Укрывая небеса

      Следующие несколько дней у Акихиро проходят абсолютно одинаково. Настолько, что кажется, что он попал в день сурка. Единственное, что напоминает о том, что время ещё идет - небольшой календарь на стене, где подросток отмечает каждый новый день.       Схема налажена. Акихиро встаёт, умывается, идёт в школу, сидит на всех уроках, идёт в студсовет, занимается делами своего класса, приходит домой, шлёт к чёрту Реборна, сидит в комнате, пытается разобраться с загадкой дверей, пытается снова оказаться в "чертогах дверей", умывается, ложится спать. Ничего лишнего. Есть подросток окончательно перестал на третий день. Он не чувствовал голода, еда казалась пресной, так зачем лишний раз тратить время? Акихиро спускался вниз, когда все расходились, делал себе чай, перебрасывался парой слов с матерью, помогал ей с уборкой, пытаясь разгрузить не вылезающую с кухни женщину, но к еде не притрагивался. В какой-то момент Савада задумался о том, что пора бы купить себе чайник для нагрева воды. Так он будет доставлять всем меньше проблем своим присутствием. Да, так и сделает.       Ему получилось открыть только одну дверь. И в тот момент Акихиро понял, что все попытки понять логику происходящего были абсолютно бесполезны. Потому что за той дверью (первой дверью!) были скрыты воспоминания не о хранителях, не о битве с Занзасом (зачем ему вообще было с ним драться?), не о кольце Вонголы, не о техниках. В тех воспоминаниях мелькали взъерошенные волосы цвета пламени облака, задорный прищур накрашенных глаз и игривая улыбка обветренных накрашенных губ. Этот человек весело смеялся, размахивал руками, что-то рассказывая Аркобалено дождя, при этом активно жестикулируя.       Фиолетовая соска на чужой груди не давала усомниться в личности человека. Аркобалено облака. Как там его звали... Вроде бы Скалл? Мозг ворчит, с трудом доставая с пыльных полок отцовские отчёты, которые заставляли учить почти наизусть. Скалл, чью фамилию Савада в итоге всё же забыл. Слабейший из Аркобалено, гражданский. Каскадёр, называют бессмертным. Прошлое неизвестно, но с мафией не был связан до принятия проклятия. Сейчас руководит войсками какой-то малозначительной семьи.       Обманываться Акихиро не хотел, Скалл мог быть десять тысяч раз самым слабым, но он был одним из семёрки сильнейших. Но то, как он себя ведёт... Господи, да он же чёртов клоун, что он вообще забыл в мафии? Почему из всех воспоминаний первым открылось именно это?       А потом воспоминания за всё той же дверью меняются. Спокойная расслабленная атмосфера меняется на мафиозный приём. Собрались самые мощные мафиозные семьи. Судя по всему, не только Италии, ибо тут присутствует семья Джессо. Бьякуран, судя по всему, только собирается заключить союз с Юни. Тут же и Акробалено. Уже взрослые, - чёрт возьми, проклятие снять можно! - они стоят все вместе в одном углу, о чём-то спокойно переговариваясь. Взгляд цепляется за взрослого Реборна, но Савада не может разглядеть его лица, всё размазывается. Лица окружающих тоже не видны. Акихиро фокусирует взгляд на яркой фиолетовой макушке, подсознательно понимая, что воспоминания завязаны именно на слабейшем из Аркобалено. Облако одето в классические брюки и рубашку, не в тот нелепый байкерский костюм. Но на ухе блестит цепочка и Акихиро вздыхает, думая, что слухи об этом человеке весьма правдивы.       Скалл потягивается, машет рукой Лар, - её Савада знает ещё из CEDEF, - потягивается и идёт к столику, где расположены напитки. Иронией судьбы там же оказывается и Бьякуран. Облако спокойно подходит ближе, берёт со столика бокал с каким-то алкогольным коктейлем - судя по всему, их тут только ради него и делали, ибо остальные мафиози предпочитали крепкий виски или богатый вкус вина, покачивает стаканом, судя по всему, наблюдая, как переливается вода по стеклянным стенкам. Словно не замечает рядом с собой одно из сильнейших небес поколения (Акихиро запомнил, что у того на руке блестит кольцо Маре). А вот Бьякуран замечает. И в этот момент Саваде становятся видны их лица. Правда, не полностью, отчётливо он видит только глаза. Вот поднимает взгляд Скалл, ловит на себе чужие глаза. Судя по всему, улыбается, тут же машет приветливо рукой, всё так же активно, как и в общении с остальными бывшими проклятыми, чуть щурится. А Бьякуран на глазах Савады бледнеет, судорожно сглатывает - чужой кадык дёргается, сжимает в руке стакан с виски.       Он боится. Он точно боится. И эта мысль чётко заедает в голове подростка.       Дальше облако что-то говорит Бьякурану, но подросток это не запоминает, лишь смотрит, как начинают слабо подрагивать ладони Джессо, как он отходит на полшага назад. Что вообще происходит? Скалл же явно спокоен, он всё ещё активно жестикулирует, но это уже неважно. Его боится чёртов носитель кольца Маре, один из сильнейших небес. Что не так с этим облаком?       На этом воспоминания обрываются. Точнее, начинаются заново. И Акихиро снова видит весёлую улыбку на накрашенных губах, озорной взгляд и абсолютно безопасный внешний вид.       Эта дверь добавила Саваде только больше вопросов. Подросток выходит из-за двери, прикрывает её, после чего отмечает, что древесина немного выцветает, бледнеет, а ближе к верху на ней появляется маленький рисунок фиолетового облачка. Что же, это упрощает задачу. Акихиро выдыхает, смотрит на эту дверь, после чего пытается мысленно создать в огромном пространстве, где он находится, коридор фиолетового цвета. Жмурится, прикладывая всю фантазию. И... Ничего, естественно. Но дверь с изученным воспоминанием словно отходит на задний план. Это хоть как-то, но упрощает происходящее.       Однако дальше этой двери Акихиро никуда не дошёл. Вообще попасть в "чертоги" было сложно, для этого нужна была концентрация, потому что двери постоянно мельтешили между собой, они меняли окраску, размеры, сливались в странные картинки. Только дверь с облачком и не меняется. Стоит на заднем плане. И к ней Савада может подойти спокойно. А каждая неудача отзывается мигренью. Акихиро не любит боль.       А сейчас очередной день. Разве что в школу идти не надо - выходной, поэтому подросток просто лежит на кровати, прикрыв глаза. Делать ничего не хочется. В голове пусто, мысли летят бессвязным потоком. Молчит интуиция, молчит пламя. Акихиро словно в неком вакууме. Мерзкое ощущение, от него хочется избавиться, но не получается, ровно как не получается избавиться от ощущения грязи на руках.       Акихиро встаёт. Наследник не имеет права весь день пролежать на кровати, не имеет права на лень. Надо заниматься делами семьи. Но какие дела, когда Савада ещё официально не убивал никогда, когда по отчётам Иемицу он едва ли не гражданский, когда по мнению мафии он банально не знает итальянский. Савада подходит к столу. На нём лежат ровной стопкой тетради, тесты, выполненные на идеальные сто баллов. И маленькая полуобгоревшая фотография, на которой изображены они с Тсунаёши. Они с братом уже в то время совсем-совсем разные, это подчёркивают даже детские свитера: у Акихиро - с ночным небом, звёздочками, у Тсунаёши - с голубыми небесами и радугой, в которые они одеты, но ещё такие маленькие. Оба улыбаются, они счастливы, на щеках детский румянец. Края фотографии обгоревшие - когда-то подросток никогда с ней не расставался и в итоге столь дорогой кусочек бумаги чуть не сгорел во время отцовской тренировки. Акихиро чувствует, как в горле встаёт ком, кладёт фотографию в скрытый карман брюк и сжимает руки в кулаки. Почему нельзя вернуться в прошлое? Когда они с Тсунаёши оба любили друг друга, когда руки Аки не были запачканы кровью, когда брат не боялся его, а мама относилась к ним одинаково.       Но Акихиро понимает, что даже если он мистическим образом вернётся в прошлое, всё, что он сможет сделать - убить себя. Либо подставить Тсунаёши. Впрочем, первое равносильно второму, а подставлять брата подросток не хочет. Даже не подставлять. Обрекать на верную и неизбежную смерть с предшествующими страданиями. Акихиро не посмел бы. И понимает, что если бы Тсунаёши знал, что с ним сделали на базе их отца, то он относился бы к брату иначе. Но.. Акихиро не может рассказать. Возможно из-за паранойи, возможно из-за того, что это, скорее всего, будет больше похоже на жалкие оправдания. И он не расскажет. Будет молчать до последнего и скорее всего унесёт эту тайну с собой в могилу.       Иемицу не звонил Акихиро с момента выписки того из больницы. Это... странно. Подросток искренне не верит, что его отец простит ему проигрыш Мукуро. Сама мысль об этом абсурдна и не имеет права на существование. То, что отец до сих пор не позвонил, говорит лишь о том, что скорее скоро Саваду ждёт что-то совсем ужасное. Подросток хмыкает тихо. Куда уже хуже? Публичная смерть? Это звучит как самый логичный конец его существования. Действительно, зачем он вообще пытался себя убить, если вокруг него столько людей, которые готовы это сделать?       Акихиро отходит от стола, смотрит на улицу, оценивая погоду, впрочем, быстро забивает на эту идею. С момента исчезновения пламени он не чувствует ничего, кроме холода. Поэтому нет разницы: пойдёт он в куртке или нет, наденет брюки или шорты, рубашку или вообще с голым торсом пойдёт. Холод никуда не денется. Поэтому Савада просто поправляет рубашку на себе, разглаживая невидимые складки, приводит себя в порядок. Проверяет себя в зеркало, - снова ёжится от того, что на секунду в блестящей глади мелькают горящие огнём золотистые глаза, - приглаживает сильнее волосы, берёт с пола сумку, в которой лежит привычный набор молодого мафиози: пистолет, нож, патроны, аптечка, карточка и фальшивые документы, ещё раз оглядывает себя и выходит из комнаты, прикрывая дверь. Пора бы проветриться. В доме тишина. Судя по всему, Нана отдыхает, а Тсунаёши с Реборном и детьми пошли гулять по городу. Акихиро вздыхает, оглядывая кухню, после чего, подойдя к холодильнику, берёт себе бутылку воды, кладёт её в сумку и выходит из дома.       Ноги несут его куда подальше от Намимори. Акихиро позволяет мозгу отключиться, он покупает билет на ближайший маршрут из города, не читая, куда поедет, игнорирует странные взгляды окружающих людей. Дорога успокаивает, мерная тряска убаюкивает. Савада бы уснул, если бы постоянная паранойя не заставляла ощущать постоянную опасность. Акихиро смотрит в окно, смотря на яркое безоблачное небо, на красоту голубого цвета, отчего собственные глаза кажутся ещё более яркими. Савада внезапно думает, что он мог бы жить, просто чтобы наслаждаться этим миром. К сожалению, он не гражданский, чтобы у него был такой выход. Из мафии один выход. Вперёд ногами.       Уже стемнело. Поезд довозит его до Осаки. Не то, чтобы Савада был удивлён - из Намимори есть только несколько прямых путей до крупных городов. Не в Осаку, так в Токио. Суть разницы не меняет. Подросток выходит из вагона, ступает ногами на пыльный асфальт и потягивается, разминая плечи. У него есть, наверное, где-то день, прежде чем Реборн заметит его отсутствие, и ещё пара часов, пока информаторы отца обнаружат его местоположение. А пока что - свобода, пускай и такая кратковременная. Акихиро был бы счастлив, будь он способен сейчас радоваться хоть чему-то. Подросток спокойно оглядывается по сторонам, после чего жмёт плечами и идёт в спонтанном направлении. Внезапно его посещает желание поехать туда, где раньше был парк аттракционов, про который когда-то в детстве рассказывала им с Тсунаёши мама. Акихиро понимает, что он устал от людей, поэтому он отходит в сторону, в тень здания, после чего ловит такси. Благо, в кармане есть наличка и он спокойно может доехать.       - В Нара Дримлэнд. - Видно, как водитель ёжится, но несколько лишних купюр закрывают ему глаза, рот и уши. Водитель разворачивается. Им ехать где-то полчаса в соседнюю префектуру Нара. Почему-то сердце тянет именно туда, словно должно произойти что-то очень важное. На секунду подростку кажется, что вернулась истеричка, но интуиция молчит.       Приезжают они чуть позже, чем рассчитывал Савада, но это не проблема. Водитель останавливается где-то за триста метров от парка, всё же заброшенное место охраняется, просто так туда не пускают. Акихиро не возражает, он сам дойдёт. Поэтому подросток просто выходит из такси, отходит за соседнее здание, достаёт из сумки накидку, надевает её на плечи, прикрывает лицо, подходя к главному входу в парк. Надо же, охраны тут нет. Однако Савада не обманывается. Он не идиот, чтобы заходить на закрытую территорию с главного входа. Бесплатный сыр только в мышеловке. Поэтому Акихиро идёт вдоль территории, ища максимально заросшие участки. Участок окружён высоким забором, покрытым колючей проволокой. Впрочем, это проблема для гражданского. Но никак не для наследника Вонголы. Савада снимает перчатки, складывает их в сумку, после чего перекидываёт её через забор. Сумка весьма удачно виснет на ветке куста, отчего Акихиро довольно хмыкает, закатывая рукава. А после подросток запрыгивает на забор, залезает вверх, сжимает руки на проволоке, цепляясь, - зубья тут же входят в кожу, прорезая её, отчего кровь стремится вниз, пачкая руки по локоть, - после чего просто перелезает на другую сторону, с силой дёргает руки вверх и в сторону, отчего зубцы выходят из плоти с мерзким чавком, и спокойно спрыгивает. Ладони обжигает болью, кровь продолжает течь, но Акихиро улыбается. Эта боль - ничто. Поэтому он просто снимает сумку с ветки, достаёт аптечку. Щедро льёт на ладони перекись, морщась от шипения. Пламенным не грозит заражение крови, потому что собственный огонь выжигает любую заразу к чертям, но сейчас собственное пламя не ощущается, поэтому чёрт его знает, как отреагирует собственный организм. Покрывает ладони бинтами, скрывая раны за свежей материей, натягивает сверху перчатки.       Ничего не произошло.       Акихиро отряхивает руки, морщась от тянущей боли в районе свежих ран, но она приносит скорее облегчение, чем реальную муку, поэтому Савада слабо улыбается. Боль напоминает, что он жив. Подросток берёт свою сумку, надевает на плечо, после чего спокойным шагом направляется вглубь парка. Под ногами хрустят ветки, деревья шелестят от ветра. Звуки успокаивают. Вокруг сумрак, глаза расслабляются. Акихиро выдыхает, потягивается, после чего позволяет себе сесть у одного из деревьев, прислонившись к нему спиной. Здесь его никто не тронет. У него есть немного времени, так почему бы не отдохнуть? Савада прикрывает глаза, дышит спокойно и размеренно. Даже паранойя отступает. Акихиро даже перестаёт мёрзнуть, словно деревья окружают его теплом. Не обманывается - пламя так просто не пробудится.       Надо идти.       Акихиро встаёт через несколько минут, отряхивает брюки. Проверяет наличие в них фотографии - самое дорогое, что есть с собой. Та на месте, на губах Савады мелькает слабая улыбка, после чего подросток потягивается и идёт дальше. Туда, где, если верить когда-то подмеченной карте, находятся старые аттракционы. Время течёт медленно, словно густая карамель с ложки, напряжение сходит. И всё же... Тут хорошо. Жаль, что место закрыли. Хотя, будь тут люди, атмосфера бы тоже была совершенно иной. Акихиро идёт и идёт. Долго - территория большая, наслаждаясь. Снял накидку, чтобы ветер ласкал кожу. Как спокойно...       Взгляд цепляется за торчащие вверх балки американских горок. Савада, недолго думая, направляется туда. Минут через десять выходит на площадь, от которой ведут дорожки к разным аттракционам. Честно сказать, Акихиро не понял, каким образом он оказался почти в центре парка, но он не думает об этом. Савада осматривается по сторонам, слушая тишину, прикрывает вновь глаза. Внутри всё такая же пустота, но сейчас ему кажется, что её заполняет атмосфера парка, то спокойствие, что окружает его, отстранённость, отчуждение. Подросток мог бы спокойно включить музыку в наушниках, но тишина парка куда более предпочтительна.       Акихиро доходит до огромных американских горок. Запрокидывает голову, с немым восхищением смотря на такую огромную конструкцию. И внезапно появляется идея, воистину безумная. Савада перекидывает сумку назад, покрепче натягивает перчатки, после чего хватается руками за перекладину. Подлезает выше, перехватывает следующую, ползёт наверх. Ладони отдаются болью, руки начинают дрожать, но упорства Акихиро не занимать. Благо, что физическая подготовка, взращенная в CEDEF, никуда не делась, поэтому как минимум первую половину высоты он преодолевает спокойно. Чем выше, тем сложнее. Под конец у Аки руки трясутся так, будто он грузчик, который впервые пришёл на смену. Но он доползает. Подросток встаёт ногами на рельсы, судорожно выдыхает, выпрямляясь. Вниз не смотрит. Под ним - десятки метров, а до самой высокой точки ещё идти и идти, но уже сейчас Акихиро настолько близок к небу, что мозг сковывает странным чувством эйфории. Савада раскидывает руки в сторону, то ли для большего равновесия, то ли для того, чтобы лучше ощущать ветер и свободу.       Акихиро сам не замечает, как добирается до самого верха. Он оглядывается по сторонам, на губах появляется яркая улыбка, искренняя. Рельсы тихо скрипят, его перчатки покрыты ржавчиной, как и остальная одежда. Тут холодно, но он так далеко от земли и так близко к небу. Акихиро садится на край горки, свешивая ноги в пустоту. Смотрит вниз. Грудную клетку стискивает в смеси паники и эйфории. Если он упадёт, его ошмётки будут счищать с асфальта ещё неделю, наверное. Зато это уже точно наверняка.       Савада внезапно понимает, что он такой маленький. Он маленькая пылинка, не играющая никакой роли. А над ним летят бескрайние небеса, притягивая взгляд. Небо чистое, не покрытое облаками. Видны звёзды. Прямо как на его свитере в детстве.       Подросток сам не замечает, как начинает искать взглядом созвездия. С верхушки горки открывается просто невероятный вид, он словно объединяет небо и землю. Всё в огнях. Внизу - огни ночных городов, наверху - звёзды. Это завораживает. Акихиро начинает болтать ногами, ощущая всю эту свободу. Раскидывает руки в стороны, окончательно переставая держаться.       Ночь окончательно вступает в свои владения. Акихиро выискивает взглядом Млечный путь, от чувства того, что он сбросил все нити, что он не ограничен, на глазах формируются капельки слёз. Он так хочет, чтобы это не прекращалось. Чтобы не было ублюдка Иемицу, чтобы не было проблем, хранителей, пламени. Не было других людей. чтобы был только Акихиро и бескрайние просторы небес.       И это осуществимо.       Акихиро встаёт, опираясь ладонью на рельсы. Раны отдаются болью - они совсем не хотят заживать, сказывается отсутствие пламени, но боль подростка совсем не волнует. Савада улыбается, осматривается по сторонам, после чего раскидывает руки в сторону, выдыхая воздух из лёгких.

Мир такой красивый. Прекрасное место для смерти.

      А после Акихиро делает шаг вперёд, намеренно шагая в цепкие лапы смерти. Несколько секунд - и он свободен.       Однако долгожданного полёта так и не случилось. Его запястье вдруг резко сжала чья-то маленькая, но сильная рука, поднимая наверх. Акихиро поднял было взгляд наверх, но сглотнул и опустил его обратно.

На него смотрели непроницаемые глаза цвета облачного пламени.

      - Чувак, да ты совсем с дубу рухнул!? - Акихиро скривился от чужого писклявого тона, после чего ощутил, что его вытаскивают на рельсы обратно. - Чёрт, вовремя я решил на заброшенных горках проехаться.       Чужие глаза уставились в его, не давая отвести взгляд. Савада же окинул быстрым взглядом человека перед ним. На груди соска - Аркобалено, соска фиолетовая - человек из того воспоминания. Акихиро не удивлён, словно всё к этому и шло, однако чувствует угрозу, причём сам не знает, почему.       - Пошли вниз, тебе не стоит тут находиться. - Савада ощутил, что его ладонь крепко сжали маленькие пальчики, после чего его аккуратно повели вниз, придерживая, чтобы он не упал. По ощущениям спускались они ещё дольше, чем поднимались, ибо по отвесной поверхности они не полезли, ноги словно одеревенели, руки тряслись, а горло сковывала паника. Облако проследило за тем, чтобы подросток слез невредимым, после чего осторожно потащило вниз, заставляя опуститься вниз, на траву.

В чужих глазах горело пламя.