог бы вынести: осуждения, ярости, небрежности. Разочарования. В дверь постучали – Кёджуро заглянул в комнату с разрешения и солнечно улыбнулся. – Кто не успеет за стол за пять минут, тот останется без завтрака! Генья с Сенджуро переглянулись – затем резко вскочили с кровати и застряли в дверном проёме. Кёджуро громко захохотал, и Генья сдавленно засмеялся вместе с ним – казалось, будто всё было в порядке, но… После Генья с ним не разговаривал. Они привычно здоровались, перекидывались стандартными фразами, спрашивали, как друг у друга дела, но на этом всё их общение заканчивалось – Генья будто избегал его. Не приходил в гости, не ждал после пар, не звонил и даже не писал ему – Сенджуро мог по сто раз на дню открывать переписку и видеть там одни и те же стикеры – Генья был в сети, но не пытался с ним связаться. Это удручало – опускались руки. Звонить или писать самому Сенджуро боялся – не мог подобрать слов и с ужасом представлял себе чужую реакцию. Всё казалось вязким и ненастоящим – будто из жизни вдруг исчезли ровные, четкие линии. В один из таких нудных серых дней Аой без предупреждения отвесила ему крепкий подзатыльник. – Что ты страдаешь? – возмутилась она и уперла руки в бока. – Где эта дылда? Он тебя обидел? – она закатала рукава до локтей. – Пусть только появится – я ему тут же всыплю! Сенджуро поспешил её успокоить – и, не выдержав, всё ей рассказал. Аой смотрела на него, как на идиота, а затем снисходительно покачала головой. – Я так и знала, – фыркнула она. – Я так и знала, что твои вздохи не просто так. Сенджуро густо покраснел – Аой тяжело вздохнула, села рядом с ним и крепко его обняла. – Что бы ни случилось, – сказала она твёрдо, – я всегда на твоей стороне. Сенджуро замер и ткнулся носом ей в плечо – они так и сидели, обнимая друг друга, пока Аой не похлопала его по спине. – Давай, поднимайся, – велела она. – Найдём твоего ряженого. Сенджуро ненароком крякнул – будто его в живот ударили. – Зачем? – спросил он сдавленно, и Аой обернулась к нему так гневно, что он решил прикусить язык. – Чтобы вы больше не мозолили мне глаза, – буркнула она. – Я ведь не только за тобой присматриваю, но и за ним тоже, – она поморщилась: так, будто и Сенджуро, и Генья доставляли ей головную боль одним своим видом. – И он смотрит на тебя точно так же. Сенджуро остановился, как вкопанный, – в груди замерло, виски обожгло. Должно быть, он выглядел таким несчастным, что Аой положила ладонь ему на плечо. – Слушай, вам просто нужно поговорить, – она неожиданно мягко улыбнулась. – Всё будет хорошо – неловко, конечно, но хорошо, я уверена, – её взгляд вдруг ожесточился, и Сенджуро замычал, когда она с силой вцепилась в его плечо. – Но если он тебя обидит, я сломаю его пополам. Сенджуро с трудом сглотнул – злить её он не хотел и никому не советовал, поэтому честно пошёл вслед за ней. Генью они так и не нашли – впрочем, тот нарисовался сам, но чуть позже. Сенджуро ворочался, неспособный заснуть, как вдруг услышал стук в собственное окно, – он удивлённо моргнул. Приподнялся на локте, вслушался – со стороны его комнаты не было деревьев, и ветра на улице он тоже не слышал. Показалось? Стук повторился, и Сенджуро подпрыгнул на кровати – бросился к окну, распахнул шторы и с ужасом увидел Генью: тот, должно быть, вскарабкался по декоративной решетке с побегами винограда, и теперь весело махал ему рукой. – Ты с ума сошёл? – прошептал Сенджуро испуганно, когда втащил его в комнату. – Ты мог упасть! – он схватился за голову, смотря, как Генья отряхивает джинсы. – И сейчас сколько? Половина второго ночи? – во рту у Сенджуро пересохло. – На чём ты приехал? Генья только беззаботно пожал плечами. – На велосипеде. – На велосипеде? – вскрикнул Сенджуро и зажал себе рот рукой. – Сколько ты ехал? Зачем… Генья выпрямился во весь свой исполинский рост – Сенджуро едва мог достать ему до плеча, поэтому с удивлением уставился на него снизу вверх. – Я так больше не могу! – прошептал Генья громко и плюхнулся на край кровати, откидывая волосы со лба. – Я больше не могу таскать всё это с собой! Сенджуро нахмурился – он был так взволнован, удивлён и разозлён, что не сразу заметил, как дрожит у Геньи голос. – Что таскать? – спросил он тихо, стискивая руки в кулаки. – Что вообще происходит? Генья, ты… – Мои чувства к тебе! – выпалил он, покрываясь яркой краской с ног до головы, и Сенджуро замер. – Я так хотел поцеловать тебя тем вечером и так позорно струсил, что просто не мог смотреть тебе в глаза! Сенджуро моргнул – раз, второй. Ему почудилось, будто он остановился в эпицентре бури, – тишина вокруг него казалась оглушительной. Генья сидел, пряча горящее лицо в руках, и его судорожный шёпот заполнял небольшую комнату дрожащими обрывками. – Я всё время смотрю на тебя и не могу поверить, что ты мой друг, – Генья покачал головой, пытаясь подобрать нужные слова: они давались ему с колоссальным трудом. – Мне кажется, я втрескался в тебя сразу, как увидел, но был слишком глуп, чтобы это понять. И я слишком боялся испортить нашу дружбу. Врал, прикидываясь тебе другом, потому что хотел быть с тобой, и я просто… я просто… Он не договорил – Сенджуро подошёл к нему в один шаг, положил ладони на щёки и, чуть склонившись, поцеловал. Тихое пространство вокруг них вдруг дрогнуло и взорвалось множеством ярких, оглушающих красок – Аой была права. Генья поражённо замер: его губы были сухими и грубыми, а лицо – обжигающе горячим. Он не двигался, пока Сенджуро невинно прижимался губами к его губам, а после вскинул руки, чтобы положить их на чужие запястья. И открыл рот Сенджуро навстречу. Они оторвались друг от друга, когда перестало хватать воздуха, – Сенджуро судорожно выдохнул и покачал тяжёлой головой. – Если бы я знал, что ты чувствуешь то же самое, я бы не был таким трусом, – признался он, и Генья убрал волосы с его лба. – Ты не трус, – возразил он горячо. – Ты самый лучший человек, которого я знаю. Сенджуро сдавленно охнул – их потянуло друг к другу, и Сенджуро прикусил Генье губу, когда в дверь вдруг постучались. – Сенджуро, у тебя всё в порядке? – спросил Кёджуро сонно. – Я слышал какой-то шум. Я могу войти? – Подожди! – крикнул Сенджуро и уставился на Генью огромными глазами. Тот безропотно огляделся по сторонам, а затем одним прыжком прошмыгнул обратно в открытое окно – Сенджуро громко вскрикнул от неожиданности, и этот звук не на шутку встревожил Кёджуро. – Сенджуро! – рявкнул тот испуганно и буквально с плеча вынес замок на двери: остановился посреди комнаты, уставившись на брата, и тот поднял на него полный отчаяния взгляд. Сенджуро не успел ничего сказать – по ту сторону окна послышался грохот и сдавленный вскрик. Он бросился к окну, зажимая рот ладонью, – Генья лежал на боку, обхватив колено обеими руками, и болезненно морщился, фыркая при каждом вздохе. – Так, – сказал Кёджуро ровно, нервно постукивая пальцами по подоконнику. – Звони в скорую. Скорая не понадобилась – Генья сорвался достаточно близко к земле и только лишь ушиб колено. Кёджуро усадил их обоих за стол и вызвонил Шинадзугаву – тот орал так громко, что Кёджуро пришлось отнять телефон от уха. Генья сидел, болезненно сгорбившись, и Сенджуро протянул ему руку – Генья тяжело выдохнул, смотря на его слабую улыбку, и протянул ему ладонь в ответ. Кёджуро демонстративно прокашлялся – они замерли на своих местах. – Я догадывался, – признался он, убирая волосы с лица. – Но не думал, что ты окажешься таким романтиком, Генья! Кёджуро веселился – он не был зол, только слегка взволнован. Генья стушевался и попытался сжаться до размеров яблока, лежащего на столе, – Сенджуро придвинулся к нему и прижался плечом к его плечу. Это Генью немного ободрило – Кёджуро тихонько улыбался, глядя на них. Шинадзугава оглядел всех с ног до головы сразу, как переступил порог дома, – нахмурился, завращал своими бешеными глазами. Затем ткнул в Сенджуро пальцем. – Вот скажи, – велел он, морщась. – На кой хрен он, – и ткнул пальцем в Генью, – тебе понадобился? Кёджуро одёрнул его, Генья виновато склонил голову, а Сенджуро буквально вскочил из-за стола – он говорил так громко, как только смогли его невразумительные легкие. Он прочитал целую лекцию о том, какой Генья хороший и добрый, как он отзывчив и мил, как Сенджуро рад, что знаком с ним, и что он не позволит никому – даже Шинадзугаве! – говорить о Генье плохо. Когда воздуха перестало хватать, Сенджуро упал обратно на стул – и тут же пожалел о собственном порыве: Шинадзугава смотрел на него так, будто собирался разорвать пополам. Сенджуро испуганно замер, тяжело сглотнул и вздрогнул, когда Генья взял его за руку, – он смотрел с такой благодарностью, что у Сенджуро отлегло от сердца. Шинадзугава демонстративно фыркнул. – Ренгоку, – позвал он, и Кёджуро нарисовался у него прямо под носом: Шинадзугава только раздражённо закатил глаза. – Он может остаться у вас? Не хочу выдирать его из этого… гнёздышка, – он втянул голову в плечи, морщась. – А то нос сломаю на радостях. Кёджуро заверил, что присмотрит за ним, как за собственным братом, и Сенджуро на мгновение забыл, что нужно дышать. Он замер, провожая Шинадзугаву испуганным взглядом – Кёджуро пошёл его провожать, – и удивлённо охнул, когда Генья положил ладони ему на щёки. Сенджуро увидел глубокую признательность у него в глазах и почувствовал сухие губы на своих собственных – само собой, он ответил. – Спасибо, – шепнул Генья, целуя его лицо. – Спасибо, я… – Я люблю тебя, – выпалил Сенджуро, и они оба замерли, смотря друг на друга с восхищением. – Я тоже люблю вас, парни, – заявил Кёджуро, и они отлетели друг от друга в секунду. – Но завтра рано вставать, и я не собираюсь работать будильником, – он улыбнулся и сложил руки на груди. – Генья, тебе достать гостевой футон, или вы… – он поиграл бровями, – будете спать вместе? Генья густо покраснел и уставился в собственные колени – Сенджуро возмущённо вскинулся и швырнул в брата полотенцем. – Кё! – засмеялся он сдавленно, и тот весело фыркнул ему в ответ. Сенджуро перевёл взгляд вниз – Генья сидел, пряча раскрасневшееся лицо в ладонях. И он улыбался. Сенджуро не смог сдержаться – и поэтому улыбнулся вместе с ним.