По ту сторону

      Тонкие нитяные шторы покачивались на сквозняке и настырное утреннее солнце легко пробивалось сквозь них. Светило прямо в лицо. Е Инь попытался натянуть на себя покрывало, чтобы хоть как-то спрятаться от жарких лучей, но что-то мешало. Он подёргал ткань, но это не помогло, тогда он повернулся на спину и наконец распахнул глаза. На него пялился капитан. И улыбался. Даром, что нарисованный. А рядом ещё один, только уже чем-то недовольный, брови нахмурены, а глаза похожи на горящие угольки. И ещё один в шлеме… И ещё… и ещё… Е Инь сонно их разглядывал, но остановился взглядом на самом любимом, там где Ибо смотрит исподлобья, надув щеки. Е Инь невольно улыбнулся. Он любил просыпаться здесь. В мастерской. И хоть голова отреагировала на пробуждение неприятным гулом, а во рту, кажется, прошёлся целый взвод кошек, он был рад что проснулся в привычной обстановке. Где-то на периферии маячили вопросы о том, как он здесь всё-таки оказался, ведь засыпал в родительской постели, но истощенный похмельем разум не желал слишком задумываться об этом. Кто-то тихонько запыхтел рядом. Теплое дыхание обдало щеку и щекотными мурашками пробежало по коже. «Лапшичка», — с нежностью подумал Е Инь, — «Опять забралась на диван пока я спал. Маленькая негодница…» — он медленно повернул голову, чтобы посмотреть на свою питомицу… и обомлел. Нестерпимо близко, просто непростительно близко, лежал капитан. Тихо и мирно, подложив под щеку ладонь и свернувшись в позу креветки. Уставившись ему в лицо и тупо моргая, Е Инь отчаянно пытался сообразить что происходит. Осознание приходило медленно, поэтапно, сначала он понял, что лицо было настоящим, не нарисованным! Потом до него дошло, что на самом деле он лежит совсем рядом с самым настоящим Ваном Ибо и под конец пронзило мыслью, что возможно они и вовсе провели так всю ночь! Пока Е Инь обливался холодным потом, Ибо спокойно спал, подмяв под себя добрую половину покрывала. Он даже еле слышно похрапывал, смешно оттопыривая пухлые губы. Е Инь зажал ладонью рот. Задержал дыхание. Сердце бешено скакало в груди. «На таком узеньком диване, совсем близко! Чёрт, чёрт, чёрт!» Торопливо окинув капитана взглядом, он убедился, что вчерашняя разрезанная пижама исчезла, а вместо неё на Ибо красуется очень знакомая рубашка в полоску и такие же знакомые штаны. Папины… Значит пострадавшего вчера переодели. А где же был сам Е Инь? Он попытался вспомнить, но голова отдалась на это действие тупой болью. Так, оставим… Всё потом. А как же? Он торопливо оглядел и себя, но и тут всё было цивильно — замызганные краской шорты и футболка. Слава подтяжкам! Одеты оба. Он медленно выдохнул, чувствуя как отступает паника. «Всё не так плохо. Всё не так…» — он невольно засмотрелся на спящего капитана. Когда ещё такое увидишь? Всегда бдительный, серьезный и немного холодный Ибо… Мог ли Е Инь представить, что когда-нибудь будет смотреть на то, как этот недоступный человек так доверчиво спит рядом с ним? Посапывая и пуская слюни. Е Инь улыбнулся. Слишком мило. Так мило, что щемит, где-то у солнечного сплетения. Хорошо и больно…       Яркие лучи радужными отблесками скользили по стенам и потолку, колыхались вместе с движением штор. Один из них, самый жаркий, упал прямо на лицо и Е Инь словно очнулся, испуганно вздрогнул. Вспомнил вдруг: «Рисунки!» И с ужасом уставился вверх. В голове со скрипом завертелись шестерёнки. Вспыхнула надежда, что ночью Ибо не успел их увидеть. Да, а сейчас? Он с опаской глянул на капитана. Спит? Ибо спал, тонкие веки еле заметно подрагивали. Е Инь снова перевёл взгляд на потолок. Если встать, он ведь достанет? Дотянется до этих улыбающихся улик, свидетельствах его глупой влюбленности. Тут главное создавать как можно меньше шума… И трепыхаться тоже поменьше. Он попытался двинуть ногой. Ибо тут же уморительно дёрнул носом и тяжело вздохнул. «Аккуратно!» — приказал себе Е Инь и затаился. Подождал, пока Ибо снова засопит в одном ритме и уже тогда медленно приподнялся. Сел, сложившись словно пружинка. Задержал дыхание, пот стекал за шиворот, скатывался каплями по позвоночнику. «Сапёр ошибается только один раз!» — почему-то вспомнил Е Инь и стремительно выпрямился. Испуганно глянул вниз, но капитан всё так же спал. Даже не шевельнулся. Е Инь немного успокоился, переключил внимание на потолок. До ближайшего рисунка легко можно было дотянуться и он открепил булавку, скатал его в трубочку, принялся за второй. Потом за третий и четвертый… Пока ему не требовалось шевелиться или переставлять ноги, но оставались ещё дальние рисунки, до которых он мог дотянуться только встав на цыпочки… Когда большая часть листочков уже была в руках, а на потолке их осталось немного, Е Инь уже совсем расслабился и ступал по дивану без страха. Он всё равно делал это легко, словно танцующий комар на натянувшейся паутине. Шаг, остановка, ещё шаг, взгляд вниз. Точно ли Ибо спит? И снова шаг… Он решил, что всё уже позади — последняя булавка покинула пенопластовую обшивку потолка, последний рисунок перекочевал в кипу к остальным… Но тут произошло то, что Е Инь уж точно не ожидал. Спящий капитан громко всхрапнул и повернулся на спину. Всё бы ничего, но при этом он случайно задел оказавшуюся рядом голую щиколотку Е Иня. Задел лишь кончиками пальцев… Легко и невесомо… Но произошло это настолько неожиданно, что Е Инь взвился вверх вспугнутым зверьком. Приложился кудлатой головой о потолок (благо, что мягкий), и оступился… Взмахнул рукой, стараясь уцепиться хотя бы за воздух, и все собранные рисунки взлетели вверх. А вот сам Е Инь словно в замедленной съемке полетел вниз… Он успел увидеть очень близко лицо Ибо, его распахнувшиеся от удивления глаза… а потом произошла неминуемая встреча. Ах, если бы это случилось в так горячо любимом Е Инем анимэ, то по закону жанра их столкновение окончилось бы поцелуем, но… В реальности всё всегда прозаичнее... Е Инь приложился головой о выдающийся подбородок Ибо и свернулся в клубочек от боли, быстро-быстро засучил ногами, схватившись за несчастную голову. Ибо оскорблённо потёр подбородок и торопливо заморгал, стараясь скрыть навернувшиеся слёзы. — Ты совсем?! — зло рыкнул он. На диван шуршащим дождём падали бесчисленные рисунки… Все те изображения, которые так старательно прятал Е Инь. Они усеяли развороченную постель, накрыли плечи согнувшегося Е Иня и, конечно же, попали на самого капитана. Несколько листков шлёпнулись Ибо прямо в лицо и он с ненавистью сгрёб их. Потом рассмотрел. Расправил. Ухватил ещё парочку. Глянул на притихшего и бледного как полотно Е Иня, который всё ещё держался одной рукой за голову. — Это не…- залепетал танцор, — В смысле это просто… Ибо его не слушал, приподнявшись, он подгреб к себе все рисунки, до которых мог дотянуться, и принялся внимательно их разглядывать. Он осторожно расправлял помявшиеся и складывал стопочкой. У Е Иня перехватило в горле, он всё пытался хоть что-то сказать в своё оправдание, но лишь впустую открывал и закрывал рот. От страха всё тело покрылось испариной. — Ты сам всё это нарисовал.- не спрашивая, а подтверждая произнёс Ибо. — Я просто…- кое-как разлепив непослушные губы прошептал Е Инь. Ибо глянул на него. Под этим пронзительным взглядом Е Инь съежился. Но к его удивлению Ибо вдруг улыбнулся. Не просто растянул губы, а по-настоящему улыбнулся, глаза так и заискрились. — Надо же, — продолжая улыбаться, произнёс он, — У тебя тут и правда самый настоящий алтарь. Кто бы мог подумать… И совершенно не понимая о чем капитан говорит, и желая хоть как-то оправдаться, Е Инь прошептал: — Просто, ты моя муза.

***

      За завтраком все как-то помалкивали. У Е Иня всё ещё болела голова, и отнюдь не из-за встречи с острым капитанским подбородком. Он мучился похмельем. Ибо видимо тоже, потому, что после той искромётной улыбки он больше не улыбался, а только хмурился. А ещё морщился, очень недовольно, словно вдруг осознал, что его вынудили проснуться. Когда мама поставила на стол только что состряпанные оладушки, Ибо капризно скривился и сказал что не ест мучное. Особенно по утрам. «И особенно с похмелья», — добавил уже от себя Е Инь и даже слегка повеселел. Слишком уж забавно было наблюдать за утренним Ибо. — Кушай, кушай, — уговаривала его мама, — Ты же ещё совсем молоденький, не потолстеешь. Да и с такой фигурой, лишняя пара оладушек не повредит. Ибо покосился на нее с подозрением, но Е Инь заметил, что щеки капитана всё-таки немного порозовели от удовольствия. Демонстративно выпрямившись и расправив плечи, Ибо всё-таки потянулся за румяным кругляшом. Незаметно понюхал. Остался доволен и принялся деловито оглядывать стол, уставленный всевозможными мисочками с вареньем и джемами. — Клубничный, — тихонько подсказал ему отец, — Вот здесь. Е Инь хмыкнул, клубничный был его любимым и отец наверняка ошибся, решив, что у Ибо такие же предпочтения… Что? Неожиданно просияв всей мордахой, капитан потянулся именно туда. Обмакнул и с аппетитом втянул в себя оладушку. Наградил родителей благодарным взглядом. Е Инь неловко замер с оладушкой в руках, он тоже собирался обмакнуть её туда, но теперь не знал как поступить. После утреннего эпизода в мастерской Ибо наверняка и так думает, что Е Инь какой-то сталкер, а если он ещё и полезет в ту же плошку… Е Инь вздохнул и выбрал первую попавшуюся, макнул, а потом сразу запустил еду в рот. И тут же скривился, это было кислющее варенье из киви, которое он ненавидел больше всего. — Кушайте, мальчики, кушайте, — между тем щебетала мама, — Восполняйте силы, ночь выдалась напряжённая. Е Инь тут же вспыхнул, мысли стремительно унеслись во вчерашний вечер. Тёмная ванная комната и обнаженный капитан. И собственное глупое бегство. Теперь он вспомнил, что уснуть в родительской кровати ему так и не удалось, потому что Ибо пришёл следом. Вежливо постучал и приоткрыл дверь. Совсем чуть-чуть, но этого хватило, чтобы в родительскую спальню ворвалась Лапшичка и принялась штурмовать кровать. Ибо остался за дверью, прокашлялся и смущенно позвал: «Простите за беспокойство, господин и госпожа Е, но мне нужна ваша помощь.» Он позвал именно родителей и Е Инь вспомнил, что почему-то очень на это обиделся. «Конечно, Ибо, входи», — радостно отозвалась мама. Но Ван мялся за дверью. «Видите ли», — тихонько начал он, — «Я немного в неподобающем виде и поэтому-то и прошу вашей помощи…» Мать напряженно глянула на Е Иня, но тот поскорее замотался в одеяло. «Что ты сделал с бедным мальчиком?» — гневным шепотом спросила она. «Ибо, если вид неподобающий», — подал голос отец, — «Тогда может лучше подойти мне?» Капитан задумался. В спальне повисла напряжённая тишина. Е Инь закопался поглубже и замер, прислушиваясь. Ему даже почудилось напряжённое сопение капитана, но скорее всего пыхтел и сопел он сам. «Ладно», — всё-таки решил Ибо, — «Думаю, как раз вы сможете мне помочь.» — и почему-то добавил, — «Только не смейтесь». Но отец смеяться и не думал. Выбравшись из постели, он прошел к двери, осторожно заглянул в щель и лишь задумчиво крякнул. Оглянулся на жену и почесал в затылке. «Нужно помочь?» — обеспокоилась мама. Отец отрицательно помотал головой. «Будет лучше, если мы с Ибо разберемся сами», — успокоил он её, — «Только дай мне мою новую пижаму. Ту, что ты подарила на годовщину. Я её ещё даже не надевал. Подойдёт?» «Подойдёт», — тихонько согласился Ибо. Значит так всё и было, но это ведь не объясняет, как утром они оказались в одной постели… Точнее на одном диване.       Е Инь жевал и жевал, забывая вообще куда-либо макать и пытался хоть как-то восстановить хронологию ночных событий. Если Ибо переодели, то что было дальше? — Ибо, тебе понравилось у Е Иня в мастерской? — ласково спросила мама. Капитан кивнул, набитые щеки раздулись до упора. «Так», — пронеслось в голове у Е Иня, — «Значит родители были в курсе, что мы там…» — но как они с Ибо туда попали, он никак не мог вспомнить. — Очень живописно, — сказал Ибо, глядя прямо на Е Иня, — Большой талант. Е шифу хорошо удаются портреты. Е Инь вспыхнул. Мама, не подозревая о каком-либо скрытом подтексте, тут же закивала. — Да, да! Еиничка обожает рисовать людей. У него полно портретов артистов, которые ему нравятся! — Неужели? — губы капитана изогнулись в нахальной усмешке, — И какие же артисты тебе нравятся больше всего, Е шифу? — Разные…- протянул Е Инь, чувствуя как щеки наливаются предательским теплом. — И всё же? Кто твоя муза? — Ой, он так любит этих всяких супергероев, — решил помочь отец, — Железного дровосека, доктора Странного… Крутых таких, мускулистых… В трениках. «Я тоже крутой?» — одними губами уточнил Ибо и его лицо приобрело уже совсем наглое и самодовольное выражение. — Отец, вечно ты всё путаешь, — проворчала мама, — Доктор Стрэндж и Железный человек. Е Иню просто хочется стать таким же, правда ведь, Е Иня? — Правда ведь, Е шифу? — в тон ей отозвался Ибо, — Хотел бы побыть кем-то в обтягивающих лосинах? Или с кем-то в обтягивающих лосинах? Е Инь почувствовал, как из-за скопившегося внутри жгучего стыда вот-вот пойдет дым из ушей и поднялся из-за стола. — Куда это ты? — удивился отец. Ибо недоуменно вскинул глаза. — Пойду лосинки примерю, — хмыкнул Е Инь.       Он злился на Ибо и его глупые подколки, но ещё больше сетовал на себя. Как можно было оставить рисунки на потолке, когда в доме сам герой этих рисунков! Как можно быть таким беспечным? Глупым. Идиотским… В коридоре Е Инь с грохотом спустил вниз складную лестницу, поднялся по ней и рывком распахнул люк в мастерскую. Лучше уж окопаться здесь, пока капитан не соберется домой. Посидеть в тишине и покое, без страха, что ляпнешь очередную глупость или выдашь себя неловким поступком.       На разложенном диване всё ещё лежали рисунки. Аккуратной стопочкой. Видимо капитан постарался… Е Инь с ненавистью сгрёб их и собрался было скомкать в руках, но на секунду остановился. С помятого листа на него пялился капитан и улыбался. Хорошо так, ласково, будто бы кому-то, но на самом деле самому себе, своим мыслям. Е Инь вздохнул. Ничего с этим не поделаешь… Почему-то вспомнился вчерашний вечер и посиделки в темноте. Разговоры и смех… И доверчивое признание капитана. «Они приходят ко мне по ночам. Жуткие звери. Тянут свои лапы и хотят растерзать…» Ибо открыл ему свою тайну. Тайну о том, что даже такие идеальные и недоступные люди чего-то боятся. Темноты, монстров, чего угодно… Что ахиллесова пята есть у всех, даже у небожителей. И они живут в страхе. Е Инь вдруг пожалел, что накануне бросил Ибо в ванной. И хоть свет тогда уже дали, Е Иню всё равно стало стыдно за свой поступок…       Он осторожно расправил листы и положил обратно. Глупо злиться на собственную одержимость. Он ведь сам нарисовал всё это, так стоит ли прятать? Ибо тоже прячет своих монстров, или прячется от них… Скрывает свой страх за безразличием и сам же страдает от этого. Не лучше ли смотреть своим монстрам прямо в глаза? Е Инь так пристально уставился в лицо нарисованному Ибо, что перед глазами заплясали черные пятна. Да, он любит его. Так стоит ли бояться? Стоит ли скрывать свою любовь, будто это что-то плохое? Что-то стыдное. Мерзкое. И пусть капитан никогда не примет её, но зато сам Е Инь до конца будет честен перед собой. Он больше не будет краснеть и прятаться. Он будет смотреть Ибо прямо в глаза. Честно и открыто. Е Инь незаметно для самого себя выпрямился и расправил плечи. Он всё ещё пялился на рисованный портрет, но видел перед собой только настоящего Ибо. С его ироничной усмешкой на один бок. — Можешь смеяться сколько угодно, — совсем тихо сказал ему Е Инь, — Мне стыдиться нечего. Портрет молчал и Е Инь всё больше чувствовал воодушевление. Даже решился состроить рожицу для поднятия боевого духа. Высунул язык и скосил глаза, мол не боюсь тебя, Ван Ибо! Повторил маневр и для изображений, которые остались на потолке. Тут он не пожалел экспрессии, показал всё своё мастерство. И глаза выпучил и щеки раздул. Оттянул уши. Зажмурился и высунул язык. Он так увлёкся, что даже не услышал, как скрипнули ступеньки и как тихонько приподнялась крышка люка. И как капитан с интересом уставился на его перекошенную мордашку. — А…- задумчиво протянул он, — Не знал, что так себя ведут взрослые самодостаточные мастера. Это какое-то тайное упражнение для мышц? Е Инь испуганно выпучился. Капитан приветливо улыбнулся ему, над люком торчала только его голова. Но даже так было понятно, насколько Ибо понравилось увиденное. — И часто ты так гостей встречаешь? — осведомился он, поднимаясь в комнату, — Или такой чести удостоился только я? — Нет! — быстро выпалил Е Инь и зарделся. Недавняя решимость снова развеялась без следа, стоило только увидеть капитана. Слишком красивого, слишком стройного, слишком… — Я просто…- хрипло начал он и бросил взгляд на рисунки. — Очень красивые, — серьезно сказал Ибо, его ироничный тон куда-то испарился, — Ты действительно настоящий талант. Е Инь удивлённо вскинулся. Ибо смущенно взъерошил волосы рукой и отвёл взгляд в сторону. — У меня всегда ужасное настроение по утрам. Так что… Извини. — Ничего.- отозвался Е Инь, он никак не мог поверить, что капитан на самом деле перед ним извиняется. — Мне нужно уходить, — всё так же глядя в пол сказал Ибо, — Внизу меня уже ждут. — Ладно. — Ну, тогда увидимся на шоу? — он всё-таки глянул на Е Иня, только как-то отрывочно, быстро, словно не хотел задерживать взгляд надолго. — Конечно, — кивнул Е Инь. Он вдруг со всей отчаянностью понял, что не хочет его отпускать. Хочет, чтобы капитан задержался ещё. О чём-нибудь поговорил, помолчал, улыбнулся… Сделал что-нибудь! — Я…- вспомнив, что решил уже больше ничего не бояться, Е Инь разомкнул губы, — Я хотел тебе сказать… Ибо прямо уставился на него. В его глазах мигом вспыхнули знакомые язычки пламени. Заплясали, задёргались, хотя сам капитан замер на месте не моргая. Е Инь и сам замер, даже перестал дышать. Нужные слова так и вертелись на языке… И когда он уже готов был их озвучить, тишину комнаты прошил громкий дребезжащий звук. Прокатился по всем оголённым нервам, как разряд тока. Заставил Е Иня содрогнуться всем телом. И только потом пришло осознание… — Телефон! — Е Инь слишком поспешно нырнул на кровать, зарылся в подушки. Зашарил дрожащими руками. Сердце бешено бухало о рёбра. Так и невысказанное признание жгло изнутри. — Вот! — он выудил на свет уже знакомый завывающий смартфон и случайно глянул в экран. Вспыхивающая надпись: «Зелёный К.» сразу выбила всю почву из-под ног. Как он мог забыть?! Как? На что Ибо его глупые признания! У него уже есть кто-то важный. И глупый Е Инь сколько угодно может сотрясать воздух, сколько угодно может убеждать себя, что ему ничего не нужно, но… — Дай! — Ибо одним махом вырвал телефон из рук, больно царапнув Е Иня по пальцам. Торопливо нажал на кнопку. Рыкнул с досады, принялся сам торопливо набирать номер. Е Инь стоял и смотрел, тяжёлым комком в горле набухало отчаяние. Хотелось, как в детстве, зареветь в голос. Или выкрикнуть Ибо что-то обидное, злое. Так, словно он имеет на это право. Словно Ибо ему что-то должен… Но Е Инь был уже взрослым, а капитан Ибо совсем ничего не был ему должен, поэтому оставалось только глотать слёзы и смотреть на отчаянные попытки любимого дозвониться до своего любимого… Так ничего и не добившись, Ибо убрал смартфон в карман и вяло попрощался. — Ладно, пока, я пойду. — Кто он? — вместо прощания вдруг выпалил Е Инь. Он и сам не ожидал, что сможет о таком спросить, но слова слишком быстро выскочили наружу. Ибо прожёг его до основания своим тяжёлым взглядом, но сказал только одно. — Забудь. А потом слишком уж быстро спустился в люк и застучал по ступенькам…