Король без надежд

— Я никогда не хотел быть королем, никогда! Понимаешь? — слова Эйгона наконец прервали тишину его комнаты, — Защищать их… И зачем? Зачем? Красное дорнийское окрасило его губы, оставило легкие пятна на рубашке. Линдия не знала, что сказать. Он открывался ей так редко, но каждый раз был сакральным и важным. Поэтому она лишь подняла взгляд, чувствуя, как сердце тихонько бьется, предвкушая, что сейчас она сможет наконец добраться до него. До Эйгона Таргариена, второго своего имени, короля без надежд. Она не решалась ничего сказать. Лишь белоснежная рука опустилась на его плечо — он слегка поддался и нерешительно продолжил: — На меня все смотрят. Постоянно. Можешь… Не смотреть? — И он сам обратил лицо к ней, но будто спуганный выстрелом стрелы заяц, неловко отвернулся. Девушка опустила взгляд. — Почему ты ко мне так добра? Почему ответила взаимностью, зная, какой я? «Полный греха. Спешный на гнев. Безответственный.» Молчание. Сверчки тихо стрекотали за окном. Линдия Велфер отчетливо помнила свое девичество — уроки с септой, сады Красного замка, Эйгон… Эйгон, который то и дело касался ее юбок, писал ей записки, шутил над ней. Эйгон, который однажды просидел всю ночь у ее покоев, но она не вышла. Долго она не отвечала ему, но знала, что ей нравится, что принц ухлестывает за ней. И сам принц, на самом деле, ей нравился. Когда она впервые испытала слияние с мужчиной, до свадьбы, конечно, когда этот мужчина, лорд, оставил ее, тогда она вдруг поняла — любовь не такая вещь, которая даётся одному. Иначе она отравляет. Теперь факт того, что принц спит с другими, кто верен не ей, как в рыцарских песнях, исчез. Линдия приняла его любовь. Линдия стала похожим на него. — Потому что, — начала отвечать она, но он отмахнулся. Ему не нужен был ответ, он бы его расстроил. Но девушка продолжила, — потому что ты и я — одно и то же. «Одно и то же, одно и то же.» Эйгон не понимал. Вино тормозила мысль, но он чувствовал. Не желая более слушать, говорить, он резко подался в ее объятия. Руки обвили его — и Семеро знают, что это главная мечта короля. Завтра она бежит. Завтра она уходит, в точности, как он уходит от нее каждый рассвет. Она бежит на Драконий камень, прихватывая с собой стратегические карты из покоев Зеленого короля. Она могла бы действовать в столице, но ее брат был помехой. Она могла бежать в день коронации, но границы были закрыты. Она могла и вовсе не предавать — но тогда бы Эйгон умер. Тогда бы был королем. Внезапная мысль, посещавшая ее в поздние ночи вернулась. Линдия провела кистью по его волосам, он жадно поддавался каждому ее движению. — Почему нам не бежать? Он позволил ей говорить. — Мы можем оставить все и стать свободными. Нас никто не найдет. Я слышала, Лейнор Веларион не умер, а скрылся. Слухи, конечно… — А Солнечный Огонь? — тихо проговорил он, сжимая ее бедра, — А мой… Долг? — К черту долг. В любом случае, ты можешь отречься и бежать с драконом, — говорила она в пустоту его темных покоев. Он не знал, что ответить. Предавая королевство, он предает свою единственную надежду на смысл. Предавая ее, он предает свое счастье. Его долг дорог ему. Стал дорог, когда увидел восторженные взгляды людей, когда почувствовал одобрение лордов. Дороже ли он ее? — Нет, нет, не дороже… — прошептал Эйгон Таргариен и крепче обнял ее. Предавая его, я дам ему свободу. Целованием предавая его. Но он слаб. Потому на рассвете она уходит. Садится в лодку, где ее ждет рыцарь Рейниры. Под утренний глас септы уплывает, встречает Рейниру и клянется в верности. А он мечется. Бьет посуду, фигурки отца, кричит на служанок и ругает Хелейну, которая также поражена предательством близкой фрейлины. А ночью умрет Джехейрис, и он знает. Он знает.