Лёд и пламень

      Гарри отбросил одеяло и вытер мокрый от пота лоб: снова начиналась лихорадка. Его накрыла по-настоящему магическая хворь, настолько сильная, что не было сил на колдовство, из-за чего он уже четыре раза вставал из кровати, чтобы сходить за новой пачкой платков, а не использовал Акцио. Он болел уже вторую неделю, и бесконечная слабость в сочетании с жаром выматывали.       За окном шёл дождь, завывал ветер, да и в целом осень вступала в свои права. Он — старший аврор — всю следующую неделю должен был копаться в архивах и разбирать дела Пожирателей. Кингсли только рукой махнул, увидев, что Гарри едва держится на ногах, и поручил это Брайту, который в прошлом году закончил аврорские курсы. Гарри волновался: дела многих Пожирателей так и не были рассмотрены в суде, хотя прошло уже три года после победы, а новички в архивах могли затянуть этот процесс ещё сильнее. Всему виной была бюрократическая система, по которой никто не мог однозначно сказать, основываясь только на единичных деяниях, виноват ли конкретный Пожиратель или нет. Они поднимали архивы, составляли дела и после этого выносили приговор или миловали. Только в прошлом месяце двое были приговорены к Поцелую.       Единственный бывший Пожиратель, о котором Гарри ничего не знал, — Северус Снейп. Пока тот лежал в Мунго, восстанавливаясь после укуса Нагайны, по всем газетам пронеслась весть о том, что Мастер Зелий был двойным агентом, и бюрократическая система на мгновение дала сбой: его оправдали без судебной тяжбы, а после Снейп исчез с радаров. Гарри слышал, что тот изготавливал зелья на заказ, но никогда не решился бы воспользоваться услугами только для того, чтобы вызнать, как у того дела. Да и не так уж часто он о Снейпе думал.       Не поначалу, конечно. Как только Снейп очнулся, Гарри сразу прибежал в Мунго и узнал, что бывший профессор уже отправился (сбежал — сказал тогда злобно Рон) в Коукворт и решил долечиваться своими силами. Тогда Гарри поехал к нему и простоял в предрождественский мороз на улице час, пока не понял, что Снейп дома и попросту не желает открывать дверь. Следом были письма, много писем, но ни одно из них не получило ответа. Снейп будто прятался, как страус засовывая голову в песок, и Гарри смирился.       Для преследования в общем-то была весомая причина. Гарри волновало, как, чёрт возьми, бывшему профессору удалось выжить после укуса в Визжащей хижине, потому что сам он помнил только, как вынес Снейпа, истекающего кровью, оттуда на руках. Но спросить не было возможности, и Гарри постепенно оставил это в прошлом.       Он перевернулся на другой бок и прикрыл глаза. Голова от температуры была чугунная, и Гарри на время отключился, надеясь при пробуждении почувствовать себя лучше.       Но почти сразу его разбудил звук сработавшего камина. Доступ был у друзей — Гермионы, Рона, Луны и Невилла — и у начальства, остальные приходили лично, хотя едва ли желающих осталось много. После войны Гарри растерял почти все дружеские связи, потому что был погружён сначала в учёбу, потом в работу, и в какой-то момент осознал, что остальные регулярно видятся после выпуска, общаются, ездят друг к другу в гости, а он иногда даже к Уизли не может заскочить, не то что к кому-то менее близкому. Последний раз Гарри виделся с ними, кажется, на свадьбе Рона и Гермионы: они тогда здорово поругались с Джинни, та выплеснула Гарри в лицо вино и после больше никогда не приходила.       Но сейчас Гарри мало волновало всё это: в его гостиной кто-то был. Послышался сиплый стон, а после зажёгся Люмос. Гарри всё ещё был магически измождён (да и физически в целом тоже), поэтому замер глупо на кровати, даже не потянувшись к палочке. Да и страха не было, только удивление затворника, который провел две недели в одиночестве. Никто чужой просто не мог иметь доступ к его камину.       На полу в свете Люмоса лежал Северус Снейп. Он был весь в крови, волосы спутались, а мантия болталась на плече будто порванный пиратский флаг. Гарри почувствовал, как от того исходит сильная, почти что обжигающая энергия, и наконец отмер. Поднявшись, он слегка пошатнулся (лицо горело, и температура явно поднялась) и сел на колени перед Снейпом.       — Профессор, вы в порядке? Откуда вы тут?       — Плохо выглядите, Поттер, — коротко бросил тот, будто сам не был потрёпан не меньше, и попытался встать. Гарри сразу же подхватил его под локоть, поднял и помог дойти до дивана, а после приказал Кричеру зажечь свечи.       В слабом свете удалось осмотреть Снейпа: у него была рассечена бровь и ранено правое колено, а на скуле красовался синяк. Теперь Гарри попросил Кричера принести заживляющие зелья, и Снейп посмотрел на него скептически:       — Почему вы не пользуетесь магией?       — Я заболел. — Гарри смущённо улыбнулся и потянулся, чтобы помочь Снейпу снять порванную мантию, но тот резко смахнул чужие руки.       — Чудесно. Впервые мне потребовалась помощь национального героя, а он пускает сопли в подушку.       — Я неспециально! — Гарри чуть подумал и вздохнул: — Но что есть, то есть. Что случилось с вами? И чем я могу помочь?       — Пока сложно сказать. — Снейп принял из рук Кричера все необходимые мази и начал быстро обрабатывать раны. Гарри удалось его рассмотреть: казалось, с победы тот сильно похудел, даже как-то осунулся, скулы стали выдаваться сильнее, а волосы полностью поседели. Снейп выглядел одновременно и как умудрённый опытом дед, и как мужчина в самом расцвете сил. Не последнюю роль в этом играла и одежда: под мантией оказалась водолазка с высоким горлом и приталенные тёмные штаны. Снейп закатал рукава и принялся втирать мазь в синяки на предплечье.       — Как вы вообще тут оказались? Не хочу показаться грубым, но для вас я камин не открывал.       — Я всё расскажу, Поттер, только дайте перевести дух. Вот, возьмите, помажьте, пожалуйста, вот тут, а то я не достаю. — И Снейп дал ему мазь, указывая одновременно на левый бок, где синяк уже стал багровым. Они общались так, будто не было этих лет, будто только вчера вот так же сидели где-то вместе, будто Снейп не задолжал Гарри разъяснения и не игнорировал все попытки связаться. Вздохнув, он подчинился и провёл пальцами по тонкой мягкой коже, обрабатывая. — У вас есть выпить?       — Коньяк на кухне. Я сейчас Кричера...       — Не надо. Пойдёмте туда.       Снейп восстановил рваную мантию, надел её, скрывая изящную фигуру, и вскоре уже сидел за столом на небольшой кухне и наливал себе коньяк, пока Гарри кутался в мантию и старался не дрожать из-за лихорадки.       — Мне жаль, что я беспокою вас этим, но мне нужен человек, который не имеет к случившемуся никакого отношения, — начал Снейп. — Несколько недель назад со мной стали происходить странные вещи. Я пользовался бытовой магией и понимал, что она не всегда ведёт себя предсказуемо. Например, обычное Репаро могло починить вещь, а могло создать несколько её копий или разнести полностью. Иногда я чувствовал перегрев: руки горели, магия становилась неподвластна, а любые эмоции — положительные или отрицательные — взрывали всё вокруг меня. Пострадал клиент, который вывел меня из себя чем-то совсем уж незначительным. А сегодня вот... Сегодня вот Кингсли.       — А, так вот откуда камин, — кивнул Гарри.       — Десять баллов за сообразительность, Поттер. С Кингсли всё в порядке, и он отправил меня к вам. Я пытался решить всё сам, но, кажется, мне нужна помощь. Это должен быть человек, который не мог что-то подмешать мне или проклясть, но одновременно хорошо меня знающий. Сегодня я разнёс кабинет Кингсли в щепки, а завтра могу сделать что похуже и даже убить человека.       — Так а что нужно от меня?       — Узнать, что с моей магией не так. Я обращался в Мунго, к лучшим целителям магической Британии, я ставил эксперименты и опыты, но не нашёл ни единой подсказки. — Снейп посмотрел на собственные руки. Гарри увидел, как они наливаются красным, и тут же прикрыл глаза, так как тяжёлая голова закружилась. Это звучало странно: Снейп был уверен в Гарри настолько, что пришёл за помощью, когда не смогли помочь сильнейшие маги Британии, однако так и не пустил когда-то на порог.       — Мистер Снейп, мне страшно жаль, но вы выбрали не лучшее время. У меня, кажется, температура поднимается. — И Гарри, поймав напряжённый взгляд, тут же добавил: — Я готов помочь. Просто не сегодня. Можете остаться у меня, если боитесь быть сейчас наедине с собой и этой магией. Завтра я буду бодрячком, обещаю, и мы всё обсудим.       — Спасибо, но я вернусь домой. — Снейп залпом выпил коньяк и вытер тыльной стороной ладони рот. — Завтра вы отдыхаете?       — У меня больничный, но вы приходите. Я открою камин. Обдумаем всё вместе. — Гарри слабо улыбнулся, чувствуя к бывшему преподавателю жалость, смешанную с интересом, а после добавил: — И спасибо за доверие. Я, честно говоря, удивлён. Мне казалось, после войны вы намеренно сделали так, чтобы я никогда не нашёл вас.       — Отчасти так и есть. Просто все мои знакомые, которые могли бы помочь, возможно, связаны с этим прямо или косвенно. — Видно было, как тяжело даются Снейпу эти откровения, и Гарри решил отложить разбирательство на потом.       — Желают вам смерти? Прям все?       Снейп поморщился, видимо понимая, что звучит как параноик.       — Не смерти, конечно, но... Дестабилизации. Без магии я смогу быть более уязвим, на меня можно влиять. Я, может, и стар уже, но всё ещё занимаю какое-никакое положение в магическом мире, а мой список клиентов мечтал бы получить любой делец. Да и кто не хочет разделаться с бывшим Пожирателем? Всё сложно, как видите, и я решил, что вы — меньшее из зол. — Снейп помолчал, окидывая Гарри долгим взглядом. Казалось, будто тот что-то не договаривает. — И вы изменились. Повзрослели.       — Вы тоже не так стар, как думаете. Если бы не волосы, то больше тридцати вам бы никто не дал, — слегка слукавил Гарри, и Снейп нахмурился:       — На комплименты не напрашивался. Приду завтра в двенадцать, надеюсь, вы уже проснётесь. До свидания.       И аппарировал. Гарри с тихим стоном опустился на пол, прижимаясь затылком к стене, и закрыл голову руками. На секунду показалось, что этот визит был просто горячечным сном, но нет. Стакан из-под коньяка стоял на столе, мазь лежала в гостиной на тумбочке, а голос Снейпа ещё стоял у Гарри в ушах. Когда-то давно за эту встречу он отдал бы всё, особенно в тот вечер, когда отправил последнее письмо — гневное и обиженное, на которое не ждал ответа, но надеялся, что получатель испытает хоть сколько-нибудь жалости. А сейчас Гарри просто его отпустил, так и не задав самый главный вопрос.       Он с трудом добрался до спальни, завалился в кровать и начал гонять в голове тяжёлые температурные мысли. У него были и другие вопросы. Любит ли он маму до сих пор, сожалеет ли о случившемся, винит ли себя? Ненавидит ли он Гарри так, как раньше? Много чего, в общем. Но Снейп исчез, и мысли о нём вытеснила учёба на аврора. Гарри приказал себе не жить прошлым. Однако теперь Снейп сам появился у него на пороге, да ещё и с такой странной просьбой. Насколько же это было не в его стиле: просить, да ещё и его, Поттера, ненавистного сына Джеймса. Да и проблема была труднорешаемой. Гарри доводилось слышать о таких выбросах магии, об изменении магического фона в целом, но он приказал себе не думать об этом раньше времени и тут же уснул.

***

      Снейп появился в двенадцать. Выглядел он лучше, от него больше не фонило энергией, однако взгляд был злее, чем вчера, а голос резче. Гарри почти кубарем выкатился к нему из кухни, где пил кофе и старался взбодрить себя, и тут же получил выговор:       — Вы сказали, что проснётесь, а сами ещё в пижаме. Надо было договориться на более позднее время, зачем вы себя мучите?       — Не стоит, всё в порядке, — вздохнул Гарри, прошёл в гостиную и бросил Снейпу книгу, которую нашёл утром в библиотеке Блэков. — Мне кажется, это не проклятие. Когда всё началось? Помните точно?       — Возможно. — Снейп полистал увесистый фолиант и сел с ним на диван. — Кажется, мы тогда говорили с Малфоем. Но я... Я не помню, о чём. — Снейп явно лукавил.       — Вспоминайте. Таких проклятий я не нашёл ни в одной книге, даже с самой тёмной магией, а вот информации о том, что выбросы могут возникать сами по себе — предостаточно. И у них всегда есть причина. Часто ПТСР.       — То есть колдомедики бились надо мной месяцы, а вы решили проблему за одно утро?       — Я ничего не решал, мистер Снейп. Даже если это выбросы, которые инициируете вы сами, то надо ещё понять, как их устранить. Лучше бы начать с причины. После войны мучило ли вас что-то? Сожаления, переживания, проблемы?       — А сами как думаете?       — Я думаю, что потерял много близких людей на войне, но пока ещё не сталкивался с выбросами, — отрезал Гарри, и Снейп понимающе кивнул. Он в целом был каким-то иным: несмотря на жёсткость в голосе, было видно, что бывший профессор заметно успокоился, возможно, даже привык к новой жизни, где не нужно было бороться за выживание каждый день. Сегодня он забрал волосы в хвост, и только одна седая прядь падала на лоб, и это показалось Гарри таким невероятным, что он даже засмотрелся. Пока было неясно, куда делся тот человек, который влетал, как летучая мышь, в класс и бросался банками с тараканами.       — Не знаю. Я подумаю. Как ваше самочувствие?       — Лучше. — Гарри провёл рукой по лбу, но тот был не горячий. — С утра принял зелья, сбил температуру.       — Вы не будете против, если я заберу эту книгу и изучу?       — Валяйте. И давайте так: вспомните что-то — приходите. И если снова почувствуете перегрев, то тоже приходите. Я открыл для вас камин, ну или аппарируйте хоть ко мне в спальню. Будет лучше, если со своей психикой начнёте разбираться не один, а то рано или поздно разнесёте ваш дом в щепки.       Снейп задумчиво кивнул и хотел уже было аппарировать, но замер:       — Спасибо, Поттер, что помогаете даже после того, что видели в моих воспоминаниях. Мне казалось, вы броситесь в меня непростительным, как только увидите.       — Глупости. Я благодарен вам за всё, что было больше. За трудную двойную жизнь, которую вы вели, за защиту. Да и за то, что выжили, тоже, потому что иначе я бы не смог поблагодарить...       — За жизнь я вас должен благодарить. — резко прервал его Снейп и, прижав к груди фолиант, исчез, оставив Гарри в задумчивости посреди гостиной.

***

      Следующая встреча произошла раньше, чем он предполагал. К вечеру снова поднялась температура, магия отказывалась слушаться, и Гарри почти взвыл, когда третий раз подряд взмахнул палочкой и так и не смог зажечь свет. Он хотел было снова позвать Кричера и вдруг услышал, как в окно врезалась сова. Со стоном поднявшись с дивана, Гарри открыл форточку и поймал письмо с печатью Кингсли:       «Северус устроил погром в Лютном. Пожалуйста, приходи. Он сказал, что ты знаешь, как ему помочь!»       Гарри тяжело вздохнул, подошёл к камину и, тратя последние магические силы, переместился прямиком в «Ногин и Боунс». Выкатившись на запорошенный пол, он рывком поднялся, игнорируя головокружение, и пробрался к выходу. Отовсюду раздавались взрывы, в воздухе летали ярко-красные лучи, а люди, крича, сбивали друг друга с ног. Гарри проследил, откуда все бегут, и направился туда, к энергетическому эпицентру.       Снейп стоял, держа руки перед собой, а вокруг него искрилась та же самая красная магия. Она вихрилась, отлетая в соседние дома, выбивала стекла, сносила с ног. Неподалёку стояло несколько авроров, и Гарри махнул им рукой, призывая отступить.       Пострадавших и раненых Гарри, к счастью, не увидел, однако разглядел самого Снейпа — потрёпанного, всего в синяках и ранах. Гарри пригнулся, когда очередной поток магии полетел в него, а после решительно направился к стоящему. Силы, до этого позволяющие ему едва стоять на ногах, аккумулировались.       — Снейп! — заорал он и увидел, как седая голова повернулась к нему. — Вы всё разрушите!       — Мне нужна помощь! — закричал в ответ Снейп, и его голос непривычно дрожал. Гарри сделал ещё несколько шагов, протянул руку и дёрнул его на себя. Покачнувшись, Снейп запустил красным снарядом Гарри в плечо, а после буквально упал на него. В последнюю секунду появилась синяя вспышка света, и сразу после Гарри удалось, прижимая дестабилизированное тело к себе, аппарировать на Гриммо, но магических сил не хватило на двоих. Острая боль пронзила левый бок, ноги подкосились, и он упал горячим лбом в пол, а после отключился.

***

      Проснулся Гарри уже у себя в комнате, абсолютно целый, в пижаме, укрытый одеялом. Бок его был в полном порядке, несмотря на болезненное расщепление, а вот лицо снова горело. С первого этажа доносился шум, и Гарри выпал из кровати и пополз вниз, трясясь от очередного приступа температуры. Давным-давно он болел так сильно.       На кухне нашёлся Снейп, который что-то готовил в высоком котле. Увидев Гарри, он обернулся и резко сказал:       — Что вы из кровати выбрались? Нужен постельный режим. Я и так достаточно вас побеспокоил.       — Вы в порядке? — пропустил мимо ушей чужие слова Гарри и сел за стол. — Что случилось в Лютном?       — Всё вышло из-под контроля, — нехотя ответил Снейп, налил в склянку содержимое котла и протянул Гарри. Руки его едва заметно отливали красным. — Пейте. Это поставит вас на ноги.       — Вы всё равно скажете, что произошло. Расскажете от и до все подробности, а после мы решим, почему так вышло. Если вы ещё не поняли, от этого зависит жизнь многих людей. В Лютном кто-то пострадал?       — Нет. Но Кингсли зол. Он... — Снейп потёр переносицу и вздохнул. — Он настаивает, чтобы я оставался у вас. Нужно, чтобы кто-то контролировал мои выбросы, а он, цитата, нянькой не нанимался. Кингсли готов дать вам столько отгулов, сколько потребуется.       — Прекрасная идея. Если бы он не сказал, я бы сам предложил. — Гарри выпил залпом содержимое склянки, поморщился и откинулся на спинку стула. — Рассказывайте.       И Снейп рассказал. Он пришёл в Лютный за ингредиентами, но на улице столкнулся с женщиной. Она закричала вдруг ему в лицо: назвала предателем, монстром, выхватила палочку и хотела даже ранить проклятием. И тут случился выброс. Женщину сразу же откинуло в сторону, а остальные чудом спаслись от первых магических волн, которые летели до тех пор, пока Снейп не истощился. Гарри нашёл его уже перед самым концом и забрал, как оказалось, к лучшему: кто-то без ведома Кингсли приказал аврорам убить Снейпа на месте, если тот и дальше будет представлять опасность.       — Дерьмо, — резюмировал Гарри, и Снейп устало опустился на стул рядом. Выглядел он плохо — всё ещё был измождён после выплеска энергии. — Оставайтесь на диване в гостиной. Выспитесь как следует. Но мне стоит сказать уже сейчас: ваши выбросы, судя по всему, связаны с нашим общим прошлым. Вас не просто так задели слова женщины, понимаете это?       Снейп кивнул.       — И нам нужно выяснить, что ещё может спровоцировать их. И взамен... — Гарри замялся, пытаясь подобрать слова, — взамен я хотел бы, чтобы вы рассказали мне, что случилось в тот день в Визжащей хижине. Я хочу знать, как вы выжили, и какое участие в этом принял я. Кроме того, это может иметь отношение к происходящему.       Снейп долго, почти нечитаемо смотрел на него, а после снова кивнул и добавил хриплым голосом:       — Я помогу вернуть воспоминания, если хотите. Но сначала помогите мне.       Гарри знал, чего стоило бывшему профессору открыто просить о помощи, поэтому не стал наседать и требовать вернуть воспоминания сейчас. Только приказал Кричеру постелить в гостиной, чтобы Снейп мог как следует отдохнуть, а сам, чувствуя себя намного лучше, пошёл снова в библиотеку, чтобы найти что-то ещё, хотя уже был практически уверен, что знает, как может помочь.

***

      На следующий день Гарри застал Снейпа за приготовлением завтрака. На столе стояла чашка, наполовину наполненная кофе, а в сковородке, которая подчинялась взмахам палочки, жарилась яичница. Снейп без приветствий всунул Гарри зелья, хотя тот чувствовал себя гораздо лучше, а потом протянул тарелку с яичницей.       — Вы готовы? — спросил Гарри и тоже налил себе кофе. Ничего лучше простой беседы в голову ему не пришло; последствия таких травм, как война, нужно было лечить по магловским книжкам, а не по фолиантам тёмной магии, но для начала Гарри решил сымпровизировать. Снейп пожал плечами и встал у раковины, облокачиваясь и принимаясь за яичницу.       — Я не понимаю, к чему должен быть готов.       — Вы вспомнили, что в первый раз вызвало выброс?       — Нет. — И снова — ложь.       — Тогда... — Гарри замялся. — Как насчёт легилименции?       — Поднаторели в этом, Поттер? — Снейп коротко усмехнулся.       — Немного. Я сделаю всё, как надо, если не будете противиться.       Снейп оставил тарелку, съев всего несколько кусочков, и вздохнул. Было видно, как его всё это не устраивало:       — Ладно. Попробуем один раз, если не получится — я больше вас в свой разум не пущу, и мы будем искать другие способы. И у меня есть несколько условий: вы не заходите дальше, чем мы обговорим, не настаиваете, и если я вдруг захочу вытолкнуть вас из головы, то подчиняетесь. Молча и без уговоров.       — Всё, чтобы вам было комфортно. — Гарри доел, залпом опрокинул кофе и закашлялся. От болезни осталась лёгкая ломота в ногах и ватная голова — возможно, он шёл на поправку. Да и магия будто снова подчинялась, как раньше, что было только на руку в их ситуации.       Они прошли в гостиную, Гарри закрыл камин и сел на диван. Снейп опустился напротив, складывая на коленях худые руки. Он снова надел водолазку со штанами, и Гарри подумал, что, наверное, тот возвращался на время домой. Глупо было верить, что Снейп правда переедет, но пока что он подчинялся Кингсли, и этого было достаточно. Да и Гарри не так уж сильно хотел жить вместе: скорее, боялся нового взрыва магии на другом конце Лондона.       — Вы помните правила? — процедил Снейп так, будто не озвучил их пять минут назад.       — Конечно. Не беспокойтесь. — Гарри придвинулся ближе, заёрзал от волнения, встретившись с тёмными и безэмоциональными глазами Снейпа, а после скользнул в его разум, не встретив никаких препятствий. Ощупывая воспоминание за воспоминанием, он отбрасывал в сторону мрачные секреты, злые мысли, жгучие эмоции, которые охватывали такого холодного с виду Снейпа изо дня в день, пока не наткнулся на нужное. Гарри страшно боялся зайти не туда, поэтому проверил дважды, прежде чем скользнул в воспоминание, ярче всех отдающее красной, злой энергией.       Снейп стоял у себя в гостиной в Коукворте, скрестив руки на груди. Перед ним сидел Люциус — как всегда одетый с иголочки, с тростью в руке и цилиндром на голове. Люциус поджёг магией сигару, затянулся и медленно сказал:       — У тебя остался шрам с того дня. Как интересно.       Гарри видел, как Снейп скользнул рукой по шее, а после оскалился:       — Меня укусила ядовитая змея. Что ты думал, это пройдёт без следа?       — Я не об этом. На предплечье. Разве нет? Из-под закатанных рукавов рубашки и правда виднелся шрам — зарубцевавшийся, но яркий, почти что красный. Снейп тут же ощетинился:       — Зачем ты это говоришь? Ты пришёл, чтобы поиздеваться надо мной?       — Я нашёл её родителей. Вот адрес. Ты просил давно, но дело было не из простых, так что, будь добр, съезди к ним. И извинись.       — Мне не за что извиняться, Люциус! — Гарри почувствовал ту самую энергию, которой уже разило от Снейпа на всю комнату. Его руки налились красным, как и белки тёмных глаз. — Убирайся!       — Всегда пожалуйста, Северус. Рад видеть, что ты всё так же гостеприимен, как раньше, — хмыкнул Люциус, щёлкнул пальцами и аппарировал. Снейп из воспоминания поднял руки к лицу — и Гарри вылетел из него прямо на свой диван.       Снейп сидел, смотря на Гарри так, будто увидел призрака. Правда ли он не помнил, когда случился первый срыв, или побоялся сказать правду, но теперь на нём лица не было. Он вскочил, желая, видимо, уйти или аппарировать, но Гарри схватил его за локоть — и требовательно потянул на себя.       — Рассказывайте. Сейчас.       — Пустите, Поттер! — Снейп накалялся, и Гарри должен был это прекратить любой ценой.       — Нет. Найдите в себе смелость сделать это. Что бы там ни случилось, всё в прошлом, и вам нужно принять. И жить дальше. Рассказывайте!       Красный луч энергии рассёк Гарри щёку. Снейп снова рванулся, но скорее от злости; его силы даже без магических всплесков хватило бы, чтобы выбраться. А потом опустился рядом на диван и замер, видимо, стараясь контролировать себя:       — Это было во время войны. Моей, собственной войны, которая продолжалась всё то время, пока вы, мистер Поттер, учились и наслаждались жизнью. Волдеморту нравилось насиловать маглов. Иногда я это видел, иногда участвовал. И была одна... Лидия. Эмигрантка, которая хотела заработать денег на проституции. Не знаю уж, где он её нашёл, но в итоге она оказалась у него на ковре вся в крови и без сознания. И у меня щёлкнуло что-то: я забрал её. Дамблдор потом сказал, что это было самым рисковым поступком за всю мою шпионскую карьеру.       Снейп замолчал, а Гарри рядом следил за чужими руками: сжавшись в кулаки, ладони всё ещё были красными, но уже, кажется, утихали.       — Что с ней случилось? — хрипло спросил Гарри, а после подался вперёд и положил ладонь на сжатые кулаки. Снейп вздрогнул, но не отстранился.       — Когда Волдеморт узнал, то... Мне повезло. Он посчитал, что я просто проявил сострадание. Сострадание, которое столько лет он пытался из меня выбить. В итоге... Нет, это неважно. Это не ваше дело! Не ваше!       Снейп вдруг снова загорелся, как спичка. Гарри едва успел скатиться с дивана на пол, как вокруг начали взрываться вещи, вспышки почти ослепили его. Мимо пролетела спинка дивана — Гарри едва успел увернуться, а после сразу пошёл в наступление:       — Снейп! Пожалуйста! Вашей вины в смерти этой девушки нет! — заорал он так, что сам чуть не оглох, а после подался вперёд и почувствовал, как его тело сотрясает от энергии. Она была другая — синяя. Подлетев вихрем в воздух, энергия опутала Снейпа и пригвоздила к дивану. Она подавила всю его магию, заставив только беспомощно оглядываться. Гарри подскочил и подбежал к Снейпу: синяя магия тут же испарилась.       — Это ещё что? — пробормотал он неудомённо, а Гарри уже чувствовал снова, как накатывает температура. Это было так странно и непонятно, лоб горел, лихорадка усиливалась, и Гарри упал прямо на Снейпа. Тот неловко подхватил горячее тело.       — Не знаю, — так же тихо ответил Гарри и почувствовал, как на лоб легла холодная рука, а рана на щеке затянулась. Сам он был уже не в силах её залечить. — Я не могу колдовать. Уже две недели. — Признание вырвалось само, будто надо было сейчас это сказать.       — А как же легилименция? — Голос Снейпа звучал так растерянно, что из него даже ушло раздражение.       — Утром было лучше. Сейчас, видимо, все ушло, чтобы вас усмирить.       — И давно у вас проблемы с магией, Поттер?       Гарри закрыл глаза: чужая рука всё ещё лежала на лбу, остужая, а голос был в сто раз нежнее, чем когда-либо.       — Я думал, что это из-за болезни. Не знаю.       Гарри приподнялся на локтях, оглядел комнату, полностью разрушенную, и вздохнул:       — Синяя и красная магия. И откуда она у нас?       — Потом выясним. Надо всё здесь починить. — Снейп поднялся, выхватил палочку и начал собирать комнату по кусочкам, а Гарри, наблюдая за этим, упал обратно на подушку и незаметно для себя задремал.       Однако проснулся почти сразу — Снейп едва коснулся его за плечо, пробуждая:       — Поттер, вы живы?       — Ещё как. — Гарри поднялся, чувствуя, что жар спал. — А вы?       — Бывало и лучше, — качнул головой Снейп, и растрепанные седые волосы тоже затряслись, а Гарри невольно засмотрелся. Он до сих пор чувствовал это: его магия, настойчивая и мягкая, окружала Снейпа и вытягивала из него мрак. Это было приятно. Одновременно казалось, будто синий цвет магии он уже когда-то видел, но не в аврорских сражениях. Однако вспомнить Гарри не мог, как ни пытался, поэтому только проследил за Снейпом, который неожиданно вышел в центр комнаты и аппарировал.       Впрочем, появился тот через час с чемоданом в руках и коротко бросил:       — Какую комнату я могу занять?       — На втором этаже любую, — удивлённо сказал Гарри и получил только кивок в ответ.       Они поднялись вместе: Гарри слегка пошатывало, а ещё хотелось спать, но оставалось ещё несколько вопросов к Снейпу, поэтому он уверенно шёл, почти что на каждой ступени спотыкаясь. У двери в одну из спален они остановились, и Гарри тихо сказал:       — Нам нужно доставать ваши воспоминания и дальше. Эти выбросы только доказывают, что мы нащупали важное. Всё, что случилось с вами на войне, выходит наружу сейчас вместе с энергией. Нельзя останавливаться.       — Вы уверены, что она выходит? По мне, так просто случился очередной выброс.       — Я думаю, вы и сами способны понять. — Гарри вытянул руку и коснулся груди Снейпа. Тот от неожиданности почти отшатнулся, но замер в последний момент. Рука Гарри засветилась синим.       — Вам тоже нужна помощь, я полагаю. Что-то подавляет вашу магию.       — Рискну предположить, что это связано с вами, — усмехнулся Гарри и убрал руку, тут же снимая этим напряжение. — Осталось понять, как такое вообще возможно. Мы ведь столько лет не виделись.       — Не виделись, но вы, глупый мальчишка, когда-то потратили свои магические силы, чтобы спасти меня. Возможно, всё это — цена за ваше безрассудство. И нужно это было вам?       Гарри думал, что вот сейчас Снейп предложит вернуть воспоминания, но тот молчал.       — Даже если я вспомню, что сделал тогда, то всё равно не пожалею. И вам нужно перестать. Нужно отпустить прошлое и начать жить. Но это нам ещё предстоит. Если вы не против, сейчас я хотел бы прилечь.       — Стойте. — Снейп достал из чемодана несколько флаконов и протянул Гарри. — Это явно помогает вам снять лихорадку, несмотря на то что это не простуда. Спокойной ночи.       И, не дожидаясь ответа, Снейп чёрной тенью скрылся за дверью.

***

      — Правила остаются теми же. Вы знаете, что искать?       Они сидели снова в гостиной друг напротив друга и собирались повторить чтение воспоминаний. Снейп признался, что ему действительно стало легче, а Гарри, выспавшись, обыденно колдовал по утру. Одновременно с этим он чувствовал, как его влечёт к Снейпу жажда поскорее снова погрузиться в воспоминания и разрушить их, вынудить красную магию отступить. Вероятно, всему виной была его новая, синяя магия, которая так и рвалась в бой.       — В прошлый раз нужное воспоминание светилось красным. Возможно, стоит поступить так же в этот раз. Если что-то пойдёт не так, то вы всегда можете прервать меня. Не бойтесь снова взорваться — вероятно, так и будет.       Во взгляде Снейпа на секунду промелькнуло беспокойство, но после он только сдержанно кивнул, и Гарри вторгся в его сознание.       Проплывая внутри головы Снейпа, он зацепился сразу за три горящих воспоминания. Одно клокотало, буквально разрываясь от энергии, и его Гарри решил оставить на потом, скользнув в другое, не менее болезненное.       Снейп стоял посреди старого дома. У его ног лежала пожилая семейная пара, палочка была направлена на них. Оба уже умерли, но Снейп не мог отвести взгляда. Ему было, кажется, чуть больше двадцати.       — Ты сделал это? — В проходе появился мужчина с тёмными густыми волосами в футболке с коротким рукавом и грязных штанах. Внешне — вылитый магл, но с палочкой в руке. Взмахнув ею, мужчина сразу же переоделся в мантию и помог тем же Снейпу. Гарри догадался: они, прикинувшись маглами, что-то искали в отдалённой швейцарской деревушке. Кого-то искали.       — Сделал. Они не маги, Хью.       — На них всё указывало, — беззаботно пожал плечами мужчина и отлеветировал тела на кровать. — Маглы решат, что они оба погибли от сердечного приступа. Какая романтичная история: жить вместе и умереть в один день!       Гарри никогда раньше не видел Хью. Вероятно, тот погиб ещё до Второй магической, несмотря на совсем юный возраст в воспоминании — чуть старше Снейпа. Хью подошёл к нему в упор и игриво прошёлся кончиком палочки по шее:       — Ты жалеешь?       — Жалею, что мы убили не тех. — Гарри знал, что это не так. — Они не шпионили.       — Ну кто-то сливает нас Дамболдору! — покачал головой Хью. — Мы найдём этого ублюдка. А пока... Повернись.       Худые руки молодого Снейпа дрогнули. Гарри в ужасе следил за ним и не мог отвести взгляд: вместо привычного раздражения тот выказал вдруг абсолютное подчинение. Повернулся лицом к столу, у которого стоял, наклонился и быстрым движением расстегнул ремень. Хью проделал то же самое — и Гарри в ужасе отпрянул.       В этом акте не было любви, даже будто не было согласия — только насилие, грубость, боль. Гарри словно чувствовал, как Снейпу плохо, и ничего не мог поделать. Хотелось вырваться отсюда, но, бросив случайный взгляд на распластанное тело, Гарри не смог его отвести: скользил по растрёпанным тёмным волосам, которые всё так же, как и всегда, были отпущены до плеч, по ключицам, выглядывающим из-под рубашки, по напряжённым костяшкам пальцев, сжатым до побеления. Смотрел и хотел защитить, а Снейп почему-то не спешил выбросить его из воспоминаний, хотя оно было куда страшнее, чем прошлое.       Закончив, Хью отошёл, произнес очищающее и пошёл к выходу:       — Жду тебя, Северус. Пора отчитываться Лорду.       Гарри подошёл к лежащему почти вплотную, наклонился и увидел, как по щеке струйкой потекла слеза. Судя по всему, это было самое начало его двойной жизни. Снейп по собственной вине потерял единственного дорогого человека и взвалил на плечи непосильную ношу. Как долго он подчинялся воле Хью? И какая того постигла судьба? И, самое главное, что стало с бедным сердцем Северуса, который подвергался такой жестокости?       Гарри протянул руку, будто мог дотронуться, и в этот момент Снейп вытолкнул его из воспоминаний. Они всё ещё сидели друг напротив друга, а вокруг кружила мягкая синяя магия. Она сплеталась в невиданные узоры с красной энергией Снейпа, забирая всю ярость и боль с собой. Сам же он выглядел опустошённо, но вовсе не зло: Гарри решился взглянуть на его побледневшее лицо, а после, увидев точно такую же слезинку, медленно стекающую по чужой щеке, схватился за руку Снейпа. Это было инстинктивное действие: сжав, Гарри тут же хотел убрать, но понял, что Снейп не против. Синяя магия, тонко струясь, обвила их запястья, проникла между сжатых ладоней и вдруг исчезла.       — Сегодня без выбросов? — осторожно спросил Гарри, когда Снейп чуть взял себя в руки, и увидел только кивок в ответ. — Это хорошо. Мы можем обсудить ваше воспоминание? Будет легче, если вы всё выскажете. Обещаю, что дальше этой комнаты ничего не выйдет. Могу дать обет.       — Не нужно. — Снейп посмотрел на их сплетённые руки и разжал ладонь, отстраняясь. — Хью Берри был одним из тех, кто принял меня. Мы общались сначала как приятели, а потом... Потом началось это. Однажды он застал меня с мужчиной, поднял насмех, а потом на одной из вылазок зажал в подсобке. Это было унизительно. Я не вспоминаю об этом, потому что кажется, что тогда совсем перестану себя уважать.       — Вы не сделали ничего, чтобы так думать. Хью — вот кто должен нести ответственность за это. Но почему... Извините, прозвучит грубо, но почему именно это воспоминание красное, а не другие?       — Тут всё просто: я страшно винил себя в смерти тех маглов. Видел в них почему-то своих родителей, но не настоящих, а каких-то придуманных. Тех, которые вырастили меня в любви, а потом состарились где-нибудь Швейцарии. У них наверняка были дети и внуки, а я убил вот так, без промедления, несмотря на слёзы и мольбы. Хью видел, что я был разбит — и всё равно сделал это. — Снейп замер, будто снова переживая тот опыт, а Гарри рискнул и протянул руку, проводя ладонью по щеке, где ещё секунду назад засыхала слеза. Он будто смахнул её — и синий свет заполнил комнату.       Когда всё кончилось, и магия Снейпа развеялась, они молча разошлись по комнатам. Оба, кажется, вымотались, а у Гарри снова началась лихорадка. Он уже понял: выбросы Снейпа касались и его тоже. Как только тому становилось плохо, Гарри лихорадило, а магия переставала слушаться, будто всю её забирал Снейп. Что-то связало их, что-то наделило разноцветной энергией, каждая из которых имела свою цель: красная позволяла Снейпу выплеснуть подавленные эмоции, а синяя лечила и успокаивала.       Завернувшись в одеяло, с горящим лбом, Гарри вспомнил раскрасневшееся лицо Снейпа. Хью был непростительно груб: такой хрупкий, сломанный и несчастный мальчик требовал к себе особого ухода. Гарри вдруг представил, как делает это сам, но без насилия, а нежно: растягивает, спрашивая разрешения, входит, и лицо у Снейпа не разочарованное и пустое, а страстное. Гарри хотел, чтобы Снейп никогда не узнал, что это такое — быть изнасилованным. Он представил, как перерезает Хью глотку заклятием, как тот захлебывается кровью, и коснулся в полубреду горячего члена.       Перед глазами снова был Снейп, но уже другой, взрослый. Его седые волосы разметались по дивану гостиной, глаза закатились, а изо рта вырывались глухие стоны и дыхание сбивалось от каждого упругого толчка. Гарри был с мужчинами часто; после Джинни он наведывался в бары, иногда трахался в кабинках туалетов, иногда отвозил любовников и любовниц в отель. Это всегда были маглы, потому что с ними было проще затеряться и остаться неузнанным. Последний раз был до болезни: они выпили с парнем в баре, а после занимались сексом у него в машине. Вышло ужасно, несмотря на то, что Гарри потихоньку растянул партнёра не только пальцами, но и магией, подготовиться к анальному сексу не получилось, да и машина была низкая и неудобная, поэтому закончили они дрочкой.       И вот Гарри, сжимая в руке стоящий член, старался представлять уже этого парня в своей кровати, его податливое тело, но перед оргазмом видел лицо Снейпа и входил в него, а потом сам не зная почему не мог перестать думать о нём и после.

***

      Проснулся Гарри от того, что дом ходил ходуном. Подскочив, он надел в спешке очки и сбежал по лестнице на первый этаж, уже догадываясь, что происходит. Снейп стоял в коридоре у зеркала, смотрел на своё седое отражение и, распаляясь с каждой секундой больше и больше, уничтожал потоками красной магии всё вокруг себя.       — Эй! — Гарри остановился у того за спиной и положил руку на плечо. — В чём дело?       Снейп вздрогнул и обернулся. Взгляд у того был безумный, но почти сразу смягчился, когда Гарри, действуя снова на чистых инстинктах, провёл рукой по плечу в успокаивающем жесте, а после заправил прядь растрепавшихся волос за ухо. Это вышло слишком нежно — и Снейп в ярости его оттолкнул.       — Ничего! Что вам нужно?!       — Вы громите мой дом.       Снейп поджал губы, уже явно контролируя себя, и одним взмахом палочки восстановил покосившуюся дверь и стойку для обуви.       — Лучше?       — Когда у вас выбросы, меня лихорадит, — сообщил свою догадку Гарри. — Что вы делали?       — Пытался нейтрализовать воспоминание сам, — нехотя признался Снейп и пошёл к лестнице на второй этаж, а Гарри поспешил за ним.       — Зачем?       — Я знаю, что там. Если вы это увидите, то моей репутации точно конец. Всему конец. — Снейп залетел в свою комнату, желая закрыться, и Гарри еле успел подставить ногу под дверь.       — Вы дали мне посмотреть, что делал Хью, но не покажете что-то другое? Я заинтригован! — Гарри протиснулся внутрь, несмотря на убийственный взгляд Снейпа, и по-хозяйски сел на кровать. — Вы и сами знаете, что справляться с вашей энергией может только моя. Мерлин знает, как это работает, но работает же. Вам придётся мне показать. И рассказать.       Снейп сжал губы в тонкую линию, прошёлся по комнате, а после подлетел как летучая мышь к Гарри и схватил его за грудки:       — Вы не посмеете никогда больше даже заикнуться об этом. Ни со мной, ни с кем-либо ещё, даже с друзьями, чёрт бы их побрал. Если узнает хоть кто-то, я вырву вам язык!       Гарри смотрел на него — такого разъярённого, почти что плюющего ему в лицо угрозы — и вспоминал ночные грёзы. Даже не было стыдно, когда от яростного голоса Снейпа у него вдруг начал вставать член.       — Вы очень сексуально кричите, — вдруг ляпнул Гарри, и лицо Снейпа изменилось. Он отскочил в сторону, принимая защитную позу, и зашипел:       — Теперь у вас есть наглость издеваться после того, как видели вчера всё это?! У вас есть совесть, Поттер, или растеряли её сразу после того, как стали национальным героем?       Гарри тут же раскаялся.       — Я не издевался. Мне правда... Нравится. — Он глухо сглотнул, и член упёрся в домашние трусы. — Простите. Это неприлично вышло, но у меня лихорадка.       — Боже. — Снейп со всей силы сжал зубы, видимо, стараясь успокоиться, а после подошёл и сел рядом. Выглядел он настороженно, будто Гарри мог броситься в любую минуту.       — Я готов. Правда. Успокойтесь, пожалуйста. И... Не будете против, если я возьму вас за руку? Вчера это помогло связать энергии, и, возможно, пока я буду в воспоминаниях, вы сможете настроиться.       Снейп помедлил, видимо, оценивая риски, а после коротко кивнул. Они соприкоснулись ладонями, и Гарри по-детски переплёл пальцы. Видимо, Снейп и правда был на взводе, потому что синее свечение между ладоней появилось назамедлительно.       — Поттер. То, что вы увидите, было почти пятнадцать лет назад, мне только исполнилось тридцать, и я... Я был неуверен в себе.       — Мне уже страшно. — Гарри протянул вторую руку и скользнул пальцами по запястью Снейпа и вверх, до предплечья, успокаивая. Кажется, тот против воли покрылся мурашками и снова сжал губы.       — Я предупредил.       Гарри подался вперёд и без труда проник в чужое сознание. Воспоминание, которое вчера горело ярче всех, сегодня вдруг распространилось и на другие, образуя с ними целую группу. Осторожно прощупывая возможности, Гарри залетел в одно и чуть не выбежал обратно, потому что на ней Снейп стоял на коленях перед парнем, который явно был младше него. Это были, кажется, подземелья в Хогвартсе, и у Снейпа во рту был чужой член. Они оба наслаждались происходящим, и Гарри попал ровно в тот момент, когда парень кончил, а Снейп, вытирая уголки рта, потянулся к тому за поцелуем:       — Я люблю тебя, — пробормотал парень Снейпу в губы, и тот снова увлёк его в поцелуй.       Следующим воспоминанием был разговор на Астрономической башне. Тот же самый парень с кудрявыми русыми волосами стоял у края, смотря вниз, и курил. Снейп, чуть старше, чем в других воспоминаниях, но всё ещё молодой, стоял рядом.       — Ты стыдишься нас? — спросил парень и бросил окурок вниз.       — Ты мой студент...       — Бывший студент, Северус! Я выпустился год назад. Когда ты пришёл, у нас даже общих предметов не было! — Отстранившись, парень повернулся к Снейпу, и лицо его было искажено от злости: — В чём настоящая причина?       Снейп, который был похож на изваяние, замершее рядом, поднял руку и закатал рукав, показывая метку:       — Со мной опасно. Я не тот, за кого ты меня принимаешь, Руфус.       — Что? — Руфус замер, неверяще смотря на метку, а потом во все глаза уставился на Снейпа. — Я думал, ты не раздеваешься во время секса, потому что комплексуешь!       — Мне жаль. — Снейп выглядел спокойно, но Гарри уже понимал, что всё внутри него пылало.       А потом Гарри вдруг бросило в другое воспоминание: они лежат на кровати, Снейп, полностью голый с меткой на предплечье, стоит в коленно-локтевой, упираясь в спинку кровати, и Руфус, разгорячённый и возбуждённый, вбивается сзади. Гарри не желал отводить взгляд от голого Снейпа, хотя ещё неделю назад и представить такого не мог: жадно рассматривал худые бедра, тонкие руки, член, прижимающийся к животу. Наверное, в реальности от Снейпа не укрылось это возбуждение и то, как Гарри обошёл кровать и замер позади, любуясь, как раскрывается анус Северуса, как он принимает член Руфуса, в которого, видимо, был безумно влюблён. Гарри уже хотел уйти в другое воспоминание, потому что тут стало страшно жарко, как вдруг Руфус, сжав до красных пятен бёдра Снейпа, резко вышел из него и выкрикнул Остолбеней. Конечно, это застало того врасплох, и Снейп, всё ещё возбуждённый, беспомощно упал на кровать.       — Какой же ты урод! Служишь этому ублюдку, а сам трахаешься со мной, зная, как Тёмный Лорд обошёлся с моей семьёй! Какое же ты ничтожество. Думал, я могу тебя любить? Может, и любил поначалу, но как можно любить чудовище! Того, кто убивает других, не моргнув глазом! Я ненавижу тебя. Умри! — Руфус вскинул палочку, желая уже поразить Снейпа, как вдруг тот, прилагая, видимо, нереальные усилия, использовал на него невербальный Обливейт. Качнувшись, Руфус упал вперёд, и Снейп, шипя и ругаясь, спихнул с себя тяжёлое тело.       Последнее воспоминание появилось внезапно. На пустом кладбище Снейп стоял на коленях у могилы. Волосы его уже были седые и спутавшиеся. Шёл дождь, но, казалось, сидящий не замечал этого. Гарри подошёл ближе и увидел имя — Руфус Китченер. Кажется, он слышал эту фамилию когда-то. Руфус умер во время войны — об этом говорила дата смерти. Ему было чуть больше тридцати.       Снейп поднялся, вытирая мокрое лицо, а Гарри, впервые сам, покинул воспоминания, снова оказываясь в чужой комнате на кровати.       Член в штанах, к счастью, опал после увиденного. Гарри столкнулся с печальными глазами сидящего напротив Снейпа: он открыл душу, вывернул её наизнанку и теперь протягивал истерзанную Гарри. И он не мог не принять.       Не говоря ни слова, Гарри поднял руку Северуса, ладонь которой выпустил только сейчас, закатал рукав рубашки, мягко расстегнув манжету, а после пробежался пальцами по метке. Она могла вызывать ужас. Когда-то один её вид означал, что смерти не избежать. Гарри видел их сотни, но эта почему-то не вызывала страха или ярости. Погладив её, он подался вперёд и коснулся губами грубых линий. Синяя магия обвила их тела, утягивая весь мрак за собой.       Кажется, Снейп снова заплакал: по крайней мере Гарри чувствовал его печаль и старался вобрать губами так, как вбирал сейчас нежную кожу. Скользя по ней, он поднялся выше, оттянул ворот рубашки и прошёлся по ключицам и шее. Снейп отчего-то позволял.       А потом Гарри опустил взгляд вниз, увидел чужой член, проступающий сквозь брюки, и потерял голову. Он и сам не знал, как вообще решился: рывком сел на колени, устраиваясь между ног Снейпа, щёлкнул молнией и оттянул штаны с трусами вниз, оголяя возбуждённый член. Кажется, Северус испугался, но Гарри не дал осмыслить происходящее и отправил член в рот, заглатывая почти полностью.       Ему нравилось делать минет. Он легко пропускал член в горло, облизывал головку, мокрую от смазки, подрачивал дополнительно рукой. В процессе Гарри старался не думать, чей член держит во рту, но это будто только сильнее возбуждало. Вокруг них сгустками плавала красная и синяя магия, вспыхивая и погасая от каждого толчка Гарри в рот.       Сверху доносилось сдавленное, хриплое дыхание, Снейп уже толкался ему в рот, а член, всё больше твердея, кажется, был близок к оргазму. Гарри взял глубже в рот, двигаясь быстрее и быстрее, и через минуту тёплая струя ударила в горло. Он проглотил всё, вытирая губы тыльной стороной ладони, а после поднял глаза на Северуса. Тот был в ужасе.       — Убирайтесь! Немедленно, вон! Вы отвратительны, Поттер!       Снейп резко натянул штаны и спешно начал застёгивать ремень, а Гарри, не удержавшись, упал назад и замер на вытянутых руках. Снейп же, вскинув палочку, продолжил кричать:       — Я показал вам это не для... Не для того, чтобы вы решили, что всё можете делать! Это смешно? Вы думаете, я смешон? Или кем считаете меня? Легко доступным, развратным, тем, кто готов соблазнять кого угодно младше меня?       — Я думал только о том, какой вы на вкус, — честно признался Гарри, который был ещё слегка возбуждён, кроме того, тонул в лихорадке.       — Убирайтесь!       Сейчас Снейп уже был опасен — и не из-за красной энергии, поэтому Гарри поднялся так быстро, как мог, и почти что выкатился из комнаты. Ему самому были непонятны собственные действия. Чего он хотел? Отношений, секса? Зачем вообще полез?       На кухне Гарри поставил чайник и остановился у раковины, закрыв лицо руками. Снейп ворвался в его жизнь, как красный смерч, разметав всё на своём пути, заставил забыть о работе, друзьях, какой угодно другой жизни. Не то чтобы Гарри сам не уничтожил всё гораздо раньше, когда понял, что не хочет быть аврором, не хочет быть национальным героем, устал от сражений, выживания и своей жизни в целом.       И всё равно он на долю секунды представил себя в той спальне со Снейпом вместо Руфуса, который потерял то, что должен был ценить. Почему-то такая жизнь тянула и привлекала, будто Гарри всегда её хотел, просто не знал об этом. Джинни никогда не вызывала у него таких чувств, как Северус вызвал сейчас одним своим воспоминанием.       Эти моменты были удушающе личными, интимными. Непонятно, как Снейп вообще согласился; видимо, и правда боялся навредить кому-то. Или, может, все эти годы хотел прийти и поговорить о своих воспоминаниях, о войне, о матери Гарри, о том, как же всё-таки выжил, но боялся, а, когда получил возможность, помчался со всех ног. Его тоже тяготило всё это. Возможно, и собственная жизнь тоже.       Гарри не сразу услышал, как свистит чайник. Убрав руки от горящего лица, он налил себе чаю и сел прямо на пол не в силах больше ходить.       — Когда у вас началась лихорадка?       В дверном проёме появился Снейп — в мантии, застёгнутой чуть ли не до горла. Он не прошёл, а замер, сложив руки на груди, и Гарри изучал его снизу вверх почти что с восторгом.       — Две недели назад.       — Это был мой первый выброс.       — Я догадался уже, что это не болезнь. Вы любили мою маму? — вопрос невпопад вырвался сам собой.       — Да. Как самого близкого друга. Я не ждал от неё любовных отношений — только дружеских. Но и на них оказался не способен. Давно хотели задать этот вопрос?       — Давненько. Вы ведь и сами знаете когда. Уверен, вы читали мои письма и знали, что я торчал в снегопад и мороз под дверью. Тогда мне очень хотелось получить ответ хоть на какой-то вопрос.       — Всё ещё хотите?       — Теперь, когда всё закрутилось, вопросов стало ещё больше. И желания тоже. — Гарри с удовольствием ввернул двусмысленную фразу.       — Готов ответить ещё на что-нибудь.       — Что стало с Хью?       Даже в полутьме комнаты Гарри увидел, как брови Северуса дёрнулись в изумлении. Видимо, не это он ожидал услышать, да и сам Гарри не понимал, почему не задал свой главный вопрос, пусть и получил уже когда-то обещание.       — Я его убил. Не своими руками, конечно. На одной из вылазок, когда мы оказались в лесу один на один с обортнями, я его подставил. Один из них разорвал Хью на части, а я с восторгом смотрел на это. Мне было не жаль.       — А с Лидией?       — Я обещал только один ответ.       Снейп подошёл и встал рядом, тоже наливая себе чаю.       — Я не издевался над вами. Наверное, это магия. Меня тянет к вам так сильно, что я не могу сопротивляться. Точнее, могу в обычное время, но эти воспоминания...       Снейп помолчал, а после взял стул и сел напротив, закидывая ногу на ногу.       — Осталось одно воспоминание, не так ли? После этого всё кончится, и ваше влечение тоже.       — А вы этого не чувствуете? — Гарри заёрзал, ощущая на себе чужой пристальный взгляд.       — Поттер, вы видели мои реакции. Какой можете сделать вывод?       — Зачем тогда противиться? Мы ведь оба этого хотим, оба уже давно ничем не скованы. У вас ведь нет партнёра? — Северус усмехнулся и покачал головой. — Почему тогда не...       — Потому что я не занимаюсь сексом ради развлечения. Когда всё кончится и я уйду, то вы сможете найти себе симпатичную ведьму или мага и заняться всем этим с ним. — Вопреки словам, взгляд Снейпа изучающе и немного неприлично скользил по Гарри, который развалился на полу, едва упираясь спиной в столешницу. — Однако... Вы поставили меня в неловкое положение, когда полезли ко мне в штаны. Я бы даже сказал, унизили.       — Вам же понравилось!       Губы Снейпа слегка дрогнули, но он ничего не сказал и продолжил тем же учительским тоном:       — И я буду общаться с вами как раньше при одном условии: вы тоже поставите себя в неловкое положение передо мной.       — Хотите мне отсосать? — пошутил Гарри, и лицо Снейпа стало угрожающим.       — Ещё чего! Но вы ведь, несомненно, хотели бы тоже удовлетворить себя после всего этого?       — Ну... Да? — От одного этого тона, вкрадчивого и издевательского одновременно, от вида Снейпа, который сидел на стуле, положив ногу на ногу, а в полутьме на его лицо едва-едва попадал свет от свечей, у Гарри начал вставать член. Северус подвинулся, и седая голова скрылась во тьме полностью.       — Тогда покажите мне это. Сейчас.       Гарри неверяще посмотрел на Снейпа, желая вглядеться в его лицо, но почти ничего не мог рассмотреть. Выпустив весь воздух носом, он решился и провёл рукой по домашним штанам, а после скользнул пальцами под резинку и вытащил член, который уже почти полностью встал. Проведя по нему рукой один раз, Гарри проследил за реакцией, но Снейп был неподвижен, будто его это не интересовало совсем. Гарри чуть сжал ствол и начал дрочить интенсивнее, а щёки между тем наливались краской от лёгкого смущения.       Казалось, Снейп тоже получал удовольствие от такого доминирования, потому что в какой-то момент вдруг сказал:       — Потрогайте себя за соски.       Гарри готов был взорваться от возбуждения и смущения одновременно. Он провёл пальцами по соскам, хватаясь за них, а после стянул через голову рубашку и оттянул один. Возбуждение прошибло до самых пяток, и Гарри, откинув голову, закрыл глаза и представил, что это Снейп делает ртом. От этого член затвердел, и Гарри начал быстрее двигать рукой. Со стороны стула донеслось шевеление.       — Закрыли глаза, Поттер? Кого представляете?       — А сами как думаете?       — Тогда смотрите на меня.       От властного тона его бросило в пот. Гарри сел ровнее, чтобы поймать хотя бы отблеск седых волос. Член уже пульсировал от желания излиться поскорее, но Гарри хотел понять, какую игру затеял Снейп, поэтому слегка передавил пальцами член у основания и остановился.       — Чего вы добиваетесь? — хрипло спросил он и вдруг увидел, как Снейп, помедлив, протянул к нему ногу в чёрном носке. Пальцы скользнули по груди, задели соски, а после опустились на член. Снейп гладил его ногой в носке, даже не подрачивая, а просто обводя пальцами головку, ствол и яички. Гарри затрясся от возбуждения, не в силах отвести взгляд от этого зрелища. Казалось, время вокруг замерло, и была важна только эта нога на члене.       — Вашего позора.       — Я не чувствую себя опозоренным. Я... Ох! Сожмите сильнее тут. — И Снейп послушался, надавливая стопой на головку. Гарри не удержался: вдруг подался вперёд, схватил ногу и начал покрывать поцелуями. Снейп тут же дёрнул её на себя, отстраняя, и Гарри снова обхватил свой член рукой и начал быстро дрочить.       — Вам нравится смотреть, мистер Снейп?       — Это что-то меняет?       — Да. От этого я возбуждаюсь ещё больше. Дотроньтесь снова. Пожалуйста. Я буду хорошо себя вести.       Снейп помедлил, а после всё же вытянул ногу снова, касаясь пальцами яичек и сдавливая их. От неожиданности Гарри застонал и тут же кончил, а сперма, толчками вырывающаяся наружу, испачкала носок Снейпа. Тот быстро убрал ногу и ничего не сказал.       — Снейп, может, поможете очищающим? Я не справлюсь без магии. Вы меня истощили всеми возможными способами.       — В душ сходите, Поттер. Спокойной ночи.       И Снейп, поднявшись, удалился, а Гарри довольно закрыл глаза и подумал, что сейчас на втором этаже за закрытой дверью Северус Снейп как следует подрочит на всё, что между ними случилось.

***

      Гарри и сам не понял, как оказался у Гермионы. Точнее, пришёл он и к Рону тоже, но тот после смены в Аврорате крепко спал, а подруга налила Гарри чай, закрыла двери, чтобы не мешать мужу, и приготовилась выслушать. Он не утаил ничего: ни про магию, ни про секс. Не раскрыл только подробности воспоминаний Снейпа, как и пообещал, но Гермиона будто и сама догадалась, с чем они связаны, поэтому не стала расспрашивать.       — И что же, ты теперь влюбился в него за несколько дней под одной крышей?       — Нет! Не знаю. Всё это заставляет меня думать о собственной жизни, чего я боялся делать с окончания войны. Честно говоря, мне не хочется возвращаться в Аврорат. Вообще думаю продать дом на Гриммо и уехать куда-нибудь.       — Со Снейпом?       Гарри подумал, что эта идея не кажется ему такой уж странной.       — Не знаю. Я бы с ним по крайней мере попробовал встречаться. Нас тянет друг к другу, я же вижу, что это взаимно. Да, причиной столь сильных чувств может быть магия, но я не верю, что по окончании мы разойдёмся, будто ничего не было. Мне всю ночь снилось, как я его целую. Не секс, а поцелуи.       Гермиона покачала головой и отхлебнула из чашки.       — Он не сказал, что ты сделал в Визжащей хижине?       — Обещал, но... Пока нет. Помню только, что был в отчаянии, мне хотелось сделать всё, что угодно, чтобы сохранить Снейпу жизнь. Кажется, я дал обет. Но кому? Не знаю.       — Какой обет?       — Да не помню я. Вот. — Гарри навёл палочкой на плечо и смог наколдовать простейшие чары обнаружения — на руке появилось кольцо Непреложного обета. — Я долго гадал, откуда он у меня, и решил, что тогда что-то наговорил.       — И ты молчал? А вдруг ты обещал там отдать свою жизнь вместо снейповской! — возмутилась Гермиона. — Ты ведь можешь снова спросить его. Настоять. Или на худой конец попросить залезть к тебе в голову и найти это воспоминание. Ты же делаешь то же самое для него.       — Не уверен, что это важно сейчас... Я уже как-то успокоился за эти годы.       — Конечно, важно! Когда вы оба избавитесь от лишней магии, то сможете обсудить все странности этих отношений.       Думая об этом, Гарри вернулся на Гриммо (пешком, потому что магия до сих пор давала сбои) и почти что в дверях столкнулся с Северусом. Он держал в руках пакет, будто ходил по магазинам. Они остановились друг напротив друга: Гарри ещё не снял пальто, волосы от ветра растрепались, а Снейп уже разделся и стоял неподвижно просто так, изучая чужое лицо с предельным вниманием.       — Доброе утро, — первым сдался Гарри и скинул ботинки. — Готовить будете?       — Ну надо же нам что-то есть.       — Поговорить не хотите?       — Смотря о чём. — Ни один мускул не дрогнул на лице у Снейпа, пока он говорил это, но было видно, что обсуждать инцидент на кухне тот не собирался. Гарри решил подыграть:       — Я, кажется, дал Непреложный обет, когда спасал вас.       — Кажется?       — Ну да. Я не помню. Только сейчас понял, что это может быть связано с вашей проблемой. — Гарри слегка усмехнулся и снял пальто. — Всё случилось так быстро, если честно. Столько лет после войны я жил обычную жизнь, уже почти привык и забыл, что было тогда. Забыл про обет, про вас, про всё это. А теперь...       — Теперь я испортил вашу жизнь своими странностями. Осталось последнее воспоминание, и всё это закончится. Я покажу, что случилось тогда, и уйду, а вы вернётесь в свою обычную жизнь. Предлагаю позавтракать и расправиться с этим как можно быстрее.       — Почему вы не хотите рассказать сейчас? Вдруг те события связаны с нашей странной магией?       — Не связаны, — резко ответил Снейп и поджал губы. — Я не хочу это обсуждать. Тогда мне казалось, что вы забыли всё к лучшему, иначе бы придумали себе непонятно что и начали бы доставать меня своими идеями. Но вы и так делали это... Я хочу, чтобы вы, узнав всё, не возомнили о себе непонятно что. И лучше будет, если я покажу всё и уйду после.       Гарри фыркнул, прикусывая до крови губу, и решил не говорить пока ничего. В конце концов, Снейп пообещал рассказать, и этого было пока что достаточно.       Завтракали они в тишине. Снейп читал книгу, периодически поддевая вилкой жареный бекон и бобы, а Гарри рассматривал занавески и только иногда бросал взгляд на профиль Снейпа, крючковатый нос, острые скулы и волосы, в этот раз не собранные в хвост.       — Можете рассматривать открыто, если хотите, — вдруг сказал он, и Гарри против воли покраснел.       — Не могу представить, что вы вчера... Делали то, что делали.       — Вот и не надо представлять. Если доели, Поттер, то давайте сделаем это сейчас. Быстро.       — Я так хочу пошутить... — Гарри спрятал улыбку за чашкой кофе, а Снейп недобро блеснул глазами. Однако казалось, что он уже не так напряжён и зол, как вчера, когда Гарри решился на безумную выходку. Поднявшись, Снейп подвинул стул ближе, сел и снова сложил руки на груди.       — Вперёд. Ещё одно воспоминание — и мне больше нечего будет скрывать от вас.       Гарри протянул руку на удачу, но побоялся взять сам. Просто оставил её в воздухе, следя за реакцией Снейпа. Тот обдумывал, видимо, насколько это будет приемлемо, и в итоге вложил руку в протянутую ладонь. Её тепло практически обожгло Гарри, и ему пришлось подвинуть стул ещё ближе, чтобы сложить руки на коленях Снейпа. Они тоже были тёплые, почти горячие, и Гарри едва удержался, чтобы не потрогать что-нибудь ещё, например губы, которые вдруг показались такими привлекательными.       — Обещаю, когда вы закончите с воспоминаниями, это пройдёт, — резко сказал Снейп, видя, очевидно, этот жадный взгляд, и Гарри не стал возражать раньше времени. Он только скользнул в чужое подсознание и сразу же вторгся в единственное воспоминание, горевшее красным.       Они снова стояли на Астрономической башне. Северус вытянул палочку вперёд. Гарри перенесло туда за секунду до того, как Дамблдор должен был умереть. Гарри знал, где он сам стоял в этот момент, видел испуганного Малфоя, но сейчас всё внимание было сосредоточено на Снейпе. Он был тем, для кого это воспоминание стало настолько страшным, что вызывало выбросы магии.       Выглядел Снейп так же, как и сейчас, только волосы ещё были тёмные. Время замерло, и он тоже: стоял, смотря прямо и безэмоционально, а Гарри вдруг захотелось сжать его в объятиях, схватить за руки, утащить отсюда. Теперь он знал больше: здесь же когда-то Снейпа предал Руфус, здесь же ему пришлось убить директора на глазах у стольких людей. Сердце Гарри сжалось от боли, и он закрыл глаза. Теперь почувствовать её было легко: мягкая синяя магия проникала в воспоминания. Всё вокруг ожило. Северус произнёс непростительное, зелёная вспышка вырвалась из палочки, а потом Гарри вылетел из воспоминаний.       Но они больше не сидели на кухне. Они стояли там же — на Астрономической башне. Северус выглядел таким же изумлённым: он оглядывался, не понимая, как это возможно.       — Что случилось дома?       — Твоя магия заработала. И моя тоже. Я такого не видел раньше: казалось, меня окутало с ног до головы, а потом... — Снейп подошёл к краю и перегнулся через перила, подставляя лицо и волосы ветру. — Ничего не закончилось. Я чувствую её. Магию.       — Я тоже. — Гарри поднял руку и рассмотрел пальцы, которые отливали синим. — Значит, мы сделали не всё.       — Надо убираться отсюда, иначе нас застанут и придётся объяснять, что делают в Хогвартсе национальный герой и главный преступник, а главное, как они здесь оказались, миновав антиаппарационные чары.       Сказав это, Снейп и правда собирался уйти, но Гарри не дал: остановился напротив, положил руку, всё ещё светящуюся, ему на грудь, а после почти прошептал, заглядывая в тёмные глаза:       — Твоё сознание хочет, чтобы мы оказались здесь. Расскажи, почему именно это. Почему это воспоминание вызывает у тебя столько ярости. — Гарри перешёл на «ты» так легко, что и сам не заметил, а Снейп не стал противиться. Он положил свою руку поверх чужой на собственной груди и проговорил:       — Мне должно было быть жаль его. Я должен был винить себя, чувствовать угрызения совести. Но я смотрел на Дамблдора тогда и думал, что он заставил меня сделать столько ужасных вещей. Я ведь так и не рассказал. Тогда, в маленьком домишке в Коукворте, я убил Лидию, но не потому, что Волдеморт приказал мне. Он узнал о ней гораздо позже и даже похвалил, что я подавил сострадание раньше, чем оно захватило меня с головой. После того, как оставил шрам, конечно, о котором Люциус не преминул напомнить. Дамблдор же сказал, что её нужно убить.       Гарри подался вперёд и уткнулся лбом в лоб Снейпа. Тот помолчал секунду, будто смиряясь, прикрыл глаза и продолжил:       — А потом он приказал убить Руфуса. Было слишком опасно оставлять его в живых. После того разговора на Астрономической башне Руфус пошёл к Дамблдору, и тот обещал разобраться во всём, а сам дал задание убить его. Сказал, что я сам поставил Руфуса в такое положение, сам решил строить отношения с ним и подверг шпионскую операцию опасности. Понимаешь, Гарри? Он сказал, что я должен убить того, кого люблю, потому что люблю его. В Дамблдоре не было жалости или сострадания. Он приказал мне убить Руфуса так же спокойно, как и говорил о твоей неизбежной смерти. И я придумал план: зная, что тот захочет разузнать побольше о моей службе Волдеморту, согласился на второй шанс, а после лишил его воспоминаний. Это ты видел. Я уберёг Руфуса от Дамблдора, пусть и ненадолго. А потом точно так же много лет берёг тебя.       Снейп перевёл дыхание и замер, а после Гарри увидел, что у него больше не закрыты глаза. Северус смотрел прямо на него, долго, выжидающее, и этому было сложно сопротивляться: подавшись вперёд, Гарри прижался к его губам и получил жаркий ответ. Снейп целовался грубо, кусался и перетягивал инициативу на себя. Казалось, он истосковался по поцелуям и давно желал этого, а теперь вдруг получил.       Гарри толкнул Северуса к стене, прижал со всей силы и проник руками под футболку, изучая бока, которые так хотел потрогать ещё вчера. Пересчитав пальцами рёбра, он сжал в руках ягодицы и отстранился. Растрёпанный, удивлённый Северус смотрел на него и будто не мог поверить.       — Это не магия заставляет меня делать, — почти рыкнул ему в лицо Гарри и прижался к бедру возбуждённым членом. Северус вздрогнул, но не отстранился, а молча прижал пальцы к вискам Гарри и проник в его сознание.       Он сразу же пробежался по всему, и Гарри не смог ничего скрыть, да и не хотел. Северус посмотрел даже постыдную мастурбацию, вызванную отнюдь не возбуждающим воспоминанием, а после, наконец, добрался до нужного. Гарри смотрел на него со стороны, его глазами, и видел себя, сидящего посреди Визжащей хижины. Вокруг было много крови, и Северус напротив не подавал признаков жизни.       — Я клянусь, что буду вечно поддерживать жизнь в Северусе Снейпе своими силами. Я клянусь, что каждый раз, когда Северус Снейп будет снова умирать, я поделюсь с ним своими жизненными силами. Я хочу сделать это сейчас!       Гарри в воспоминании схватил Снейпа за руку и начал колдовать. Огненное кольцо Непреложного обета обвилось вокруг запястий, закручиваясь, но не закреплялось. Гарри выругался, разрезал свою ладонь и ладонь Снейпа магией, а потом повторил дрожащим голосом: — Я клянусь, что вечно буду поддерживать жизнь в Северусе Снейпе своими силами.       Огонь обвил руку Гарри, а после исчез, оставляя след на предплечье. Оба тела вдруг затрясло, вокруг их всё ещё соединённых рук появилась фиолетовая магия, обвила обоих и распалась. Гарри затрясся, видимо, теряя силы, упал на бок и прижался щекой к боку Снейпа, проверяя, задышал ли он.       Вынырнув из воспоминания, Гарри с удивлением уставился на Северуса.       — Как я мог это забыть?       — Вероятно, ты применил очень сильную магию, когда использовал нашу кровь, и потратил все силы, из-за чего и потерял память. Не знаю как, но ты связал нас. Теперь, как только мне становится плохо, ты питаешь меня силами. Поэтому у тебя была лихорадка, когда начались выбросы. Возможно, и раньше ты мог просто поболеть один день или лечь пораньше спать от усталости из-за моих мелких травм и недомоганий, но это можно было свалить на работу или учёбу. А когда начались проблемы посерьёзнее, то ты начал отдавать мне и силу, и магию до такой степени, что самому ничего не осталось. Мы связаны навсегда, Поттер. Я не знал, что конкретно ты сделал тогда, но чувствовал эту связь. И боялся, что она заставит тебя почувствовать обязательства, поэтому скрывался столько времени, хотя чувствовал почти болезненную потребность быть рядом. Как видишь, я трусил рассказать об этом даже после того, как понял, что наша странная магическая связь напрямую связана с твоими действиями в хижине.       — Но как объяснить выбросы? — Гарри прижался носом к виску Северуса, наслаждаясь близостью. Он даже не думал злиться: всё, казалось, происходило так, как и должно было.       — Ты же видел, та магия, что ты применил, распалась на две части. Мне досталась более агрессивная половина. А тебе, как моему вечному целителю, — успокаивающая.       — Мы ещё и дополняем друг друга?       — Теперь навсегда я тот, кто взрывает дом по мелочам, а ты — тот, кто меня успокаивает, держа за руку. — Северус проговорил это едва слышно, а Гарри не сдержался и прикусил его за мочку уха. — Возможно, наше влечение друг к другу и началось из-за связи, но это, наверное, не так плохо.       — Тебе плохо от того, что упирается тебе в бедро?       — Нет. Если честно, я очень хочу укрепить нашу связь прямо сейчас.       Гарри тихо застонал, откидывая голову, и отстранился, чтобы перехватить руку Северуса:       — Обязательно. Но сначала надо выбраться из Хогвартса.

***

      Они хотели аппарировать из Хогсмида сразу, но в итоге, уже успокоившись, заскочили в «Три метлы» и выпили сливочного пива. Поначалу было неловко — сидеть где-то вместе, тем более под пристальными взглядами зевак, но в итоге за беседой они, а особенно Северус, расслабились.       — Получается, я заключил сильнейший Непреложный обет из возможных и забыл из-за этого же? — подытожил Гарри, когда они прогуливались по Хогсмиду, собираясь аппарировать домой.       — Очевидно. Но это не поддаётся никакому осмыслению. Получается, единственная причина, почему я вообще сейчас живу, это ты. Ты поддерживаешь во мне жизнь собственными силами и магией. Если я, например, сильно заболею, то ты будешь страдать точно так же. С лихорадкой и потерей магии. — Было видно, как Снейп расслабился и отпустил ситуацию. Он говорил прямо, ничего не утаивая, а иногда даже слегка касался Гарри рукой или ногой, показывая интерес.       — И такая ситуация совершенно не подходит для аврора.       — Вероятно, да. Если только я не буду сидеть целыми днями дома, пока ты будешь на работе, и беречься. Возможно, даже если я ударюсь об табурет, ты это почувствуешь.       Гарри подумал, что и правда часто ощущал усталость и изнеможение на работе, но списывал это на трудности и отсутствие должной адаптации. Вероятно, в этот момент Снейп изводил себя бессонными ночами за зельями, болел или делал что угодно ещё со своим хрупким здоровьем.       — Я всё равно собирался уходить оттуда. Но тебя в своём доме я буду рад видеть всегда, — игриво улыбнулся Гарри, и Северус хмыкнул:       — Как насчёт сейчас?       Они даже не добрались до второго этажа — завалились в гостиной на диван, целуясь так бешено, будто хотели поглотить друг друга. Гарри уже привычно чувствовал, как их магии смешивались, и скользил руками под рубашкой Снейпа, ощущая чужие ладони на ягодицах и спине. Это было невероятно: трогать человека, который когда-то казался самым жутким и ненавистным, целовать его, быть связанным с ним на всю жизнь настолько крепко, что кто угодно другой позавидовал бы.       Отстранившись, Северус быстро расстегнул рубашку, снял её и отбросил в сторону. Туда же отправилась и футболка Гарри, а чужие губы прошлись по груди, задевая зубами соски. Член Гарри сразу же напрягся, чувствуя, как Северус облизывал и оттягивал сначала один, потом другой, а рука его скользнула Гарри в штаны. Тонкие пальцы обхватили упругий член и начали медленно надрачивать. Это была приятная, почти что нежная пытка, и Гарри, желая ответить, потянулся к штанам Северуса.       — Тихо, — услышал он, и Снейп, скользнув вниз, без прелюдий сразу же заглотил член. Это зрелище было невыносимо и притягательно одновременно, Гарри не мог отвести взгляд от серых волос, разметавшихся и прикрывших часть чужого лица, от тонких губ, которые умело скользили по члену. Северус не брал глубоко, но слегка втягивал головку щеками, поглаживал языком и причмокивал.       Гарри вдруг вспомнил, что таким же нежным Северус был с Руфусом, и подумал, что не имеет никакого права нарушить это хрупкое доверие и сделать что-то не так. Когда Северус в очередной раз отстранился, прерываясь, чтобы набрать воздуха, Гарри потянул его на себя и нежно поцеловал. На губах ощущался вкус собственного члена, и это завело ещё больше.       — Ты как хочешь? — прошептал он на ухо Северусу, а после покрыл тонкую шею поцелуями.       — Ты же знаешь, как я люблю, — усмехнулся тот, и Гарри с содроганием вспомнил Хью. Северус будто уловил это и добавил: — Я никогда не забуду, что делал со мной Хью, но Руфус помог избавиться от страха.       — Неужели после Руфуса у тебя никого не было?       — Ну, я не мог снова навлечь гнев Дамблдора на кого-то. А связи на одну ночь меня не интересовали. Так что приходилось справляться самому, да и Руфус, если честно, разбил и без того битое сотню раз сердце. А после войны я пытался и... Не знаю, не получалось ни с кем. Было тяжело отпустить страхи.       — Сейчас не боишься? — Гарри провел рукой по бедру Северуса и скользнул пальцами в штаны.       — Кажется, за последнюю неделю ты уничтожил все мои страхи.       — Не бойся, это повторится, — хищно улыбнулся Гарри и снова увлёк его в поцелуй, освобождая от штанов и трусов заодно. Он обхватил член, мокрый от смазки, и начал быстро дрочить, второй рукой опускаясь между ягодиц. Заклинания были его любимой частью секса: на пальцах и внутри Северуса сразу же появился лубрикант, и Гарри мягко ввёл один палец, следя за реакцией. Было видно, что Северусу не больно; наоборот, он выгнулся, подставляясь, и прошептал:       — Забыл сказать, что я иногда пользовался разными игрушками...       Гарри зажмурился, молясь всем богам о такой выдержке, чтобы не трахнуть его прямо сейчас, а после ввёл второй палец и приник губами к члену.       На второй палец Северус начал насаживаться активнее, а третий заставил его тихо застонать, выгибаясь сильнее. Гарри двигал рукой быстрее и быстрее, почти что растрахивая анус Северуса, и в какой-то момент услышал, как тот произнёс сквозь стиснутые зубы: «Хватит нежничать».       Это было последней каплей. Положив Северуса на спину, он подтолкнул под бедра подушку и навис, подставляя головку к входу. Гарри чувствовал, как был разгорячён сам и завёл Северуса, но медлил, любуясь видом. Насколько красив был мужчина под ним, невозможно было описать. Кто-то считал его уродливым и жутким, но Гарри теперь чувствовал только тепло и нежность. Он толкнулся, проникая внутрь, и остановился, проверяя реакцию. Северус вынужден был уже рыкнуть:       — Двигайся, чёрт возьми! Я тебя сейчас сам трахну!       И Гарри послушался. Он входил глубже и глубже, менял угол проникновения и, когда нашёл наконец простату, услышал низкий короткий стон, после которого Северус зажмурился и начал насаживаться уже сам.       Войдя ещё раз, Гарри вышел, подхватил Северуса за бёдра, перевернул на живот и вошёл снова, с удовольствием выбивая из него долгий стон. Это было так приятно, что Гарри с каждым толчком боялся, что не удержится и кончит, но ему нравилось смотреть, как Северус получал удовольствие, как он постанывал на каждом резком толчке. Внутри всё сжималось от нежности, и Гарри не выдержал — остановился, подался вперёд и покрыл мелкими поцелуями худые бледные плечи и шею. Северус прогнулся в спине, подрагивая, и Гарри прошептал ему на ухо:       — Как же ты прекрасен. Ты и сам не знаешь этого.       А после, сделав несколько быстрых толчков, он кончил, едва удерживаясь на ногах от глубокого и долгого оргазма. Завалившись рядом, Гарри увидел, что и Северус кончил тоже, а теперь лежал неподвижно, уткнувшись носом в подушку. Гарри притянул его к себе и поцеловал опять в плечо, а после огляделся и вдруг увидел, как вокруг них, струясь и переливаясь, витала фиолетовая магия.       — Северус! Смотри! — Гарри перевернул его на спину и указал пальцем на особо яркий сгусток. — Она смешалась.       — Как неожиданно, что для этого нужно было потрахаться, — усмехнулся Северус и встретился с Гарри взглядом. У него было такое открытое и доверчивое выражение лица, что Гарри не удержался: снова мягко поцеловал и обнял.       — Всё в порядке?       — Я говорил, что уйду после того, как мы закончим с воспоминаниями... Могу я остаться?       — О, нет. Нельзя. — Гарри хитро прищурился, и Северус даже не успел сжать губы. — Я не хочу жить здесь больше. И в Аврорат возвращаться не хочу. Что если мы снимем дом где-нибудь... Да где угодно, хоть на краю света. И я не тороплю. Если жить вместе — слишком рано для тебя, можем снять два домика. Как хочешь.       — Я, конечно, уже вижу, как ты будешь разбрасывать вещи, не любить убираться и жить на одних бутербродах неделю, а ещё, конечно, будешь бесить меня своими глупостями... — Северус рассмеялся (впервые Гарри слышал этот смех) и отстранился, поднимаясь. — Но мы можем что-то придумать.       — Тогда нам нужен большой дом, чтобы у каждого было своё пространство. Я буду мусорить, а ты устроишь лабораторию.       — Посмотрим. — Северус натянул белье, надел рубашку, скрупулёзно застегнув каждую пуговицу, а после повернулся и посмотрел на Гарри так внимательно, будто задумал что-то: — Это всё равно будет небыстрый процесс. Продадим твой и мой дом, найдём новый... За это время и поймём, поспешили ли мы или нет.       — Я уже никуда не денусь. А что, если мы расстанемся, а ты упадёшь, сломаешь ногу, и я буду знать об этом, но не смогу изменить?       — Как у тебя всё просто, Гарри. Я сказал, посмотрим. — И Северус потянулся за ещё одним поцелуем.

***

      Они лежали на кровати, жарко целуясь, и Северус уже запустил руку Гарри в трусы, намереваясь обхватить член тонкими пальцами, как вдруг входная дверь внизу хлопнула и раздался крик:       — Папы! Я дома!       — Грейнджер же сказала, что Майя останется у них до десяти! — простонал Северус и упал на подушку, вытаскивая руку из трусов мужа. Гарри разочарованно вздохнул и сел, натягивая штаны. Они не занимались сексом уже месяц, и собрались было вчера — сразу после того, как отправили Майю к Грейнджер-Уизли, — но в итоге просто уснули, даже не раздевшись. Теперь секс откладывался ещё на неделю, и Гарри, слегка опечалившись из-за этого, вышел встречать дочь в коридор.       Впрочем, увидев любимую проказницу, Гарри забыл обо всём — сжал Майю в объятиях и поцеловал в лоб.       — Хорошо провела время?       — О, их с Розой просто не разлучить! Они заполняли какие-то анкеты весь вечер, а мне так ничего и не показали, — рассмеялась Гермиона, появившись на втором этаже в пальто и шляпе. Они обнялись, подруга кивнула Северусу и обняла на прощение Майю. — Я на секунду, дети ждут дома, а Рон после смены уставший. Постараюсь недели через две снова её взять, но на несколько дней, окей?       — Конечно. Спасибо, Гермиона, — улыбнулся Гарри и, когда подруга ушла, растрепал волосы Майи. — Завтракать, бандитка?       — Да!       Северус рассмеялся, обхватывая Гарри за талию, и, когда Майя убежала, прошептал ему на ухо:       — Через две недели будем трахаться как кролики.       — Ты так каждый месяц говоришь, — усмехнулся Гарри и, повернувшись, поцеловал Северуса в губы.       Они и правда купили дом в Швейцарии, переехали через полгода после начала отношений, а через два года поженились. Гарри оставил магическую карьеру и устроился на работу в магазинчик сувениров, а Северус продолжил делать зелья на заказ. Несколько лет брака были отличными, а потом в их жизни спонтанно появилась Майя — на тот момент двухмесячная малышка из приюта для сирот-волшебников, и жизнь стала абсолютно счастливой. Сначала Майя уничтожала их дом неконтролируемой магией (и кого-то Гарри сильно напоминала этим!), а теперь оставалось всего два года до того, как они собирались отправить её в магическую школу.       Время шло, и было много проблем. Однажды они поругались так, что Гарри съехал на несколько месяцев в отель, но потом вернулся, посреди ночи разбуженный лихорадкой. Было и хуже: Северус катался на байке (сколько же раз Гарри просил его бросить это хобби!) и не справился с управлением: медики-маги подлечили его быстро, но рядом пришлось положить и Гарри, который ходить не мог из-за слабости. Однако счастливых моментов было больше: они ездили путешествовать каждое лето, вырастили чудесный сад на заднем дворе, несмотря на частую непогоду, и создали настоящую семью. Гарри чувствовал себя на своём месте и любил Северуса и Майю так сильно, что иногда ночами не мог уснуть, с ужасом представляя мир, в котором их нет.       Но пока всё было хорошо, и Гарри, подхватив Северуса под руку, спустился к Майе на кухню и, разглядев, что она делает, тут же воскликнул:       — Майя! Ну сколько раз говорить: нельзя использовать магию, чтобы держать вилку во время еды! Ты можешь пораниться. Северус, скажи ей!