Обреченные полюбить.

Любовь — это когда кто-то может вернуть человеку самого себя. Анхель де Куатьэ. "Маленькая принцесса"

– Почему ты?.. – устало спросил шатен, наблюдая за девушкой, что вот уже полчаса мельтешила перед шкафом, выбирая ему одежду. – Объясняю в четвертый раз: Савамура два дня остается на дежурстве в больнице, так что временно его обязанности переходят ко мне. Потерпите уж, всё равно не привыкать. – К такому нельзя привыкать. – Вот и замечательно, – улыбнулась Касуми, протягивая ему черную атласную рубашку. – У нас сегодня много дел, так что следует поторопиться. – Каких дел? – с подозрением прищурился мужчина, ожидая подвоха. Девушка молчала, как партизанка, и это настораживало. – Бытовых, – пожала она плечами, вытаскивая голубые джинсы. Оглянувшись на Ойкаву, Иваидзуми уточнила: – Помочь? Лицо мужчины искривила пакостная улыбка, но тут же померкла. Девушку ничто не брало. Создавалось такое ощущение, что ей неважно: одет он или раздет, взгляд её никогда не менялся, а лицо оставалось непробиваемо-бесстрастным. Это бесило, хотя Тоору и сам не знал, почему. Однако… Что-то в ней все-таки неуловимо изменилось. Под прожигающим взглядом мужчины, розоволосая девушка тяжело, мученически вздохнула и серьезно произнесла: – Мы просто прогуляемся, ничего более. Ойкава едва не вывалился из кресла, когда девушка уже потянулась к завязкам его домашних штанов. – Рехнулась? Никуда я с тобой не пойду! Усмехнувшись, Иваидзуми скептически уточнила: – И как вы мне помешаете? Упретесь колесами и руками в порог? Хватит так пугаться, нельзя всё время сидеть в четырех стенах. Это плохо сказывается на здоровье легких. Или же вас пугают взгляды людей? Тоору скрипнул зубами, стирая эмаль в порошок. А Касуми улыбалась до того ехидно, что пальцы невольно сжались на подлокотниках кресла до побелевших костяшек. Живо представив на месте подлокотников девичью шейку, шатен немного успокоился. – Трус, – только и сказала она, безразлично передернула она плечами. – Но прогулка не отменяется. – Что б тебя! – в бессильной ярости прорычал он, озираясь по сторонам, в поисках чего-нибудь тяжелого. Касуми закатила глаза. – Ойкава-сан, не заставляйте меня сомневаться в вашей адекватности. В дурку сдам, а там с вами сюсюкаться не будут. Под транквилизатор и всё. Хотите всю жизнь просидеть на антидепрессантах и стать овощем? – Ч… Что? – мужчина удивленно вскинул брови, собственный голос вдруг показался каким-то далеким и незнакомым. Девушка улыбнулась и, присев перед ним на корточки, ласково накрыла его обожженные руки своими тонкими, хрупкими пальцами. Без боязни, отвращение, как делала это всегда. – Депрессия ломает человека, тот теряет свою индивидуальность и погружается в собственный мир, из которого уже не выбраться. Что самое главное для человека? – Что? – Не потерять себя, – весело щелкнув его по носу, девушка поднялась. – Заболтались мы с вами, пора. Девушка вышла, видимо, пошла одевать Шина. А Ойкава задумчиво посмотрел ей вслед. Обожженные руки покалывало после её прикосновений. Но это приятное, саднящее чувство болью отозвалось в груди.

***

– Шин, не убегай далеко! – крикнула Касуми, направляя коляску с Тоору по дорожке. Мужчина, подперев кулаком голову, с холодным спокойствием смотрел вперед. А ведь вокруг была такая красота! Вдоль длинного сквера были высажены высокие тополя, создающие приятную тень. И хотя погода в последние дни была неважной, шли сильные дожди, и дул промозглый ветер, сегодня солнце все-таки решило порадовать своим присутствием. Поскольку был разгар рабочего дня, сквер почти пустовал. Навстречу им медленно шагала пожилая пара, супруги очень мило держались за руки и о чем-то тихо переговаривались, улыбаясь. Касуми, толкая коляску, проводила их задумчивым взглядом. Почему-то невольно вспомнился Нью-Йорк, где была своя, но одновременно как-то далекая и чужая жизнь. – И что мы здесь делаем? – вывел её из раздумий раздраженный голос мужчины. – Дышим свежим воздухом, – незамедлительно отозвалась девушка, возвращаясь в реальность. Ойкава покосился на неё и ещё более раздраженно произнес: – Я сам поеду, – руки его коснулись колес, и мужчина вырвался вперед. Иваидзуми в растерянности подозвала к себе Шина и аккуратно взяла за руку, поравнявшись с шатеном. Шли молча, думая каждый о своем, пока… – Боже мой… Несчастный мужчина. Оба вздрогнули, замерли, прислушиваясь к разговору. Касуми хищно прищурилась, Ойкава со злостью сжал подлокотники кресла. Не нужно было быть гением, чтобы догадаться, о ком именно шла речь. – А его жена… Такая молоденькая! Лучше бы нашла себе кого-нибудь другого. Провести всю жизнь рядом с инвалидом? Я бы не смогла! «Как же людям нравится лезть в чужие жизни, – то ли восхитилась, то ли возмутилась девушка, покосившись на Тоору. Мужчина был мрачнее тучи, и разговор явно ему не нравился. – Вряд ли бы Аяка нянчилась с ним. Такие стервы не ценят то, что имеют». У Касуми все внутри буквально заклокотало от ярости и от ненависти к бывшей жене Ойкавы, которая сама сделала всё возможное, чтобы её возненавидели. Девушка не хотела ничего знать про семейную жизнь этих двоих, но… Но как можно было так поступить с мужчиной, что любил всем сердцем и с новорожденным ребенком? Это, как минимум, низко! Сколько угодно в мире семей, где супруги знают об изменах друг друга, но продолжают строить отношения ради детей? А Аяка оказалась настолько глупа, что попалась с поличным, да еще и так глупо погибла. Губы её растянулись в обворожительной, натянутой улыбке и, лишь слегка повернувшись к мужчине, прошептала одними губами: – Не шевелитесь… Ойкава не успел съязвить, когда девушка без особого стеснения или брезгливости села на его ноги. Точнее на то, что осталось от ног. Мужчина замер, напрягаясь всем телом. После операции он старался не касаться ног, постоянно испытывая фантомные ощущения. А чужие прикосновения вызывали тошнотворное чувство… Каждый раз, когда врачи касались, жамкали, щупали, делали массаж, он прикладывал титанические усилия, чтобы сдержаться и не пнуть кого-нибудь. Смешно… А Касуми, немного поерзав и устроившись поудобнее, обвила его шею руками, зарываясь пальцами в жесткие каштановые волосы. Рука мужчины невольно легла на её спину. «Какая худая…», – мелькнула далекая мысль, прежде чем мягкие губы со вкусом спелой вишни накрыли его собственные. Даже не поцелуй, а лишь легкое прикосновение, но оно в один миг лишило воздуха. Вся злость будто в одно мгновение испарилась, а Тоору ощутил себя дайвером, который выплыл на поверхность, глотнув долгожданного воздуха. Пальцы соскользнули ниже, коснувшись копчика, заставляя девушку приблизиться. Розоволосая отстранилась, глядя на него задумчивым взглядом и будто что-то анализируя в уме. Черные глаза были сосредоточены, а вот от побледневших щек стало почему-то обидно. Ойкава рыкнул что-то нечленораздельное, подался вперед, но… Но Касуми уже стояла на земле, да так, что усадить её обратно было весьма проблематично. – Оказывается, людей так приятно шокировать, – ухмыльнулась она, пальцами стирая оставшуюся помаду с губ. – Разве не так? Мужчина не ответил, мысли были где-то далеко. А по телу разлилась такая внезапная слабость и усталость, что Ойкава со стоном опустил голову в ладони. Резкий озноб, что прошиб его, никак не проходил, и шатен проклинал свое собственное тело, которое отреагировала на девушку. «И что это, черт возьми, было? Какого хрена?.. Черт!», – корил он себя, обхватив руками. Однако, Тоору понял, что действительно чувствует себя намного лучше, девушка будто открыла ему второе дыхание, и мир вокруг перестал сужаться до одних лишь голосов.

***

К всеобщему удивлению, вечер был необычайно тихим. Приготовив ужин, Касуми пошла купать Шина, пока Тоору бездумно листал каналы телевизора. Довольный сегодняшней прогулкой ребенок даже не шарахался от собственного отца, а поглядывал на него с интересом. – Почему он на меня так смотрит? – шепнул мужчина, косясь на мальчика. Улыбнувшись, девушка живо подложила мужчине добавки, пока у того был аппетит, и так же тихо ответила: – Потому что ему понравилось проводить с вами время. Учитывая произошедшее, он считает, что можно уже не бояться. Тоору хотел было спросить: «А что сегодня произошло?», но живо прикусил язык. Иваидзуми ведь о поцелуе говорила, и, не похоже, что это её хоть как-то смущало. – Должно быть, много практиковалась, – не смог не съязвить он, уткнувшись в тарелку с якисобой. – А вас это не касается, – хмыкнула она, помогая Шину спуститься со стула. – Тем более, что именно сегодня произошло? – и эта зараза розоволосая глупо захлопала ресницами, а вот её губы, которые полвечера приковывали к себе лишнее внимание, то и дело норовили растянуться в ехидной улыбке. Кажется, девушке действительно доставляло удовольствие издеваться над другими. – Аж ты ж!.. – но договорить ему не дали, щелкнув по носу. – При детях нельзя ругаться, Ойкава-сан. Вскоре девушка пошла относить засыпающего Шина в комнату, оставив Тоору наедине со своими мыслями. Подперев ладонью щеку, мужчина прикрыл глаза, пытаясь сообразить, когда они так изменились…

***

«Надо освежиться», – Ойкава развернул кресло в сторону ванной комнаты. Душ принимать не хотелось, а вот понежиться в горячей ванне с морской солью было бы весьма кстати. Соль с нотками шалфея и мелиссы появилась на полках совсем недавно, и этот пьянящий аромат успокаивал, позволяя засыпать без кошмаров. Тоору уже не помнил, когда последний раз спал спокойно… После операции мысли были настолько неспокойными, что мужчина заработал бессонницу. Пришлось даже пропить курс лекарств, чтобы хоть как-то нормализовать состояние. Включив воду на полную мощность, доводя её почти до кипения, шатен быстро разделся и, цепляясь руками за металлические поручни в кожаных чехлах, ловко подтянулся и с блаженным стоном погрузился в воду. Изо всех сил стиснул зубы, позволяя обгоревшей коже привыкнуть к горячей воде, прикрыл глаза. Медленный вдох, глубокий, долгий выдох… Пар с ароматом шалфея успокаивал, голова начала куда-то уплывать. И тут до Ойкава понял одну вещь, о которой совершенно позабыл: ногами он не чувствовал противоположной стены, чтобы упереться в неё. Расслабленное тело стало соскальзывать вниз, и мужчина неловко взмахнул руками, чтобы ухватиться за край ванны, но голова уже погрузилась в полукипящую воду, принеся и вспышку боли. Грохот. Всплеск воды, что перелилась через бортик. Тоору почувствовал, как его резко подхватывают под мышки и дергают вверх. Мужчина закашлял, напряженно дыша – горячая вода успела залиться в рот и в уши, а из-за пара было тяжело дышать. Когда зрение начало понемногу возвращаться, Ойкава поднял вверх растерянный взгляд. – Чтобы расслабиться, не обязательно топиться, – улыбнулась девушка, дрожа всем телом. Потоки воды стекали с её мокрой одежды, а несколько капель с волос упали прямо на нос шатена. – Вы, может, ухватитесь уже за что-нибудь? Всё ещё ошарашенный мужчина зацепился сведенными пальцами за поручни, не до конца понимая, что только что произошло, да и в каком положении он находится. Тоору замер, не решаясь повернуться, а за спиной раздался всплеск – девушка села позади него, вытянув ноги, обтянутые джинсами, вдоль ванны и обхватывая культи шатена. Мокрая футболка противно липла к телу, но Касуми не обращала на это никакого внимания. Зато Ойкава, начиная приходить в себя, смог обнаженной спиной оценить всю прелесть девичьей фигуры, на которую облокотился: под широкой футболкой, которая в сухом виде скрывала все округлости и изгибы, наличие бюстгальтера не предусматривалось. Ситуация складывалась абсурдная: воды по грудь, позади юная девушка в одежде, мужчина без ног полностью обнажен. – Успокоились? – раздался над ухом вкрадчивый голос, тонкие девичьи пальцы пробежались по кубикам пресса наверх и застыли на плечах. – Айда-те выпьем. Я на днях такой виски нашла… Ойкава кивнул, но не пошевелился. – Ещё чуть-чуть, – прошептали его губы, и мужчина прикрыл глаза, откидываясь на её плечо и позволяя ласковым пальцам перебирать влажные волосы. – Давай посидим так ещё чуть-чуть… Касуми возражать не стала, хотя в промокшей насквозь одежде было не очень приятно сидеть. Но Ойкава в порядке – это было самое важное. Девушка сама не ожидала, что настолько сильно перепугается, не обнаружив мужчину на кухне. Лишь только услышав шум воды в ванной, поняла, что к чему. И каково же было её удивление, когда, зайдя в ванну, Тоору, не удержавшись, ушел под воду с головой. Думать было некогда. Испуганно вскрикнув, девушка быстро взобралась в ванну и подцепила мужчину под мышки, едва не свалившись самой. Зашипела от чрезмерно горячей температуры воды, но, увидев перепуганного, растерянного мужчину, выдохнула с облегчением: живой. И вот теперь сидела в воде, находясь в совершенно нелепой позе, гладила мокрой ладонью влажные волосы мужчины, стараясь не слишком много думать о том, что тот полностью голый. Ну да, в одежде, в отличие от нее, купаться никто не будет. Когда Касуми уже начала клевать носом, вздрогнула всем телом, когда её резко схватили за запястье. – Что это? – хмуро, строго произнес шатен, крепко сжимая её руку и поглаживая большим пальцем длинные, тонкие шрамы, тянувшиеся от самого запястья и выше, доходя почти до середины руки. «Черт, совсем о толстовке забыла…», – мысленно чертыхнулась она и, ласково улыбнувшись, аккуратно высвободила руку из крепких пальцев. – Ошибка молодости. Ойкава вопросительно изогнул брови, но пояснений не последовало. Иваидзуми быстро вылезла из ванны, потоки воды хлынули на пол и, раздраженно цыкнув, девушка принялась изо всех сил выжимать футболку. Но противная ткань неприятно прилипла к телу, и Касуми мысленно порадовалась, что не надела белую футболку, которая стала бы прозрачной. Здраво решив, что в квартире не стоит устраивать потоп, розоволосая девушка сперва помогла Ойкаве: вытащила, обтерла, одела и выперла за дверь. И лишь тогда, когда мужчина оказался вне зоне видимости, закрыла лицо ладонями и, глухо застонав, опустилась на мокрый пол. Лицо, уши, шея и даже плечи – покраснело всё, что можно, и вовсе не из-за кипятка, в котором варился шатен. Запоздалая, конечно, реакция, но Касуми восхвалила всех богов за то, что ей удалось сдержать лицо хотя бы при нём. Хватило того, что сам мужчина был напряжен до предела… «Ужас какой-то! Ситуацию можно смело описывать фразой: «Я видел порно, которое начиналось так же…». Ещё и шрамы увидел, блин. День, можно считать, удался на славу!», – девушка не знала, то ли плакать, то ли смеяться. За сегодняшний день вся субординация, которую она так тщательно выстраивала, полетела к черту. Умывшись холодной водой, Иваидзуми тяжело вздохнула и глянула на себя в зеркало, в котором отразилась раскрасневшаяся, испуганная и совершенно растерянная девочка. Быстрым движением поправив влажные волосы, накинула на себя полотенце и вышла из ванны. Чтобы не произошло, а разгуливать в мокрой одежде не дело. Проходя мимо гостиной, столкнулась глазами с вопросительным взглядом мужчины. Пришлось нацепить на лицо ободряющую улыбку, мол, всё в порядке. До спальни не дошла, остановилась, заинтересованно глядя на буфет. «В конце концов, почему бы нет?», – подумала она и решительно достала два граненных бокала, а глаза Ойкавы загорелись азартом. Пока мужчина разливал дорогостоящий виски, Касуми успела быстро переодеться в сухую майку и лосины, накинув сверху длинный вязанный кардиган, и сбегала на кухню. На скорую руку настругав лимона и вымыв виноград, принесла пакетики со льдом. Увидев тарелки с закусками, мужчина одобрительно присвистнул: – Вот это я понимаю, хорошее завершение дня. Иваидзуми не ответила, вежливо улыбнувшись, бросила несколько кубиков льда в каждый стакан и протянула его мужчине. – Вы живы, а это главное. Ойкава скривился и залпом осушил стакан. Выдохнул, потянулся за долькой лимона. – Кажется, я ещё не поблагодарил тебя. – На моем месте каждый бы так поступил, – уголки натянутых в улыбке губ слегка дрогнули. – И, тем не менее, я рада, что вы в порядке. Это и правда было очень неожиданно. Но, прошу, в следующий раз будьте аккуратнее и предупреждайте заранее, что собираетесь вариться. Мужчина усмехнулся, плеснув ещё виски. Действительно, очень хорош… Покачав стаканом, внимательно проследил за колыхнувшимся напитком и покосился на мирную девушку, на лице которой не дрогнул ни единый мускул. – Давайте хоть фильм посмотрим, – предложила она, не оборачиваясь. Не дождавшись согласия, потянулась за пультом. Телевизор у Тоору был на половину стены, так что можно было расположиться на диване во весь рост, придвинуть поближе столик и чуть приглушить свет. Шатен возражать не стал, тем более, что день и без того выдался странным. Так почему бы и не насладиться этими минутами спокойствия? Наконец, девушка выбрала фильм и, взяв веточку винограда, подложила под голову подушку, устроившись поудобнее. Ойкава был не любителем фильмов, потому собирался немного вздремнуть, но к его удивлению фильм затянул почти сразу же. – Неплохо, – вынес вердикт мужчина, поворачиваясь к девушке. Касуми кивнула и от души зевнула. – Идемте спать, поздно уже. – С тобой? – усмехнулся он. Алкоголь немного, но расслабил, попутно развязав язык. – С собой, – произнесла она еле шевелящимся языком, поднимаясь. – Так что это за шрамы? – предпринял ещё одну попытку мужчина, когда Касуми помогала ему расправлять постель, аккуратно убирая покрывало в сторону. – Ошибка молодости, – и улыбка такая ласковая-ласковая, не предвещающая ничего хорошего. – Доброй ночи, Ойкава-сан, – и прежде чем Тоору окликнул её, поспешила закрыть дверь, прислонившись к ней спиной. «Да, ошибка… Ты стал моей самой большой ошибкой. И я правда сожалею об этом», – тяжело вздохнув, Иваидзуми поправила волосы и поплелась к себе в комнату, где планировала уснуть крепким сном без сновидений и желательно забыть всё, что произошло сегодня.