По ту сторону

      Е Инь влюбился. И когда-нибудь это должно было случиться. Но Сань Эр надеялся, что произойдёт это ещё нескоро. Или вообще никогда. Не сказать, что он был таким уж собственником. Нет, конечно, он хотел чтобы самый близкий друг был по-настоящему счастлив, но это был явно не тот случай. Потому что Е Иня угораздило втюриться в этого надменного Вана Ибо. Богатенького айдола. Сань Эр думал о нём с лёгким раздражением и ужасно не хотел признаваться себе в том, что просто завидует. Даже не той головокружительной карьере, что этот тип успел себе сотворить, а как раз удивительной и уникальной привилегии — влюбить в себя малыша Е. До Ибо это ведь не удавалось никому… Сань Эр был более чем уверен в этом. А старались-то многие… Е Инь никогда никого не замечал. Он жил в каком-то своём мире, где обитали только друзья и соратники, но никак не возлюбленные. Вся его творческая энергия уходила в работу, не оставляя шансов романтике… Какая там любовь, танцор Е слишком занят. Куча проектов и рабочих идей. Иногда Сань Эру казалось, что его друг и вовсе не способен влюбиться. И ничего не знает о самой любви. Слишком наивный или делает вид? Сань Эр терялся в догадках. И может быть он бы даже окончательно в это поверил, если бы в один прекрасный день не увидел Е Иня совсем другим… Смущенным и краснеющим. Этот новый Е Инь глупо хихикал и сиял так ярко, что было больно глазам. Он восхищенно таращил глазёнки на своего капитана и словно превращался в пылающий факел. Зазеваешься — обожжешь пальцы. «Лучше бы выбрал кого-то из наших», — потихоньку сетовал на это Сань Эр.-«Айдолы — это так банально…» А «наши» — это, конечно, танцоры. Хоть верные локеры из команды Виик Симфони*, хоть не очень верные, но бесспорно достойные танцоры из других команд. Воздыхателей хватало. В Е Иня довольно часто влюблялись. Хотя сам танцор в жизни бы в это не поверил. Ещё бы и посмеялся. Только Сань Эр снова и снова наблюдал как это происходит… Сначала очередной новичок скептично оглядывал крохотного восторженного мальчугана с бородой, который по каким-то загадочным причинам выдавал себя за опытного шифу, и лишь хмыкал, но уже совсем скоро всё кардинально менялось. Тот кто ещё недавно смотрел на Е Иня со скептицизмом, становился его верным адептом. К Е Иню прислушивались, смотрели с уважением, а иногда и вовсе откровенно сохли по нему. Ещё не любовь, но уже почти… Сам Е Инь обожал быть наставником, это было его призвание и он словно совсем не замечал томных взглядов и тоскливых вздохов за спиной. Никаких поблажек. От и до! Сань Эр всегда восхищался этой чертой. И вот, надо же… Ибо. Героический шифу словно споткнулся. Потерял бдительность. Проворонил бит — чего с ним отродясь не случалось. Бит или удар сердца? И хоть Сань Эр как раз был занят собственными любовными переживаниями и своим прекрасным парижанином, но заметил. Ведь на то он и друг… А Е Иня уже кидало из крайности в крайность. Он то вспыхивал ярким пламенем, то внезапно оседал посеревшим пеплом. Ясные глаза загорались лихорадочным огнём, чтобы уже через мгновение превратиться в остывающие угольки. Он ловил Ибо, ловил каждое его движение, каждый взгляд, вдох, улыбку и каждый раз лицо маленького танцора менялось. Менялось вслед за капитаном. Он готов был смеяться, кричать, хмуриться и даже, если бы Ибо вдруг разрыдался, Сань Эр был уверен, Е Инь плакал бы вместе с ним. И плакал бы ровно столько, сколько капитану хотелось… Может именно по этой причине у Сань Эра особенно чесались кулаки, когда он смотрел в самодовольное лицо этого мистера Совершенство.

***

— Он совсем ему не подходит, — ворчал Сань Эр, разглядывая в экране телефона очередную рекламную фотосессию с капитаном Ибо, — Он же чёрствый как сухарь, холодный как… — Замороженный мамонт? — шутливо предположил Рошка. Сань Эр осуждающе на него зыркнул. — Да ладно тебе, — возлюбленный осторожно придвинулся, — В конце-концов, что этот Ван может сделать мистеру Дэвиду? Покусать? — Отшить, — мрачно хмыкнул Сань Эр, — Он его отошьет и мой Е Инь совсем потеряет веру в человечество. — Твой Е Инь значит…- задумчиво протянул Рошка, — Тебе не кажется, что это похоже на настоящую гиперопеку? — Я просто переживаю за своего друга. Этим айдолам дай только повод вытереть ноги о какого-нибудь зазевавшегося дурачка. — Насколько я знаю, мистер Дэвид не такой уж и дурачок. Он ведь ещё не говорил Ибо, что влюблён. Не признавался. — Когда признается, уже поздно будет, — тяжело вздохнул Сань Эр, — Мой мальчик совсем не знает этой жизни. — Этой тяжёлой и дрянной жизни, — воздел глаза к потолку Рошка, — Во веки веков, аминь… — Не богохульствуй, — одёрнул его Сань Эр. Рошка только рассмеялся. Безумно красивый и притягательный в своём кожаном тренче, с распущенными по плечам косами. Буквально несколько часов назад они побывали на модном показе, куда Рошку пригласили в качестве звёздного гостя. И Рошка там оторвался… Затмил своей харизмой всех остальных моделей и даже выдал на бис несколько танцевальных па. С гордостью вспоминая об этом Сань Эр даже на время забыл и о Е Ине, и о противном Ване Ибо. Его парижанин приковал к себе все взгляды. И стал настоящим гвоздём программы. — И всё-таки кое-что хорошее в этой жизни ещё осталось, — вздохнул Сань Эр. — Чай с молоком и безудержный секс? — невинно похлопал глазами Рошка. Сань Эр отвесил ему лёгкий шлепок, и Рошка повалился на диван весело хохоча. — Понял, понял! Лучше вонючий тофу и тушеные крабы! А! — последовал ещё один шлепок, — Или американские горки в шанхайском Диснейленде? Нет? Чуррос из старого квартала на набережной? — он увернулся от рук Сань Эра и хитро скосил глаза, — А помнишь, как ты кормил меня паровыми булочками? Что может быть лучше? Они продаются у той милой бабульки в лавке, в нескольких кварталах отсюда. А по дороге можно зайти в чайную. Видишь, я уже неплохо знаю Шанхай. Хватит меня лупить! — он легко перехватил руку Сань Эра и потянул на себя. Уронил, перевернулся, придавив всем весом. Сань Эр басовито взвыл. Завязалась небольшая любовная баталия. Сань Эр старательно выворачивался из крепких рук и задыхался от смеха. — Ты просто невозможен, ты знаешь? — пыхтел Рошка, морщась от тычков и оплеух, и стараясь прижать разбушевавшегося возлюбленного к дивану. — Начали про мистера Дэвида, закончили мордобоем… — Враньё! Я тебя по морде не бил! — возмутился Сань Эр, — Только шлёпал! — Отлично, — фыркнул Рошка, — Сейчас я тоже тебя отшлёпаю… — Я тебя люблю, — торопливо выпалил Сань Эр, зная, что эта фраза всегда выручит его из любой щекотливой ситуации. Рошка ожидаемо замер, уставился своими восхитительными глазищами. Заулыбался, наполняясь изнутри теплом, отвечая на слова без слов. И чувствуя как этот обжигающий поток переполняет его до краёв, Сань Эр потянул его к себе за шею. Длинные косы шуршащим водопадом обрушились вниз, накрыли шатром их обоих. Спрятавшись в их тени, Сань Эр припал к горячим губам. Шутки в сторону! Когда на тебя так смотрят, когда так целуют… глупая возня уже не имеет смысла. Так сладко… Руки сами собой скользнули под кожаный плащ, запутались в хитрой шнуровке на брюках. Дыхание Рошки сбилось, сделалось прерывистым. Приподнявшись, Сань Эр зашептал прямо в эти притягательные губы: — Дыши правильно. Вдох-выдох. Помнишь, как мы учили? Вдох-выдох… Мы никуда не торопимся.* Рошка кивнул, неимоверно нежно взял в ладони лицо Сань Эра, глаза заблестели совсем рядом. И теперь уже сам Сань Эр задышал быстрее, сердце сбилось в безудержный галоп. И наплевав на всякую осторожность он потянул Рошку к себе, припал неистовым поцелуем, терзая раскрытые губы и утопая в прохладных тяжёлых косах. «Единственное хорошее в этой жизни, это — ты!»       Кожаный тренч валялся на полу, как и джинсы Сань Эра. Дорогие, между прочим — Эскада. Но сейчас Сань Эру было глубоко плевать на них. Он лежал уютно устроившись на груди Рошки и незаметно уплывал в сон. Кожа ещё горела от недавних прикосновений и поцелуев. Он догадывался, что волосы на голове торчат взъерошенными мокрыми иголками, но и это сейчас казалось совсем неважным. Причесаться всегда успеется. Сейчас важнее было вдыхать любимый запах и таять от расплывающегося по телу тепла. — Ты меня укусил, — тихонько пожаловался Рошка. Сань Эр только хмыкнул, осторожно погладил выделяющийся на тёмной коже засос, разглядел ещё один и прижался губами. Невесомо, нежно, совсем не так, как несколькими минутами раньше — с неистовой страстью и жадностью. — Слишком уж похоже на шоколад, — вздохнул он, — Разве можно устоять и не попробовать на вкус? Рошка промолчал, прикрыл глаза, но по тому как задрожали ресницы, Сань Эр понял, что по-настоящему смутил своего парижанина. Это было так мило, что захотелось снова его укусить. И чтобы немного отвлечься от своих желаний, он задумчиво произнёс: — Как думаешь, моему Е Иничке вообще хоть что-нибудь светит? — Светит ли ему укусить Ибо? — фыркнул Рошка. Сань Эр приподнял голову и подпёр подбородок ладонью. — Хотя бы и укусить, — усмехнулся он, — Или не выйдет? Эти айдолы спят только с айдолами. — А он хочет с ним переспать? — вздохнул Рошка, — Насколько знаю, у мистера Дэвида слишком трепетная душа, если бы ему от Ибо был нужен только секс… Сань Эр почему-то сразу представил непривычно нахального и расхристанного Е Иня, который старательно соблазняет Ибо своими танцами… И поёжился. Жутко. — Думаешь, он бы не смог его соблазнить? — Смог или не смог, дело же не в этом, — философски резюмировал Рошка, — Вопрос ведь в том, что нужно самому Дэвиду…

***

      Самому Е Иню, если судить по его слишком уж озабоченному виду, нужен был новый стол, крепкая фанера и несколько лишних часов в сутках. На глазах Сань Эра он влил в себя очередной галлон кофе и снова принялся тягать тяжести. Какие тут разговоры о любви… — Либо помогай, либо не мешай! Повздыхав, Сань Эр всё-таки взялся за противоположную часть столешницы. — А чего припёрся? — не слишком ласково отреагировал Е Инь, — У тебя же своя команда на шее, — плохо уложенные дреды смешно топорщились в стороны и придавали и без того раскрасневшемуся лицу чрезмерной воинственности, — Иди и вкалывай на своих. — Сначала тебе помогу, — Сань Эр и не думал бросать работу на полпути. Да и как потом жить, если знаешь, что бросил верного друга на растерзание полутораметровому столу? И это ещё не в длину… — Как вас угораздило его расколоть? — с кряхтением осведомился он, — Вчера ещё втроём отплясывали. Я видел. — Ну, вот вчера и раскололся, — хмыкнул Е Инь, — И ладно бы просто надвое, так можно было бы разломать и хотя бы половину использовать. А теперь ума не приложу, что делать… Длинная трещина тянулась вдоль всей столешницы. Е Инь для наглядности подёргал. — Видишь, даже не отломить. А станем танцевать, развалится в любой момент. Очень неудобно. — И что же делать? — Укреплю, — дёрнул он плечом, — Как получится… Снизу фанерой, а потом краской замаскирую. — Разве этим не должны заниматься профессионалы? — Сань Эр выразительно кивнул в сторону снующих туда-сюда рабочих. Е Инь не удивился, на лице мелькнула знакомая озорная улыбка. — Ты же знаешь, мне спокойнее, когда я сам всё делаю. — А если на ногу себе что-нибудь уронишь? Как потом танцевать? — Танцевать я буду в любом случае, — беззаботно отмахнулся Е Инь, — У меня выхода нет. А вот если остальные покалечатся только потому, что я что-то не учёл, будет обидно. Сань Эр только вздохнул. Не для этого он сюда шёл… Кто-то бы возможно посчитал чрезмерную ответственность Е Иня хорошей чертой, но иногда она переходила всякие границы. Казалось, что по венам малыша Е струится настоящий жидкий огонь, не дающий ему перевести дух хотя бы на мгновение. Свои выступления он контролировал от и до, начиная от самой хореографии и заканчивая записью музыки. А теперь вот ещё и плотницкие дела на себя взвалил. — Спишь-то ты когда? — Сплю, — отмахнулся Е Инь. — Это не ответ, — хмыкнул Сань Эр. Физическую работу он ненавидел, перетаскивать стол было тяжело, а занозистая фанера постоянно норовила впиться в непривычные к такому обращению пальцы. Можно было, конечно, бросить всё и действительно сослаться на занятость, ведь его команда тоже занималась постановкой к полуфиналу. Но… Слишком уж отчаянно натягивались мышцы под тонкой футболкой и очаровательно курчавились выбившиеся волоски на шее. Слишком беззащитно и мило, чтобы остаться в стороне. — Ты держи здесь, — напутствовал Е Инь, — А я подлатаю там, — исчезнув под столом, он с кряхтением втянул за собой огромный лист фанеры. Застучал молотком.       В ближайшие полчаса Сань Эр послушно держал, подавал и дёргал, когда было нужно. Наконец всё было готово. Стол стоял как влитой и со стороны было совсем незаметно, что он когда-то был с трещиной. — Краска окончательно всё исправит, — Е Инь отряхнул ладони, удовлетворённо разглядывая законченную работу, — Ну, как? — оглянулся он на взмыленного и уставшего Сань Эра. — Неплохо, — пропыхтел тот, — Просто мечта! — но единственное, о чем он сейчас на самом деле мечтал, так это о своём мягком диванчике и запотевшем стакане пива. — Нужно проверить, как он на крепость, — Сань Эр не сразу сообразил, что Е Инь говорит про стол, потому что мыслями окончательно завладел мираж с горьковато-освежающим напитком, который так бархатисто стекал по разгоряченному горлу. — А? — Попрыгаю, — пояснил Е Инь и полез на верх. Столешница тихонько скрипнула. Испугавшись за друга, Сань Эр неловко растопырил руки. Выпалил: — Я подстрахую! Но Е Инь уже весело кружил по столу. Он взлетал вверх лёгким пёрышком и мягко приземлялся на ноги. Стол поскрипывал от каждого его движения, но оставался неподвижным. Сань Эр немного расслабился, убрал руки. — Хочешь ко мне? — весело позвал Е Инь. — Да как-то не особо, — усмехнулся Сань Эр, он сомневался, что под его весом стол будет только поскрипывать. — Не бойся! — Я не боюсь, а трезво оцениваю реальность. — Он выдерживает троих, — на всякий случай напомнил Е Инь, — Не думаю, что ты тяжелее Су Пена. Сань Эр только фыркнул, вспомнив тренированного и состоящего из одних только мышц Су Пена. Может он и тяжелее, но уж точно проворнее. А Сань Эр даже о собственный диван дома запинается. Каждый раз. Левым мизинчиком. Очень больно… — Попперы не акробаты, — напомнил он, но Е Инь тут же скривил рожицу и высунул язык, — Не кривись, язык прикусишь, гуттаперчевый мальчик. Е Инь сделал сальто и тут же развернулся вокруг своей оси, снова скривил рожицу. Сань Эр демонстративно отвернулся. Если Е Инь начинает дурачиться, его лучше игнорировать пока не успокоится.       Разглядывая погруженных в дела рабочих, бесконечные ряды верстаков и метры, и метры натянутой защитной плёнки, он украдкой прислушивался к поскрипыванию стола и думал о предстоящем полуфинале. Удача, что они оба в него попали. Рошка тоже прошёл, и это не могло не радовать. Он не был уверен, что они выйдут и в финал, но всё же где-то в глубине души на это надеялся. Они встанут под тысячные огни софитов вместе, плечом к плечу и огромный зал будет скандировать их имена. Интересно, он вообще сможет соображать, если это произойдёт? Сможет ли поставить хорошее сольное выступление? Затронет ли сердца зрителей? А сердце мамы? Она уж точно придёт посмотреть. Может быть даже перестанет называть его увлечение танцами глупым хобби… Может быть даже расчувствуется. Он вдруг представил, как закончив своё выступление подойдёт к самому краю сцены и протянет руку. Спросит: рада ли она… И она точно будет плакать от счастья. А он? Сможет ли произнести свою речь?       Стол заскрипел очень уж громко. Сань Эр очнулся от своих грёз и испуганно оглянулся. Но успел увидеть только, как накренившись, огромный стол с оглушительным треском обрушился вниз прямо под ногами Е Иня…       Сань Эр никогда не любил торопиться, его подход к делу заключался в неторопливом обдумывании и расчётах, и только потом уже в действии, но… В этот момент пришлось действовать молниеносно. Сань Эр никогда не представлял себя супергероем, спасающим страждущих, но проделал всё неожиданно ловко. Сначала рванулся вперёд, подхватил лёгонького Е Иня у самого пола и даже вполне живописно упал на одно колено. Последнее было лишним, потому что непривычные к такому бесцеремонному обращению кости болезненно заныли. — Ах, ты ж… — Всё нормально! Нормально! — зажмурившись затараторил Е Инь, — Со мной всё хорошо! — он намертво вцепился в шею. — Отпусти! Задушишь, — пытался выпутаться из жесткого захвата Сань Эр. — Ничего не сломал, всё цело, — продолжал успокаивать себя Е Инь, — Всё ведь цело? — приоткрыл он один глаз, чтобы посмотреть на друга. — У тебя — да, у меня — не уверен…- пожаловался Сань Эр. Он подёргал Е Иня за руки и всё-таки рыкнул, чтобы привести приятеля в чувства, — Отцепись, пиявка! Е Инь неожиданно послушно скатился на пол. Замер потупившись. Сань Эр собрался было извиниться за свой грубый тон, но в следующий миг его бесцеремонно оттолкнули в сторону. С трудом удержавшись на ногах, Сань Эр обернулся. Ах, вот оно что, капитан Ибо собственной персоной. Как всегда вежлив и добр… — Что здесь происходит?! — рыкнул Ибо, оглядывая поломанный стол и замершего в ужасе Е Иня. — Стол сломался, — тяжело вздохнул Е Инь. — Опять? — возмутился Ибо, — До выступления всего неделя! — Я починю, — тихонько пообещал Е Инь и почему-то зарделся, — Немножко не рассчитал… — Что не рассчитал?! — Он со стола грохнулся, — с трудом проглотив все назревшие в душе ругательства, пояснил Сань Эр. Он наконец сориентировался в происходящем и решил, что подлить масла в огонь будет не лишним. — Даже коленки затрещали. — Коленки? — заметно сбавил тон Ибо и вдруг стремительно побледнел. Это Сань Эру понравилось, очень. Даже ругаться расхотелось. — Ты же меня поймал! — набросился на Сань Эра глупый Е Инь, — Почему врешь?! Сань Эр с усмешкой отступил в сторону, прошептал одними губами: «Ещё благодарить будешь». Е Инь возмущенно двинулся к нему, но Ибо его перехватил, принялся ощупывать. Он бесцеремонно трогал его руки, ноги, рёбра, не обращая внимания на тихие попискивания. Наконец внимательно оглядев маленького танцора со всех сторон, успокоился. Но не отпустил, крепко сжал запястья. — Я новый стол сделаю, — торопливо пообещал Е Инь, стесняясь смотреть в глаза капитану, — Сколочу из фанеры и… — Нет, — перебил Ибо.- Ты больше сюда не сунешься. — А как же…- снова залепетал Е Инь. — К чёрту мастерскую! — перебил Ибо, — Закажу новый стол, сам! Понятно? — Понятно, — прошептал Е Инь. Этот напор почему-то снова понравился Сань Эру и он даже вдруг впервые подумал о том, что Ван Ибо не так уж и плох. Может быть даже совсем неплох…