Последствия

Чарльзу снятся кошмары. Чарльзу снятся кошмары и он уже не может спать. Чарльзу кошмары снились и раньше, но такие, никогда. Чарльзу кажется, что он находит у себя седые волосы. Чарльз чувствует боль. Это всё, что он чувствует, боль, заволакивающая сознание, выбивыющая опору из-под ног, сдавливающая грудь, взрывающая мир на миллионы осколков. Кажется, взрывы действительно были. Кажется, он действительно потерял равновесие, кажется, ему действительно было трудно дышать. Кажется, это действительно было. Да, было, чужая агония и собственная сливаются в единую пелену страдания для Чарльза каждую ночь. Каждый день. У Чарльза болит поясница. Она болит зверски, обезболивающее Хенка помогает ненадолго. У Чарльза болит голова. Она болит постоянно, обезболивающее Хенка не помогают. Нельзя облегчить чужую боль, впившуюся в твой мозг. Нельзя облегчить пустоту там, где были близкие люди. Чарльз видит Эрика. Разум Эрика ощущается холодной стеной из-за шлема. Чарльз чувствует панику Шоу и смотрит на Эрика. И на монетку. Чарльз снова просыпается, снова прожив чужую медленную мучительную смерть. Чарльзу кажется, что он скоро не выдержит. Чарльз видит Эрика. Эрик в шлеме. Эрик прикасается прохладными пальцами к его плечу и смотрит внимательно. Кажется, немного встревоженно. Чарльз чувствует, как высыхают на щеках дорожки слёз, а чужая смерть отступает ненадолго, дав место собственной боли. И поясница болит. — Подай таблетки, пожалуйста. — хрипло, нервно, не самая лучшая фраза, чтобы поприветствовать близкого человека. Человека, который бросил. Фраза не лучшая, но и они никогда не были лучшими. Эрик протягивает ему таблетку, стакан воды. Чарльз быстро пьёт, зажмурив глаза. Вдруг, это как-то поможет? Эрик забирает стакан и ставит обратно на прикроватную тумбочку. Тихо. Он всегда умел быть бесшумным. Эрик ощущается тишиной. — Сними шлем. — Эрик смотрит настороженно, внимательно, вглядывается в калеку напротив. Чарльз понимает, что ничего сделать не сможет, даже если захочет. Эрик может его убить. Если захочет. Эрик медленно снимает шлем и кладет рядом с собой. Чарльзу кажется, что он тонет. Водоворот мыслей, чувств накрывает полностью, подавляя, заглушая весь мир. Чарльз с того злополучного дня не использовал способность. Боялся испытать боль Хенка, боль Алекса, всех, кто пострадал тогда. Боль любого человека. И теперь боль Эрика захватила его целиком, душит, манит, тянет в бездну. Чарльз чувствует, что его пальцы сжимают чужие, прохладные и с трудом фокусирует взгляд на светлых глазах напротив. — Зачем ты мучаешь меня этим? — Эрик говорит тихо или не говорит вовсе, но его голос набатом бьёт по черепу, создавая новые взрывы воспоминаний. Его? — Себя? — Эрик будто хочет вытянуть из него душу. Будто не делал этого раньше. «Отпусти», шуршанием приходит мысль, «Отпусти, Чарльз». Эрик цепляет его за плечи и резко встряхивает, Чарльз хватается за его руки и наконец, нечеловеческим усилием возвращает себя в реальность. «По кому ты страдаешь, Эрик?..» мысль растворяется в последнем витке. «По мне?..» Эрик тянет его на себя, Чарльз утыкается головой ему в плечо. Как когда-то. Как когда-то, в далёкой жизни, когда они обы были свободны. Счастливы? Прости меня, Чарльз… Слова, мысли, сны? Чарльз чувствует себя разбитым. Привычно. Привычно тянется за таблетками, привычно прикасается к ногам, словно они могут что-то ощутить. Привычно ощущает боль, сверляющую виски. Свою ли, чужую ли, так ли важно. Очередное утро, очередного дня, который не будет иметь смысла. Слишком привычно старается запихнуть агонию Шоу подальше, свою агонию подальше. Рядом чувствуется что-то ещё и он тянется за этим, разглядеть получше. Теплый свет свечей, мягкая рука на щеке, тихая песнь молитвы. Сердце щемит пустотой. Чарльзу всё время снятся кошмары. Хенк принёс лекарство. Лекарство возвращает ноги. Из-за лекарства не болит спина. Из-за лекарства нет чужих мыслей, норовящих влезть в мозг. Нет вечного ощущения чужого отчаяния. Осталось только своё.