Путь гордого тигра

Настойчивость, с которой все сражались, так же душераздирающа, как необходимость отступать.  Казалось бы, когда все уже закончилось, время начинать что-то новое. Они оба уже были одеты снова, но холод их пробирал не только снаружи. Наиба — холод от сомнений, Илая — холод от Наиба. Они оба отвернулись друг от друга по разные стороны, но Илай мельком продолжал смотреть в чужую. Ожидал чего-то, каких-то действий, каких-то слов. Молчание давило на него не меньше, чем наковальня на прогнивший деревянный пол.  Казалось бы, он и сам мог начать разговор, но ведь даже не понимал, что он мог сделать не так. Разве понравилось не им обоим? Понимание ситуации слишком долго доходило до него, пока он не услышал чужие шаги. Подняв взгляд, Илай увидел отдаляющуюся фигуру наемника и сразу же бросился на ним. — Наиб! Ты куда?  — В поместье, — хмыкает тот в ответ. — Надо забрать свои деньги и отправить их.  — Но ты ведь помнишь, что я говорил тебе? Если ты попробуешь сбежать оттуда, за тобой последует смерть.  — Я знаю.  Чужой ответ заставил пророка впасть в ступор. Он отказывался понимать и принимать поступок Наиба, ведь это чистое самоубийство. И идти вслед за ним для него тоже было опасно, одного мужчину может и не заметят, но две темных фигуры уже точно не останутся без внимания. Все, что он мог делать, это только прикрывать его тыл на расстоянии. В глубине его терзали мысли о том, что он сам обрек его на смерть своим проклятьем. Он сам предсказал это, сам захотел это сделать. И чем дольше он стоял неподвижно, тем мрачнее становилось его лицо, а сапфир в глазах потускнел. Как он теперь мог жить дальше, если он своими руками убил человека, с которым так сблизился? Повязка осталась где-то у Наиба. Он не мог вновь закрыть свои глаза, чтобы видеть глазами птицы. Все же наемник его вынудил на то, чтобы идти за ним по пятам, хоть и скрываясь. Видел ли Наиб это? Знал ли он, что его преследуют? Конечно. И видел, и знал, и понимал, почему так. Душевно радовался и душевно горевал. Кто же захочет видеть смерть человека, который ему понравился? Впрочем, нравился ли, тоже хороший вопрос. Наиб не привык быть пессимистом или оптимистом, он больше реалист. Берет реальность в свои руки. Только вот теперь реальность была в руках Илая. Тц, как не к месту.  Опустить, отпустить эти чертовы мысли. Смириться с этим, со своей судьбой, со своим будущим. Наиб глупо и бездумно идет по чаще леса вглубь, не зная даже точно, приведет ли эта дорога его к поместью или вовсе он нарвется по пути на что-то более опасное. Как тот человек с головой оленя. Возможно, он бы смог сбежать от него, но это предсказание его убивало. Морально, физически. В его ситуации нет выбора. И даже последний день, последние его слова от чистого сердца он… пропустил. Заслуживал ли он такой участи? Умирать бесчестно, одиноко и по какой-то глупой причине. Разве он не должен был так лишаться своей жизни? Не на поле боя, не на войне, не на задании. А просто в попытках сбежать, чтобы передать деньги матери? Как же это все тупо.  Наиб вонзает нож гуркха в ствол дерева. Это видит Илай, хоть и с расстояния. Он чувствует эту боль: боль дерева, боль самого наемника. Может ли он сейчас хоть как-то помочь ему? Сделать то же, что он сделал во время игры? Как же бессовестно и глупо! В такой ситуации просто подбежать сзади и обнять. После того, чем они занимались. Что же это тогда будет значить… Для Наиба, для него самого… Или может просто обогнать его и заставить его остаться с ним? Так ведь он точно не умрет. Так ведь Илай точно не потеряет Наиба.  Но зачем?  И все же наемник добрался до поместья, выглядевшего так же убого, как и ранее. Впрочем, в этот раз казалось, что оно словно почернело от времени, дерево сгнило, а оконные рамы расшатались, стекла выбиты. А по коридорам бушевал холодный северный ветер. Никто не знал, чего они могут ожидать, если мужчина вернется. Будь то поощрение или наказание. Ведь игра пошла не по плану. Трое «выживших» погибли от рук наемника, а не «охотника». От рук собственного члена команды, а не монстра, который должен был гоняться за ними. И кажется… Пророку это что-то напоминало.  Брук Роуз летела по пятам мужчины, готовясь отразить любую атаку. Пророк внимательно следил по сторонам обветшалого здания. Наемник глухо шагал по сгнившему полу в поисках дворецкого. Но никого не было. Ни единого напоминания о том, что в этих комнатах жили люди. Никаких вещей, а постели вовсе были словно брошены много лет назад. Белье поела моль.  Моль? Зимой? Сколько же лет они пропустили, пока были заключены в границах этого странного района? Жива ли мать наемника? Жива ли невеста пророка? Ждет ли его или уже считает мертвым.  Наемник обходит все здание, рассматривает каждую комнату в поисках хоть какого-нибудь намека на деньги. Или хотя бы золото или другой драгоценный металл! Но ничего не было. Совершенно. Мужчина обходит поместье ещё раз и ещё раз. С каждым кругом на полу появляется больше трещин и дыр, с каждым кругом в коридорах бродит более мрачный и леденящий ветер. — Какая-то чертовщина… — бурчит про себя Наиб, меняя направление к выходу из этого странного дома.  Илай продолжал следить за ним и заодно посматривать по сторонам. А этом здании атмосфера не нравилась и ему. Все слишком сильно изменилось. Разве не несколько недель назад все было в приличном виде, здесь жили люди, обреченные на ужасную судьбу? Отчего же такое запустение? Прервал его мысли сдавленный крик от боли, отчего он сразу же глазами совы решил посмотреть, в чем было дело. Наемник стоял согнувшись в попытках снять со своей ноги капкан. За этим углом его правда можно было не ожидать, но с другой стороны… Что он вообще делает здесь, загадка для них обоих.  Пока у Наиба не забилось сердце. И мерзкий рокот отзеркалился от стен, пробирая до самых костей подобно радиации. Он мог лишь гадать, кому принадлежал этот «голос», только продолжал идти вперед, надеясь в тупике воспользоваться наручами и избежать встречи лоб в лоб. Мельком он увидел рога оленя, а в памяти начинали проявляться воспоминания. Все же это был их охотник, тот, кто должен был их поймать. И как забавно. Теперь он будет гнаться за последним выжившим.  Поворот, еще один. Тупик. И в момент, когда Бейн уже пустил свой крюк, Наиб ловко избегает его и с ухмылкой проносится мимо, заворачивая за угол. Опасный маневр. Но пока олень стоит в непонятках о том, куда делся наемник, он сможет отбежать хоть на какое-то расстояние. Мужчина спускается по лестнице прямо к выходу из поместья. И в дверях его ожидает дворецкий, который медленно разворачивается в его сторону и одаривает напряженным взглядом.  — Мистер Субедар. Ваше нахождение здесь неприемлемо, и я настоятельно прошу Вас покинуть поместье. — Я вернулся за своими обещанными деньгами.  — Ваш матч был объявлен проигрышным, поэтому призовой фонд был отдан «охотнику». Теперь прошу покинуть поместье.  — Ага, понятно.  «Понятно» что? В мыслях Илая возникло недоумение, он опасался того, о чем подумал наемник. Это ведь не может быть именно тем. Не может. Слишком опасно. Но вместо того, чтобы выйти из здания, Наиб развернулся и направился в ту сторону, откуда пришел. Прямо к егерю. А тот уже поджидал его на вершине лестницы, стоя и смотря через маску на него и его дальнейшие действия. Они чуть не встретились лицом к лицу, если бы мужчина не услышал тяжелые шаги в опасной близости к нему. И в следующее мгновение в его сторону полетел крюк, притянувший за капюшон вплотную к «охотнику». Егерь замахнулся для удара, но именно в тот момент Наиба защитила птица, которую отправил пророк. Поймав нужный момент, он снова разорвал расстояние наручами, пробежавшись вниз по лестнице прямо на выход.  В голове зрел план. Если Наибу удастся каким-то образом заманить «охотника» в ловушку, он мог бы вырубить его, а затем узнать, где тот сохранил всю сумму. Затем и от тела можно избавиться.  Илай, глядя на то, куда ведет егеря мужчина, подумал именно о ловушке, словно тот ее приготовил заранее. И это значило только лишь то, что он поступит совершенно неверным образом. Остановить его было первоочерёдной задачей.  Они оба двинулись в центр леса, где они вырыли небольшую яму, в которой можно было спать. Она как нельзя лучше подходила под описание некой ловушки, ведь из нее коротконогому егерю было бы очень трудно выбраться. И тот шел по пятам за Наибом.  И вот. Стоило им только войти вглубь леса, по всей округе начали раздаваться оглушительные выстрелы. Бейна уже не было видно, а вместо него вслед за наемником шел с ружьем дворецкий. Причем не один. Еще человек пять вооруженных охотничьими ружьями, разделились сразу, как только Наиб скрылся после первого промаха. Он пытался вспомнить, как пророк забирался на деревья. Тщетно цеплялся за толстые ветки, карабкаясь выше. Еле залез и тихо остался где-то за заснеженными ветвями.  Пока не нашли. Пока спокойно. Пока они просто ходят вокруг. Изучают территорию. Но рано или поздно они увидят его, они увидят, что больше следов не осталось. Они увидят, что он забрался на дерево. Мужчина стал перепрыгивать с ветки на ветку неуклюже, но очень точно, хоть и тяжело.  Пока снова не раздались выстрелы, уже направленные на него.  — Тц…  Одно неловко движение из-за пули, промчавшейся прямо рядом с его лицом, и он падает. Высота небольшая. Метров пять-семь. Нет времени на то, чтобы горевать о ссадинах или подвернутой ноге. Ему приходится дальше бежать.  Пули мчатся быстрее него. Проскакивают с опасным дуновением ветра прямо у головы.  Он уже чувствует смерть.  Он не оборачивается, боится врезаться во внезапно возникшее дерево или вляпаться в куст. Провалиться в яму. Он просто бежит, куда может. Пока еще может.  Снова пуля, летящая прямо ему в спину.  Еще секунда. Секунда отделяла его от смерти. Но позади себя он слышит… падение? Наиб лишь на секунду останавливается. Лишь слегка поворачивает голову назад. И тут же встает, как вкопанный.  Прямо позади него. В нескольких шагах от него. В еще белом снеге, на котором распускались алые цветы крови, следы утекающей жизни. Лежал Илай. На темной одежде было не разобрать место попадания пули. Куда-то в грудь. Но Наиб ему уже ничем не поможет. Он знает это попадание. Он знает, что ему осталось несколько минут. Он метается в мыслях. Бросается назад, прямо под град пуль. И падает к уходящей душе.  — Илай.. Илай, ты дурак… ты дурак… что ты сделал…  — Я защитил тебя, Наиб… Теперь ты с-сможешь вернуться домой… — еле выговаривал слова пророк, больно и хрипом дыша через рот. И если бы повязка не осталась у наемника, он бы не видел угасающий блеск сапфировых глаз.  — Илай… прости. Прости…  Наиб сгибается над умирающим телом, словно пытаясь защищать остатки его жизни. Словно думая, надеясь, что это как-то ему поможет. Как-то вернет искру Илаю. Вдохнет в него жизнь? Он не понимал, насколько это глупо может быть. Он не хотел этого понимать. Разве сейчас так важно вернуться домой? Разве сейчас он должен бросить пророка вот здесь, на промерзлой земле, в снегу? Просто оставить его умирать? Как он может так поступить с Илаем?  — Наиб… прошу, уходи…  В ответ он может только качать головой, хвататься за обмерзающие ладони и смотреть в его еле открытые глаза.  — Наиб…  Слова уже еле выходят из его груди. И в этот момент пуля прознает тело наемника. Он держится. Крепко держится, пытаясь сохранить равновесие. Не упасть на пророка. И падает рядом с ним. Илай лишь может вздохнуть. Не защитил. Не смог отменить предсказание. Не смог отдать ему свою жизнь. Не смог обменять свою на его.  — Наиб… Я люблю тебя…  Он слышит эти слова. И последнее, что он может сделать, это ответить «я тоже тебя люблю» и как можно крепче сжать его ладонь.  * Брук Роуз улетает. Улетает с дурной вестью. Только лишь чтобы вернуться к Гертруде, дать ей понять, что Илая больше нет. И снова исчезнуть для мира людей.