Нулевая удача

— ... Вы будете сражаться за нашу страну и принесёте ей победу! Вы - надежда Киригакуре но Сато!... — и бла-бла-бла. Как же скучно! Я даже не пытаюсь понять, что он там имеет в виду. Уверен, что какая-то пропаганда.       Как и говорил сенсей, после проверки генинов некоторым, а точнее многим, вручили новые форму и звание. А это значит, что правительство собирается отсеять слабых.       Нам уже сообщили, куда мы отправимся. Как я и предполагал: фронт. После этого известия на меня накатила некая меланхолия. Мысли наполнились философией и пессимистичностью. Словно всё уже ясно.       Как и говорил сенсей, всех генинов созвали на проверку навыков и некоторых (читай: почти всех) повысили в звании. Мне дали токубецу-джоунина, что не очень хорошо, так как мои товарищи получили чуунина. На данный момент, в нашей стране такая разница незначительна и миссии выдают с оглядкой на сильнейшего команды. То есть на меня. И если Мизэки будет ещё в какой-то безопасности, то Кайоши просто убьют. Я не должен этого допустить..

***

      По прибытию в лагерь на островке рядом со страной Медведя нашей команде выделили одну небольшую палатку. Помещались мы так вполне нормально, благодаря тому, что мы ещё дети, а я и вовсе младше и мельче всех.       А ещё, как нам пояснил провожатый, нам необходимо установить взрыв-печати под палаткой, чтобы, если понадобится, унести врага вместе с собой в могилу... Позитивно, ничего не скажешь. Мои товарищи это, видимо, тоже оценили, заметно посерев лицами.       Далее всех новоприбывших созвали на этакое собрание и сообщили действия для каждой команды. Нашей, и ещё нескольким, дали ровно неделю, чтобы прижиться, ибо боевики тут надолго, и подготовиться. Дальше — боевые действия. Иными словами отправимся на поле боя. Силовые группы должны перетянуть на себя большую часть внимания, в то время как разведка попытаться проникнуть в стан врага.       Страна Медведя объявила о нейтралитете, а это значит, что, по нынешним мировым законам, мы можем пройти через них, но вот сражения лучше не устраивать. Пускай их страна мала, но такое привлечение внимания может сыграть против Кири и спутать все карты. Так что придётся добираться до Огня. Там и будут первые битвы.       После мы вернёмся обратно в лагерь. Если вернёмся...       А пока мы можем "быть свободны и вольны делать всё, что душе угодно. С логичными ограничениями, конечно". — Куда мы попали?.. — в полголоса спросила Мизэки, когда мы присели на камни возле нашей палатки. Отчётливо слышалось отчаяние. В купе с распахнутыми глазами, которые она прятала под чёлкой тёмных волос, и мелкой дрожью мышц становится понятно, насколько ей страшно. И это только снаружи. Что творится сейчас у неё в душе даже предполагать не стану. — На войну, — твёрдо произнёс Кайоши. Он, в отличие от девочки, не вешал голову и старался не сутулиться. В его карих глазах, помимо страха, я видел решимость. Решимость идти вперёд, выходя победителем. Решимость выжить самому и помочь друзьям. — Верно, — как-то отрешенно прозвучало, — Теперь мы на войне. И верить можно немногим. — Ягура-сан... — совсем стихла меднин, переведя взгляд на меня. — Давайте придумаем кодовые слова, — предложил мечник спустя пару мгновений. — Дельная мысль, — согласился я, — Например, я спрошу: Кто-то шастает в округе? — А мы ответим: Противников не видно, — подключилась приободрившаяся Мизэки. — Лучше так: Противников не видно, но будь на чеку, — добавил Кайоши, — Что думаешь, Ягура-сан? — повернул он ко мне голову. — Отлично, — чуть улыбнулся я. Вряд ли кто-то сможет случайно повторить слово в слово.       Мы ещё немного поговорили, немного успокоили нервы и пошли спать. Пускай сейчас у нас есть свободное время, так сказать, но тренировки отменять нельзя. Иначе в нужный момент просто на просто не сможешь вовремя заметить атаку. Или ещё что похуже.       Поэтому на следующее утро встаём мы рано.       Лёгкая разминка, чтобы проснуться, немного воды в лицо и желудок и пошли на тренировку. Занимались в отдалении от лагеря так, чтобы были видны палатки. Немного на общее укрепление, растяжку и отработку боя с оружием. Далее завтрак. После - медитация до обеда. Отработка движений, меткости и сенсорики. Потом - ужин и сон.       Так мы продолжали всю неделю. Несколько раз к нам присоединялись другие команды, некоторые из которых шарахались от моего взгляда, но это мы опустим. Благодаря их участию мы смогли получше натренировать командную работу и устранить бреши.       Мы готовились к битве, как только могли. Дошло даже до тренировки устойчивости перед Ки.       Я могу уверенно сказать только то, что защититься, работая сообща, мы сможем. Команда четыре будет жить.

      ***

      Настал день, когда мы отправились на восточное побережье страны Огня. Через страну Медведя, за два дня, мы прибыли к порту. Там разбились на несколько групп и начали осаду города.       В тот же момент выскочили шиноби-защитники и началось сражение.       На меня и Кайоши летели метательное железо, техники, сами ниндзя Конохи. Мы прыгали по крышам, уворачиваясь, защищая один другого и себя и атакуя в ответ. Мизэки же словно растворилась - замечал я её лишь краем глаза, но неизменно то, что всегда где-то поблизости. Мы старались не отдаляться друг от друга и это помогало. В отличии от других команд, что я смог заметить. Они не были так сплочены и рано или поздно им либо приходилось отступать и прятаться, либо они гибли.       Это было странно — видеть кого-то, не сильно старше тебя, умирающего прямо перед тобой от каких-то шальных техник или кунаев. Так странно сражаться против тех, кого недавно причисляли к своим вроде. Так странно...       Почему? Почему меня это так задевает? Почему мне не по себе от смертей тех, кого я не знаю?       Я не хотел думать над этим. Не хотел понимать то, что я чувствую. Это слишком коробило меня. Моя рука могла дрогнуть, а от того я мог распрощаться с жизнью. И тогда ничего в Мизу но Куни не изменится ещё очень долгое время. Эмоции мешают. Мешают ведь?       Раз так, тогда... надо отрешиться от них. Так будет проще. Ведь так? Всем ведь так будет проще? Шиноби — это же в первую очередь инструмент, да? Ведь так?! — Ягура-сан! — послышался крик Мизэки. Сквозная рана в левом плече. Меч, только что воткнувшийся туда. И ухмылка врага перед глазами. Подросток. Где-то на полторы головы выше. Подставил бок. Открыл шею. Эффективнее ударить в селезёнку — согнётся и можно добить.       Так и поступил.       Крюком ударил его по месту на боку, где находилась селезёнка. Враг попытался отступить, но я выхватил две иглы левой рукой и пробил ими височную часть черепа. В следующее мгновение бросаю эти же иглы в головы пары шиноби, что наступали на Кайоши. Одному попал в глаз, другому в лоб. Послышался короткий крик, который оборвал сокомандник, перерубив им шеи.       Далее перемещаюсь к Мизэки — за спины врагов, которых она привлекла своим голосом. Широким взмахом оставил глубокий разрез на спине одного и снёс голову второму. Блокирую меч третьего, присаживаюсь, делаю подножку посохом и начинаю складывать печати водяного шара левой рукой. Подножка не удалась. Он отскакивает и хотел активировать какую-то технику, но поздно. Сжатый шар воды оставил от него лишь половину тела.       Поблизости врагов более нет.       Чувствую, как чакра Кайоши движется в нашу сторону. — Ягура-сан, — тихонько позвала Мизэки, дотронувшись пальцами до раненного плеча. Я обернулся к ней полубоком, глядя прямо в тёмно-медные глаза, — Надо обработать, — я кивнул и, стянув шарф и водолазку-сетку, посмотрел в сторону приближающегося сокомандника.       Через несколько секунд показалась чёрная макушка Кайоши. Он спрыгнул на нашу крышу и стал неспешно подходить. — Кто-то шастает в округе? — подняла взгляд меднин. — Противников не видно, но будь на чеку, — ответил тот. Мизэки кивнула и продолжила перевязывать моё плечо. Мечник напряжённо вперился глаза в место ранения. — Отвлёкся. Ничего серьёзного, — произнёс я и лицо сокомандника чуть расслабилось.       Сам он тоже не без ранений. Небольшой порез от лба к переносице, — уклонился от меча, — несколько колотых и режущих на груди и плечах, ещё парочка на боках. Остальное совсем по мелочи, либо задело лишь одежду. Но никаких серьёзных.       Тем временем, Мизэки закончила перевязку. Я аккуратно подвигал плечом и одел свои вещи обратно. Взяв посох в руки, вместе с товарищами забрался на крышу повыше. Пред нами открылся вид на полуразрушенный район. Что-то горело. Где-то уже рассеивался туман. И повсюду были кровь и трупы шиноби Конохи и Кири. Среди них я не видел взрослых. Все были либо подростками, не достигшие совершеннолетия, либо такими же детьми, как наша команда.       Значит... Это и есть война?