Одержимость и Покорность

Вспышка скинта. Двое появляются на главном острове сна и о чем-то активно беседуют. Тот, что в доспехах и с голубым шарфом, явно не доволен и, активно жестикулируя, пытается, что-то донести собеседнику. Последний же, чем-то похожий на ангела в белых одеждах и с оранжевым шарфом, остается удивительно, внешне, спокоен и уверенно парирует. Ссора доходит до пика. Лололошка, парень в голубом, разочарованно вскрикивает. - Ты не просто глуп, а ещё и глух и слеп! – Парень тяжело вздыхает, кладя руку на лоб и, с нажимом проводит ей по лицу, мысленно надеясь, что оппонент одумается и наконец, примет свою не правоту. Он продолжает уже немного тише, но надрывно. - Ты отдал врагу свою подругу, за просто так! Мы могли просто уйти и она была бы в порядке, а не не пойми где! Джон, в оранжевом шарфе, не выдерживает. Ему порядком надоела слишком эмоциональная реакция напарника. Конечно, это мило, что он беспокоится, но… так, Джон Дейви Харрис, ты не о том думаешь. Он снимает очки и смотрит на них, как будто они были куда более интересными, чем их перепалка и его собственные мысли. - Может тебе стоит на себя посмотреть? – Он надевает очки немного ниже необходимого и переводит взгляд на раскрасневшегося от злости и обиды Ло. Сердце привычно замирает от такого вида, хочется смотреть куда угодно кроме абонента, но нельзя. Будет казаться, что он неуверен в собственных словах. - Ты слишком полагаешься на эмоции. Включи логику и не совершай поспешных решений. Нельзя помочь всем, Лололошка. Себе сначала помоги. Я вот помог. До моего уровня тебе не дойти, но шанс стать лучше есть. Крючок спущен. Ухмылка пробивается на устах голубоглазого. Раздается смешок, но тот совершенно не весёлый. У собеседника же перехватывает дыхание. Такой Лололошка почему то завораживал. Он признал это пару дней назад, хоть и с трудом. Возможно ради этой ухмылки он и говорит такие вещи. - Ты просто бесчувственный придурок Джон, интересно как бы отреагировала Саша, если бы- Удар. Ответ прозвучал оглушающе чётко и был пропитан ненавистью. Ло никогда не слышал Джона таким, тем более не думал, что тот поднимет на него руку. Он застыл. - Не смей ее вспоминать. Голубые глаза сверкнули холодом. Вспышка на миг осветила остров. Джон остался один. Злость сменилась растерянностью. Он не ожидал от себя такого. Он остался стоять у скинта, не зная, что делать дальше. Он, правда не хотел бить его. Это было по инерции, привычке, рефлексу, но он не хотел. Новая волна злости нахлынула на него, только уже не на Лололошку, а на самого себя. Он подошёл к краю острова и сняв очки, со всей силы кинул их в пропасть. Легче не стало. Он создал их магией и, надев, начал ходить по острову. Он мог бы пойти за Ло, но ему нужно было остыть и обдумать все это. Возможно, его непутёвая версия в чём то и права. Если так подумать, они то и информации то особо не получили, только что то не ясное и запутанное, из чего можно было вычленить лишь крупицы чего то стоящего. Джон нахмурился, застыв у края острова. Наверное ему стоит отдохнуть, а то мысли странные приходят в голову. С чего бы этому глупцу быть верным в своих словах? Да, информации мало, но она есть. Парень тяжело вздохнул. последняя мысль звучала неуверенно, что плохо. Почему он начал сомневаться? Почему слова копии все больше обретают смысл и становятся единственным верным решением, к которому он не прислушался? Почему ему хочется провалиться под землю из-за вины и стыда? Почему он вообще это чувствует? Почему он не может думать о дальнейших действиях, пока не попросит прощения у Лололошки? Почему у него снова, что-то с сердцем и дыханием, когда он говорит и смотрит на Лололошку? Почему его завораживает его ухмылка? Почему уже несколько недель эти голубые омуты, манят его непонятно куда, заставляют тонуть, сбивают с мысли, делают что то не понятное с ним? Почему он вообще о нем думает? Почему? Почему?                                             Почему?                                              Почему?              Почему?                                                                   Почему?                                             Почему?                                                                  Почему? Почему?                                               Почему?                                                                                      Почему?                        Почему?                                                        Почему?                                                                      Почему? Почему?                                        Почему?                                                                                                        Почему?

Почему?

Почему?

Почему?

Почему?

Почему?

П0чем¥?¿

-Джон?

- А? А, здравствуй, Невер, что то случилось? – Окликнутый нервно усмехнулся, приветственно меша ворону, что выглядывал из своего домика на дереве. Что-то он слишком сильно задумался. И на в том месте. И не на ту тему. - Нет, юр-родивый, пр-росто мне не нр-равится то, как ты уже больше половины киафа стоишь у кр-рая и смотр-ришь вниз. - Ну прости, уже ухожу! – игриво отвечает Харрис, быстро ретировался. Хотелось немного забыться, отвлечься от всего этого. Он сел у фонтана, собираясь очистить разум и по медитировать. Стоит разложить все, о чём они узнали по полочкам. Он закрыл глаза, но в голову лезли только глаза, напоминающие глубины ледников Антарктиды, готовые убить его своим осколком. От этого становилось дурно, но он старался сосредоточиться на встрече с Лукием. В этих не особо удачных попытках прошло полчаса, и он сдался, бегом подымаясь в спальню и, принялся мерить шагами комнату, периодически поглядывая в окно, ожидая увидеть возвращение Лололошки. За еще не менее чем полчаса, за которые он успел выстроить примерный план своей речи, в которой обязательно объяснит свои действия и попросит прощения за то, что погорячился, вернулся и тот самый обладатель ледяных глаз. Наверное, Джон слишком много думает о своей копии и его определенно восхитительного цвета радужках, но над этим он будет саморефлексировать позже. Судя по тому, как Ло пинал землю к обрыву с серьезным видом, он хоть и не был зол, но все еще взвинчен. По телу невольно пробежал холодок, легкая пелена страха подступала к Джону, пока он спускался вниз по лестнице. Он не понимал, почему вдруг начал бояться парня. Скорее даже не самого Лололошку, а того что он скажет на счет пощечины. Напарника точно это задело, хотя кого такое не заденет? Потоку мыслей не суждено было продолжиться. Харрис как раз подошел к скинту, спиной на который облокотилась причина его метаний. Явно не в настроении. Плохо. Джон даже не заметил, как пришел, и от вида хмурого личика голова опустела, слов чтобы начать, предательски не нашлось, что еще больше вводило в ступор. Он прокашлялся и под напором двух ледников в чужих глазах, он заговорил, выдавая на удивление почти уверенную и осмысленную речь. - Слушай... – протягивает Джон с несвойственной ему неуверенностью. Почему именно сейчас он не может это контролировать? Возьми себя в руки. Янтарные глаза делают круг, избегая строгого взора слушающего. Руки взлетели в каком то ясном только ему жесте, а ноги сами начинают шагать вдоль острова - Я понимаю что тебе обидно за Сайриссу и все такое. Я обещаю что как только будет возможность мы ее спасём. От части ты даже прав, но все же. – Он останавливается и становится на руки, чтобы унять тревогу хотя бы так. - У нас не было шансов против Лукия, рано или поздно он бы все равно забрал ее. Давай порадуемся, что сейчас хотя бы наручи у нас. – Голова начинает немного кружиться, и Харрис возвращается на ноги, поправляя халат. Указательным пальцем он тычет в сторону Лололошки, усердно стремящегося пропалить в нем дыру своими небесными омутами. - А ещё, ты переборщил. Ты с начала думай, а потом говори. Не смей больше упоминать Сашу, ты меня понял? Джон выпалил всё, что и планировал. С тяжелым дыханием уставился на объект тирады. Ему нужно было это высказать. Он с опаской ждал ответа. Тремор рук скрылся за спиной. Нервная улыбка казалась неестественно идеальной. Не ясные, давно запертые, но рвущиеся наружу уже несколько недель из одной из клеток его сознания чувства, давили на грудь, а непонятная тревога все продолжала поглощать разум. Ло слушал его слова и, казалось, все больше обижался. Ближе к концу его брови были сведены к переносице, руки сложились на груди, и вообще он выглядел так, будто мысленно представлял как впечатывает Харриса в землю своими кулаками. Немного помолчав, обдумывая сказанное, он ответил, возможно слишком грубо и скорее на эмоциях. - Так и скажи что тебе просто плевать. И нет, я не переборщил. Ты... Ты поступил как последний эгоист, думая только о информации и о каких-то там наручах... Джон прерывисто вздохнул, сжимая руки в кулаки до белизны пальцев. Тянущая боль в груди вдруг сильнее дала о себе знать. Уже не из за тревоги, а от обиды и… стыда. Вот что что, но ему точно не плевать. Так, сейчас не время об этом думать. - Ты забываешь о нашей цели. Нам нужно было не дать Отцу и Лукию получить наручи и у нас это получилось. Да, мы потеряли Сайриссу, но с ней ничего не случится, я уверен. Если даже просто логически подумать, зачем им что то делать с той, что нужна им живая и с наручами? И Лололошка, я не эгоист. Будь я эгоистом, то даже и не пытался противостоять отцу, а искал мать. Но нет, я трачу наше время на это, чтобы заражение не пошло в другие миры. - Хорошо, допустим, ты не эгоист. Но как насчет остального? Ты снова и снова говоришь о логике, расчетах и целях. Ты вообще способен чувствовать что то кроме высокомерия и гордыни? Ты когда либо чувствовал волнение за кого-то, восхищение кем то кроме себя, привязанность к кому то? Я сейчас как никогда сомневаюсь что ты – живой человек. – Лололошка только сейчас заметил мокрые дорошки на своих щеках. Ему было больно и противно от того что только он из них двоих действительно волнуется за жителей Архея. Голос дрожал, но он продолжал говорить, что угодно, даже полный бред. Лишь бы выговорится и избавится от груза вины перед Сайриссой на плечах, хотя бы на время. Это он не настоял на перемещении, это он не смог вырваться из лапы орка вовремя. - Наверняка Джон создал тебя в своей лаборатории как многих других автоматонов, выкрутил тебе все чувства до минимума, раз ты даже к похищению подруги относишься так, будто она тебе никто. Просто жалкая пешка, которую можно использовать. У Харриса пропал дар речи уже второй раз за весь разговор. Что то он теряет хватку. По ощущениям, на месте сердца зияла огромная дыра. Своими словами этот человек сейчас вырвал его. Больно. Удивление и боль с примесью горечи, сменились маской равнодушия. Без нее он просто не выдержит этот разговор. - Красотка, что на тебя нашло? Что за бредовые идеи? Я вполне себе человек и способен чувствовать все так же как и все. Просто я не вижу в этом смысла. Чувства душат, ранят, не дают здраво мыслить, а мне это ой как не нужно, понимаешь? Если бы мы оба делали все на поводу у них, то мы бы вообще не продвинулись в нашей цели. – Джон сделал паузу, но вдруг щелкнул пальцами, мысленно прокручивая речь Лошки и цепляясь за один конкретный момент. - К слову. Ты серьезно думаешь что Сайрисса мне подруга? Она не более чем знакомая. Это ты у нас первого встречного уже считаешь чуть ли не названным братом. Я предпочитаю фильтровать хоть немного свой круг общения. Послышался шорох ткани. Ло молниеносно приблизился к своему альтеру, ухватил за воротник и чуть потянул на себя, удерживая на расстоянии всего нескольких миллиметров от своего лица. Они смотрят друг другу в глаза пару долгих секунд. Ледяные очи сверкают яростью, Огненные – спокойствием и… смущением?. Губы держащего дрожат от желания что то сказать. Того, кого держат – от дурных мыслей что пришли в голову в самый неподходящий момент. Да что с ним происходит. Почему он снова залипает на это лицо? На глаза? На еле заметные веснушки? На шрам на скуле? На губы? Так так так. Хватит, Джон, это уже не дело. После разговора, нужно разобраться с беспорядком в голове. - Ты… Ты думаешь что чувства приносят только плохое. Ты ошибаешься. Часто они – единственное что помогает не свихнуться. Они спасают, лечат, утешают. Они не так ужасны, какими ты их считаешь.- Рука грубо отталкивает парня. Тот удерживается на ногах и лишь поправляет смявшуюся ткань. Смотрит на напарника и что то начинает колоть под ребрами. Лололошка же резко выдохнул и в нескольких крупных шагах от него отвернулся, пытаясь успокоиться. Руки все ещё были сжаты в кулаки, а взгляд устремлён куда-то в сторону дерева. Его плечи мелко подрагивали, он всё ещё был в бешенстве. Джон не решался подойти. Он понимал что если двинется даже на миллиметр - все полетит к чертям и Ло взорвется с новой силой. Он просто молча ждал пока парень успокоится. Несколько долгих минут они молчали. Неожиданно мироходец повернулся к Джону. Лололошка хотел продолжить выплескивать свой гнев, но его опередили. - Ло, послушай. Я понимаю почему ты ведешь себя так и ты даже в какой то степени прав, но и ты меня теперь пойми. Саша была для меня всем с детства. Я любил ее, дорожил ей, был привязан. Но увы, все чувства были захоронены вместе с ней. Мне было противно испытывать к кому то тоже, что и с ней. Я не мог этого сделать. Они отдавались болью в грудной клетке... – На секунду он замолк. Осознание озарило его. Эта не ясная боль в груди, покалывание… Это…Нет. Харрис, ты ищешь связь там, где ее нет. У тебя будет время после чтобы найти реальную причину. Это не может быть- Чужой наигранный кашель сбил его с мысли. Точно ли прошла секунда? Харрис еле заметно выдохнул, наконец то заканчивая мысль. – Поэтому…поэтому я и запер свои чувства. Мозг трубил о том что его носитель перестарался с честностью, но он ведь не врет, поэтому деваться не куда. Он смотрел на Лошку, который явно не ожидал таких откровений. Что то этот разговор шел все сложнее. Обладатель голубого шарфа, обдумав чужие слова, решается заговорить. Его голос немного сдавлен, с ноткой сочувствия. - Джон, я понимаю что утрата близкого человека делает больно, но это не повод держать свои чувства в клетке. Знаешь, может если бы ты дал им волю, тебе сейчас было бы легче- Звучит тихий скорбный смех. Упомянутый смотрит поверх очков, будто ожидая смех в ответ, но не получив его, поправляет их повыше, продолжая смеяться. Пару минут спустя он успокаивается и тот, кого перебили, в непонимании следит за ним. - Я вроде бы не анекдот рассказывал, ты чего смеешься? - Да так, просто твои слова – самое наивное что я мог услышать от тебя. Если я дам им волю, будет только хуже. За столько лет я отвык от них и переизбыток может вызвать очень нездоровую реакцию. Я не хочу сходить с ума от такого, Красотка. Лололошка затих. Его почему то накрыла усталость. Он не хотел продолжать разговор. Он вздохнул, протер лицо руками, убирая тяжесть с век хотя бы для того чтобы поставить долгожданную точку. Сегодняшний день его изрядно вымотал и, как назло, организм решил оповестить об этом именно сейчас. Собрав все моральные силы на последнюю фразу, он тихо сказал. - я понял тебя. Но ты все равно подумай над этим, пожалуйста. Вспышка. Парень в оранжевом шарфе даже рот открыть не успел. Он замирает, снова один. Уже второй раз за день. - Сколько можно… – Пробормотал Джон себе под нос раздраженно. Раньше он как то не особо замечал что его копия имеет привычку уходить в социум, находясь не в настроении. По какой то причине его сейчас это задевало. От незнания становилось еще хуже и он ушел к себе, наконец решая заняться обещанным самому себе анализом.

***

Вот он уже сидит за своим столом в спальне, смотрит в вид из окна, который вдруг именно сейчас стал куда интереснее чем в любой другой день. Там и Гимлин с Балсмегом о чем то переругивались, и Синдри с Гулидой придумали какую то глупую игру, и Невер наблюдает за ними , явно недовольный происходящим. Голова сама по себе опускается на сложенные на стол руки. Глаза закрываются, хотя сна ни в одном глазу. - Что со мной происходит? – Начинает рассуждения в слух. Так проще уследить за потоком и сосредоточится на одной нити. – Мы имеем из симптомов: трудности с дыханием, учащенное сердцебиение, боли и покалывания в грудной клетке, головокружение, снижение внимания, не свойственное мне поведение. Так же я слишком часто задерживаю на нем взгляд, думаю о нем не позволительно много и волнуюсь за него. – Ученый нахмурился. Перед глазами вновь всплыл образ альтера. Это местами начинало выводить из себя. - Джон, давай будем считать что это простое восхищение? О, боги, меня и до проявления физических признаков восхищало это личико. Но сейчас это что то большее. Если это то о чем я думаю, то это может очень помешать работе. А так же может привести к нарушению психо-эмоциональной стабильности. Нужно работать над тем, чтобы притупить это, а лучше искоренить пока не поздно. Что то мне подсказывает, что если не сделаю этого сейчас, то такое может привести к не поправимым последствиям. Спина затекла в таком положении. Мироходец поднял голову, затем руки, вытягивая их над собой, потягиваясь. Почти сразу он падает на спинку стула, устало смотря в окно. Гимлина и Балсмега уже нет на мосту, похоже разошлись по домам, закончив спор. Невер сидел под деревом, в окружении детей и судя по жестикуляции, рассказывал очередную сказку. Беренгарий что то мешал в своем котле. Сколько он провел времени в таком положении? Это уже не важно. Джон прикрыл глаза ладонью, так что бы то что за окном было видно сквозь пальцы. Усталость за этот день давила на все тело. Скинт засветился на долю секунды. Почему то не хотелось смотреть на скорее всего все еще недовольного Лололошку. Он закрыл глаза, пытаясь вернутся к мыслительному процессу, но шум с улицы не давал это сделать. Что то происходит. Тревога комом застревает в груди, и он убирает руку, открывая глаза. Все столпились вокруг кристалла. Странно. Джон нахмурился. Ноги сами понесли его к главному острову, тревога все нарастала. Руки начали трястись, а в голове роились не самые лучшие догадки. На середине моста, он разглядел на земле, у ног Орка, голубой шарф. Грязный, порванный. В красных каплях. Его догадки подтвердились и он сорвался с места. Только блять не это.