Нулевая удача

I'm scattered through this life

If this is life, I'll say goodbye

She's gone like an angel

With wings, let me burn tonight

Circles — Hollywood Undead

      Сегодня у меня с самого пробуждения было плохое предчувствие. Что-то было не так. Холодный ветер с моря, казалось, шептал о надвигающейся буре, и я, несмотря на почти привычное притупление эмоций, не мог отделаться от невольного напряжения.       Кайоши, похоже, чувствовал что-то подобное — привычные утренние сборы проходили в молчании. Первые за сегодня слова прозвучали только при расставании с Мизэки-чан.       Идя по западной стене порта, Кайоши напряжённо вглядывался то в сени леса, то в горизонт на севере. Его обычно непринуждённый вид сменился сосредоточенностью. Даже лёгкий юмор, которым он иногда пытался разрядить обстановку, сегодня исчез. — У тебя тоже это неприятное чувство чего-то, да? — тихо спросил он, остановившись и вглядываясь в далёкую линию на востоке, где туман смешивался с морем.       Я кивнул, не отвлекаясь от сканирования леса. Мы пошли дальше. — Что-то грядёт. Возможно, уже сегодня, — голос прозвучал холодно и уверенно. У наших врагов была целая неделя подготовки. Как бы снова не явился Жёлтая Молния. В прошлый раз он перемолол как минимум половину наших.       Внезапно, на краю сенсорного восприятия я уловил несколько приглушённых очагов чакры. Они пытаются скрыть своё присутствие, но, похоже, мои способности в сенсорике были слишком острыми, чтобы это ускользнуло от внимания.       Резко остановившись, я подошёл к краю стены и вгляделся в тот участок с прячущимися. Кайоши замер где-то за спиной, не смея отвлекать.       Очаги продвинулись где-то на километр и остановились. Их расположение стало хаотичным. Остановка. Ожидание? Они точно готовились к атаке. Осада? Велика вероятность. — Они здесь, — наконец сказал я, возвращая внимание к реальности, — Прячутся на границе моего восприятия, — Кайоши нахмурился и сжал кулаки. — Думаешь, готовятся напасть? — его голос был твёрдым, но напряжённым. — Без сомнений, — ответил я, заметив ещё огоньки движущиеся к первой группе.       Быстро свернув сенсорику, я направился к лагерю. Главнокомандующий смог вернуться к работе пару дней назад, так что отчитываться снова нужно ему. — Почему мы не можем жить мирно?.. — спросил в пустоту Кайоши, последовавший за мной. Если б я знал...       Добравшись до небольшого лагеря, расположившийся под стенами, возле построек дозорных, направился к центральному шатру. — Имя. Цель визита, — остановил нас охранник на входе. — Ягура. Доклад главнокомандующему. Срочно, — вышел я вперёд. Охранник кивнул и зашёл в палатку.       Через несколько мгновений он вышел и рукой придержал занавесь. Я прошёл внутрь подняв взгляд на командира. Он указал на карту порта и близлежащей местности, разложенную на столе. — Шесть человек собрались вот здесь, — указал на место, где заметил их, — Позже прибыли ещё двое. Все скрывают чакру.       Он нахмурился, изучая карту. — Укрепить северный и западный рубежи. Немедленно поднять сенсоров на стены. Никого не упускать, — он повернулся к одному из капитанов, — Подготовь поддержку и резерв. Полная боевая готовность! — тот выбежал немедля, — Ягура, как долго можешь продолжать наблюдение? — Без последствий, с максимальной концентрацией — около пяти часов, — ответил я, на что командир кивнул и отдал приказ приступать к наблюдению через две стражи.       После мне дозволили идти отдохнуть. Кайоши, что остался снаружи, сразу подошёл ко мне. — Они хотят прорваться в порт. Ставлю на то, что будет отвлекающий манёвр, — задумчиво сказал он, глядя на мои руки, которые я непроизвольно сжал в кулаки, — Ты как?       Я посмотрел на него, на мгновение отпуская свою замкнутость. — Если они пройдут, то ударят по слабому месту, — сказал я спокойно, — Этого нельзя допустить.       Он кивнул и привычно улыбнулся, словно пытаясь разрядить обстановку. — Тогда не будем давать им шанс, — уверенно подставил кулак Кайоши мне. Я приподнял краешки губ и ударил своим кулаком по его.

***

      По истечению обозначенного времени, Ягура занял свою позицию на западной стене. Предчувствие дурного становилось всё сильнее. Однако, наряду с холодным расчётом, он был полон решимости защитить тех, кто стоял за его спиной. Он сделает всё, чтобы он и его товарищи выжили.       За полчаса до заката нападение всё же началось. Вражеские силы появились одновременно с севера и запада, атакуя с невероятной координацией. На юге были замечены диверсанты.       Кайоши поставили в первую линию. Ягуре было дозволено действовать с ним паре, так что тот сорвался сразу, как выбежал за стены Кайоши. Мизэки, в качестве медика, оставалась в тылах.       Коноховцы бросались с неистовой решимостью. Киринины в этом не уступали, не желая отдавать столь важную точку. Летели кунаи и сюрикены, блестели клинки, то и дело то тут, то там вспыхивали стихийные техники. Было видно даже несколько призывов.       Ягура с Кайоши вовсю танцевали в этом хаосе боя, прикрывая друг друга и других товарищей, при возможности.       Но не смотря на их сработанность, один из нападавших прорвался через их защиту и сумел пронзить клинком плечо Кайоши. Ягура тут же отреагировал, быстро подскочив ко врагу и убив его ударом посоха по голове. Однако Кайоши, удерживающий раненую руку, пришлось начать отступать назад. — Чёрт, — выдохнул он, стиснув зубы.       Мизэки тут же оказалась рядом, начав лечить рану Кайоши на ходу.       А давление врагов усиливалось, и их начали оттеснять от основного поля боя. В какой-то момент, шиноби Конохи кинули в команду связки взрыв-печатей, от которых их откинуло под сень деревьев.       Приближение нескольких очагов заставило Ягуру, пребывающего в небольшой дезориентации, немедленно встать перед сокомандниками, защищая обоих от следующей атаки. Мизэки быстро перевязала плечо Кайоши и тот вновь вступил в бой, прикрывая теперь и Мизэки.       В этой хаотичной схватке медик оказалась между Ягурой и Кайоши, уворачиваясь от атак и пытаясь подлечивать по возможности. Однако, она всё равно получала раны, но продолжала держаться. Ягура видел, как она отчаянно сражается, несмотря на дикий страх в её глазах.       В какой-то момент, Кайоши заметил, как один из противников подобрался к его товарищу со спины. Самого Ягуру теснили ещё двое спереди, не давая ни единой печати сложить, и не мог защитить свой тыл. Кайоши бросился вперёд, принимая удар на себя. Клинок вошёл в его бок, а он успел только выдохнуть: — Не позволю...       И добить замешкавшегося врага.       Мизэки, отвлёкшись на эту сцену, не успела увернуться и получила клинком в живот от другого коноховца. Впрочем, в него после прилетела пара кунаев от Кайоши.       Ягура, услышав её крик, решился на опасную случайную комбинацию. Он намеренно открылся, отведя руку с посохом в сторону, из-за чего тут же получил косую рану на торсе. Однако в следующий момент обоих противников перед ним разрезало пополам от острого порыва ветра, выпущенного Ягурой посохом.       Ещё нескольких он отбросил от Кайоши и Мизэки ещё одним порывом. Выскочив между товарищами и противниками, он использовал остатки чакры для Взрывной волны. Более в округе не было очагов.       Ягура упал на колени рядом с умирающим Кайоши, не понимая, как допустил подобное. Тот слабо улыбнулся опустошённому товарищу и взял за руку. Рядом упала Мизэки, облокачиваясь головой на плечо Ягуры плечо. Тот хотел на автомате поддержать её, но она сползла и упала на его колени.       Мизэки пыталась успокоить Ягуру своим слабым голосом, но он был не в силах услышать. Он никак не мог понять, почему ему так больно. Почему сжигающие всё внутри чувства так бушуют в нём. Почему он не мог оторвать взгляд от множественных ран сокомандников. Почему он чувствовал сжигающий всё огонь на глазах и горький ком в горле.       Но всё было предельно просто. Ягура успел привязаться к ним, как к тем детям из Подземного города.       Он хотел хоть что-то сделать, но ясно понимал, что не мог ничего. Ведь Ягура не был медиком. Не мог даже с помощью акупунктуры помочь, ведь решил не углубляться во что-то из медицины, решив, что это банально не будет нужно. Не мог даже позвать помощь — их увели слишком далеко. Ягура банально не успеет добежать, ведь всё ещё был слаб...       В его глазах так и читалось: Я абсолютно бесполезен.       Он сгорбленно сидел, держа ладони Мизэки и Кайоши, пока сама девушка нежно поглаживала его тыльную сторону кисти, а товарищ крепко сжимал и улыбался Ягуре. Пока они медленно и неотвратимо умирали...       Его сердце колотилось, точно запертая в клетку птица. Всё тело дрожало изнутри, а конечности то и дело мелко подёргивались. Дрожь пробила даже веки, что никак не могли сомкнуться.       По лицу Ягуры рекой текли слёзы, который он не замечал. Ему казалось, что они были совершенно сухи. Ему казалось, что то был дождь. Казалось...       Гремел гром. Где-то вдалеке сверкнула молния. Но сидевший у тел погибших ничего не слышал. Лишь своё бешеное сердцебиение и звон.       Он продолжал сидеть на окровавленной поляне, утонув в океане беспросветного отчаяния, безысходности, боли... и одиночества. Ему не было понятно, в какой момент пришли шиноби Кири. Кажется, они что-то говорили. Кажется, кто-то кричал и пытался дозваться. Даже трясли за плечи...       А Ягура продолжал смотреть прямо в застывшие тёмно-медные глаза Мизэки. Продолжал тонуть в самом себе и своих разрушительных чувствах, совсем не замечая ничего вокруг. Даже на своё ухудшающееся состояние.       В какой-то момент ему стало понятно: таких потерь он не приемлет. Он не хочет смотреть, как кто-то близкий ему гибнет. Не хочет ощущать эту боль.       Значит, ему необходимо стать сильнее кого бы то ни было. Ему нельзя ни к кому привязываться. Нельзя показывать, что ему есть до кого-то дело. Что у него есть слабые места. И те дети из Подземья не должны выходить оттуда. Пока не исчезнет нынешнее правительство. Для них там безопасней.