Галактика

      Тошинори бежал по лестнице, перешагивая по две-три ступени за шаг. Ни на один звонок Изуку не ответила, домофон тоже игнорировала, и ему не оставалось ничего, кроме как потревожить кого-нибудь из соседей под случайным нелепым предлогом, выдуманным на ходу и забытым, едва дверь подъезда открылась. Сейчас его не волновало ничего на этом гребаном свете кроме Мидории. В голову лезли исключительно самые страшные мысли.       Репортаж о случившейся на фестивале трагедии вышел уже в вечерних новостях - журналисты как всегда работали быстрее самых быстрых героев, чтобы помусолить такой громкий инфоповод. Погибло трое гражданских, и среди них ученик UA: на любительские камеры попали, и сражавшиеся герои, и то, как Изуку кинулась под лезвия, пытаясь спасти ученика, и его мертвое тело. Яги думал, что свихнется, когда несколько раз, параллельно собираясь, пытался дозвониться до нее. Уже когда он выходил из квартиры ему позвонила Инко. Ее не было сейчас в городе, но она уже видела новости и тоже не смогла дозвониться до Изуку, а Бакуго, который был в участке, разгребаясь с нешуточной проблемой возникшей у всех участвовавших прогероев из-за гибели не только гражданских, но еще и двух злодеев, сказал ей, что Мидория отказалась от больницы и уехала домой.       Кацуки позвонил чуть позже и ему, когда Всемогущий уже был на пути к дому Изуку. Полиция никого не отпускала, съездить к ней было просто некому, буквально лишая его всех вариантов, да и даже если бы было, на кого переложить задачу проверить ее, сейчас Тошинори бы ей не воспользовался. Только бы она ничего с собой не сделала - на все остальное плевать. Сознание уже рисовало жуткие картинки с висящим в петле телом или с тем, как она лежит в ванной, полной воды, смешанной с кровью, и вереница этого ужаса вынудила нестись по городу с непозволительной скоростью, прекрасно понимая, какое количество штрафов зафиксируют камеры, а потом, преодолевая все возможные приделы собственного тела, бежать к ее квартире.       Он постучал. Затем еще раз, но ему снова никто не ответил. - Изуку, открой! Это я! Изуку! Если ты сейчас не откроешь эту блядскую дверь, я просто замок выломаю!       Дверь открылась. - Уходи! - выпалила Мидория. - Видеть тебя не хочу! Проваливай! И никогда больше в моей жизни не появляйся!       Он облегченно выдохнул. Живая. Тошинори одним движением сдвинул ее вглубь прихожей, переступая через порог и закрывая за собой дверь. - Я сказала уходи! - снова закричала Изуку, едва не оскаливаясь на него.       Она была одета в ту же одежду, в какой была днем в школе, лицо было зареванным и слезы продолжали бежать по щекам, не переставая ни на мгновение, дыхание то и дело срывалось от всхлипов, из-за которых дрожало все ее тело и казалось, что она задыхается. - Изуку, - Яги попытался прикоснуться к девушке, но она дернулась в сторону. - Изуку, такое случается. Ученики геройских отделений гибнут в битвах со злодеями, не успев стать героями, ты ведь знаешь, что так бывает... - Замолчи! Замолчи! Ненужны мне твои утешения и нотации! Ты... Да зачем ты вообще пришел?! Чтобы потом опять сбежать, поджав хвост, к своей девушке?! Это с ней ты собрался уехать?! Ты врал мне все это время! Да как ты вообще так можешь?! - ее голос то хрипел, то звенел в ушах до боли в барабанных перепонках. - Проваливай к черту из моего дома, Всемогущий!       Тошинори схватил ее за предплечье. Пришлось приложить силу, чтобы преодолеть сопротивление, которое она отчаянно пыталась оказать, еще более сильное из-за пика захлестнувшей ее истерики. Яги прижал девушку к себе, чувствуя, как маленькие кулаки ударяются в его грудь снова и снова. Она продолжала повторять, что он ей ненужен, что она не хочет его больше никогда видеть, что он поступил как мудак. Он только крепче прижал ее к себе, лишая возможности его бить.       Не говоря ни слова, Тошинори ждал, пока она в конце концов не затихла и не обмякла, уткнувшись носом в его грудь. Он медленно опустился на колени вместе с ней, не ослабляя хватки ни на мгновение. - Я должна была что-то сделать, я должна была его спасти, - Изуку стянула пальцами его куртку. - Я ничего не могу, я больше ничего не могу! Почему я такая бесполезная, почему я не смогла ничего сделать? Зачем я вообще живу, если я ни на что не способна? Зачем жить, если я не могу больше никого спасти?       Тошинори не отвечал. Он мог бы, но сейчас отвечать на эти вопросы было бесполезно - она все равно его не услышит. Ему было более, чем знакомо это состояние, и даже вопросы звучали от нее те же самые, что задавал он, осознавая свое бессилие. И он тоже никого не слышал и не слушал. Только в пустую воздух сотрясать... Яги гладил девушку по волосам и спине, слегка покачиваясь, будто успокаивал ребенка.       Он не мог сказать, сколько именно прошло времени до момента, когда она перестала плакать, только всхлипывала, глядя опухшими, покрасневшими глазами куда-то в стену, позволяя ему прижимать ее к себе. - Тебе нужно переодеться и обработать травмы, - взяв ее на руки, Яги вместе с ней поднялся осторожно на ноги. - Пойдем.       Усадив ее на расправленный диван, Тошинори огляделся. - Где у тебя аптечка? - Коробка на верхней полке в шкафу, - безучастно, почти шепотом ответила Изуку, все так же пялясь в пустоту перед собой.       Все нужное действительно нашлось в шкафу. Всемогущий поставил коробку рядом с девушкой на диван. Он осторожно взял ее красные щеки в свои ладони, мягко поглаживая большими пальцами. Мидория на мгновение посмотрела ему в глаза, а затем снова вернула взгляд в никуда. Умыть бы ее тоже лишним не было сейчас... Найдя среди бутыльков водный хлоргексидин и налив немного на ватный диск, Тошинори принялся осторожно вытирать кожу ее лица.       Он снял с нее пиджак. Изуку, как податливая кукла, никак ему не противодействовала. Через темную водолазку Тошинори увидел на ее плече выделяющееся заметно пятно. Кровь уже запеклась. Он осторожно лил антисептик прямо на ткань, чтобы размочить ее и безболезненно отделить от раны. - Мне не хватило всего пару секунд, - прошептала Изуку. - Будь я всего на пару секунд быстрее... - И разрубило бы тебя, - Яги подавил волну дрожи, потянувшуюся по телу, стоило представить это. Его бы точно хватил сердечный приступ при таком раскладе. - Не вижу в этом варианте ничего, что делало бы его лучше случившегося. - Почему ты так говоришь? Разве ты сам... не сделал бы все, чтобы спасти его? - Сделал бы, - Тошинори снял с нее водолазку, замедлившись на поврежденном плече. - Сейчас может быть больно. Я бы тоже кинулся его спасать, ты права, юная Мидория. И точно так же мог бы погибнуть и был бы идиотом. То, что я бы так сделал, не значит, что это было бы правильно, Изуку. Не заставляй меня объяснять тебе основы геройского дела, - он наконец окончательно снял с нее водолазку и принялся обрабатывать неглубокую, но объемную ссадину. - Если бы я была быстрее... - она снова всхлипнула. - Изуку, послушай меня, - он убрал на пол коробку с лекарствами, сел рядом с девушкой, взяв ее лицо за подбородок. - Ты ни в чем не виновата. Сейчас тебе кажется, что могло бы быть по-другому, что ты могла все исправить, но сейчас тебя захлестывают эмоции. То, что случилось - ужасно, это трагедия, это очень грустно, и не должно было случиться, но в этом нет твоей вины. Ты понимаешь меня?       Изуку зажмурилась, опуская подбородок ему на ладонь. По щекам ее вновь потекли слезы, она снова мелко задрожала, кривя пухлые губы в попытке сдержать слезы. Тошинори чувствовал, как внутри все снова сжимается до дикой, нестерпимой боли от ее вида. Почему она оказалась там? Почему его не было рядом в такой момент, чтобы помочь, чтобы зазитить ее? Яги прижался к ее губам в поцелуе.       Мидория не отвечала на поцелуй, но не отталкивала его. Он прижал ее к себе, покрывая заплаканное лицо мягкими хаотичными поцелуями, чувствуя соль на губах. - Почему ты не говорил, что встречаешься с кем-то? - вдруг спросила Изуку все с той же безжизненной интонацией.       Тошинори чуть отстранился. Он как-то упустил этот момент, слишком занятый желанием успокоить ее. От кого она узнала? Бакуго рассказал? Кацуки узнал об этом случайно и Всемогущий рассчитывал, что распространяться об этом он не будет, ведь обычно его подобное просто не интересовало. Да и, вероятнее всего, он бы решил, что Изуку уже в курсе, ведь если на то пошло, с Мидорией Всемогущий всегда был ближе, чем с ним. - Это... трудно объяснить, Изуку... - Яги покачал головой. - Спроси что-нибудь попроще. - Ты любишь меня?       Лучше бы ответил на предыдущий вопрос... Она смотрела на него, он на нее, и несколько продолжительных мгновений царила тишина, нарушаемая только доносившимися с проезжей части звуками автомобилей. Ему не нужно было думать над ответом, он размышлял над тем, стоит ли его произнести. Он сам чуть не отдал Богу душу, пока преодолевал путь от своего дома до ее, думая о том, что если с ней что-то случится, то, вероятно, его сердце действительно просто этого не выдержит.       Был ли хоть кто-то сейчас в его жизни, кого он любил бы настолько сильно? Будет ли еще кто-то, кого он сможет так же сильно полюбить? Он столько лет был один и теперь отталкивает того, кто так сильно любит его в ответ... Он действительно сам убегает от своего счастья, убеждая себя, что для этого конечно же есть миллион и одна причина. Он действительно все это время пытался защитить ее, или просто боялся, что и эти отношения, чувства в которых казались еще более особенными, чем прежде, тоже причинят ему боль? Что, если... если она тоже просто уйдет?       Но... стоит ли это той боли, что он причиняет ей? - Я люблю тебя, - прошептал Тошинори, уткнувшись своим лбом в ее лоб. - Больше всего в этом мире я люблю тебя, Изуку Мидория. - Разве сложно было это сказать? - ее маленькая ладонь легла на его щеку, убирая от лица челку. - Ты не представляешь, насколько, - Яги закрыл глаза, наслаждаясь теплом ее руки.       Он сжал ее ладошку в своей руке, целуя каждый испещренный шрамами пальчик, продвигаясь дальше, чтобы коснуться губами запястья, шрамов на предплечье, большого шрама на плече, полученного еще в самом начале учебы в UA. Так много шрамов и, если она так и продолжит пытаться геройствовать, не имея для этого должных сил, их будет становиться только больше. Тошинори скользнул рукой по спине, к ленте лифчика, прильнув губами к ее шее, и девушка тихо, коротко застонала.       Прежде, чем он успел расстегнуть застежку, Изуку отстранилась. Взгляд ее был таким же потерянным и туманным, но она настойчиво поцеловала его, страстно, почти что грубо, притягивая к себе за кожанку. Яги позволил ей перенять активную роль. По крайней мере, ее это, кажется, все таки отвлекло от испытываемой боли. Она скользнула ладонями под его куртку, стягивая ее с его плеч, вынуждая снять вовсе. Проворный руки тут же потянулись к краю его футболки, едва одна вещь была снята.       Она повалила его на диван, усаживаясь сверху на его живот, через голову снимая лифчик, но, судя по болезненному стону, это действие далось ей не особо легко. - Что-то болит? - Грудь немного ноет. Наверное ударилась при падении, - Изуку бросила белье на пол. - Не заморачивайся.       Тошинори потянул ее на себя, крепко обнимая и целуя, заставляя прижаться грудью к его голому торсу, запуская пальцы в ее волосы, скользя рукой вдоль позвоночника вниз, чтобы огладить тонкую талию и сжать рукой мягкую круглую ягодицу сквозь ткань брюк. Их языки сплетались, они кусали губы друг друга в пошлом, почти что порнушном поцелуе, и только его было достаточно, чтобы оба они возбуждались сильнее с каждой секундой. Он не мог насытиться ее телом, снова и снова оглаживая покатые плечи, острые лопатки, изящные изгибы талии, полные бедра, а Изуку все целовала и целовала его, иногда на несколько мгновений прерываясь, чтобы поцеловать в щеку или в шею, путаясь пальцами в его густых светлых волосах.       Тошинори перевернулся, одним резким движением подминая девушку под себя, разрывая поцелуй, нависая над ней. Он коснулся самыми кончиками пальцев ее лба, убирая в сторону зеленые вихры, провел по виску, по веснушкам на покрасневших от плача щеках, по припухшим и заалевшим от поцелуев губам. Мог ли он подумать пять лет назад, что эта девочка, такая маленькая, наивная, но горящая своей мечтой, уже тогда бывшая настоящим героем, станет настолько прекрасным созданием, что вся его многолетняя выдержка пойдет к чертовой матери? Мидория обхватила его руку своими ладонями и крепко прижалась губами к пальцам. Она, как кошка, прильнула к ладони Яги, потираясь о нее щекой. - Я столько мечтала об этих прикосновениях в школе, - прошептала Изуку. - Не могла ни о чем другом думать на твоих уроках... - Выходит то, что ты так и не догнала Тодороки и Бакуго по успеваемости - моя вина? - Тошинори вскинул брови.       Мидория засмеялась. Он вновь прижал ее к себе, горячо и хаотично касаясь губами ее лица. Яги вполне предполагал, что может быть объектом девичьих фантазий, ведь в конце концов, школьницы тоже видели в нем в первую очередь героя Всемогущего, но Изуку всегда казалась совсем незаинтересованной подобным. Казалось, что в юной кудрявой голове скрываются только бесконечные потоки размышлений и происходит непрерывный анализ всего вокруг, и что чему уж там точно нет места - так это пубертатным фантазиям о сексе со своим учителем.       Он спускается ниже, целуя нежную шею. Тошинори слегка покусывал бархатную кожу, тут же зализывая места укусов языком, прокладывая влажные дорожки к ключицам, на которых уже уверенно оставлял следы. Изуку сжимала его плечи, впиваясь ногтями в кожу. Дыхание ее стало совсем тяжелым, и она выгибалась навстречу его поцелуям, глядя из-под полуприкрытых век куда-то в сторону, иногда покусывая губы и сводя обтянутые тканью брюк бедра. Тошинори заскользил по ним ладонью, не крепко сжимая.       Минуя грудь, одарив ее лишь несколькими ласковыми, невесомыми прикосновениями, чтобы не доставлять девушке лишний дискомфорт, Яги вновь продвинулся ниже. Взгляд зацепился за тонкие полосы еще свежих, но заживших ран, от чего он невольно замер. Они были слишком ровными и аккуратными для случайных боевых или бытовых травм, да и в таком месте... Яги поднял глаза на Мидорию, и она отвела взгляд, будто бы и сама о них только вспомнила. - Мы поговорим об этом позже, - он мягко коснулся губами ее израненной кожи.       Изуку кивнула. Дорожка поцелуев следовала дальше, по животу, к краю ее брюк. Тошинори легко разделался с ее ширинкой и в пару движений стянул с девушки одежду. Мидория посмотрела на него из-под густых ресниц, поднимая ногу и ступне проводя по его торсу от крепких грудных мышц к краю джинс, явно специально задевая щупальца шрама, чуть сильнее надавливая вынуждая его вздрогнуть. Яги перехватил ее за лодыжку, кончиками пальцев проводя по своду стопы, вдоль икры, к коленке. Он прильнул к лодыжке губами, прокладывая ими тот же маршрут, что и пальцами, но не останавливаясь, переходя на внутреннюю часть бедра, что явно была особо чувствительной, и чем ближе он подбирался к ее лону, тем сильнее Изуку кусала губы и теребила простынь.       Он подцепил зубами шелковый бантик на трусиках, потянув за него, глядя ей прямо в глаза, что смутило Мидорию, и она закрыла лицо ладонями. Избавившись от последнего препятствия, Тошинори снова вернулся к внутренней стороне ее бедер, неторопливо скользнув кончиками пальцев по влажной щелке, едва касаясь нежных складок, от чего Изуку слегка дернулась, попытавшись свести ноги, но он ей не позволил. - Тебя это всегда настолько смущает или только со мной? - желая немного отвлечь ее и расслабить, Яги прильнул щекой к покрытому мягкими, короткими кучеряшками, что отливали в электрическом свете слегка зеленым, лобку, продолжая неторопливо ласкать ее пальцами. - Я был уверен, что с Ураракой ты к подобному привыкла. - По-твоему, это хорошее время, чтобы вспомнить моих бывших? - она нахмурилась, зажимая его голову между бедер, скрещивая ступни у него на спине. - Или может тебе нравится думать о том, как мы с ней занимались любовью? Учитывая, что мы были с ней подростками, это уже совсем извращение какое-то, - Изуку приподнялась на локтях.       Тошинори засмеялся. - Поверь, и в мыслях не было. Но ведь очевидно, что вы с ней не только за ручки держались. В том числе на моих занятиях.       Мидория покрылась красными пятнами до кончиков ушей еще пуще прежнего, прекрасно поняв, о чем он говорил. Единственный кабинет со сдвоенными партами в период восстановления академии ушел под теорию основ геройского дела, на которых рука Урараки так не редко оказывалась под юбкой ее любимой соседки. - Мы не делали ничего такого, - выпалила девушка. - Она... просто трогала мои ноги. Ей нравилась кожа на внутренней стороне бедер. - Вынужден поверить, мне было слишком неловко и незаконно приглядываться, - он усмехнулся. - Ты слишком напряжена. - Я просто... еще не привыкла к тебе, - Изуку снова легла, значительно ослабляя хватку. - На трезвую это дается мне сложнее. - Все в порядке, - Яги коснулся ее живота под пупком в нежном поцелуе. - Просто позволь мне доставить тебе удовольствие.       Мидория тяжело вздохнула, все еще не расслабляясь совсем, но расставляя ноги шире. Он прильнул губами к ее клитору, обводя его кончиком языка по кругу, не касаясь самого чувствительного места. Слегка посасывая, легко сжимая зубами, Тошинори ласкал языком нежную бусинку, внимательно наблюдая за реакцией девушки. Ее плаксиво-тягучие стоны сквозь сомкнутые губы свидетельствовали о том, что делает он все правильно. Скользнув двумя пальцами в узкое влагалище, скользя подушечками по передней стенке, он принялся слегка двигать кистью. Изуку всхлипнула, и Яги почувствовал, как ее рука резко стянула волосы на затылке. - Тошинори, - раздался ее сбивчивый шепот. - О-остановись, ах, пожалуйста, м-м-м... - вопреки срывавшимся с ее губ словам, она только крепче прижимала его голову к своей промежности. - Тошинори...       Он протянул свободную руку к груди, чтобы снова невесомо коснуться такой податливой плоти, едва ощутимо сжать сосок между пальцев и слегка крутануть, заставляя девушку захлебнуться протяжным громким стоном. Как можно быть настолько горячей? Он сосредоточился на ней целиком и полностью, но ее запах, солоноватый привкус смазки на языке и не сдерживаемые больше стоны напоминали о том, насколько сильно он возбужден, как начинает болезненно тянуть пах, кажется, уже в ушах стоял звон от того, насколько сильно тело требовало разрядки.       Но торопиться им сегодня особо некуда.       Довести ее до оргазма даже языком не составило труда - настолько чувствительной и нежной она была. Тошинори прижал ее к себе, обмякшую, расслабленную. Изуку прильнула к нему в ответ, прижимаясь щекой к его груди. Ее рука прошлась по его животу, кончиками пальцев вырисовывая рельеф мышц, по пряжке ремня и легла на напряженный член, обхватывая сквозь ткань джинс, слегка потирая. Яги прикусил губу, уткнувшись носом в ее волосы. - У нас защиты нет, - шепотом сказала Мидория. - В ней нет необходимости. - В каком смысле? - В прямом. Доверься мне, - Яги вновь приподнял ее лицо за подбородок, мягко целуя в губы.       Она откинулась на спину, глядя на него слегка замутненным взглядом. Ее ступня легла на его промежность, ощутимо надавливая, массируя. Тошинори встал с дивана, чтобы наконец избавиться от последней лишней одежды. Изуку пристально наблюдала за каждым его движением, а он невольно следил за тем, как ее рука скользнула между грудей, по срединной линии живота и оказалась между бедрами с вполне очевидными целями. До чего ненасытная девица... - Знаешь... для дедушки ты неплохо сохранился, - уголки ее губ слегка приподнялись. - Не сказала бы даже, что тянешь на дедушку. Скорее на папочку. - Даже не вздумай меня так называть, - Яги навис над ней. - Я буду сердиться и тебе не поздоровиться. - Боюсь-боюсь, - прошептала Мидория, обвивая руками его тонкую длинную шею. - Но мне ведь не в первой быть для тебя плохой девочкой, да, папочка?       Тошинори недовольно зарычал, перехватывая ее ноги под колени, сгибая и вынуждая прижать их к груди, уперевшись на вытянутые руки в диван рядом с ее веснушчатыми плечами. Изуку тихо засмеялась. Он проник в нее быстрым, плавным движением, входя до предела в узкое влагалище, судорожно выдыхая с едва слышным стоном, чувствуя, как плотно бархатные стенки обхватили член. До чего же она тугая, да еще и напряглась вся... - Не больно? - Прекрати об этом спрашивать каждый раз, - зашептала девушка. Темные ресницы трепетали, она плотно сжала губы. - Мы явно не соответствуем размерами друг другу. Но... мне нравится, когда немного больно. - Об этом я уже догадался, - он качнул бедрами и Мидория выгнулась, едва не всхлипнув. - Значит мне стоит быть по-жестче? - Как хочешь. - Хочу, чтобы тебе было хорошо.       Каждая следующая фрикция давалась легче. Ее плаксиво-тягучие стоны, граничащие с поскуливанием, заполняли пространство комнаты. Слышат ли соседи? Да плевать, он просто не посмеет даже попытаться заткнуть ее сейчас, когда она такая красивая, погруженная в свои чувства. Тошинори стискивал зубы, тяжело выдыхая, млея от горячих волн удовольствия, разливающихся по телу с каждым новым движением, и двигаться хотелось быстрее, но нарушить ритм он себе не позволял, желая довести ее до пика. Она мертвой хваткой вцепилась в его предплечья, впиваясь ногтями в кожу, но боли не ощущалось.       Их взгляды встретились, но совсем не на долго - Изуку практически сразу же вновь закрыла глаза, запрокидывая голову, выгибаясь и деревенея под ним, коротко вскрикивая. От того, как ее мышцы сокращались от оргазма, он не выдержал, кончая в нее.

***

      Изуку открыла глаза. Комнату уже заливал солнечный свет, а значит времени не раньше десяти утра. Девушка несколько продолжительных мгновений смотрела на однотонную обшивку спинки дивана, пытаясь прийти в себя после пробуждения. Она проспала работу? Нет, сегодня выходной. После вчерашнего тело неизбежно будет болеть, она слишком сильно приложилась об асфальт, поэтому подниматься нужно медленно и осторожно. А где?.. Мидория резко подскочила. Его вещей нигде не видно.       Девушка подскочила, сбрасывая одеяло. Она буквально выбежала в прихожую. В ванной свет выключен, а вот на кухне разговаривает телевизор и, кажется, кто-то что-то готовит, судя по звукам и запаху.       Изуку заглянула в кухню. Тошинори стоял у плиты с кружкой в одной руке и деревянной лопаточкой в другой, глядя пристально на сковородку, прикрытую крышкой, из-под которой шел пар. Мужчина, кажется, не сразу ее заметил, выглядел так, словно задумался. - Доброе утро, Изуку, - он чуть улыбнулся, наконец заметив ее. - Я тут у тебя похозяйничал немного, изв... Ну осторожнее, юная Мидория, - сказал он, когда Изуку кинулась к нему, крепко обняв и прижавшись. - Что такое? - Я просто подумала, что ты снова ушел. Это меня испугало, - честно призналась она. - Я не уйду. По крайней мере пока что, - Тошинори погладил ее по волосам. - Завтракать будешь? - Буду... - Тогда давай быстро в душ, - он развернул ее за плечи и подтолкнул к выходу из кухни, шлепнув вдогонку по ягодице, из-за чего Изуку негромко взвизгнула от неожиданности.       Чем больше она отходила от сна, тем быстрее ухудшалось ее моральное состояние. Да, Тошинори не ушел, но... все остальное никуда не делось. Трагедия, случившаяся с Уно, занимала большую часть ее мыслей. Действительно ли она не могла ничего сделать или он говорил так, чтобы успокоить ее? Изуку закрыла лицо ладонями, стоя под горячей водой. Лить слезы, как минимум, бесполезно и непродуктивно, да еще и потратится остаток сил... Хватит и того, что внутри у нее все разрывается от боли.       Она впервые столкнулась со смертью подопечного. Изуку прекрасно знала, что так бывает на геройском отделении, это своего рода часть нормы, пусть и не самая большая. Но иногда даже с нормой невозможно смириться.       Ей было немного стыдно, что личные проблемы отвлекали от чувства скорби. У Тошинори кто-то есть. Наверное, это какая-нибудь очень красивая девушка, певица или актриса, может быть модель, или, может быть, какая-нибудь незаурядная личность, например, ученый или кто-нибудь еще... Кто-нибудь, с кем она, вероятно, не сможет сравниться. Что будет дальше с этими отношениями?       Она выбралась из душа, накинула халат и вернулась к Тошинори на кухню. Изуку села за стол, беря вилку и принимаясь без особого интереса кромсать омлет на кусочки, не зная с какого вопроса ей лучше начать. Помог телевизор - транслировали репортаж о вчерашних событиях. Нужно позвонить Каччану или Очако, узнать, как все разрешилось в полиции... - У школы будет скандал? - спросила она, поднимая на него глаза. - Не думаю, - Яги посмотрел на нее в ответ. - Гибель ученика вне школы - наша ответственность лишь косвенно. Школу обвинить разве что в том, что мы не научили его правильно вести себя во время боя. К тому же, ты пыталась его спасти. - И не справилась. Людей это может разозлить. - Ты в отставке, Изуку, к тебе не может быть тех же претензий, что и к профгероям. - Я национальная героиня. С меня спрос будет выше, чем с профгероя, - Мидория тяжело вздохнула. - Я должна была... хоть что-то сделала... - Ты и так сделала все, что могла. А школа и раньше переживала скандалы по поводу смертей учеников. Очень редко в смерти учеников виноваты учителя, поверь опыту. Когда я был школьником, это случалось гораздо чаще из-за тяжелой обстановки с преступностью, так что я знаю, о чем говорю. Думаю, мы еще не раз будем это обсуждать, так что, может... сменим тему? - Например, на то, что ты, будучи в отношениях, спишь со мной? - Ну допустим... - И что ты будешь делать дальше? - Изуку опустила взгляд. Чтобы он не сказал, ей почему-то казалось, что это ее не обрадует. - И почему ты мне не рассказывал? Это ведь... давно, наверное, да? - Я... не знаю. Я в целом особо не распространялся о том, что с кем-то встречаюсь. Я подустал от публичной жизни, к тому же... Наверное, мои чувства к тебе, давно зрели, и поэтому... - Ты любишь ее? - Нет, - быстро и без раздумий ответил Тошинори. - Я не люблю ее. Я к ней очень привык, безусловно. Возможно, в начале отношений был влюблен. Но сейчас я уверен, что не чувствую к ней любви. - Тогда я не понимаю, почему ты просто не разорвал эти отношения? - Понимаешь, Изуку, - он отвел взгляд, опираясь на стол предплечьями. - Мне шестьдесят. Сорок пят лет своей жизни я посвятил геройскому делу. Я ничего в этой жизни больше не имею. Я... наверное, воспринимаю ее, как свой последний шанс. Она идеальный вариант для меня. Не рвется замуж, не хочет детей... - А тебе... важно, чтобы девушка не хотела замуж и не хотела детей? - Мидория почувствовала себя слегка дурно от того, что приходилось обсуждать подобное.       Она никогда не интересовалась личной жизнью Всемогущего и не думала, что они могут оказаться в этом плане настолько разными. - Я трижды был в серьезных отношениях до этой женщины. У всех троих были... одинаковые причины для ухода. Я просто не мог дать им то, чего они хотели. - Это из-за Все-за-одного? Но он ведь теперь мертв... - Я бесплоден, Изуку, - Тошинори откинулся на спинку стула. Вид его заметно изменился, он скрестил руки на груди, ссутуливаясь, словно пытаясь спрятаться. - Моя первая возлюбленная практически сразу же заговорила о детях, но я боялся заводить семью, помня опыт наставницы, поэтому просто тихо радовался, тому факту, что у нас ничего не получалось, а через год она ушла. Через несколько лет, уже в Америке, у меня были отношения с коллегой Дэвида. Мы даже собирались пожениться. Тогда я и сам всерьез задумался о ребенке... Она ушла к парню, от которого забеременела незадолго до свадьбы. Тогда я впервые обследовался и стало понятно, что проблема во мне. Третьи отношения закончились тоже на этом факте, после чего я решил, что может быть мне и одному не так уж плохо... А в этот раз все как-то скорее случайно вышло. Не встреть я ее, наверное, так и был бы одинок. - Мне... очень жаль, Всемогущий, - Мидория не находила слов. Ему явно не легко было говорить об этом, и становилось понятно, почему он был таким ярым приверженцем одиночества. - Неважно. В любом случае, эти отношения тоже можно считать законченными. Я думал, что смогу побороть свои чувства к тебе, но... это выше моих сил. А обманывать ее я не хочу. - Так, значит... мы с тобой... - она посмотрела ему в глаза. - Ты уверена, что хочешь этого, Изуку? Ты ведь понимаешь, что наши отношения не могут стать публичными, и что... со мной полноценную семью ты построить не сможешь? Даже если сейчас это кажется тебе не важным, то пройдет время и ты можешь поймать себя на мысли, что это было неправильно. - А если нет? Если не поймаю? Если мне это неважно? - Это ты сейчас так говоришь. Как только одна из твоих подружек позовет тебя на выписку из роддома и тебе дадут подержать карапуза, все изменится.       Изуку тяжело вздохнула. Она не задумывалась о том, хочет ли детей. На первом месте для нее всегда была ее мечта быть героем, а семья... Может когда-то в далеком детстве, играя в "дочки-матери" она и думала об этом, но сейчас уже не могла вспомнить, когда последний раз ее посещали мысли о создании собственной семьи. - Не знаю. Я знаю только то, что очень люблю тебя, Тошинори. И мне плевать, придется нам скрываться или может быть у нас не будет семьи, может быть мы не поженимся, но... Я все равно люблю тебя, - она поднялась со стула, подошла к нему и села на его колени. - И я не уйду, если ты боишься этого. - Не обещай никогда таких вещей никому, Изуку, - он обнял ее.

***

- Ну и где ты был? Мог хотя бы позвонить? У тебя телефон на беззвучном? Ты видел сколько раз я звонила? - Нора всплеснула руками. - Хоть бы сообщение прислал. Я же волнуюсь!       Тошинори оперся плечом на дверной косяк. Нора была недовольна и ее недовольство было вполне справедливым, он не мог с ним спорить. И подобрать подходящих слов тоже не мог. Он был у Изуку до обеда, потом наконец обнаружил миллион пропущенных звонков. Надеялся, конечно, что это будет Незу, Айзава или еще кто-то из коллег по поводу инцидента на фестивале, но нет, это была Нора. Оттягивать разговора смысла больше не было.       Он прошел в квартиру не раздеваясь, когда она открыла. Все таки давать ей ключи было плохой идеей изначально... - Я тебе изменил, - глядя в сторону сказал Тошинори, поджимая губы. - Слушай, мы это уже кучу раз обсуждали. Плевать мне на твои измены, отпишись хоть, что ты жив, и хоть в оргиях участвуй!.. - Нет, ты не поняла. Я тебе изменил, - повторил он, наконец набравшись смелости посмотреть в ее глаза. Он хотел бы выглядеть хотя бы немного грустным, но вероятно, выглядел равнодушным и холодным. Это было легче, чем казалось на первый взгляд. - Я люблю другую.       Нора истерично хохотнула. - И... раз ты об этом говоришь, видимо, ты готов променять два года стабильных отношений с той, которая принимает тебя таким, какой ты есть, на кота в мешке? - она скрестила руки на груди. - И кто же та самая? Моложе меня? Красивее? На что ты повелся? - Не надо этого, пожалуйста, - попросил Тошинори, тяжело вздыхая. - Я... ни на что не повелся. Просто я люблю ее, а не тебя. Прости.       Пощечина Норы была гораздо слабее, чем пощечина Изуку, но вот то, что пришлась она по той же щеке, конечно, неприятно. Что ж, лишь бы ей действительно стало легче от этого. - Оставишь ключи под ковриком, - сказал Яги и направился к выходу из квартиры, на ходу доставая пачку сигарет и наконец закуривая первый раз за сутки.