Азбука цветов

      Самое ужасное во всем этом было то, что Макс был абсолютно трезв. Но это никак не помогало понять, что он делает, зачем он это делает и для чего. Внутри Коулмана все бурлило от жгучей ревности и ужаса от происходящего. Больше всего хотелось, чтобы Натаниэль смог потушить яростный пожар в груди и успокоить хаотичные мысли, но блондин сам был за чертой понимания происходящего. Валентайн был в шоке. За несколько секунд поцелуя он даже не дышал, не двигался и просто смотрел перед собой. Осознание действительности отказывалось приходить, ломая внутри все преграды, которые очень долгое время воздвигались и укреплялись. В груди часто забилось сердце, кровь «застучала» в висках, от чего голова немного пошла кругом. Но Натаниэль так ничего и не предпринял. Слишком ярким красным пятном хранилась в памяти реакция Максвелла на первый поцелуй. Как же сильны были чувства флориста в тот момент! Все мысли были только о кареглазом друге, с которым ничего не получилось: ни дружбы, ни чего-то большего. Натаниэль запер все это глубоко в себе, чтобы смотреть вперед и искать новые перспективы. И теперь так страшно было осознавать, что все разрушилось. Только подсознательный страх остался, который и не дал уверенному в себе парню взять то, чего он когда-то так хотел. Макс ведь предоставил ему все на блюдце с голубой каемочкой.       Ладонь шатена прижалась к щеке Натаниэля, а губы обожгло влагой языка. Отчетливо чувствовался вкус бренди. Глотку у Валентайна сдавило от чувства, которое он не смог даже осознать.       — Макс, — голос от волнения сел. Валентайн отвернул голову в сторону, разорвав поцелуй.       — Что ты делаешь со мной? — снова задал вопрос парень, слегка погладив щеку Натаниэля, а затем пропустил пальцы в его светлые волосы. Нат тяжело сглотнул, так и оставшись стоять на корточках. Они были в комнате совсем одни, но Валентайн не двигался, словно на них смотрел весь мир. Атмосферы придавала темнота комнаты, которую освещали только холодные лучи луны. Почему-то Натаниэль был так напуган всем этим, не в силах унять панику в своей груди, что даже не моргал, широко раскрытыми глазами смотря на парня перед собой. Макс переживал внутри не менее яркий водоворот эмоций, который вновь подтолкнул его к действиям. Действиям неправильным, неестественным, но сейчас очень нужным. Он ненавидел голубоглазого парня напротив, ненавидел себя. Все чувства смешались в такой невообразимый коктейль, что понять его вкус было сложно. Вновь коснувшись губами губ блондина, Макс шагнул к нему ближе, вжав парня спиной в каркас кровати. Глаза у блондина заслезились от внутренних переживаний. Так сильно Макс вогнал его в рамки, что когда те разлетелись в щепки, стало больно. Не физически, не ментально. То была совершенно другая боль, которую Натаниэль никогда не чувствовал и даже не знал о ее существовании. В голове крутилась лишь отговорка: «Он пьян». А вот Максвелл даже при большом желании не смог бы поймать в своей голове хоть одну мысль: разум был в катастрофическом и болезненном хаосе. В этой тишине, где слышалось лишь тяжелое дыхание обоих, с треском рушилось все. Так жестоко ломало именно Коулмана.       Натаниэль бессовестно забыл о Шоне, с которым разговаривал всего несколько минут назад. Все его сознание работало только на Макса, да и подсознание тоже. И когда парень, наконец, прикрыл глаза, решив ответить на поцелуй, за дверью послышалась отчетливая возня.       — Кто отодрал омелу от двери?! — недовольно спросила девушка. Послышался звук открывающейся двери, и Натаниэль с силой оттолкнул от себя друга. Макс с грохотом свалился на спину. Натаниэль вскочил на ноги, выхватив из своей сумки футболку вместо салфеток.       — Мальчики? — удивилась Моника, заглянув в темную комнату. — Они здесь!!! — крикнула она себе за спину.       — Пусть спускаются! — крикнул кто-то из гостиной.       — Максвеллу уже хватит, — проговорил Натаниэль, не узнав своего голоса. Ощущение было такое, словно он сделал что-то очень-очень плохое и его поймали на этом с поличным. Моника рассмеялась и подошла к шатену, протянув ему руку.       — Вставай, пьянь, — весело проговорила она. Макс поднялся на ноги и, глянув на блондина, без слов вышел из спальни. Все оставшееся время Коулман избегал даже взглядов Натаниэля. Ситуация требовала разговора, на который Макс не был готов. Решив избежать его любым способом, парень взялся осушать все бутылки, пока его бесчувственное тело не бросили на постель. Натаниэль, накрыв друга одеялом, присел на свою постель и с тяжелым выдохом опустил голову, прижав ладонь ко лбу. А в опустевшей гостиной сфера из омелы отклеилась от люстры и упала на пол.

***

      На серьезный разговор Максвелл не был готов и спустя несколько дней. Время подгоняло парня вперед, ведь его ждал еще один праздник — Новый Год. Все та же компания, те же лица. Впервые за все это время Макс не хотел видеть Натаниэля. Ему было так стыдно за рождество, что он не знал, куда себя деть. Врать о том, что он ничего не помнит, было уже поздно, а Новый Год все близился. Проблему со встречей решил сам Валентайн, сообщив, что Новый Год отпразднует в другой компании. Коулман прекрасно понимал, почему блондин в последний момент переиграл все свои планы; понимал, что это не сыграет ему на руку, но ничего не предпринял. Парень просто не мог поверить, что сам поцеловал мужчину. Исполнил то, что презирал в других. Оставалось лишь драть на голове волосы, но и это не помогало.       Новый Год парни встретили порознь, что еще больше их отдалило друг от друга. Столкновение двух стихий в рождество перечеркнулось следующим праздником, который дал трещину хрупкому ростку их отношений, которые вот-вот должны были выйти на новый уровень. Должны были, но не вышли.       Натаниэль тоже переживал подобное тяжело: в его жизни вдруг все перевернулось с ног на голову. Чувства к Максвеллу против воли проснулись, но не были такими яркими и глубокими, как прежде. Скорее такой поворот прибавил парню проблем с Шоном. Но если Максвелл не желает разговаривать на эту тему, значит, не нужно и самому думать об этом. Во всяком случае, Валентайн был уверен, что Макс слишком много выпил. Возможно, друг просто приревновал, а алкоголь толкнул его на неверные действия? Однако вопрос «Что ты делаешь со мной?» не хотел покидать мысли. Натаниэль ничего не делал. Макс поставил вокруг себя неприступную крепость, которую было бесполезно штурмовать. Натаниэлю страшно было даже подумать о чем-то, что хоть немного выходило за рамки «нормальности». Он и на возобновление дружбы не рассчитывал и сам удивился спустя время, что все волшебным образом в кратчайшие сроки вернулось на круги своя, словно они никогда не ссорились. А что теперь делать-то?..       Спустя неделю после Нового Года Натаниэль сам пригласил Максвелла на закрытое открытие лаундж-бара «Нероли». Официальное открытие бара планировалось в феврале, однако закрытое мероприятие назначено было на 14 января. Натаниэль никогда в жизни бы не пошел в такое заведение, но Максу такие места всегда нравились. К тому же два пригласительных билета в руках Натаниэля оказались сами собой через прошаренных в ночной жизни друзей. Валентайну пообещали, что это очень «убойное» местечко. Максвелл, решив уже не бегать от проблемы, намеревался столкнуться с ней лицом к лицу и принял приглашение друга. В назначенный вечер они встретились сразу у бара. Вывеска названия заведения украшалась светодиодными цветами апельсина, на входе стоял менеджер и пара охранников. Народу не было вообще.       — Что это за место? — выгнул бровь Макс, осматривая вывеску заведения.       — Понятия не имею, — пожал плечами блондин. — На сайте одна страница с картинкой «Открытие в феврале»…       — Ммм… — многозначительно промычал шатен, осматриваясь вокруг. Они вместе подошли к менеджеру, и Натан отдал в руки девушки два пригласительных. Та не поленилась и сверила номера пригласительных и только после этого дружелюбно улыбнулась.       — Добро пожаловать в «Нероли», — проговорила она. Охранники пропустили их в бар. Бар был абсолютно пуст, даже за барной стойкой никого не оказалось. Свет был минимальный, чтобы можно было увидеть лишь очертания предметов. По факту «горела» лишь сама барная стойка, давая рассмотреть расставленный на стеклянных полках алкоголь. Парни озадаченно покрутились на месте и оба вздрогнули, когда позади них раздался женский голос все того же менеджера:       — Позвольте, я провожу вас.       Натаниэль переглянулся с Максом, но все же пошел за девушкой мимо пустых столиков. За тяжелыми гардинами оказалась лестница вниз. Когда им открыли нужную дверь, оба окунулись в мягкую атмосферу заведения. Внизу находился еще один зал, еще больше, чем сверху, но здесь все-таки были люди. Столики были на низких ножках и абсолютно все овальные. Стульев не было. Каждый столик находился на возвышении и располагался ровно вокруг просторной сцены с пилоном.       — Что за подпольный бар? — тихо спросил Макс у друга, с интересом осматриваясь. Музыка здесь была расслабляющей, гости не шумели. Каждый столик был отделен решетчатой деревянной перегородкой. Пахло терпко и сладко, слегка с горчинкой. До потолка тянулся дым от кальяна. Свет был приглушенный, создающий очень интимную обстановку.       — Ваш столик, приятного времяпрепровождения, — улыбнулась девушка.       — Спасибо…       Осмотревшись по сторонам и заметив, что все сняли обувь и оставили ее под возвышением, парни последовали их примеру. Скинув обувь и убрав ее так, чтобы она не мешалась, они уселись за овальный столик и чуть не утопли в многочисленных подушечках. Здесь пахло еще сильнее, дурманом была пропитана каждая подушка.       — Странное место, — округлил глаза Макс, а потом отвлекся на официантку. Девушка была в комбинезоне без рукавов со строгим воротником, на поясе был повязан какой-то тканевый платок. В руки каждому передали меню, содержащее в себе блюда восточно-европейской кухни. И, несмотря на то, что они даже с меню не разобрались, им принесли большой кальян, который установили по центру стола.       — Мы не заказывали, — начал Натаниэль.       — Это комплимент бара особым гостям, — пояснил парень, передав трубку блондину.       — Оу, даже так? — выгнул брови Нат. Парень уходить, кажется, не собирался.       — Особые гости, — весело хмыкнул Макс. — Нат, попробуй кальян, что ты тормозишь?       Натаниэль быстро втянул в легкие сладкий дым и выдохнул плотное облако к потолку.       — Все прекрасно, — улыбнулся он, и кальянщик, наконец, ушел.       — Очень странное место, серьезно, но мне нравится, — улыбнулся Максвелл, взяв барное меню. — Необычно.       В барном меню не оказалось ни одного известного ему наименования, что повергло шатена в ступор. Названия были странными. Напитки можно было выбрать по числам, по цветам и по крепости.       — Интересно узнать, что означает «крепкий черный один», — округлил он взгляд. — Зато чаи все расписаны адекватно!       — Ну, можно попробовать, — предложил Натаниэль, пытаясь разобраться с обычным меню. Тем временем свет над столиками стал еще слабее, зато сцена стала освещаться чуть ярче. По пилону сверху грациозно спустилась первая танцовщица.       — Ооо, — протянул кареглазый. — Вот это мне уже нравится!       То был совсем не стриптиз, как оба сначала подумали. Вообще под такую расслабляющую музыку вряд ли выступали танцовщицы подобного профиля. Девушка на сцене танцевала атмосферно, но сексуально, не сняв с себя ничего.       Парни заказали несколько блюд, а дальше пошли экспериментировать с барной картой. Макс предположил, что цвет отвечает за разновидность алкоголя. Белым, например, мог быть ликер. В целом Коулман оказался прав. Каждые 15 минут к ним подходил кальянщик менять угли, каждые сорок минут была шоу-программа, все остальное время парни пытались поговорить. Говорили не о том, о чем нужно: никто не решался поднять нужную тему.       — Мне уже дурно от запаха этого, — выдохнул Максвелл, принюхиваясь к подушкам. Минус заведения — здесь было достаточно душно. Пахло, конечно, сильно: аромат нероли и, кажется, мускуса, нереально кружил голову даже Валентайну, который привык к разнообразным ароматам. Развалившись на подушках, парни передавали друг другу трубку от кальяна, который один раз успели уже сменить полностью.       — Атмосферка полностью оправдывает название бара, — улыбнулся блондин. — Здесь очень пахнет апельсиновыми цветами с чем-то… горьким. Кажется, это мускус, но я не уверен.       — У меня голова кружится уже. Не пойму, от кальяна или от подушек этих, — пожаловался шатен, но, тем не менее, «упал» головой на подушки. Спать ему не хотелось, но это заведение невероятно расслабляло.       — Вообще аромат нероли считается сексуальным ароматом, пробуждающим чувства, — улыбнулся флорист. — Цветы считаются символом благородной нежности и чувственности, а аромат носит штамп афродизиака. Греховный аромат.       — Греховный не то слово! — согласился шатен. — Все кругом идет!       — Мы можем уйти, если хочешь, — предложил Натаниэль.       — Нет. Мне нравится здесь. Ты первый раз пригласил меня в бар, кстати, — проговорил Макс, отняв голову от подушек. Натаниэль слабо улыбнулся.       — Вообще я хотел поговорить, — все-таки сказал Валентайн. Правда, начать сам разговор у него так и не вышло. К ним подошел кальянщик, но в этот раз не с новыми углями, а с длинной трубкой. Макс даже сел, чтобы лучше видеть.       — Это то, что я думаю? — парень в ответ улыбнулся, протягивая трубку шатену. Округлив взгляд, Коулман хотел отказаться, но потом вгляделся в столик напротив. Там «комплимент» уже раскуривала большая компания. Натаниэль неодобрительно нахмурился, когда Макс со смешком принял трубку мира. Кальянщик поднес зажигалку к концу трубки, и Макс сильно затянулся, задержав дым в себе. «Реликвию» диких племен сразу передали самому блондину.       — Я не буду, спасибо, — отказался Натаниэль, но Макс сам протянул руку и, схватив трубку, пихнул ее другу. Натаниэль нахмурился еще сильнее, но все-таки сильно затянулся горьким дымом. Горло запершило, и парень кашлянул, выдохнув весь дым.       — Неумеха, — покачал головой Коулман, выдохнув струю плотного дыма. — Еще раз.       — Я не хочу, — покашливая, ответил флорист.       — Давай-давай, — подначивал Макс. Натаниэль снова затянулся и попытался задержать дыхание, но подступающий кашель начинал рвать глотку. Макс тоже сделал затяжку и быстро подтянулся к парню и зажал ему рот и нос своей ладонью. Кальянщик с улыбкой ушел, оставив особых гостей под надвигающейся волной дурмана.       Глаза у Натаниэля сильно заслезились, и он ударил рукой по ладони шатена, наконец, выдыхая съедающий легкие дым. Макс с улыбкой тоже выдохнул в сторону, а потом перевел взгляд на блондина.       — О чем ты хотел поговорить? — все-таки спросил Макс. Натаниэль не мог связать даже двух слов: его так накрыло, что он ослаб на подушках и прикрыл глаза. Говорить ему вообще не хотелось. Казалось, его накрыли теплой ватой. Тело было словно в невесомости, а все вокруг стало до невозможности медленным, даже мысли и то остановились в голове. На секунду он успел разозлиться на знакомого, который подогнал ему пригласительные, но быстро перестал об этом думать. — Натаниэль?..       Лениво разлепив веки, блондин не сразу сфокусировал зрение. Лицо Макса оказалось совсем близко, хотя он совсем не чувствовал его дыхания.       — Я никогда не курил, — тихо выдохнул блондин, понимая, что не может и не хочет абсолютно ничего. Теплые волны ласкали тело, и Нат даже не понял, что ласкали его вовсе не волны, а ладонь шатена, который гладил его по руке от кисти до локтя.       — Забористая трава, да, — кивнул Макс, налегая на парня. Натаниэль глубже погрузился в ароматные подушки, а тело Коулмана показалось ему очень тяжелым, но тяжесть эта была приятной, от которой немели конечности. Руки Натаниэля совершенно не слушались, он вроде хотел оттолкнуть друга, но вместо этого обнял. Тяжелый выдох Макса обжег подбородок, мурашки, образовавшиеся на шее, побежали по позвоночнику к пояснице и разбежались теплой волной легкого возбуждения внизу живота. В этот раз сам Натаниэль потянулся за поцелуем, ни секунды не медля. Ему невообразимо хотелось страсти, но все выходило совсем иначе: вязко, медленно, томительно. Было в этом глубоком и чувственном поцелуе что-то неземное. Что-то приторное и в то же время горькое и пугающее. Или это было из-за трубки?..       Они так и не поговорили. Когда Натаниэля разбудили, сказав, что заведение закрывается, в «Нероли» он был один. Максвелл ушел без него, оплатив их счет. Всю дорогу до дома Коулман не мог унять свое ошалевшее сердце. Он снова, черт возьми, снова поцеловал его! И злиться уже не было смысла, ведь это безумие начал он сам!       ― Запись от 15.01       Что я сделал?.. Как все зашло так далеко? Не могу понять, как это могло случиться именно со мной? Я так злился на него, когда он поцеловал меня в Энигме, а что сделал сам?       С кем поведешься, как говорится. Я знал, что мне не нужно общаться с ним. Знал ведь… Что теперь делать? Не могу смотреть на него, видеть его не хочу. Нет, я, конечно, хочу его видеть, но теперь все слишком сложно. Были же друзьями. Какого черта я все испортил?! Не могу воспринимать его как друга. Хочу, но не получается. В голове постоянно крутится этот Шон, который ебет его, и я начинаю так злиться! Меня тошнит от этого, я ведь не такой, я не хочу Натаниэля, но не могу об этом не думать.       Не знаю, что делать. Сбежал, как трус. А что мне оставалось? Я как подросток сосался с ним всю ночь, пока его не срубило. Боже… я же не гей, я не хочу этого. А что делать теперь? Как стереть это из памяти?.. Как избежать разговора? Не хочу об этом говорить, не хочу об этом вспоминать. Это мой ночной кошмар. Мой ночной кошмар наяву. Все это нужно прекратить. Мне срочно надо проснуться.       Максвелл смог уснуть только к шести вечера. Ранним утром, когда он оставил Натаниэля в баре, парень приехал домой и зачем-то заперся на все замки, словно боялся чего-то. Все остальное время его разум беспощадно трахали ненужные мысли и переживания. Телефон, конечно же, выключен. Разговора с Натаниэлем он боялся больше, чем собственной смерти. Когда уставший мозг все-таки отключился, Макс окунулся в самый крепкий сон за последний месяц. А в пять утра Натаниэля разбудило sms-сообщение: «Забудь обо всем, что было». Убежать от проблемы гораздо легче, чем решить ее. К тому же такая проблема, как Натаниэль, была в принципе нерешаемой.