По ту сторону

      Снова разошёлся ливень. Его назойливый шорох пробивался даже сквозь закрытые окна. Серые тени в ленивой полудрёме скользили по стенам кухни. Е Инь завороженно пялился на Ибо и молча потягивал свой имбирный чай, лучшее лекарство от промозглой погоды и смятения в сердце. Капитан раздраженно покачивал босой ногой и орал на менеджера в смартфон. — А я сказал, чтобы вы не крутились у двери! Охраняйте мотоцикл! Сколько? Да сколько надо, столько и охраняйте! Е Инь представил, как эти суровые люди в костюмах сейчас мокнут под дождём и тихонько хмыкнул в чашку. Замершие по стойке смирно, с мокрыми волосами и лицами, но в непроницаемых чёрных очках. Сейчас их можно было даже пожалеть… — Я? Я сохну, — проворчал Ибо, — Имею на это право. — Может стоит их позвать? — робко подал голос Е Инь, — Мы и их можем чаем напоить… Ибо только гневно зыркнул, но промолчал. После того, как спрятали мотоцикл в гараже и поднялись в квартиру, они почти не разговаривали. Как-то не до того было. Сначала отрывались от толпы, потом запутывали следы. Без людей в черном, конечно же не обошлось, за это им всё же стоило сказать спасибо. Пока Е Инь и Ибо петляли по шанхайским переулкам, вездесущий Мао раздавал своим людям указания. И вещал, что-то о съёмках для шоу. Вовремя, ей богу… Потому что, кое-как добравшись до дома они уже вымокли до нитки и выбивали дробь зубами, как два заправских щелкунчика. Е Инь первым делом отправил мокрого капитана в ванную и выдал одну из своих пижам. Она, конечно, оказалась рослому и широкоплечему Ибо впритык, но хоть что-то… одежду необходимо было высушить. Е Инь с благоговением развесил её на сушилку, а потом в спешном порядке заварил чай. А после и сам переоделся. Родителей дома не оказалось. Как и Лапшички, видимо семейство решило куда-то выдвинуться, несмотря на ужасную погоду. — А где твоя собака? — деловито осведомился Ибо, Е Инь только сейчас заметил, что капитан уже отложил телефон в сторону. — Наверное родители прихватили её с собой, — пожал плечами Е Инь. Ибо кивнул, принялся с шумом втягивать в себя чай. Так словно делал это каждый день. Словно для него в порядке вещей мчаться на гоночном мотоцикле по мокрой автостраде в одной рубашке… А потом вот так вот сидеть на чужой кухне и хлестать чай… Ничего особенного… «Почему ты поехал за мной?» — но Е Инь никак не решался озвучить этот вопрос. А Ибо помалкивал, пил чай, теребил пальцами ноги розовый пушистый тапочек (собственность мамы) и поглядывал в окно. Дождь всё так же хлестал по стеклу, бесконечные водяные потоки сбегали вниз. Посверкивало. Далеко за домами, но всё же… — Хочешь, покажу тебе кота? — неловко предложил Е Инь. Очень уж хотелось разбавить эту сумрачную тишину. — У вас есть кот? — удивился Ибо, — Я думал, кошек нельзя держать вместе с собаками! — Есть, — захлопал глазами Е Инь, — А почему нельзя? Ибо хмыкнул, задумался о чём-то своём, даже брови нахмурил. Е Инь слегка занервничал. Он что-то снова сказал не так? Или чем-то расстроил капитана? Тем что в этой маленькой квартирке кот и собака живут вместе? Но ведь ещё же и мама, папа, сам Е Инь… Может быть Ибо считает что здесь очень тесно? Для собаки… кота… Е Инь попытался оглядеть знакомую кухню новым взглядом. Нежно-салатовые стены, весёленькие кружевные занавесочки на окнах, горшочки с геранью и кактусами… всё-таки покраснел. Здесь и правда было тесно, слегка попахивало специями и пылью, кардамоном и лимонной жидкостью для мытья посуды. Старенькие полотенца на вешалках и магнитики на холодильнике. Впервые в жизни Е Иню стало слегка неловко за собственную кухню. Такую обычную, заурядную. Подходит ли такое место для звезды? Наверняка этот небожитель привык к президентским номерам и мишленовским ресторанам. — Кошку-то принесёшь? — вывел его из задумчивости Ибо. — Кота, — поправил Е Инь, — Конечно, сейчас… Он слишком поспешно выбрался из-за стола и ринулся на поиски. Этот рыжий толстяк всегда где-нибудь прятался и скрывался, чтобы найти его каждый раз приходилось исследовать все углы. — Гуляш! Гуляшик! Кис-Кис! — Е Инь вышел в коридор. — Гуляш? — он чуть не подпрыгнул, когда понял, что Ибо потащился следом. — Да, его так зовут. Ибо улыбнулся, даже складочка между бровей разгладилась. — Гуляш и Лапшичка? Ты назвал своих животных как еду? — Ну, да, — Е Инь смущенно наморщил нос, — Только не один я, родители внесли свою лепту, — пояснил он, — Сначала я хотел назвать собаку ШиРа. Ну, знаешь, как героиню мультика… — Властью Серого черепа? — радостно вспыхнул глазами капитан. Е Инь кивнул. С неожиданным удовольствием отмечая про себя, что Ибо тоже знает этот мультик. — В детстве его смотрел, — с нежностью прошептал Ибо, его глаза затуманились от воспоминаний. Е Инь поглядывал исподтишка. В облике капитана снова проступили черты того ребёнка, которым он наверняка когда-то был. Пухлые щечки и сияющие глазёнки. Этого малыша не хотелось разочаровывать, но… — Только наша девчуля совсем не тянула на ШиРу, — признался Е Инь, — Она выросла и стала похожа на беленькую, толстопопенькую кубышку. Да и росточком не вышла… Ибо вдруг улыбнулся и чуть шевельнул губами. — Эй! — тут же уловил Е Инь, — Я всё слышу! Что значит: «И ты тоже»? — Тоже маленький, — без зазрения совести усмехнулся капитан. Е Инь надулся. Пошлёпал в сторону родительской спальни. — Не сердись, — Ибо легонько тронул его за плечо, пошёл следом. — Это я так шучу. По-идиотски. Если бы не ты, я сегодня вообще мог загреметь в больницу. Е Инь обернулся, встретился с тёмными выразительными зрачками. — Я ведь правда не увидел бы тех флажков. Скорость была высокая и дождь…- Ибо опустил взгляд на босые ступни — тапочки он забыл на кухне, — Спасибо тебе, — очень тихо прошептал он. Е Инь хмыкнул. Не из-за высокомерия или обиды, нет, просто снова задрожали руки, а в горле пересохло. Он вспомнил мчащийся на него мотоцикл и передёрнул плечами. Сказал сварливо: — Да ладно, чего уж… Подумаешь… — Не подумаешь! Моя охрана палец о палец не ударила, — нахмурился Ибо, — Знаешь, сколько я им всем плачу? — серьезно спросил он, — Баснословные бабки! Убиваю на них огромную часть бюджета. И никто, никто из них не выбежал на трассу. Только один ты! — он крепко стиснул Е Иня за плечо, — А я тебе даже не плачу… — Мы же друзья, — улыбка вышла через силу. Где-то у солнечного сплетения что-то подрагивало, а может горело, хотелось поскорее избавиться от этих тёплых пальцев, от этой неожиданной близости. — Гуляшик может быть в спальне, — торопливо перевёл он тему, — Он часто любит нежиться на родительской кровати. Осторожно стряхнув руку капитана, он направился к двери…       Но кота в спальне не оказалось. Они добросовестно осмотрели комнату. Ибо даже под кровать сунулся, но тесные пижамные брюки угрожающе затрещали, а изображённые на них жирафики так натянулись на пятой точке капитана, что стали похожи на очень откормленных леопардов. Ибо вскочил с небывалым проворством. — Та-ак! — деловито протянул он, незаметно прикрывая свой тыл, — Здесь его нет, а значит остаётся только одно! — Что? — Е Инь недоуменно заморгал, делая вид, что совсем никуда не пялился. — Наживка, — деловито пояснил капитан, — Все животинки любят пожрать. — Я тоже люблю, — вздохнул Е Инь, вспомнив, что в холодильнике после завтрака остались только его любимые сосиски с сыром, которыми совсем не хотелось делиться с зажравшимся Гуляшиком. Но капитан так воспылал энтузиазмом, что спорить с ним было бесполезно. Пришлось смириться. Е Инь покрошил оставшиеся сосиски в блюдце и позвал кота наигранно медовым голосом: — Гуляшик! Гуляшик! Ням-ням! Но кот видимо слишком хорошо различал оттенки человеческой речи или просто чувствовал запах чужака, поэтому не спешил выходить. — Так не интересно, — надулся Ибо, — Без кота… Чем мы можем ещё заняться? Е Инь удивлённо уставился. — Чем? — Да, чтобы скоротать вечер. «Вечер», — отдалось внутри. Выходит капитан ещё не собирается уходить? Хочет побыть с ним? Душа уже готова была воспарить от счастья, но Е Инь одёрнул себя, напомнив что за окном всё ещё хлещет ливень, а одежда Ибо не высохла. Причина наверняка только в этом… Иначе зачем Вану торчать здесь? В такой вот обычной квартирке, с кружевными шторами и старой мебелью. — Налей ещё чаю, — попросил Ибо и уселся за стол. Он наверняка уже хотел есть, но из вежливости цедил полуостывшую жидкость и хмуро поглядывал в кошачью миску. Е Инь тоже засмотрелся на аппетитные ломтики сосисок с вытекающим из них сыром, и решил что так дело не пойдёт. Полез в холодильник. Вытащил яйца и зелень. Слегка помедлил, разглядывая затесавшиеся веточки кориандра. Воровато оглянулся на Ибо. Не к месту вспомнился утренний сон. — Зелень или грибы? — будничным тоном осведомился он у капитана. Тот только глазами захлопал. — Что? — Любишь кориандр? — сипло повторил Е Инь. Залез рукой в холодильник, выудил поддон со свежими шампиньонами, — Или предпочитаешь грибы? Что-то переменилось в лице капитана, нахмуренные брови вдруг приподнялись и сложились домиком, а глаза сделались непривычно жалобными. «А вот и малыш Ибо», — нервно хохотнул про себя Е Инь, внутри словно сжалась туго скрученная пружинка. Он медленно вдохнул и выпалил: — Что мне добавить в яичницу? Ибо мигнул и опустил взгляд — наваждение спало. Перед Е Инем снова сидел его величество Ван, такой же холодный, высокомерный и невозмутимый. Только вот милые улыбающиеся жирафики на пижаме слегка портили впечатление. — Мне всё равно, — дернул плечами Ибо, — То и то вкусно. Съел бы всё разом. Е Инь почувствовал что краснеет. Щеки вспыхнули жаром и он торопливо повернулся к плите. В голове творился полный сумбур, но руки без ошибок выполняли необходимые действия.       На сковороду он бахнул и порезанные грибы, и безжалостно измельчённый кориандр. Сверху разбил яйца. Ибо потянул носом и тихонько уточнил: — Ты умеешь готовить? — Нет, — честно ответил Е Инь. Обычно дома готовила только мама, он почти не приближался к плите. Но из-за бесконечных поездок за границу на соревнования всё-таки кое-чему научился. Не подыхать же с голоду, когда маминой стряпни нет рядом! — У тебя ничего не пригорает, не убегает и не пенится, — Е Инь вздрогнул, осознав, что капитан подошёл совсем близко и заглядывает через плечо, — А значит ты умеешь готовить. — Да не умею я! — слишком уж громко выпалил Е Инь. Но Ибо не обиделся, только тихонько фыркнул. — Это я не умею, — пояснил он, — Дома меня даже на пушечный выстрел не подпускают. Микроволновку не дают включать. Мало ли, взорвётся… — Не подпускают, вот ты и не умеешь, — пробормотал Е Инь, а сам подумал: кто это бессмертный такой, что смеет что-то запрещать капитану? Родная мать? Но ведь сейчас Ибо живёт здесь, в Шанхае, далеко от своей семьи… Тогда может быть это тот самый Зелёный К? Сразу стало почему-то муторно, захотелось бросить и лопаточку, и сковороду и уйти к себе в мастерскую. Забраться на крышу. Хорошенько повыть. — Пригорает, — деловито указал капитан, — Пора переворачивать. — Ты готовить не умеешь, — возмутился Е Инь, но всё же перевернул подрумянившуюся лепешку из яиц, зелени и грибов. — На стол накрывай, — пихнул он Ибо локтем, — Надеюсь, это-то ты умеешь? Ибо умел, поэтому поплёлся к шкафу, загремел посудой. — Что-нибудь разобьёшь — маме пожалуюсь! — предупредил Е Инь. Сразу стало потише. Ибо разгладил на столе салфеточку, расставил приборы, уселся и только потом тихонько уточнил: — Чьей маме? Е Инь даже растерялся. Не нашёлся что-либо ответить, поэтому просто поставил перед Ибо дымящуюся тарелку. Аромат от неё поднимался просто умопомрачительный. Настолько умопомрачительный, что вскоре на этот запах подтянулся ещё кое-кто…       Рыжий кот тенью прокрался на кухню. Он держался стены и ступал очень осторожно. Хвост словно распушившийся ершик тащился следом. — Кот, — одними губами прошептал Ибо. — Вижу, — отозвался Е Инь и добавил, потому что заметил как опасно блеснули глаза капитана, — Не спугни. Ибо расплылся в детской невинной улыбке. У Е Иня похолодел загривок. «Сейчас начнётся», — почему-то подумал он и напрягся. Не подозревая о нависшей над ним опасности, Гуляш медленно дополз до миски и даже успел ухватить самый крайний кусочек сосиски, но… Ибо действовал молниеносно. Сосиска ещё не успела исчезнуть в пасти несчастного кота, как весь он целиком взлетел вверх, зажатый в железной хватке капитана. — Ты это, полегче, — предупредил Е Инь, — Он царапучий. — Мгя-у-у! — возмущенно откликнулся кот и принялся вывертываться из рук. Надо сказать, профессионально. У Е Иня даже скулы свело, от знакомых подвываний, вот так же Гуляшик орал когда Е Иню нужно было его искупать. А потом оставлял на руках больнючие ярко-красные полосы, которые не заживали неделями. — Мо-у! Мо-у! МО-У! — выл кот, пока Ибо пытался ухватить его поудобнее. — Не ори на гостей, это не вежливо! — попытался пристыдить его Е Инь, но куда там… — Я просто хочу тебя погладить… Ну, что же ты…- Ибо одновременно жонглировал шипящим котом и пытался увернуться от его зубов и когтей. Насмотревшись на эту свистопляску вдоволь, Е Инь взял кухонное полотенце и кинул капитану. Ибо поймал его свободной рукой, принялся в спешном порядке пеленать визжащий рыжий клубок. — Главное лапки! — напутствовал его Е Инь, — И осторожнее, не тискай! Аккуратно… Аккуратно… Пасть. Пасть! — Да у него кругом эти зубы! — пыхтел Ибо. Наконец-то кое-как нейтрализовав кота, Ибо медленно выдохнул и положил его себе на колени. Бесстрашно почесал между ушами. — У-а-а…- обиженно откликнулся спеленутый Гуляш. — Бестия, — почти ласково пожурил его Ибо. Гуляш же не сводил ненавидящих глаз с Е Иня. «Предатель!» — так и читалось в кошачьих расширенных зрачках. «Так тебе и надо», — отрешённо подумал Е Инь, — «Не будешь жрать грибы!» — но тут же спохватился, во сне ведь был совсем другой кот, не Гуляшик. Там роль бессовестного хвостатого обжоры играл Сань Эр! — Хороший мой. Если хочешь сосисочку, то я её тебе дам, — между тем увещевал своего пленника Ибо. Кот перестал выть и воззрился с подозрением. Но Ибо не обманывал — подобрал упавший кусочек и протянул коту. Гуляшик брезгливо его понюхал, посмотрел на Ибо и тяжело вздохнул. Совсем по-человечески. Почти с осуждением. — Дай ему чистое, — посоветовал Е Инь. Ибо послушно потянулся за блюдцем. Это подношение кот счел более приемлемым и принялся потихоньку уплетать сосиски. Ибо успокоился и тоже принялся за еду. Со счастливым видом поглощал яичницу, переодически подкармливая со своей вилки и кота. Е Инь, которому несмотря на голод, из-за волнения кусок не лез в горло, завистливо наблюдал. Ужасно хотелось хотя бы ненадолго оказаться на месте Гуляша. Чтобы капитан так же гладил его между ушей и кормил из своей тарелки… — Он меня полюбил, — убеждённо поделился Ибо. Е Инь вздрогнул, слишком уж глубоко ушёл в мечты и почти принял изречение Ибо на свой счёт. Уже в который раз порозовел ушами. «Я тоже…» Гроза ещё бушевала за окном. В свете молний поблескивали магнитики на холодильной дверце. Голая нога Ибо с розовыми поджатыми пальцами, колыхалась в такт его аппетитному чавканью. Потихоньку мурчал пригретый кот… Сердце Е Иня тоже мурчало, тихонько ворочалось в груди, а глупые, никчёмные слова уже подрагивали на кончике языка, готовые сорваться в любой момент… «Я тоже… Тоже полюбил.» Но где-то в другом мире, в далёкой-далёкой вселенной, в замке завозился ключ. С тихим скрипом отворилась входная дверь. «Родители», — с досадой подумал Е Инь. Повернул голову, чтобы сообщить Ибо, но как раз в этот момент на кухню с сопением и топотом влетела Лапшичка. В своём любимом жёлтеньком дождевичке и резиновых сапожках. И как всегда до краёв переполненная дружелюбием и энтузиазмом. Не замечая родного хозяина, ринулась наворачивать спотыкливые круги вокруг гостя. Взволнованный её появлением Гуляшик угрожающе зашипел. — Твоя собака? — обрадовался Ибо. Попытался ухватить резво скачущую собачонку, но Лапшичка лихо взбрыкнув, припустила снова. — Не правильно, — усмехнулся Е Инь и легко соскользнув на пол, опустился на колени, — Лапшичка, на, на. Собачка остановилась и завиляла хвостиком. Звонко тявкнула. Успокоившийся было Гуляш снова заворчал. Ибо попытался его погладить, но случайно задел пустое блюдце и оно со звоном укатилось на пол. Гуляш взвился как ужаленный. С рёвом стал выворачиваться из рук Ибо. — Сейчас! — поспешил ему на помощь Е Инь, но случайно наступил в кошачью поилку. Та со звоном завертелась по полу, расплёскивая в стороны воду. И без того напуганный кот, взвыл нечеловеческим голосом, отвесил Ибо оплеуху и одним махом взлетел на холодильник. На пол посыпались магнитики. — Что там у тебя, Е Инь?! — крикнул из прихожей отец. Е Инь только хмыкнул, попытался достать рыжего разбойника тапком, но тот, всё так же подвывая, сиганул на подвесной шкафчик, а оттуда совершил затяжной прыжок в коридор. Обрадованная всеобщим весельем Лапшичка, припустила следом, по дороге теряя обувь. — Дела…-только и пробормотал Е Инь, созерцая усыпанный осколками пол. — Е Иня, что за шум? — окликнула уже мама. — Гуляш опять крушит всё на своём пути! — ответил Е Инь и встретился с мрачным взглядом капитана. Обляпанный сосисками и сыром Ибо просто негодовал. Молча. Но очень выразительно. Е Инь выдавил из себя нервную улыбку и нерешительно протянул салфеточку. Капитан демонстративно приложил её к длинной царапине на щеке и угрожающе приподнял бровь. — Я всё возмещу, — сдавленно пообещал Е Инь. — Да? — ехидно сощурился Ибо, — А не прогоришь? — Е Иня, у нас гости? — снова крикнула мама. Её шаги угрожающе приближались. — Наш гость уже уходит, — поспешно выпалил Е Инь и зачем-то потянул капитана за руку, попытался впихнуть под стол. Ибо возмущенно заупирался. — У меня травма, — напомнил он. — Это всего лишь царапинка. — По судам затаскаю… — Е Инь, ты всё-таки привел свою девушку? — обрадованно выпалила мама и застыла на пороге. Тонкие брови удивлённо взлетели вверх. — О… — как-то задумчиво протянула она. — Привет, мам, — лучезарно улыбнулся ей Е Инь, он сидел на полу, стараясь отрезать капитану пути к отступлению. — Здравствуйте, — чужим вежливым голосом пролепетала мама, не отрывая взгляда от упитанных жирафов на заднице гостя. Наполовину засунутый под стол Ибо вежливо откликнулся: — Добрый день.