Наверно, это тоже любовь?..

Ванцзи вернулся в цзинши незадолго до удара вечернего колокола. Почти весь день он провёл в библиотеке за переписыванием самых сложных текстов, которые смог найти. Вэй Ин сидел за столом и что-то сосредоточенно писал. — Чем занимаешься, Вэй Ин? — робко поинтересовался Ванцзи. Вэй Ин поднял на него глаза и ответил, слегка нахмурившись: — Проверял отчёты. Здесь кое-что не сходится, но я никак не могу понять, что именно. Посмотришь? Ванцзи кивнул, подошёл к столу и протянул руку. Вэй Ин подал ему исписанный лист. Скользнув взглядом по его запястью, Ванцзи похолодел — он так и не снял с Вэй Ина браслеты! Если дядя или Старейшины об этом узнают, то не сносить Ванцзи головы! Они категорически запретили держать браслеты в цзинши и строго велели следить за тем, чтобы Вэй Ин не разглядывал их. Старейшины опасались, что если у Вэй Ина будет возможность их изучить, то он без труда сможет найти способ снять запирающие печати или нейтрализовать заклинания. Ванцзи знал, что эти опасения вполне обоснованны. Вэй Ин сможет, если захочет. В их с Ванцзи поколении он был лучшим мастером печатей и талисманов ещё во времена учёбы в Гусу. А когда начал применять тёмную энергию, то поднаторел в этом деле ещё больше. И хотя эти браслеты запечатывались при помощи духовной силы, Ванцзи ничуть не сомневался, что Вэй Ин сумеет это обойти, если задастся такой целью. Вэй Ин был гением. Единственным в своём роде. Ванцзи был уверен, что если бы обстоятельства сложились иначе, когда-нибудь Вэй Ин стал бы сильнейшим совершенствующимся в Поднебесной. Сильнее Ванцзи и даже Сичэня. Скорее всего, достигнув определённого возраста, он превзошёл бы даже Вэнь Жоханя. Но всё случилось так, как случилось. И теперь этому не бывать. Никогда… Ванцзи испытывал по этому поводу смешанные чувства. С одной стороны, ему было больно и горько за Вэй Ина. С другой — тогда бы Вэй Ин стал для Ванцзи недосягаемым, словно солнце в небесах. Что касается браслетов, то Ванцзи доверял Вэй Ину. Он почему-то был уверен, что тот не станет их вскрывать. Изучить он их конечно может. И наверняка сделает это, если ему представится подобная возможность. Возможно, уже сделал. Чисто из природной любознательности. Он обожал различные артефакты. Однако пользоваться этим знанием не будет. Хотя… Ванцзи верил в это раньше, когда у них ещё были хорошие отношения. Стоит ли столь слепо доверять Вэй Ину сейчас, он не знал. — Вэй Ин, подними, пожалуйста, руки, — тихо попросил он. Вэй Ин сначала взглянул на Ванцзи с непониманием, затем, проследив за его взглядом, протянул руки. Судя по всему, он сам тоже напрочь забыл о браслетах. Ванцзи снял их и положил в шкатулку. Теперь браслеты необходимо отнести в хранилище артефактов, пока их никто не хватился. Взяв в руки шкатулку, он сказал: — Сейчас вернусь и посмотрю твои записи по отчётам. Вэй Ин кивнул. Ванцзи уже стоял на пороге, когда он окликнул его: — Лань Ванцзи, если я тебе не нужен, могу я пойти спать? Ванцзи стало грустно. Раньше Вэй Ина было не загнать на его половину. Он придумывал кучу разных отговорок, лишь бы только задержаться в их общей комнате после удара вечернего колокола. А сейчас просит отпустить его даже раньше. Видимо, совсем не желает с ним общаться. Подавив появившееся в душе горькое чувство, Ванцзи обернулся: — Можешь быть свободен, Вэй Ин. И ещё — в ближайшие несколько дней бери обед и ужин только для себя. Я буду возвращаться поздно. — Хорошо, — Вэй Ин поклонился и скрылся за ширмой. Ванцзи покинул цзинши.

***

С этого дня они с Вэй Ином виделись только за завтраком. Молча ели и так же молча пили чай. Затем Ванцзи уходил на занятия, а после до вечернего колокола сидел в библиотеке, переписывая тексты. Иногда ходил на тренировочное поле или посещал источник. Когда он возвращался в цзинши, Вэй Ин уже был у себя. Ванцзи был уверен, что он поступает так вовсе не потому, что хочет спать, а потому что не хочет его видеть. Ванцзи ничего не говорил, принимая это как часть своего наказания. Но он очень скучал. Ему хотелось видеть Вэй Ина чаще. Хотя бы для того, чтобы просто помолчать вместе. Чтобы он просто был рядом. Однако с другой стороны, так было даже лучше. Чем реже он видел Вэй Ина, тем меньше был соблазн вновь нанести ему вред. Ведь то, что произошло между ними, мучило Ванцзи не только чувством вины. Он безмерно страдал и по другой причине — он никак не мог об этом забыть. Воспоминания о пережитых моментах ни с чем не сравнимого наслаждения терзали его всё чаще и сильнее. Это стало его наваждением. Почти каждую ночь ему снились сны, в которых случившееся воспроизводилось в мельчайших подробностях — со всеми деталями и яркими ощущениями. Ванцзи во сне громко стонал на пике удовольствия, просыпался и с колотящимся от возбуждения и страха сердцем закрывал ладонью рот, в ужасе спрашивая себя, стонал ли он наяву или только во сне. Затаив дыхание, прислушивался к тому, что происходит за ширмой. Слышал ли Вэй Ин его непристойные стоны? Или это всё же был только сон? Затем вставал и, еле слышно передвигаясь, менял испачканные простыни и нижние одеяния. Которые потом сам относил прачкам, не желая, чтобы Вэй Ин видел последствия его несдержанности. Ему было стыдно. Ванцзи уже не раз и не два осквернял воды источника. Но это было совсем не то! Удовольствие, которое он доставлял себе сам, не шло ни в какое сравнение с тем блаженством, что он испытал тогда с Вэй Ином. Ванцзи безумно жаждал повторения. Ему невыносимо сильно хотелось пережить это вновь. Но об этом не могло быть и речи. Он ни за что не позволит себе сорваться снова! Нет! Ванцзи дал себе слово, что больше никогда не поступит так с Вэй Ином! Никогда! И он продолжал изнурять себя голодом, доводить до полного изнеможения на тренировочном поле и выжимать из себя все соки в Холодном источнике. Однако всё это плохо помогало. Даже когда он, почти полностью обессиленный, падал по вечерам в кровать и мгновенно засыпал, стоило его голове лишь коснуться подушки, на него, словно яогуаи, нападали мучительные сны и терзали до самого утра. Просыпался Ванцзи ещё более уставшим и измождённым, нежели засыпал. Он вяло и без аппетита глотал свой завтрак, несмотря на то, что это был его единственный приём пищи за весь день. Затем всё начиналось сначала. Взгляды Вэй Ина, которые тот кидал на него во время их утреннего чаепития, становились всё более вопросительными и обеспокоенными.

***

Ванцзи только закончил переписывать очередной древний и очень сложный текст, как вдруг прямо перед ним на столе появился поднос с пиалой супа и чашкой риса. На отдельном блюде горкой лежали его любимые в меру сладкие румяные булочки с семенами кунжута, испускающие умопомрачительный аромат свежей, с пылу с жару, выпечки. Рот Ванцзи наполнился слюной. Он нахмурился и поднял глаза, которые тут же расширились от удивления — перед ним стоял Вэй Ин и смотрел на него исподлобья сердитым взглядом. — Вэй Ин?.. — растерялся Ванцзи и взглянул на поднос. — Что это?.. — Твой обед! — зло ответил Вэй Ин и вдруг напустился на Ванцзи с упрёками. — Что с тобой, Лань Ванцзи?! Ты похож на неупокоенного духа! Скоро истаешь в воздухе! Я думал, что ты обедаешь и ужинаешь где-то в другом месте, но в столовой мне сказали, что ты не появляешься там уже вторую неделю! Вторую неделю, Ванцзи! В чём дело? Почему ты моришь себя голодом?.. Ванцзи опустил глаза. Уши его порозовели. Ему было стыдно из-за того, что Вэй Ин его отчитывает, и… невыразимо приятно. Вэй Ин о нём беспокоится! Заботится! Принёс ему еду. И даже специально заказал у повара булочки, которые Ванцзи обожает! Обычно их пекли только по праздникам. Вэй Ин его не ненавидит! Ванцзи охватила радость. А также чувство благодарности и неизбывной нежности к Вэй Ину. Он такой добрый… Ванцзи не заслуживает его доброты. Он для этого слишком порочный и грязный. Он взглянул на Вэй Ина и тихо сказал: — Спасибо, Вэй Ин! Но… в библиотеке нельзя принимать пищу. — Тогда ты сейчас встанешь и пойдешь обедать в цзинши, — не терпящим возражения тоном произнёс Вэй Ин. — И ужинать тоже будешь там. — Хорошо, — покорно кивнул Ванцзи. Встал, аккуратно сложил на столе письменные принадлежности и книги, чтобы продолжить работу после обеда, и направился к выходу из библиотеки. Вэй Ин взял в руки поднос и пошёл вслед за ним.

***

Приход Вэй Ина в библиотеку с едой Ванцзи расценил как прощение. Вэй Ин его простил! Иначе он не пришёл бы, верно? Получив это прощение, Ванцзи прекратил своё наказание. Их отношения более-менее наладились. Они не говорили о том, что произошло между ними в тот злосчастный вечер, и вели себя так, словно ничего не было. Однако замалчивание проблемы не решало её. Напряжение с каждым днём лишь усиливалось. Общество Ванцзи невольно вызывало у Вэй Ина тягостные воспоминания, а нахождение Вэй Ина рядом разжигало в Ванцзи непереносимый огонь желания. Он перестал отказываться от пищи, но продолжал тренироваться до упаду, а в источнике стал проводить, кажется, больше времени, чем в цзинши. Так прошёл мучительный, показавшийся им обоим бесконечным месяц. И однажды Ванцзи всё же не выдержал этой выматывающей и сводящей его с ума борьбы с самим собой и сдался на милость природе.

***

Проснувшись после очередного яркого и слишком реалистичного сна, Ванцзи, дрожа, поднялся с кровати. Подошёл к столу и жадно, захлёбываясь, выпил воды из кувшина. Тело снова пылало, требуя наконец дать ему то, чего оно вожделело так долго и мучительно. Ванцзи хотел Вэй Ина. Безумно и невыносимо. Ещё до конца не проснувшись, почти путая сон и явь, он прошёл за ширму и замер, глядя на разметавшегося во сне Вэй Ина. Затуманенное сознание воспринимало всё происходящее как продолжение сна. Подобное снилось Ванцзи много раз. Он сделал несколько нерешительных шагов, приближаясь к кровати, и принялся разглядывать спящего жадным, голодным, жаждущим взором. Вэй Ин спал, раскинувшись на постели звёздочкой. Его длинные волосы блестящими волнами лежали на белоснежных простынях. Сквозь тонкое нижнее одеяние просвечивало смугловатое стройное тело. Довольно долго живя в прохладных Облачных Глубинах, Вэй Ин уже не был столь же загорелым, каким был, ежедневно купаясь в озёрах Юньмэна. Кожа его теперь приобрела нежный медовый оттенок и в неясном свете ночника отливала золотом. Ванцзи с жадностью скользил взглядом по всем изгибам юношеской фигуры. По шелковистым волосам, по подрагивающим во сне ресницам и приоткрытым губам. Вэй Ин, видимо даже сквозь сон почувствовав его пристальный взгляд, внезапно пробудился и уставился на него с непониманием и удивлением, подслеповато моргая. Затем вдруг резко сел и неловко подтянул к груди одеяло, словно пытаясь укрыться от горящего взора Ванцзи. В глазах его отразился испуг. — Что ты здесь делаешь?.. — спросил он хриплым со сна голосом. Сердце Ванцзи замерло. Затем, сорвавшись вниз, забилось часто и неровно. Вэй Ин — заспанный, разнеженный, тёплый, сладко пахнущий — был невозможно соблазнительным и до одури, до исступления желанным. Ванцзи присел на кровать и протянул к нему руку, испытывая острую нужду. Он чувствовал себя словно мучимый жаждой путник, увидевший источник с прохладной и чистой водой. И ему, как этому самому путнику, безумно, до дрожи хотелось приникнуть к губам Вэй Ина и напиться допьяна его сладким дыханием. — Вэй Ин… — умоляюще произнёс Ванцзи срывающимся голосом, коснувшись его тёплого плеча, и мысленно продолжил: «Пожалуйста! Прошу!.. Прошу!..». Ему так хотелось обнять это податливое, сонное тело и всласть насладиться его мягкостью и теплом. Хотелось дышать запахом Вэй Ина до самого утра. Хотелось вновь испытать то блаженство, которое мог дать ему только Вэй Ин. Лишь он один. — Вэй Ин… — вновь прошептал он, глядя на него пылающим, вожделеющим взором. Но Вэй Ин шарахнулся от него, словно от ядовитой змеи, и испуганно забился в угол кровати, подняв перед собой одеяло, словно щит. Взгляд его наполнился ужасом. — Нет!.. — охнул он перепуганно, очевидно догадавшись о цели его визита. — Уйди, Ванцзи! Уходи! Подобная реакция оскорбила Ванцзи до глубины души. Сердце больно сжалось от глубокой обиды. Почему — нет?. Почему?.. Почему Вэй Ин ему отказывает?.. Чем Ванцзи хуже всех тех, кого Вэй Ин одаривал своим вниманием?.. Ванцзи не урод и не неряха. Он никогда не придавал особого значения своей внешности, однако знал, что красив. Он слышал об этом с детства от самых разных людей. Войдя в пору юности, он стал замечать, с каким восхищением смотрят на него практически все женщины и даже некоторые мужчины. Ванцзи был вторым в списке молодых господ, уступая лишь брату. И то это было не из-за внешности, а по причине его холодного и нелюдимого нрава. Он никак не мог быть хуже кого бы то ни было! Да Вэй Ин и сам много раз говорил Ванцзи, что он красивый. Сравнивал его с Небожителем. Тогда… почему?! Чем Ванцзи ему так противен? Чем он в его глазах хуже других?! Ладно, Вэй Ин его не любит, с этим Ванцзи смирился. И уже давно. Он понимает, что нельзя полюбить кого-то по заказу. Любовь либо есть, либо её нет. Но ведь сейчас он просит вовсе не любви! Он просит, чтобы Вэй Ин подарил ему немного ласки. Хотя бы телесной, раз уж душа его не лежит к Ванцзи. Вэй Ин ведь делал это с другими. Он сам в этом признавался. «У меня, Лань Чжань, было всё! Абсолютно всё!». Это у Ванцзи Вэй Ин первый и единственный. Это Ванцзи не сможет больше ни к кому прикоснуться, потому что любит лишь Вэй Ина. А у Вэй Ина он, наверно, даже не десятый. Вэй Ину, по его собственным словам, не нужны чувства для близости. Для него это лишь развлечение и удовлетворение определённых потребностей. «Лань Чжань, я не такой благонравный муж, как ты. Для этого мне необязательно влюбляться и жениться!». Хорошо. Ванцзи согласен и на это. Он согласен на всё, что Вэй Ин готов ему дать. Однако он отказывает ему даже в подобной малости, которая ничего ему не будет стоить. Почему?.. Что он теряет?.. Почему он его от себя гонит? Может ведь хотя бы попробовать… Да, у Ванцзи нет никакого опыта, он пока ещё ничего не умеет. Но он научится! Он постарается, чтобы Вэй Ину было с ним хорошо. Ванцзи знает как. Он много читал. Вэй Ину понравится! Он заискивающе заглянул Вэй Ину в лицо и снова просяще произнёс тихим, дрожащим голосом, вымаливая хоть толику его внимания: — Вэй Ин… Иди ко мне… Однако Вэй Ин нахмурился и замотал головой: — Нет! Уйди, Ванцзи! Слова, произнесённые резким, почти грубым тоном, прозвучали пощёчиной. Глаза Ванцзи наполнились слезами. Он с трудом сдержал всхлип, подавившись им. Затем обида породила гнев. Ванцзи показалось несправедливым подобное отношение к нему Вэй Ина. Он ничем не хуже того же Цзян Ваньиня! И любой женщины или любого мужчины, которых Вэй Ин ласкал ранее. Он вновь протянул к Вэй Ину руку, вырвал у него одеяло и со злостью швырнул его на пол. Затем схватил его за отвороты нижней рубашки и с силой притянул к себе. — Я сказал — иди сюда, Вэй Ин! Вэй Ин дёрнулся. Тонкая ткань затрещала, разрываясь. — За что?.. Я ведь ничего не сделал! — воскликнул Вэй Ин в отчаянии. Что?.. Ванцзи непонимающе замер. Что Вэй Ин имеет в виду?.. И вдруг понял. Он настолько омерзителен Вэй Ину, что тот воспринимает их близость как наказание?! Внутренности словно ошпарило кипятком. Осознание причинило просто нестерпимую боль. Даже так… За болью пришла ярость и застила глаза. Что же. Хорошо. Зато не придётся ничего объяснять. Вэй Ин сам уже всё объяснил. — Сделал! — гневно процедил Ванцзи сквозь зубы. — Ты мне перечишь! — Когда?! — возмутился Вэй Ин, безуспешно пытаясь вырваться. — Когда это я тебе перечил?! — Прямо. Сейчас! — сверкнув глазами, рявкнул Ванцзи и сдёрнул его на пол. Одной рукой держа за грудки отчаянно сопротивляющегося Вэй Ина, другой он резко потянул завязки своих штанов. Взгляд Вэй Ина полыхнул гневом и упрямством. Сдвинув брови, он зло прищурился и стиснул челюсти так, что у него заскрипели зубы. Ванцзи грубо схватил его за подбородок и попытался их разомкнуть. — Открой рот, Вэй Ин! — тихо, но угрожающе произнёс он. Вэй Ин в ответ только сжал губы, превратив их в тонкую ниточку. Остатками разума Ванцзи понимал — то, что он сейчас творит, — деяние во сто крат более ужасающее и низкое, нежели даже то, что он сделал с Вэй Ином месяц назад. Ведь сейчас Вэй Ин ясно говорит ему «нет». Он категорически против и не желает этого. Но остановиться Ванцзи уже не мог. Вожделение отметало любые доводы рассудка. А сопротивление Вэй Ина странным образом заводило и будило в душе Ванцзи что-то тёмное, жадное, властное, собственническое. Такого Вэй Ина — упрямого, гордого и злого — он желал ещё больше. Его хотелось сломить, подчинить, присвоить. Ванцзи навис над ним и ослабил контроль над своей духовной силой, обрушив её на Вэй Ина. Для человека без ядра она была сокрушительной. Это был бесчестный и запрещённый приём. По правилам Облачных Глубин, ни при каких обстоятельствах нельзя было применять духовную силу против обычных людей. Однако Ванцзи сейчас было не до правил. Он хотел немедленно получить желаемое. Любым способом. У Вэй Ина не было ни малейшего шанса противостоять одному из сильнейших заклинателей Поднебесной. Его словно придавило тяжёлой каменной плитой размером со Стену Послушания. Он захлебнулся вдохом и задохнулся. Внутренности взорвались пронзительной жгучей болью. Вэй Ин со стоном схватился за грудь. Рвано и тяжело задышал ртом, из уголка которого потекла тоненькая струйка крови. Ванцзи этим тут же воспользовался — с силой надавив пальцами на его нижние зубы, он резко вторгся внутрь. Гораздо глубже, чем в первый раз. По телу Вэй Ина прошла судорога, из глаз брызнули слёзы. В сердце Ванцзи вонзился ядовитый шип неискупимой вины, причиняя невыносимые страдания. Однако эта боль — его собственная и та, что отразилась в помутневших глазах Вэй Ина, — доставила Ванцзи какое-то нездоровое, необъяснимое, но острое удовольствие. Вэй Ин вновь содрогнулся, кажется, опять собираясь вырвать. Как в их первый раз. — Не смей, Вэй Ин! — с угрозой в голосе предупреждающе произнёс Ванцзи. Намотал на кулак его волосы и жёстко дёрнул. — Даже не думай! Вэй Ин закрыл глаза и сделал несколько медленных вдохов и выдохов, изо всех сил стараясь справиться с рвотным рефлексом. У него получилось. Ванцзи почувствовал, как сердце его полнится торжеством, а по телу расходятся волны дразнящей неги и возбуждения. Покорность и податливость Вэй Ина ему… нравилась? Определённо! — Молодец! — ласково прошептал Ванцзи, нежно погладив Вэй Ина по мокрой покрасневшей щеке. Неподъёмная тяжесть и боль исчезли, оставив в теле Вэй Ина слабость, опустошение и чувство лёгкого жжения в груди. Ванцзи вновь потянул его за волосы, запрокидывая немного назад его голову, и начал осторожно двигаться.

***

Брат как-то рассказывал Ванцзи о людях, страдающих разными зависимостями, — от алкоголя, от еды, от различных дурманящих веществ и многого другого. Сичэнь, будучи ещё совсем юным, по собственной инициативе обучался целительскому искусству и стал очень неплохим практикующим лекарем. До войны, когда у него было достаточно свободного времени, он помогал целителям, врачуя как физические, так и душевные болезни. И периодически занимался лечением людей с различными зависимостями. Ванцзи тогда не понимал, как можно быть настолько слабовольным, чтобы не уметь отказать себе в чём-либо. Особенно когда речь шла о заклинателях. Он полагал, что эти люди просто не желают совершать над собой усилие и лишь потакают своим желаниям. Сичэнь пытался объяснить, что всё не так просто и избавиться от зависимости нельзя, лишь пожелав этого. Что это серьёзное заболевание, и дело не только в слабости и безволии. Причин может быть множество. И самых разных. Что мир не делится на чёрное и белое. И даже праведные люди могут стать жертвой обстоятельств или собственных демонов. Однако Ванцзи остался при своём мнении. Зато теперь он понял. Потому что сам оказался в похожей ситуации. Ванцзи стал по-настоящему зависим от близости с Вэй Ином. И отказаться от этого у него не было никакой возможности. Не хватало ни душевных, ни физических сил. Вся его сильная воля опытного воина и способность к жёсткому самоконтролю рассыпались в прах перед подавляющим желанием снова и снова испытывать то блаженство, которое дарила ему эта близость. Ванцзи напоминал себе потерпевшего кораблекрушение, пытающегося утолить жажду солёной морской водой, — чем больше пьёшь, тем больше хочется. С ним происходило то же самое. С каждым разом огонь желания разгорался всё сильнее. И погасить его становилось всё сложнее. Хотелось ещё больше, ещё чаще. Это сводило Ванцзи с ума. Каждое утро, глядя на притихшего, ссутулившегося над столиком Вэй Ина, на его бледное, какое-то посеревшее лицо, Ванцзи давал себе клятвы, что ночное безумие больше не повторится. Ловил потерянный взгляд его покрасневших, припухших не то от бессонных ночей, не то от слёз глаз и обещал, что больше ни разу к нему не прикоснётся против его воли. Но наступала ночь, и Ванцзи раз за разом нарушал все свои клятвы и обещания. Желание обрушивалось на него, словно цунами. Голова пустела, а совесть замолкала. Он вставал со своей кровати и шёл на половину Вэй Ина, ведомый лишь зовом плоти. «Наказывать» Вэй Ина всегда находилось за что. Однако Вэй Ин больше не задавал вопросов. И не сопротивлялся. Он лишь закрывал глаза и покорно позволял Ванцзи делать всё, что тот хотел. Ванцзи не знал, почему сильный духом и строптивый Вэй Ин так быстро сдался. Возможно, не видел смысла в сопротивлении, зная, что у него не хватит сил ему противостоять. Или по каким-то иным, неведомым Ванцзи причинам. Ванцзи не спрашивал. Он и не хотел знать. Догадывался, что в любом случае ответ ему не понравится и только причинит лишнюю боль. Безучастность Вэй Ина порой раздражала, но Ванцзи довольствовался тем, что есть. Выбирать не приходилось. Когда-то он не смел даже мечтать, что получит то, что имел сейчас. Ванцзи поначалу пытался начинать их взаимодействие с поцелуев. Однако вскоре понял, что это чревато непредсказуемыми последствиями. Поцелуи с Вэй Ином будили в нём зверя. Целуя его, он совсем переставал что-либо соображать и был в шаге от полной потери контроля над собой. Ему хотелось зайти гораздо дальше, обладать Вэй Ином полностью и безраздельно. Но пока он себе этого не позволял. Он желал, чтобы Вэй Ин привык к нему. Свыкся с их новыми отношениями. Втянулся и примирился. Ванцзи хотел, чтобы их полноценная близость случилась если даже не по обоюдному желанию, то хотя бы без совсем уж откровенного отторжения со стороны Вэй Ина. Чтобы он не был сильно против. Поэтому Ванцзи стал ограничиваться лишь короткими быстрыми поцелуями и почти сразу переходил к основному действию. Он научился контролировать своё удовольствие и растягивать его на более длительное время. И это было ещё более приятно, чем в их первый раз. Хотя тогда Ванцзи думал, что ничего приятнее быть уже не может. Оказалось, что может. Они с Вэй Ином никогда не обсуждали то, что происходило между ними по ночам. Ванцзи не осмеливался поднимать эту тему. Из-за чувства непрерывно грызущей его в течение всего дня вины. Из-за стыда за свою слабость и неумение справиться с низменными позывами плоти. Вэй Ин молчал тоже. Впрочем, он теперь молчал почти всегда. Говорил только по делу, по большей части отвечая на вопросы Ванцзи. Первым диалог начинал крайне редко. Он замкнулся в себе, даже тренироваться предпочитал в одиночестве. Ванцзи не раз, придя с занятий, предлагал ему потренироваться вместе, на что Вэй Ин неизменно отвечал, что он уже был на тренировке, пока Ванцзи работал. Видя явное нежелание Вэй Ина проводить с ним время, Ванцзи перестал ему это предлагать. На кроличью поляну Вэй Ин также ходил теперь один. Ванцзи знал, что он бывает там без него, потому что частенько находил недоеденные кроликами свежие огрызки овощей. В Гусу они всё же иногда выбирались вместе — туда отправиться в одиночестве Вэй Ин не мог. К прогулкам по рынку он окончательно потерял интерес. Однако Ванцзи время от времени брал его за руку и заводил в какую-нибудь лавку, где покупал Вэй Ину подарки. Иногда незатейливые — фонарики и ленты для волос. Чаще дорогие и изысканные — заколки из золота и серебра, подвески с драгоценными камнями. Ванцзи знал, что Вэй Ин, хотя и не был модником, имел безупречный вкус и любил красивые вещи. Ванцзи хотел его хоть чем-то порадовать. Вэй Ин подарки неизменно принимал, благодарно кланялся, но никогда не носил. Куда он их девал, Ванцзи не знал. Это было обидно, но эти вещи принадлежали Вэй Ину, и только он был вправе решать, что с ними делать. Однако посещение торговых лавок теперь стало делом нечастым. Обычно по прибытии в Гусу Вэй Ин шёл прямиком в трактир, где методично и молча напивался. Ванцзи ему это позволял, заказывая столько кувшинов вина, сколько тот просил. Лишь строго следил за тем, чтобы он при этом не забывал закусывать и ел достаточно. Ванцзи смотрел на Вэй Ина и с трудом верил, что этот тихий и угрюмый человек с потухшим взором когда-то умел смеяться звонким заливистым хохотом, заражая всех вокруг своей неуёмной весёлостью. Что с его лица не сходила сияющая улыбка, а глаза сверкали, как редкие дымчатые топазы, которые Ванцзи однажды видел в Цинхэ. Что его болтливый рот не закрывался ни на мгновение. Что некогда он был живым и ярким, словно экзотический цветок. Ванцзи с горечью и болью в сердце отдавал себе отчёт в том, что именно он является причиной увядания этого прекрасного, но оказавшегося столь хрупким и нежным цветка. Вэй Ин не перестал смеяться, даже пройдя через кровавую бойню войны и бесчеловечные пытки подземелий Ланьлина. А Ванцзи хватило меньше года, чтобы стереть улыбку с этого ранее такого выразительного лица. Чудовищная вина неподъёмным грузом ложилась на его плечи, пожирала его изнутри так сильно, что становилось больно даже дышать. Он не знал, как это исправить. Как вернуть былое волшебство. Да и возможно ли теперь?.. Если для этого придётся отказаться от близости с Вэй Ином, то Ванцзи не сумеет этого сделать. Даже если захочет. Он заранее признавал своё поражение. Его ломало от одной только мысли об этом. Ванцзи порой казалось, что отныне он нуждается в Вэй Ине больше, чем в пище и воде. Вэй Ин стал ему столь же необходим, сколь воздух. Без его губ, без его горячего дыхания на своей коже, без этого ошеломительного наслаждения, что он с ним испытывал, Ванцзи уже не сможет жить. Просто не сможет. И он ни за что не откажется от этого. Даже если это означает, что Вэй Ин ему больше никогда не улыбнётся.