Сплошной Рок-н-ролл

      Палящие лучи ярко освещают комнату. Панорамные окна переливаются солнечными зайчиками, прыгающими по серым стенам. В этом районе с приходом сентября непомерно душно. Даже летом не жарило так, как сейчас. Привыкнуть к бесконечному пеклу нетяжело — со временем осваиваешься, но духота всё равно придавливает к кровати.       Вставать не хочется, хочется убиться. И в душ. Куроо в полудрёме шарится по прикроватной тумбе, включает кондиционер и наконец вдыхает свежий воздух. По его подсчётам будильник сработает в районе десяти минут, поэтому стоит уже подняться.       На будущее: открывать глаза было ошибкой.       Во-первых, голова всё-таки побаливает, даже с учётом выпитой прошлым вечером таблетки. Во-вторых, оказывается, на грудь давила никакая не духота.       Куроо щурится, вглядываясь в парня на себе и судорожно роется в воспоминаниях. Смутная ночная картина всплывает где-то на задворках сознания ровно до момента его — какое облегчение — квартиры. Куроо помнит такси, подъезд, дверь и кровать. А дальше — воспоминания заблокированы: купите премиум-подписку?       Гадать и накручивать он не собирается, так что он аккуратно тормошит Суну за плечо. Тот мычит что-то и ворочается, пытаясь спрятаться от солнца.       — Мм? — он утыкается лицом в оголённый торс Куроо.       — А мы?.. — разводя руками, настороженно интересуется Куроо.       — Да нет, — Суна отмахивается, — сошлись на том, что хотим просто выспаться.       Куроо усмехается. Реалии студенческой жизни. Он потягивается и осторожно выползает из-под Суны.       — Можешь остаться до вечера, но я тебя молю, — Куроо страдальчески вздыхает, — наколдуй чего-нибудь поесть к моему приходу. Ключи на тумбе, деньги на столе.       — А на барабанах поиграть можно? — сонно протягивает Суна.        — А ты умеешь?        — Нет, просто щупаю границы, — ухмыляется, засранец, приподнимаясь на локтях, — как семья уже. Ты — работаешь, я — готовлю. Когда брак?        — Мне расценивать это как предложение? Как-то неромантично, — кричит он уже с зубной щёткой во рту, — я подумаю над этим, как только предоставишь мне свой ужин.       Смех Суны приглушённо доносится до Куроо. На самом деле это уютное утро и правда навевает на него какую-то ностальгическую реакцию по романтике. Вся эта конфетно-букетная ерунда и отношения иногда могут приносить тёплые чувства до момента, когда наступает второй этап. Пока ему нравится — пусть всё будет так, как есть.       Зевая, Куроо смотрится в зеркало, поправляет причёску и напоследок кричит что-то про удачу, хлопая дверью. В подъезде как всегда начищен до блеска пол, пахнет свежестью и соседка поливает красивые цветы в фойе.       — Доброе утро, — Куроо приветливо улыбается женщине.       Он человек коммуникабельный, сожителей любит, на собрания по дому ходит, в группе принимает активное участие во многих вопросах. От скуки, конечно, но и репутация сама себя не заработает. Мама учила быть со всеми общительным и отзывчивым.       Соседи его тоже любят. Особенно женщины постарше. И это иногда напрягает, когда дело доходит до «чисто соседских» пирогов под дверью.       Куроо открывает дверь и выходит на крыльцо.        — Блять.       Он закрывает дверь, возвращаясь в лифт. Погода на улице сравнима с настроением: в один момент солнце и всё хорошо, через пять минут — ливень и хочется умереть. Приходится возвращаться за зонтом, и вроде идти уже никуда не хочется. Универ универом, но пожить-то тоже надо. К тому же дома его ждёт вполне себе неплохое общество.       Хотя с другой стороны — пар сегодня немного, а прогулы в начале года — тоже плохо.       — Забыл что-то? — Суна, встретивший его на пороге, уже успел умыться и выглядит довольно свежим для того, кто пил прошлым вечером как чёрт.       — В окно глянь, — он кивает в сторону комнаты, — льёт как из ведра.       Оказывается, у Куроо всё-таки был зонт. Он узнал об этом только спустя целого получасового спидрана по квартире. Чёрный, большой, спрятанный в самых дебрях. Мия уже начинает закидывать обеспокоенными сообщениями мессенджер. Это, кажется, первый раз, когда опаздывает не он.       Куроо со злостью распахивает дверь, пугая женщину, всё ещё возившуюся с цветами. Он вообще-то человек уравновешенный, но после поисков треклятого зонта её нельзя спокойно открыть — только распахнуть.       И дальше всё, как и всегда: лифт, проверка почты, сосед, первый этаж, Мия, консьерж.       Стоп, Мия?       Куроо тормозит, разворачивается и вглядывается, точно ли он ни с кем не спутал похмельное лицо с синяками в четырехмерном пространстве. И нет — точно Мия. Эту солому на голове и яркий бомбер захочешь не узнать — узнаешь.       — Ты что тут забыл? — Куроо смотрит на часы, — у нас времени уже нет.        — Ну ты интересный, — упирая руку в бок, Мия выразительно смотрит на друга, — с клуба слился? Слился. Прямо посреди тусовки — это, знаешь ли, уже повод беспокоиться. На сообщения отвечаешь? Нет. А причин на твоё опоздание может быть только две: ты или умер, или почти умер.       В целом, звучит как аргумент. Но Куроо всё равно недоволен:       — Ну пойдём домой тогда, — вздыхает, — я уже передумал учиться.       Мия послушно следует в клятый лифт, который Куроо успел возненавидеть за утро. Мия весь мокрый — явно не ожидавший такого дождя с утра, хоть и выглядит так, будто неожиданный поход в гости был ожидаемым и даже спланированным.       Куроо, в очередной раз хлопая дверью, разувается и идёт закрывать окна — начинается гроза. Это, конечно, не спасёт от удара молнии, но хотя бы создаётся видимость. Он зашторил стекло, хлопком включая свет по пути.       — Кофе, чай?       — Пиво есть? — Куроо усмехается. — Посмейся мне ещё. Я из-за тебя эту херню пил, у меня голова ходуном.       Куроо склоняется к мини-бару, вытаскивает со звоном две бутылки и ставит перед Мией, взбиравшегося на высокий стул.       — Это что?       — Что-то немецкое, — Куроо ищет в холодильнике газировку, — я не знаю.       Мия скептически оглядывает пиво со всех сторон.       — Носом мне ещё повороти. У тебя похмелье или ты дегустатором устроился?       — Да пью я, пью, — Мия, открыв бутылку ключами, жадно делает несколько глотков сразу.       И почти моментально расслабляется, стекая со стула. Куроо садится напротив, оставляя рядом банку колы. Давненько они вот так просто не сидели на кухне. Мия редко заходит к Куроо в последнее время — вечно занят, но он не обижается. У него самого в целом не то чтобы гостеприимное настроение.       Мия оборачивается на звук журчащей воды, потом возвращает голову обратно и приподнимает бровь.       — Неужто Момои?       Куроо, ухмыляясь, тянется к пульту управления аудиосистемой. Он включает музыку и совсем чуть лукавит:       — Ну почти.       Исчерпывающе и достаточно интригующе.       Мия сверлит взглядом Куроо несколько секунд, сдаётся и переводит тему. Музыка приятно расслабляет, кондиционер охлаждает, а за окном мягко шумит дождь. И вроде всё хорошо — он в компании лучшего друга, но чего-то всё равно не хватает.       Куроо тянется к вытяжке, параллельно прикуривая сигарету. Слушает и моментами отвечает Мие, который рассказывает о том, что было после его ухода. Всё, в общем-то, как всегда. Тот, который светленький гитарист — Кенма? — только чего-то не в настроении был. Сбежал куда-то с тем, который поёт, а Льва за шкирку вынес Яку. Подтянулся где-то к трём какой-то загадочный паренёк, конечности у него подозрительно пластичные и длинные, а причёска ещё хуже, чем у Куроо, — Цуму, собака! — весёлый такой, странный, короче.       — Всё ок? — Мия тянется за пачкой тех самых дешёвых сигарет из ларька в трущоба. — Ты как не свой.       — Всё было супер, пока ты не достал свою вонючку, — отшучивается Куроо, переключая режим вытяжки на более сильный.       — Не соблазнял бы меня своим табаком — не достал бы! Я бросаю!       — Кто тебя соблазнял? Не выдумывай, — Куроо прерывается на затяжку. — С чего бы ты бросить решил вообще?       — С того!       Предложенные нормальные сигареты Мия показательно игнорирует из принципа. Не надо ему этих богатейских подачек.       — Развлекаетесь, и без меня?       Мия даже рот открыл.       Куроо прыскает в кулак, закашлявшись, и кивает Суне, который тянется за пивом на стойке.       — «Ну почти»?! — Мия в шаге от того, чтобы взреветь. Куроо виновато ведёт плечами, двигаясь, чтобы Суна сел.       От него несёт кокосом. У Куроо всегда стояла целая кучка всяких баночек и бутылочек в ванной, не столько не для себя, сколько для гостей — скорее, для Мии, но кокосовым гелем пользуется он сам. И это, вроде как, приятно. Что-то интимное в этом есть.       — Цуму, это Суна, — Куроо улыбается, кидая окурок в пепельницу. — Суна, это Ацуму.       — Изначально ты был представлен мне как Момои, — делится Мия, явно оскорблённый тем, что друг не посвятил в подробности, — вы же очень похожи.       — Не говорил я такого.       Зажигалка, оставленная Куроо, скользит по барной стойке и умело перехватывается аккуратными пальцами Суны.       — Мпашибо, — мычит он с сигаретой во рту.       Мия и Суна продолжают общаться на отречённые темы и вроде даже находят общий язык. Это во всяком случае лучше, чем Куроо ожидал. Пока парни обсуждают вчерашний вечер, он лезет в мобильный.       Его директ уже завален сообщениями, пересланными из чатов и музыкальных каналов. За потоком уведомлений трудно уследить, но Куроо выцепляет ключевые слова, мелькающие чаще: «ахуеть», «тур» и «рок-фестиваль». И это достаточно многообещающе, чтобы он залез в новые посты, изучая сенсацию мира музыки.       Если вкратце — всплыла информация об осеннем недельном музыкальном фестивале. Одна из компаний взялась организовать тур по всем странам, в которых проводятся концерты. Очевидно, что пропускать такое нельзя.       — Ахуеть, — произносят Мия и Куроо в один голос, уставившись в повёрнутые телефоны друг друга.       — Что там? — закидывая в рот виноград, любопытно спрашивает Суна без возможности заглянуть в чей-то мобильный. — Мне тоже интересно.       — Тут отвал, — выносит вердикт Мия, — и там тоже.       Куроо укладывает телефон прямо перед Суной. Он пытается переварить информацию. Слишком много всего за раз — системе требуется перезагрузка.       Ноутбуку, оставленному вчера на кухне, тоже она требуется, но Куроо откладыввет это. Новость о туре меркнет по сравнению с тем, что нашёл Ацуму. Вернее, во что его благосклонно посвятили. Наивно было предполагать, что весь его директ забит только по поводу фестиваля.       Он тянется ко вкладке ютуба, когда раздаётся мягкое, но достаточно громкое оповещение. Куроо ещё давно поменял звук звонка в дверь, ибо трещащий звон очень действует на нервы. Даже чересчур. А они у него не то чтобы в порядке.       Куроо махом переворачивает небольшой ноутбук к Мии, отдавая поручение найти что-то об этой конторке, и ускользает в коридор. Планировка его квартиры, безусловно, превосходная. Всё плавно и гармонично. Куроо не особо разбирается в дизайне, но это, вроде как, зовётся хай-теком.       Куроо смотрит в глазок, беззвучно стонет и открывает дверь с самым мученическим видом.       — Вот так ты встречаешь любимую сестру?       Куроо никогда не любил семью.       — С чем пожаловала? — спрашивает Куроо и отходит, пропуская девушку в помещение.       — С тортиком, — она показывает большую коробку в руке.       — А серьёзно?       — Мне документы нужны, — Терука снимает абсолютно сухие ботинки и аккуратно ставит рядом с хаотично раскиданными берцами Мии. — Привет, Цуму!       — Какие документы? — Куроо помогает стянуть пальто и цыкает на Мию.       — Какие-какие, — Терука отмахивается, — никакие. Я, может, к брату любимому пришла.       — Охотно верю, — хмыкает Куроо. — Чай, кофе, что покрепче? У нас сегодня алкогольное пати с бодуна, присоединяйся.       Терука опять машет на него рукой и бежит к уже ожидающему Мии. Если бы не их практически стопроцентное внешнее сходство, Куроо бы думал, что её брат — Мия, а не он.       — Ой, Тецу, у тебя гости?       — Суна, — который раз за последние сутки он уже представляется?       — Терука, — она по-хозяйски принимается копошиться на кухне, раскладывая тарелки, — очень приятно познакомиться.        — Давайте вы потом полюбезничаете, — предлагает Куроо, озабоченный несколькими вещами: во-первых, в его квартире неожиданно слишком много людей. Во-вторых, надо взять билеты на тур, и в-третьих, надо разобраться с…       — Что делать будем? — Мия обрывает его мысли.       Куроо достаёт ещё одну бутылку из холодильника. Никаких нервов не хватит.       — Для начала я куплю билеты, пока не разгребли, — он карабкается на стул, забирая ноутбук. — Что ты нашёл на них?       — А что происходит? — оперевшись на столешницу позади, интересуется Терука.       — Ацуму?       Мия, понимая намёк, принимается рассказывать все последние новости. Куроо крутит колесиком мышки, изучая путь и все удобства. В общую стоимость входят билеты на самолёт, — самолёты, быть точнее — плата за отель и пропуски на концерты. Это удобно и практично — Куроо оформляет два и бегло пробегается по списку стран.       — Смотри, — он смотрит, предварительно закурив сигарету, — у меня, в общем-то, ничего нет. Значит, это чистая компания. Можно ехать, за исключением того, что отзывов нет и предыдущих рейсов — тоже.       Ему, как лицу семьи Куроо, нельзя помереть в какой-то непонятной заманухе. Поэтому Мия проверяет все их совместные дела, типа таких поездок.       — Отлично, — мрачно делится Куроо, — восхитительно.       — Я ничего не могу сделать, — Мия пожимает плечами, — Я музыкант, а не программист. Кто не рискует — тот не пьет.       На фоне Терука шелестит коробкой из-под торта, который она, судя по всему, собирается умять в одно лицо. Собирает длинные вьющиеся волосы в хвост и ест, не особо интересуясь происходящим. Ноутбук тухнет, а у Куроо до сих пор нет идей. Хочется курить.       — Нет, — железно отрезает Терука. С этой женщиной даже поспорить нельзя — она как глянет, так сразу жить перехочется, — не дымить около меня.       Мия расстроенно подчиняется и прячет свои вонючие сигареты обратно. Хорошо, что он первый, кто попробовал. Куроо бы ещё и отхватил.       — На балкон? — предлагает Суна, замечая смятение в лице Куроо.       — Хорошая идея, — кивает, спрыгивая со стула. — Цуму, останься с Терукой, не дай Бог заскучает ещё.       Куроо хлопает по спине страдальчески захныкавшего друга и выходит из кухни. Она по планировке совмещена с комнатой, через которую тоже надо пройти, чтобы попасть на балкон.       На балконе холодит. Куроо стягивает с себя кофту и накидывает на Суну, оставаясь в футболке. Его не особо смущает температура — он закалённый с детства, тело всегда жарит. Суна рядом неоднозначно хмыкает, но в байку кутается. Они прикуривают от одной зажигалки и Куроо, особо не стесняясь, разглядывает парня. У него серовато-жёлтые глаза и аккуратные, как нарисованные, черты лица.       — Ты играешь на чём-нибудь?       Балкон у Куроо панорамный — сплошные окна в пол. Суна отрицательно машет головой и расслабленно откидывается на стену, старательно игнорируя существование кресла в углу помещения.       — Я пьяница, — выдыхая клубок дыма, рассказывает он, — музыкант у нас только Кенма. А Кейджи учится, иногда аккомпанируя на синтезаторе.       — Три мушкетёра, — усмехается Куроо, предпочитая опереться на форточку обеими руками.       Он человек тактичный — интересоваться, что Кенма и как Кенма пока не будет. Сам расскажет, если захочет. Куроо его ни к чему не обязывает. Просто чуточку интересно.       Суна вновь подаёт голос:       — Кстати о Кенме, — Куроо напрягается, вопросительно оборачиваясь, — он неплохо разбирается в технике. Может помочь вам с этой ерундой.       — Да мы отнесём в сервис, — отмахивается Куроо. Он не особо хочет иметь любые дела, кроме музыкальных, с этим парнем.       — Вряд ли они без лишних вопросов разроют целый сайт и найдут геоданные этих героев.       Звучит как аргумент. Куроо хмурится, прикусывая губу.       — А он сможет?       — Он за деньги и горы свернёт.       Куроо хмыкает. А кто б не свернул?       — Тогда договорились?       — Думаю, да. Через несколько дней устроит? — он задумчиво смотрит на экран мобильного. — Во вторник.       Куроо кивает и глубоко затягивается, вглядываясь в глубь двора.       Его дом один из самых элитных в этом районе, потому тут внушительное ограждение и неплохо обустроенный дворик. Всё сделано со вкусом — так, как он любит — не аляписто и аккуратно. Людей, которые больше походят на муравьёв с высоты двадцати этажей, практически нет. Парочка-другая снуют от навеса до навеса, в надежде добраться до дома как можно более сухими.       Куроо невероятно хочется спать. Веки тяжелеют, так и норовя опуститься, шея расслабляется, свешивая голову так, что приходится упираться лбом в руки, всё ещё лежащие на раме окна. Он зевает, тушит окурок в пепельнице и пропускает Суну.       Комната встречает приятным ветерком кондиционера и оживлённым разговором Теруки с Мией. Ринтаро утыкается в мобильный, а Куроо решает аккуратно влезть в диалог.       — О чём болтаете? — вполне аккуратно.       — О всяком, — как муху отгоняет, ей-Богу. И Куроо уже не уверен, может ли вообще звать её сестрой. Ещё несколько таких реплик и она поведёт его в детдом, и какая разница, что ему уже за двадцать.       — Тот гитарист, — он обращается к Мии, — компьютерщик. Суна сказал, помочь нам может.       Куроо видит, как личная шкала уважения, стоящая около Кенмы в голове Мии, возростает ещё на чуточку. Глядишь, и до уровня человека, с чьим мнением стоит считаться, дойдёт.       — Выключи уже это, — Терука не удивляет — как всегда ей всё не нравится, — включи что-нибудь адекватное.       — И правда, что за дела?       — Да вы вообще обнаглели! — Куроо негодует. Его бросил лучший друг и родная сестра. — Суна, скажи что-нибудь.       — Да, переключай, — не отрываясь от телефона, последняя его надежда примкнула к стороне зла.       — Вы все меня не любите, — опечаленно и тяжко вздыхая, проговаривает Куроо и смахивает несуществующую слезу. Куроо листает музыку, показывая Теруке, подтвердившей его слова, средний палец. Тёплые семейные взаимоотношения. У него нет ничего, что понравилось бы этой придирчивой занозе, поэтому он, не особо напрягаясь, включает первый возникший плейлист с рекомендациями «для релакса» и откидывается на неудобную спинку. Релаксирует. Светская беседа прерывается звонком в дверь и Куроо уже не кажется это смешным. Это уже совсем не нравится Куроо. — Сегодня какой-то день гостя? — Тецуро начинает закипать, — что происходит? Он недовольно ворчит и шаркает в коридор. — Кого там принесло? Бабулю, мамулю, может, Санта Клауса? Куроо уже даже не глядя в зрачок открывает дверь. Убьют так убьют — он не многое потеряет. — А, нет, всего лишь какой-то мужик, — Тецуро ему натянуто улыбается, — вы Санта Клаус? Мужчина явно в недоумении смотрит на Куроо. Куроо смотрит на него. На нём кепка с помятым козырьком, промокшая одежда и огромный рюкзак. Трудно не догадаться, кто перед ним. — Или кто-то из вас вызвал себе мужика, — кричит он, издеваясь, — Суна, это был ты? Я — за порог, ты — на блядки? — Доставка еды, — слегка озабоченно представляется тот и стягивает с плеч сумку, — ваш заказ. Куроо протягивает ему несколько купюр и забирает пакеты. — Сдачу на подарки нуждающимся детям оставьте. И захлопывает дверь. Куроо кажется, что мужчина точно уволится, ибо сил его больше нет это терпеть. Он бы так и сделал. Парень выносит увесистый пакет и ставит прямо на стол. Вытаскивает два ещё тёплых крафтовых пакета фастфуда, пачку сигарет, несколько упаковок лапши быстрого приготовления и фрукты. — Ну и наборчик. Куроо соглашается с Ацуму. Таким едва ли наешься, но перекусить, в целом, можно. Когда Куроо сказал Суне что-то приготовить, он не то чтобы это имел в виду. Но хозяйка из него так себе, придётся смириться. — Ты заказал или у меня завелись очень оригинальные фанаты? — Не хочется тебя расстраивать, но это был я. Готовить не умею, — честно признаётся Суна, всё ещё не поднимая взгляда с экрана. — Ну и жрите свою гадость, а я сладости доем, — у Теруки невероятная тяга к глюкозе. Может это болезнь? Скудноватый завтрак получается, но жаловаться не на что. Так бы пришлось давиться шоколадным тортом, который сразу не особо приглянулся. Он, как настоящий хозяин, ставит закипать чайник и раскладывает покупки по местам. Здесь не было отдельных мест для продуктов, Куроо попросту не занимался готовкой, но знал в какой раздел холодильника кладутся фрукты. Шипение греющейся воды разбавляет негромкая музыка и пустые разговоры. По классике: Ацуму с Терукой вооружаются против одного бедного-несчастного Куроо, которому даже Суна не хочет помочь. Только заваренная лапша обжигает. Куроо матерится под нос и обиженно отставляет коробку. Выкуси, лапша, и подумай над своим поведением.

***

Вечер подкрадывается незаметно. Терука несколько часов назад ушла, а они втроём перебрались на диван и смотрят что-то не особо интересное на плазме. Каждый занимается своими делами: Суна — кто бы сомневался — сидит в телефоне, Куроо курит, листая каналы, а Ацуму что-то читает. Он отрыл где-то в коробках старые книги и решил изучить все. — Останетесь? — предлагает Куроо, зевая и выкидывая очередной окурок в заполненную доверху пепельницу. За окном так и не прекратилась гроза. Уже, конечно, поспокойнее в сравнении с тем, что было днём, но молния бушует до сих пор, а гром пугает раскатистым звуком. Капли всё также бьют по карнизам и стенам. Отправить их по домам слишком бездушный поступок даже для Куроо. — А где спать? — спрашивает Ацуму, которого раньше этого совершенно не волновало. Он мог лечь на полу, на Куроо, на столешнице и в ванной. Куроо удивлённо приподнимает бровь и поворачивается к лежавшему с правой стороны другу. — На диване, — Куроо говорит настороженно, даже слегка с беспокойством. Что за вопросы? — Втроём? — А ты нас стесняешься? — удивлению, оказывается, нет предела, — мы можем отвернуться. — Мало места для троих крупных парней, не кажется? — Мы ляжем у меня тогда, — Куроо переводит взгляд обратно на телевизор, продолжая искать что-нибудь интересное, — не вижу проблемы. — Вдвоём? — Цуму, я сейчас вызову тебе врача, — Куроо устал вертеть головой туда-сюда, — ты видишь тут ещё одного претендента на мою кровать? До этого молча наблюдавший Суна встревает: — Я не претендую ни на что, — он тянется к пачке, лежавшей на быльце дивана, но Куроо реагирует быстрее и забирает сигареты у него из-под носа. Ринтаро вопросительно смотрит на Куроо и наконец откладывает телефон. — Хорошо, можете вдвоём спать тут, а я в своих хоромах. — Нет, тут неудобно. — Но ты же ни на что не претендуешь. — Ой всё, — Ацуму не выдержал, — валите в спальню. Я пошёл в душ. Тецу, принеси мне шмотки, а Суна пусть не подглядывает. И уверенно, едва ли не модельной походкой, пошагал — пошлёпал — в сторону ванной комнаты. — Раздал указание и ушёл, — негодует Куроо, раскладывая на диване постельное, — я требую демократию в своей квартире.

***

Невыносимый сушняк, который даже сравнить не с чем, и тишина, давящая на больную голову, встречают Куроо ото сна. Он сглатывает ставший комом в горле кошмар и аккуратно поднимается. Спина парня рядом спокойно вздымается, а сам он умиротворённо сопит на краю кровати. Куроо старается не шуметь, минует раскинувшегося на весь диван Ацуму и трёт заспанные глаза. Нижний свет — тот, что под навесными шкафчиками — установлен на датчиках движение. Он включается автоматически, почти пугая спросонья. Куроо ищет в холодильнике что-нибудь питьевое — благо, воды у него всегда было полно — и осушает бутылку минералки взахлеб. Парень выкуривает сигарету и на носочках пробирается к окну, чтобы не задохнуться, попутно взглянув на будильник на прикроватной тумбочке. На часах мигало четыре утра, а на улице поднимался рассвет. Куроо распахивает шторы, стягивая спальную футболку, чтоб не сжариться в лучах. Он подминает под себя подушку и тянет на автомате руку, чтоб обнять лежавшего напротив. Парень тупо смотрит несколько секунд на ладонь, взвешивая все «за» и «против». Надо ли ему это? Он долго жил один, он к этому привык. Ему легче быть одному. Суна вздрагивает от прикосновения, а дыхание его сбивается. Куроо напрягается и жалеет, ослабляя хватку. Он думает, что это было ошибочно, пока парень сам не подползает ближе в объятия. Куроо думает: «Никогда нельзя знать заранее, чем обернётся то, что кажется пустяком» Больше Куроо не думает. Он проваливается в сон.

***

Вторник, как правило, чуть лучше понедельника. Но Куроо они не нравятся в равной степени. Куроо вообще не нравится всё, что не выходные. Он человек ответственный, никогда не опаздывает, но это жутко его выматывает. Ранний подъём уже стал привычкой, и Куроо с чистой совестью может назвать эту привычку вредной. Скидывая кроссовки, парень едва ли не стонет: не то от усталости, не то от облегчения. Не то от всего вместе. Учёба — это утомительно, даже для Куроо, которому горы по колено — только волю дай. Из планов на вечер — отдохнуть и расслабиться. Но милочка удача совершенно не щадит. Куроо открывает мессенджер, просматривает последние сообщения и заметно поникает. Договориться — договорился, забыть — забыл. «Всё правильно, Тецуро, так держать» — ядовито комментирует голосом матери подсознание. Куроо дёргает плечами, прогоняя никому ненужные (нет, правда, никто не просил) насмешливые замечания с головы. Прости, матушка, не до тебя. У него есть время собраться в темпе вальса и где-то также шустро доехать. Куроо уже не нравится эта идея, потому что придётся выгонять машину в ночь. Он любит быть за рулём, расслабленно кататься по ярким улицам Токио, но сегодня придётся ещё ехать обратно. И где-то под утро, скорее всего. Вряд ли этот Кенма настолько гений, что сможет положить за час несколько сайтов.