парасомния

Крэйг не знает, что страшит сильнее: то, что он опоздал на нужный автобус; то, что он заблудился в огромном городе; то, что неизвестные мужчины тащат его в неизвестном направлении. Наверное, второе, но не помешало бы беспокоиться над третьим. Абсурд. Ему смешно, когда его заносят в обшарпанный кондоминиум; смешно, когда он бьётся головой о ступени — настолько, что смех сдержать не получается, — смешно, когда его притащили на крышу. На ней кто-то в чёрной мантии щёлкает пальцами, незамедлительно указывая вниз — за крышу — и неизвестные мужчины подтащили Крэйга к парапету, подняли и сбросили вниз. Больше он не смеялся. Крэйг, задрожав, тяжело выдохнул — пока ещё с облегчением. Дурацкие сны. — Всё... В порядке? — спрашивает Твик явно сонным, но извечно напряжённым голоском. То, что Твик не спит, давно не удивляет: Твик всегда растерянный, нервный, потерянный, полусонный и с синяками под глазами; удивляться здесь действительно нечему, поэтому Крэйг только расстраивается и тяжело выдыхает — уже без облегчения. Он думает, в какой раз Твик остался у него на ночь, а сколько раз он оставался на ночь у Твика — однозначно, много. За два неполных года отношений ночевать друг у друга довелось действительно много раз, но была проблема: спал на их ночёвках только Крэйг. Застать Твика спящим вживую ему ещё не удавалось; он просыпал уроки регулярно, часто и резко пропадал из онлайна, присылая спустя пару часов привычное "привет прости я вырубился", но ещё ни разу Крэйг не видел, чтобы Твик в его присутствии мирно сопел в подушку. Никогда. Твик вообще спит или только симулирует? Тёмное помещение подсвечивал один лишь тусклый свет от экрана телефона Твика. Крэйг, приподнявшись, взглянул на экран; на время: 3:43 А.М.. Плохо. Ещё давно Крэйг вынес для себя урок — от его навязчивой заботы никому лучше не станет, — но в такие моменты раз за разом хотелось бережным жестом выхватить телефон Твика и сделать хоть что-то, чтобы он наконец прикрыл глаза и заснул. Крэйг ненавидит волноваться: он не знает, что с этим волнением делать. — Твик, Твик... — шепчет Крэйг. — Вздремни хоть немного. Вздрогнув, он выключает телефон зачем-то. — Прости. Прости. Прости. За что? Спрашивать такое кажется странным. Вряд ли Твик сам понимает, за что просит прощения; Крэйг тоже не понимает. Всё, что ему хочется сделать, это притянуть Твика поближе и крепко-крепко обнять — действие, что давно не в новинку, но в кровати, в такой обстановке... Как бы Твик не надумал лишнего и не разнервничался; как бы не надумать лишнего и не разнервничаться самому. — Сладкий, я за тебя волнуюсь. Не извиняйся, я просто хочу, чтобы ты поспал и отдохнул. Крэйг нелепо скользит пальцами по хрупкому изгибу талии. — Почему ты. Не спишь? — Ну, мне приснился плохой сон. Твик неестественно выдыхает и прижимается к нему. — Да. Вот именно. Плохой сон. Кошмары. Я не могу спать. Из-за этого. Из-за них. Крэйг усилил хватку на талии; замедлил, неловко обхватил Твика. Смущённый, он обнял его настолько нежно, насколько мог себе представить. — Кошмары нереальны. Видеть их неприятно, но, — замолчав, в недолгом перерыве Крэйг чмокнул его в затылок, — когда я просыпаюсь и вижу тебя рядом, мне легче. В груди что-то сжалось. Удобно ли Твику, хорошо ли, приятно ли? Не тяжело? Крэйг зарылся лицом в спутанные волосы, рукой погладил впалый живот. Странно думать про то, что в первые ночи спать рядом с ним было беспокойно и даже как-то неприятно, а теперь беспокойно и неприятно спать — без него. — Эй... Осталось верить в лучшее: в то, что Твик не хочет спать только по причине нескончаемых кошмаров, а не из-за того, что ему некомфортно в одной кровати с Крэйгом. — Что, детка? — Люблю тебя. О, Боже. Ну и как можно усомниться в том, что его любимый бойфренд не спит только из-за страха перед кошмарными сновидениями? — И я тебя, но, пожалуйста, расслабься, — Крэйг подсовывает руку под его голову, — нам всем снятся сны, разные, но это же, ну, сны? А потом ты проснёшься и поймёшь, что... — Знаю. Я знаю. Сны нереальны. Да. Но иногда я вижу такое, что видеть. Совсем не хочется. — Что тебе снится? — начинает Крэйг, резко себя останавливая. — Знаешь, не думай об этом... — Страшное. Разное. Мёртвое. — Хочешь поговорить об этом? Зевнув сонно, Крэйг наспех прикинул, сколько времени уйдёт на то, чтобы его успокоить. Твика он любит, слушать его любит не меньше, но не в таком состоянии, когда веки устало сжимаются, а голос Твика отдаётся где-то неосознанным эхом. — Я... Нет. Может, в другой раз. Ну... — Твик суетится, жмётся и ищет ладонь Крэйга своей. — Ну. Кажется, раз за разом мне снится. То, что я боюсь увидеть. Больше всего, — они сплетают пальцы, — в этих снах умираешь ты. О, Чёрт. Это заставило очнуться. Не то чтобы Крэйг мучился от кошмаров — он и сны-то запоминает раз в пару месяцев, но думать о том, что он ощущал бы, из раза в раз видя сны, в которых Твик бесконечно умирает, даже не хочется. Твик суетится вновь, на этот раз поворачиваясь лицом к Крэйгу, хватает за руку — единственное спасение и верный способ успокоиться — но Крэйг руку отстраняет; только для того, чтобы крепко-крепко обнять Твика уже без доли смущения. — Я здесь, ты здесь и всё в порядке. Давай, Твик... Не волнуйся. Сны всегда остаются снами, но сегодня я побуду на страже. — Моих снов? Убьёшь Морфея? — Не сомневайся, а теперь... Давай уже спать. Тишина. Краткий поцелуй в щеку от Твика; Крэйг чувствует, как жар приливает к лицу. Он улыбается расслабленно, утыкается в светлые волосы и последнее, что до него доносится, это непривычно тихое и монотонное "сладких снов". Никогда Крэйг ещё не спал так крепко — в обнимку с любимым парнем. И давно он не был так счастлив, как этим утром: рядом с ним лежал Твик, мирно сопящий в подушку.