Вавилонская башня

Слова стучали в висках. «Вернём Северную Ирландию». Министр Магии только что сделал это не вопросом геополитики или материальной выгоды для страны. Он на весь волшебный мир объявил, что только в случае возвращения территорий теракты будут прекращены. Он сделал из себя мученика, а из британцев — злодеев, которые будут этому препятствовать. Лёгкие сдавило так сильно, что сделать вдох не получалось. Уолш перевёл к ней свой взгляд и долго держал зрительный контакт, прежде чем сделать шаг назад. Он поклонился памятнику, а затем пошёл к скамейкам, на которых и сидели семьи погибших. Медленно, останавливаясь у каждого члена семьи: матери, отца, сестры или брата, ребёнка, жены или мужа. Чтобы пожать каждому руку, выразить свои соболезнования. — Не стоит ли нам убраться отсюда после таких заявлений? — не громче ветра поинтересовался Майкл. — Нет, — отрезала Гермиона. — Уедем — будет ещё хуже. Можно сразу отправляться назад в Лондон. Собирать армию и готовиться защищать территории Северной Ирландии, даже не пытаясь заключить мир. Если они проявят неуважение, вся репутация и общественное мнение придавит их своим давлением. Ни Республика, ни Лондон, ни Северная Ирландия этого не оценят. Гермиона сдвинулась с места, чувствуя, как с каждым шагом дыхание становится тяжелее. Ей хотелось убежать не меньше остальных. Груз публичной ответственности за каждое последующее слово и действие лёг на плечи вместе с осуждением и презрением. Выразить соболезнования от лица английского Министерства было её обязанностью, но мысли не собирались в слова. Самодовольство Уолша отпечаталось в голове. — Посол Грейнджер, — тонкий надломленный голос заставил её обернуться. Молодая женщина подошла к ней всего секунду назад, едва не остановленная аврорами. В её глазах застыли слёзы и боль, которая, возможно, никогда не утихнет. — Прошу, выслушайте меня. Гермиону не остановил никто, когда она шагнула навстречу. — Примите мои искренние соболезнования. — Мой муж… мой муж погиб в тот ужасный день, и сколько бы дней ни проходило, я не могу перестать думать об этом. Мы оба родились и выросли здесь, в Дублине, наши родители до сих пор живут здесь. Едва заметная тёплая рыжина в её тёмных волосах и россыпь веснушек на щеках как будто бы намекали на это. — Он погиб, оставив здесь меня, двух наших чудесных детей. Мы… мы пытались… пытались начать новую жизнь в Лондоне, надеялись, всё наладится, — по её щекам вновь побежали горькие слёзы, и каждая из них пропитывала душу Грейнджер, как собственная. Женщина перед ней почти перешла на шёпот, пропитанный яростной ненавистью, перехватила руки Гермионы, дергая на себя. — Что бы ни говорил Министр и как бы ни угрожал, не отдавайте ему Северную Ирландию. Она сгниёт под его правлением, как гниём все мы здесь, в этой стране. Гермиона не могла задавать вопросы. Она не имела права набрасываться на эту несчастную вдову, убитую горем, ради своих политических целей. Даже не из-за моральных убеждений, хотя и из-за них тоже. Это было бы непозволительно и неуместно. Она не могла и давать каких-то обещаний и слов, но всё же она не смогла отказать себе в этом. Тем, кто стоял перед ней. Правительству, которому уже дала обещание. — Мы сделаем всё возможное, чтобы не навредить жителям Ирландии и её северных территорий, — Грейнджер сжала её ладони. — Я обещаю. Она утёрла те же слёзы и кивнула. — Умоляю вас, посол Грейнджер. Мы все пережили войну не ради того, чтобы погрязнуть в этой коррупции и убийствах мирных людей руками Министра. Гермиона понимающе ей кивнула. — Я искренне соболезную вашей утрате. — Я знаю, — она едва улыбнулась. — Вы, возможно, понимаете нас, как никто другой. Чувство скорби по близким было ей знакомо. Было знакомо Малфою за её спиной, который потерял на войне друзей. Было знакомо Министру Кингсли. Кроу. Гарри и Рону. Каждый, кто пытался сохранить стабильность, сталкивался лицом к лицу со смертью. Может, потому Уолш позволял себе столь циничное отношение, и объявить для него войну ничего не стоило? Он не знал, каково это — после битвы осматривать тела раненных и оплакивать тех, кто погиб. И сколько жизней придётся положить на результаты, которых он так жаждет. Его улыбка, обманчивая и тёплая, лгала тем, кому он пожимал руки. Ей было отвратительно даже смотреть на это. Они с женщиной разошлись в разные стороны. Гермиона, известная в этих кругах, уже не нуждалась в представлении. Она выразила свои соболезнования каждому лично, в попытке подобрать слова, правильные и нужные. Получилось ли? Конечно, нет. Не было никакой инструкции того, как облегчить боль, что жила в сердце каждого из них, и её «мне жаль» им были не нужны. Время замерло, когда рядом с ней оказался Ричард с венком из зелёных листьев и белых лилий. Гермиона была одной из трёх людей, кто возлагал цветы сегодня. Министр, главный аврор, от лица всего отдела Правопорядка, и она. Она, осторожно перехватившая венок в своих руках и посмотревшая на памятник на помосте. Она, переживавшая смерть этих людей, как личный провал, ошибку всего Министерства. Гермиона Грейнджер, которую хотели убить в этом городе, которую осуждали, которую никогда не примут, которой придётся до последнего добиваться от Министра стабильности и мира. Она не значила ничего для членов правительства, но Гермиона поднималась на ступеньках не для них. И цветы на помосте у памятника Свободы она оставляла совершенно не для их гнилых душ, которые были готовы пойти на всё ради личных амбиций. Она знала, на что шла. И всё же, каждый день человеческий эгоизм отвращал её так же, как в первый. Цветы остались под словами о наследстве для свободного общества. В память о погибших людях и волшебниках, о которых нельзя было забывать ни на секунду. — Мисс Грейнджер, — Алисия подошла к ней уже на пути к машинам, протягивая небольшой конверт. Едва ли больше размера визитки, но всё равно надёжно запечатанный. Объяснений от Кларк не последовало, она только молча направилась к своей машине. За что Гермиона была благодарна и своему, и её образованию, так это за умение проворачивать подобные вещи тихо и без лишнего шума. Драко, едва коснувшись спины кончиками пальцев, второй рукой махнул на машину. — Возвращаемся? Они сделали всё, что были должны, поэтому Гермиона кивнула и забралась на то же место, на котором и сидела. Драко разместился рядом, Александр завёл мотор и следом за ещё одной машиной сдвинулся с места. Только оказавшись на достаточном расстоянии от Сада Памяти, Грейнджер позволила себе распечатать небольшой конверт. Внутри него оказался свёрнутый вдвое листок бумаги и написанная не слишком аккуратным почерком записка. Нужно поговорить.Не в Министерстве и не у вас, у любых стен есть уши. Приезжайте завтра к Мемориальному Саду Ирландской Народной Войны к 15.00. Одна вы не приедете, но возьмите только тех, кому доверяете. Эйдан Флинн. — Драко, — Гермиона вскинула голову. Малфой довольно лениво развернулся к ней, молча задавая вопрос, по какому поводу она его потревожила. Вместо внятного ответа, она только протянула ему записку. Он несколько мгновений бегал по тексту глазами, затем так же лениво поднял к ней взгляд. — И ты, конечно же, хочешь поехать? — Не хочу. Мне это необходимо. Всё его лицо так и выражало вопрос «И что я должен делать с этой информацией?». Секундой позже он нахмурил брови, обдумывая ответ, и он был направлен уже не ей. — Алекс, как давно ты не рисковал жизнью, напомни? Хартман хрипло рассмеялся, а Гермиона уже начала ждать колкости в ответ на свою просьбу. — Минуты две? — Хочешь завтра ещё раз попробовать? — Малфой протянул записку назад в руки Грейнджер. — А что нужно? — они перебрасывались фразами на грани шутки с такой поразительной лёгкостью, что не ждать отказа она уже попросту не могла. — Тайно организовать встречу нашего посла с одной подозрительной личностью на открытом пространстве. — Звучит как работа по мне, — усмехнулся Александр. — И куда вы хотите в этот раз, посол Грейнджер? — В Мемориальный Сад Ирландской Национальной войны. — Сколько у них чёртовых мемориальных садов, — отшутился Малфой, и Гермиона всё же сдалась, пряча свою улыбку. Драко наконец снова посмотрел на неё и кивнул. — Сделаем, Грейнджер, но встреча должна быть очень короткой. И я отправлю туда своих людей заранее. — Даже если бы ты заставил Александра или Майкла выпить оборотное зелье и прикинуться Алисией, я была бы не против. Он непременно заметил, как едва заметно расслабились её плечи. — Не думаю, что даже кто-то из них был бы против, если честно… Хартман таинственно промолчал и свернул на перекрестке за угол по направлению к их поместью. У Гермионы зародилась крошечная надежда на то, что она всё же не в одиночку боролась против всего безумия, что происходило на её глазах.

~*~

Ночью разразилась гроза. Редкое явление для климата Ирландии с её дождями и ветрами, но всё же не невозможное. Вероятно, это была последняя гроза в этому году, может быть, она принесёт за собой холодную и снежную зиму. Гермиона потянулась к карандашу, который едва не скатился со стола, и сделала ещё несколько заметок на полях. Было так глупо не бояться собственной смерти и смотреть в глаза своим врагам, но испытывать тревогу из-за грозы. И тремор не давал ей покоя. Ночь, полная покоя и отдыха, ей даже не снилась. Потянувшись за чашкой, в которой был чай, Грейнджер выяснила, что он закончился, и устало вздохнула. На кухне за барной стойкой, где она сейчас сидела над документами, грозу было слышно хуже всего. И в свете небольшой лампы Гермиона продолжала разрабатывать стратегию переговоров, даже несмотря на то, что та могла измениться уже после разговора с Эйданом. Дом словно затих, хотя кое-где авроры не спали, внимательно прислушиваясь к каждому шуму вокруг и высматривая что-то лишнее за пределами. Это оказалось странным, но очень знакомым чувством одиночества среди большого количества людей. Работа дипломата почти всегда сопровождалась одиночеством и тишиной, особенно для Гермионы. Она хранила секреты, которые не должна была знать как доверенная Министра и посланник в другую страну, а потому, все её встречи строго документировались, а друзья проверялись. В самом начале карьеры эти правила казались лишними и несправедливыми, но постепенно Грейнджер к ним привыкла. К расписанию, когда Гарри или Рон, или Джинни могли зайти к ней, а когда выйти. К бесконечным протоколам. К подозрениям. К невозможности прогуляться по улице без сопровождения. К тому, что заводить друзей не имело смысла ни в одной стране, ведь уехать она будет обязана в любую минуту. К невозможности даже вести дневник. К гармонии с самой собой. У дипломатов ведь и так редко когда были семьи. Гермиона едва ли могла себе представить, что однажды она сможет выйти замуж или родить ребёнка. Она жила на пороховой бочке, готовая сорваться куда её попросят. Кто пойдёт на такую жизнь с ней? Так что, ночами никто не возражал против того, чтобы она до рассвета разбиралась с какими-то своими задачами. Или пропускала ужин, если чувствовала себя слишком уставшей. Каждый из её команды, хоть и был зависим от другого, всё равно в первую очередь думал о своих задачах и способах их выполнить. Алисия была прекрасной помощницей, но в такую ночь Гермиона никогда не стала бы её будить. Она молча записывала всё, что приходило ей в голову. Соединяла стрелками и подписывала даты, имена, результаты, если речь шла о переговорах. Несмотря на то, что Гермиона собиралась предложить внести правки в предыдущие соглашения, сейчас она смотрела на их текст и понимала, что дальше лишь полная независимость Северной Ирландии. Все пункты, включающие установление равенства и демократии, едва ли можно было вывести в абсолют. Что до претензий на территорию и правительства, то можно было предложить лишь независимое Министерство, что по определению больше походило на независимость страны. Она сделала ещё несколько записей на полях, а мыслями всё равно вернулась к истории. Северная Ирландия не собиралась выходить из-под статуса Соединённого Королевства, она ясно давала понять это в прошлом веке на референдуме. И, если она останется в числе тех стран, которые формально регулирует Корона, а значит, и Министерство Магии, у Грейнджер не будет шанса мирно завершить конфликт, не выйдя на тропу войны. Вероятные союзники Великобритании оказались по одну сторону, союзники Ирландии — по другую сторону листа. Может быть, имея возможность обратиться к Конфедерации напрямую, у неё бы получилось убедить правильных людей? Как бы она ни старалась, но выхода из этих событий было три: референдум, война или чудесное обстоятельство, которое изменит всё. И какой из них лучше? Шаги послышались сначала на лестнице, а затем и за её спиной, но она уже не придала им значения, будучи слишком глубоко погружённой в собственную схему. — Снова не спишь? — его голос прозвучал одновременно с раскатом грома. Гермиона поёжилась на месте и обернулась. — А ты? — губ легко коснулась улыбка. Малфой прошёл на кухню, попадая под мягкий тёплый свет. Он был только в пижамных штанах, и, похоже, общая прохлада его совершенно не смущала. Она засмотрелась на то, как шрамы рисовали свои линии по его торсу, пока Малфой не скрылся сзади. Спустя секунду Гермиона ощутила тепло на своих плечах и обернулась. Он накинул тёплый плед и обошёл барную стойку, как будто сделал что-то совершенно будничное. — Хочешь чай? — Да, не помешало бы, — Гермиона хотела встать с места, но Драко покачал головой. — Занимайся своими важными делами, Политика. Она тихо рассмеялась, пока он забирал кружку со стола. — Политика? — Должно же у тебя быть какое-то прозвище, — Малфой по обыкновению пожал плечами, с поразительной лёгкостью нашёл среди всех шкафов чай и поставил чайник. — Политика подходит. — Ты долго думал над подходящим, да? — Гермиона наклонила голову, подпирая подбородок ладонью. — Не обольщайся. Не так долго, как тебе бы хотелось. Он выглядел так… по-домашнему на этой кухне в приглушённом свете. Волосы ещё были немного растрёпаны после сна и под глазами виднелись следы того, что он не успел насладиться им достаточно долго. С закипающим за спиной чайником, он смотрел, как Гермиона крутила карандаш в руках и сжимала пальцы слишком сильно, чтобы успокоить дрожь. Пожалуй, она могла бы к этому привыкнуть. — Что ты думаешь обо всём этом? — Гермиона отбросила карандаш обратно на поверхность стола и откинулась на спинку стула. — Мне нужен свежий взгляд. — Я думаю, что Уолш — ублюдок. Она засмеялась, хотя и бросила укоризненный взгляд. — Но ты ведь ему так не скажешь, — добавил Драко. — Он — Министр Магии, я не могу. — Ваша политика… — протянул он, то ли намекая на прозвище, то ли снова в недовольстве этими сложными манипуляциями. — Я говорю периодически Поттеру, что он придурок, и он начинает после этого лучше работать. — Потому что он слишком тебя ценит и умеет прислушиваться к другим, — Гермиона всё-таки встала с места. Она подошла к холодильнику и вытащила оттуда пирожные, которые остались с ужина. К утру ещё приготовят круассаны, но это будет уже утром. А пока что — у них были лишь эти кусочки бисквита с кремом. Драко раздумывал пару минут, разливая чай по кружкам, а она уже решила, что он не расскажет ей о своих домыслах. — Я бы уничтожил его образ, для начала, — он поставил перед ними чашки, а Гермиона добавила пару десертных вилок и вернулась на место. — Или рассказал бы ему все минусы того, что Северная Ирландия вернётся под его контроль. — Я не могу однозначно спрогнозировать итоги этого перехода, — она наклонилась вперёд и подцепила десерт с одного из уголков. — Так соври ему, — Драко дёрнул плечами. — Придумайте экономические отчёты, которые покажут, что Ирландия провалится в яму. Наймите аналитика, который скажет тебе ровно то, чего Уолш не хочет услышать. Позволь ему поверить в то, что ему невыгодно иметь эти территории под контролем. — Он наймёт аналитика, который скажет ему обратное? — Гермиона выгнула бровь. — Пригрози ему санкциями, которые наверняка подтвердят твою точку зрения, — он опёрся на стойку, наконец тоже приступая к пирожному. — Ирландия экспортирует сумасшедшие ресурсы в Англию, если это остановить, они гарантировано потерпят неудачу. — Он готов к войне, его это не остановит. — Подорви его готовность, лиши ресурса сейчас. — Уже не поможет. — Ресурсы не бесконечные, ведь так? — он с каким-то детским восторгом закинул кусочек себе в рот и улыбнулся. — Даже если он начнёт войну, рано или поздно ему станет не на что её вести. Она резко мотнула головой и потянула к себе кружку. — Слишком большой риск и жертвы. Как будто подтверждая её слова, новый раскат грома прокатился по улице и дому, и заставил мурашки пробежаться по её телу следом. Гермиона сделала глоток чая, приказывая себе успокоиться. — Тогда уничтожь его через общественное давление. Заставь Северную Ирландию быть услышанной в своём желании остаться частью Королевства. Привлеките магглов, пусть они высказываются о сохранении границ. Слей прессе данные о его тайном романе, давай наймём детектива и пусть найдёт признаки коррупции, расскажем миру о том, какой он манипулятор и ублюдок. Она не сразу поймала себя на том, как завораживающе было его слушать. Каждый шаг, который он описывал самым ровным тоном на свете, будто перечислял список покупок, казался таким простым. И даже если Малфой презирал политические игры, он прекрасно в них разбирался. — Заставь его чувствовать себя неуверенно, — добил он, — а затем разбей в щепки угрозами. — Если бы я могла найти доказательства его связи с ИРА… — Создай их, — Малфой наклонил голову и одарил её улыбкой. — Некоторым изданиям всё равно на доказательства. Заставь людей сомневаться, Гермиона. — Когда ты говоришь так, это кажется так легко. — Твоя проблема, — он указал кончиком вилки на неё, прежде чем вернуться к уничтожению десерта, — в том, что ты пытаешься сделать всё честно, справедливо. Скажи мне, что не думала обо всём этом и не отмела как «неподходящий» вариант. Она бы солгала, а лгать ей не хотелось. Не сейчас. Драко кивнул, подтверждая свои слова её молчанием. — Никто не просил от тебя честности. Кингсли и Кроу ждут победы, так принеси её им. Запачкай чужие руки, если не хочешь свои. — Нет, — Гермиона отправила ещё кусочек в рот, мотнув головой. — Если и использовать грязные методы, я использую их сама. — Зачем? Так просто он заставил её задуматься. Гермиона смотрела, как сама же захватывала вилкой бисквит, отламывая от основного кусочка, пока внятный ответ приходил ей в голову. Малфой озвучил свои мысли задолго до того, как это случилось. — Что тебе даст это безрассудное благородство, если ты и так подставляешь людей? Видишь благую цель — так иди к ней, Грейнджер, мы оба знаем, что на посту Министра ты сделала бы намного больше хорошего. Теперь она снова улыбнулась и подняла к нему глаза, встречая какое-то необъяснимое тепло. — Я не хочу быть Министром Магии. Слишком много ответственности. — А мне кажется, у тебя бы хорошо получилось. Комплимент вышел неожиданным и приятным. Одним из тех, когда похвала переходила на какой-то новый уровень, действительно приносила удовольствие и чувство гордости. Такой Гермиона прежде не слышала. — По крайней мере, — добавил он, — лучше, чем у Кингсли. Она покачала головой с тёплой улыбкой, отодвигая от себя тарелку с оставшимися пирожными, пока не набрала пару килограмм на чересчур вкусной еде. — Министерство нуждается в существенных изменениях, — Гермиона перехватила карандаш в руках. — Нам не хватает отделов, а людям не хватает рабочих мест. Некоторые вещи нужно регулировать, чего мы не делаем сейчас. Кингсли выполняет огромную работу, потому что больше некому. Я бы… хотела помочь ему однажды, но не занимать его место. Драко был готов с ней не согласиться, но он смолчал. Какие мысли крутились у него в голове, она и не догадывалась, и даже не попыталась бы угадать. Удивительно, как быстро ей стало интересно, о чём, как и в каком ключе он мыслит. Ещё неделю назад ей было всё равно. — Но сейчас ты нужна здесь? Грейнджер кивнула. — Пока что да. Она бы хотела изменить такое множество вещей в Министерстве. Её реформы были отложены, поскольку нуждались в кураторе, и, возможно, что пока Гермиона ездит из страны в страну, он никогда не найдётся, и они останутся непринятыми. Но ей бы хотелось. Может, не как Министр Магии, как его заместитель. Иметь возможность глобально перестроить систему, чтобы она работала лучше и смогла простоять ещё сотни лет после них. — Я подумаю над тем, что ты сказал. Спасибо, — Гермиона действительно была благодарна и могла лишь надеяться, что он это услышал и осознал. Драко усмехнулся: — Всегда пожалуйста, Политика. Она не сдержала тихого смеха, пока он убирал со стола следы их ночного преступления против здорового питания. Поставив ей новую кружку с зелёным чаем на стол, Драко включил ещё одну лампу где-то за спиной, чтобы в комнате было не так темно. — Не засиживайся, Маккензи обещал поездку в посольство, — он замер где-то у выхода, Гермиона обернулась и кивнула. — Доброй ночи. — И тебе… И только тогда она поняла, что гроза давно закончилась, а она и не заметила.

~*~

17 октября 2008 г.

Гермиона забралась в постель, когда часы показывали уже почти четыре часа утра. Голова гудела от информации и планирования, но уйти раньше со своего места раздумий она не смогла. Каждый шаг должен был быть чётко распланирован и отработан до такой степени, что ни у кого не возникнет сомнений в её причастности. Она должна была посоветоваться с Кингсли и Кроу, но это будет уже после того, как она проснётся. Сейчас в руках Гермионы было досье, оставленное Гарри для неё. Она не знала, почему задержала дыхание, рассматривая имя на папке. Этично ли было заглядывать туда? С каких пор теперь её волновала моральная сторона вопроса? Едва последнее промелькнуло в её мыслях, Грейнджер откинула картон в сторону и вытащила чуть пожелтевшие листы. Первые страницы содержали ту же информацию, что и официальные бумаги: отчёты о его участии в войне и связях с Пожирателями, поступлении на службу в Министерство, несколько заметок о раскрытых делах, связанных с особой жестокостью и применением насилия. Под светом тусклой лампы на тумбочке Гермиона внимательно читала каждую строчку, но пока что не понимала, зачем Гарри оставил ей эти данные. Они подтверждали профессионализм, безусловно, но было ли это так важно? Последние страницы оказались темнее по цвету, словно были переданы из рук в руки несколько раз, на них виднелись небольшие пятна от влажности, уголки загибались. Гермиона нахмурилась. Приложение к досье № 117: Драко Люциус Малфой 1. Статус родителей/законных представителей: 1.1. Мать: Нарцисса Малфой (урожд. Блэк) Год рождения: 1955 год Текущее местонахождение: Ницца, Франция (изгнание) Статус: В разводе Род деятельности: Неизвестен Финансовое положение: Стабильное, использует средства с личных счетов Контакты с сыном: Редкие, преимущественно через письма 1.2. Отец: Люциус Малфой Год рождения: 1954 год Текущее местонахождение: Ланарк, Шотландия (изгнание) Статус: В разводе Род деятельности: Безработный Финансовое положение: Нестабильное, использует финансовую помощь от Министерства Магии. Контакты с сыном: Отсутствуют с момента изгнания 1.3. Статус брака родителей/законных представителей: Дата развода: 15.09.1999 Причина: Несовместимость взглядов после войны Имущественный раздел: Имущество конфисковано Министерством Магии согласно постановлению №7-84306. Гермиона не поверила своим глазам. Она знала, что и Нарцисса и Люциус уехали, но она и не подозревала о разводе, о конфискации имущества, и тем более о том, что оба находились в изгнании. В тех прошениях суду, которые они с Гарри подавали, Нарцисса была описана как жертва обстоятельств, достойная полного помилования. Дыхание сбилось. Сколь грубым был её вопрос о родителях и тот диалог о деньгах в хранилище… осознание осело тонкой паутиной вины на сердце, а затем Грейнджер перевернула страницу. Печать Азкабана она узнала бы где угодно. 2. Инциденты в Азкабане (период заключения: 02.05.1998 - 01.05.2000): 2.1. 03.06.1999 — Словесные оскорбления со стороны охраны Детали: Унижения на почве принадлежности к Пожирателям Смерти Последствия: Неизвестны. 2.2. 17.06.1999 — Лишение пищи на 24 часа Причина: Нарушение режима (не подтверждено) Последствия: Ухудшение физического состояния 2.3. 02.07.1999 — Физическое насилие Детали: Избиение группой заключённых при попустительстве охраны Травмы: Множественные ушибы, сотрясение мозга Медицинская помощь: Оказана с задержкой в 6 часов 2.4. 20.07.1999 — Угрозы со стороны других заключённых Характер угроз: Физическая расправа, шантаж Реакция администрации: Игнорирование жалоб заключённого 2.5. 05.08.1999 — Принудительное лишение сна (72 часа) Метод: Постоянное освещение, шумовое воздействие Цель: Психологическое давление для получения дополнительных показаний Последствия: Временное ухудшение психического состояния Примечание: Вышеуказанные инциденты были зарегистрированы независимым наблюдателем по запросу адвоката Драко Люциуса Малфоя. Официальные жалобы не были поданы из-за угроз дальнейшего насилия и давления на семью. Дополнительно: После освобождения Драко Малфой проходил курс психологической реабилитации в больнице Св. Мунго в течение 3 месяцев. Составлено: 10.08.2000 Обновлено: 15.04.2001 Его пытали. Она не то что не предполагала… Гермиона редко думала о заключённых вообще. В Азкабане она была лишь единожды, для дачи показаний относительно ещё одной жертвы правосудия, и хотела получить информацию из первых уст. Ей это удалось, но это было до того, как она выступала за свободу Малфоя и его матери. Она не знала… Она даже не подозревала, что в тюрьме может быть так. Отчёт не содержал никаких записей о наказании тех, кто с ним это сделал. Ни единой пометки. Неудивительно, что Драко ненавидел политиков. Политики по сути поставили его в центр войны, политики отправили его за решётку в качестве публичной порки, и политики в итоге стали причиной травм и ужасов, что с ним произошли. Гермиону затошнило. И всё больше её интересовал вопрос, каким образом он попал на службу в Министерство Магии после произошедшего. Ответ нашелся сам собой, пока она бегала глазами по датам и отчётам. Драко никогда не пошёл бы на это добровольно. Единственным способом вытащить себя из ада и спасти родителей от той же участи было согласиться на сделку. О её условиях тоже не было ни слова, как и стенограммы его приговора. Грейнджер прочитала несколько пометок на отдельном листе, сделанных рукой Поттера. Дополнительная информация к досье № 117: Драко Люциус Малфой 1. Скрытые ресурсы: - Имеет доступ к тайным хранилищам артефактов семьи Малфой, некоторые из которых могут быть полезны в критических ситуациях. - Поддерживает неофициальный контакт с группой бывших Пожирателей Смерти, отошедших от экстремизма, но сохранивших влияние в определённых кругах. 2. Психологический профиль: - Склонен к самопожертвованию в экстремальных ситуациях. - Обладает сильным аналитическим мышлением, способен быстро адаптироваться к изменяющейся обстановке. - Был протестирован на лояльность к Ирландской стороне, не испытывает симпатии к радикальным группам. Единственное, что могло её заинтересовать — скрытые ресурсы. И то, контакт с Пожирателями, очевидно, должен быть довольно строго задокументирован, чтобы в его условиях исключить возможность предательства. Больше о Малфое информации не было, и она закрыла его папку. Сил приступать к следующему отчёту о политической ситуации совсем не было. Гермиона так и уставилась на его имя на картоне, укладывая всё в голове. Медленно, полка за полкой, пока информация не осела тяжёлым грузом, приправленная чувством вины и сожаления. Жалость. Разве ему нужна была её жалость, когда это он носил на себе все последствия её поступков? Грейнджер не была виновата в выборе его стороны, в действиях его родителях и жестоком приговоре. Но почему именно она ощущала сейчас на душе желание извиниться перед ним за всё это? Почему никто ничего не сделал? Почему ей никто не сказал? Почему Гарри улыбается ему ежедневно, видя на работе, хотя знает об этом? Почему Малфой лжёт о причинах поступления на службу, если они очевидны? Почему он всё ещё здесь… Пытается заслужить её доверие и спасти ей жизнь, чтобы позже получить в обмен свободу? Она ничего не понимала. И хуже всего было то, что прямо сейчас он спал за дверью, после их разговора, зная, какими методами его привели на службу. Они купили покой его семьи за беспрекословное исполнение своих приказов. И как она раньше не задумалась над этим. Над его желанием защищать и добиваться, когда дело коснулось домашнего насилия. Над таким простым согласием уехать на долгие годы в другую страну, оставив всё позади. «Семья. Это всегда была бы семья». Захотелось отмыться от каждого прикосновения к Кингсли, от каждого разговора с ним и с Гарри, которые смотрели ей в глаза и говорили, что всё в порядке. Каждый из них сделал вид, что Малфой здесь по своей воле, и позволили ему здесь находиться так, словно это привилегия — защищать её. Они бросались в него напоминаниями и угрозами, подчеркивая, что с ним станет, если Гермиона погибнет, и сделали всё, чтобы он это осознал, а затем донёс до неё, рассказывая о собственных опасениях. Вот только… Он боялся не за свою голову, когда защищал её жизнь. Смерть для Драко Малфоя всё ещё могла обернуться худшим вариантом. Но он не боялся умереть сам. Он боялся убить Нарциссу и Люциуса.